Новости варенуха мастер и маргарита

Маргарита Возлюбленная мастера, Маргарита Николаевна, вовсе не забыла его, и обеспеченная жизнь в особняке мужа ей не мила.

Иван Савельевич Варенуха

Это смешно!.. И дико уставились глазами друг на друга. Женщина, которая принесла "молнию", вдруг рассердилась. Расписывайтесь, а потом уж митинги устраивайте! Тут произошло совещание. Варенуха ежесекундно прерывал его восклицаниями: - Это глупо! Но сколько он ни кричал: "Это глупо! Несомненно, из Владикавказа телеграфировал какокой-то самозванец, но вот что было странно: слово "Воланд" в телеграмме.

Откуда же владикавказский негодяй знает о приезде артиста и о связи, существующей между ним и Степой? Это мистификация! Решили ничего не молнировать в ответ. Но ровно через пятнадцать минут появилась та же женщина, и Римский с Варенухой даже с мест поднялись навстречу ей. Женщина вынула из сумки не беленький, а темный листок. На фотографической бумаге отчетливо чернели писаные строки. Варенуха без чинов навалился на плечо Римскому.

Варенуха был известен в Москве как администратор, не имеющий себе равных. За двадцать лет своей деятельности он видал всякие виды. Но тут Варенуха почувствовал, что ум его как бы застилает пеленой, и он ничего не произнес, кроме житейской, но нелепой фразы: - Этого не может быть! Римский поступил не так. Он поднялся, рявкнул в дверь: - Никого! Затем достал из письменного стола пачку бумаг, начал тщательно сличать букву за буквой залихватские подписи Степы на ведомостях с подписью на фотограмме. Варенуха, навалившись, жарко дышал в щеку Римскому.

Римский как будто бы постарел лет на десять. Глаза его в роговой оправе утратили свою колючесть и уверенность, и в них появилась не то что тревога, а даже как будто печаль. Варенуха проделал все, что делает человек в минуты великого изумления, то есть и по кабинету прошелся, и руки вздымал, как распятый, и выпил целый стакан желтой воды из графина, и восклицал: - Не понимаю! Но Римский смотрел не на Варенуху, а в окно и думал. Положение финансового директора "Кабаре" было затруднительное. Нужно было тут же, не сходя с места, представить обыкновенные объяснения для совершенно необыкновенного явления. Римский зажмурился, представил себе Степу в ночной сорочке влезающим в Москве сегодня в какой-то сверхбыстроходный аэроплан, представил себе Казбек, покрытый снегом, и тут же эту мысль от себя отогнал.

Представил себе, что не Степа сегодня говорил по телефону в Москве, и эту мысль отринул. Представил себе какие-то пьяные шутки при участии почты и телеграфа, фальшивые "молнии", опять - Степу в носках среди бела дня во Владикавказе, и всякое логическое здание в голове у Римского рухнуло, и остались одни черепки.

Тем не менее, отрывок из романа был напечатан, и вскоре в газетах появилось несколько разгромных статей о романе, подписанных критиками Ариманом, Латунским и Лавровичем. И тут мастер почувствовал, что заболевает. Однажды ночью он бросил роман в печь, но прибежавшая встревоженная Маргарита выхватила из огня последнюю пачку листов. В это утро Маргарита просыпается с ощущением, что что-то должно произойти. Утирая слёзы, она перебирает листы обгоревшей рукописи, разглядывает фотографию мастера, а после отправляется на прогулку в Александровский сад.

Здесь к ней подсаживается Азазелло и сообщает ей, что некий знатный иностранец приглашает её в гости. Маргарита принимает приглашение, потому что надеется узнать хоть что-то о Мастере. Вечером того же дня Маргарита, раздевшись донага, натирает тело кремом, который дал ей Азазелло, становится невидимой и вылетает в окно. Пролетая мимо писательского дома, Маргарита устраивает разгром в квартире критика Латунского, по её мнению погубившего мастера. Воланд просит Маргариту быть королевой на его балу. В награду он обещает исполнить её желание. В полночь начинается весенний бал полнолуния — великий бал у сатаны, на который приглашены доносчики, палачи, растлители, убийцы — преступники всех времён и народов; мужчины являются во фраках, женщины — обнажёнными.

В течение нескольких часов нагая Маргарита приветствует гостей, подставляя руку и колено для поцелуя. Наконец бал закончен, и Воланд спрашивает у Маргариты, что она хочет в награду за то, что была у него хозяйкой бала. И Маргарита просит немедленно вернуть ей мастера. Тут же появляется мастер в больничном одеянии, и Маргарита, посовещавшись с ним, просит Воланда вернуть их в маленький домик на Арбате, где они были счастливы. Тем временем одно московское учреждение начинает интересоваться странными событиями, происходящими в городе, и все они выстраиваются в логически ясное целое: и таинственный иностранец Ивана Бездомного, и сеанс чёрной магии в Варьете, и доллары Никанора Ивановича, и исчезновение Римского и Лиходеева. Обратимся теперь ко второй сюжетной линии романа. Во дворце Ирода Великого прокуратор Иудеи Понтий Пилат допрашивает арестованного Иешуа Га-Ноцри, которому Синедрион вынес смертный приговор за оскорбление власти кесаря, и приговор этот направлен на утверждение к Пилату.

Допрашивая арестованного, Пилат понимает, что перед ним не разбойник, подстрекавший народ к неповиновению, а бродячий философ, проповедующий царство истины и справедливости.

Воланд сидит на сцене в кресле. Он говорит Коровьеву, которого называет Фаготом, что Москва и ее жители сильно изменились внешне, но главный вопрос заключается в том, стали ли они другими внутренне. Бенгальский, комментируя это, поясняет залу, что иностранный артист восхищается Москвой и москвичами. Фагот на вопрос Воланда, говорил ли он что- либо подобное, отвечает, что мессир никакого восхищения не выражал. В публике и за кулисами не- доумение, и артисты начинают показыватъ фокусы. Фагот играет с колодой карт, которая оказывается в итоге у одного из зрителей рядом с судебной повесткой в связи с неуплатой алиментов, что и сообщает публике Коровьев, Кто-то выкрикивает, что это обман и что зритель в сговоре с фокусником, но тут же находит у себя пачку купюр. Все хотят, чтобы с ними тоже сыграли в такую игру, и с потолка начинают падать деньги. Публика, не стесняясь, ловит их, некоторые ползают в проходе, кто-то при этом даже дает другому оплеуху.

Бенгальский объясняет это «массовым гипнозом», уверяя, что деньги ненастоящие. Это очень не нравится публике. Фагот спрашивает у зрителей, что ему сделать с этим лгуном. Из зала послышалось: «Голову ему оторвать! Однако зрителям жалко несчастного, а Воланд, глядя на публику, говорит, что люди в целом остаются такими, какими и были, иногда проявляют милосердие, москвичей только несколько испортил «квартирный вопрос». Бенгальский кричит, чтобы ему отдали голову, и его увозит скорая помощь.

Римский хочет позвонить, но женский голос в трубке зловеще отговаривает его. Римский слышит бой часов: полночь, он в здании один. Бесшумно появляется Варенуха и успокаивает Римского: он знает, где Лиходеев! Не в Крыму, а в Пушкинской «Ялте».

Варенуха рассказывает о похождениях Лиходеева и с каждой фразой Римский теряет к нему доверие: подробности рассказа совершенно дикие, пьяный Степа уж слишком «книжно» куролесил, и оказался в вытрезвителе. Приглядываясь, Римский отмечает, что Варенуха изменился до неузнаваемости, у него появились манера причмокивать , резкое изменение голоса, ставшего глухим и грубым, вороватость и трусливость в глазах. Римский замечает и самое жуткое: Варенуха не отбрасывает тени! Из окна к Варенухе-вампиру спешит подмога: мертвая нагая девица пытается открыть окно. Финдиректор прощается с жизнью, но во дворе голосит петух. Раздосадованная нечисть ускользает через окно. Полностью поседевший Римский бросается вон из здания и уезжает в Ленинград. Глава 15. Сон Никанора Ивановича Никанора Ивановича Босого допрашивают, но тот божится и упорно твердит о своей непричастности к валютным делам. Все это — нечистая сила.

О долларах бедняга и знать не знал, он даже признается во взяточничестве, но заверяет, что брал только нашими советскими. Заодно Босой «сдает» как взяточника и секретаря домоуправления Пролежнева. Никанора Ивановича передают врачам. Но все печати на дверях целы, а сама квартира — пуста. В больнице Босой видит сон — какие-то люди на сцене в театре снова требуют с него доллары, постепенно зрители представления начинают спускаться на сцену и с гордостью сдают валюту. Босой просыпается от собственного крика, его успокаивает добрая фельдшерица. Казнь Иудея. На Лысую гору везут трех разбойников, приговоренных к казни. День стоит жаркий, знойный. Иешуа Га-Ноцри также поднимается на гору.

Трех виновных распинают, толпа теряет интерес и постепенно расходится. Казненных охраняют солдаты: жара мучает и их. За происходящим наблюдает сборщик податей Левий Матвей, он был верным учеником Га-Ноцри, и пытался приблизиться к нему в толпе, чтобы убить его ножом до мучительной казни, но оцепление препятствовало этому. Левий Матвей считает себя виновным в смерти учителя — он заболел и оставил его одного. Видя, как Иешуа страдает, Левий просит Бога послать несчастному смерть, но муки продолжаются. Левий ропщет. Внезапно в воздухе сгущается мрак: приближается гроза. Солдаты оставляют Лысую гору. На смену им поднимается командир когорты: его отправил Понтий Пилат, чтобы тот заколол мучающихся. Он выполняет приказ.

Когда разражается гроза и на горе не остается никого, Левий Матвей снимает казненных со столбов и забирает тело учителя с собой. Глава 17. Беспокойный день Когда вся «верхушка» Варьете исчезает, бухгалтер Ласточкин отправляется с докладом в комиссию зрелищ и увеселений. Он не знает, что ему делать с бесконечными телефонными звонками, скандальными слухами и даже визитами милиции. Никаких документов о посещении профессором Москвы и Варьете — нет, и даже афиши все переклеили. В кабинете председателя комиссии, однако, тоже загадочно: вместо председателя за столом восседает пустой костюм, который разговаривает, подписывает резолюции и никого не узнает. Все это случилось после визита неизвестного, похожего на кота. Неразбериха царит и в филиале комиссии: там все…поют без остановки. Кто-то в клетчатой одежде и разбитом пенсне явился утром, организовал кружок хорового пения и с тех пор сотрудники никак не могут замолчать. Где при этом сам «клетчатый» — неизвестно.

Нервный бухгалтер едет в финзрелищный сектор: нужно сдать выручку. Червонцев в его портфеле не оказывается, там только запрещенная советским правительством, неизвестно откуда взявшаяся валюта. Ласточкина арестовывают. Глава 18. Неудачливые визитеры Приезжает дядя Берлиоза Поплавский. Он живет в Киеве, но давно мечтает переселиться в Москву. Получив странную телеграмму за подписью самого Берлиоза о его смерти, Поплавский спешно едет в Москву: нужно успеть прописаться в квартире и заявить на наследство. В квартире, однако, уже есть кто-то — это Коровьев, который в слезах передает дяде кровавые подробности гибели племянника. Огромный кот заявляет Поплавскому, что это он телеграфировал в Киев. Кот просит предъявить паспорт, объявляет Поплавского мошенником, говорит, что его присутствие на похоронах отменяется.

Азазелло выставляет киевлянина за дверь, предупреждая, чтобы тот и не помышлял о жилье в столице. Следующим визитером оказывается Соков, буфетчик Варьете. Он приходит жаловаться Воланду, что из-за его представления все червонцы в кассе обратились в резаную бумагу. Профессор, однако, опережает буфетчика: он гневно заявляет, что больше никогда не будет обедать в том буфете, где осетрина — «второй свежести». Выслушав Сокова, Воланд со свитой просят буфетчика показать упомянутые червонцы. Он вынимает их…резаная бумага вновь обратилась деньгами. Спутники Воланда и сам мессир выражают сожаление буфетчику: мистическим образом они осведомлены о его тайных сбережениях это целое состояние , и кроме того, они предсказывают Сокову его скорую смерть от рака печени, подсчитав, что тех денег, что у него спрятаны, ему точно хватит. Перепуганный Соков бежит к доктору, крича, что он при смерти. Врач, однако, никаких патологий не обнаруживает. За посещение буфетчик платит теми же заколдованными червонцами, которые вскоре становятся сначала винными этикетками, а затем — черным котенком.

Часть вторая Глава 19. Маргарита «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! Она продолжает любить его спустя полгода после исчезновения, и очень страдает. Ей тридцать лет, она живет в богатом доме с молодым знаменитым мужем, который ее обожает, и при этом она — несчастна: «Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? В ту ночь ей снился мастер. Она снова перебирает вещи, связанные с ним, доверяясь своему странному предчувствию. На прогулке она встречается с процессией: хоронят Берлиоза.

На скамейке к ней подсаживается неизвестный — рыжий, с торчащим клыком, и сообщает подробности. У писателя ночью украли голову прямо из гроба, а в толпе идет и ненавистный Маргарите критик Латунский. Далее незнакомец обращается к ней по имени и приглашает в гости к незнакомому иностранцу. Оскорбленная Маргарита пытается уйти, но Азазелло цитирует ей строки романа о Понтии Пилате. Женщина верит и соглашается, узнав, что у иностранца она сможет узнать о своем любимом. Азазелло не сообщает многого, утверждая лишь, что ей не нужно будет отдаваться неизвестному, хотя многие сочли бы это за честь. Он вручает Маргарите баночку с кремом и просит в полночь натереться им, раздевшись донага. Глава 20. Крем Азазелло Маргарита еле дожидается полночи в своей красивой квартире. Он наносит на лицо крем Азазелло и совершенно преображается: «… Брови сгустились и черными ровными дугами легли над зазеленевшими глазами.

Тонкая вертикальная морщинка, перерезавшая переносицу, появившаяся тогда, в октябре, когда пропал мастер, бесследно пропала. На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела от природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати, безудержно хохочущая, скалящая зубы» Также женщина замечает, что теперь она способна летать. Горничная Наташа в полном восторге от помолодевшей госпожи и получает от нее в дар все наряды и духи, сама же Маргарита пишет мужу прощальное письмо, в котором объявляет, что была несчастна и стала ведьмой от горя и бедствий и что они больше никогда не увидятся. В комнату к Маргарите стучится половая щетка — она ожила. По телефону Азазелло рассказывает ей, как поступить с этой «метлой» и как стать невидимой. Маргарита вылетает на бал, предварительно пошутив над соседом с нижнего этажа, Николаем Ивановичем. В баночке остается немного крема Азазелло. Глава 21. Полет Невидимая Маргарита верхом на половой щетке несется над Москвой. Иногда она, шутя, заглядывает в чужие квартиры и пугает людей.

На ее пути встречается новый, роскошный дом, прочитав список жильцов, она узнает, что здесь живут литераторы, в том числе ее личный враг — критик Латунский, разгромивший роман ее возлюбленного. Она звонит в его квартиру, но, к счастью для Латунского, он не дома. Тогда ведьма-Маргарита через окно входит внутрь квартиры, громит и затапливает ее: «Да, по гроб жизни должен быть благодарен покойному Берлиозу обитатель квартиры N 84 в восьмом этаже за то, что председатель МАССОЛИТа попал под трамвай, и за то, что траурное заседание назначили как раз на этот вечер. Под счастливой звездой родился критик Латунский. Она спасла его от встречи с Маргаритой, ставшей ведьмой в эту пятницу! Ее догоняет горничная Наташа: платья и духи ее не интересовали, зато остатки крема она взяла и тоже стала ведьмой.

Краткое содержание «Мастер и Маргарита» Булгаков М. А.

Глава 2 Странная смерть мастера и Маргариты (Андрей Яценко) / Проза.ру	второстепенный персонаж романа "Мастер и Маргарита"; администратор театра Варьете, имеющий двадцатилетний стаж работы в.
Образ и характеристика Варенухи — героя романа Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита»	По завершении всех событий, описанных в романе, Варенуха стал более добродушным, вежливым и честным человеком.

Варенуха в романе "Мастер и Маргарита": характеристика, образ, описание

И, во-вторых, исчезновение их тел после смерти. А в этом случае присутствует непонимание целесообразности. Мастер Он находился в больнице для душевнобольных, из которой по приказу Маргариты был перенесен Воландом в нехорошую квартиру. Затем любовников доставили к домику на Арбате, где проживал мастер. Там их посетил Азазелло по приказу Воланда. После отравления и оживления они втроем покинули квартирку, устроив в ней пожар. Сначала троица навестила Иванушку Бездомного, затем присоединились к Воланду со свитой и, наконец, шестеро всадников покинули Москву, забыв Геллу в столице. После расставания с дьяволом мастер и Маргарита отправились в вечный приют за обещанным покоем. Однако, если в середине главы 30 «Пора! Он сел на постели, оглянулся тревожно, даже простонал, заговорил сам с собой, поднялся.

Гроза бушевала все сильнее и, видимо, растревожила его душу. Волновало его также то, что за дверью он своим, уже привыкшим к постоянной тишине, слухом уловил беспокойные шаги, глухие голоса за дверью. Он позвал, нервничая уже и вздрагивая: — Прасковья Федоровна! Прасковья Федоровна уже входила в комнату, вопросительно и тревожно глядя на Иванушку. Я уже разбираюсь теперь, вы не бойтесь. А вы мне лучше скажите, — задушевно попросил Иван, — а что там рядом, в сто восемнадцатой комнате сейчас случилось? Но с Иванушкой ничего не произошло страшного». Кроме того, в эпилоге с телом мастера произошло то же самое, что и с телом Маргариты. Оно исчезло из больницы для душевнобольных, так же как и тело Маргариты исчезло из ее квартиры.

Этого установить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного больного. Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: «Номер сто восемнадцатый из первого корпуса». Причем душа имела видимую плотность настолько, что ни сам мастер, ни Маргарита не поняли, что он бестелесен. После отравления его тело умерло в больнице, что подтвердили свидетели. Правда, оставалось непонятным, как и в случае с Маргаритой, зачем тело мастера мистическим образом исчезло. Однако, рассмотрение случая с Маргаритой Николаевной показало, что это объяснение разделение души и тела не подходит. Двое свидетелей видели, что хозяйка покинула квартиру и никакая ее часть там не оставалась. Тогда мы предположили, что раз роман — это художественное произведение, то уже после отравления двойники мастера и Маргариты мистическим образом Азазелло же смог за один миг переместиться из одной квартиры в другую и обратно, а Алоизий из квартиры мастера в нехорошую квартирку вернулись в квартиру и в больницу, чтобы смерть мастера подтвердила Прасковья Федоровна, а кончину Маргариты удостоверил Азазелло. Вот только пока остается непонятным целесообразность исчезновения тел как мастера, так и Маргариты.

Маргарита В случае с Маргаритой версия предложенная объяснить раздвоение мастера душа отделилась от тела не работает. Было двое свидетелей, что Маргарита Николаевна покинула свою квартиру. Поэтому мы предположили, что после отравления двойник Маргариты мистическим образом как, например, Азазелло или Алоизий перенеся в ее квартиру, чтобы Азазелло мог засвидетельствовать ее смерть. Правда, остается непонятным целесообразность исчезновения из квартиры ее тела после смерти, как и исчезновение тела мастера из больницы. Маргарита намазалась мазью от Азазелло.

Да и истребитель тут ни при чем.

Ведь писано же, что явился в угрозыск в половине двенадцатого дня, а разговаривал он по телефону в Москве... Он припоминал, где были стрелки. Это было в двадцать минут двенадцатого. Так что же это выходит? Если предположить, что мгновенно после разговора Степа кинулся на аэродром и достиг его за пять, скажем, минут, что, между прочим, тоже немыслимо, то выходит, что самолет, снявшись тут же, в пять минут покрыл более тысячи километров? Следовательно, в час он покрывает более двенадцати тысяч километров!!

Этого не может быть, а значит, его нет в Ялте. Что же остается? Никакого такого гипноза, чтобы швырнуть человека за тысячу километров, на свете нету! Стало быть, ему мерещится, что он в Ялте! Ему-то, может быть, и мерещится, а ялтинскому угрозыску тоже мерещится? Ну, нет, извините, этого не бывает!..

Но ведь телеграфируют они оттуда? Лицо финдиректора было буквально страшно. Ручку двери снаружи в это время крутили и дергали, и слышно было, как курьерша за дверями отчаянно кричала: - Нельзя! Не пущу! Хоть зарежьте!! Римский, сколько мог, овладел собою, взял телефонную трубку и сказал в нее: - Дайте сверхсрочный разговор с Ялтой.

Но разговор с Ялтой не состоялся, Римский положил трубку и сказал: - Как назло, линия испортилась. Видно было, что порча линии его почему-то особенно сильно расстроила и даже заставила задуматься. Подумав немного, он опять взялся за трубку одной рукой, другой стал записывать то, что говорил в трубку: - Примите сверхмолнию. После этого на службу не явился и разыскать его телефонам не можем, точка. Почерк подтверждаю, точка. Меры наблюдения указанным артистом принимаю.

Финдиректор Римский". Не может быть он в Ялте! Пусть там разбирают. Затем он еще раз на всякий случай навертел на телефоне номер Степиной квартиры, прислушался и радостно и таинственно замигал и загримасничал. Римский вытянул шею. Как ваше здоровье?

Распоряжайтесь мной как вам будет угодно. А когда же он вернется? Будьте добры передать мосье Воланду, что выступление его сегодня в третьем отделении. Как же.

Сеанс магии окончен, артисты исчезают. После исчезновения Лиходеева, Римского и Варенухи бухгалтер Варьете Ласточкин вынужден отвечать явившейся в театр милиции, что все начальство пропало и вчера в театре состоял ось скандальное представление. Римского пытаются отыскать с собакой, пес ведет себя при этом странно: боится, рычит , скулит, скалится.

Следователи допрашивают сотрудников Варьете, но не могут выяснить ничего: договор с иностранным артистом исчез, афиши почему-то за ночь заклеили, кто такой этот маг — никто не знает. Ласточкин отправляется с докладом в комиссию по различным увеселениям и зрелищам. Здесь он видит, что в кабинете председагеля Прохора Петровича сидит серый костюм без человека и подписывает бумаги. Секретарша рассказывает, что в кабинет сначала вошел кот, которому она крикнула «брысь». Затем явился толстяк «с кошачьей мордой» и, сделав ей замечание, что она посетителям кричит «брысь», ворвался без доклада к Прохору Петровичу. Начальник рассердился, сказал, что занят. Толстяк ответил, что ничем он не занят.

После этого в кресле остался пустой костюм, который продолжает делать то же, что делал и его обладатель, — ставит печати. Бухгалтер является в филиал комиссии и видит, как все сотрудники поют и не могут остановиться. В этой организации было очень много кружков, и некоторое время назад туда явился некий клетчатый тип в разбитом пенсне и, организовав там кружок хорового пения, исчез. Приехав в финзрелищный сектор, Ласточкин хочет сдать выручку от вчерашнего спектакля, но в его портфеле оказывается валюта.

Коровьев, который, разумеется, не мог не знать правильного отчества Варенухи, путает его намеренно, дурача таким образом собеседника.

Marry MaryПрофи 602 4 года назад Хм, вполне возможно и даже уместно. Спасибо за свой ответ Остальные ответы Полное имя героя -- Иван Савельевич Варенуха: — Они заняты, — ответила трубка дребезжащим голосом, — а кто спрашивает? Как ваше здоровье?

Мастер и Маргарита - краткое содержание

Погибает под колёсами трамвая, так как Аннушка соседка Берлиоза разлила масло на дороге, где Берлиоз поскользулся. Трамвай отрезает ему голову, чем развенчивает убеждения Берлиоза о том, что человек — сам творец своей судьбы; О. Латунский, литературный критик. Нелестно отозвался о романе Мастера, за что ему отомстила Маргарита. Свита Воланда: Азазелло — демон-убийца, исполняет насильственные действия по отношению к героям романа; Бегемот — маленький толстый мужчина, оборачивается в гигантского чёрного кота; Гелла — красивая ведьма; Коровьев Фагот — рыцарь-демон, шут и дебошир. Персонажи романа о Понтии Пилате: Иешуа Га-Ноцри —бродячий философ, считавший всех людей добрыми и распятый на кресте за свои убеждения; Понтий Пилат, пятый прокуратор чиновник, управляющий одной из провинций Иудеи. Во времена повестования Иудея была провинцией областью Римской империи.

Понтий Пилат приговорил Иешуа к смерти на кресте; Каифа — первосвященник; Иуда, проживающий в Кириафе, предаёт Иешуа Низа — подруга Иешуа Марк Крысобой — кентурион кентурион или сотник — командир войска из 100 пехотинцев или всадников ; Афаний — начальник тайной службы Понтия Пилата. Сотрудники московского театра Варьете: Степан Лиходеев — директор Варьете; легкомысленный и некомптенетный, любит весёлое времяпрепровождение и не занимается делами Варьете; Григорий Римский — финансовый директор Варьете; Иван Варенуха — администратор театра; Василий Ласточкин — бухгалтер; Андрей Соков — буфетчик, в хозяйстве у него неопрятно, в чай подливают сырую воду, а осетрина тухлая. Жорж Бенгальский — конферансье; наглый и бесцеремонный тип; Аркадий Семплеяров — председатель акустической комиссии московских театров, зритель представлений Воланда. Прочие персонажи: Никанор Иванович Босой, взяточник, председатель жилищного товарищества; Наташа — домработница Маргариты, преваращается в ведьму вслед за хозяйкой; Аннушка — соседка Берлиоза, склочная дама в возрасте; Алоизий Могарыч — знакомый Мастера, представившийся журналистом, хотел занять комнату Мастера, для чего написал на него донос; Барон Майгель — работник зрелищной комиссии, знакомит иностранцев со столицей; Максим Поплавский, дядя Михаила Берлиоза; Александр Иванович Стравинский, главный врач психиатрической клиники, где лечится Иван Бездомный, профессор; Николай Иванович, сосед Маргариты. На Патриарших прудах Михаил Берлиоз объясняет молодому поэту Бездомному, что ему в его творчестве нужно не очернять Христа, а доказывать, что его никогда не было. К ним обращается странный иностранец, который представился консультантом по чёрной магии.

Начинается спор о том, кто управляет жизнями людей. Берлиоз считает, что человек сам управляет своей жизнью. Консультант настаивает, что всё предписано. Рождается страшное пророчество: Берлиозу сегодня отрежет голову комсомолка, потому что Аннушка уже разлила подсолнечное масло. Заканчивается глава рассказом иностранца об Иисусе. У прокуратора Пилата болит голова, он страдает мигренью.

Его всё раздражает, но особенно молодой бродяга Иешуа Га-Ноцри, которого привели на суд за призыв к разрушению храма. Но Иешуа помогает Пилату избавиться от головной боли, и прокуратору становится симпатичен этот загадочный человек. Пилат желает, чтобы бродяга высказался против доноса Иуды из Кириафа, но он, к сожалению, подтверждает, что выступает против всякой власти. Дальше повторяется библейский сюжет, когда вместо праведника первосвященник требует отпустить разбойника. Берлиоза скептически относится к рассказу консультанта, но тот настаивает, что был свидетелем этих событий. Рождается ещё одно пророчество: иностранец будет жить в квартире Берлиоза.

Берлиоз спешит с доносом о подозрительном иностранце, но, поскользнувшись на разлитом подсолнечном масле, попадает под трамвай, которым управляет женщина в комсомольской косынке. Страшное пророчество сбывается: комсомолка отрезает Берлиозу голову. Иван Бездомный в ужасе от известий о смерти Берлиоза. До него доносятся слова о том, что некая Аннушка разлила масло, вот человек и погиб. Поэт понимает: во всём виноват иностранец. Он пытается призвать консультанта к ответу, но тот внезапно перестаёт понимать русскую речь.

Рядом со специалистом по чёрной магии оказывается долговязый тип в клетчатом. Позже появляется гигантский кот. Иван гонится за иностранцем, но попав под власть чёрной магии, врывается в квартиру, где, по мнению поэта, прячется этот преступник. В квартире Бездомный берёт маленькую иконку и свечку, чтобы защититься от нечистой силы хоть он и атеист, но происшедшее с Берлиозом его смутило. Поэт продолжает погоню, но в ходе её решает искупаться в реке. Пока Иван купается, у него крадут одежду.

Разъярённый и в одном белье, Бездомный решает поискать иностранца в «Доме Грибоедова» ресторане, в котором собирались литераторы. Литераторы, узнав о смерти Берлиоза, расстроились, но ненадолго — и продолжают выпивать и закусывать. Тут в ресторан врывается безумный поэт, продолжающий искать таинственного незнакомца. Глава заканчивается тем, что Бездомного увозят в сумашедший дом. Бездомного осматривает врач. Бездомный рассказывает о том, что с ним произошло, в результате чего ему ставят диагноз «шизофрения».

Директор театра «Варьете» Стёпа Лиходеев просыпается с острой головной болью, вызванной похмельным синромом. Потом в квартире появляется долговязый тип в клетчатом костюме и огромный говорящий кот, который пьёт водку. Странные гости заявляют, что Стёпа просто вынужден покинуть их квартиру. Из зеркала выходит Азазелло и выкидывает Лиходеева из Москвы: таинственным образом тот оказывается в Ялте. Ивана Бездомного обследует знаменитый доктор Стравинский. Поэт вновь рассказывает ему о своих злоключениях.

Бездомный соглашается на предложение врача и остается в клинике с условием, что после он обязательно напишет заявление в милицию. Никанор Босой посещает квартиру покойного Берлиоза, чтобы придумать, как половчее распорядиться ею. Стараниями Коровьева Никанор получает деньги за съём квартиры. Однако Воланд выражает нежелание снова увидеть этого человека. Коровьев делает донос о том, что Босой хранит дома валюту.

Сначала троица навестила Иванушку Бездомного, затем присоединились к Воланду со свитой и, наконец, шестеро всадников покинули Москву, забыв Геллу в столице. После расставания с дьяволом мастер и Маргарита отправились в вечный приют за обещанным покоем. Однако, если в середине главы 30 «Пора!

Он сел на постели, оглянулся тревожно, даже простонал, заговорил сам с собой, поднялся. Гроза бушевала все сильнее и, видимо, растревожила его душу. Волновало его также то, что за дверью он своим, уже привыкшим к постоянной тишине, слухом уловил беспокойные шаги, глухие голоса за дверью. Он позвал, нервничая уже и вздрагивая: — Прасковья Федоровна! Прасковья Федоровна уже входила в комнату, вопросительно и тревожно глядя на Иванушку. Я уже разбираюсь теперь, вы не бойтесь. А вы мне лучше скажите, — задушевно попросил Иван, — а что там рядом, в сто восемнадцатой комнате сейчас случилось? Но с Иванушкой ничего не произошло страшного».

Кроме того, в эпилоге с телом мастера произошло то же самое, что и с телом Маргариты. Оно исчезло из больницы для душевнобольных, так же как и тело Маргариты исчезло из ее квартиры. Этого установить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного больного. Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: «Номер сто восемнадцатый из первого корпуса». Причем душа имела видимую плотность настолько, что ни сам мастер, ни Маргарита не поняли, что он бестелесен. После отравления его тело умерло в больнице, что подтвердили свидетели. Правда, оставалось непонятным, как и в случае с Маргаритой, зачем тело мастера мистическим образом исчезло. Однако, рассмотрение случая с Маргаритой Николаевной показало, что это объяснение разделение души и тела не подходит.

Двое свидетелей видели, что хозяйка покинула квартиру и никакая ее часть там не оставалась. Тогда мы предположили, что раз роман — это художественное произведение, то уже после отравления двойники мастера и Маргариты мистическим образом Азазелло же смог за один миг переместиться из одной квартиры в другую и обратно, а Алоизий из квартиры мастера в нехорошую квартирку вернулись в квартиру и в больницу, чтобы смерть мастера подтвердила Прасковья Федоровна, а кончину Маргариты удостоверил Азазелло. Вот только пока остается непонятным целесообразность исчезновения тел как мастера, так и Маргариты. Маргарита В случае с Маргаритой версия предложенная объяснить раздвоение мастера душа отделилась от тела не работает. Было двое свидетелей, что Маргарита Николаевна покинула свою квартиру. Поэтому мы предположили, что после отравления двойник Маргариты мистическим образом как, например, Азазелло или Алоизий перенеся в ее квартиру, чтобы Азазелло мог засвидетельствовать ее смерть. Правда, остается непонятным целесообразность исчезновения из квартиры ее тела после смерти, как и исчезновение тела мастера из больницы. Маргарита намазалась мазью от Азазелло.

Перед отлетом она сначала написала мужу записку, потом разговаривала с Наташей и, наконец, подразнила из окна соседа Николая Ивановича. И она, как была нагая, из спальни, то и дело взлетая на воздух, перебежала в кабинет мужа и, осветив его, кинулась к письменному столу. На вырванном из блокнота листе она без помарок быстро и крупно карандашом написала записку: «Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня.

Просмотров: 5 — Потребовать, потребовать, моя донна, — отвечал Воланд, понимающе улыбаясь, — потребовать одной вещи! Просмотров: 4 А может быть, не было никаких этих слов, а были другие на эту же музыку, какие-то неприличные крайне.

Важно не это, а важно то, что в Варьете после всего этого началось что-то вроде столпотворения вавилонского. К Семплеяровской ложе бежала милиция, на барьер лезли любопытные, слышались адские взрывы хохота, бешеные крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из оркестра.

Как «вампир-наводчик», Варенуха дожидается Геллу; крик петуха заставляет их отступить; бывший администратор вылетает в окно.

После бала Варенуха просит Воланда отпустить его, что и случается. В «Эпилоге» романа рассказывается, что Варенуха вновь пребывает в должности администратора Варьете, причём «приобретает всеобщую популярность и любовь за свою невероятную, даже среди театральных администраторов, отзывчивость и вежливость». В пятой, незаконченной рукописной редакции 1928—1937 годы глава 10 называется «Вести из Владикавказа и гибель Варенухи».

Сцена завершается поцелуем Геллы: «у самых глаз Варенухи оказались горящие глаза и красный рот. Тогда сознание покинуло Варенуху».

Варенуха в романе "Мастер и Маргарита": характеристика, образ, описание

Иван Савельевич Варенуха — Википедия	Варенуха по характеру вовсе не агрессивный и не жестокий человек, участь вампира ему не нравится, он раскаивается в своих прежних делах и горячо просит отпустить его.
Мастер и Маргарита. Прогулки по загадочной Москве. Происшествие в варьете	В ролях Мастера и Маргариты снимутся Евгений Цыганов и Юлия Снигирь.
ПЕШЕХОДНЫЕ ЭКСКУРСИИ	купить билеты на спектакль в Архангельске | 25 мая 2024 17:00 Архангельский театр драмы им. М.В. Ломоносова.
Мастер и Маргарита краткое содержание	Мы опять идем по следам героев романа «Мастер и Маргарита», но на сей раз наше путешествие-расследование будет проходить в районе улиц Остоженки и Пречистенки.

Краткое содержание «Мастер и Маргарита» Булгаков М. А.

Угроза арестовать граждан, пытавшихся прекратить Степины паскудства. Словом, темный ужас. Степа был широко известен в театральных кругах Москвы, и все знали, что человек этот - не подарочек. Но все-таки то, что рассказывал администратор про него, даже и для Степы было чересчур. Да, чересчур. Даже очень чересчур... Колючие глаза Римского через стол врезались в лицо администратора, и чем дальше тот говорил, тем мрачнее становились эти глаза. Чем жизненнее и красочнее становились те гнусные подробности, которыми уснащал свою повесть администратор... Когда же Варенуха сообщил, что Степа распоясался до того, что пытался оказать сопротивление тем, кто приехал за ним, чтобы вернуть его в Москву, финдиректор уже твердо знал, что все, что рассказывает ему вернувшийся в полночь администратор, все - ложь! Ложь от первого до последнего слова.

Варенуха не ездил в Пушкино, и самого Степы в Пушкине тоже не было. Не было пьяного телеграфиста, не было разбитого стекла в трактире, Степу не вязали веревками... Лишь только финдиректор утвердился в мысли, что администратор ему лжет, страх пополз по его телу, начиная с ног, и дважды опять-таки почудилось финдиректору, что потянуло по полу гнилой малярийной сыростью. Ни на мгновение не сводя глаз с администратора, как-то странно корчившегося в кресле, все время стремящегося не выходить из-под голубой тени настольной лампы, как-то удивительно прикрывавшегося якобы от мешающего ему света лампочки газетой, - финдиректор думал только об одном, что же значит все это? Зачем так нагло лжет ему в пустынном и молчащем здании слишком поздно вернувшийся к нему администратор? И сознание опасности, неизвестной, но грозной опасности, начало томить душу финдиректора. Делая вид, что не замечает уверток администратора и фокусов его с газетой, финдиректор рассматривал его лицо, почти уже не слушая того, что плел Варенуха. Было кое-что, что представлялось еще более необъяснимым, чем неизвестно зачем выдуманный клеветнический рассказ о похождениях в Пушкине, и это что-то было изменением во внешности и в манерах администратора. Как тот ни натягивал утиный козырек кепки на глаза, чтобы бросить тень на лицо, как ни вертел газетным листом, - финдиректору удалось рассмотреть громадный синяк с правой стороны лица у самого носа.

Кроме того, полнокровный обычно администратор был теперь бледен меловой нездоровою бледностью, а на шее у него в душную ночь зачем-то было наверчено старенькое полосатое кашне. Если же к этому прибавить появившуюся у администратора за время его отсутствия отвратительную манеру присасывать и причмокивать, резкое изменение голоса, ставшего глухим и грубым, вороватость и трусливость в глазах, - можно было смело сказать, что Иван Савельевич Варенуха стал неузнаваем. Что-то еще жгуче беспокоило финдиректора, но что именно, он не мог понять, как ни напрягал воспаленный мозг, сколько ни всматривался в Варенуху. Одно он мог утверждать, что было что-то невиданное, неестественное в этом соединении администратора с хорошо знакомым креслом. Римский вдруг протянул руку и как бы машинально ладонью, в то же время поигрывая пальцами по столу, нажал пуговку электрического звонка и обмер. В пустом здании непременно был бы слышен резкий сигнал. Но сигнала не последовало, и пуговка безжизненно погрузилась в доску стола. Пуговка была мертва, звонок испорчен. Хитрость финдиректора не ускользнула от Варенухи, который спросил, передернувшись, причем в глазах его мелькнул явно злобный огонь: - Ты чего звонишь?

И тут вдруг его глаза округлились и стали совершенно безумными, и он уставился в спинку кресла. Сзади кресла, на полу, лежали две перекрещенные тени, одна погуще и почернее, другая слабая и серая. Отчетливо была видна на полу теневая спинка кресла и его заостренные ножки, но над спинкою на полу не было теневой головы Варенухи, равно как под ножками не было ног администратора. Его ударила дрожь. Варенуха воровато оглянулся, следуя безумному взору Римского, за спинку кресла и понял, что он открыт. Он поднялся с кресла то же сделал и финдиректор и отступил от стола на шаг, сжимая в руках портфель. Всегда был смышлен, - злобно ухмыльнувшись совершенно в лицо финдиректору, проговорил Варенуха, неожиданно отпрыгнул от кресла к двери и быстро двинул вниз пуговку английского замка. Финдиректор отчаянно оглянулся, отступая к окну, ведущему в сад, и в этом окне, заливаемом луною, увидел прильнувшее к стеклу лицо голой девицы и ее голую руку, просунувшуюся в форточку и старающуюся открыть нижнюю задвижку. Верхняя уже была открыта.

Римскому показалось, что свет в настольной лампе гаснет и что письменный стол наклоняется. Римского окатило ледяной волной, но, к счастью для себя, он превозмог себя и не упал. Остатка сил хватило на то, чтобы шепнуть, но не крикнуть: - Помогите... Варенуха, карауля дверь, подпрыгивал возле нее, подолгу застревая в воздухе и качаясь в нем.

В связи с этим работа шла точно по графику.

Басилашвили в роли Воланда был крайне убедителен. Но перед озвучанием потерял голос Но Олег Басилашвили потерял голос прямо на съемочной площадке во время монолога Воланда. Внезапно горло актера свело судорогой, он начал хрипеть, а потом и вовсе не смог говорить. Врачи поставили диагноз — кровоизлияние в правую голосовую связку. Долгое время врачи заливали ему лекарства прямо в гортань и делали уколы.

В романе Маргарита появляется на балу у Сатаны нагая и в туфлях «из лепестков бледной розы», а режиссер Бортко одел и обул Анну Ковальчук совсем не по Булгакову. Маргарита на балу в сериале Вот что вспоминает о тех съемках режиссер Владимир Бортко: «Когда мне предложили Ковальчук на главную роль я поначалу сомневался, но, познакомившись с Анной, понял, что это Маргарита. У нее было все, что нужно для этой роли: талант, красивая фигура, лицо из того времени — начала прошлого века. Центральную сцену — бала — снимали в огромном павильоне. Анна почти все время была голая.

И к этому все так привыкли, что, когда она одевалась, ее просто не узнавали. Конечно, элементы костюма у нее были. Мы ведь рассчитывали, что фильм будут смотреть и дети. И художники придумали для героини детали рыцарского костюма, железную корону, цепи. Все это было очень тяжелым — Анна подсчитала, что килограммов шестнадцать, хотя мне казалось, не больше десяти.

В павильоне был дикий холод. На улице как раз ударили морозы, а павильон не отапливался. Мы специально для Анны ставили тепловую пушку, под которой она могла лежать и отогреваться в перерывах между кадрами. Ковальчук именно лежала — сесть в металле не могла, а одевать и снимать всю эту железную амуницию было очень долго. Анна — одна из самых терпеливых актрис».

Железная корона оставляла раны на лбу, а металлические туфли сильно натирали ноги. Самым страшным моментом съемок был, как рассказывает Ковальчук, ее прилет на шабаш. Сцена прибытия королевы снималась опять же в Петербурге, в парке Лесотехнической академии, и Маргарита должна была приводниться на гладь местного пруда. Но место съемок кишело крысами, и в пруд прыгать пришлось более решительной дублерше. Во время съемок с актрисой случился один курьезный случай: актеры долго репетировали у режиссера в номере гостиницы «Украина», а когда Ковальчук вышла на улицу, из-за откровенного наряда ее приняли за девушку легкого поведения и отвели в отделение милиции.

Актрисе долго пришлось доказывать, кто она, но ей не верили. Тогда пришлось позвать на помощь коллег-актеров. Большую часть времени это был Вано Миранян, актер и президент инвалидного фонда людей маленького роста. Он снимался в кошачьем комбинезоне с головой, начиненной разнообразной техникой, которая отвечала за движения усов, ушей, глаз и рта. Говорил за него актер Семен Фурман.

Кота в человеческом обличии сыграл актер Александр Баширов. И наконец, в роли просто кота был просто кот из цирка Юрия Куклачева. Сергею Безрукову пришлось по-настоящему висеть распятым на кресте Александр Адабашьян, который исполнил роль Берлиоза, говорил, что некоторые актеры в шутку использовали нависшее над романом проклятие в качестве некоего смягчающего фактора: «Я вообще не пью, а тут утром бутылка водки перед кроватью стоит. Как здесь удержаться? Чертовщина какая-то!

Голова Берлиоза на блюде Александр Адабашьян, который сыграл Михаила Берлиоза, попал вскоре после съёмок в больницу с сердечным приступом. Однако сам актёр не связывал своё участие в сериале, проблемы со здоровьем и мистику. Адабашьян в интервью не раз шутил, как члены съёмочной группы использовали "дьявольский шлейф" произведения. Например, говорили, что сама нечисть заставила их выпить лишнего в день перед съёмкой. Актер Александр Филиппенко рассказывает, что с ним ничего особенно мистического не происходило.

Если не считать того, что с Бортко он познакомился на Патриарших. Тот подошел к нему и сказал: «Ты меня не знаешь, но я тебя знаю. Коровьева ты уже сыграл в картине Кары «Мастер и Маргарита» 1994 года , а у меня Азазелло сыграть не хочешь? А вот Степу Лиходеева - можно, это совсем другое дело. Мой друг Валерий Золотухин сыграл Никанора Босого - вскоре его сын с собой покончил.

Опасное дело нечисть играть: вот, снимались мы с Леонидом Марковым в картине «Отель «Эдем», у меня роль воина, пришедшего с того света, у него - Сатаны. Озвучили роли, а через неделю Ленечка скончался. А помните, Роберт де Ниро сыграл дьявола в американской картине «Сердце Ангела»? После этого полгода пролежал в больнице, еле спасли!

Если попытаться трактовать полученный результат буквально и если булгаковский персонаж - одновременно и рыцарь, и еретик, то следы его прототипов надо искать в XII—XIII вв. Так что вынужденное шутовство - наказание безымянного рыцаря за неудачный каламбур - длилось ни много ни мало, а целых семь или восемь веков. Здесь, однако, в интересах дальнейшего анализа романа следует коротко коснуться некоторых трагических, кровавых событий эпохи альбигойской ереси, происходивших в 1209—1229 гг. Поводом к ним послужило убийство папского легата Петра де Кастельно. Оно было совершено одним из приближенных вождя еретиков графа Раймунда VI Тулузского. Состоявшее в основном из северно-французского рыцарства войско крестоносцев под водительством графа Симона де Монфора жесточайшим образом расправлялось с еретиками, тем более что католическое воинство рассчитывало поживиться за счет богатых городов Лангедока, а Монфору, в частности, были обещаны владения отлученного папой от церкви Раймунда VI. В одном только городе Безье крестоносцами было убито не менее пятнадцати тысяч человек. Существует легенда, что, ворвавшись в Безье, католические рыцари спросили папского легата Арнольда Амальриха, кого из горожан следует убивать. К концу 20-х годов XIII в. Богатейший цветущий край Прованс с его замечательной цивилизацией был разорен, а сами «альбигойцы, в сущности, исчезли с исторической арены». Однако возвратимся к «Мастеру и Маргарите», к образу Коровьева-Фагота. О том, что он не просто и не только шут, мы узнаем задолго до сцены, в которой Воланд и его спутники улетают с земли. Уже в конце первой части романа, почти незаметно для читателя, сообщается, что Коровьев-Фагот - рыцарь. К тому же - владеющий черной магией. Так-таки его самого? И далее читатель узнает, что безымянный рыцарь еще и черный маг: он видит потаенное и предсказывает будущее. Вопрос был задан участливым тоном, но все-таки такой вопрос нельзя не признать неделикатным. Буфетчик замялся. Буфетчик как будто прикипел к своему табурету. Вы когда умрете? Тут уж буфетчик возмутился. Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате. Буфетчик стал желт лицом. Маловато, но при скромной жизни хватит. Да еще эти десятки. Итак, Коровьев-Фагот, он же безымянный рыцарь, способен видеть скрытое и прорицать будущее. Кроме того об этом сообщает уже сцена бала у Сатаны , он не менее сведущ, так сказать, и в делах загробных, ибо о каждом из гостей знает всю подноготную их земного и потустороннего существования. Подведем теперь итог всему, что нам известно об этом персонаже. Он шут и рыцарь, у него нет рыцарского имени, он еретик и сочинил каламбур о свете и тьме, за который был наказан. Кроме того, он черный маг. Наконец, нам ведомо, что рыцарь никогда не улыбается и что одежда у него темно-фиолетовая. Для поиска прототипа или нескольких прототипов этого персонажа приведенных выше сведений не так уж мало. Тема света и тьмы, например, часто обыгрывалась трубадурами Прованса. Гильем Фигейра 1215 - ок. О том, что католические монахи погрузили землю в глубокую тьму, писал другой известный трубадур, Пейре Карденаль ок.

Мгновенно в спальне директора варьете появляются и водка, и закуска. Он потихоньку вспоминает вчерашний день, но все еще не понимает кто этот господин. Тогда тот сам представляется профессором черной магии Воландом. Напоминает Лиходееву в деталях прошедший вечер и что он вчера заключил с ним контракт на выступления в Варьете и даже заплатил аванс. Сам директор не помнит ничего подобного. Отлучившись позвонить, он видит в запыленном отражении зеркала того самого высокого странного господина со странной гримасой и жирного черного кота. Бедный директор считает, что сходит с ума. Пытается позвать домработницу Груню, но выясняется, что Воланд отослал ее домой в Воронеж. В комнате директор видит всех троих уже вполне материально, а огромный кот пьет водку и закусывает грибами. Из зеркала внезапно выходит рыжий безобразный маленький персонаж с очень широкими плечами и торчащим зубом. Все вместе они начинают ругать Лиходеева, что тот все в жизни делал не правильно, и вообще очень плохой человек. Степан падает на пол, думая, что умирает. Но он не умирает и приходит в себя на полу каменного мола на берегу моря. Выясняется, что красивый город за его спиной — Ялта и в конец обескураженный Лиходеев поваливается набок. Глава 8. Поединок между профессором и поэтом Тем временем, Иван Николаевич Бездомный приходит в себя в психиатрической больнице. Принимает ванну, проходит обследование, завтракает и к нему в палату является доктор Стравинский в сопровождении целой свиты из других врачей. Поэт решил ничего им не рассказывать, особенно, о Понтии Пилате. Он замкнулся в себе и на все вопросы отвечал крайне неохотно. Но потом неожиданно передумал и рассказал профессору Стравинскому все детали вчерашнего происшествия на Патриарших прудах, включая Понтия Пилата. Умный врач его вежливо выслушал и объяснил, что в этот рассказ сложно поверить, поэтому Ивану следует задержаться в лечебнице и полностью успокоиться. Глава 9. Коровьевские штуки Известие о гибели Берлиоза моментально разлетелось по всему дому, в котором находилась квартира покойного и на нее сразу начали претендовать другие жильцы, осаждая председателя жилищного товарищества дома номер 302-бис на Садовой улице. Звали его Никанор Иванович Босой. Поднимается на нужный этаж, звонит, но ему не открывают и отпирает дверь своим ключом. Срывает печать с двери кабинета и в изумлении обнаруживает там уже знакомого читателю высокого тощего господина в клетчатом пиджачке и ковбойской шапочке, с пенсне на носу. Он представляется Коровьевым и говорит, что является переводчиком иностранного господина, который живет в этой квартире. Изумленному Босому Коровьев сообщает, что Степан Лиходеев сам пригласил иностранного артиста Воланда выступить в Варьете и позволил тому пожить примерно неделю в его квартире, пока он сам съездит в Ялту. И письмо об этом находится в портфеле у председателя. Затем странный тип в клетчатом попросил у собеседника разрешение занять обе половины квартиры, обещая за это щедрую плату. Босой соглашается и Коровьев немедленно составляет контракт и отдает тому пять тысяч рублей за неделю жизни в квартире. Но Воланду председатель не понравился и с помощью Коровьева они его подставили в получении взятки, за что последний был арестован. Глава 10. Вести из Ялты Финансовый директор варьете Римский уговаривает Варенуху снова попробовать дозвониться до Лиходеева, но того нигде нет. Они с удовольствием рассматривают афиши с заявленным артистом Воландом. Тут к ним заходит женщина-посыльный и приносит срочное сообщение от уголовного розыска города Ялты, который просит подтвердить личность человека, называющего себя Лиходеевым. Римский и Варенуха очень удивлены, ведь Степан в Москве. Через несколько минут та же самая женщина приносит другое послание в котором сам Лиходеев говорит, что его под гипнозом Воланд отправил в Ялту. Финансовый директор и Варенуха вообще ничего не понимают. Вновь та же самая женщина приносит фотографию почерка Степана с его просьбой принять это как доказательство, что он это он и сообщить об этом в уголовный розыск. Невероятной является скорость, с которой Лиходеев оказался в той Ялте, ведь невозможно это сделать так быстро. Варенуха позвонил в квартиру Лиходеева и ему ответил Коровьев с сообщением о том, что Степан просто уехал за город. Через минуту опять та же самая женщина приносит телеграмму, в которой Лиходеев сообщает, что завтра выезжает в Москву. Ни Римский, ни Варенуха по-прежнему ничего понять не могут. Римский отправляет Варенуху вместе со всеми телеграммами отвезти их куда следует, чтобы там разобрались со всей этой историей. Но последнему звонят и запрещают вообще кому-либо показывать эти документы. Он не слушает и преисполнен решимости доставить документы куда нужно. Выбегает на улицу, но в подворотне его настигают бандиты: рыжий, широкоплечий и толстый с кошачьими повадками. Они его жестоко избивают и уносят с собой на квартиру Лиходеева, где Иван Савельевич Варенуха теряет чувства. Начинается сильная гроза с ливнем. Глава 11. Раздвоение Ивана Иван Бездомный пытается в своей больничной палате сочинить заявление в милицию по поводу всего произошедшего, но у него ничего не выходит. Рассказ слишком не правдоподобен. Он боится, что его и впрямь примут за сумасшедшего. Поэтому пока за окном бушует гроза, сидит и тихо плачет. Пришла фельдчерица, собрала разметавшиеся по полу листки с сочинением Ивана и унесла их врачу. Тот явился, сделал поэту укол и все сразу успокоилось. Бездомный заснул, а проснувшись стал размышлять, что в общем-то ничего страшного не произошло и не следовало так из-за этого переживать. Нужно гораздо проще смотреть на эту ситуацию, хотя она и странная во многом. Только несчастный Иван успокоился, как на балконе его палаты появился мужской силуэт. Глава 12. Черная магия и ее разоблачение Римский сидит у себя в кабинете. Он не в духе из-за таинственного исчезновения администратора Варенухи. Сначала Лиходеев, потом этот — все они куда-то подевались. Объявляют антракт и к финдиректору приходит курьер с сообщением о прибытии иностранного артиста Воланда. Римского передергивает и он отправляется сам встречать гостя. Начинается представление и Воланд констатирует Коровьеву-Фаготу, что Москва сильно изменилась за много веков, как изменились и люди, но изменились ли они изнутри? Ответом на это стала констатация того, что все по-прежнему очень любят деньги. На сцене Фагот и кот Бегемот выделывали всяческие невероятные фокусы, а Воланд потихоньку удрал, но этого никто даже не заметил. Когда же гражданин Семплеяровский Аркадий Аполлонович потребовал у артистов разоблачения их фокусов, чтобы публика поняла, что никакой черной магии не существует, Фагот разоблачил самого гражданина в его связи с хорошенькой актрисой. Начался шум, гвалт и в целом все закончилось огромным столпотворением.

Админитратор Варенуха в романе «Мастер и Маргарита»

Варенуха воровато оглянулся, следуя безумному взору Римского, за спинку кресла и понял, что он открыт. Фильм по «Мастеру и Маргарите» поставит Михаил Локшин, снявший «Серебряные коньки». одна из немногих тем, на которую говорят из поколения в поколение вот уже почти век. Маргарита Возлюбленная мастера, Маргарита Николаевна, вовсе не забыла его, и обеспеченная жизнь в особняке мужа ей не мила. купить билеты на спектакль в Архангельске | 25 мая 2024 17:00 Архангельский театр драмы им. М.В. Ломоносова.

Краткое содержание Мастер и Маргарита М. А. Булгакова. Пересказ романа за 15 минут

Образ Варенухи в романе «Мастер и Маргарита» Михаил Афанасьевич Булгаков сделал ярким и запоминающимся, хотя этот герой произведения не является главным. Маргарита Возлюбленная мастера, Маргарита Николаевна, вовсе не забыла его, и обеспеченная жизнь в особняке мужа ей не мила. Иван Савельевич Варенуха – второстепенный персонаж булгаковского романа «Мастер и Маргарита».

Глава 2 Странная смерть мастера и Маргариты

Гарасей Педулаевым; Варенуха - Нютоном, Нутоном, Картоном, Благовестом, Бонифацием, Внучатой; Римский - Библейским, Суковским, Цупилиоти. мнимое подобие администратора. Образ Варенухи в романе «Мастер и Маргарита» — это олицетворение таких человеческих пороков как лживость, эгоизм и хамство. Судьба мастера и Маргариты определена.

«Мастер и Маргарита»: краткое содержание и анализ

Третий, без бородки, с круглым бритым лицом, в толстовке, выбежал сверху через короткое время и точно так же упорхнул в окно... Известный всей решительно Москве знаменитый театральный администратор канул как в воду... За двадцать лет своей деятельности в театрах Варенуха видал всякие виды... Он бурно проявляет свои чувства: «... Это вздор! Его собственные шуточки, — перебил экспансивный администратор и спросил... Лишь только начинал звенеть телефон, Варенуха брал трубку и лгал в нее: - Кого? Вышел из театра...

После отравления и оживления они втроем покинули квартирку, устроив в ней пожар. Сначала троица навестила Иванушку Бездомного, затем присоединились к Воланду со свитой и, наконец, шестеро всадников покинули Москву, забыв Геллу в столице. После расставания с дьяволом мастер и Маргарита отправились в вечный приют за обещанным покоем.

Однако, если в середине главы 30 «Пора! Он сел на постели, оглянулся тревожно, даже простонал, заговорил сам с собой, поднялся. Гроза бушевала все сильнее и, видимо, растревожила его душу. Волновало его также то, что за дверью он своим, уже привыкшим к постоянной тишине, слухом уловил беспокойные шаги, глухие голоса за дверью. Он позвал, нервничая уже и вздрагивая: — Прасковья Федоровна! Прасковья Федоровна уже входила в комнату, вопросительно и тревожно глядя на Иванушку. Я уже разбираюсь теперь, вы не бойтесь. А вы мне лучше скажите, — задушевно попросил Иван, — а что там рядом, в сто восемнадцатой комнате сейчас случилось? Но с Иванушкой ничего не произошло страшного». Кроме того, в эпилоге с телом мастера произошло то же самое, что и с телом Маргариты.

Оно исчезло из больницы для душевнобольных, так же как и тело Маргариты исчезло из ее квартиры. Этого установить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного больного. Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: «Номер сто восемнадцатый из первого корпуса». Причем душа имела видимую плотность настолько, что ни сам мастер, ни Маргарита не поняли, что он бестелесен. После отравления его тело умерло в больнице, что подтвердили свидетели. Правда, оставалось непонятным, как и в случае с Маргаритой, зачем тело мастера мистическим образом исчезло. Однако, рассмотрение случая с Маргаритой Николаевной показало, что это объяснение разделение души и тела не подходит. Двое свидетелей видели, что хозяйка покинула квартиру и никакая ее часть там не оставалась. Тогда мы предположили, что раз роман — это художественное произведение, то уже после отравления двойники мастера и Маргариты мистическим образом Азазелло же смог за один миг переместиться из одной квартиры в другую и обратно, а Алоизий из квартиры мастера в нехорошую квартирку вернулись в квартиру и в больницу, чтобы смерть мастера подтвердила Прасковья Федоровна, а кончину Маргариты удостоверил Азазелло. Вот только пока остается непонятным целесообразность исчезновения тел как мастера, так и Маргариты.

Маргарита В случае с Маргаритой версия предложенная объяснить раздвоение мастера душа отделилась от тела не работает. Было двое свидетелей, что Маргарита Николаевна покинула свою квартиру. Поэтому мы предположили, что после отравления двойник Маргариты мистическим образом как, например, Азазелло или Алоизий перенеся в ее квартиру, чтобы Азазелло мог засвидетельствовать ее смерть. Правда, остается непонятным целесообразность исчезновения из квартиры ее тела после смерти, как и исчезновение тела мастера из больницы. Маргарита намазалась мазью от Азазелло. Перед отлетом она сначала написала мужу записку, потом разговаривала с Наташей и, наконец, подразнила из окна соседа Николая Ивановича. И она, как была нагая, из спальни, то и дело взлетая на воздух, перебежала в кабинет мужа и, осветив его, кинулась к письменному столу. На вырванном из блокнота листе она без помарок быстро и крупно карандашом написала записку: «Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно.

Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески: — Итак, ты врач? Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... Разве я похож на слабоумного? Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо.

Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? Арестант недоуменно поглядел на прокуратора. Ты всех, что ли, так называешь? Можете дальнейшее не записывать, — обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: — В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя.

Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я. В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула.

Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. Оставалось это продиктовать секретарю. Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю.

Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились. Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов.

И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества... Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти. Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил... Его этот вопрос чрезвычайно интересовал.

Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова. Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой. Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь. Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками. Первым заговорил арестант: — Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа.

У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль. Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди? Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался! А затем, понизив голос, он спросил: — Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов? Покрепче помолись!

Впрочем, — тут голос Пилата сел, — это не поможет. Жены нет? Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал: — Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня!

Повторяю тебе: берегись. И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом. Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы. По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона. Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Это был командующий легионом легат.

Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта. Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками. Тогда прокуратор распорядился, чтобы легат выделил из римской когорты две кентурии. Одна из них, под командою Крысобоя, должна будет конвоировать преступников, повозки с приспособлениями для казни и палачей при отправлении на Лысую Гору, а при прибытии на нее войти в верхнее оцепление. Другая же должна быть сейчас же отправлена на Лысую Гору и начинать оцепление немедленно. Для этой же цели, то есть для охраны Горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу. Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине.

Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа. В саду было тихо. Но, выйдя из-под колоннады на заливаемую солнцем верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах, площадь, с которой перед прокуратором развернулся весь ненавистный ему Ершалаим с висячими мостами, крепостями и — самое главное — с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским, — острым слухом уловил прокуратор далеко и внизу, там, где каменная стена отделяла нижние террасы дворцового сада от городской площади, низкое ворчание, над которым взмывали по временам слабенькие, тонкие не то стоны, не то крики. Прокуратор понял, что там на площади уже собралась несметная толпа взволнованных последними беспорядками жителей Ершалаима, что эта толпа в нетерпении ожидает вынесения приговора и что в ней кричат беспокойные продавцы воды. Прокуратор начал с того, что пригласил первосвященника на балкон, с тем чтобы укрыться от безжалостного зноя, но Каифа вежливо извинился и объяснил, что сделать этого не может. Пилат накинул капюшон на свою чуть лысеющую голову и начал разговор. Разговор этот шел по-гречески.

Пилат сказал, что он разобрал дело Иешуа Га-Ноцри и утвердил смертный приговор. Таким образом, к смертной казни, которая должна совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар-равван и, кроме того, этот Иешуа Га-Ноцри. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римскою властью, числятся за прокуратором, и, следовательно, о них здесь речь идти не будет. Последние же, Вар-равван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом. Согласно закону, согласно обычаю, одного из этих двух преступников нужно будет отпустить на свободу в честь наступающего сегодня великого праздника пасхи. Итак, прокуратор желает знать, кого из двух преступников намерен освободить Синедрион: Вар-раввана или Га-Ноцри? Каифа склонил голову в знак того, что вопрос ему ясен, и ответил: — Синедрион просит отпустить Вар-раввана.

Прокуратор хорошо знал, что именно так ему ответит первосвященник, но задача его заключалась в том, чтобы показать, что такой ответ вызывает его изумление. Пилат это и сделал с большим искусством. Брови на надменном лице поднялись, прокуратор прямо в глаза поглядел первосвященнику с изумлением. Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной местной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести.

Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Вар-равван гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри. В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Каифа прямо в глаза посмотрел Пилату и сказал тихим, но твердым голосом, что Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-раввана. Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть?

Первосвященник, повтори в третий раз. Все было кончено, и говорить более было не о чем. Га-Ноцри уходил навсегда, и страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. Но не эта мысль поразила сейчас Пилата. Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал. Пилат прогнал эту мысль, и она улетела в одно мгновение, как и прилетела.

Она улетела, а тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке. Тут он оглянулся, окинул взором видимый ему мир и удивился происшедшей перемене. Пропал отягощенный розами куст, пропали кипарисы, окаймляющие верхнюю террасу, и гранатовое дерево, и белая статуя в зелени, да и сама зелень. Поплыла вместо этого всего какая-то багровая гуща, в ней закачались водоросли и двинулись куда-то, а вместе с ними двинулся и сам Пилат. Теперь его уносил, удушая и обжигая, самый страшный гнев, гнев бессилия. Он холодною влажною рукою рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок.

Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление. Может ли это быть? Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что-нибудь сказать. Не услышал бы нас кто-нибудь, игемон? Пилат мертвыми глазами посмотрел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку. Кто же может услышать нас сейчас здесь? Разве я похож на юного бродячего юродивого, которого сегодня казнят?

Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель! Да не только мышь, не проникнет даже этот, как его... Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, — и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, — это я тебе говорю — Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье!

Он вознес руку к небу и продолжал: — Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! Не нужно было подбирать слова. Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим! Нет, не водою!

Вспомни, как мне пришлось из-за вас снимать со стен щиты с вензелями императора, перемещать войска, пришлось, видишь, самому приехать, глядеть, что у вас тут творится! Вспомни мое слово, первосвященник. Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью! Лицо первосвященника покрылось пятнами, глаза горели. Он, подобно прокуратору, улыбнулся, скалясь, и ответил: — Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь?

Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат? Каифа смолк, и прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого. Этот шум поднимался снизу к ногам и в лицо прокуратору.

А за спиной у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, — тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно: — Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать. В изысканных выражениях извинившись перед первосвященником, он попросил его присесть на скамью в тени магнолии и обождать, пока он вызовет остальных лиц, нужных для последнего краткого совещания, и отдаст еще одно распоряжение, связанное с казнью. Каифа вежливо поклонился, приложив руку к сердцу, и остался в саду, а Пилат вернулся на балкон. Там ожидавшему его секретарю он велел пригласить в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи, ожидавших вызова на следующей нижней террасе сада в круглой беседке с фонтаном. К этому Пилат добавил, что он тотчас выйдет и сам, и удалился внутрь дворца.

Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо сказал человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду прошел в сад. Там в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, и официально осведомился у членов Синедриона о том, кого из преступников угодно оставить в живых. Получив ответ, что это — Вар-равван, прокуратор сказал: — Очень хорошо, — и велел секретарю тут же занести это в протокол, сжал в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал: — Пора! Тут все присутствующие тронулись вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, источавших одуряющий аромат, спускаясь все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднелись колонны и статуи Ершалаимского ристалища. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке.

То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто, но зато впереди себя Пилат площади уже не увидел — ее съела толпа. Она залила бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую — не держал ее. Итак, Пилат поднялся на помост, сжимая машинально в кулаке ненужную пряжку и щурясь. Щурился прокуратор не оттого, что солнце жгло ему глаза, нет! Он не хотел почему-то видеть группу осужденных, которых, как он это прекрасно знал, сейчас вслед за ним возводят на помост. Лишь только белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте на каменном утесе над краем человеческого моря, незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а... Волна не дошла до низшей точки и неожиданно стала опять вырастать и, качаясь, поднялась выше первой, и на второй волне, как на морском валу вскипает пена, вскипел свист и отдельные, сквозь гром различимые, женские стоны.

Он выждал некоторое время, зная, что никакою силой нельзя заставить умолкнуть толпу, пока она не выдохнет все, что накопилось у нее внутри, и не смолкнет сама. И когда этот момент наступил, прокуратор выбросил вверх правую руку, и последний шум сдуло с толпы. Тогда Пилат набрал, сколько мог, горячего воздуха в грудь и закричал, и сорванный его голос понесло над тысячами голов: — Именем кесаря императора! Тут в уши ему ударил несколько раз железный рубленый крик — в когортах, взбросив вверх копья и значки, страшно прокричали солдаты: — Да здравствует кесарь! Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него загорелся мозг, и над толпою полетели хриплые арамейские слова: — Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни — повешению на столбах! И эта казнь сейчас совершится на Лысой Горе!

Вот они перед вами! Пилат указал вправо рукой, не видя никаких преступников, но зная, что они там, на месте, где им нужно быть. Толпа ответила длинным гулом как бы удивления или облегчения. Когда же он потух, Пилат продолжал: — Но казнены из них будут только трое, ибо, согласно закону и обычаю, в честь праздника пасхи одному из осужденных, по выбору Малого Синедриона и по утверждению римской власти, великодушный кесарь император возвращает его презренную жизнь! Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо.

Пилат еще придержал тишину, а потом начал выкрикивать: — Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу... Он сделал еще одну паузу, задерживая имя, проверяя, все ли сказал, потому что знал, что мертвый город воскреснет после произнесения имени счастливца и никакие дальнейшие слова слышны быть не могут. Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист. Пилат повернулся и пошел по мосту назад к ступеням, не глядя ни на что, кроме разноцветных шашек настила под ногами, чтобы не оступиться. Он знал, что теперь у него за спиною на помост градом летят бронзовые монеты, финики, что в воющей толпе люди, давя друг друга, лезут на плечи, чтобы увидеть своими глазами чудо — как человек, который уже был в руках смерти, вырвался из этих рук! Как легионеры снимают с него веревки, невольно причиняя ему жгучую боль в вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой.

Он знал, что в это же время конвой ведет к боковым ступеням троих со связанными руками, чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой Горе. Лишь оказавшись за помостом, в тылу его, Пилат открыл глаза, зная, что он теперь в безопасности — осужденных он видеть уже не мог. К стону начинавшей утихать толпы примешивались теперь и были различимы пронзительные выкрики глашатаев, повторявших одни на арамейском, другие на греческом языках все то, что прокричал с помоста прокуратор. Кроме того, до слуха долетел дробный, стрекочущий и приближающийся конский топот и труба, что-то коротко и весело прокричавшая. Этим звукам ответил сверлящий свист мальчишек с кровель домов улицы, выводящей с базара на гипподромскую площадь, и крики «берегись! Солдат, одиноко стоявший в очищенном пространстве площади со значком в руке, тревожно взмахнул им, и тогда прокуратор, легат легиона, секретарь и конвой остановились. Кавалерийская ала, забирая все шире рыси, вылетела на площадь, чтобы пересечь ее в сторонке, минуя скопище народа, и по переулку под каменной стеной, по которой стлался виноград, кратчайшей дорогой проскакать к Лысой Горе.

Летящий рысью маленький, как мальчик, темный, как мулат, командир алы — сириец, равняясь с Пилатом, что-то тонко выкрикнул и выхватил из ножен меч. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Вбросив меч в ножны, командир ударил плетью лошадь по шее, выровнял ее и поскакал в переулок, переходя в галоп. За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под белыми тюрбанами лица с весело оскаленными, сверкающими зубами. Поднимая до неба пыль, ала ворвалась в переулок, и мимо Пилата последним проскакал солдат с пылающей на солнце трубою за спиной. Закрываясь от пыли рукой и недовольно морща лицо, Пилат двинулся дальше, устремляясь к воротам дворцового сада, а за ним двинулся легат, секретарь и конвой. Было около десяти часов утра.

Глава 3. Седьмое доказательство — Да, было около десяти часов утра, досточтимый Иван Николаевич, — сказал профессор. Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер. Вода в пруде почернела, и легкая лодочка уже скользила по ней, и слышался плеск весла и смешки какой-то гражданки в лодочке. В аллеях на скамейках появилась публика, но опять-таки на всех трех сторонах квадрата, кроме той, где были наши собеседники. Небо над Москвой как бы выцвело, и совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна, но еще не золотая, а белая. Дышать стало гораздо легче, и голоса под липами звучали мягче, по-вечернему.

А может, это и не он рассказывал, а просто я заснул и все это мне приснилось? Это может кто подтвердить! Те наклонились к нему с обеих сторон, и он сказал, но уже без всякого акцента, который у него, черт знает почему, то пропадал, то появлялся: — Дело в том... И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать, так что прошу вас — никому ни слова и полный секрет!.. Наступило молчание, и Берлиоз побледнел. Вот так история! Берлиоз тотчас сообразил, что следует делать.

Откинувшись на спинку скамьи, он за спиною профессора замигал Бездомному, — не противоречь, мол, ему, — но растерявшийся поэт этих сигналов не понял. Даже очень возможно, и Понтий Пилат, и балкон, и тому подобное... А вы одни приехали или с супругой? Вы где остановились? Нигде, — ответил полоумный немец, тоскливо и дико блуждая зеленым глазом по Патриаршим прудам. А в «Метрополе» чудесные номера, это первоклассная гостиница... Перестаньте вы психовать.

Тут безумный расхохотался так, что из липы над головами сидящих выпорхнул воробей. Ведь вы не знаете города... План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот, мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то получается какая-то неприятная чепуха. Ну что же, позвоните, — печально согласился больной и вдруг страстно попросил: — Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное!

И вам оно сейчас будет предъявлено. А профессор тотчас же как будто выздоровел и посветлел. Тот вздрогнул, обернулся, но успокоил себя мыслью, что его имя и отчество известны профессору также из каких-нибудь газет. А профессор прокричал, сложив руки рупором: — Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев? И опять передернуло Берлиоза. Откуда же сумасшедший знает о существовании Киевского дяди? Ведь об этом ни в каких газетах, уж наверно, ничего не сказано.

Эге-ге, уж не прав ли Бездомный? А ну как документы эти липовые? Ах, до чего странный субъект. Звонить, звонить! Сейчас же звонить! Его быстро разъяснят!

Он появляется в главе 10, когда прячется в кабинете финдиректора Римского от контрамарочников, «которые отравляли ему жизнь». Автор не даёт описания внешности этого персонажа, уже 20 лет занимающегося театральной деятельностью, однако подробно описывает его эмоциональное состояние. Этот деятельный, энергичный человек был «очень оживлён». Когда он узнал из телеграмм от ялтинского угрозыска что туда каким-то образом перенёсся директор Варьете Стёпа Лиходеев, который этим утром был ещё в Москве, то стал экспансивно выражать своё недоумение. Не понимаю! Не по-ни-маю! В это время зазвонил телефон.

Похожие новости: