После освобождения этого населённого пункта Вооружённые силы РФ выйдут на Славянск и Краматорск, после чего смогут взять под свой контроль весь Донбасс.
Свежие новости Славянска и Краматорска на сегодняшний день, 17 августа 2022
Дубовой: Да, Бог с ним. Игорь Иванович, последние тогда два-три вопроса. Вы Александру Проханову сказали о том, что нажали на спусковой крючок войны, и это верно. С другой стороны, абсолютно верно то, что Запад, в любом случае, готовил здесь масштабную гражданскую войну.
Нам так легко дали провести референдум, не мешали, хотя я помню, я его делал, раздавить нас можно было в любой момент. Специально создавались условия для того, чтобы на Юго-Востоке бывшей Украины возник этот очаг войны. То, что Вы делали — это был некий проект, как бы, вот, встречный пал во время пожара в тайге, дабы быстро перехватить инициативу, перевести всё в формат Новороссии и не дать американцам возможности порезвиться, или это была всё-таки частная инициатива Ваша и единомышленников?
И, как Вы считаете, почему Вашему примеру не последовали другие, почему не возникли очаги сопротивления а-ля Славянск в других областях? Стрелков: Ну, единственное, что я могу сказать, что — да, я отлично понимал, я считал, что Крым я и до сих пор так считаю , что Крым был необратимым, точка невозврата была пройдена, как только Россия решилась на воссоединение Крыма. Как только она решилась поддержать нардное движение там, точка невозврата пройдена была.
Мы вступили в жёсткий конфликт с западом, который сейчас всеми силами пытаются, путём даже прямого предательства, в том числе, и русских в Новороссии, и собственных слов, собственного народа, — пытаются замять. Но это не получится, это однозначно. Война нас ждёт, война будет очень долгой, к сожалению.
На тот момент её можно было избежать. На тот момент у меня, и у Аксёнова Сергея Валерьевича, было полное понимание, я был советником на тот момент его, — было полное, абсолютное, понимание того, что Крым без Новороссии, во-первых, экономически не состоятелен, поскольку отрезан. Имея с севера враждебную Украину, Крым вместо бриллианта становится камнем, условно говоря, тянущим вниз.
Это понимание у нас чёткое было, и без поддержки Аксёнова, конечно, вообще бы ничего не получилось. По крайней мере, факт, что он разрешил собирать подразделение на территории Симферополя, уже за это ему глубокий поклон. Но это понимание было полное, то есть, и у него, и у меня.
Было чёткое, не впечатление, нет, убеждение в том, что киевская власть будет воевать. Будет ли она воевать в Крыму, или она будет воевать в Новороссии, или она будет ещё где-то воевать — но что эта власть нацелена против России и против русского народа. И что надо нанести удар ей, уничтожить её, желательно, или нанести ей мощный удар до того, как она будет готова воевать.
В этом отношении можно назвать наши действия, мои действия, как превентивный удар. Именно превентивный удар, с чётким пониманием, что, пока враг не опомнился. Когда он опомнится, будет тяжело.
К сожалению, врагу дали опомниться, и всё, что происходит, — это вот, как раз, последствия того, что ему дали опомниться. Но удар он всё равно получил хороший, и он сейчас завяз в войне. Очень жаль.
Очень мне жаль, и почему я никогда не сниму с себя ответственности за то, что произошло, — потому что враг завяз за счёт народа Донбасса. Именно народ Донбасса, и Донбасс сейчас принимает на себя тот удар, который был бы нанесён в другом месте. Очень тяжело понимать, что вот эта общая нерешительность, которая имела место быть, общее желание, чтобы всё было так же, плюс Крым, которое у очень многих наших высших чиновников невооружённым взглядом проглядывается, вот оно и привело к тому, что вместо оглушительной победы, оглушительной победы, которая могла бы быть, мы получили невнятную, кровавую, затяжную, ещё которая неизвестно, чем закончится, войну по типу Первой Мировой, позиционную.
Которая ни к чему не приводит, кроме как пьёт кровь из России и из Донбасса, лишает её сил, пьёт силы из России. И что мы получили даже вместо Новороссии возможной, которая могла бы быть от Харькова до Одессы, причём она была к этому готова, созрела — мы получили какие-то там отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины — с этим я, как человек, смириться не могу. Я никогда не буду выступать против президента России, по одной простой причине: потому что в условиях войны это самое поганое, что моожет сделать военный, и вообще любой гражданин — это выступить против главнокомандующего.
Но для себя я не принимаю, не могу принять того, что происходит. Некоторые думают, что я хочу сделать какую-то там карьеру или ещё что-то там. Да плевать я хотел на карьеру.
Для меня не это важно. Конечно, я обладаю определённой долей тщеславия, тут Бородай прав, никуда от этого не денешься. И честолюбие какое-то присутствует, борюсь с этим, но, тем не менее, это есть.
Но мною движут отнюдь не карьерные соображения. Более того, я бы мог спокойно совершенно наслаждаться вот этой славой, которая создала, надула мне пресса. Ходить в высокие кабинеты там, готовиться к политической карьере.
То, что я сейчас делаю, это самоубийственно для политической карьеры. С точки зрения наших чиновников, с точки зрения партийных деятелей, с точки зрения наших олигархов я сейчас должен был бы бегать там, лавровые венки примерять, лучезарно улыбаться, у Киселёва там, или там у Соловьёва на ток-шоу рожи корчить вместе с другими клоунами типа Жириновского там, Пушилина или ещё там кого. Я делаю совершенно всё неправильно с их точки зрения.
По одной простой причине: я не могу принять вот эту лживую сдачу. Попытку сдачи, потому что сдачи-то не будет, война всё равно будет, и война план покажет, как принято говорить. Стрелков: Теперь ещё, коротко.
Я не ответил на вопрос, как я оцениваю свои полководческие способности. Честно скажу. Дубовой: Почему?
Стрелков: По одной простой причине. У меня очень мало практического опыта руководства… Бородай, кстати, правильно отметил, что, и в Чечне мы с ним встречались, хотя тот единственный раз, когда мы с ним встречались, не может считаться эталоном хотя бы потому, что это был 2001 год, а у меня же и после этого было несколько лет действий, как бы, активных. Но он в чём-то правильно отметил, что я могу составить хооший план боевой операции, умею действовать как индивидуальный боец или командир низшего звена, но немножко теряюсь в условиях, когда надо руководить крупными подразделениями, ну, от батальона и выше, на местности, то есть, непосредственно в ходе боя.
Правда, он забыл добавить ещё, что у нас со связью была-то всегда величайшая задница, которая просто исключала возможность руководства подразделениями, как это положено, то есть, когда командир бригадного звена управляет боем исключительно по рации практически. То есть, у нас отчаянная ситуация со связью, она и сейчас дерьмовая, насколько я знаю, во всей армии Новороссии, а тогда была просто дикой с точки зрения любой военной науки. То есть, разве что, голубиной почты только и на собаках, единственно что… То есть, управление боем, после того, как бой запускался, управление боем практически терялось, поскольку не было надёжной связи.
Но с этой точки зрения он прав, что у меня отсутствует опыт руководства от роты и выше. То есть, то, что должен военачальник проходить последовательно, командуя взводом, ротой, батальоном, полком, бригадой, там, дальше — армией, то есть, проходя ступень за ступенью, как, кстати, Суворов проходил, который от рядового солдата до главнокомандующего прошёл. Вот у меня же этот опыт отсутствует, то есть, мой военный — чисто армейская служба закончилась на должности зам.
Моя оперативная служба протекала на штабных должностях, на оперативных, в том числе в реальных боевых действиях, но это была именно оперативная, когда оперативник проводит разведку, составляет план, но сам боевыми подразделениями не командует. Вместо него командуют командиры именно подразделений, которые выполняют план, составленный оперативниками. В этом отношении Бородай прав, навык не очень большой.
То есть, провал, очень большой провал между низшим тактическим уровнем, и уже уровнем стратегических операций. Невысоко, в общем, я оцениваю свои полководческие навыки, невысоко. Именно поэтому я всегда просил, призывал профессионалов.
Очень призывал. Командиров, профессионалов очень призывал, чтобы они прибывали, принимали командование. Я же и хотел, просил, чтобы меня оставили там хотя бы командиром, там, батальона, но у меня было чёткое требование — покинуть территорию.
Другого варианта мне не было предложено, вообще. Даже рядовым бойцом не предложено было. Если бы было предложено, я бы остался.
Игорь Иванович, предпоследний вопрос. Как здесь, в Москве, в высшем руководстве, в экспертных кругах, среди мыслящих людей, озабоченных проблемой Новороссии, оценивают происходящее там? Я о чём: о том, что, вот, слушая экспертов здешних и кремлёвских советников, я понимаю, что в той или иной форме, по тому или иному алгоритму, всё равно территория бывшей Украины будет возвращена, она войдёт в Русский мир, и все акцентируются, в том числе и Вы, — один момент этой проблемы — тотальное зомбирование тамошнего населения, да оно имеет место быть, но, в конце концов, мы своей контрпропагандой сможем ситуацию изменить в нашу сторону.
Я в это совершенно верю как человек, который беседовал со множеством пленных, которых не раз видел в бою — это совершенно другие люди, это не русские люди, даже те, которые живут в центре Украины. Сейчас ситуация у нас, как между сербами и хорватами. Мы по сути два разных этноса.
Мы никогда не сможем жить на одной территории. Вот в связи с этим, каким предполагается оптимальный формат этой бывшей территории Украины, потому что одно государство не вместит всех, будет типичная партизанская война. Стрелков: Оптимальный формат следующий.
Взять, освободить Киев. Избавиться — любым способом — лучше всего, в рамках военных, естественно, — от мерзавцев, предателей Русского мира, от активистов. Окончательно оболваненных и зомбированных — пожалуйста, пусть в Канаду.
Дубовой: Это миллионы, Игорь Иванович, реально — миллионы. Стрелков: Понимаете, я исхожу только из одного: воевать надо всерьёз, нельзя воевать наполовину, нельзя воевать на четверть. У нас пытаются на четверть воевать, на три четверти — торговать, причём, ресурсами.
Воевать надо на сто процентов. Воевать надо до полной победы. Если бы в 1944 году, остановившись на границе Германии, Советский Союз сказал бы, что, «Ребята, ну там же оболваненные немцы, они же совсем другие люди, они ж все за Гитлера, ну их на фиг», то война бы Вторая Мировая не кончилась никогда.
Гитлер снова собрался с силой, сделал бы атомную бомбу, и получили бы мы то, что получили. Поэтому, во-первых, необходимо освободить Киев. После этого, если уж на то пошло, провести референдум необходимый, в условиях оккупационного режима.
Провести референдум, пусть даже свободный, то есть, каждый регион пусть выскажется, с кем он хочет быть, и как он хочет жить. В любом случае, в Киеве… Вот мне оптимально видится союз, вообще союзное государство России, Белоруссии, Украины и Новороссии. Вот это оптимально мне видится.
Я не считаю, что в Киеве живут другие люди, чем у нас, совершенно не считаю. А то, что пленные — ну и что, что пленные. Вы что думаете, что за одну неделю, там, за две недели можно перевоспитать человека, если его зомбировали, если он на наркотиках сидел?
Нет, это более длительный процесс. Но в любом случае, в Киеве должно сидеть национальное правительство, которое заботится об интересах Украины. А настоящие интересы Украины, они все в союзе с Россией, только в Союзе с Россией, с русским народом.
Поэтому я не собираюсь, как говорится, я не хочу быть политиком, и не хочу голословно трындеть, как это принято говорить, потому что явно не мне придётся принимать такие решения, и слава Богу. Потому что каждое такое решение — это настолько тяжёлая ответственность… Я чётко знаю одно: без свержения этой хунты война не кончится никогда. Только могут меняться фронты, они могут даже — по Днепру может идти фронт, но фронт будет оставаться.
Поэтому Украина должна быть освобождена, а уже после этого надо будет думать о том, как решать вопросы с её внутренним устройством, с устройством Новороссии, с устройством Западенщины, и так далее, и тому подобное. Дубовой: Ответ принят. И последнее, Игорь Иванович, вот, воин и поэт Николай Гумилёв очень любил говорить: «смерть нужно заслужить».
Мозговой оставил Лисичанск уже после того, как Стрелков ушел из Славянска и бессмысленно стало город оборонять. Там и закончить освобождение Донбасса. Но пока сложно об этом говорить, еще непонятно, как дела под Донецком. Чтобы брать в клещи Славянск, на него надо заходить сразу с трех сторон. С северо-запада - это изюмская группировка, в которой я провел около месяца. Там продвижение идет тяжело. Противодействие нам серьезное.
С востока на Славянск идут войска нашего Центрального военного округа, которые уже взяли Красный Лиман. А с юга должна пойти группировка, которая высвободилась после битвы за Мариуполь. Но это на карте можно легко нарисовать стрелочки. А что значит в реальности «с юга»? Это сначала надо брать Авдеевку - мощнейший укрепрайон под Донецком. За ним идет эшелонированная оборона вдоль трассы на Славянск - это Константиновка, Дружковка. Мне кажется, что украинские войска на Донбассе будут все равно откатываться именно в Славянск с Краматорском.
И там будет решающая битва. В отличие от Мариуполя. Чем можно объяснить такую скорость? Там перелом происходит? А в ЛНР освобождали города почти без боев. Украинские военные там были ошарашены нашей победной поступью. Города брали почти без артиллерии, они целые, в них сейчас свет, газ, вода, связь уже луганская сотовая.
Я когда приехал в Луганск из Изюма, удивился: «О, ничего себе, бензин на заправках! Это город Рубежное, который сейчас разрушен наполовину. Теперь - Северодонецк. Но все равно у меня ощущение, что на этом направлении у них меньше сил и артиллерии. А все свои пушки и ракеты они бросили на Изюм. Никогда не испытывал на себе такого артиллерийского воздействия, как на Изюмском фронте. Они туда подтащили все.
Сейчас почему не упираются в Северодонецке? У меня ощущение, что у них случился надлом. Во-первых, это сдача «Азовстали». Как бы украинская пропаганда ни рисовала это «эвакуацией», все понимают, что это плен. А параллельно с ним появился такой кураж хороший, рабочий кураж у русских сил. Я переписываюсь с ребятами, которые штурмуют Северодонецк, они говорят: «Слушай, так воевать можно. У нас тут и вода, и электричество, даже интернет иногда проклевывается».
А главное - мы перестали пытаться въехать колоннами в города! Сейчас нормально начали работать - малыми группами. Чем нас поначалу удивили украинские военные? Мы привыкли к широким боевым действиям, у нас, если учения, то по тревоге поднимают целый округ, полстраны. А украинцы все эти 8 лет готовились к войне малыми маневренными группами. Наши бойцы находили карты учений в их штабах - они отрабатывали все, что сейчас показали. У них на картах за несколько лет до нашей спецоперации уже были отмечены российские части, которые пойдут в их сторону.
И они знали, как будут нам противостоять. Теперь эта стройная тактика у них сломлена. У них сейчас очень большая нехватка кадровых военных - профессионалов. И это не мотивированные батальоны «Донбасс», «Азов» или «Кракен» харьковский, а серая масса, которую согнали под угрозой тюрьмы на фронт и бросили под танки. О чем они и плачут в своих видеороликах. Это не значит, что все у них деморализованы. Остается артиллерия, которая работает четко и точно.
В настоящее время сложно освобождается Марьинка, говорит врио главы ДНР. Пушилин уверен в скором выходе на стратегический плацдарм для освобождения Славянска и Краматорска. Отметим, 12 января стало известно, что российская сторона освободила город Соледар от украинских боевиков.
Сообщивший о них штаб территориальной обороны ДНР ограничился заявлением о том, что бои начались. В ведомстве добавляют, что ВСУ занимают гражданскую инфраструктуру в городе, а часть из них пытается сбежать из региона. По его словам, они могут начать наступление с трех направлений, а высокая концентрация войск позволит им взять город в осаду в течение недели. Судя по последним сводкам, войска РФ и ЛДНР еще не подошли к самому городу, но он уже находится в зоне поражения российской артиллерии. Ближе всего ВС РФ подобрались к Славянску со стороны Красного Лимана, который взяли 27 мая — сейчас войска находятся примерно в 15 км от города, в районе поселка Старый Караван. Чтобы двинуться дальше, им необходимо форсировать реку Северный Донец и взять поселок Райгородок, откуда открывается прямая дорога на Славянск.
Святогорск полностью взяли 7 июня, после чего российские войска также закрепились в селе Татьяновка на южном берегу Северного Донца. На этих направлениях ВС РФ не нужно форсировать реку, но наступление может задержать лесистая местность. Славянск — город на севере Донецкой области, где проживают чуть больше 100 тыс. Он входит в одну агломерацию с Краматорском, Красным Лиманом, Святогорском и рядом других населенных пунктов. Бои за город обещают быть непростыми.
Курсы валюты:
- МО РФ: националисты заблокировали более 90 тысяч мирных жителей в Краматорске и Славянске
- МО РФ: националисты заблокировали более 90 тысяч мирных жителей в Краматорске и Славянске
- Читайте также:
- В чем значение Славянска?
RP: освободив Часов Яр, армия России пойдет на Славянск и Краматорск
Поэтому где смогут нанести вред — и гражданской инфраструктуре в том числе противник , — они обязательно там нанесут. То есть максимальный ущерб. Поэтому здесь к этому нужно быть готовыми», — отметил он. По его словам, в настоящий момент очень трудно прогнозировать, как будут вестись боевые действия в ближайшем будущем.
Вопрос восстановления города остается открытым и зависит от общей безопасности, которая увязана с безопасностью всей Донецкой агломерации.
Хотя опасность обстрелов почти в упор с освобождением Авдеевки уменьшилась кардинально, дальняя артиллерия и ракетные системы у украинцев все еще остаются, а значит остается и риск подлых ударов издалека. Если же смотреть с украинской стороны, то история с их 3-й отдельной штурмовой бригадой бывший полк "Азов", экстремистская и террористическая организация, запрещена в России - прим. Нацисты зашли в Авдеевку по приказу главнокомандующего Сырского, осмотрелись, получили пару ФАБ на голову, решили, что дело уже проиграно, и они не будут во всем этом участвовать. Вопиющий пример управляемости войсками в ВСУ, конечно.
Теперь они указывают на приказ Сырского, говорят, что хотели сохранить жизни своих солдат и всячески козыряют этим своим человеколюбием. Вот только количество раненых, которых они оставили, и пленные, рассказывающие о полной дезорганизации отступления, свидетельствуют не в их пользу.
Как рассказал военный эксперт Владислав Шурыгин, сейчас перед российскими Вооруженными силами стоит несколько основных задач.
Она уже идет к окончанию», — сказал он в беседе с «Известиями». По словам эксперта, союзным силам предстоит оттеснить украинскую группировку от Донецка. Двести парашютистов и вертолеты «Терминатор» заметили в небе под Новосибирском «Для этого надо завершить наступление на Авдеевку и Пески.
Заключительный удар будет нанесен на Славянск и Краматорск, где окончательно решится судьба большой украинской группировки войск.
Они сейчас оккупированы противником и уже исторически, с 2014 года, являются серьёзной точкой идеологического противостояния, отмечает журналист. Несмотря на огромное давление карательного аппарата, в первую очередь СБУ, контрразведки киевского режима, люди продолжают писать, продолжают информировать о том, как собственно там внутри обстоят дела и это конечно для меня очень важный показатель. Несмотря на то, что жителям Краматорска и Славянска приходится преодолевать многие трудности, они продолжают жить в надежде, что вернуться в состав России, что оккупация киевского режима закончится», — рассказал военкор Поддубный. На этом фоне, на территории, что контролирует киевский режим, продолжается насильственная мобилизация, причем пока у противника все получается, несмотря на серьезные общественные сдержки.
Новости с фронта - Славянск и Краматорск следующие города после Артемовска будут взяты.
Славянск – последние новости. Пойдут на Славянск и Краматорск: цели ВС РФ после битвы за Авдеевку. Просто Новости. Многочисленная группировка украинских националистов оккупировала города Краматорск и Славянск. Источник сообщил, что ВСУ принудительно эвакуируют жителей Славянска и Краматорска.
Эксперт Михайлов: Харьков могут освободить после Славянска и Краматорска
Заключительный удар будет нанесен на Славянск и Краматорск, где окончательно решится судьба большой украинской группировки войск. Максимум, чего могут добиться русские войска на Донбассе, это освобождение Краматорска и Славянска, поэтому. Заключительный удар будет нанесен на Славянск и Краматорск, где окончательно решится судьба большой украинской группировки войск.
Ситуация в зоне СВО на сегодняшний день, 28.04.2024: обзор последних событий
- Пушилин сообщил о скором освобождении Краматорска и Славянска | 16.01.2023 | NVL
- Советник главы ДНР Кимаковский допустил бои за Часов Яр в ближайшее время
- Пушилин: ВС России освободят Славянск, Краматорск и другие города региона
- СВО: что будет после освобождения Часова Яра - 04.04.2024, Sputnik Азербайджан
- Читайте также:
Военный эксперт объяснил, почему ВС РФ не спешат брать Славянск и Краматорск
Вопиющий пример управляемости войсками в ВСУ, конечно. Теперь они указывают на приказ Сырского, говорят, что хотели сохранить жизни своих солдат и всячески козыряют этим своим человеколюбием. Вот только количество раненых, которых они оставили, и пленные, рассказывающие о полной дезорганизации отступления, свидетельствуют не в их пользу. Что касается фронта в целом, когда говорят, что он пришел в движение, хочу заметить, что движение и не прекращалось. На фронте всегда что-то происходит, линия соприкосновения отодвигается, идет разведка боем, прощупываются слабые места противника. Это объемная картина, из которой и будет складываться динамика наших дальнейших действий и грядущих наступлений. Алексей Леонков военный эксперт, редактор журнала "Арсенал Отечества" Поделиться.
Но всё зависит от того, как мы будем брать Славянскую и Краматорскую агломерацию. Если они посыплются, побегут, тогда мы сможет быстро и легко взять Харьков — просто зайти туда, закрепиться.
Как они не ожидали, а мы зашли в Киев», — добавил военкор. Последние записи:.
Я понимаю, что это очень сложно и многомерно, но… Стрелков: Вы понимаете, что я не могу полностью ответить на этот вопрос?
Дело в том, что те, кто меня критикует, они… у них очень удобная позиция. Они знают, что на некоторую их критику я не могу ответить, не раскрыв тайны. Вот, не могу я на этот вопрос ответить.
Поэтому я иногда могу выслушивать обвинения в предательстве, даже вплоть до такого, но я не могу раскрыть некоторые вещи, которые мне известны, и которые не подлежат оглашению. И не будут подлежать ещё очень долго, если вообще когда-нибудь будут подлежать. Дубовой: Ну, можно догадаться, о чём Вы говорите.
Стрелков: Вот. Но могу сказать так, что ошибок совершено не мало. Самая серьёзная ошибка, которую я совершил по факту, которая имела, скажем так, даже не тактические, а стратегические последствия, — это попытка удержания плацдарма под Ямполем, где собирался с бору по сосенке новый батальон по мере того, как поступало вооружение.
С этого плацдарма я надеялся перейти в контрнаступление со временем и отбить Красный Лиман, и все окружающие населённые пункты. Надежда была на то, при общей пассивности, неуверенности, и плохой обученности украинских войск мы успеем собрать достаточные силы, и, получив боевую технику, начнём наступление. Но к моменту… Если бы у нас был хотя бы один танк, или хотя бы одна противотанковая пушка, хотя бы одна "Рапира" под Ямполем, мы бы удержали этот плацдарм, я в этом уверен.
Но противник не стал дожидаться, когда у нас появятся танки и пушки, нанёс удар молотом по ореху. То есть, те силы, которые были собраны, их было достаточно, чтобы три таких разгромить батальона, какие были. Ну, а после разгрома этого батальона, в результате, где-то, трусости — казаки, например, не взорвав мост, бежали, хотя задача была на взрыв моста или хотя бы на его оборону, где-то просто растерянности, где-то — неумения тактического, а, самое главное, отсутствия связи, со связью у нас были гигантские проблемы, — в результате разгром этого батальона привёл к тому, что противник свободно переправился через Северский Донец и создал плацдарм, то есть, условно говоря, приставил нож нам в подбрюшье.
Впоследствии с этого плацдарма они развернули наступление и на Попасную из-под Лисичанска, и на Славянск. Я уверен, что если бы этого поражения не было, противник бы просто начал наступать с другого направления. В конце концов, у нас было столько дыр на южном участке фронта в районе Константиновки — Дружковки, что они вполне могли бы начать наступать и туда.
Но поражение именно под Ямполем я считаю очень серьёзной ошибкой, поскольку без него ещё Славянск можно было удерживать неделю, может быть, даже две. Это с точки зрения военной. С точки зрения… первое, значит, ещё добавлю: оставление Славянска я не считаю ошибкой ни в коей мере, это было единственное возможное решение.
Даже, то же самое, я считаю абсолютно правильным оставление линии Краматорск — Дружковка — Константиновка, чтобы избежать следующего окружения, следующего отступления. Ошибкой было ретроспективно — ретроспективно, подчёркиваю, — ошибкой видится решение на оставление Горловки и на подготовку к оставлению Донецка. Но это, подчёркиваю, ретроспективно.
Если бы ситуация обернулась по-другому, ну, я бы, наверное, с вами тогда вообще не разговаривал, потому что там… В любом случае, я не собирался пересекать границу России, даже если бы оставил Донецк. Я понимал, что для меня за границей Луганской и Донецкой республик земли нет. Не знаю, как там это оценивает Бородай, но он-то регулярно мотался по маршруту Москва — Донецк, Донецк — Москва.
За то время, что я пребывал в Донецке, он два раза совершал такие визиты. Естественно, у него была какая-то информация, которой не было у меня, а до меня он никакой информации серьёзной не доводил. Поэтому он был бодр и весел, постоянно причём.
И у него голова не болела ни о чём. Ни о том, что подразделения, в которых нет ни мин, ни снарядов, ни танков, ни пушек, которые кровью обливаются, противник их … рассекает. Ни о дырах во фронте.
Ему не о чем было особо беспокоиться, он вёл достаточно… жизнь бонвивана, скажем так, в Донецке. Ну, ладно, не буду его критиковать, не имеет это никакого смысла, тем более, что в его дела я не лез абсолютно. Он меня ещё обвинял в том, что я, кажется, хотел там власть захватить.
Господи, Боже мой, для того, чтобы захватить власть, мне надо было просто щёлкнуть пальцами. Оголить где-то фронт, снять один батальон и зачистить, условно говоря, зачистить их ОГА я мог бы даже и без снятия батальона. Дубовой: И это правда, потому что все ополченцы тогда говорили о том.
Стрелков: Но я считал, что это недопустимо. Я потому и подписал, опять же, написал приказ о сдаче командования, именно потому, что я думал не о себе любимом, а о деле. А условия, которые мне были поставлены, заключались в том, что либо сохраняешь власть, и республики остаются на том уровне, на котором они находятся, на грани гибели.
А реально у нас начиналась агония, просто агония. Потому что мы были окружены, и поставок никаких, а фронт рвался, как гнилое одеяло. Либо ты пишешь приказ, и даёшь шанс.
Ну, да, конечно, хорошо сейчас говорить о том, что там ошибки, там ошибки сделал, здесь ошибки сделал — легко, очень удобно. Можно обвинять фактически во всём. А что касается таких ещё… Возможно, передав командование, я сделал ошибку.
Но это в ретроспективе, именно, в ретроспективе. На тот момент я считал, что это единственная возможность, которой я даю шанс республике выжить. Правильно это или неправильно, это другой вопрос, было сделано.
Что ещё? Ну, да даже не знаю, таких вот… Стыдно? Да нет, ни за что не стыдно.
Стыдно за то, что я этому подонку… С ним делился своими собственными… Ну, я всё же-таки его другом ощущал, старым. За это мне стыдно, что я с ним делился, ну вот, мыслями сокровенными, какими не мог поделиться ни с кем из подчинённых, чтобы не уронить боевой дух, и так далее, и так далее. Я же с ним реально обсуждал реальную ситуацию, а ситуация была отчаянная.
Сейчас он поэтому совершенно спокойно может оперировать, интерпретировать мои слова, выдавая их под определённым соусом. И я их даже не могу опровергнуть, потому что многое из этого говорилось, но это говорилось с ним, в узком кругу. С ним я делился своими сомнениями по поводу того, удастся ли удержать Донецк, по поводу, удастся ли вообще сохранить что-то.
Потому что, когда я уезжал, у меня в подчинении было более пяти тысяч человек, а у него, кроме там его коллектива там маленького, никого в подчинении не было, и плевать он хотел на этот коллектив. Он ведь ни за что же не отвечал-то, по большому счёту. Дубовой: За политтехнологию отвечал, и отвечает.
Стрелков: Ну, это уже другой вопрос. Мне вот стыдно, к сожалению, за то, что я прозевал, вот, что, когда человек… Ну, да. Был друг, превратился в политтехнолога, законченного политтехнолога.
Дубовой: Да, Бог с ним. Игорь Иванович, последние тогда два-три вопроса. Вы Александру Проханову сказали о том, что нажали на спусковой крючок войны, и это верно.
С другой стороны, абсолютно верно то, что Запад, в любом случае, готовил здесь масштабную гражданскую войну. Нам так легко дали провести референдум, не мешали, хотя я помню, я его делал, раздавить нас можно было в любой момент. Специально создавались условия для того, чтобы на Юго-Востоке бывшей Украины возник этот очаг войны.
То, что Вы делали — это был некий проект, как бы, вот, встречный пал во время пожара в тайге, дабы быстро перехватить инициативу, перевести всё в формат Новороссии и не дать американцам возможности порезвиться, или это была всё-таки частная инициатива Ваша и единомышленников? И, как Вы считаете, почему Вашему примеру не последовали другие, почему не возникли очаги сопротивления а-ля Славянск в других областях? Стрелков: Ну, единственное, что я могу сказать, что — да, я отлично понимал, я считал, что Крым я и до сих пор так считаю , что Крым был необратимым, точка невозврата была пройдена, как только Россия решилась на воссоединение Крыма.
Как только она решилась поддержать нардное движение там, точка невозврата пройдена была. Мы вступили в жёсткий конфликт с западом, который сейчас всеми силами пытаются, путём даже прямого предательства, в том числе, и русских в Новороссии, и собственных слов, собственного народа, — пытаются замять. Но это не получится, это однозначно.
Война нас ждёт, война будет очень долгой, к сожалению. На тот момент её можно было избежать. На тот момент у меня, и у Аксёнова Сергея Валерьевича, было полное понимание, я был советником на тот момент его, — было полное, абсолютное, понимание того, что Крым без Новороссии, во-первых, экономически не состоятелен, поскольку отрезан.
Имея с севера враждебную Украину, Крым вместо бриллианта становится камнем, условно говоря, тянущим вниз. Это понимание у нас чёткое было, и без поддержки Аксёнова, конечно, вообще бы ничего не получилось. По крайней мере, факт, что он разрешил собирать подразделение на территории Симферополя, уже за это ему глубокий поклон.
Но это понимание было полное, то есть, и у него, и у меня. Было чёткое, не впечатление, нет, убеждение в том, что киевская власть будет воевать. Будет ли она воевать в Крыму, или она будет воевать в Новороссии, или она будет ещё где-то воевать — но что эта власть нацелена против России и против русского народа.
И что надо нанести удар ей, уничтожить её, желательно, или нанести ей мощный удар до того, как она будет готова воевать. В этом отношении можно назвать наши действия, мои действия, как превентивный удар. Именно превентивный удар, с чётким пониманием, что, пока враг не опомнился.
Когда он опомнится, будет тяжело. К сожалению, врагу дали опомниться, и всё, что происходит, — это вот, как раз, последствия того, что ему дали опомниться. Но удар он всё равно получил хороший, и он сейчас завяз в войне.
Очень жаль. Очень мне жаль, и почему я никогда не сниму с себя ответственности за то, что произошло, — потому что враг завяз за счёт народа Донбасса. Именно народ Донбасса, и Донбасс сейчас принимает на себя тот удар, который был бы нанесён в другом месте.
Очень тяжело понимать, что вот эта общая нерешительность, которая имела место быть, общее желание, чтобы всё было так же, плюс Крым, которое у очень многих наших высших чиновников невооружённым взглядом проглядывается, вот оно и привело к тому, что вместо оглушительной победы, оглушительной победы, которая могла бы быть, мы получили невнятную, кровавую, затяжную, ещё которая неизвестно, чем закончится, войну по типу Первой Мировой, позиционную. Которая ни к чему не приводит, кроме как пьёт кровь из России и из Донбасса, лишает её сил, пьёт силы из России. И что мы получили даже вместо Новороссии возможной, которая могла бы быть от Харькова до Одессы, причём она была к этому готова, созрела — мы получили какие-то там отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины — с этим я, как человек, смириться не могу.
Я никогда не буду выступать против президента России, по одной простой причине: потому что в условиях войны это самое поганое, что моожет сделать военный, и вообще любой гражданин — это выступить против главнокомандующего. Но для себя я не принимаю, не могу принять того, что происходит. Некоторые думают, что я хочу сделать какую-то там карьеру или ещё что-то там.
Да плевать я хотел на карьеру. Для меня не это важно. Конечно, я обладаю определённой долей тщеславия, тут Бородай прав, никуда от этого не денешься.
И честолюбие какое-то присутствует, борюсь с этим, но, тем не менее, это есть. Но мною движут отнюдь не карьерные соображения. Более того, я бы мог спокойно совершенно наслаждаться вот этой славой, которая создала, надула мне пресса.
Судя по последним сводкам, войска РФ и ЛДНР еще не подошли к самому городу, но он уже находится в зоне поражения российской артиллерии. Ближе всего ВС РФ подобрались к Славянску со стороны Красного Лимана, который взяли 27 мая — сейчас войска находятся примерно в 15 км от города, в районе поселка Старый Караван. Чтобы двинуться дальше, им необходимо форсировать реку Северный Донец и взять поселок Райгородок, откуда открывается прямая дорога на Славянск. Святогорск полностью взяли 7 июня, после чего российские войска также закрепились в селе Татьяновка на южном берегу Северного Донца. На этих направлениях ВС РФ не нужно форсировать реку, но наступление может задержать лесистая местность. Славянск — город на севере Донецкой области, где проживают чуть больше 100 тыс. Он входит в одну агломерацию с Краматорском, Красным Лиманом, Святогорском и рядом других населенных пунктов. Бои за город обещают быть непростыми. Вместе Славянск и Краматорск представляют собой мощный и крупнейший укрепрайон ВСУ в Донбассе, который раскинулся на 170 кв.
Точная численность украинских войск там неизвестна. Предположительно, украинское командование перебрасывает в Славянск дополнительные силы и тяжелую технику в надежде остановить наступление войск РФ и ЛДНР после падения Северодонецка и Лисичанска.
Пушилин сообщил о скором освобождении Краматорска и Славянска
«Взятие Соледара открывает возможность для дальнейшего наступления в направлении Краматорска и Славянска и освобождения Артемовска, заявил РИА Новости эксперт Коротченко», — говорится в публикации, которая появилась в. ВС РФ после освобождения Часова Яра будет продвигаться к Славянску и Краматорску, передает РИАН со ссылкой на Rzeczpospolita. А вот брать в августе Славянск и Краматорск, похоже, никто не спешит. Мало того, что Славянск-Краматорск превращены с точки зрения фортификации в единый город-крепость, там еще и сосредоточены все необходимые запасы вооружения и военной техники, боеприпасов, горюче-смазочных материалов. нашей Сборной - Сбер - 4276 3000 5231 7859Тинькофф - 5536 9139 3274 3210Новости - Острейшая нехватка личн.