Свердлов предпочитал ВРК «пока не упразднять, но значительно разгрузить его», выделив лучших работников для управления МВД и передав финансирование его ВРК.

Главная > История карательных органов СССР > Основные вехи развития органов государственной безопасности > ВРК – Военно-революционный комитет (1917). События 12 октября (25 октября) 1917 года. На закрытом заседании исполкома Петроградского Совета принято решение о создании Военно-Революционного Комитета (ВРК). ВРК – это краткая форма названия Военно-революционных комитетов, существовавших в 1917-1918 годах.

Вснх расшифровка по истории

ВРК были созданы при Советах рабочих и солдатских депутатов в период октябрь 1917 — март 1918, решениями Решения ЦК РСДРП (б) от 10 (23) и 16 (29) октября 1917. Петроградский ВРК стал назначать своих комиссаров в воинские части Петроградского гарнизона. (24\) октября ВРК приказал солдатам и матросам в Петрограде прийти в боевую готовность. (ВРК) в России, боевые органы, создававшиеся большевистскими партийными организациями, как правило, при Советах рабочих и солдатских депутатов в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции (октябрь 1917. 11 (24) октября вопрос о создании Военно-революционного комитета (ВРК) был рассмотрен в военном отделе Петросовета.

Октябрьский переворот: «мыльный пузырь», который не лопнул (18+)

Еще более странным было бы непосредственное обращение к Рябцову при его двусмысленной позиции — лишь формально можно было назвать командующего войсками представителем Временного Правительства. Наконец, политические переговоры требовали контакта не с военными властями, а с политическими кругами. Эти переговоры могли бы быть не так «бесплодны» в ходе событий, как это представляется Милюкову. Нельзя было рвать казаков на борьбу с большевиками и в то же время всю казачью акцию представлять реакционным движением в стране. Такое логическое противоречие не могло содействовать уничтожению колебаний, которые появились у казаков и в Петербурге, и в Москве и на фронте, и побуждать казаков отказаться от состояния нейтралитета.

Результаты должны были получиться противоположные. Не этим ли противоречием следует до некоторой степени объяснять пассивность немногочисленных казачьих сотен в Москве, начавших действовать при штабе, а потом склонившихся больше к нейтралитету? Не тем же ли следует объяснить отчасти и ту легкость, с которой делегаты ВРК убедили 7-й. Из слов Прокоповича вытекает, что в беседе с четырьмя общественными деятелями, посетившими его, о казаках не было речи.

Но не изменила ли ему память в данном случае? Среди этих четырех, насколько мне известно, были H. Щепкин и проф. Новгородцев, т.

Отчетливо выясняются таким образом и те общественные круги, от имени которых велись переговоры с представителем Временного Правительства. То был «Совет общественных деятелей», т. Едва ли вопрос о «диктатуре» мог быть поставлен в той упрощенной форме, в какой передает о нем Прокопович — слишком разительно было бы противоречие с заявлением, сделанным перед: тем Астровым в публичном заседании городской Думы. Довольно ясно, что в предлагаемой концепции противопоставлялось руководство защитой Москвы от имени Временного Правительства фактически это означало бы «диктатуру» Прокоповича , руководству борьбой от имени только социалистического КОБ.

Эти круги выдвигали и другое лицо на роли руководителя военными операциями: на место Рябцова рекомендовался ген. Брусилов, популярность и авторитет кот3ораго могли бы привлечь к делу большие военные силы 349. Могла ли изменить ход борьбы такая постановка? Здесь приходится уже гадать.

Во всяком случае тогда очень многие считали «роковой ошибкой» то, что Временное Правительство не выявило себя, в Москве — об этом, например, солидарно говорили 15 ноября в заседании уже распущенной большевиками Городской Думы к. Астров, меньшевик Грановский и нар. Приходится еще раз подчеркнуть, что закулисная сторона переговоров и намечавшихся комбинаций в эти дни не отчетливы в силу отсутствия каких-либо документов и даже воспоминаний действовавших лиц. Московская конъюнктура сложилась так, что реальной силой, которая могла противодействовать наступлению ВРК, должен был руководить КОБ, в значительной степени чуждый этой силе.

И почти неизбежно военная сила и общественное руководство оказались в состоянии коллизии. КОБ — как свидетельствовал позднейший отчет в партийном комитете н. Филатьева о своей деятельности в Думе, — с первых же дней был весьма обеспокоен тем «правым уклоном», который обнаружился в «штабе», несмотря на левое возглавление. Вероятно, только присутствие Прокоповича в Александровском училище сглаживало углы и препятствовало рассуждениям приобрести более резкий характер.

В конце концов был установлен своего рода modus vivendi. И в таком соглашении, очевидно, главную роль сыграл Прокопович, окончательно оказавшийся от официального возглавления борьбы именем Временного Правительства. Глава третья. В преддверии боев В первые дни в Москве, даже по выражению «Известий», создалось «нелепое» положение.

Об этой нелепости свидетельствовали заборы и стены домов, на которых рядом красовались и объявления ВРК и воззвания КОБ и приказы командующего войсками. Ни та, ни другая сторона не хотела открыть первой военные действия, и обе обвиняли друг друга в провокации. Это была лишь дешевая демагогия. Мы видели уже чем объясняется в действительности неожиданное «миролюбие» пытавшихся поднять знамя восстания.

Ощутив ясно, что за ними нет реальной силы, они готовы были идти на уступки и охотно откликались на предложение посредничества миротворцев из социалистического лагеря. Чем объясняется миролюбивая позиция, которую занял КОБ в первые дни. Хроникеры «Власти Народа» усиленно подчеркивают это миролюбие — «всеми силами избежать кровопролития» и инициатором такой позиции выставляют Рябцова. Такая позиция бесспорно отвечала настроению масс, еще чуждых в то время психологии гражданской войны.

Она была бы понятна для КОБ, если бы позади не было Петербурга с захватом Зимнего Дворца, если бы в Петропавловской крепости не заключена была половина коалиционного Правительства, если бы глава Правительства не двигался с казаками на Петербург, если бы гражданская война еще не начиналась, и не были бы известны последствия, к которым может привести пассивная политика. В таких условиях элементарное, моральное чувство должно было уступить политической целесообразности. Быстрыми и решительными действиями можно было бы остановить, по крайней мере, в Москве в тогдашней обстановке углубление гражданской войны. Но сознания как бы всероссийской ответственности, которая ложилась на Москву в силу сложившейся конъюнктуры, не было у руководителей КОБ.

Кто-то и где-то должен был разрешить вопрос в общем масштабе; значение Москвы, столичного центра, низводилось на уровень какой-то провинции, где надлежало лишь сохранить относительный порядок. А между тем, едва ли не прав был большевик Ломов, тогда же высказавший убеждение, что исход восстания в Москве до некоторой степени предопределяет судьбу всего переворота. Трудно было взять на себя ответственность за начало гражданской войны — так и Филатъев объяснял выжидательную позицию КОБ. Уверенность в том, что большевистское выступление удастся ликвидировать мирным путем, питала не только обнаружившаяся слабость зачинателей гражданской войны, но и сознание, что партия, фактически руководящая деятельностью КОБ, сумеет ввести в русло разбушевавшуюся стихию и повести за собой московский гарнизон.

Не изжиты были еще летние иллюзии, связанные с импозантной победой соц. Это самовнушение мешало не только действиям, но и накоплению реальной силы для борьбы; организацией такой силы занялись большевики с момента, когда вынуждены были признать преждевременность начатого наступления и занять по их словам «строго выжидательную позицию». Такая позиция еще более питала иллюзии КОБ. По словам Филатьева, Рябцов уверял КОБ, что он в два часа может оправиться наличными силами с ВРК, и что нет никакой необходимости форсировать события.

Из газетных сообщений того времени мы узнаем, что Рябцов считал «недопустимым» вводить в дело, грозящее военным столкновением, воспитанников юнкерских училищ. Юнкера могут быть привлечены только к охране учреждений и к защите населения. Столь же решительно командующий войсками возражал и против вооружения «обывателей», ибо это повлечет за собой только расхищение оружия. Может быть, все это было бы целесообразно, если бы центральная власть ил организация, взявшая на себя её функции, действительно обладала достаточно организованной силой, но все это становится какой-то бравадой после того, как события показали, что, кроме юнкерских школ, за Штабом никаких регулярных частей не оказалось — разве только на первых порах две сотни казаков.

Если архив Штаба сохранился, то в будущем возможно обнаружатся меры, которые предпринимал Штаб для приведения в боевую готовность тех воинских сил, на которые он рассчитывал в случае активного выступления. Я не мог найти пока и намека на такую распорядительную деятельность. Гарнизон был предоставлен самому себе. С поразительною беспечностью Штаб не принял никаких мер к охране оружия и снарядов, даже к самоснабжению, и тем да нельзя облегчил задачу ВРК.

Сознательно или бессознательно Рябцов был загипнотизирован словоговорением и свою военную задачу видел только в переговорах, которые должны были привести к взаимному соглашению 351. Так и ставился вопрос в первый день, когда Рябцов самостоятельно вел переговоры с ВРК, как мы видели, по инициативе последнего. Еще 26-го, по большевистским сведениям, произошло принципиальное соглашение о ликвидации обеими сторонами всех действий. Оставалось только реально договориться о форме этой ликвидации и главным образом урегулировать по соглашению с «полками» кремлевский инцидент.

Возникшие осложнения целесообразнее описать ниже. Отметим пока лишь уступчивость, склонность к которой проявлял командующий войсками. Наглядно это сказалось при урегулировании вопроса о выводе двух «рот» 56-го полка из Почтамта. Во избежание столкновения большевик Аросев и меньшевик пор.

Ровный, состоявший в должности помощ. По дороге оба представителя революционной демократии «по товарищески» беседуют о превратностях судьбы — кто мог ожидать, что они окажутся в разных вооруженных лагерях. На месте происходит своеобразный договор: захватчики остаются на местах, правительственные войска уводятся. Такая соглашательская политика Штаба вызывала не только недоумение, но и протест со стороны КОБ.

И не столько по «приказу» Прокоповича, сколько под нажимом КОБ и еще более под непосредственным напором волнующейся вооруженной силы, явно начинавшей выходить из подчинения командования, Рябцов должен был изменить свою соглашательскую линию. Упомянутый «Информационный Дневник» отмечает уже 26-го, «юнкера утром постановили, если Рябцов не будет действовать активно, сменить его и назначить другого». В совокупности вся эта выжидательная и соглашательская тактика должна была разлагать солдатский гарнизон. Корреспондент «Власти Народа», специально побывавший в разных казармах с целью познакомиться с настроениями солдатских масс, отмечает «мучительные колебания», с которыми он встретился там 352.

Надлежало разобраться в той сложной партийной кухне, где социалистические повара стряпали свои замысловатые комбинации. В самом деле, пойдемте на гарнизонное собрание 27 октября, созванное Президиумом Совета С. На собрании присутствует более 2000 человек. Председательствует на нем с.

Урнов, не принадлежащий по своим политическим настроениям к левому крылу партии, почти подошедшему к большевизму. Его окружает «коалиционный президиум». И, как будто бы, довольно неожиданно докладчиком на этом собрании выступает большевик Усиевич по предварительному договору от имени всех фракций и заявляет, что соглашение между фракциями почти состоялось, и что таким образом удастся предотвратить кровопролитие. Соглашение основывалось на том, что утром 27-го группа левых с.

ВРК охотно теперь дал принципиальное согласие на такую комбинацию, и миротворцы из лагеря меньшевиков, только что вышедшие из состава ВРК, направились с согласительным проектом в КОБ. Правда, насколько можно судить по газетному отчету, на гарнизонном собрании произошла полная неразбериха, когда представители отдельных фракций стали аргументировать свои позиции и вносить «поправки» в информацию о петербургских событиях, доложенную на собрании Усиевичем. Очевидно, и сам газетный репортер не очень разобрался в сущности, когда писал, что горячий и искренний призыв председательствовавшего соц. Когда большевистский оратор на основании «достоверных» сведений сообщил, что выступил ген.

Корнилов, и что ген. Каледин объявлен диктатором, хаос должен был получиться еще больший. По тут же было сообщено и достоверное — о том ультиматуме, который около 7 час. Не должно ли было произойти на этом гарнизонном собрании нечто аналогичное тому, что отметил в своих воспоминаниях Станкевич о митинге в Царском Селе, когда один из слушателей со злобой плюнул и закричал оратору: к черту всех ораторов, все перепуталось, ничего не пойму.

Собравшиеся 27-го должны были уяснить себе такие нюансы партийных взаимоотношений: социалисты-революционры, группирующиеся в КОБ, это не те социалисты-революционеры, которые входят ныне в соглашение с ВРК, это, даже не те, к которым примыкает председательствующий. И все они еще только 25-го совместно выступали от объединенной фракции. Надлежало уловить нюансы и у социал-демократов: объединенцы, участвующие в ВРК, меньшевики, вышедшие из него, меньшевики, примыкавшие к КОБ в президиуме Исполнительного Комитета Совета С. Не трудно понять, что в описанных условиях подавляющее большинство гарнизона предпочло занять нейтральное положение в начавшейся заварухе, несмотря на инстинктивное, быть может, сочувствие заманчивым и простым лозунгам большевистских демагогов.

Надо сказать, что к этому нейтралитету в сущности призывали и все руководящие органы тех общественных организаций, которые входили в КОБ. Так Советы С. Отметим, что призыва активно выступить с оружием в руках на защиту КОБ так совсем и не появилось. Свидетельские показания со стороны самих большевиков не раз отмечают успех проповеди среди солдат воздержания от вооруженных выступлений: напр.

Такими группами, большими или меньшими по количеству людей, ВРК на первых порах и сколачивал свои военные кадры. То были не воинские части, а группы, откликавшиеся на призыв к «самочинным выступлениям», к которым с 26 октября стал приглашать ВРК. Нет никакого сомнения, что, если бы КОБ вступил на такой же путь, и он нашел бы свои активные кадры в рядах солдатских частей московского гарнизона. На призыв соц.

КОБ не только не пошел по такому пути, но, быть может, невольно всей своей деятельностью сам препятствовал активной самодеятельности общества. Призывая всех объединиться около Думы, как единственной законной власти, КОБ не только не возглавил того порыва, который поднялся в Москве под влиянием петербургских событий, но, относясь к нему боязно и сдержанно, скорее ставил препоны тому, чтобы этот порыв возмущения превратился в широко развитое и организованное движение. Комитет Общ. Очень большой резерв сил, могущих быть на нашей стороне, бездействовал».

Прокопович имел в виду офицеров, которых в Москве числилось, как показала произведенная вскоре большевиками регистрация, около 30. Из этой массы сражалось только несколько сот. Кто в этом виноват? Со стороны КОБ, никаких шагов для привлечения офицеров к борьбе не было сделано.

Комитет боялся этих сил, — боялся усилить позиции контр-революционеров, по выражению Ратнер на процессе с. Те сотни добровольцев, о которых говорит Прокопович, появились только в результате частного совещания представителей воинских частей, желавших поддержать Временное Правительство, которое было созвано в экстренном порядке 27-го в Александровском училище по инициативе некоторых членов совета офицерских депутатов. Шумное и беспорядочное собрание довольно образно описано в единственных, кажется, напечатанных воспоминаниях об этих днях Ефрона 354. Характерной чертой собрания является крайне враждебное отношение к командующему войсками, которого тщетно пытаются долгое время отыскать.

Не могли с ним переговорить накануне и командиры полков. А слухи ползли о том, что командующий ведет «какие-то таинственные переговоры с главарями предателей». Командующий «изменил» — эти слова у всех на устах. Нужен новый командующий.

И только призывы «старших» к лояльности, напоминание о воинской дисциплине несколько успокаивают собрание. Создаются роты «по ста штыков», выбираются начальники и устанавливается выборное общее командование, вручаемое полк. Самотеком пришли эти офицеры, и скорее приходится удивляться, что число их в центре определялось в несколько сот. В действительности, конечно, этих добровольцев было больше.

К тому, что зарегистрировано в центре, надо прибавить те маленькие партизанские группы или отряды самообороны, которые также самочинно возникают в процессе боев. Разведка ВРК впоследствии постоянно отмечает в разных местах наличность офицерских групп в 7, 10, 15 человек, как бы не связанных с центром и действующих самостоятельно. Почти такую же картину представляет собою организация и других добровольческих дружин. Против большевиков дралось 200 добровольцев — студентов и гимназистов, — продолжает Прокопович.

Он говорит, конечно, только про центр — про тех дружинников, которые сосредоточились в штабе на Знаменке и которые, возможно, были завербованы самочинным бюро по организации «белой гвардии», пристроившимся в электро-театре на Арбатской площади. Цифра необычайно мала, если принять во внимание взбудораженный отклик студенческой молодежи на первых же порах при выступлении большевиков: уже 26-го в Университете началась по инициативе кадетской фракции запись студентов, желающих зачислиться в дружинники. В «Известиях» число записавшихся в добровольческие отряды определялось в 600 человек. Отмечу один чрезвычайно показательный пример для характеристики условий, при которых протекало это добровольческое движение.

Одну из наиболее определённых позиций занял союз инженеров, заявивший что он «всецело на стороне Временного Правительства» и предоставляет в его распоряжение все свои силы. Союз призывал своих членов «смело и решительно выполнять свой гражданский долг всюду, где для этого представляется возможность». Жилинский организовал дружину добровольцев. Инициатор, вероятно, чрезвычайно преувеличивал, когда говорил о 1500 человек, записавшихся в нее.

Предполагалось действовать преимущественно в Замоскворечье, где у Жилинского были особые связи — и район был наиболее организован в смысле большевистских сил и настроений. Жилинский рассказывал мне, что его инициатива встретила решительную оппозицию в КОБ. Не знаю, «кадетское» ли настроение союза инженеров, откуда были почерпнуты основные кадры, вызвало сомнение; желание ли сдержать проявление гражданской войны в рамках действий только законной власти, но Жилинский должен был официально даже распустить дружину. Сам он причислял себя к группе социалистов-революционеров и некогда состоял в рядах «террористов».

Это был человек исключительной энергии и, распустив официально, он все же продолжал действовать с небольшой дружиной, которая, как мы увидим, совершила акт, пожалуй, наиболее эффектный среди вооруженных выступлений, имевших место в течение шестидневного боя. В то время, когда большевики в дни переговоров и соглашений всю свою энергию направляли на организацию районов, на создание объединяющих местных партийные, действия боевых центров, КОБ не принимал никаких мер к организации районной самодеятельности. И на местах скорее фактически подавлял самочинные начинания. В результате в сфере деятельности ВРК партизаны были сцеплены с местными районами и стояли в непосредственной связи с центром.

Это сыграло огромную роль в последующие дни. КОБ был совершенно оторван от партизанской деятельности на местах. Самочинно образовавшиеся отряды действовали самостоятельно на свой страх и риск без связи между собой и без связи с центром. Действовали изолировано, и действия их были обречены на неудачу.

Самое объявление военного положения в Москве, последовавшее вечером 27-го, было только на руку ВРК, ибо лишь затруднило ту «самооборону» населения, к которой призывала, например, «Власть Народа» в противоречие с официальными лозунгами КОБ. Эта необходимость диктовалась больше бюрократической традицией. При отсутствии полицейских сил, на окраинах военное положение абсолютно не имело никакого значения, в центре же, где население было более законопослушно, оно психологически понижало дееспособность. Газетный хроникер в первый же день военного положения отмечал равнодушие публики, словно её не касалось происходившее кругом.

Но ведь приказ Рябцова на основании военного положения и сводился только к тому, чтобы превратить каждого, почувствовавшего себя гражданином, в обывателя. Для того, чтобы избежать ненужных жертв и не стеснять выполнения боевых заданий, приказ командующего войсками запрещал выход на улицу без особого пропуска от домового Комитета, запрещал всякого рода сборища, предписывал уведомлять Думу о всех домах, где в окнах или на крышах находятся вооруженные люди, грозил пулеметным и артиллерийским обстрелом домов, откуда последуют выстрелы... Если и нашлось несколько домовых комитетов в так называемых «буржуазных» домах , которые вопреки официальным приказам превратили свои дома в «крепости», создали свою собственную вооруженную охрану, даже обзавелись пулеметами сообщение «Власти Народа» , то делали они это не для борьбы, а для самозащиты в случае нападения погромщиков и грабителей, о которых говорило официальное объявление. Другие, может быть, в своей пассивной лояльности видели лишь проявление того «чувства сознательности» граждан, о котором упоминал приказ...

Все дело заключалось в том, что стратегия возможного уличного боя органически не входила в сознание тех, кто взял в свои руки верховную распорядительную власть. Глава четвертая. Вокруг Кремля Выжидательную и пассивную позицию КОБ и Штаба в первые три дня с достаточной яркостью можно себе представить, познакомившись с тем, что происходило в Кремле 26—28 октября, когда представители ВРК вели переговоры с Рябцовым. По причине удивительной неряшливости воспоминаний даже более или менее ответственных руководителей восстания а мы, к сожалению, за малым исключением, принуждены почти всегда выслушивать лишь одну сторону довольно трудно точно в хронологической последовательности и в деталях дать описание кремлевского инцидента.

Достаточно указать, что сдача Кремля, происшедшая 28-го утром, даже самим большевистским комендантом Кремля, прап. Берзиным, отнесена в воспоминаниях к утру предшествовавшего дня. Берзин вспоминал впоследствии о затруднениях, которые он испытывал 26-го, когда Кремль был «занят»: «Уже полдень, положение прежнее — ни то, ни се. Ясного распоряжения — принимать решительные меры, не останавливаться на полпути, всех офицеров безразлично арестовывать — не было.

Поэтому было боязно переборщить. Директивы открывать огонь не было». Не столько отсутствие директив и боязнь «переборщить» связывали руки нового коменданта, сколько настроение солдат. Прибывшие на автомобилях для погрузки оружия из арсенала красногвардейцы и 18 «двинцев» во главе с тов.

Страховыми образовавшие сейчас же в Кремле местный «революционный комитет», пытались разлагать караул, но, по-видимому, дело больше свелось к «веселым» разговорам за чаепитием в клубе на тему: могут ли победить «красногвардейцы», у которых «мало силы и оружия». По признанию самого Берзина рассчитывать мог он только на свою восьмую роту, числившуюся во втором батальоне 56-го полка и составленную из новых людей. Первый батальон считался «надежным» в правительственном смысле слова; вторая и третья роты, — добавляет другой мемуарист, Жаров — были под влиянием «меньшевиков». Прислуга броневиков считалась эс-эровской.

Украинский дивизион по принципу национальности полагал, что он должен стоять в стороне от заварухи. Другими словами, активное меньшинство при попустительстве пассивного большинства задавало тон. Очевидно, было несколько встреч и сепаратных телефонных разговоров с Ногиным, который только что вернулся из Петербурга в новом звании комиссара правительства Ногин состоял и представителем московского совета. Одну из таких встреч вернее всего ее надо отнести к 26-му описал член делегации ВРК Струков.

ВРК продолжал вести двойную игру и хотел добиться в переговорах с Рябцовым приблизительно таких же результатов, которые получились при переговорах о выводе войск, занявших Почтамт. Посетив Рябцова в Кремле 355 , делегация при посредстве третчиков из состава Совета С. Уркова и меньшевика Маневича пыталась убедить командующего войсками не выводить солдат 56-го полка из Кремля и не заменять обычных караулов юнкерскими отрядами. Чрезвычайно показательны мотивы, которые выдвигались представителями ВРК — они стараются действовать на самолюбие солдат.

Нельзя «лишать» полк «почётного долга окарауливать Кермль». Нет никаких мотивов для такого «оскорбительного» решения. Пусть Рябцов объяснит юнкерам, что «нервничать незачем», что требования большевиков «законны и скромны», что вывод обычного караула «безпричинен и нетактичен», что ВРК хочет только избежать кровопролития и т. Ответ Рябцова был, по словам мемуариста, неопределенен; он сказал, что окончательно ответит по телефону.

Не совсем, очевидно, разобравшись в двойной бухгалтерии ВРК, хроникер «Власти Народа» о результатах переговоров сообщал, что ВРК согласился на отозвание находящихся в Кремле частей, но последние отказались подчиниться распоряжению. Ночью по городу распространился слух, что Рябцов арестован в Кремле. На другой день, т. ВРК, как это ни странно, принимает меры к освобождению полк.

Можно придти в полное отчаяние от такой «информации» 356. Помогает разобраться в ней только то, что в нашем распоряжении имеются краткие записки доклада, в свое время сделанного Филатьевым. Желая убедить солдат 56-го полка выполнить его приказ, Рябцов отправляется вновь на переговоры в Кремль. Долго он не возвращается.

Уже к ночи в КОБ появились крайне взволнованные помощники командующего войсками, Ровный и Маетрюков с сообщением, что Рябцова в Кремле чуть не убили, и что только вмешательство Ногина и Муралова спасло ему жизнь; из Кремля его не выпускают, задержав в качестве заложника. Рябцов заявил, однако, что он оставался в Кремле по собственному желанию, что он не подвергался никакой опасности, и что ни арестом, ни смертью ему не грозили. По мнению Филатьева, Рябцов замалчивал то, что было в Кремле по каким-то «тактическим соображениями. Вместе с тем Рябцов уверял, что никаких активных действий предпринимать не надо, что он позволил себе несколько изменить условия соглашения и надеется безболезненно достигнуть смены 56-го полка, если не юнкерами, то солдатами из «верного» 192-го полка.

Так как директивы КОБ сводились к тому, чтобы не доводить дело до «столкновения», очевидно, тактика командующего войсками в данном случае больших возражений не вызвала. Большевистские мемуаристы дают некоторые сведения о том, что происходило в Кремле с Рябцовым. Один из них, Страхов, говорит, что Рябцов в сопровождении Ногина, Муралова и др. Берзин рассказывает, что Рябцов прибыл в Кремль вместе с делегатами ВРК и выступил на митинге перед казармами: «он говорил, что в подвалах Кремля хранится весь запас русского золота и много других ценностей, что охрану Кремля надо поручить юнкерам.

Тут как закричат на него солдаты: «Долой его, к черту! Мы Кремль всегда охраняли. Юнкеров в Кремль не пустим. Муралов обращается к Рябцову: «Ну, вот, видите.

Говорил я вам, что 56-й полк из Кремля не уйдет. Юнкеров вводить не следует и незачем». По воспоминаниям Страхова 357 толпа действует более агрессивно. Солдаты здесь закричали: «Ура!

Некоторые так озверели, что кричали: «Рви его на куски, затем об землю, давай рвать». Я крикнул: «Товарищи, на гауптвахту его, куда раньше вас сажали, а теперь его посадите»... В это время вмешался Ногин: «Тов. Страхов, оставьте его и дайте нам — мы сами с ним разберемся»...

Но почти такую же враждебность встречал и Рябцов. В течение дня 27-го в юнкерских училищах, в школах прапорщиков, в манеже происходит текучий митинг; выносятся резолюции, отправляются делегации в Думу с требованием смены командования. На митингах предлагают Брусилова. Из Александровского училища,— рассказывает Эфрон, — целый «взвод» идет к Брусилову на Пречистенку, но тот отказывается «по болезни» 358.

Иначе: «По мере совершенствования советского государственного аппарата функции Военно-революционного комитета все больше переходили к различным народным комиссариатам. Деятельность ВРК постепенно свелась главным образом к борьбе с контрреволюцией и саботажем. Через четыре дня, 5 декабря, Петроградский ВРК опубликовал объявление о роспуске и передаче функций отделу по борьбе с контрреволюцией при ЦИК» [14]. По объяснению профессора МПГУ д-ра ист. Леонова, причиной ликвидации Петроградского военно-революционного комитета и замещения его Всероссийской чрезвычайной комиссией являлась политическая борьба большевиков с левыми эсерами [15].

Известный исследователь революции 1917 г. Рабинович в этой связи отмечает: В середине ноября успехом завершилось слияние центральных исполкомов крестьянских и рабоче-солдатских Советов в единый Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и начались переговоры о создании коалиции большевиков и левых эсеров в Совнаркоме. В течение следующих двух недель невозможно было сказать с определённостью, какая из двух левых социалистических партий: большевики или левые эсеры, — окажется у руля объединённого ВЦИКа. В руках левых эсеров в этот период находились чрезвычайно мощные рычаги влияния. Среди прочего они потребовали от большевиков равного представительства в ВРК, и большевики пошли на эту неудобную для них уступку.

С первых послеоктябрьских дней левые эсеры подвергали яростным нападкам насилие, применяемое ВРК к политическим оппонентам, и ограничение их гражданских прав. Равенство левых эсеров и большевиков в ВРК грозило ограничить свободу действий последних в деле подавления политических противников. На заседании Совнаркома 15 ноября было высказано мнение в пользу отмены ВРК [16]. Этот орган вошёл в состав ВРК, но дальнейшая его роль до сих пор остаётся дискуссионной. Впервые публичное обсуждение роли ВРЦ разгорелось осенью 1924 года в ходе т.

В своём докладе «Троцкизм или ленинизм» Сталин сознательно преувеличивал роль Военно-революционного центра исходя из задач политической борьбы, а также потому, что в состав этого органа входил сам Сталин и не входил Троцкий [17]. Согласно сталинской историографии, ВРЦ являлся партийным «руководящим ядром» ВРК и практически руководил всем восстанием. С другой стороны, согласно мнению исследователя Сергея Шрамко, …к захвату власти в Петрограде выдуманный Сталиным Военно-революционный центр отношения не имел, все члены ВРЦ в ходе переворота играли не генеральские, а технические роли, выполняя отдельные поручения Петроградского ВРК. Липицкий, Военно-революционный центр «вошёл в состав Петроградского ВРК и никаких самостоятельных решений или действий по подготовке восстания и руководства им не принимал» [18].

Подробнее см. Далее читайте документы: Из сводки Омского горуездного Отдела управления Омского губревкома. За отчетный период времени, с 15 июля по 1 августа 1920 г.

Лазимир , Г. Сухарьков [2]. Точный персональный состав ВРК не установлен: в исторических исследованиях называются от 30 до 104 фамилий. Председателем, по предложению Троцкого, был избран левый эсер П. С этого дня ПВРК начал направлять своих комиссаров в войсковые части, на склады оружия и боеприпасов, в Петропавловскую крепость. К 24 октября 6 ноября комиссары ВРК были назначены на все основные стратегические объекты столицы. Без их разрешения распоряжения Временного правительства и штаба Петроградского военного округа не исполнялись. К утру 25 октября 7 ноября почти весь город находился под контролем ВРК.

В составе ВРК появился ряд новых органов: комиссия по борьбе с контрреволюцией 21 ноября , врачебно-санитарный отдел, отряды по охране продовольствия. Уже 7 ноября председатель Петросовета Троцкий от имени ВРК опубликовал воззвание «Вниманию всех граждан», в котором обвинил «буржуазию» в «саботаже» снабжения Петрограда продовольствием [10]. Значительной проблемой революционного Петрограда стало широко распространившиеся мародёрство, в особенности — погромы винных лавок. По инициативе Дзержинского при ВРК была создана Комиссия по борьбе с погромами , которая 6 19 декабря, непосредственно перед роспуском самого ВРК, объявила Петроград на осадном положении и ввела в городе комендантский час. Оставшиеся у него к тому времени функции [12] были переданы образованной ВЧК [13] , первой по времени задачей которой стала борьба с продолжавшимся бойкотом госслужащих.

Леонова, причиной ликвидации Петроградского военно-революционного комитета и замещения его Всероссийской чрезвычайной комиссией являлась политическая борьба большевиков с левыми эсерами [15]. Известный исследователь революции 1917 г. Рабинович в этой связи отмечает: В середине ноября успехом завершилось слияние центральных исполкомов крестьянских и рабоче-солдатских Советов в единый Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и начались переговоры о создании коалиции большевиков и левых эсеров в Совнаркоме. В течение следующих двух недель невозможно было сказать с определённостью, какая из двух левых социалистических партий: большевики или левые эсеры, — окажется у руля объединённого ВЦИКа.

В руках левых эсеров в этот период находились чрезвычайно мощные рычаги влияния. Среди прочего они потребовали от большевиков равного представительства в ВРК, и большевики пошли на эту неудобную для них уступку. С первых послеоктябрьских дней левые эсеры подвергали яростным нападкам насилие, применяемое ВРК к политическим оппонентам, и ограничение их гражданских прав. Равенство левых эсеров и большевиков в ВРК грозило ограничить свободу действий последних в деле подавления политических противников.

На заседании Совнаркома 15 ноября было высказано мнение в пользу отмены ВРК [16].

Лазимир, Г. Точный персональный состав ВРК не установлен: в исторических исследованиях называются от 30 до 104 фамилий. Председателем по предложению Троцкого был избран левый эсер П. С 21 октября ПВРК направлял своих комиссаров в войсковые части, на склады оружия и боеприпасов, в Петропавловскую крепость. Приказ Военно-революционного комитета всем, комиссарам 4 ноября 1917 года Военно-револ[юционный] комитет вменяет в обязанность каждого комиссара дать отчеты о своей деятельности в письменной форме в бюро комиссаров, Смольный институт, комн[ата] 84.

Зав [е дующий] бюро, комис [саров] Документы великой пролетарской революции. Том 1.

Круминь и др. Мясников председатель , М. Калманович, В. Кнорин, К. Панюшкин, Смоленского ревкома [создан 29 октября 11 ноября ] — С. Разживин, заместитель председателя — В. Баранов председатель , А.

Круссер, М. Троицкий, В. Пятаков, А. Иванов, В. Затонский, И. Кудрин, А. Карпенко, М. Богданов, А. Горвиц; в созданный 15 28 января 1918 Киевский ревком — А.

Иванов, М. Богданов, Я. Гамарник, А.

И правые политики невольно помогали им выстроить свою версию событий. Тот же Родзянко писал про результаты взятия немцами Риги: «После сдачи Риги там водворился такой порядок, какого никогда не видали, расстреляли десять человек главарей, вернули городовых, город в полной безопасности». Вот теперь у большевиков все сложилось: Керенский якобы специально готовит сдачу Петрограда, чтобы руками немцев уничтожить самый революционный город России, уничтожить весь центр подготовки пролетарской революции. Быстро сменив пацифистскую маску на патриотическую, большевики вдруг превратились в самых ярых сторонников защиты столицы. А пока большевики соображали, правые эсеры сделали еще один шаг, невольно помогая тем реализовать свои планы: 9 октября они внесли в Петроградский совет предложение создать Комитет революционной обороны для защиты города. По идее Комитет должен был организовать рабочих для участия в обороне столицы. Все в Совете вспомнили о том, что у них есть замечательный опыт организации отпора корниловскому мятежу в августе. Что-то подобное собрались сделать и в октябре. Большевики с готовностью подхватили эту идею: они увидели в данной инициативе возможность легализации своей рабочей Красной гвардии. А так как по составу Петросовет был уже большевистским, и его председателем там был гиперактивный большевик Троцкий, то в дальнейшем всё уже пошло по сценарию ленинцев. И в период с 16 по 21 октября он был уже сформирован. В него с целью маскировки включили не только представителей большевистской партии: там были и левые эсеры, и анархисты. Даже главой ВРК утвердили левого эсера Лазимира, однако фактическое руководство комитетом осуществляли большевики Л. Троцкий, Н. Подвойский и В. Теперь большевики получили действующий в открытую реальный штаб подготовки восстания с большим рабочим аппаратом. Там были отделы донесений, агитации, вооружения, автомобильный, снабжения и продовольствия и другие. ВРК развернул кипучую деятельность, разумеется якобы по подготовке отпора наступающей германской армии. Естественно, что вооружение рабочих, формирование отрядов Красной гвардии теперь и подавно шли неприкрыто. Ведь внешние формы работы были одинаковы, и невозможно было доказать: к боям против немцев готовятся силы или для захвата власти. А на тот случай, когда элементы подготовки явно выдавали не заботу о внешней обороне, а внутриполитические планы деятелей ВРК, у большевиков была отговорка. Они заявляли, что наряду с предательской сдачей Петрограда Временное правительство готовит «вторую корниловщину». Следовательно, советам и революционно настроенным рабочим и солдатам надо, мол, готовиться и к этому. В разряд таких подозрительных действий правительства попадали любые его меры по наведению порядка в столице. И уж тем более к попытке устроить новую «корниловщину» отнесли приказ об отправке на фронт некоторых частей петроградского гарнизона. Эти войска составляли главную силу большевиков, поэтому они не могли допустить такого. Правда, получилось некое несоответствие деклараций ВРК и его действий. С одной стороны, комитет якобы беспокоился о защите города, а с другой — воспрепятствовал выдвижению подкреплений на боевые позиции явно из своих политических целей. Большевики тут воспользовались как раз совсем не патриотическими настроениями солдат, которые категорически не желали отправляться в осенние окопы под дождь и огонь противника. И Троцкий позднее с присущей ему прямотой дал объяснение успеху ВРК в деле окончательного привлечения гарнизона на свою сторону: «Временное Правительство хотело избавиться от гарнизона. Солдаты не хотели идти на фронт. Мы этому естественному нежеланию дали политическое выражение, революционную цель, «легальное» прикрытие.

Военно-революционные комитеты

ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия СНК — Совет народных комиссаров ВЦИК — Всероссийский центральный исполнительный комитет ПЛСР — Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов) ВРК — Военно-революционные комитеты. 24 октября (6 ноября) ВРК предписал комиссарам и полковым комитетам поддерживать связь со Смольным, привести в боевую готовность Петропавловскую крепость, полки Петроградского гарнизона и крейсер "Аврора". Аббревиатура «ВРК» имеет 14 вариантов расшифровки. По мере формирования наркоматов, отделов ВЦИК и упорядочения работы Советов функции ВРК переходили к этим органам.

Другие аббревиатуры

ВОЕ́ННО-РЕВОЛЮЦИО́ННЫЕ КОМИТЕ́ТЫ
Вооружённое восстание: матросы, беспечность и забытые двери
Петроградский военно-революционный комитет — Коммунистическая Энциклопедия

Врк-вчк в 1917-1922 гг

Одну из таких встреч вернее всего ее надо отнести к 26-му описал член делегации ВРК Струков. ВРК продолжал вести двойную игру и хотел добиться в переговорах с Рябцовым приблизительно таких же результатов, которые получились при переговорах о выводе войск, занявших Почтамт. Посетив Рябцова в Кремле 355 , делегация при посредстве третчиков из состава Совета С. Уркова и меньшевика Маневича пыталась убедить командующего войсками не выводить солдат 56-го полка из Кремля и не заменять обычных караулов юнкерскими отрядами. Чрезвычайно показательны мотивы, которые выдвигались представителями ВРК — они стараются действовать на самолюбие солдат. Нельзя «лишать» полк «почётного долга окарауливать Кермль». Нет никаких мотивов для такого «оскорбительного» решения. Пусть Рябцов объяснит юнкерам, что «нервничать незачем», что требования большевиков «законны и скромны», что вывод обычного караула «безпричинен и нетактичен», что ВРК хочет только избежать кровопролития и т. Ответ Рябцова был, по словам мемуариста, неопределенен; он сказал, что окончательно ответит по телефону. Не совсем, очевидно, разобравшись в двойной бухгалтерии ВРК, хроникер «Власти Народа» о результатах переговоров сообщал, что ВРК согласился на отозвание находящихся в Кремле частей, но последние отказались подчиниться распоряжению.

Ночью по городу распространился слух, что Рябцов арестован в Кремле. На другой день, т. ВРК, как это ни странно, принимает меры к освобождению полк. Можно придти в полное отчаяние от такой «информации» 356. Помогает разобраться в ней только то, что в нашем распоряжении имеются краткие записки доклада, в свое время сделанного Филатьевым. Желая убедить солдат 56-го полка выполнить его приказ, Рябцов отправляется вновь на переговоры в Кремль. Долго он не возвращается. Уже к ночи в КОБ появились крайне взволнованные помощники командующего войсками, Ровный и Маетрюков с сообщением, что Рябцова в Кремле чуть не убили, и что только вмешательство Ногина и Муралова спасло ему жизнь; из Кремля его не выпускают, задержав в качестве заложника. Рябцов заявил, однако, что он оставался в Кремле по собственному желанию, что он не подвергался никакой опасности, и что ни арестом, ни смертью ему не грозили.

По мнению Филатьева, Рябцов замалчивал то, что было в Кремле по каким-то «тактическим соображениями. Вместе с тем Рябцов уверял, что никаких активных действий предпринимать не надо, что он позволил себе несколько изменить условия соглашения и надеется безболезненно достигнуть смены 56-го полка, если не юнкерами, то солдатами из «верного» 192-го полка. Так как директивы КОБ сводились к тому, чтобы не доводить дело до «столкновения», очевидно, тактика командующего войсками в данном случае больших возражений не вызвала. Большевистские мемуаристы дают некоторые сведения о том, что происходило в Кремле с Рябцовым. Один из них, Страхов, говорит, что Рябцов в сопровождении Ногина, Муралова и др. Берзин рассказывает, что Рябцов прибыл в Кремль вместе с делегатами ВРК и выступил на митинге перед казармами: «он говорил, что в подвалах Кремля хранится весь запас русского золота и много других ценностей, что охрану Кремля надо поручить юнкерам. Тут как закричат на него солдаты: «Долой его, к черту! Мы Кремль всегда охраняли. Юнкеров в Кремль не пустим.

Муралов обращается к Рябцову: «Ну, вот, видите. Говорил я вам, что 56-й полк из Кремля не уйдет. Юнкеров вводить не следует и незачем». По воспоминаниям Страхова 357 толпа действует более агрессивно. Солдаты здесь закричали: «Ура! Некоторые так озверели, что кричали: «Рви его на куски, затем об землю, давай рвать». Я крикнул: «Товарищи, на гауптвахту его, куда раньше вас сажали, а теперь его посадите»... В это время вмешался Ногин: «Тов. Страхов, оставьте его и дайте нам — мы сами с ним разберемся»...

По словам Берзина, вместе с другими делегатами командующий войсками вышел из Кремля через Троицкие ворота. Пожалуй, в данном случае спорные даты и детали не имеют значения, так как они совершенно не изменяют самой сущности. Подобная нерешительность или стремление «всеми средствами» избегнуть кровопролития вызывали сильный ропот в военной среде. Сами делегаты ВРК рассказывают о той враждебной атмосфере в манеже, где собрались офицеры, юнкера и казаки, через, которую нужно было пройти им в момент посещения Кремля. Но почти такую же враждебность встречал и Рябцов. В течение дня 27-го в юнкерских училищах, в школах прапорщиков, в манеже происходит текучий митинг; выносятся резолюции, отправляются делегации в Думу с требованием смены командования. На митингах предлагают Брусилова. Из Александровского училища,— рассказывает Эфрон, — целый «взвод» идет к Брусилову на Пречистенку, но тот отказывается «по болезни» 358. Ружья начали сами стрелять.

Под вечер 27-го около Думы произошло первое боевое столкновение между юнкерами и группой «двинцев», пробиравшихся на Скобелевскую пл. Нет никакого сомнения, что только под этим напором военных низов КОБ решил выйти из состояния миролюбия. На основании объявления Москвы «на военном положении» командующий войсками предъявил ВРК ультиматум с требованием сдаться, очистить телеграфную станцию и Кремль. Одна теория не могла успокоить взбаламученное море, тем более, что Рябцов отнюдь не склонен был прибегать к решительным мерам и после предъявления «ультиматума». Всеми голосами против одного КОБ решил все таки под влиянием Рябцова ждать до утра 28-го добровольного очищения Кремля. Такое решение вызвало взрыв негодования в военной среде. Находившиеся в Манеже готовы были самовольно идти на приступ Кремля. ВРК через своих сексотов получил сообщение, что юнкера на митинге решили ночью двинуться; к Совету и ликвидировать ВРК. И только горячие и настойчивые убеждения наиболее авторитетных членов КОБ, не нарушать дисциплины самостоятельным выступлением, предотвратили возможные даже эксцессы.

Филатьев вместе с Рябцовым в течение ночи объезжая военные училища, а Руднев убеждая собравшихся в Манеже. Настроение было до чрезвычайности повышенное, по адресу Рябцова раздавались обвинения в крайне резкой форме. Военная молодежь подчинилась дисциплине, но видно было, как падало боевое настроение, уступая место глубокому недоверию заключение одного из непосредственных участников в переговорах. В ночь на 28-ое никаких выступлений около Кремля не произошло. Если последовать за неудержимыми фантазиями некоторых большевистских мемуаристов, желающих безмерно подчеркнуть «геройство масс», то окажется, что в ночь с 27-го на 28-ое октября вокруг Кремля велись такие бои, с которыми, как утверждают эти «авторитетные» свидетели, несравнимы даже крепостные бои во Львове, Кракове и т. Можно было бы лишь, как курьез, привести выдержки из этих воспоминаний, но в них всегда, впрочем, проскальзывает и зерно правды, характеризующей обстановку. Так мы знаем, что в ночь с 26 на 27 среди солдат в Кремле идут «отчаянные споры», на чьей стороне окажется победа. В конце концов согласились утром двинуться в бой и отогнать юнкеров. Остаток времени до утра посвящается уже дебатам, кому принадлежит «честь» выступить первыми — солдатам ли 56 полка или роте 193 полка.

Но утром не выступили. Предполагали в первую очередь двинуть броневики, а те оказались занятыми офицерами украинского дивизиона, охранявшего Николаевский дворец. Оказалось, что рота 193 полка, довольно случайно попавшая в Кремль, рвалась в бой по той простой причине, что желала вернуться в казармы и соединиться с полком. И комендант должен был ее выпустить, воспользовавшись временным снятием юнкерских караулов по распоряжению Рябцова. Так что и сражаться было не с кем. Стали тогда «лихорадочно» готовиться к осаде, так как из ВРК по телефону сообщили о возможности наступления юнкеров. В «ярость» пришли роты 56-го полка и отстреливались «без всякой пощады». Уже 2 часа ночи. Вдруг шум, крики «ура» со всех концов Москвы: «Наши идут выручать».

Но украинский дивизион уже требует сдачи: это армия прибыла с фронта во главе с ген. Алексеевым и окружает Кремль. Лестно охранять Кремль и «весело» беседовать за чаепитием. Но хуже, когда нет хлеба и воды. И солдаты 56 полка наседают на Берзина: «ты нас обманул». Создается настроение враждебное к коменданту — он сам вынужден это признать. В 6 час. Берзин открывает ворота, и юнкера стройными рядами входят в Кремль. В большевистской исторической печати, признающей сдачу Кремля большой тактической ошибкой ВРК, принято утверждать, что Кремль был захвачен «обманным путем»: Рябцов де убедил молодого и неопытного Берзина, что ВРК уже ликвидирован и Кремлю остается только сдаться.

Бонч-Бруевич заподазривает даже здесь прямую «измену» со стороны большевистского коменданта. В действительности довольно ясно, что Кремль был сдан в значительной степени под напором самой солдатской массы. Столь же несомненно, что никаких боев около Кремля не было — совершенно невероятно было бы умолчание об этих боях в социалистических газетах в том числе и во «Власти Народа» , вышедших 28 октября. Я до известной степени нарочно привел некоторые цитаты из воспоминаний, не имеющих никакой исторической достоверности, потому что нечто аналогичное в большей или меньшей степени мы найдем во всех большевистских описаниях московских октябрьских боев. С таким критерием осторожности надо подходить к каждому мемуарному документу, вышедшему из недр ВРК 361. С такой оговоркой приходится сразу же подойти к изложению событий, непосредственно последовавших за сдачей Кремля. Началась жестокая расправа с обезоруженным врагом, — утверждают большевики: ротами строили и расстреливали захваченных в плен солдат. Расстреливали вплотную из пулеметов и орудий 362. К сожалению, даже Милюков без должной критики отнесся к этим показаниям и занес на страницы своей истории сообщение: «последовали расстрелы солдат арсенала».

В действительности же было не так. Один наивный мемуарист рассказывает: «Когда вошли юнкера в Кремль, был удобный и решительный случай в пользу Красной Гвардии — они шли густыми колоннами и страшно были робки и не смелы. Вот в этот момент можно было побить все колонны не только из пулеметов, но даже из винтовок». Одна из групп не разоруженных солдат открыла огонь по юнкерам, которые бросились назад к воротам с криками: «измена». Прикрывавший юнкеров броневик, который не в меру рьяные «ленинцы» приняли за свой, начал стрелять. Жертвы были с обеих сторон. Филатьев исчислял их в 30 человек. Прокурор палаты н. Сталь, бывший, может быть, даже среди очевидцев происшествия, говорил о потере юнкерами 1 человека и о расстреле 100 солдат.

Странная немного пропорция. Мы имеем еще одно свидетельство — в записях небезызвестного Бартенева сына , найденных в Кремле Бонч-Бруевичем: по его дневнику исчисляется 16 убитых и 74 раненых. Эти цифры у большевиков превращаются в 180 у историков , в 197 в газете «Социал-Демократ» 363 , а в донесении разведки ВРК в 250—300 человек. Я склонен доверять больше филатьевскому показанию и не только в силу спокойствия и уравновешенности этого свидетеля. Показательно, что ВРК перед заключением договора о сдаче КОБ 2 ноября поручил своему члену Голенко собрать все случаи расправы юнкеров с солдатами. В докладе Голенко расстрел «арсенальцев» 28 октября даже не упомянут. Некий Буравцев со слов Берзина, находившегося вместе с ним в кремлевской тюрьме, говорит всего лишь о «нескольких» расстрелянных; косвенно это подтверждает и сам Берзин в своих воспоминаниях 364. Глава пятая. Ультиматум Так закончилась достаточно тягучая кремлевская эпопея.

Переоценивая под влиянием Рябцова свои силы, КОБ непосредственно после сдачи Кремля объявил: «восстание подавлено и засевшие по призыву большевиков в Кремле 8 рот? Но в Москве в разных местах имеются засады людей... Для осмотра и освобождения улиц, по распоряжению командующего войсками, по городу будут ездить броневые автомобили и ходить патрули, которые в случае вооружённого сопротивления или стрельбы откроют огонь». КОБ приглашал граждан «не скопляться на улицах и без крайней нужды не выходить из домов» и еще раз признавал «нужным теперь, когда можно считать мятеж в Москве подавленным, заявить, что он не допустит никакого контрреволюционного движения». Как будто бы, несколько преждевременно объявлял КОБ о своей победе. Каково же было господствующее настроение на Скобелевской площади? Если по словам одних мемуаристов, при обсуждении полученного ультиматума не было никаких сомнений и «ультиматум» даже не голосовался — так, например, утверждает историк московского совета Игнатов; то, по словам других, члены ВРК испытывали «большие колебания»: «никогда мое сердце так не трепетало, — писал Аросев, — как в тот раз, когда приходилось решительно голосовать: отвергнуть ультиматум или нет». Так ли было в действительности? Протоколов заседаний ВРК 27 октября и последующих ближайших дней не сохранилось.

В разное время по разному большевистские исследователи и мемуаристы объясняли этот пробел. В начале объяснения были простые. В бурные дни октября ВРК не вел протоколов своих заседаний — тогда он менее всего заботился об «истории» предисловие к сборнику 1922 под редакцией Овсянникова. Неожиданно однако обнаружился черновик протокола 28-го. Придумали другое объяснение. Все протоколы с 25 по 28 были «сожжены» в тот момент, когда постановлением ВРК в здании совета «были оставлены только товарищи, непосредственно связанные с боевыми действиями». Это был только «стратегический» маневр. Зачем же было жечь протоколы? Не проще ли было их унести?

На обыденном языке это просто называется паникой. Со следующего дня, с момента возвращения секретарей, возобновилось регулярное протоколирование заседаний. Но уже «совершенно непонятным образом» ланка с протоколами от 29—31 октября «исчезла» из Совета. Кто похитил папку и для какой цели, установить «невозможно было». Можно помочь большевистским историкам одним предположением — протоколы были уничтожены во время переполоха 31 октября при налете на Совет броневика противника о нем будет сказано ниже. Впоследствии все же были найдены черновые записи различных заседаний ВРК до 1 ноября они опубликованы в «Кр. Архиве» , но никаких следов не осталось от заседания 31 октября. Из сохранившейся черновой записи протокола 28-го ее случайно к себе на квартиру унесла секретарша мы узнаем, что дважды в течение заседания обсуждался по инициативе левых с. Несмотря на «категорический» отказ большевиков обсуждать вопрос о соглашении на базе роспуска ВРК, в конце заседания вновь поступает «заявление» левых с.

Это требование ультимативно, — «после чего начинается наступление на Совет». ВРК вновь решает не обсуждать вопроса в такой постановке. Едва ли можно однако объяснить настойчивость «дипломатической работы» посредников только тем, что производили они ее для «очистки совести», как пытаются утверждать большевистские исследователи: позиция ВРК была тверда и непоколебима. Здесь врывается диссонанс, довольно хорошо комментирующий формальную запись протокола. В течение суток, истекших с момента предъявления ультиматума, помимо посредников со стороны 365 , действовали и посредники из состава самого ВРК. Так Городского Голову посетили Ногин и Ломов. Вероятнее всего вечером 27-го — это более всего соответствует обстановке. Возможно, что это было и 28-го, когда начавшиеся боевые действия показали, что в центре города положение «революционных советских войск» стало критическим, по признанию оперативной сводки «Социал-Демократа», и когда командующий войсками объявил, что «Кремль занят. Главное сопротивление сломано», и говорил о предстоящих боевых действиях в связи с тем, что «еще продолжается уличная борьба» 366.

Если следовать за воспоминаниями одного из участников делегации Ломова, совершенно непонятно, с какой целью ездила большевистская делегация в «штаб контрреволюции». По дороге злобные выкрики, револьверные и винтовочные выстрелы юнкеров провожают нас... Через час после этого разговора с Рудневым: телефонный звонок последнего. Он требуем немедленной и безоговорочной сдачи московского Совета, в противном случае юнкера обстреляют Совет. Резко обрываем разговор и организуем оборону Совета»... Совсем другое впечатление произвела делегация на тех, кто был в Думе — впечатление полной растерянности. Безоговорочная сдача ВРК и суд над членами его. Сдача всего оружия, находящегося в распоряжении ВРК и расформирование большевистских полков. Передача власти в Москве Городской Думе.

Большевики должны объявить, что борьба велась с ними, а не с советами. Осуществление перемирия возлагается не на КОБ, а на военную власть. О каком либо коалиционном органе нет уже помина. По утверждению Филатьева, Ногин и Ломов соглашались на все требования, за исключением предания суду ВРК, и обещали свой окончательный ответ сообщить по телефону 368. Единственно, в чем показания Ломова не противоречат рассказам другой стороны, это в определении настроения военной молодежи при появлении делегации. Но это настроение было весьма характерно и в отношении к КОБ. Военные потребовали прежде всего, чтобы переговоры происходили в присутствии их представителей. При выходе из кабинета городского головы делегация, действительно, была окружена враждебной толпой, кто-то плюнул Ногину в лицо и потребовалось энергичное вмешательство Руднева, который, выхватив у кого то револьвер; заявил, что он тут же на месте застрелится, если будет допущено какое-либо насилие. Руднев затем проводил делегацию вплоть до «территории» ВРК 369.

Едва ли можно даже сомневаться в том, что несколько бравурный тон воспоминаний Ломова мало соответствовал действительности. После ультиматума в ВРК создалась «ужасно подавленная атмосфера» — таких характеристик можно привести не мало. Отдельные штрихи мемуаристов иногда не плохо очерчивают положение. Вот стоит у окна, задумавшись, будущий автор истории московского совета. Он только что прибыл в Совет. Настроение и по его словам было «подавленное». Подходит к нему Смидович и говорит задушевно-отеческим голосом: «что, Ипатич, повесят, ведь, тебя, милый человек. А ты еще молодой»... Вот Шлихтер, покинувший председательское место на бурном объединенном собрании районных дум и по телефону спрашивающий председателя московского Совета Ногина, куда ему направиться для «конкретной работы».

Пытается позвонить по телефону Шлихтер в партийный комитет, и там ему отвечают: «Никакого распределения товарищей для работы нет ». Один из рядовых мемуаристов позже откровенно признал: теперь мы можем сказать «у нас был — нуль». Надежды свои руководители ВРК возлагают уже не на прямое действие, а на объявление всеобщей забастовки в ответ на полученный ультиматум. Но результат забастовки может сказаться лишь на следующий день, между тем угроза действиями, связанными с ультиматумом, висит над ними Дамокловым мечом. Ведь теоретически до начала активных действий всего лишь 15 минут! Если не выступит сам Рябцов, то возможно самочинное выступление юнкеров и офицеров. Фактически положение таково, что два-три десятка белогвардейцев, по мнению Мещерякова, могли бы арестовать весь Совет. В недрах ВРК столь велика растерянность, что этому члену партии, стоящему далеко от военных организаций и не входящему в состав штабной головки, поручается «отыскать» какую-нибудь военную часть для защиты Совета. Критическое положение, которое очень реально ощущали наиболее трезвые члены ВРК, толкало их на путь поисков соглашения 370.

Посредники говорили, что в самой Думе «назревает раскол», и это может сделать КОБ более податливым. Исуф говорил, что они т. КОБ понимают, что мы слишком зашли далеко, но не следует окончательно жечь моста. Это будет полный разгром пролетариата ». Как будто бы, открывалась лазейка, которой и хотела воспользоваться делегация ВРК в лице Ногина и Ломова. Неуступчивость КОБ, возможно, объясняемая и внешним напором, привела к решению принять ультиматум. Если бы такого решения в действительности не было, совершенно непонятны были бы позднейшие обвинения Ногина со стороны некоторых членов левицы в том, что он скрыл в свое время от ВРК пункт о предании суду. Ультиматум, формально не отвергнутый, повис в воздухе, и пятнадцать минут, после которых должны были последовать решительные действия, растянулись почти на сутки. Но и после того, как «действия » начались, они отнюдь не были решительными.

В городе идет усиленная погромная агитация. Захватываются комиссариаты, типографии, гаражи, склады, расхищаются склады с оружием. Все это ведет к усилению анархии и произвола в Москве»... Как бы в ответ ген. Дитерихс, переговаривая со Штабом 28-го по прямому проводу, усиленно рекомендует: «не останавливаться на ультиматуме»: уличные движения должны подавляться быстро и решительно. Но в Москве нет «фактически» ни «командного состава», ни «руководства», — утверждает телеграмма правительственных комиссаров, которые по собственной инициативе первыми 27-го обратились в Ставку с указанием на необходимость присылки войск. В пессимистической оценке положения ими могло руководить уязвленное самолюбие, но «фактически» приблизительно так и было. Очень трудно, не имея документов — даже свидетельских мемуарных показаний, охарактеризовать психологию действующих лиц. Сложен был, конечно, комплекс восприятий, определявший тактику КОБ в первые дни.

Едва ли приходится, однако, сомневаться в том, что среди стимулов, которые толкали революционную демократию, взявшую, по выражению Астрова, «спасение Москвы» в свои руки, на путь выжидательный, не последнюю роль играла уже твердо укрепившаяся в сознании концепция страха перед грядущей контрреволюцией, возможным «торжеством реакции темных сил» — концепция эта фигурирует решительно во всех опубликованных приказах командующего войсками и в воззваниях КОБ. Эта концепция превращалась в самогипноз — революционная демократия боялась не столько углубления революции в сторону ее большевизации, сколько тени символического «Корнилова». Еще более определённо звучит призыв к солдатам и рабочим, помеченный датой 27-го: «контрреволюция злорадствует и мобилизуется, готовясь раздавить изнывающий в междоусобной борьбе рабочий класс». Самовнушение содействовала вся двойственная тактика ВРК, которая вытекала из обнаружившегося полного его бессилия. Власть большевиков будет «кратковременна». Надежда мирно ликвидировать в Москве «авантюру» большевиков не оставляла КОБ. Такая ликвидация гарантировала демократическую общественность от того, что маятник качнется в противоположную сторону, и на авансцену выступит организованная военная сила, которая подавит восстание. Много раз уже приходилось отмечать, что доверия к ней не было в рядах КОБ. То было взаимное чувство — и у руководителей и у руководимых, оно мешало слиянию и дружественному контакту.

КОБ «к нам, как говорят, относится с некоторым недоверием, если не боязнью», — замечает Эфрон. Командующий войсками явно обнаружил полную свою непригодность в данный ответственный момент, независимо даже от того, как надлежит в исторической перспективе оценить его тактику. Личность вождя имеет первостепенное значение в дни гражданской войны. Подозрительное и враждебное отношение к Рябцову со стороны той вооруженной силы, которой он должен был руководить, подрывало моральное влияние командующего войсками и властно требовало его замены. Дезорганизация от смены руководства в момент действия компенсировалась бы доверием, которое могло бы внушить другое лицо. Со стороны КОБ попыток такой замены мы не видим. Мало того, с момента объявления военного положения Рябцов получает всю полноту власти, и КОБ как бы отступает на задний план там, где нужно действовать. Общественная организация становится каким-то политическим прикрытием и выступает лишь тогда, когда надо вести дипломатические переговоры. Такая формальная юридическая точка зрения, мало уместная в сложившейся обстановке, была чревата последствиями: КОБ самоустранялся от активной работы даже там, где его организующая роль могла быть очень значительна, вне сферы непосредственных боевых действий, естественно подлежавших ведению военных властей, а не представителей общественности.

Чем иным, как ни доверием к политическому облику Рябцова, можно объяснить самоустранение КОБ? Демократическое реномэ 371 и социалистические связи Рябцова давали ту гарантию, которую хотели иметь руководящие круги КОБ в своей борьбе с попыткой насильственного захвата власти одним из слагаемых революционной демократии — «товарищами большевиками» 372. Выжидательная политика, которую проводил Рябцов, соответствовала настроениям, господствовавшим в кругах КОБ 373. Своеобразное положение создалось в Москве.

Военно-революционный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Военно-революционный комитет при ВЦИК. Создан 12 октября 1917 г. С 25 октября 1917 г.

Государственное политическое управление 1922. ОГПУ объединённое государственное политическое управление. Меджинский ВЧК. Советские Карательные органы. Боец ВЧК. Дзержинский коллегия ОГПУ 1922. ОГПУ 1923—1934. Комбриг Бессонов Иван Георгиевич. ОГПУ 1923. Всероссийская чрезвычайная комиссия 1917. Дзержинский ВЧК декабря 1917. Военно-революционный комитет в Петрограде. Военно-революционный комитет ВРК состав. Симбирская Губернская ЧК В 1918г.. ВЧК 1920. Сотрудники Екатеринбургской ЧК 1920. Петроградский военно-революционный комитет ВРК. Зачеданиевоенно-революционный комитет 1917. ОГПУ 1931. НКВД 1930. Удостоверение 1920 года. Мандат ВЧК. ВЧК документы. Удостоверение ВЧК 1918. Совет народных Комиссаров ВЧК. ВЧК 20 декабря 1917. Дзержинский среди сотрудников ВЧК. ВЧК мятеж. Латыши в ВЧК. Коллегия ВЧК 1921. Чекист 1917. Фотосессия Чекистов, 1921 год. Чекисты Иркутск 1921. Спецотдел ВЧК. Бокий ВЧК. Сотрудник ВЧК. ВЧК участники. ОГПУ 1922. ЧК 1922. ГПУ 1922 год. Военно-революционный трибунал.

Это во-первых. Восстание должно опираться на революционный подъем народа. Это во-вторых. Восстание должно опираться на такой переломный пункт в истории нарастающей революции, когда активность передовых рядов народа наибольшая, когда всего сильнее колебания в рядах врагов и в рядах слабых половинчатых нерешительных друзей революции. Это в-третьих. Вот этими тремя условиями постановки вопроса о восстании и отличается марксизм от бланкизма. Но раз есть налицо эти условия, то отказаться от отношения к восстанию, как к искусству, значит изменить марксизму и изменить революции. Чтобы доказать, почему именно переживаемый нами момент надо признать таким, когда обязательно для партии признать восстание поставленным ходом объективных событий в порядке дня и отнестись к восстанию, как к искусству, чтобы доказать это, лучше всего, пожалуй, употребить метод сравнения и сопоставить 3—4 июля с сентябрьскими днями. Но из этого нельзя было сделать вывода в пользу взятия власти тогда, ибо объективных условий для победы восстания тогда не было. Не было еще большинства у нас среди рабочих и солдат столиц. Теперь оно есть в обоих Советах. Оно создано только историей июля и августа, опытом «расправы» с большевиками и опытом корниловщины. Теперь он есть после корниловщины. Провинция и взятие власти Советами во многих местах доказывают это. Теперь колебания гигантские: наш главный враг, империализм союзный и всемирный, ибо «союзники» стоят во главе всемирного империализма, заколебался между войной до победы и сепаратным миром против России. Наши мелкобуржуазные демократы, явно потеряв большинство в народе, заколебались гигантски, отказавшись от блока, т.

25 Октября 1917 при Петросовете образован Военно-революционный комитет (ВРК).

ВРК выполняли роль временных чрезвычайных органов пролетарской власти. Представители ВРК направляются во все воинские части, проходят митинги. Всероссийская чрезвычайная комиссия СНК - Совет народных комиссаров ВЦИК - Всероссийский центральный исполнительный комитет ПЛСР - Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов) ВРК - Военно-революционные комитеты.

ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЕ КОМИТЕТЫ

Новости Вооружение История Мнения Аналитика Видео. Значения аббревиатуры ВРК. Найдено значений: 14. расшифровка? что такое врк по истории?. Ответы на часто задаваемые вопросы при подготовке домашнего задания по всем школьным предметам. 24 октября (6 ноября) ВРК предписал комиссарам и полковым комитетам поддерживать связь со Смольным, привести в боевую готовность Петропавловскую крепость, полки Петроградского гарнизона и крейсер "Аврора". По мере формирования наркоматов, отделов ВЦИК и упорядочения работы Советов функции ВРК переходили к этим органам.

Временное правительство — от кризиса к краху

Врк-вчк в 1917-1922 гг
Подготовка к восстанию
Из Википедии — свободной энциклопедии
Развернутый ответ:
Путеводитель
Октябрьская революция 1917 года: причины, ход и итоги

Значение слова "Военно-революционные комитеты"

ВРК - расшифровка? что такое врк по истории?	Рузаевский ВРК создал рабочую милицию и установил советскую власть в городе.
Врк это в истории 1917	Полная расшифровка ВРК: Вагонная ремонтная компания, вагоноремонтная компания, вариационно-ртутометрический комплекс, «Ведение реестров компаний», винторулевая колонка и др.

Военно-революционный комитет (ВРК) при Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов

При ВРК был создан Центральный революционный полевой штаб по борьбе с контрреволюцией. 12 октября, игнорируя противодействие меньшевиков и эсеров, Исполком Петросовета вынес решение о создании Военно-революционного комитета (ВРК), ставшего легальным центром подготовки вооруженного восстания. Аббревиатура «ВРК» имеет 14 вариантов расшифровки. Большую роль в работе ВРК сыграли Ленин и Троцкий. Задача ВРК (первоначально он назывался Революционным комитетом обороны) состояла в обеспечении революционной обороны Петрограда и безопасности народа от корниловцев. Анкеты и списки членов, комиссаров, сотрудников ВРК, а также списки членов фракции большевиков II Всероссийского съезда Советов, присланных в распоряжение Петроградского В.

Новости врк расшифровка по истории