«Возвращение блудного сына» Знаменитая картина «Возвращение блудного сына», одна из последних работ Рембрандта. Одной из последних его работ стало монументальное полотно «Возвращение блудного сына».
Последний поклон мастера: о картине Рембрандта «Возвращение блудного сына»
В каком-то смысле Титус, вероятно, для отца был блудным сыном. А потом он так, скорее всего, скоропостижно скончался, и ничего уже нельзя поправить. Лично я понимаю тех исследователей, которые считают, что эта картина — картина памяти Титуса, Титуса такого, каким он был, в чем-то виноватого перед своим отцом. Облик здесь смягчен, но тем не менее караваджистские детали есть и здесь. Для начала ноги: вот эта бесподобно написанная грязная задубевшая подошва, стоптанный башмак. Здесь сложнейшая по технике живопись с очень тонкой разработкой охры, мелкими мазками, с вкраплением красного.
Рембрандт здесь прекрасно пользуется вот этими мазками красного для того, чтобы создать ощущение истрепавшегося подола. На большом расстоянии эти длинные красные мазки смотрятся как настоящие лохмотья. Затем, эти красненькие вкрапления усиливают ощущение грубости самой ноги. Ну и, конечно, вот эта босая нога, не отличающаяся ни изяществом, ни чистотой, — это, безусловно, идея Караваджо, и она здесь очень по-караваджистски применена, со смыслом. Это, с одной стороны, босые ноги нищего.
С другой стороны, это босые ноги паломника, человека, идущего путем покаяния к Богу. Ведь что такое паломничество? Паломничество — это такая форма покаяния, когда человек терпит лишения, трудности в дороге, размышляет о своих грехах, приходит в святое место, там исповедуется, молится и получает прощение. Очень заманчивый вопрос — видел ли Рембрандт, может, в гравюре, может, в какой-нибудь копии «Мадонну из Лорето» Караваджо, где перед Мадонной стоят такие же босоногие паломники, с такими же пятками? А вдруг видел?
Вдруг в каком-то офорте, в какой-то репродукционной графике эта картина существовала? Это очень интересно. Может быть, это и случайное совпадение, но тем не менее я считаю вполне правомерным поставить такой вопрос, он прямо срывается с языка. Это, безусловно, композиционный прием караваджистского толка: коленопреклоненный человек, грязными грубыми ногами обращенный к зрителю. И человек, зритель, следующий в очереди в это самое покаянное паломничество, в этот путь.
В картине нет жесткости Караваджо, то, что она не столько о пути сына, сколько о прощении отца, с этими потрясающими руками, мужской и женской. Отец, прощающий сейчас сына, он ему и отец, и мать, как метафора Бога, заново создающего в этом опустившемся человеке личность, своего сына. Тут есть, конечно, еще тонкости караваджистского толка. Вот поистрепавшийся костюм, где воротнике сзади сохранился кусок вышивки с жемчугом. Вот это то, что осталось от богатого, роскошного одеяния, которое сыну дал отец.
Тоже вот такой натурализм. Он, конечно, такой, к которому художник и сам мог прийти, без всякого Караваджо. С другой стороны, мне кажется, что за этим тоже чувствуется какая-то определенная насмотренность. К тому же Рембрандт не молод в этот момент, он пережил страшное потрясение, банкротство, смерть своей любимой женщины и сына. Он остался с дочерью Корнелией.
Она подросток, на тот момент ей 15 лет. Наверное, как всякий нормальный человек, он ее любил, но она девочка. А сын продавал картины и многое понимал, и, может быть, у них были какие-то серьезнейшие точки соприкосновения, ведь у Рембрандта есть целый цикл портретов Титуса. Раз так часто портретировал сына, значит, очень много имел к нему любви, которую вкладывал в эту самую живопись.
Конечно, нет.
Картина Рембрандта совсем о другом. Не о внешних атрибутах великодушия. А о внутренних чувствах отца. Передать же это гораздо сложнее. Но Рембрандту это так хорошо удаётся, что все внешние атрибуты кажутся нелепыми.
Вот в этом его гениальность. Техника Рембрандта Рембрандт полностью сосредоточен на передаче внутреннего мира своих героев. Это отражается на его технике. Мы не видим стандартной цветовой гаммы. Мы видим сплав красных, коричневых и золотистых оттенков.
Мазки краски наложены порывисто, как будто небрежно. Художник не скрывает их. Никакой прилизанности. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Необычна и светотень на картине.
Главные герои освещены неярким источником света. Самое яркое пятно — лоб отца. Вокруг полумрак. Который переходит почти в кромешную темноту на заднем плане. Такие переходы от света к тени добавляют эмоциональности.
Приглашаю Вас в онлайн-галерею. Я, создатель этого сайта, помогу Вам подобрать картину. Полотна и их описания смотрите по ссылке. Долой внешнюю красоту Рембрандта не волновала внешняя красота человека. Его Блудный сын истерзан жизнью по-настоящему.
Его вид неприятен. Дыра на спине. Стертые ноги. Голый череп. Да, его одежда изношена.
Даже чересчур. Это уже скорее театральный атрибут.
Но вернулся этот расточитель — и ты созвал целый пир». На эти упреки старик ответил: «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое — твое. Сейчас же нам надо радоваться и веселиться, что брат твой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» Лк 15: 11 — 32.
Практически все древние религии мира ставят четкую грань между небом и землей. Небо — для богов и героев, земля — для людей и животных. Даже царство мертвых, будь то ад или рай, мыслится, скорее, не как небесная, а именно как земная обитель, пусть даже и отделенная от мира живых некоей непроходимой преградой. Небо же для человека закрыто. Если и попадает туда кто-либо из смертных, то это — исключение из правила, а за само попадание нужно уплатить очень высокую цену. Небо глубоко чуждо людям, и оно никогда всерьез не рассматривалось язычеством не философией, а религией как нечто вожделенное и самоценное.
Вера Авраама, а вслед за ней — и христианство, говорит совершенно иное. Небо — наш дом и наша родина, которая была утрачена человеком после грехопадения. И теперь цель каждого человека — вернуться домой, к своему Отцу, который, невзирая на все наши измены, ошибки и прегрешения, по-прежнему ждет и так же неизменно любит нас. Бог христианства — это не творец-демиург, создавший мир по никому непонятным причинам, а любящий Создатель-Отец, жаждущий, чтобы все Его творение участвовало в Его божественной жизни. И притча о блудном сыне иносказательно раскрывает эту евангельскую истину. Причем раскрытие это — двухуровневое.
Первый уровень — общечеловеческий. В Эдеме до грехопадения наши прародители имели все мыслимые блага и могли лично общаться с Богом. Более того, у них была возможность духовного совершенства. То есть, «наследство» говоря языком притчи Адам и Ева имели огромное. Но, поддавшись соблазнам сатаны, который пообещал им, что, отойдя от Бога, они станут свободными, первые люди разорвали духовную связь со своим Творцом, и вместо свободы получили смерть. Практически вся история человечества — это попытка построить счастливую жизнь без Божьего участия, только лишь теми силами, которые имеет сам человек.
Да вот только загвоздка в том, что любой талант не есть наш собственный — он Божий, а мы лишь пользуемся им, либо транжиря его, либо употребляя во благо.
Хотя впереди вот тот самый хэппи-энд, который все с детства знают, но тем не менее Рембрандт переносит это в сферу будущего, а настоящее — это вот такой страшный, в чем-то отвратительный облик не столько самого блудного сына, сколько греха как такового и его страшных последствий, на которые нельзя закрыть глаза. Да, сын получает прощение.
Но каким он стал за время своей жизни? Легко ли восстановить его таким, каков он был? Здесь, конечно, очень серьезный такой экзегетический подтекст, подтекст, указывающий на масштабы работы Бога, прощающего грешника, ведь этого человека, совершенно разрушившего себя, надо заново творить, как когда-то Бог творил Адама.
Прежде всего он, конечно, тоже проявляется в облике блудного сына. Здесь все не так пугающе смотрится, как в офорте его молодости, хотя бы потому, что блудный сын показан спиной к зрителю. Правда, изменение композиционного ракурса — это такой нелицеприятный реверанс в нашу сторону, потому что, подойдя к картине, мы оказываемся следующими в очереди.
Нередко биографы Рембрандта, как раз специалисты, изучающие именно события его жизни, может быть, не меньше, чем творчество, связывают эту картину, во-первых, со смертью его сына Титуса, и не только с отцовскими переживаниями, вот этими воспоминаниями о сыне, возможно, даже и оплакиванием сына, но еще и с целым рядом претензий, который при жизни Титуса у Рембрандта к нему мог быть. Титус был преуспевающим коммерсантом, торговцем произведениями искусства, и, желая удержать своего отца от такой чересчур большой траты денег, которая уже довела его до банкротства, он создал с гражданской женой Рембрандта, своей мачехой Хендрике Стоффельс, акционерное общество по торговле картинами Рембрандта. В уставе они прописали, что гонорар за эти картины будет получать не автор, а общество.
Лично мне кажется, что для дееспособного, физически здорового и находящегося в поре глубокой творческой зрелости Рембрандта это глубоко оскорбительные условия, да еще, судя по разным косвенным источникам, человека болезненно самолюбивого, гордого, конечно, это момент тяжелый. В каком-то смысле Титус, вероятно, для отца был блудным сыном. А потом он так, скорее всего, скоропостижно скончался, и ничего уже нельзя поправить.
Лично я понимаю тех исследователей, которые считают, что эта картина — картина памяти Титуса, Титуса такого, каким он был, в чем-то виноватого перед своим отцом. Облик здесь смягчен, но тем не менее караваджистские детали есть и здесь. Для начала ноги: вот эта бесподобно написанная грязная задубевшая подошва, стоптанный башмак.
Здесь сложнейшая по технике живопись с очень тонкой разработкой охры, мелкими мазками, с вкраплением красного. Рембрандт здесь прекрасно пользуется вот этими мазками красного для того, чтобы создать ощущение истрепавшегося подола. На большом расстоянии эти длинные красные мазки смотрятся как настоящие лохмотья.
Затем, эти красненькие вкрапления усиливают ощущение грубости самой ноги. Ну и, конечно, вот эта босая нога, не отличающаяся ни изяществом, ни чистотой, — это, безусловно, идея Караваджо, и она здесь очень по-караваджистски применена, со смыслом. Это, с одной стороны, босые ноги нищего.
С другой стороны, это босые ноги паломника, человека, идущего путем покаяния к Богу. Ведь что такое паломничество? Паломничество — это такая форма покаяния, когда человек терпит лишения, трудности в дороге, размышляет о своих грехах, приходит в святое место, там исповедуется, молится и получает прощение.
Очень заманчивый вопрос — видел ли Рембрандт, может, в гравюре, может, в какой-нибудь копии «Мадонну из Лорето» Караваджо, где перед Мадонной стоят такие же босоногие паломники, с такими же пятками? А вдруг видел? Вдруг в каком-то офорте, в какой-то репродукционной графике эта картина существовала?
Это очень интересно. Может быть, это и случайное совпадение, но тем не менее я считаю вполне правомерным поставить такой вопрос, он прямо срывается с языка. Это, безусловно, композиционный прием караваджистского толка: коленопреклоненный человек, грязными грубыми ногами обращенный к зрителю.
И человек, зритель, следующий в очереди в это самое покаянное паломничество, в этот путь. В картине нет жесткости Караваджо, то, что она не столько о пути сына, сколько о прощении отца, с этими потрясающими руками, мужской и женской. Отец, прощающий сейчас сына, он ему и отец, и мать, как метафора Бога, заново создающего в этом опустившемся человеке личность, своего сына.
«Возвращение блудного сына» Рембрандта. Почему это шедевр
посвящение картине Рембрандта "Возвращение блудного сына", автором которой выступил российский кинорежиссер Александр Сокуров, представили в понедельник в Государственном Эрмитаже. Темой конкурса было «Искупление и возрождение»: в колониях желающим было предложено создать произведения (живопись, художественную роспись по дереву или выжигание по дереву) по мотивам картины Рембрандта «Возвращение блудного сына». Рембрандт создал «Блудного сына» сразу после постигшей его трагедии. Темой конкурса было «Искупление и возрождение»: в колониях желающим было предложено создать произведения (живопись, художественную роспись по дереву или выжигание по дереву) по мотивам картины Рембрандта «Возвращение блудного сына». Сюжет картины «Возвращение блудного сына» не имеет прямого отношения к предыдущим наброскам, но именно в нее вложил Рембрандт весь свой творческий опыт и едва ли не самое главное из жизненного опыта.
Возвращение блудного сына (Рембрандт)
Картины осужденных по мотивам известного полотна Рембрандта «Возвращение блудного сына» выставили в Государственном Эрмитаже. Возвращение блудного сына Рембрандта и другие картины и иконы (фото). Эта картина, несомненно венчающая позднее творчество Рембрандта, о покаянном возвращении сына, о бескорыстном прощении отца, ясно и убедительно обнажает глубокую человечность повествования.
Христос и Рембрандт. Размышления над картиной "Возвращение блудного сына"
Известнейшие из подобных произведений — полотно великого голландского живописца XVII в. Рембрандта Харменса ван Рейна — «Возвращение блудного сына» — хранящееся в Эрмитаже. Но именно «Возвращение блудного сына», написанное незадолго до смерти (ок. Свою картину «Возвращение блудного сына» Рембрандт писал незадолго до смерти. 1643), «Возвращение блудного сына» (1669), «Автопортрет с двумя кругами» (1667). Вместе с тем обнаружение «новых картин» всем известных художников нередко связано с подделкой. «Возвращение блудного сына» Рембрандта — наиболее впечатляющее визуальное воплощение отцовской любви и прощения в западноевропейской живописи.
Картина «Возвращение блудного сына»
Этот же, изображённый со спины, стоит перед отцом на коленях, образуя с ним монументальную группу, которую можно было бы вылить в бронзе. Нигде с таким чувством не проявлялась объединяющая человеческая сила монументальных форм. Отец — полный достоинства старец, с благородными чертами лица, одет в царственно звучащие красные одеяния. Но и эта монументальность у Рембрандта распадается, подмываемая мощным потоком человечности, изливаемой на этот, кажется, так прочно спаянный блок. От благородной головы отца, от его драгоценного одеяния наш взгляд спускается к постриженному наголо, преступному черепу сына, к его беспорядочно висящим на теле отрепьям, к подошвам ног, дерзко выставленных навстречу зрителю, преграждая его взгляд... Группа опрокидывается в её вершине.
В праздности, распутстве и пьянстве проводил он свои дни, пока не оказался на скотном дворе, где питался из одного корыта со свиньями. Находясь в отчаянном положении и полной нищете, юноша возвращается к отцу, готовый стать его последним рабом. Но вместо презрения он находит царский прием, вместо гнева — всепрощающую, глубокую и нежную отцовскую любовь.
Как минимум трижды за свою жизнь Рембрандт обращается к причте о блудном сыне. Впервые, в 1633 году в полотне «Автопортрет с Саскией на коленях». Картина была написана Рембрандтом в счастливую для него пору.
Он только женился на дочери бургомистра Саскии ван Эйленбюрх, которую очень любил. И это был их первый и последний если не считать рисунков совместный портрет. На картине изображена нарядно одетая девушка, юная, красивая.
По тем временам она ведет себя скорее фривольно, ведь сидит на коленях у молодого человека, обнявшего ее гибкий стан. Юноша — франт, беспечный щеголь в бархатном камзоле, в шляпе с огромным страусиным пером. Он весел и доволен собой: ему принадлежит внимание дамы, в руках бокал с искрящимся вином, на богато уставленном столе накрыт сытный обед.
В беспечном времяпрепровождении, в радости, в упоении жизнью и человеческим счастье Рембрандт изобразил себя и свою возлюбленную. Такие доски висели обычно в тавернах и на них записывалась цена выпитого и съеденного. Был ли это намек зрителю, что за все в жизни придется платить или просто композиция картины требовала пятна в углу.
Перед современниками картина, в которой зрители узнали молодых супругов, предстала с названием «Блудный сын в таверне» «Пир блудного сына». В этом название прозвучали как гордая самоирония, так и бунтарство молодого художника, сделавшего вызов чопорным голландским бюргерам. Однако его не поняли.
Среди амстердамских богачей был популярен жанр портрета, и очередное полотно Рембрандта сделало его еще более знаменитым и расширило круг заказчиков. В 1636 году Рембрандт создает офорт «Блудный сын». Рука мастера выстраивает пространство: намеком дает пейзаж, без лишних подробностей изображает второстепенных персонажей и все внимание сосредоточивает на двух главных героях — отце и сыне.
В коленопреклоненной фигуре оборванца, прильнувшего щекой к отцовскому халату, в его лице, изможденном испытаниями и заросшем волосами, в его почти безвольных руках и судорожно скрюченных пальцах видно раскаяние. А в отце, спешащем к сыну так, что даже башмак слетает с его ноги и трость катится по ступеням, в его сдвинутых от горечи бровях, мы читаем только любовь. Настоящую и горячую любовь переданного сердца.
Яркость и тяжесть пятен располагает фигуры по степени их важности и определяет порядок чтения композиции. Главная группа сразу бросается в глаза, хотя и расположена не в центре. Правая стоящая фигура выделена светом слабее, воспринимается как световой и цветовой отзвук главной. Здесь известное внутреннее единство. Сидящая фигура, выражающая осуждение, затенена сильнее, и в позе, и в колорите — контраст. Другие свидетели едва проступают из мрака. На фоне происходящего — тишина.
Смысл картины существует только на ее языке, на языке всех ее форм. Смысл — внутренняя сторона целостного образа. Словесный анализ смысла может быть только толкованием. Понимание смысла картины всегда богаче ее толкования ». Поэтому есть логика в том, что в «Возвращении» блудный сын — тоже Рембрандт. С одной стороны, Рембрандт представляет себя блудным сыном, кающимся в собственных грехах перед своим земным отцом и Богом, который изображен стариком. С другой, это старший сын сидящий справа , в котором воплощается совесть.
Здесь же младший сын как символ упрека в грехах молодости». Картиной восхищался Ван Гог и вдохновлялся Бродский Ван Гог о Рембрандте в контексте размышления над картиной «Возвращение»: «Надо умереть несколько раз, дабы так рисовать».
Это тёмные силуэты, которые с трудом различимы на тёмном фоне, но кто они такие — остаётся загадкой.
Некоторые называли их «братьями и сёстрами» главного героя. Характерно, что Рембрандт избегает конфликта: в притче говорится о ревности послушного сына, а гармония картины ничем не нарушена. Сотрудник Эрмитажа Ирина Линник считает, что полотно Рембрандта имеет прообраз в гравюре на дереве Корнелиса Антониссена 1541 год , на котором коленопреклоненный сын с отцом также изображены в окружении фигур.
В небесах на гравюре на греческом, иврите и латыни написано «Бог». Рентген эрмитажного полотна показал первоначальное сходство картины Рембрандта с деталями упомянутой гравюры. Тем не менее, прямую аналогию провести нельзя — на картине есть только отдалённое сходство с одной из аллегорий Антониссена самая дальняя и почти исчезающая в темноте , которая напоминает аллегорию Любви, и, вдобавок, имеет красный медальон в форме сердца.
Возможно, это изображение матери блудного сына. Второстепенные персонажи в правой части картины Две фигуры на заднем плане, расположенные в центре судя по всему, женская, возможно — служанка или ещё одна персонифицированная аллегория; и мужская , труднее поддаются отгадке. Сидящий молодой человек с усами, если следовать сюжету притчи, может быть вторым, послушным братом.
Существует предположения, что на самом деле второй брат — это предыдущая «женская» фигура, обнимающая колонну. Причём, может быть, это не просто колонна — по форме она напоминает столп Иерусалимского храма и может вполне символизировать собой столп Закона, и то, что праведный брат за ней прячется, приобретает символическое звучание.
Смысл евангельского рассказа
- Личная трагедия художника
- "Возвращение блудного сына" - картина Рембрандта
- Рембрандт ван Рейн. Возвращение блудного сына. Больше, чем видит глаз
- Описание картины:
- «Возвращение блудного сына», Рембрандт — описание и видеообзор картины