Когда Паша Цируль вышел из тюрьмы, он начал оказывать содействие финансовым пирамидам в их мошеннической деятельности. Какие последние новости о народном артисте России Филиппе Киркорове?
Sorry, your request has been denied.
Лишь удача помогла Циркулю не отправиться в тюрьму. Секретные документы он вовремя передал спецслужбам. Когда-то Иваньков даже получил от него деньги после освобождения, чтобы адаптироваться к новым условиями. После переезда Япончика в США всё изменилось. Сперва он заявил, что Цируль помогает своим матери и сестре, которые жили за океаном, забирая деньги из общака. Не найдя доказательств, он решил забрать себе американские компании Цируля. Павел Захаров. В 1993-ом году на Япончика совершили покушение. Поговаривают, что его организовал именно Цируль, который в 1994-ом году оказался под арестом.
Доказательств его вины не было, но для задержания и ареста основания нашлись. Ходят слухи, что Цирулю предлагали выйти за полмиллиона долларов. По тем временам, это была космическая сумма. Вор отказался. В январе 1997-ого года ему стало плохо. Врачи тюрьмы в Лефортово установили, что причиной смерти стало отсутствие наркотиков, ведь Цируль давно и систематически их употреблял.
Давал деньги коммерсантам под проценты и т. Что это за балалайка?!?
Вокруг миллионера Алика крутились все самые ушлые коммерсанты и высокие городские чиновники. Кроме того, за харизматичным мужчиной увивались толпы длинноногих дурочек. Но Гасанов был занят. На первый взгляд, действительно: уроженка украинского городка Сумы Оксана родилась в неблагополучной семье, отец почти не «просыхал». Лабинцева окончила восемь классов школы, поступила в строительный техникум. И тут появился богатый Гасанов с «путевкой в красивую жизнь», как ей казалось... Оксана родила Алику двоих сыновей. Ездила на кабриолете, жила в огромной квартире, роскошно одевалась. Девушка прекрасно знала, чем занимается ее супруг и с какими страшными людьми имеет дело. Однако ее это не пугало. Более того, она участвовала в некоторых аферах мужа. В частности, в закупке автомобилей по заниженным ценам с завода «АвтоВАЗ». На всех фото Лабинцева сияет улыбкой. Но ее жизнь перевернулась во время празднования 37-го дня рождения Алика в самом дорогом ресторане Тольятти. Пьяный он вышел на улицу покурить и был убит киллером. Уже на второй день после смерти Гасанова его империю стали разрывать на части. С наследницей Оксаной партнеры Алика по бизнесу работать не хотели и ни во что ее не ставили. Но, будучи смелой женщиной, Лабинцева решила сопротивляться. Оксане передались замашки погибшего супруга, она возомнила себя королевой. Лабинцева объявила о своих правах на масштабный бизнес, чем вызвала жуткий гнев бандитов. Женщина стала выезжать на стрелки и вести «серьезный базар». Очень быстро Оксана обзавелась «крышей» в лице Андрея Милованова. Лежа в постели, он обещал ей, что защитит от всех наездов, что вместе они заработают кучу денег и начнут жизнь с чистого листа. Но как только у Лабинцевой начались проблемы с жестокими и безбашенными бандитами братьями Поповыми, Милованов ее бросил. Оксане не удалось найти общего языка с Поповыми, и те заказали конкурентку. За 50 тысяч долларов Лабинцеву устранил… Милованов. Посреди белого дня упырь выпустил в Оксану шесть пуль. Смерть за неповиновение Ирина Зироян, так же как и Лабинцева, не захотела расставаться с бизнесом супруга и поплатилась за это жизнью. В начале 90-х Ирина вышла замуж за Геру Зирояна по кличке Обезьяна. От предыдущего брака у Ирины остался сын Исмаил, которого Гера принял как родного. Жили супруги богато. Гера рулил армянским крылом Ореховской ОПГ, под ним находилась почти вся торговля на юге Москвы: Замоскворецкий рынок, рестораны и торговые центры на Варшавском шоссе. Зироян имел колоссальные прибыли ежедневно. Владо стало мало Подмосковья, он пожелал расширить свои владения.
Словно какое-то заклятие лежало на нем: он погиб — и началась кровавая бойня за передел сфер влияния. А между тем появились темные слухи, что Сильвестр жив. Они все настойчивее, и вот уже кто-то где-то будто бы видел его. Если «папа» вернется, многим не поздоровится… А тут еще недалеко бушует курганская бандитская группировка.
Книга - Криминальная история России. 1995–2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль
С преступными боссами воевал и другой известный авторитет — Павел Захаров (Паша Цируль), который к 90-м годам стал одним из главных наркобаронов постсоветского пространства. ТРАГИЧЕСКАЯ судьба Паши Цируля и верной спутницы Розы, Его боялся даже Япончик! После второй отсидки Паша Цируль стал именно тем человеком, которым оставался всю оставшуюся жизнь – авторитетным вором в законе, который питал слабость к наркотикам. Паша Цируль, Валерия Карышева в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! Главный Наркобарон Ссср Вор В Законе Паша Цируль 15.03.2023» в сравнении с последними загруженными видео.
Эскобар московского пошива
Раза три вытаскивал из отделений милиции по различным уголовным делам… Оля заговорила первой. Насколько мне известно, твой муж, Олег Негобин, за границей. Я слышал, что его объявили в розыск, но говорят, что он благополучно выехал из страны… — Да, было дело, — поправила меня Олеся. Там его и задержали по обвинению в убийстве. А здесь ему, — Олеся сделала паузу, — пытаются… — она хотела сказать «пришить», но запнулась, подыскивая более подходящее слово, — обвинить в очень громком преступлении. Через кого?
Ты встречалась с ним? Я собрался в отпуск, а тут такое дело… В разговор вмешалась Оля: — Вы же несколько раз спасали моего Андрея! Неужели теперь нам откажете? Конечно, я не откажу. Но… давайте все по порядку.
Итак, кто ведет дело, за кем он числится? Я достал блокнот и ручку и приготовился записывать. Вам следователь все расскажет. Вы только позвоните ему… — Хорошо, — подвел я итог. Что является самым главным оружием адвоката?
Нет, не его удостоверение, подтверждающее, что он принадлежит к какой-либо коллегии адвокатов. Это именно ордер, своего рода мандат для ведения защиты какого-то конкретного лица в каком-то определенном органе, который его обвиняет. Я вышел в приемную к Юле, взял формы для заполнения. Вернувшись в кабинет, сел за стол и начал вписывать в формы фамилии моих клиентов. Их только вчера доставили, и уже все отрицают?
Я заполнил два листка. Юля выписала мне два ордера — на Олега Негобина и Андрея Зеленова. После этого я подошел к телефону и набрал номер следователя. Трубку долго не снимали. Наконец на другом конце провода раздался мужской голос: — Алло, вас слушают!
Я проверил, правильно ли набрал номер, а потом проговорил: — Мне, пожалуйста, следователя такого-то. По его интонациям чувствовалось, что это действительно следователь. Вместо того чтобы сначала выслушать собеседника, узнать, по какому вопросу звонят, он сразу же — «Кто это говорит? На другом конце провода — длительная пауза… Вероятно, следователь прикрыл микрофон рукой и с кем-то разговаривал. Тишина длилась больше минуты.
Наконец следователь спросил: — Как ваша фамилия? Я вновь назвался. Вероятно, следователь записывал мои данные. Позвоните через полчаса. Девушки сидели на своих местах и, едва я открыл дверь, вопросительно взглянули на меня.
Странный какой-то следователь… — Да, так и есть. Он очень странный! Мало ли почему! Может, обедать пошел, может, с начальством консультируется, может, принимает кого-то… Через полчаса я вновь набрал номер следователя. Он назвал меня по имени-отчеству.
Я же прекрасно помнил, что представился ему лишь по фамилии. Пожалуйста… Адрес наш знаете? Внизу, у дежурного, будет пропуск на ваше имя. Не забудьте удостоверение и ордер, — напомнил мне следователь. Если только для того, чтобы на него посмотреть…» Я подошел к девушкам и сказал: — Все в порядке, разрешение получено.
Сейчас еду. Но, думаю, сегодня все будет нормально. Получу разрешение и увижу их. Мы вас около тюрьмы ждать будем. Я сел в машину и направился в сторону прокуратуры.
Всю дорогу пытался как можно точнее вспомнить обстоятельства, при которых познакомился с Олегом. Следователь наверняка спросит об этом… А познакомились мы с ним примерно года два назад, через два дня после убийства знаменитого тележурналиста Владислава Листьева. Почему я это запомнил? Да потому, что тогда по Москве прокатился грандиозный милицейский шмон. Это громкое убийство наделало много шума.
Полетели головы начальника московской милиции, главного прокурора города, многих других милицейских шишек. Хватали всех подряд. В тот день, я помню, у меня был суд в одном из районов Москвы. После окончания суда я решил пообедать в кафе. Выйдя из кафе, я увидел, что на колесах моего автомобиля красуется мощное блокировочное устройство — «каблук».
В то время блокировка автомашин, припаркованных в запрещенных местах, была достаточно популярной. Я тут же подозвал блокираторов и потребовал, чтобы они немедленно сняли «каблук» с моей машины, сославшись на то, что это незаконно. Но блокираторы еще больше разозлились. Слишком грамотный! Я настаивал на своем.
Наконец один из качков махнул рукой. Я заметил, как из милицейской машины с надписью «ГАИ» неожиданно вылез толстый гаишник с круглым красным лицом. Он медленно подошел к моей машине, небрежно козырнул и, представившись, спросил: — В чем проблема? Объясните ему!
Прокурор прибегает, руками размахивает, охает-ахает, мол, как мне это удалось! А я все по справедливости, по понятиям сделал. Придут тебя «принимать» — а тут прокурор рядом, если что, можно опротестовать. Как думаешь? Это дело, пацаны, не ваше. Вскоре появился Антон, держа в руках поднос с чашками кофе и чая.
Паше поднесли чаю в большом стеклянном стакане с серебряным подстаканником, типа сталинского стакана. Ребята с удивлением посмотрели на него. У них были чашки из японского сервиза. Увидев их удивление, Паша сказал: — Да, я люблю так пить, как у меня на зоне последней кум из такого же станка чаи гонял, вызывая меня на беседы. Все дружно хихикнули. За чаем Паша рассказал еще пару случаев из своей тюремно-лагерной биографии. Неожиданно Игнат встал, прошелся по комнате, заглянул в одну дверь, в другую, чем вызвал большое удивление со стороны Цируля и Глеба. Цируль первым обратился к нему: — Ты что там ищешь, парень? Прямо как пятизвездочный отель! У тебя и сауна, и бассейн, и джакузи.
Цируль не любил, когда к его собственности проявлялся какой-либо интерес, и поэтому сразу урезонил выскочку Игната, добавив: — Вот доживешь до моих шестидесяти годов, из которых двадцать один за колючей проволокой прошли, тогда можешь позволить себе такое богатство, как у меня, заслуженное. Да в придачу к этому — список болячек, которые я опять же с зон сюда принес. Тогда ты и сможешь сказать, что Паша Цируль правильно живет, что позволил себе в конце жизни жить в нормальных, человеческих условиях. Или ты считаешь, что я, честный фраер, должен на Павелецком вокзале с бомжами тусоваться? Паша любил так обрушиваться на собеседника и прекрасно знал ответную реакцию. Собеседник уже чувствовал себя в дурацком положении. Паша к тому же был тонким психологом. Ему сразу не понравился Игнат, этот выскочка, который зыркает своими бегающими глазками по всем углам. Что он ему, коммерсант или лох какой, которого пытаются развести? А это что, а там что лежит?
Какое ему дело? Вот Глеб — другое дело. Это человек с большим уважением ко всему относится, почитает. Видно, переживает человек из-за смерти Кости. А этот начинает чужое богатство считать. Первым заговорил Глеб. Доверяем тебе, как честному вору, и просим, Павел Васильевич, уважить нас — принять на хранение. Деньги принять — дело нехитрое. Мы оба после Кости остались. В общем, только мы можем брать эти бабки.
Сколько денег-то? Мы тебе доверяем, — сказал Глеб. Да не родились еще такие! И не родятся, чтобы пошли на Пашу. А если такие отморозки найдутся, то мы их хорошо встретим, свинцом! У нас для этого возможности имеются. Или потом братва их ножичками на жилы распустит. Затем, обратившись к Игнату, Паша решил проверить его на знание воровских понятий. Вообще, ты знаешь, что такое общак? У тебя на зоне общак был?
У нас лагерная касса, — стал рассказывать Игнат, — формировалась внутри зоны и служила для грева карцеров, изоляторов, подкупа кумов, закупки спиртного и наркотиков, а также для личных расходов смотрящего. У нас в каждом отряде шнифты существовали, местные кассы, за которые головой шнифтари отвечали — группа зэков, назначенных вором в законе. Они собирали со всего отряда дань на общак — сигареты, чай, продукты, деньги. Размер такой дани устанавливала сходка. Помимо общих поборов, брался налог с карточных игр… Говорят, еще в далекие времена за каждый стук игра в «очко» зэки отчисляли: за буру два рубля, за терц — пять. Налог платил проигравший. Да и к тому же все неточно излагаешь, путано. Ты знаешь, что в первый год существования общак пополнялся добровольными взносами воров? Своим уловом делились карманники, грабители, домушники, фальшивомонетчики, шулера и прочие уголовные элементы? Я не называю тебе их на фене, так как уверен, что ты, братан, ничего этого и не знаешь.
Собранные деньги на очередном сходняке клали в тайник. Им мог быть сейф, спрятанный в каком-либо заброшенном месте. Воры выбирали кассира и вручали ему ключ от сейфа. Хранитель общака занимался тем, что оберегал кассу. Конечно, — сказал Паша, улыбнувшись, — такое хранилище было символическим. Любой шнифер или медвежатник взломщик сейфов , знающий о тайнике, мог в считанные минуты его распечатать. Но воровская касса была «знаменем полка». Тот, кто надругался над общаком, запустил туда лапу или обчистил его, карался смертью. Когда воровские ревизоры выявляли недостачу, начиналось расследование. Обычно спрашивали у кассира.
Кстати, иногда общаковские деньги замораживали — клали на длительное хранение, например, могли закопать на кладбище под видом свежей могилы. У меня, — продолжал Паша, — был один знакомый законник, который, вернувшись из тюрьмы, купил себе на общаковские деньги трехэтажный особняк, машины и так далее. На сходке его пожурили за западло. Затем было ему приказано вернуть общаковские деньги и заплатить штраф, который был вдвое больше суммы долга. И на все дали ему трое суток. Вор просил уменьшить штраф или хотя бы дать отсрочку. Но братва не уступила. Чтобы не умереть, законник взял из общака кредит под бешеные проценты. Погасив долг, стал работать на возвращение кредита. До сих пор платит, зато жив остался.
Система безопасности общака продумана настолько, что даже заговор внутри братвы ничего не даст. При этом воры-охранники имеют право убить любого законника, даже самого авторитетного, который попытается запустить руку в кассу. Разрешаются разборки и внутри охраны, вплоть до их ликвидации. Особенно тех, у кого зырки, как у тебя, бегают, — Паша взглянул на Игната. Он прекрасно знал, что после таких слов Игнату станет еще больше не по себе. Давай, конкретно, принимать бабки… После этих слов Глеб встал, подошел к двум спортивным сумкам и придвинул их поближе к себе. Расстегнув «молнии» первой, он показал Цирулю большое количество долларовых купюр, лежащих внутри. Доллары были сложены в банковские упаковки, по десять тысяч долларов каждая. Глеб вытряхнул содержимое сумки на журнальный столик. Стали считать.
Минут через десять счет был закончен. Получилось десять миллионов долларов.
Обида - это не про него. В чем-то, однозначно, мы с ним на одной волне, поэтому точно найдем смешное в том, что будем делать. Мне приятно, что Паша предложил мне поучаствовать в своем проекте, потому что, если бы не это предложение, я бы вернулся в Красноярск на первую работу». Воля и Соболев планируют язвительно обсуждать интересные новости уходящей недели, общаться с приглашенными звездами и зрителями в зале. В феврале вышла в прокат романтическая комедия «Свободные отношения».
Сохранить статью Вчера в Москве хоронили патриарха отечественного воровского мира — Сашу Шорина в миру Александра Прокофьева. Умер Шорин в больничной палате от старости и рака, прогрессировавшего последние два года. Не приехать — значило оскорбить не только память одного из своих, но и все воровское сообщество. Отпевание Саши Шорина было назначено в церкви Воскресения Славущего в столь любимых покойным Сокольниках. Собственно, прощаться с ним маститые жулики начали еще накануне: шикарный гроб привезли в церковь около пяти вечера в среду. И поставили справа от входа, в окружении венков, по своей роскоши и убранству не уступающих президентским. Вокруг храма, со стороны Песочного переулка, прогуливались в ожидании паханов рядовые бойцы с ярко выраженной мускулатурой. Братва смотрелась довольно странно с огромными букетами красных гвоздик. К полудню прибыли самые-самые: Чушка, Блондин и Степа — каждый в окружении собственной свиты. Постоянные прихожане храма не очень понимали, что происходит. Прихожане решили сначала, что какой-то богач хоронит своего дедушку.
Авторитетный вор в законе Паша Цируль, который так хорошо начал и так плохо кончил.
Анна Черкасова. Новости. МОСКВА, 1 апр — РИА Новости. Шевченковский районный суд Киева отправил наместника Киево-Печерской лавры митрополита Павла под домашний арест на два месяца, сообщил. Паша Цируль», рецензии на книгу Валерия Карышева, рейтинг вбиблиотеке Литрес. Главная» Новости» Костя шрам последние новости. После второй отсидки Паша Цируль стал именно тем человеком, которым оставался всю оставшуюся жизнь – авторитетным вором в законе, который питал слабость к наркотикам.
У предпринимателя, задержанного по делу о мошенничестве в МУП ПОВВ, изъяли крупную сумму в валюте
Мальчика как следует выпороли. Но он все равно промышлял. Только уже не дома, а на улице, бросил школу, не доучившись до 6 класса, стал «тусить» с беспризорниками. Уроки в школе и учителей заменила компания уголовников и «мастер-классы» по теме «как вытащить кошелёк». Правда, уже на склоне лет Захаров говорил, что был просто больным клептоманией и его не вылечили. Будто получил черепно-мозговую травму в детские годы и именно это толкало его к преступлениям.
Клепто и наркоман По тюрьмам Первая ходка Паши была, когда ему стукнуло 19 лет. По какой причине он сел, не ясно. Вроде как попался, пытаясь вытащить бумажник в трамвае, или же взял на себя «мокрое дело», которое совершил кто-то из авторитетов. Но судили Захарова не за кражу и не за убийство. В личном деле указано, что обвинялся Пашка в проникновении в чужой дом и нарушении равноправия граждан по признаку национальности и отношения к религии.
То есть, Захаров поругался с соседом по бараку, избил и выгнал его на улицу, а заодно обозвал по национальному признаку. В 1958-м Павел получил 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Он не желал ни трудиться, ни исправляться — за новеньким зэком закрепилась слава «отрицалы». За весь срок не появился на работах, не выполнял ничьи приказы. За это получал побои от надзирателей, проводил в карцере недели и месяцы, но не сдавался.
Несгибаемый прославился на всю колонию и местные авторитеты сделали его вором в законе. Добро на это дал Вася Бриллиант. В итоге Захаров стал зваться Пашкой Цирулем: он соглашался делать только одно в тюрьме —брил головы авторитетам. По правилам воров, такое дело в тюрьме доверялось лишь значимым зекам. По легенде, Пашка бритвой порезал ухо кому-то из «авторитетов», тот же только сказал: «Ну ты и цирульник».
Захаров в 1961-м вышел, отсидев только три года из 10 — получил амнистию. На воле Цируль стал снова грабить и хулиганить и попался с поличным, сев на 3 года. Там снова стал проявлять нрав, за что ему приплюсовали еще 2 года.
У Захарова были все основания довольствоваться и собственным положением, и новыми реалиями, благодаря которым он этого положения достиг.
Однако реалии эти имели и теневые стороны, многие из которых не удалось просчитать даже проницательному Цирулю... Распад Союза поставил перед тогдашним криминалитетом множество вопросов, среди которых был и такой: «А что с общаком»? Если Украина, Беларусь, республики Закавказья и Средней Азии вроде бы стали заграницей, с собственными МВД, следственными комитетами, следственными изоляторами и зонами четырех режимов, стало быть, местная братва вроде бы имеет право на собственный общак, никоим образом не связанный с московским. Но ведь экономические связи и не только они остались.
А это означало, что централизацию общака было бы разумным сохранить, не дробя его на мелкие единицы. По правилам старых, «нэпманских» уголовников пятидесятых — шестидесятых годов, классический «вольный» общак — это котелок с царскими червонцами, дорогими ювелирными украшениями и прочим «рыжьем», закопанный где-нибудь в деревенском погребе. Такой общак «смотрелся» «сообщаковой братвой», специально назначенной воровской сходкой, — «смотрящие» за сохранность котелка отвечали головами. Но так было раньше, в романтические времена героев романов Овалова и Вайнеров.
С середины восьмидесятых царские червонцы и золотые печатки безвозвратно вышли из моды, уступив место вечнозеленым бумажкам с портретом американского президента Франклина. А такие бумажки, как известно, куда правильней хранить не мертвым грузом, а приумножать — через коммерческие структуры вроде банков, трастовых компаний и офшорных зон где-нибудь на Кипре или в Ирландии. И потому современные общаковые средства, как правило, крутятся через нефтяные, продуктовые и транспортные банки, набивая законные проценты. Кроме того, понятие «общероссийский общак» весьма условно; одной большой общероссийской кассы в теперешних условиях нет и быть не может.
Часть средств, став уставным капиталом коммерческих банков, может крутиться где-нибудь в Екатеринбурге; другая часть — в Нью-Йорке, третья — в Сингапуре... Определенная часть налички, подконтрольной криминалитету, конечно же, хранится в Москве или в Подмосковье — на случай непредвиденных обстоятельств: массовых арестов авторитетных людей, глобального наступления на оргпреступность, необходимости быстрого подкупа должностных лиц в органах МВД и в Генпрокуратуре. К тому же многочисленные российские оргпреступные группировки, особенно из провинции, не очень-то желают перечислять средства в Москву, чтобы «кормить дармоедов» — в провинции свои общие кассы. Однако слово «общак», святое для каждого вора, является своего рода символом.
А если так, у символа должны быть имя и фамилия, его надо время от времени демонстрировать лицом — вот он, мол, за все и отвечает... Слово «общак» и стало ключевым на большой воровской сходке 1992 года, проходившей в Сочи — сходняк собрал небывалое количество воровских авторитетов. К какому решению пришли уважаемые жулики, доподлинно неизвестно, но только после сочинской сходки сперва по Москве, а затем — и по изоляторам, пересылкам, централам и зонам поползли слухи: вор Паша Цируль назначен общероссийским «сообщаковым смотрящим». Слухи эти, грамотно запущенные и в правоохранительные структуры, породили небывалый интерес к персоне Захарова.
Естественно, сам Цируль не подтверждал, но и не опровергал своего нового положения. Версия, излагаемая авторами в дальнейшем, не в полной мере соответствует общепринятой, однако тщательное сопоставление некоторых фактов, документов, а также свидетельства людей из столичных криминальных структур позволяют предполагать именно такое развитие событий вокруг фигуры Павла Захарова и так называемого «общероссийского воровского общака». Уважаемый жулик согласился принять высокий статус «смотрящего общака» на удивление легко — точно так же легко тридцать четыре года назад он взял на себя чужое убийство. Захаров наверняка понимал: ему назначена роль громоотвода.
И не для коллег-жуликов, уму и проницательности которых позавидовал бы самый опытный и удачливый сыщик... Воры все просчитали наперед: Цируль в авторитете, всеми уважаем и всеми любим, он не запятнал себя ни единым «косяком», и этой версии наверняка поверят. Слух о новом качестве Захарова наверняка запускался для дезинформации «компетентных органов», которые все плотней и плотней подбирались к воровской кассе. Была, правда, одна несостыковочка: еще с семидесятых годов за Цирулем закрепилась устойчивая репутация наркомана.
Безрукий не может быть «щипачом», безногий — вором-форточником, а наркоман, систематически снедаемый «ломками», — «сообщаковым смотрящим». Покажи такому во время «ломки» шприц со спасительной дозой наркотика — вмиг все расскажет! Удивительно, но именно с той поры в оперативных документах силовых ведомств, средствах массовой информации и даже соответствующей литературе, претендующей на документальность, муссировалась одна и та же взаимоисключающая информация. Да, конечно, это тот самый, который «общероссийский воровской общак» контролирует.
Целых сто тридцать миллионов долларов в его жостовском коттедже наличкой хранилось! По другой версии — сто семьдесят. Мешки с баксами ногами в тайники так и запихивали! А еще знаете, что о нем из милицейских документов известно?
Он ведь который год с иглы не слезает... Естественно, Захаров сразу же попал в поле зрения спецслужб. И неудивительно: деньги, какими бы они ни были, всегда конвертируются во власть. За деньги можно нанять киллера, деньги можно пустить для подкупа чиновников высокого ранга.
Первым пошел на контакт с чекистами авторитетный вор Анатолий Черкасов, известный под кличкой Черкас. Он заслал в приемную УКГБ на Кузнецком доверенного человека, который и сообщил дежурному офицеру о том, что во время московской Олимпиады в столице якобы готовится «центровой террор». К этому времени КГБ уже установил причастность к знаменитому пожару в гостинице «Россия» вора в законе Юрия Лакобы уголовные клички Хаджарат и Ваджакет , бойцы которого якобы подожгли отель в отместку за отобранный у пахана ипподром. Поэтому сигнал выглядел правдоподобным.
С Черкасом был установлен личный контакт. Однако вскоре он оборвался. Для Андропова, курировавшего в то время «комитет», разработка уголовных авторитетов стала козырной картой в борьбе против щелоковского МВД. Милиция небезосновательно подозревалась в тотальной коррупции, притом на самом высоком уровне: так называемое «бриллиантовое дело» Галины Брежневой и ее любовника, оперного певца Бориса Буряце, бывшего посредником между дочерью Генсека и женой замминистра МВД, с одной стороны, и столичным криминалитетом — с другой, могло поразить кого угодно, даже видавшего виды Андропова.
Чуть раньше в «конторе» организовали так называемую группу «Фикус», составленную из самых доверенных и опытных офицеров. Люди из «Фикуса» аккуратно внедрялись в кавказский криминалитет, и вскоре в оперативную разработку попал грузинский вор в законе по кличке Дзе. Естественно, деятельность «Фикуса» и Управления «В» тщательно координировалась. Андропов был человеком умным и потому понимал, что полностью преступность неискоренима.
Однако ее можно и должно было регулировать привычными для КГБ рычагами: провокациями, компроматом, дискредитацией среди собственного окружения. К 1988 году на свободе остался лишь 271 вор в законе. Основы работы с криминальным контингентом, заложенные во времена Андропова, сохранились и поныне. Так же как и богатейшая информационная база данных и, что немаловажно, агентура среди лидеров криминалитета.
Многие методические наработки используются и сейчас. В настоящее время проблемами оргпреступности, в том числе и так называемыми ворами в законе, занимается Шестой Главк. Уже потом стало известно: каждый шаг, каждый вздох Павла Васильевича Захарова тщательно фиксировался сотрудниками спецслужб. Жостовский коттедж пахана был нашпигован подслушивающей, подглядывающей и записывающей аппаратурой не меньше, чем в свое время — американское посольство.
А Цируль, прекрасно понимавший свою роль в этой инсценировке, по-прежнему числился для всех и каждого «смотрящим общероссийского общака». Но даже старый вор, при всей своей проницательности, не мог предположить, какие тучи сгущаются над его головой. В 1993 году в Москве появилась еще одна правоохранительная структура — Региональное управление по борьбе с организованной преступностью, с офисом на Шабаловке. Структура эта, возглавляемая всесильным Рушайло ныне — Секретарем Совета безопасности , уже тогда наводила на горячую столичную братву тихий ужас жесткостью методов и полной непредсказуемостью поведения оперработников при проведении операций.
Цируль, как «смотрящий общероссийского общака», сразу же попал в поле зрения Шаболовки. День 15 декабря 1994 года выдался пасмурным. С утра зарядил дождь вперемежку со снегом, стало темно, как вечером, и электрический свет в окнах жостовских домов расплывался в снежном мареве причудливым полупрозрачным ореолом. Жизнь в коттедже Цируля началась как обычно.
Утреннее пробуждение, звонки кентам, поездка в Москву, переговоры с нужными людьми... Вечером Роза поставила Павлу, страдавшему хроническим бронхитом, капельницу и с двадцатилетней дочерью Захарова спустилась вниз — в гости пришла подруга. Женщины тихо и мирно беседовали о кулинарных рецептах , о столичных новостях, пересказывали друг другу столичные слухи. Мирную идиллию разрушил звон разбиваемого стекла, и встревоженная хозяйка, сорвавшись из-за стола, заспешила к двери.
То, что произошло спустя минуту, навсегда запомнилось обитателям и гостям коттеджа. Едва Роза Захарова открыла дверь, в комнату ворвалось несколько человек, все как один — в темно-зеленом пятнистом камуфляже, в черных масках с узкими прорезями для глаз. Несомненно, это были бойцы с оргпреступностью. Первый боец отработанным ударом сбил хозяйку с ног, вскинул «калашников» и пустил короткую очередь поверх голов гостей — видимо, для острастки.
Заклацали короткоствольные автоматы, и топот тяжелых армейских ботинок наполнил особняк. Нападавшие действовали слаженно и профессионально: четверо побежали к окнам, четверо остались рядом с женщинами, а остальные рассыпались по коттеджу. Женщины не могли видеть, что творится в доме — их грубо затолкали в одну из комнат. Сквозь запертые двери доносился лишь звон разбиваемой посуды вперемежку с отборной матерщиной.
Вандалы из РУОПа неистовствовали сколько хотели — видимо, зрелище богатств, окружавших «смотрящего общероссийского общака», несказанно поразило их скудное воображение, и реакция была вполне понятна: бить, крушить, уничтожать все самое дорогое, самое ценное... Зажирели, суки, на народной кровушке! Неожиданно сквозь дверь донесся срывающийся в крик голос хозяина: — За что убиваете, гады! Что я вам сделал, пидара...
Роза попыталась было подняться, но рифленый ботинок мордоворота из СОБРа тут же опустился ей на шею. Наконец, женщинам было разрешено подняться наверх. Павла Захарова уже не было — лишь кое-где на полу темнели лужи подсыхающей крови. Таким, как он, не место в нашем обществе...
Захарова подняли из-под капельницы в одном нижнем белье, в последний момент разрешив накинуть плащ. Он едва стоял на ногах, и кровь, стекая с разбитого, уже подпухающего лица, капала на пол. В кабинете Петровки старого вора обшмонали при понятых. Видимо, изъятие этого пистолета и явилось главной целью широкомасштабной боевой операции в жостовском особняке, в ходе которой было задействовано более полусотни бойцов специального отряда быстрого реагирования, прибывших из Москвы на двенадцати автомобилях.
Или в мусорне уже разучились, как людям стволы правильно подбрасывать? После этого замечания Захарова избили еще раз — справедливый упрек был расценен как «оказание сопротивления властям». Московская братва, узнав об очередном ментовском беспределе, встала на уши. Харизматичному вору оперативно организовали грамотного защитника.
Адвокат Московского юридического центра Игорь Мюллер направил в прокуратуру Москворецкого района ходатайство, веско аргументировав его нарушением законности со стороны РУОПа, и прокурор, к явному неудовольствию Шаболовки, дал санкцию на освобождение задержанного из-под стражи. Однако РУОП умудрился-таки отвоевать право держать старого законника за решеткой. Захарова били и на «пресс-хате», и на допросах, и в камере. На свидание с Игорем Мюллером подследственный не пришел — в талоне вызова стояла пометка: «Гр.
Начальник ИВС подпись Единственное, что смог сделать защитник, — настоять, чтобы клиента поместили в «двадцатку», московскую больницу, один из этажей которой отведен для лечения находящихся под следствием. Ход дальнейших событий удивил непосвященных: по непонятным для многих причинам РУОП вцепился в Захарова мертвой хваткой. Не помогло и медицинское освидетельствование, назначенное по требованию защиты, не помогло и очередное адвокатское ходатайство к следователю и прокурору... На Шаболовке прекрасно понимали: по всем нормам юриспруденции прокурор не может не дать санкцию на освобождение Цируля.
Подхватив пациента под руки, они грубо поволокли его вниз, к машине. Когда сотрудники органов правопорядка ко всеобщей радости покинули этаж, запуганные врачи и медсестры, подавляя в себе естественный страх, осторожно подошли к окнам. Они видели, как правоохранители затолкали недавнего пациента в багажник и, усевшись в автомобиль, выехали с больничного двора. Вместе с больным предусмотрительные руоповцы вывезли и его медицинскую карту.
Конечно, столичные авторитеты прекрасно понимали причину повышенного интереса руоповцев к старому жулику. Охота, организованная по всем правилам егерского искусства, имела причиной лишь одно обстоятельство: Цируль числился «смотрящим общероссийского общака», и эта информация, судя по всему, не вызывала на Шаболовке сомнений. Захарову приходилось отрабатывать роль «громоотвода» на все сто, но самому ему от этого было ничуть не легче, чем тридцать четыре года назад, когда он повесил на себя чужое убийство. Так начались скитания Паши Цируля по Москве тюремной.
Сперва его поместили на «спец» в Бутырскую тюрьму, где он сидел вместе с другим известным законником Робинзоном Арабули по кличке Робинзон. Затем, после скандала с наркотиками, перевели на «спец» в Матросскую Тишину. Для арестанта, обвиняемого формально лишь в незаконном хранении оружия да распространении наркотиков, водворение в фээсбэшную тюрьму выглядело более чем странным. Есть такое понятие из курса сопромата: усталость металла.
Железнодорожный мост, простоявший не один десяток лет, внезапно, безо всяких видимых причин летит в реку. Ажурная башня телецентра, выдержавшая сотни ураганов, валится под несильным ветром, словно картонная. Грозный боевой истребитель, побеждавший в самых безнадежных боях, разваливается на куски при взлете. Нечто подобное произошло в Лефортово и с Пашей Цирулем.
Чему удивляться?! Если устает даже металл, то что говорить о живом человеке, который двадцать один год провел за колючей проволокой! А уж если такой человек несколько месяцев подряд подвергался жесточайшей руоповской прессовке? Если под старость у него открылся целый букет болезней, от диабета до язвы двенадцатиперстной кишки?
Если сравнительно недавно он перенес инфаркт миокарда?
Привезли в какую-то квартиру, там держали. Кормили нормально, не били. Что это были за люди? Ничего не требовали, видимо, чего-то ждали, что-то хотели получить. Никто со мной не разговаривал. Должны были приехать какие-то старшие для разговора со мной, но так и не доехали.
Они где-то за границей были. Все время набирали код страны, который никак запомнить не могли. Как же тебя освободили? А так я все видела и слышала. Как показали Олежку, сразу же те, кто меня сторожил, стали старшим звонить. Долго о чем-то говорили, потом выпустили меня. Только — что найдут, если нужно будет.
Она слушала меня, глядя в сторону безразличным взглядом. И обратился к Ольге: — А как ты, Оля? Я накануне получила свидание у следователя, приходила к нему, мы разговаривали. Было все нормально, и вдруг — в тот же день он умирает… Сказали, что завтра можно получить тело. Мы говорили еще долго. Про Голландию я ничего не сказал. На следующий день в полдень мы подъехали к следственному изолятору.
Сначала долго ждали какого-то тюремного начальника, потом нам выписали пропуска, и мы поднялись на второй этаж. После этого долго оформляли бумаги. Наконец на тележке вывезли тела, покрытые белой тканью. К этому времени Олеся вызвала специальную машину для перевозки трупов. Олеся приоткрыла покрывало. Я не узнал Олега. У него было черное лицо, покрытое кровоподтеками.
Было видно, что его били долго и жестоко. Зато лицо Андрея было чистым, никаких следов физического воздействия не было. Девушки заплакали. Мне тоже было не по себе. Когда мы стояли над телами — а все это происходило в тюремном дворе, — вокруг собралось много любопытных: конвоиры, сотрудники следственного изолятора, хозбригады заключенных. Они сочувственно смотрели на нас. Мы погрузили тела в машину.
Девушки стали прощаться со мной. И тогда я сказал: — Олеся, я не сказал тебе самого главного. Олег передал мне, что я должен забрать материалы в одном европейском городе… — Я в курсе, — сказала Олеся. Если там будет что-то интересное для меня, то есть то, что касается меня, я бы хотела их получить. Мы простились, договорились, что по приезде из Амстердама я обязательно ей позвоню. Через несколько дней я начал собираться в Голландию. Но неожиданно раздался звонок.
Голос, похожий на голос Бориса Петровича, сказал: — Здравствуйте. Вы меня узнали? Нам надо с вами встретиться. Возникли небольшие проблемы. Только посвященный человек может понять…» — Хорошо, я буду. Подъехав на место в положенное время, я увидел того же знакомого мне водителя. Он кивнул мне и предложил сесть в машину.
На сей раз водитель не вышел из машины, а тронулся с места. Мы отъехали немного в сторону и остановились в переулке, примыкающем к Трубной площади. Зачем вам нужны неприятности и головная боль для себя? У вас есть неплохая работа, неплохая клиентура. Зачем вам с нами ссориться? Верните нам бумаги по-хорошему. Все равно мы их возьмем у вас.
Поверьте, нам бы не хотелось нарушать наши с вами дружественные отношения. Вы ему помогли? И поэтому, извините, я не могу вам верить. Давайте тогда на этом и закончим наш разговор. Вас отвезти на прежнее место? Я вышел из машины и хлопнул дверью. Через несколько шагов меня догнал водитель.
Давай нормально, по-мирному решим все проблемы. Тебе что, деньги нужны? Всю дорогу, пока я шел к машине, я думал: как мне теперь лететь в Амстердам? Если контора, которую представляет Борис Петрович, — а наверняка по Олегу они работают неофициально — займется мною, то я дальше Шереметьева-2 никуда не пройду. У них есть широкие возможности знать, куда я полечу и зачем. Но в то же время надо получить эти бумаги… Целый вечер я прорабатывал разные варианты, как выехать в Амстердам. Наконец пришла блестящая мысль, что лучше всего не пользоваться российским Аэрофлотом, который полностью находится под контролем могущественного ведомства, а вылететь через немецкую компанию «Люфтганза».
На следующее утро я приехал в гостиницу «Пента» на Олимпийском проспекте, где находится представительство «Люфтганзы», и заказал билет до Франкфурта. А из Франкфурта сразу же — билет до Амстердама. Конечно, это обошлось в достаточно кругленькую сумму — гораздо большую, чем в Аэрофлоте. Но зато у меня была гарантия, что я не попаду под «колпак» спецслужбы, которую представляет Борис Петрович. Вечером того же дня я позвонил Олесе. Она сказала, что завтра утром она самолетом перевозит тело Олега в его родной город, где будут похороны. Как бы между прочим Олеся сказала, что приехали друзья Олега из его города и очень интересовались тем, что мне передал Олег.
Так, час от часу не легче! Теперь еще и друзья появились, которые также будут требовать у меня эти бумаги. Я попадаю между двух огней. Но ведь Олег ничего мне не говорил по поводу того, что я кому-то должен их отдавать, кроме Олеси, или я должен буду использовать их по назначению. Но я пока не знаю, что написано в этих бумагах… Вечером я вышел гулять с собакой. Неожиданно почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Я внимательно осматривался вокруг, но так ничего и не заметил.
Конечно, я понимал, что служба Бориса Петровича обладает широкими возможностями в плане технического оснащения и может вести скрытое наблюдение с большого расстояния. Теперь надо было придумать, как добраться до Шереметьева-2, чтобы спокойно вылететь во Франкфурт. Придумал следующее. В гостинице «Пента», где располагалось представительство «Люфтганзы», находился спортивный клуб, который я посещал. Я знал, что часто в этой гостинице останавливаются экипажи тех самолетов, которые летают из Москвы во Франкфурт. Я разработал простой план. Взяв минимальное количество вещей, сложил их в спортивную сумку, надел спортивный костюм, вышел из дома и стал заводить машину, имитируя неисправность.
Я рассчитывал на то, что если за мной ведется наблюдение, они увидят, что моя машина не заводится. Через какое-то время я в досаде хлопнул дверью, изображая недовольство, и стал ловить такси или частника, чтобы добраться до спортивного клуба. Поймав машину, я доехал до «Пенты». Немного поплавал в бассейне, посидел в сауне, вышел и стал осматривать холл в надежде увидеть там кого-либо из членов экипажа. Наконец увидел группу людей в летной форме. Я тут же подбежал к ним, показывая свой билет, и на ломаном английском языке стал объяснять, что опаздываю на этот самолет. Мне пытались объяснить сначала по-немецки, а потом и по-английски, что до самолета у меня еще есть время, но я говорил одно и то же — что я очень тороплюсь и у меня нет времени, не можете ли вы довезти меня до аэропорта.
Летчики, пожав плечами, махнули рукой. Через несколько минут я уже сидел в их небольшом уютном микроавтобусе «Фольксваген» и вместе с экипажем ехал в сторону Шереметьева. Вроде бы «хвоста» никакого не было. Время от времени я посматривал назад. При регистрации я заметил в зале человека, очень похожего на водителя Бориса Петровича. Он также проходил регистрацию, но летел до Франкфурта рейсом Аэрофлота. Вскоре объявили посадку.
А через три часа наш самолет приземлился во Франкфурте. Франкфурт-на-Майне — крупнейший аэропорт Западной Европы. Здание аэропорта было огромным, из бетона и стекла, просторные залы, множество пассажиров, летящих в разные страны мира. Я подошел к стойке транзита и стал узнавать, когда ожидается рейс на Амстердам. К счастью, рейс был через час. Через два с половиной часа я уже был в столице Голландии. Амстердам — старинный европейский городок, достаточно тихий и спокойный, немного похожий на провинциальный.
Невысокие двух-, трехэтажные дома, стоящие близко друг к другу, множество каналов… Поймав такси, я направился в гостиницу. Это был отель «Амбассадор». Таксист довез меня достаточно быстро. Несмотря на громкое название, это был трехзвездочный отель. Но достаточно дорогой — около восьмидесяти долларов в сутки. Я распаковал свои вещи, бросился на кровать отдохнуть. Но я уже немного успокоился.
Собственно, прощаться с ним маститые жулики начали еще накануне: шикарный гроб привезли в церковь около пяти вечера в среду. И поставили справа от входа, в окружении венков, по своей роскоши и убранству не уступающих президентским. Вокруг храма, со стороны Песочного переулка, прогуливались в ожидании паханов рядовые бойцы с ярко выраженной мускулатурой. Братва смотрелась довольно странно с огромными букетами красных гвоздик. К полудню прибыли самые-самые: Чушка, Блондин и Степа — каждый в окружении собственной свиты. Постоянные прихожане храма не очень понимали, что происходит. Прихожане решили сначала, что какой-то богач хоронит своего дедушку. Самого Шорина, высохшего от старости, просто не было видно в гробу.
Да и вряд ли он одобрил бы всю эту вызывающую помпезность. Не привык он к ней при жизни, и воровские традиции ее не приветствуют. Впрочем, в последние годы все похороны старых воров проходят по одному сценарию — точно так же несколько лет назад провожали в последний путь другого патриарха карманников, Савоську.
Кто такой паша стражник. Вор
паша цируль скачать с видео в MP4, FLV Вы можете скачать M4A аудио формат. Паша Цируль, Валерия Карышева в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Его боялся даже Япончик!
Его боялся даже Япончик! Главный наркобарон СССР вор в законе Паша Цируль
Этим в стране занимались всего две—три бригады, и «не отсвечивать» в такой деятельности было невозможно. Поэтому даже самые влиятельные авторитеты много слышали о Япончике и почти ничего не знали о Цируле, который держал весь славянский общак. В конце 1994 г. Цируль слег. Болезней у Цируля обнаружили много: «ходки в зону» без последствий не остались. Вот лишь часть его диагнозов: «Хронический гнойно-обструктивный бронхит с частыми обострениями; посттуберкулезный пневмофиброз правого легкого с очаговыми изменениями плотного характера; плевродиафрагмальный фиброз правого легкого; легочная гиперемия; постинфарктный кардиосклероз; стенокардия; сахарный диабет второго типа средней степени тяжести; хроническая язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки в стадии ремиссии; операция по ушиванию прободной язвы в 1988 г.... За что и получил вторую группу инвалидности. Следственная судмедэкспертиза Захарова эти сведения не опровергла, а наоборот, добавила к ним старый перелом лучевого отростка позвонка и признала наличие психопатических черт личности. Однако при этом эксперты установили, что Цируль не является недееспособным и даже не является инвалидом.
И когда в СИЗО у Цируля стали опухать ноги, он передвигался исключительно с помощью костылей, следователи в один голос утверждали: «Это спектакль». Вдобавок у Захарова возникли проблемы с зубами. Он жаловался, что может есть только мягкую пищу, просил передать ему терку. Таким оказался на деле «железный человек». Карьера вора. Захаров, впоследствии ставший Цирулем, родился в Москве 9 марта 1939 г. Семья жила в бараке, хоть отец и был каким-то крупным начальником на одном из московских заводов. Павел с отцом не ладил, гораздо более ласковые отношения у него были с матерью.
Деньги маленький Паша Захаров добывал просто — таскал их у родной полуслепой бабушки, а потом сваливал все на местного вора, жившего в одном бараке с Захаровыми. Сам Цируль впоследствии хвастался, что первые воровские наклонности у него проявились в 8 лет, после травмы головы. С учебой не ладилось, постоянно оставался на второй год, и вообще не хотел становиться примерным гражданином советского общества. В конце концов школу он бросил. Его устроили помощником слесаря на завод отца, но младший Захаров и работать не хотел. Он научился «чистить» карманы, познакомился с профессиональными ворами, стал отчислять деньги в общак, а оставшиеся — пропивал. Первый раз его осудили за хищения в 1956 г. В 1957 г.
Как утверждает Цируль, срок он получил за чужое убийство: маститые уголовники попросили его «взять труп на себя», чтобы кого-то «отмазать», а он, «благородный вор», согласился. Это вполне возможно, поскольку в старом «воровском кодексе» для кандидатов в «законники» подобное испытание было предусмотрено. А Цируль всегда жил «по закону». Только закон у них был свой. Прозвище «Цируль» он получил в лагере. По его рассказам, он брил какого-то вора и нечаянно его порезал. По другой версии, кличку свою он получил еще до лагеря, за подругу-парикмахершу, которая, кроме прочего его стригла. В Нижнетагильском лагере в 19 лет Цируль был коронован в «воры в законе».
Был освобожден по амнистии, но в 1961 г. Вообще, со свободой он был в сложных отношениях. На воле он хронически не приживался. Четыре раза садился в зону за самые разные преступления: хулиганство, кражи, сопротивление работникам милиции и др. В тюрьмах и лагерях хорошо себя чувствовал и в карцерах, и в штрафных изоляторах. Авторитет его возрастал. Правда, поговаривают, что в разрешении конфликтов между своими он мог несправедливо отдать предпочтение тому, кто тихо клал у него за спиной шприц с наркотиком. В конце 70-х Цируль начал осваивать новую для себя профессию — мошенничество.
Его люди «ломали» чеки у валютных магазинов «Березка», у банков Внешпосылторга. Но попался в 1980 г. При этом у Цируля нашли наркотики и пистолет. Ему в последний раз в жизни дали 5 лет. Общий тюремный стаж Цируля составил 21 год.
На сей раз суд приговорил его к 3 годам лишения свободы. Именно к тому периоду и относится появление у него страсти к наркотическим средствам. Выйдя на свободу в конце 1970-х годов, Захаров создал свою преступную группировку, которая стала промышлять махинациями с чеками «Внешпосылторга» и заниматься мошенничеством в магазинах « Берёзка ». В 1982 году Павел Захаров был арестован за кражу, хранение оружия и наркотиков и впоследствии осуждён. Когда в разгар перестройки он вышел на свободу, клан[ уточнить ] воров в законе доверил ему хранение так называемого « общака ». Паша Цируль принимал участие в становлении Коптевской , Солнцевской , Долгопрудненской , Пушкинско-Ивантеевской организованных преступных группировок.
Естественно, ему некогда было учиться. Он во всю жил «взрослой» жизнью, как, собственно, и его многочисленные дружки. Поэтому, окончив лишь 5 классов, Захаров отправился в большое плавание. Он мастерски вытаскивал кошельки из карманов людей, и вскоре о нем знали многие столичные воры. Павел Захаров — внизу слева — и воры в законе. По одним данным, его все-таки поймали за кражу, по другим — он взял на себя чужое преступление, чтобы доказать свою приверженность криминальному миру. Так или иначе, Павел отправился в колонию. Здесь он стал «отрицалой», не согласившись сотрудничать с местной администрацией. Соответственно, этот поступок позволил ему приблизиться к авторитетам. Было и еще кое-что, расположившее Захарова к блатным. Он стал парикмахером. Эта работа и наградила его прозвищем «Цируль», которое заменило Павлу фамилию. Спустя некоторое время Цируль стал вором в законе. Коронация стала возможной благодаря солидному криминальному стажу и характеру. Захаров постоянно конфликтовал с администрацией колонии, в карцер ходил как к себе домой и не работал в промзоне. На момент коронации Павлу было чуть за двадцать, таким образом, он стал одним из самых молодых воров в законе в криминальной истории СССР. Интересно вот еще что: Захарова приговорили к десяти годам лишения свободы, но за решеткой он провел три. Помогла амнистия, благодаря которой он и оказался на свободе. Павел уходил в колонию простым вором, а вышел уже авторитетом. Естественно, Захаров продолжил заниматься воровством. Только теперь этого требовал уже статус, а не романтика. Через год Павел вновь оказался за решеткой. К трем годам, которые ему выдал суд, добавилось еще несколько — за агрессивное поведение.
Но, никто не стал ставить ему «на вид», не хотели связываться с вором, вторая кличка которого по тюрьме была «Зверь», за агрессивный нрав и нежелание слушать критику в свой адрес, все попытки донести, что то Цируля заканчивались конфликтом, как правило, с кровопролитием. Во время одной из отсидки в конце семидесятых Цируль «устраивается» на тяжелые наркотики, которые так и не бросит до своей смерти в 1998 году. Это еще больше отвратило уважаемых воров в законе от Цируля, и это же привело к конфликту с весьма авторитетным вором Васей Очко, который высказал Цирулю упреки за «неворовское поведение». В итоге, через несколько лет этот конфликт закончился смертью Васи в Ялте в результате разборок, чем окончательно испоганил репутацию Цируля, которого перестали приглашать на воровские сходы. Так же он состоял в конфликте с таким влиятельным вором как Япончик Вячеслав Иваньков , которому Цируль помог откупиться от долгого срока в Иркутской тюрьме, но после освобождения, Япончик уехал в Америку, на этом их дружба закончилась, коммерческие интересы окончательно развели их.