Писательница и историк философии Василина Орлова: «К вопросу о позиционировании религии в современном мире, или Необходимость нового атеизма как реплики в религиозном диалоге». Василина Орлова. Интервью с Василиной Орловой. Writer, anthropologist, philosopher. Author of more than ten books in three languages. Some of my books are available on Amazon.
Погибшая Атлантида
Ломоносова специализация — немецкая классическая философия. Работала в молодёжном отделе газеты «Российский избиратель», корреспондентом на телевидении РТР , пресс-секретарём в международной общественной организации, в отделе информации и пропаганды жилищно-строительного кооператива, редактором сайта «Православие. Мать сына Всеволода родился в 2009 году, отец — экономист Глеб Домненко. Первая книга стихов «Однова живем» вышла в 1997 г. Книга прозы «Вчера» 2003 удостоена диплома премии «Хрустальная роза» Виктора Розова 2004.
Он мне говорит, нет, такого не будет. Как он мне сказал, ты должна ходить гордо, грудь вперед, с гордо поднятой головой, что ты родила Боре Кибальчишу сына. Я говорю, ты знаешь, какой же я была дурой, когда с тобой вот сошлася.
Мне вот даже стыдно, что я от тебя родила ребенка. Мне стыдно, что у него такой папаша. А он говорит, нормально вышла. Ну, они же с Сашей хорошо общались, дружили, даже на рыбалку вместе ездили. Он мне говорит, нормально, вообще, живем красиво — я, мол, остался говном, а лучший мой друг стал хорошим папой. Да, я говорю, так Саша не гоняет меня по ночам за бутылкой по селу! Ночью и не поднимает и не бьет, как ты это делал.
Как я с ребятишками скиталася по всей деревне. Я за эти восемь лет, что с тобой прожила, я вот так натерпелась. По телефону говорила с ним... Саша, правда, ничего не знает про это. Мне в прошлый раз, я была в Голубове, просто скинули смской его номер, я просто хотела попросить, чтобы он мне отказную дал от ребенка, чтобы он отказался. И получатся, он, Саша, увидел эту смску, там написано прямо: Кибальчиш. Он два дня со мной не разговаривал.
Ты что, я перед ним и так, и эдак, всё, Саша, я говорю. Если он узнает, что я с ним разговаривала, это будет всё». Сын Ваня сидит здесь же — ест рисовую кашу. Вера продолжает: «У него папаша был такой же, как с малолетки зашел на тюрьму, так всю жизнь на тюрьме. Так и убили. Из-за телефона, якобы. Ну убили конечно — изуродовали вообще.
Я приехала на опознание, я была в шоке. Ему восемь ножевых, здесь тут получатся лоб молотком проломлен, рот вот так вот разрезанный, вообще ужас. И плюс подожгли, он обгоревший. Рука одна, нога одна обгорела. На проволоку так наши в Голубове приделали. Что ты! Так у меня, во-первых, не было такого предположения о морге — я посмотрю по телевизору, морги там приличные.
Ну тут-то настроилася, а мне-то еще говорит этот, паталогоанатом, тебе, может быть, не стоит на такое смотреть. Я говорю, в смысле? Ну я тогда, говорит, возьму нашатырного с собой. Ну и зашли. У меня-то предположение, что там коридоры, и лежат вот эти вот, жмурики. Заходим сразу — бац. Он на полу лежит.
Весь такой обгоревший. Но чё вот, знаешь, у него на груди была выколона икона: сколько ходок, столько куполов — церковь. И они не обгорели. Вот все вокруг обгорело, а вот это вот осталось, вобше вот даже, даже волоса вот не поплавились. Ведь лежит обуглившись, а вот грудь вот, где вот это-то вот выколоно, даже ни грамма. Даже вот глаза обуглившись прямо вот эти вот». Вера возвращается мыслями к бывшему мужу: «Мне мама говорит, ты как восемь лет с ним прожила, тебе книгу можно написать.
Я говорю, если только боевик какой-нибудь. У нас, я говорю, вот у нас Света у меня, я вобше вот — это чё мы, получатся, с Кибальчишом сошлися, ей было полтора года. Она его папой не называла. Мы восемь лет с ним прожили. Всяко-разно, я ее даже пробовала подкупать. Я покупала ей жилетку у Белых. Серую такую, наверх ли или под низ — нет.
Она ее даже не одела. Я говорю, смотри, он тебе купил жилетку, называй его папой — нет. Она плакала, она даже в учебнике не читала слово «папа». Вот Тарахтенкова, которая сейчас его учит,» - Вера показывает глазами на сына, - «Она меня вызывала по этому поводу. А почему, говорит, у вас ребенок не читает это слово? Плачет, говорит, но не будет. И вот мы сошлися с Сашей, Ваня он как-то сразу начал, а когда вот она сказала, это девять лет я от нее не слышала этого слова.
Вот в этом доме, который напротив рощи, мы там жили. И там, получатся, две половины, мы в этой половине, а ребятишки там. И слышу, Ваня кричит, папа, спокойной ночи, я — ладно. Потом, слышу, Света кричит. Я думала, мне показалося.
Дорогу осилит идущий! NataKaikova 3 года назад Если не я то кто! И как приятно получать за свое упорство и труд автобонус подарок от Компании!!! Я Вас Поздравляю, спасибо!
Выступала в качестве литературного эксперта крупнейших Российских литературных премий — «Большая книга», «Национальный бестселлер», «Дебют». Публиковалась в ряде литературных журналов, в том числе в «Новом мире», «Дружбе народов», «Октябре». Автор книг прозы и стихотворений на русском и английском языках. Книга «Вчера» удостоен диплома премии «Хрустальная роза» Виктора Розова 2004.
Подкаст №14 Замир Закиев и Василина Орлова. Разговор на военно-политические темы
Смотрите видео онлайн «Подкаст №4 Василина Орлова и Замир Закиев. Василина Орлова — В какой-то момент мне показалось, что сфера твоих интересов — это только письмо, и шире — литература, беллетристика. МИРОНОВА, Ставропольский край, Нефтекумск МАРИНА ЧУМАКОВА, Нижегородская область, Саров ГУЛЬНАЗ ШАКИРОВА, Республика Татарстан, Агрыз АННА ВАСИЛИНА.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ РАЗДЕЛА "ЛИТЕРАТУРА"
- Читайте также
- Лента новостей
- Фотоотчёт о встрече-дискуссии с Василиной Орловой - РФО «ОНА»
- Комментарии
Подкаст №1 Василина Орлова и Замир Закиев. Война в Украине: актуальные вопросы
Vasilina. Рост. 2 часа. Оренбург, Дзержинский. 3. 4000. Василина Орлова: Vasilina Orlova. In ДВОЕТОЧИЕ: 32 on 10.06.2019 at 16:10. НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ. Орлова Василина — поэт, прозаик, публицист. Родилась в 1979 г. посёлке Дунай Приморского края.
Василина Орлова listen online
Автор и исполнитель песен, выступала с группой «Василина» вокал. Книги Однова живём. Повесть, рассказы. Стать женщиной не позднее понедельника. Несентиментальный любовный роман. В оправдание воды. Повесть, рассказы, серия миниатюр. Корнилева, С. Климента Охридского, 2006.
Это тоже была серьезная газета, окормляла весь краснознаменный флот от Москвы до самых до окраин. Теперь гороскопы печатает. Выросла же я, собственно говоря, в Москве, училась в МГУ. Понравился философский факультет — поступила на отделение религиоведения, а закончила по кафедре истории зарубежной философии, так что по образованию преподаватель и философ, если только прилично в современном мире подшивать к своему имени этот сомнительный и громкий титул. Сегодня я журналист, хотя всерьез никогда себе этой дороги не прочила. Занимаюсь вопросами, связанными с религией, — не только с православием, а вообще с традиционными и нетрадиционными религиями России и за ее пределами. Когда будет новая книга и о чем? Судьба книг вырисовывается десятилетиями, она складывается постепенно, и больше в читательском восприятии, чем в авторском. Новая книга, конечно, будет, и будет она, наверное, о проблеме безумия, об отличии русского безумия от абриса его европейского извода какой произвел Мишель Фуко. Возможно, это окажется текст скорее научного, философского плана, нежели художественного. Хотя о психиатрической больнице, которая неминуема, если мы говорим о русском безумии, необходимы, конечно, зарисовки. Может быть, исполнятся и они. Набрасываю кое-что. Он местами очень любопытный, но вообще, особенно после «Пустыни», стало очевидно, что любовно-бульварно-гламурные сочинения, по большому счету, недостойны вас, вашего дара, вашего меткого глаза. Тут волей-неволей опять приходится вернуться к разговору о «женской прозе» — или, даже шире, о женском подходе к литературе вообще. Я тут с Шаргуновым беседовал, и он сказал в сущности привычную для мужчин фразу, что полноценной женской прозы не бывает, женщина гламурна по определению. Еще сказал, что женщина лишена метафизического восприятия мира. Вы, Василина, раздражаетесь на такие речи? Есть в них «момент истины»? Я никогда не отказывалась от этой вещи, поскольку в ней, несмотря ни на что, есть довольно серьезная тема, может быть, нерешенная и даже еле затронутая, но тем не менее, присутствующая. Это проблема девственности: теряя девственность, девица не расстается с девичеством — это извращенная ситуация. Женщины ищут путей, как избавиться от девства, всеми правдами и неправдами, словно это какая заразная напасть. Целомудрие постыдно, вот вам перверсия современного мира. А там, где оно вдруг «требуется», приходится прибегать к техническим ухищрениям, потому что это требование оказывается чистой воды мужским самодурством. Да, книга написана в определенном ключе, эту коллизию можно было рассмотреть и более основательно. Но, кстати, коммерческая жизнь книги оказалась сравнительно удачной, что для таких вещей является лучшим и, возможно, единственным показателем степени их успешности. Так что можно было бы следовать и дальше этим путем, он оставался открыт, просто утратил для меня привлекательность. Я пыталась соединить серьезность проблемы с легкостью восприятия текста. Теперь же мне кажется, что легкостью в известном смысле можно пожертвовать. Чтение — это вообще радостный труд, а не унылое развлечение. Вы спрашиваете, раздражают ли меня разговоры о женской прозе. Нет, я многое воспринимаю благодушно. И рассуждения о гламурности женщин, и экзерсисы о всякой там «метафизике», которую любят у нас помянуть в хвост и в гриву, кстати и некстати, не зная ни истории понятия, ни его эволюции. Женщина есть женщина, мужчина есть мужчина, и не стоит, мне кажется, пытаться приравнять эти два понятия — ни в правах, ни в их смысле, потому именно, что значение женского и мужского не ограничивается социальными ролями, есть различия в том числе метафизического плана. По тому, как мужчина отзывается о женщине, и о конкретной, и о женщине вообще, о нем можно многое сказать как о мужчине. Пусть, ради бога, мужчина остается мужчиной, тогда женщина будет женщиной, и все встанет на свои места. Вы наверняка помните слова Блока об Ахматовой: «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как бы перед Богом». Вы не находите, что это можно сказать и о многих наших современницах? В том числе, кстати, и о воинствующих феминистках. Довлатов верно заметил, что «советский» и «антисоветский» — это одно и то же; вот и с феминизмом схожая история — сочинение против мужчины как такового и сочинение «для» мужчины является по сути одним и тем же: вещью, где мужчина является неким центром, вокруг которого все строится — забор или очаг, не важно. Очень трогательно в этом смысле читать прозу Натальи Рубановой, такую агрессивную и вопиюще беззащитную одновременно. Я все никак не пойму, с кем она сражается. Василина, можете как-то отрефлексировать сказанное мной? Что в данном случае демонстрируем мы с Шаргуновым — пещерное мужское сознание или, быть может, вы сами иногда… думали об этом… и даже печалились? Шаргунов и есть московский гламурный юноша. Прилепин — это, конечно, другой концепт, но ведь и он не пещерный же мужской троглодит? Стоять перед Богом — часто для женщины и значит стоять перед мужчиной. Это глубокая тема. Кто же и Бог, как не мужчина.
Да и человек не равен самому себе. А вместо этого получает от мэтра совет «родить уже и успокоиться». Какова инструкция в этом случае? Просто нужно ехать на семинар, ни на что не надеясь. Меньше всего — на какое-то обсуждение. Ехать с другими целями… Хотя бы даже по-прустовски «изучать нр-равы». А вот организаторам семинара, на мой взгляд, следовало бы вмешаться. Как минимум, они должны об этом узнать и сформулировать своё отношение к подобным выпадам. Существует определённый стереотип: на благословенном Западе всё лучше, чем у нас. И к женщинам относятся, конечно, лучше, и писательниц не угнетают, а только чествуют и прославляют. Ты смогла многое увидеть своими глазами, наверное, удалось развенчать какие-то мифы? У них по многу детей — по трое-четверо. Все мои знакомые молодые женщины, у которых один-два ребёнка, планируют ещё детей. В двух-трёх мегаполисах, скорее всего, всё по-другому, но в целом Техас — деревенская страна. Его административная столица Остин, к примеру, представляет собой группу небоскрёбов, несколько университетов и бесконечные окрестные деревни — спальные районы. В Лондоне я лично познакомилась с одним мужчиной, который сидел с ребёнком три первых года жизни мальчика, а жена работала. У неё была более оплачиваемая должность. Социально такое решение возможно, но ребёнок, конечно, в таком случае лишён грудного вскармливания. Думаю, любой верующий творческий человек в определённый момент задаётся этим вопросом: может ли человек творить и в то же время спасаться? Николай Александрович Бердяев в книге «Смысл творчества» пишет: «Для божественных целей мира гениальность Пушкина так же нужна, как и святость Серафима». Согласна ли ты с этим? Что бы ни подразумевалось под спасением. Бердяев рассуждал с позиций, в которых имеют значение такие категории, как «нужно — не нужно», «божественные цели мира». Мне трудно согласиться или не согласиться с ним, потому что эта формулировка для меня лишена смысла. Как будто Пушкин мог бы быть и не гением, по некоему выбору, или святость — величина абсолютная. И гений, и святой — это фигуры, существующие в определённой цивилизации и в системе координат. Есть ли границы дозволенного? Есть темы, о которых ты сама не стала бы писать? Такой инстанции не существует в любом случае. Даже если автор думает, что она существует, он только тем самым и наделяет её существованием. Есть, однако, немало образов письма, которые я бы не стала использовать, потому что они не отвечают моим потребностям и моим представлениям о том, что я делаю и зачем.
Теперь гороскопы печатает. В 2006 году я побывала и в Аносово в Сибири, и на Дальнем Востоке, в том числе в редакции «Боевой вахты». Что и говорить, совсем другой мир, но останься мы там, я бы смотрела на всё приблизительно теми же глазами, что и сейчас. Так мне думается. Выросла же я, собственно говоря, в Москве, училась в МГУ. Понравился философский факультет — поступила на отделение религиоведения, а закончила по кафедре истории зарубежной философии, так что по образованию преподаватель и философ, если только прилично в современном мире подшивать к своему имени этот сомнительный и громкий титул. Сегодня я журналист, хотя всерьез никогда себе этой дороги не прочила. Занимаюсь вопросами, связанными с религией — не только с православием, а вообще с традиционными и нетрадиционными религиями России и за ее пределами. Когда будет новая книга, и о чем? Судьба книг вырисовывается десятилетиями, она складывается постепенно, и больше в читательском восприятии, чем в авторском. Новая книга, конечно, будет, и будет она, наверное, о проблеме безумия, об отличии русского безумия от абриса его европейского извода какой произвел Мишель Фуко. Возможно, это окажется текст скорее научного, философского плана, нежели художественного. Хотя о психиатрической больнице, которая неминуема, если мы говорим о русском безумии, необходимы, конечно, зарисовки. Может быть, исполнятся и они. Набрасываю кое-что. Он местами очень любопытный, но вообще, особенно после «Пустыни», стало очевидно, что любовно-бульварно-гламурные сочинения, по большому счету, недостойны вас, вашего дара, вашего меткого глаза, вашего почти безупречного писательского слуха. Тут волей-неволей опять приходится вернуться к разговору о «женской прозе» — или, даже шире, о женском подходе к литературе вообще. Я тут с Шаргуновым беседовал, и он сказал в сущности привычную для мужчин фразу, что полноценной женской прозы не бывает, женщина гламурна по определению. Еще сказал, что женщина лишена метафизического восприятия мира. Вы, Василина, раздражаетесь на такие речи? Есть в них «момент истины»? Я никогда не отказывалась от этой вещи, поскольку в ней, несмотря ни на что, есть довольно серьезная тема, может быть, нерешенная и даже еле затронутая, но, тем не менее, присутствующая. Это проблема девственности: теряя девственность, девица не расстается с девичеством — это извращенная ситуация. Женщины ищут путей, как избавиться от девства, всеми правдами и неправдами, словно это какая заразная напасть. Целомудрие постыдно, вот вам перверсия современного мира. А там, где оно вдруг «требуется», приходится прибегать к техническим ухищрениям, потому что это требование оказывается чистой воды мужским самодурством. Да, книга написана в определенном ключе, эту коллизию можно было рассмотреть и более основательно. Но, кстати, коммерческая жизнь книги оказалась сравнительно удачной, что для таких вещей является лучшим и, возможно, единственным показателем степени их успешности. Так что можно было бы следовать и дальше этим путем, он оставался открыт, просто утратил для меня привлекательность. Я пыталась соединить серьезность проблемы с легкостью восприятия текста. Теперь же мне кажется, что легкостью в известном смысле можно пожертвовать. Чтение — это вообще радостный труд, а не унылое развлечение. Вы спрашиваете, раздражают ли меня разговоры о женской прозе. Нет, я многое воспринимаю благодушно. И рассуждения о гламурности женщин, и экзерсисы о всякой там «метафизике», которую любят у нас помянуть в хвост и в гриву, кстати и некстати, не зная ни истории понятия, ни его эволюции. Женщина есть женщина, мужчина есть мужчина, и не стоит, мне кажется, пытаться приравнять эти два понятия — ни в правах, ни в их смысле, потому именно, что значение женского и мужского не ограничивается социальными ролями, есть различия в том числе метафизического плана. По тому, как мужчина отзывается о женщине, и о конкретной, и о женщине вообще, о нем можно многое сказать, как о мужчине. Пусть ради Бога мужчина остается мужчиной, тогда женщина будет женщиной, и всё встанет на свои места. Вы наверняка помните слова Блока об Ахматовой: «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как бы перед Богом». Вы не находите, что это можно сказать не только об Ахматовой, но и многих наших современницах? В том числе, кстати, и о воинствующих феминистках. Довлатов верно заметил, что «советский» и «антисоветский» — это одно и то же; вот и с феминизмом схожая история — сочинение против мужчины как такового и сочинение «для» мужчины является по сути одним и тем же: вещью, где мужчина является неким центром, вокруг которого всё строится — забор или очаг, не важно. Очень трогательно в этом смысле читать прозу Натальи Рубановой, такую агрессивную и вопиюще беззащитную одновременно. Я всё никак не пойму, с кем она сражается. Василина, можете как-то отрефлексировать сказанное мной? Что в данном случае демонстрируем мы с Шаргуновым — пещерное мужское сознание или, быть может, вы сами иногда… думали об этом… и даже печалились? Шаргунов, которого я нежнейше люблю, и есть московский гламурный юноша. Прилепин — это, конечно, другой концепт, но ведь и он не пещерный же мужской троглодит?
Несбывшиеся Мечты литкритика Василины Орловой и поэтессы Екатерины Цыбиной
которые и которые практикует Василина Орлова. Мой выбор пал на Василину, потому что зацепило качество музыки — очень аккуратно и ненавязчиво звучит голос и сведение. Главная страница/Авторы/Василина Орлова. Получившая степень доктора наук (PhD) в Техасском университете г. Остин антрополог Василина Орлова активно включилась в пропагандистско-русофобскую кампанию Запада. Василина Орлова.
Василина ОРЛОВА. ШЕСТАЯ КОЛОННА
В гостях была Вассилина Орлова, молодая писательница, автор нескольких книг. Писатель и критик Василина Орлова учится на антропологическом факультете Техасского университета. ***"Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш распустил миссию по расследованию обстрела колонии в Еленовке, в результате которого погибли 53.