Тюрьму-1 для больных туберкулезом в городе Покрове ликвидировали в ноябре, а осужденных уже перевели в другие колонии. Больные туберкулезом в тюрьме и на свободе. Сегодня мы узнаем максимально подробно о туберкулезе, увидим как его лечат в тюрьмах нашей страны и вместе запомним основные правила безопасности. – Из всех сидящих в колониях и тюрьмах болеют туберкулезом 7-8 процентов.
Я просто видела смерть: 7 месяцев жизни в туберкулезном диспансере
Об этом «Чита. Ру» сообщили 16 ноября в пресс-службе ведомства. ИК-4 более известна читинцам как туберкулезная зона или «четверка».
Об этом сообщает пресс-служба прокуратуры республики. В ходе прокурорской проверки было установлено, что мужчине поставлен диагноз, при котором показано специализированное лечение в противотурберкулезном стационаре. Однако, больной от лечения уклоняется, из больницы сбегает и нарушает санитарно-противоэпидемический режим, создавая реальную угрозу здоровью окружающих и усугубляя состояние своего здоровья.
В Ярском районе республики принудительно госпитализируют местного жителя, больного заразной формой туберкулеза. Об этом сообщает пресс-служба прокуратуры республики. В ходе прокурорской проверки было установлено, что мужчине поставлен диагноз, при котором показано специализированное лечение в противотурберкулезном стационаре.
Об этом «Чита. Ру» сообщили 16 ноября в пресс-службе ведомства. ИК-4 более известна читинцам как туберкулезная зона или «четверка».
ФСИН отвергла обвинения в распространении туберкулеза
Да, с активной формой туберкулеза необходимо этапировать в условиях, исключающих контакт со здоровыми осужденными. Ситуация со СПИДом, туберкулезом, гепатитом и сифилисом в местах лишения свободы (СИЗО, тюрьмы, колонии) давно уже переступила критический порог. В сентябре горожанина, представляющего опасность для окружающих его людей, отправили на принудительное лечение от туберкулеза. Как сообщает УФСИН, лечебное исправительное учреждение №2 для заключенных, больных туберкулёзом, расположенное в посёлке Бира, ЕАО, закрывается. Число больных туберкулезом граждан, содержащихся в исправительных учреждениях России, сейчас составляет 11,5 тысяч. Как жительница Воронежской области заразилась туберкулезом на работе 106 дней «тюрьмы».
«Вычеркнуты из жизни»
- Больных туберкулезом жителей Шумерли отправили на принудительное лечение - ГТРК Чувашия
- Прокурор разъясняет - Прокуратура Кемеровской области
- В Покрове ликвидировали тюрьму для осужденных с туберкулезом
- Я просто видела смерть: 7 месяцев жизни в туберкулезном диспансере
- В тюрьмах Алтайского края сидят более 2 тысяч больных туберкулезом.
- Число больных туберкулезом в российских тюрьмах превысило 40 тысяч
Русские сидят. Туберкулез на зоне – страшнее СПИДа
Ситуация со СПИДом, туберкулезом, гепатитом и сифилисом в местах лишения свободы (СИЗО, тюрьмы, колонии) давно уже переступила критический порог. сообщили Псковской Ленте Новостей в пресс-службе ведомства. Только хорошая диагностика и оперативное, современное лечение позволили сократить смертность от туберкулеза в тюрьмах Карагандинской области на 40 процентов. В рамках месячника борьбы с туберкулёзом в ИК-7 УФСИН России по Республике Бурятия, для осужденных прошла лекция по профилактике заболевания.
11 бывших зэков принудительно проверят на наличие туберкулеза
Для этого они провели систематический обзор и метаанализ исследований, посвященных заболеваемости туберкулезом в тюрьмах. Кроме того, они связывались с министерствами здравоохранения и юстиции 199 стран, чтобы запросить данные о туберкулезе среди заключенных. Помимо этого они сотрудничали с региональными и глобальными организациями здравоохранения. Также они собрали данные о количестве заключенных от Института исследований политики в области преступности и правосудия или непосредственно от правительств государств.
По оценкам ученых в 2019 году общемировое число случаев заболевания туберкулезом среди заключенных составило 125105, при этом по данным национальных реестров число случаев составляло лишь 64231 скорректированный коэффициент выявления случаев составил 53 процента — самое низкое значение за 20 лет. Заболеваемость туберкулезом среди заключенных составила 1148 на 100000 человеко-лет, хотя она существенно варьировалась в зависимости от региона. С 2000 по 2012 год глобальная заболеваемость последовательно снижалась, а с 2013 года оставалась стабильной.
Больше всего случаев — 30509 по расчетам ученых — отмечено в регионе Северной и Южной Америки, за которым следует Западнотихоокеанский регион 25994 случая и Африканский регион 21279 случаев.
Из них два в СИЗО, где лишился зубов и испортил зрения из-за пыток. Был освобожден условно досрочно. А те, кто был причастен к его аресту — наоборот посажены за взяточничество. Все из-за скандального видео.
А раньше, сколько бы я не писал — директору ФСИН и генпрокурору: в январе в феврале, в апреле, в мае, по заявлениям завели шесть уголовных дел, но обвиняемых — было ноль. Потому что те, кто совершали непотребства, говорили своим кураторам: «Если нам будут предъявлять обвинения по этим составам преступления, мы и на вас дадим показания, что вы нам давали задания. Почему мы должны за вас сидеть? Не будем! Вы же завершили какие-то уголовные дела на основе этих самооговоров.
Давайте тогда поволоките, а потом закроем эти дела». Это круговая порука, коррупция в правоохранительной среде и, по сути дела — блокирование нормальной деятельности судебно-правоохранительной системы целых регионов. Взрослые солидные люди в форме ведут себя как какие-то третьеклассники: обнаружив у заключенного вшей, вместо того чтобы поручить лечить от педикулеза квалифицированную медсестру в белом халате, дело-то нехитрое, несколько сильных мужчин самостоятельно раздевают и бреют упирающегося заключенного. Очень странное «развлечение». Наверное, детективная история?
Голливуд нервно курит в сторонке. Человек, приславший его, сам проходил через пытки в 2013 году. Его содержали в переполненной камере. Талантливый белорусский программист оказался в колонии. Потом его почему-то — видимо он представлял оперативный интерес — перевели, этапировали в туберкулезную больницу.
Сказали: «У вас туберкулез». Там через несколько дней ему говорят: «Хорошая новость, у тебя туберкулеза нет. Хочешь обратно в колонию с ее построениями или поработаешь по профессии? Тебе сидеть еще долго, а мы тебя тут айтишником устроим». Он вообще-то гражданин Белоруссии, иностранец, его и близко не должны были подпускать к компьютерам.
Но местные долдоны этого не поняли, видят — хороший парень, бесплатная раб. Разумеется, человек захотел заниматься по своей профессии, а не стоять среди тысяч зэков на проверках. Кому захочется возвращаться на зону, где людям на лесопилке руки отрезает. Конечно, он согласился. А дальше началось самое страшное.
Его взяли на должность, и он на ней проработал несколько лет, как на нее пришел так с нее и ушел — был дневальным начальника отдела безопасности.
Потому что это страшная цифра: за пять месяцев выявлено 22 новых случая туберкулёза. Туберкулёзный больной с активной формой — это же биологическое оружие. Он заражает всех вокруг. Однако даже в новых камерах душно, а старое здание остро нуждается в капитальном ремонте.
Это чахоточные зеки. Многие из них скоро умрут. А кто не умрет, те выйдут к нам на волю, и будут кашлять и чихать, и харкать — да, к примеру, в самолете, на котором вы летите куда-то по своим делам — в Хабаровск или даже в Нью-Йорк. В самолете та же теснота, что и в камере, и палочка Коха легко там переходит от человека к человеку. Что получается?
Вот — плюнули на больного человека, выкинули его умирать. А он вернулся к вольным, здоровым, красивым людям, приполз к ним обратно из мертвецкой, и вот он тут со своей отвратной мокротой, полной палочек Коха… Я не раз уже слышал от врачей, что туберкулез — страшней СПИДа. Пугают, чтоб денег выбить? Врут для красного словца? А может, правду говорят? Не хочется верить. Неохота думать, что правда может быть нет просто неприятной и суровой, но еще и такой мерзкой, отвратительной. А между тем статистика тут очень простая. Пять лет назад чахоточных зеков в Мордовии набиралось ну чуть больше двухсот, а сегодня — без малого три тыщи. То есть ходили, ходили по земле здоровые бодрые мужики, которым чего ж бояться маленькой палочки Коха — а теперь лежат вон по койкам и буднично думают про то, что не сегодня завтра запросто могут переселиться в лагерный морг… Ну, лекарств не то чтоб навалом, но и не то чтоб шаром покати, сейчас же все-таки не дефолт; есть кое-какие медикаменты.
На какие деньги их покупают? На казенные, государство дает? Не угадали. Покупают их на прибыль от лагерного производства. Зеки шьют спецовки, сами с этого и кормятся, и лечатся, и охрану содержат... Я прошел с врачами по зоновским палатам… Как много люди теряют, отказываясь бывать в таких местах, после которых даже захолустный мордовский поселок кажется замечательным райским местом! Его зовут Владимир Анатольевич. Болеет давно. Еще лечить начали еще в Матросской Тишине, куда попал за кражу, причем лечили «нормально». Срок ему по болезни скостили, так тут радости мало: срок маленький, четыре года всего, да и так и так в больнице лежать, при том что вольная, доступная ему по деньгам, будет едва дли лучше тюремной.
А вот вам, пожалуйста, положительный пример. Молодой человек Федя сел за алюминиевые плиты. Воровать он стал, потому как заболел и потерял свою шоферскую работу. Заболел сильно, похудел так, что уж его знакомые не узнавали. А тут за полгода поправился! Не в смысле выздоровел, но весу прибавил заметно — с 68 до 82 кило. Теперь у него вид для чахоточного просто вызывающе, неприлично свежий… — А отчего ж ты заболел, Федор? Может, от плохого питания? Нельзя сказать, что это комфортное чувство, — но по большому счету Федя таки прав, на все сто. Просто неприятно, когда про это так прямо говорят, мы ж к этому непривычные.
Федя продолжает: — Какие переживания? Да хоть от личной жизни… И тут Федя прав. Он в курсе современных тенденций. Сегодняшняя медицина заметила, что чахотка стала встречаться уже не только среди бомжей и зеков, но и среди даже банкиров. У них же стрессы, а это как раз то, что палочке Коха и нужно. Тут вроде даже можно выйти на след справедливости: ага, убил, сам жив, ну так вот тебе болезнь, чтоб ты помучился и таки поскорей помер А вот Идрис, из Саранска. Говорит, что он — мулла, а сел «по торговой части». Чувствует себя неплохо, вид бодрый, палочка его вроде не сильно беспокоит. Он помогает тут мусульманам, у него при себе Коран, а что еще нужно? Он спокоен и доволен жизнью.
Вот пример боле затейливый.
Тюремная медицина: людей доводят до неизлечимого состояния
Больных мультирезистентным туберкулезом невозможно вылечить обычными препаратами и они годами представляют опасность для окружающих. помощь и ответы в режиме онлайн. Всемирный день борьбы с потерял надежду на новую жизнь, когда в тюрьме у него обнаружили туберкулез.
В Приамурье двоих бывших заключенных заставили провериться на туберкулез
Унесли тело, когда оно остыло, парни из соседней палаты. Сестры, как обычно, быстро «рассосались» по домам. И мы четыре часа ходили под окнами диспансера. Меня трясло.
Девчонки бурно обсуждали. Я стойко молчала. В моей жизни не произошло трагедии.
Я не потеряла близкого человека. Я просто видела смерть и четко осознала, насколько мы беспомощны и скоротечны. Насколько смерть обыденна и не страшна.
И почему-то именно это больше всего и пугало… А потом я вылила свои эмоции на начальника диспансера. Палату нужно было дезинфицировать, а медсестер не было. В обязанности дежурной медсестры это не входило, и она предложила нам «почистить» палату самим.
Взять перчатки, маски, ведра и тряпки, промыть стены и окна, протереть все кровати и тумбочки, сменить все белье, обработать помещение с помощью ультрафиолета и проветрить его. Все по инструкции. Правда, написанной для медиков, а не для пациентов.
Но Игорек именно так уничижительно в диспансере прозвали начальника пациенты с улыбкой развел руками. Это бесило. И улыбка.
И бессилие от сознания, что палату мы будем мыть сами. Мы не обедали. И даже не ужинали.
Несколько часов простого, но тяжелого труда. Ночью мы не спали. Все шестеро.
Лена «первая» — бабушка троих внуков, живущая где-то в Конаково. Ее телефон никогда не умолкал. Лена «вторая» — продавщица одного из тверских магазинов, бесконечно добросердечный человек, вечно попадающий в печальные истории.
Наталья — молодая, необычайно красивая и сказочно глупая девушка-парикмахер. Любительница пива и парней. Даже в диспансер после выходных она умудрялась прибывать навеселе и с синяком под глазом.
Светлана — повар из Вышнего Волочка. Ее работодательница настаивала на ее увольнении из ресторана, и мне стоило немалых усилий убедить Свету, что это незаконно. Анна — администратор отеля, умница, спортсменка, красавица с двумя высшими образованиями и женихом.
Человек, переживший за эти семь месяцев страх, отрицание, торги с Богом и медленно перешедший от вопроса «За что? Мы молча смотрели в потолок и, уверена, думали лишь об Оленьке. Мы видели ее деятельной и капризной, полной уверенности в своей значимости и планов.
Мы видели ее забытой и разбитой. Всего лишь шесть дней в нашей многомесячной жизни в диспансере. Нет, не изменивших мир.
Но сделавших его благодаря этой смерти… Ярче? Фото: Misha Friedman Доктор — Ты, что ль, журналистка? Передо мною в смотровой — голом белом кабинете с голой кушеткой, голым столом и двумя стульями — сидел пожилой мужчина в очках и белом халате.
Нога на ногу, руки сложены на коленях. Лечился он у меня. Да и сейчас лечится.
Форма хроническая. Так вот он одну лишь книгу за свою жизнь-то и издал. Сборник статей.
А ты книги издаешь? Лечение твое четырехмесячное не было удачным. Это моя точка зрения.
Все это время потрачено впустую. Лекарства подобраны неправильно. Из четырех препаратов лишь один помогал, самый слабый.
Так что вылечили тебя за этот срок всего на 15 процентов вместо 100. Говорю честно, время упущено. Другие три препарата будем переназначать.
Почему так долго ждали результатов на посев — не знаю. Но болячка твоя сложная. Где такую подхватить могла, ума не приложу.
Препараты будут сильные. Ты порядок приема знаешь, режим знаешь, захочешь — выберешься, но полного выздоровления не обещаю, возможна хроническая форма. Каждое произнесенное им новое предложение вбивало меня в землю.
Я прямо чувствовала, что по щиколотку вросла в пол, потом по колено, и вот уже по пояс. К правде я всегда готова, но до сих пор ее почти не было. Вечно бегающие глазки лечащих врачей, что все идет по плану.
И так и оставшийся без ответа вопрос «Почему так долго нет посевов? Я сама напросилась на перевод меня в другое отделение и на смену доктора. Потому что мое лечение в Волочке стало превращаться в рутину, врачи начали избегать бесед со мною, а я настойчиво хотела жить, причем без инвалидности.
И вот она — правда. Время упущено. Доктор смотрел мне прямо в глаза.
Он и текст вбивал мне именно в них. Теперь он молчал. И я молчала.
А потом задала трусливый вопрос, хорошо зная на него ответ, я этот ответ уже много раз слышала: — Это еще на сколько месяцев? Тебе что важно: вылечиться или побыстрее отсюда выбраться? Фото: Максим Дондюк Важно было вылечиться.
Смириться было трудно. Но я смирилась. Вернее, не так.
Я приняла его слова, но не смирилась. Очень хотелось жить. Без страха за свое собственное здоровье и здоровье близких мне людей.
Начался новый этап лечения. Новые люди, новые законы. Новые попытки «облагородить» все, что было вокруг.
А Юрий Александрович наблюдал за мной. Отделение на 4-м этаже было его. Считалось чистым.
Меня сюда перевели «по блату». Я сама себе сделала этот блат, добившись посещения главврача облдиспансера. Он меня тогда спросил: — Не боишься из тихого и уютного Волочка во Власьево перебираться?
Знаешь, кто там лежит на первых трех этажах? Одни хронические больные да пьяницы. Милиция каждый день бывает… Но есть доктор, очень хороший, и отделение у него особое.
И это действительно был Доктор. Наблюдал за мной он недели две. Как колотило от новых препаратов.
Как каждое утро уходила в небольшой парк у отделения, где занималась уже привычной для меня гимнастикой Стрельникова, сначала одна, потом с соседками по палате. Как категорически не разрешала делать забор крови из вены, пока медсестра не меняла перчатки — в отделении лежали больные со СПИДом и гепатитом С, как требовала еженедельной смены белья и поругалась со старшей медсестрой, когда узнала, что накрывать на столы в отсутствие заведующего отделением она просит больных. Наверняка на меня жаловались, наверняка многое в моем поведении не устраивало моего нового доктора.
Но я выживала, как умела. А Юрий Александрович ежедневно утром и перед обедом обходил палаты. Пугая моих соседок циничными, но правдивыми замечаниями.
Его боялись. К нему хотели попасть на лечение. Как-то незаметно от общения между пациенткой и врачом мы перешли к обсуждению книг.
Потом — искусства. Любитель и ценитель Кустодиева, он задавал мне вопросы, на которые я не знала ответы. И он давал мне время на самообразование.
Число заболевших снизилось за последние 10 лет более чем вдвое, а умерших от туберкулеза — более чем в 4 раза. Как писал «СПИД. ЦЕНТР», ежегодно по всему миру регистрируются 10 миллионов случаев заболевания туберкулезом, около 2 миллионов человек умирают от этой болезни.
Серьезная доля всех случаев приходится на 22 страны с низким уровнем дохода, и Россия до сих пор входит в этот список. Кроме того, Россия опережает практически всех в мире по количеству туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью.
Для этого они провели систематический обзор и метаанализ исследований, посвященных заболеваемости туберкулезом в тюрьмах. Кроме того, они связывались с министерствами здравоохранения и юстиции 199 стран, чтобы запросить данные о туберкулезе среди заключенных. Помимо этого они сотрудничали с региональными и глобальными организациями здравоохранения. Также они собрали данные о количестве заключенных от Института исследований политики в области преступности и правосудия или непосредственно от правительств государств. По оценкам ученых в 2019 году общемировое число случаев заболевания туберкулезом среди заключенных составило 125105, при этом по данным национальных реестров число случаев составляло лишь 64231 скорректированный коэффициент выявления случаев составил 53 процента — самое низкое значение за 20 лет. Заболеваемость туберкулезом среди заключенных составила 1148 на 100000 человеко-лет, хотя она существенно варьировалась в зависимости от региона. С 2000 по 2012 год глобальная заболеваемость последовательно снижалась, а с 2013 года оставалась стабильной.
Больше всего случаев — 30509 по расчетам ученых — отмечено в регионе Северной и Южной Америки, за которым следует Западнотихоокеанский регион 25994 случая и Африканский регион 21279 случаев.
В Мозамбике при поддержке неправительственной организации Stop TB и ООН внедрили решение на базе искусственного интеллекта в скрининг заключенных для выявления туберкулеза. Ранее эти программные продукты были протестированы в других странах с высоким уровнем заболеваемости туберкулезом. Фото: kompas. По данным Всемирной организации здравоохранения, эта инфекция распространена в тюрьмах во всем мире минимум в 10 раз больше, чем среди населения. Программное обеспечение с алгоритмами ИИ, интегрированными с рентгенооборудованием, позволяет выявлять туберкулез за считанные минуты и не требует участия врача.