Т. Петросян "Записка". Библиогини Василисы Премудрые на 15:32. Александр КоржаковПодборка видео - Татьяна Петросян «Записка». Нужна информация об авторе рассказа "Записка" Татьяне Петросян. Татьяна Петросян — современная писательница, автор многих замечательных произведений для детей. Второе место занял ученик школы № 2 Сергей Савинков (на фото слева), он читал рассказ Татьяны Петросян «Записка».
Прошу помощи.
| Живая классика записка | Выбор был широк: прозвучали произведения Юрия Яковлева, Татьяны Седых, Татьяны Петросян, Бориса Ганаго, Степана Писахова. |
| Тексты для конкурса " Живое слово" | Video about 'ЗАПИСКА', автор Татьяна Петросян. Читает Диана Мустафа, Живая классика 2023. |
Жена Петросяна не смогла скрыть эмоций при разоблачении ее беременности
"Записка" Татьяна Петросян читает Коробицын АлександрСкачать. Татьяна Петросян "Записка". Записка имела самый безобидный вид. Татьяна петросян записка читать -, Татьяна Брухунова как бы невзначай оголила грудь на отдыхе в Сочи.
События, Библиотечный календарь
- Сайт общественно-политической газеты Славянского района.
- Марина Смирнова: "Чтение вслух – это всегда интерпретация"
- #НеCкучаемсМТС – читает Кристина Гудкова – «Записка» (Татьяна Петросян) – #останьсядомасгдкнт
- Василисы Премудрые: Сидунова Юля. Т. Петросян "Записка"
Журнал Трамвай. "Записка", Татьяна Петросян
Татьяна Петросян "Записка" Записка имела самый безобидный вид. Татьяна Петросян «Записка». Причиной пожара, по словам Егорова, стал человеческий фактор. Смотрите видео онлайн «"ЗАПИСКА", автор Татьяна Петросян. Татьяна Петросян. "Записка". Читают Сева Белов и Василий Кудряшов. livejournal-дневник Татьяны Петросян Её страничка на сайте визуального искусства "Иероглиф" Публикации в.
Сайт общественно-политической газеты Славянского района.
Лошади были белые и бежали скоро-скоро; сам вагон был красный или желтый, красивый, народа в нем сидело много, все чужие, так что могли друг с другом познакомиться и даже поиграть в какую-нибудь тихую игру. А сзади на подножке стоял кондуктор, весь в золоте,- а может быть, и не весь, а только немножко, на пуговицах,- и трубил в золотую трубу: — Ррам-рра-ра! Само солнце звенело в этой трубе и вылетало из нее златозвонкими брызгами. Как расскажешь это все! Можно сказать только: — Лена! Я видела конку! Да и не надо ничего больше. По моему голосу, по моему лицу она поняла всю беспредельную красоту этого видения. И неужели каждый может вскочить в эту колесницу радости и понестись под звоны солнечной трубы?
Нет, не всякий. Фрейлейн говорит, что нужно за это платить. Оттого нас там и не возят. Нас запирают в скучную, затхлую карету с дребезжащим окном, пахнущую сафьяном и пачулями, и не позволяют даже прижимать нос к стеклу. Но когда мы будем большими и богатыми, мы будем ездить только на конке. Мы будем, будем, будем счастливыми! Тургенев Стихотворение в прозе «Милостыня» Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек. Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нем висела лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь… Он изнемогал.
Он присел на придорожный камень, наклонился вперед, облокотился, закрыл лицо обеими руками — и сквозь искривленные пальцы закапали слезы на сухую, седую пыль. Он вспоминал… Вспоминал он, как и он был некогда здоров и богат — и как он здоровье истратил, а богатство роздал другим, друзьям и недругам… И вот теперь у него нет куска хлеба — и все его покинули, друзья еще раньше врагов… Неужели ж ему унизиться до того, чтобы просить милостыню? И горько ему было на сердце и стыдно. А слезы всё капали да капали, пестря седую пыль. Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени; он поднял усталую голову — и увидал перед собою незнакомца. Лицо спокойное и важное, но не строгое; глаза не лучистые, а светлые; взор пронзительный, но не злой. Старик ничего не ответил — и задумался. Старик встрепенулся, вскинул глазами… но незнакомец уже исчез; а вдали на дороге показался прохожий.
Старик подошел к нему — и протянул руку. Этот прохожий отвернулся с суровым видом и не дал ничего. Но за ним шел другой — и тот подал старику малую милостыню. И старик купил себе на данные гроши хлеба — и сладок показался ему выпрошенный кусок — и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила тихая радость. Валентина Осеева Бабка Бабка была тучная, широкая, с мягким, певучим голосом. А мать робко возражала ему: «Старый человек… Куда же ей деться? Бабка спала на сундуке. Всю ночь она тяжело ворочалась с боку на бок, а утром вставала раньше всех и гремела в кухне посудой.
Потом будила зятя и дочь: «Самовар поспел. Попейте горяченького-то на дорожку…» Подходила к Борьке: «Вставай, батюшка мой, в школу пора! Тёмный человек глух и нем — вот зачем! Каждый раз во все углы тыкаешься из-за них! Вчерась уж очень грязны были, я их обмыла и поставила». В эти часы как-то невольно Борька чувствовал бабку своим, близким человеком. Он охотно рассказывал ей об уроках, товарищах. Бабка слушала его любовно, с большим вниманием, приговаривая: «Всё хорошо, Борюшка: и плохое и хорошее хорошо.
От плохого человек крепче делается, от хорошего душа у него зацветает». Наевшись, Борька отодвигал от себя тарелку: «Вкусный кисель сегодня! Ты ела, бабка? Пришёл к Борьке товарищ. Товарищ сказал: «Здравствуйте, бабушка! Можешь с ней не здороваться. Она у нас старая старушенция». Бабка одёрнула кофту, поправила платок и тихо пошевелила губами: «Обидеть — что ударить, приласкать — надо слова искать».
А в соседней комнате товарищ говорил Борьке: «А с нашей бабушкой всегда здороваются. И свои, и чужие. Она у нас главная». Её нельзя обижать. А что же ты со своей-то так? Смотри, отец взгреет за это». Мать удивлялась, а отец сердился: «Кто это тебя научил родителей осуждать? Смотри у меня — мал ещё!
Для вас сын растёт! Я своё отжила на свете, а ваша старость впереди. Что убьёте, то не вернёте». Были на этом лице разные морщины: глубокие, мелкие, тонкие, как ниточки, и широкие, вырытые годами. Старая очень? Бабка задумывалась. Горе и нужда здесь расписались. Детей хоронила, плакала — ложились на лицо морщины.
Нужду терпела, билась — опять морщины. Мужа на войне убили — много слёз было, много и морщин осталось. Большой дождь и тот в земле ямки роет». Слушал Борька и со страхом глядел в зеркало: мало ли он поревел в своей жизни — неужели всё лицо такими нитками затянется? А бабке в кухне говорила: «Что это, вы, мама, как черепаха по комнате двигаетесь? Пошлёшь вас за чем-нибудь и назад не дождёшься». Умерла бабка перед майским праздником. Умерла одна, сидя в кресле с вязаньем в руках: лежал на коленях недоконченный носок, на полу — клубок ниток.
Ждала, видно, Борьку. Стоял на столе готовый прибор. На другой день бабку схоронили. Вернувшись со двора, Борька застал мать сидящей перед раскрытым сундуком. На полу была свалена всякая рухлядь. Пахло залежавшимися вещами. Мать вынула смятый рыжий башмачок и осторожно расправила его пальцами. Шкатулку открыли.
Отец вынул тугой свёрток: в нём были тёплые варежки для Борьки, носки для зятя и безрукавка для дочери. За ними следовала вышитая рубашка из старинного выцветшего шёлка — тоже для Борьки. В самом углу лежал пакетик с леденцами, перевязанный красной ленточкой. На пакетике что-то было написано большими печатными буквами. Отец повертел его в руках, прищурился и громко прочёл: «Внуку моему Борюшке». Борька вдруг побледнел, вырвал у него пакет и убежал на улицу. Там, присев у чужих ворот, долго вглядывался он в бабкины каракули: «Внуку моему Борюшке». В букве «ш» было четыре палочки.
Сколько раз он объяснял ей, что в букве «ш» три палки… И вдруг, как живая, встала перед ним бабка — тихая, виноватая, не выучившая урока. Борька растерянно оглянулся на свой дом и, зажав в руке пакетик, побрёл по улице вдоль чужого длинного забора… Домой он пришёл поздно вечером; глаза у него распухли от слёз, к коленкам пристала свежая глина. Бабкин пакетик он положил к себе под подушку и, закрывшись с головой одеялом, подумал: «Не придёт утром бабка! Их было так много, что мы не могли ловить рыбу. Лески ложились на листья и не тонули. Приходилось выезжать на старом челне на середину озера, где доцветали кувшинки и голубая вода казалась черной, как деготь. Там мы ловили разноцветных окуней. Они бились и сверкали в траве, как сказочные японские петухи.
Мы вытаскивали оловянную плотву и ершей с глазами, похожими на две маленькие луны. Щуки ляскали на нас мелкими, как иглы, зубами. Стояла осень в солнце и туманах. Сквозь облетевшие леса были видны далекие облака и синий густой воздух. По ночам в зарослях вокруг нас шевелились и дрожали низкие звезды. У нас на стоянке горел костер. Мы жгли его весь день и ночь напролет, чтобы отгонять волков, — они тихо выли по дальним берегам озера. Их беспокоили дым костра и веселые человеческие крики.
В прошлое укатил. Побегу догонять, а то как бы чего не вышло там. С непривычки-то… Вскоре и фигура незнакомца скрылась в наступивших сумерках. Пассажиры еще долго глядели на большую лужу, а потом нехотя побрели к вагону. Трамвай осторожно двинулся по маршруту.
За поворотом он уж почти было разогнался, как вдруг опять послышался противный скрежет, и трамвай резко затормозил. Так и есть: на рельсах стояли те же диковинные сани, а в них восседал художник Вадим — собственной персоной. Щеки Вадима пылали, глаза блестели, куртка была вся в снегу, со шляпы капало, а в руке он держал толстый румяный дымящийся блин… — Ну?! Рассказывайте скорее, товарищ! И он нарисовал для всех пассажиров трамвая вот такие две картины.
Это развлечение было так популярно, что горы начали сооружать даже летом. Их электрифицировали и, наверное, потому стали называть «американскими». Сами же американцы до сих пор называют этот аттракцион «русскими горами». Обычно выступала троица: вожак, медведь и мальчик, наряженный козой. Случалось, правда, и наоборот: коза была настоящей, а медведя изображал ряженый человек.
Но не было случая, чтобы настоящие коза и медведь выступали вместе. БЛИНЫ — вкусная примета масленицы. Подать к ним сахар. Разливали его из большущих медных баклаг, укутанных для теплоты одеялами. А вот рецепт настоящего русского московского сбитня.
Распустить в кипятке патоку и мед, прокипятить 15 минут. Всыпать пряности и прокипятить еще 10 минут. Сбитень готов! Рисовал В. Ника и говорит: — Хочешь, Яна, я эту лужу перепрыгну?
А ка-а-ак прыгнет… Да прямо в лужу! Что тут началось! Брызги летят, воробьи кричат, Ника хохочет, Яна визжит. А лужа ругается: — Безобразие какое! Ни днем, ни ночью покоя нет.
То машину в меня поставят, то голубь купаться прилетит. Мальчишки корабли пускают, истоптали всю. Ни поспать, ни на солнышке погреться. А тут еще какие-то девочки непонятные прыгать вздумали — меня, гладкую, тревожить. Лужа успокаиваться не хочет, ворчит: — Выходи из меня, девочка непонятная, не мути ты мою поверхность.
Тут Ника обиделась. А вот ты, лужища непонятная, разлеглась на дороге — ни пройти, ни перепрыгнуть.
Ему бросились в глаза её давно не стриженные... Почему-то вспомнилось, как в буфете Воробьёва жадно догрызала костлявую куриную ногу... Руки оказались грязными. Но Сидоров игнорировал мелочи. Однако не может быть и речи о том, чтобы их съесть. Мама печет сладкие пирожки. Папа часто носит меня на шее. А я их за это люблю...
Он пригляделся и обнаружил, что Воробьёва - не худенькая и носить её будет, пожалуй, нелегко. Особенно когда дрессирую его или вывожу гулять...
За международный конкурс отвечает только она, и больше никто этим вопросом не занимается. И она здесь главная. А вот Саша Поляничко. Она отвечает за работу пресс-центра. И больше никто не знает, как работает пресс-центр. Тарас Белоусов отвечает за актёрское мастерство. Мы работаем все вместе, и каждый выполняет свою определённую работу. Команда небольшая, но у нас чётко распределено, кто чем занимается.
То есть международная смена проходила отдельно от всероссийской. Например, всероссийская смена проходила в мае, а международный конкурс был в августе. А потом мы решили, что здорово объединить… Вы ведь общаетесь между собой или нет? Вы общаетесь. Вы узнаёте какие-то страны новые, у вас друзья появляются из других стран. Поэтому мы решили, что будет здорово, если у нас будет целый лагерь чтецов из самых разных стран. Но вообще-то у руководства лагеря есть другая идея. Они хотят вас распределять по другим лагерям. Чтобы в каждом лагере был отряд "Живой Классики". Это нужно для того, чтобы другие дети тоже от вас заражались и брали с вас пример.
Вы ведь такие интеллектуалы, образованные, читающие. Я не знаю, что из этого получится, пока мне нравится, что вы все вместе. А ты как думаешь? Как было бы лучше? Наверно, и то, и другое хорошо. Если распределить по разным лагерям, детей больше будет. Его никто не читал, пока его не прочитал Данила Чернышков. Мальчик в 2014 году выиграл всероссийский конкурс с этим рассказом. Рассказ о том, как мальчик получает записку, разворачивает её. И он ожидает, что в записке будет написано: "Ты козёл".
А там написано: "Я тебя люблю! И вспоминает, что он любит есть курицу, любит гулять с собакой… И всё, что ассоциировалось с этим словом, было каким-то негативным. И тогда, чтобы отомстить девочке, которая написала эту записку, он тоже написал "Воробьёва, я тебя люблю! Это очень интересный рассказ, и он прекрасно вам подходит. Подходит всем чтецам. В этом году его много кто читал. А мой любимый детский текст — это "Полианна" Элеанор Портер. Иногда её читают, но довольно редко. А вот вы сами были в "Артеке" в детстве? Я вообще не была в детских лагерях.
Но я сейчас могу наверстать. Но я могу ещё по тексту побольше рассказать. Ещё мне очень нравятся тексты Галины Фирсовой. Про Блокаду Ленинграда. Они, конечно, тяжёлые, но эти произведения тоже недавно стали читать.
Татьяна Петросян "Записка" . Чтение отрывка ученика 7 "А" класса Мордвинова Евгения
Супруга юмориста Евгения Петросяна Татьяна Брухунова опровергла сообщения о попадании мужа в реанимацию. Татьяна Петросян. Читает ученик 6 класса. Записка – 664 просмотра, продолжительность: 03:39 мин., нравится: 1. Смотреть бесплатно видеоальбом группы Мир в социальной сети Мой Мир. Татьяна ПЕТРОСЯН ЗАПИСКА Записка имела самый безобидный вид.
Жена Евгения Петросяна из Тулы раскрыла свой диагноз
Почему-то вспомнилось, как в буфете Воробьева жадно догрызала костлявую куриную ногу... Руки оказались грязными. Но Сидоров игнорировал мелочи. Однако не может быть и речи о том, чтобы их съесть. Мама печет сладкие пирожки. Папа часто носит меня на шее.
А я их за это люблю... Он пригляделся и обнаружил, что Воробьева - не худенькая и носить ее будет, пожалуй, нелегко. Особенно когда дрессирую его или вывожу гулять...
Папа сыну своему ни в чем не отказывал. Да ему и самому компот нравился. Походил папа по улицам, поискал, привел домой новую маму.
Симпатичная мама попалась. Вот газовая плита сразу на четыре конфорки. А магазин у нас — как выйдешь, направо за углом. Надела новая мама фартук и — за дело. Сначала все хорошо шло, а через неделю — чувствуют папа с сыном: что-то не так. Еды нет, посуда грязная, мусор везде валяется.
И на самом видном месте записка: «Это не жизнь — кошмар какой-то! Прощайте навек! Третья мама оказалась женщиной средних лет. Не такая уж красавица, но ничего — терпеть можно. Открыла она дверь в ванную, а оттуда на нее разные майки, рубашки посыпались. И штаны.
Засучила третья мама рукава, взялась за работу. Только вскоре папа Семену новую записку показал. С очень сердитыми словами. А записки четвертой и пятой мамы показывать не стал. Там такие слова были… нельзя их детям показывать. Дольше всех у них шестая мама продержалась.
Совсем старенькая была, ходила плохо. Папа с сыном нарочно такую выбрали, чтоб сама уйти не могла. Она и не ушла. Уехала на «скорой помощи». Даже записку оставить не успела. Следующую целый месяц искали, найти не могли.
Наконец привел папа седьмую маму. Глянул на нее Семен — засомневался. А потом говорит: — Ладно. Это даже лучше, что страшненькая. Крепче нас любить будет. Зато вон какая с виду выносливая и коренастая!
И действительно, некоторое время коренастая мама держалась. Полы мыла, по магазинам бегала, варила, стирала, убирала. Особенно здорово у нее получалось носки находить. Обнаружит один под подушкой, наморщит лоб, подумает — и прямым ходом на кухню, достает из чайника второй.
Писатель-юморист Феликс Кандель об экспромтах Хайта: «Мы играли все время. Собирались на кухне, часто у меня: ели, пили, разговаривали, начинали фразу, чтобы вывести партнера на репризу или, наоборот, чтобы добить его своей репризой. Это было очень интересно! Хайт был невероятно талантливым остроумцем. Я знал всех юмористов того времени, но не было никого, кто мог так мгновенно ответить смешной фразой и сразить собеседника, — это всем было известно, и с ним опасались вступать в спор».
Кандель о дружбе с Хайтом: «Мы дружили почти сорок лет. Когда он последний раз приезжал в Израиль, сутки мы провели вместе: гуляли по Иерусалиму, разговаривали до полуночи, вспоминали многое. Потом он улетел и через день позвонил из Мюнхена. А он говорит: «Хочу только сказать, что я тебя люблю». И повесил трубку. Это был наш последний разговор. Вскоре Хайт заболел. Я ходил к Стене Плача, положил записку — просил Всевышнего ему помочь. Но Аркадий умер».
Монологи Хайта: «Я в искусстве разбираюсь не меньше каждого… У меня сестра до сих пор поет в хоре мальчиков». А вот когда мимо магазина проходили, шапки из этих зверей видели?.. То-то и оно! Как говорится, чижик-пыжик, где ты был, я твой внешний вид забыл. Куда эти шапки деваются?.. Этого нам в школе не объясняли.
Сомнений не было: записку писала она. Но тогда выходит, что Воробьёва его любит?!
И тут мысль Сидорова зашла в тупик и забилась беспомощно, как муха в стакане. Какие последствия это повлечёт и как теперь Сидорову быть?.. Люблю - значит, всегда хочу съесть... Сидоров окоченел. Ему бросились в глаза её давно не стриженные... Почему-то вспомнилось, как в буфете Воробьёва жадно догрызала костлявую куриную ногу... Руки оказались грязными. Но Сидоров игнорировал мелочи.
Однако не может быть и речи о том, чтобы их съесть. Мама печет сладкие пирожки. Папа часто носит меня на шее. А я их за это люблю... Он пригляделся и обнаружил, что Воробьёва - не худенькая и носить её будет, пожалуй, нелегко. Особенно когда дрессирую его или вывожу гулять... Люблю кошку Мурку, особенно когда дуешь ей прямо в ухо... Спасение было только в одном.
Он торопливо вырвал листок из тетрадки, сжал решительно губы и твердым почерком вывел грозные слова: "Воробьёва, я тебя тоже люблю". Пусть ей станет страшно. Юрий Яковлев. Как это случилось? Как произошло? Впереди окопа показался танк. Был он сперва маленьким, безобидным и гудел как шмель. Нос каждой минутой танк становился всё больше…А на броне стали различимы чёрные кресты.
Фашистский танк шёл на маленькую солдатскую крепость — на окоп, дерзко вырытый на ничейной земле. Серёже вдруг стало не по себе — сердце забилась тревожная льдинка страха, и мальчик упал на дно окопа рядом с притихшим дедом. Дед, пришёл конец! Танк ползёт на нас! Поэтому не расспрашивай, а слушай и запоминай.. Если я не вернусь, пойдёшь домой один. Это мой приказ! Дед хотел ещё сказать, но грохот фашистского танка заглушил его голос.
Земля дрожала. Гусеницы безжалостно перекапывали нежную землю. Льдинка страха всё сильнее билась в сердце мальчика. Но ,когда дед пристально посмотрел в глаза внуку, льдина исчезла, растаяла.