Посторонним людям рекомендовала нас как своих бедных родственниц, вдовицу и сироту беспомощных, которых она из милости, ради любви христианской, у себя приютила. Достоевский Федор Михайлович Бедные люди.
Ф. М. Достоевский. Бедные люди
Повесть «Бедные люди» (см. на нашем сайте её полный текст и краткое содержание) была впервые опубликована в «Петербургском сборнике, изданном Н. Некрасовым», (СПб., 1846) с подписью: Ф. Достоевский. «Бедные люди» – первый роман Достоевского, который он начал создавать в 23 года, подав в отставку с военной службы и решив полностью посвятить себя литературе. (Значит, Достоевский видел Некрасова впервые и рукопись «Бедных людей» отнес ему Григорович?). В книгу вошли произведения вского БЕДНЫЕ ЛЮДИ, БЕЛЫЕ НОЧИ и НЕТОЧКА НЕЗВАНОВА. Роман «Бедные люди» вызвал настоящий фурор и стал причиной острой полемики, и сегодня он не оставит равнодушным ни одного читателя. Бедные люди Достоевский Федор Михайлович Роман Ф. М. Достоевского "Бедные люди" отличается, по словам В. Г. Белинского, "глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизв.
"Бедные люди"
Тот, потрясённый, тут же отправляется с рукописью к Николаю Некрасову. Некрасов хоть и был раздосадован поздним визитом, но согласился прочесть хотя бы десять страниц. Не отрываясь они за ночь перечитывают весь роман и в четыре часа утра возвращаются к Достоевскому, чтобы под свежими впечатлениями от прочитанного сообщить о своём восторге. Утром того же дня Некрасов везёт рукопись в дом Лопатина , где передаёт её Виссариону Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился! Критик встретил такое заявление с недоверием, но уже вечером того же дня он просит Некрасова о скорейшей встрече с автором. Встретившись на следующий день с Достоевским лично Белинский горячо приветствовал его и высоко оценил произведение [3]. Достоевский всю жизнь считал, что эта встреча стала для него поворотным моментом, писатель укрепился в вере в себя, в свой талант и возможности [4].
Он склонял Вареньку к порочной связи, однако та отказала ему. Девушка беспокоится, что Девушкин слишком заботится о ней.
Её покровитель сам живёт в крайней нужде. Он то продаёт собственную одежду, то берёт жалованье вперёд, то подыскивает дополнительную работу. Почти все вырученные деньги герой отдаёт своей подопечной. Неожиданно Варенька решает принять второе предложение Быкова выйти за него замуж. Вскоре девушка обрывает переписку с Девушкиным. Центральная тема романа — судьба маленького человека. Достоевский показывает своих главных героев добрыми и отзывчивыми людьми, чьи судьбы исковеркала нищета. Для Девушкина, который видит в Вареньке семью, её решение стало сильным ударом.
Он понимает: она не будет счастлива в этом браке по расчёту.
Мелкие заботы маленьких чиновников показаны с таким гуманизмом, что неизбежно вызывают сочувствие и сострадание читателей. В повести «Двойник» талант писателя засверкал новыми гранями. Достоевский продолжил классическую традицию, воплотив тему двойничества, уже несколько веков существующую в мировой литературе.
Не знаю, как уладили остальное, но сами мы остались без крова, без пристанища, без пропитания.
Матушка страдала изнурительною болезнию, прокормить мы себя не могли, жить было нечем, впереди была гибель. Мне тогда только минуло четырнадцать лет. Вот тут-то нас и посетила Анна Федоровна. Она всё говорит, что она какая-то помещица и нам доводится какою-то роднею. Матушка тоже говорила, что она нам родня, только очень дальняя.
При жизни батюшки она к нам никогда не ходила. Явилась она со слезами на глазах, говорила, что принимает в нас большое участие; соболезновала о нашей потере, о нашем бедственном положении, прибавила, что батюшка был сам виноват: что он не по силам жил, далеко забирался и что уж слишком на свои силы надеялся. Обнаружила желание сойтись с нами короче, предложила забыть обоюдные неприятности; а когда матушка объявила, что никогда не чувствовала к ней неприязни, то она прослезилась, повела матушку в церковь и заказала панихиду по голубчике так она выразилась о батюшке. После этого она торжественно помирилась с матушкой. После долгих вступлений и предуведомлений Анна Федоровна, изобразив в ярких красках наше бедственное положение, сиротство, безнадежность, беспомощность, пригласила нас, как она сама выразилась, у ней приютиться.
Матушка благодарила, но долго не решалась; но так как делать было нечего и иначе распорядиться никак нельзя, то и объявила наконец Анне Федоровне, что ее предложение мы принимаем с благодарностию. Как теперь помню утро, в которое мы перебирались с Петербургской стороны на Васильевский остров. Утро было осеннее, ясное, сухое, морозное. Матушка плакала; мне было ужасно грустно; грудь у меня разрывалась, душу томило от какой-то неизъяснимой, страшной тоски... Тяжкое было время.
II Сначала, покамест еще мы, то есть я и матушка, не обжились на нашем новоселье, нам обеим было как-то жутко, дико у Анны Федоровны. Анна Федоровна жила в собственном доме, в Шестой линии. В доме всего было пять чистых комнат. Потом в одной комнате жили мы, и, наконец, в последней комнате, рядом с нами, помещался один бедный студент Покровский, жилец у Анны Федоровны. Анна Федоровна жила очень хорошо, богаче, чем бы можно было предполагать; но состояние ее было загадочно, так же как и ее занятия.
Она всегда суетилась, всегда была озабочена, выезжала и выходила по нескольку раз в день; но что она делала, о чем заботилась и для чего заботилась, этого я никак не могла угадать. Знакомство у ней было большое и разнообразное. К ней всё, бывало, гости ездили, и всё бог знает какие люди, всегда по каким-то делам и на минутку. Матушка всегда уводила меня в нашу комнату, бывало, только что зазвенит колокольчик. Анна Федоровна ужасно сердилась за это на матушку и беспрерывно твердила, что уж мы слишком горды, что не по силам горды, что было бы еще чем гордиться, и по целым часам не умолкала.
Я не понимала тогда этих упреков в гордости; точно так же я только теперь узнала или по крайней мере предугадываю, почему матушка не решалась жить у Анны Федоровны. Злая женщина была Анна Федоровна; она беспрерывно нас мучила. До сих пор для меня тайна, зачем именно она приглашала нас к себе? Впоследствии со мной она сделалась весьма ласкова, даже как-то грубо ласкова, до лести, но сначала и я терпела заодно с матушкой. Поминутно попрекала она нас; только и делала, что твердила о своих благодеяниях.
Посторонним людям рекомендовала нас как своих бедных родственниц, вдовицу и сироту беспомощных, которых она из милости, ради любви христианской, у себя приютила. За столом каждый кусок, который мы брали, следила глазами, а если мы не ели, так опять начиналась история: дескать, мы гнушаемся; не взыщите, чем богата, тем и рада; было ли бы еще у нас самих лучше. Батюшку поминутно бранила: говорила, что лучше других хотел быть, да худо и вышло; дескать, жену с дочерью пустил по миру, и что не нашлось бы родственницы благодетельной, христианской души, сострадательной, так еще бог знает пришлось бы, может быть, среди улицы с голоду сгнить. Чего-чего она не говорила! Не так горько, как отвратительно было ее слушать.
Матушка поминутно плакала; здоровье ее становилось день от дня хуже, она видимо чахла, а между тем мы с нею работали с утра до ночи, доставали заказную работу, шили, что очень не нравилось Анне Федоровне; она поминутно говорила, что у нее не модный магазин в доме. Но нужно было одеваться, нужно было на непредвидимые расходы откладывать, нужно было непременно свои деньги иметь. Мы на всякий случай копили, надеялись, что можно будет со временем переехать куда-нибудь. Но матушка последнее здоровье свое потеряла на работе: она слабела с каждым днем. Болезнь, как червь, видимо подтачивала жизнь ее и близила к гробу.
Я всё видела, всё чувствовала, всё выстрадала; всё это было на глазах моих! Дни проходили за днями, и каждый день был похож на предыдущий. Мы жили тихо, как будто и не в городе. Анна Федоровна мало-помалу утихала, по мере того как сама стала вполне сознавать свое владычество. Ей, впрочем, никогда и никто не думал прекословить.
В нашей комнате мы были отделены от ее половины коридором, а рядом с нами, как я уже упоминала, жил Покровский. Анна Федоровна заметила матушке, что недурно бы было, если бы и я стала учиться, затем что в пансионе меня недоучили. Матушка с радостию согласилась, и я целый год училась у Покровского вместе с Сашей. Покровский был бедный, очень бедный молодой человек; здоровье его не позволяло ему ходить постоянно учиться, и его так, по привычке только, звали у нас студентом. Жил он скромно, смирно, тихо, так что и не слышно бывало его из нашей комнаты.
С виду он был такой странный; так неловко ходил, так неловко раскланивался, так чудно говорил, что я сначала на него без смеху и смотреть не могла. Саша беспрерывно над ним проказничала, особенно когда он нам уроки давал. А он вдобавок был раздражительного характера, беспрестанно сердился, за каждую малость из себя выходил, кричал на нас, жаловался на нас и часто, не докончив урока, рассерженный уходил в свою комнату. У себя же он по целым дням сидел за книгами. У него было много книг, и всё такие дорогие, редкие книги.
Он кое-где еще учил, получал кое-какую плату, так что чуть, бывало, у него заведутся деньги, так он тотчас идет себе книг покупать. Со временем я узнала его лучше, короче. Он был добрейший, достойнейший человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось. Матушка его весьма уважала. Сначала я, такая большая девушка, шалила заодно с Сашей, и мы, бывало, по целым часам ломаем головы, как бы раздразнить и вывесть его из терпения.
Он ужасно смешно сердился, а нам это было чрезвычайно забавно. Мне даже и вспоминать это стыдно. Раз мы раздразнили его чем-то чуть не до слез, и я слышала ясно, как он прошептал: «Злые дети». Я вдруг смутилась; мне стало и стыдно, и горько, и жалко его. Я помню, что я покраснела до ушей и чуть не со слезами на глазах стала просить его успокоиться и не обижаться нашими глупыми шалостями, но он закрыл книгу, не докончил нам урока и ушел в свою комнату.
Я целый день надрывалась от раскаяния. Мысль о том, что мы, дети, своими жестокостями довели его до слез, была для меня нестерпима. Мы, стало быть, ждали его слез. Нам, стало быть, их хотелось; стало быть, мы успели его из последнего терпения вывесть; стало быть, мы насильно заставили его, несчастного, бедного, о своем лютом жребии вспомнить! Я всю ночь не спала от досады, от грусти, от раскаянья.
Не знаю, как примешалось к моему горю и самолюбие. Мне не хотелось, чтобы он считал меня за ребенка. Мне тогда было уже пятнадцать лет. С этого дня я начала мучить воображение мое, создавая тысячи планов, каким бы образом вдруг заставить Покровского изменить свое мнение обо мне. Но я была подчас робка и застенчива; в настоящем положении моем я ни на что не могла решиться и ограничивалась одними мечтаниями и бог знает какими мечтаниями!
Я перестала только проказничать вместе с Сашей; он перестал на нас сердиться; но для самолюбия моего этого было мало. Теперь скажу несколько слов об одном самом странном, самом любопытном и самом жалком человеке из всех, которых когда-либо мне случалось встречать. У нас в доме являлся иногда старичок, запачканный, дурно одетый, маленький, седенький, мешковатый, неловкий, одним словом, странный донельзя. С первого взгляда на него можно было подумать, что он как будто чего-то стыдится, как будто ему себя самого совестно. Оттого он всё как-то ежился, как-то кривлялся; такие ухватки, ужимки были у него, что можно было, почти не ошибаясь, заключить, что он не в своем уме.
Придет, бывало, к нам, да стоит в сенях у стеклянных дверей и в дом войти не смеет. Это был его отец. Потом я узнала подробно всю историю этого бедного старика. Он когда-то где-то служил, был без малейших способностей и занимал самое последнее, самое незначительное место на службе. Когда умерла первая его жена мать студента Покровского , то он вздумал жениться во второй раз и женился на мещанке.
При новой жене в доме всё пошло вверх дном; никому житья от нее не стало; она всех к рукам прибрала. Студент Покровский был тогда еще ребенком, лет десяти. Мачеха его возненавидела. Но маленькому Покровскому благоприятствовала судьба. Помещик Быков, знавший чиновника Покровского и бывший некогда его благодетелем, принял ребенка под свое покровительство и поместил его в какую-то школу.
Интересовался же он им потому, что знал его покойную мать, которая еще в девушках была облагодетельствована Анной Федоровной и выдана ею замуж за чиновника Покровского. Господин Быков, друг и короткий знакомый Анны Федоровны, движимый великодушием, дал за невестой пять тысяч рублей приданого. Так мне рассказывала всё это Анна Федоровна; сам же студент Покровский никогда не любил говорить о своих семейных обстоятельствах. Говорят, что его мать была очень хороша собою, и мне странно кажется, почему она так неудачно вышла замуж, за такого незначительного человека... Она умерла еще в молодых летах, года четыре спустя после замужества.
Из школы молодой Покровский поступил в какую-то гимназию и потом в университет. Господин Быков, весьма часто приезжавший в Петербург, и тут не оставил его своим покровительством. За расстроенным здоровьем своим Покровский не мог продолжать занятий своих в университете. Господин Быков познакомил его с Анной Федоровной, сам рекомендовал его, и таким образом молодой Покровский был принят на хлебы, с уговором учить Сашу всему, чему ни потребуется. Старик же Покровский, с горя от жестокостей жены своей, предался самому дурному пороку и почти всегда бывал в нетрезвом виде.
Жена его бивала, сослала жить в кухню и до того довела, что он наконец привык к побоям и дурному обхождению и не жаловался. Он был еще не очень старый человек, но от дурных наклонностей почти из ума выжил. Единственным же признаком человеческих благородных чувств была в нем неограниченная любовь к сыну, Говорили, что молодой Покровский похож как две капли воды на покойную мать свою. Не воспоминания ли о прежней доброй жене породили в сердце погибшего старика такую беспредельную любовь к нему? Старик и говорить больше ни о чем не мог, как о сыне, и постоянно два раза в неделю навещал его.
Чаще же приходить он не смел, потому что молодой Покровский терпеть не мог отцовских посещений. Из всех его недостатков, бесспорно, первым и важнейшим было неуважение к отцу. Впрочем, и старик был подчас пренесноснейшим существом на свете. Во-первых, он был ужасно любопытен, во-вторых, разговорами и расспросами, самыми пустыми и бестолковыми, он поминутно мешал сыну заниматься и, наконец, являлся иногда в нетрезвом виде. Сын понемногу отучал старика от пороков, от любопытства и от поминутного болтания и наконец довел до того, что тот слушал его во всем, как оракула, и рта не смел разинуть без его позволения.
Бедный старик не мог надивиться и нарадоваться на своего Петеньку так он называл сына. Что он именно делает? Пишет ли или размышлениями какими занимается? Если сын чуть-чуть был не в духе и старик примечал это, то тотчас приподымался с места и объяснял, «что, дескать, я так, Петенька, я на минутку. Я вот далеко ходил, проходил мимо и отдохнуть зашел».
И потом безмолвно, покорно брал свою шинельку, шляпенку, опять потихоньку отворял дверь и уходил, улыбаясь через силу, чтобы удержать в душе накипевшее горе и не выказать его сыну. Но когда сын примет, бывало, отца хорошо, то старик себя не слышит от радости. Удовольствие проглядывало в его о лице, в его жестах, в его движениях. Если сын с ним заговаривал, то старик всегда приподымался немного со стула и отвечал тихо, подобострастно, почти с благоговением и всегда стараясь употреблять отборнейшие, то есть самые сметные выражения. Но дар слова ему не давался: всегда смешается и сробеет, так что не знает, куда руки девать, куда себя девать, и после еще долго про себя ответ шепчет, как бы желая поправиться.
Если же удавалось отвечать хорошо, то старик охорашивался, оправлял на себе жилетку, галстух, фрак и принимал вид собственного достоинства. А бывало, до того ободрялся, до того простирал свою смелость, что тихонько вставал со стула, подходил к полке с книгами, брал какую-нибудь книжку и даже тут же прочитывал что-нибудь, какая бы ни была книга. Всё это он делал с видом притворного равнодушия и хладнокровия, как будто бы он и всегда мог так хозяйничать с сыновними книгами, как будто ему и не в диковину ласка сына. Но мне раз случилось видеть, как бедняк испугался, когда Покровский попросил его не трогать книг. Он смешался, заторопился, поставил книгу вверх ногами, потом хотел поправиться, перевернул и поставил обрезом наружу, улыбался, краснел и не знал, чем загладить свое преступление.
Покровский своими советами отучал понемногу старика от дурных наклонностей, и как только видел его раза три сряду в трезвом виде, то при первом посещении давал ему на прощанье по четвертачку, по полтинничку или больше. Иногда покупал ему сапоги, галстух или жилетку. Зато старик в своей обнове был горд, как петух. Иногда он заходил к нам. Приносил мне и Саше пряничных петушков, яблоков и всё, бывало, толкует с нами о Петеньке.
Просил нас учиться внимательно, слушаться, говорил, что Петенька добрый сын, примерный сын и вдобавок ученый сын. Тут он так, бывало, смешно нам подмигивал левым глазком, так забавно кривлялся, что мы не могли удержаться от смеха и хохотали над ним от души, Маменька его очень любила. Но старик ненавидел Анну Федоровну, хотя был пред нею тише воды, ниже травы. Скоро я перестала учиться у Покровского. Меня он по-прежнему считал ребенком, резвой девочкой, на одном ряду с Сашей.
Мне было это очень больно, потому что я всеми силами старалась загладить мое прежнее поведение. Но меня не замечали. Это раздражало меня более и более. Я никогда почти не говорила с Покровским вне классов, да и не могла говорить. Я краснела, мешалась и потом где-нибудь в уголку плакала от досады.
Я не знаю, чем бы это всё кончилось, если б сближению нашему не помогло одно странное обстоятельство. Однажды вечером, когда матушка сидела у Анны Федоровны, я тихонько вошла в комнату Покровского. Я знала, что его не было дома, и, право, не знаю, отчего мне вздумалось войти к нему. До сих пор я никогда и не заглядывала к нему, хотя мы прожили рядом уже с лишком год. В этот раз сердце у меня билось так сильно, так сильно, что, казалось, из груди хотело выпрыгнуть.
Я осмотрелась кругом с каким-то особенным любопытством. Комната Покровского была весьма бедно убрана; порядка было мало. На стенах прибито было пять длинных полок с книгами. На столе и на стульях лежали бумаги. Книги да бумаги!
Меня посетила странная мысль, и вместе с тем какое-то неприятное чувство досады овладело мною. Мне казалось, что моей дружбы, моего любящего сердца было мало ему. Он был учен, а я пыла глупа и ничего не знала, ничего не читала, ни одной книги... Тут я завистливо поглядела на длинные полки, которые ломились под книгами. Мною овладела досада, тоска, какое-то бешенство.
Мне захотелось, и я тут же решилась прочесть его книги, все до одной, и как можно скорее. Не знаю, может быть, я думала, что, научившись всему, что он знал, буду достойнее его дружбы. Я бросилась к первой полке; не думая, не останавливаясь, схватила в руки первый попавшийся запыленный, старый том и, краснея, бледнея, дрожа от волнения и страха, утащила к себе краденую книгу, решившись прочесть ее ночью, у ночника, когда заснет матушка. Но как же мне стало досадно, когда я, придя в нашу комнату, торопливо развернула книгу и увидала какое-то старое, полусгнившее, всё изъеденное червями латинское сочинение. Я воротилась, не теряя времени.
Только что я хотела поставить книгу на полку, послышался шум в коридоре и чьи-то близкие шаги. Я заспешила, заторопилась, но несносная книга была так плотно поставлена в ряд, что, когда я вынула одну, все остальные раздались сами собою и силотнились так, что теперь для прежнего их товарища не оставалось более места. Втиснуть книгу у меня недоставало сил. Однако ж я толкнула книги как только могла сильнее. Полка полетела одним концом вниз.
Книги с шумом посыпались на пол. Дверь отворилась, и Покровский вошел в комнату. Нужно заметить, что он терпеть не мог, когда кто-нибудь хозяйничал в его владениях. Беда тому, кто дотрогивался до книг его! Судите же о моем ужасе, когда книги, маленькие, большие, всевозможных форматов, всевозможной величины и толщины, ринулись с полки, полетели, запрыгали под столом, под стульями, по всей комнате.
Я было хотела бежать, но было поздно. Я пропала, погибла! Я балую, резвлюсь, как десятилетний ребенок; я глупая девчонка! Я большая дура!! Уйметесь ли вы когда-нибудь?
Я было нагнулась помогать ему. Но, впрочем, немного смягченный моим покорным движением, он продолжал уже тише, в недавнем наставническом тоне, пользуясь недавним правом учителя: «Ну, когда вы остепенитесь, когда вы одумаетесь? Ведь вы на себя посмотрите, ведь уж вы не ребенок, не маленькая девочка, ведь вам уже пятнадцать лет! Я не понимала; я стояла перед ним и смотрела на него во все глаза в изумлении. Он привстал, подошел с смущенным видом ко мне, смешался ужасно, что-то заговорил, кажется, в чем-то извинялся, может быть, в том, что только теперь заметил, что я такая большая девушка.
Наконец я поняла. Я не помню, что со мной тогда сталось; я смешалась, потерялась, покраснела еще больше Покровского, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Я не знала, что мне оставалось делать, куда было деваться от стыда. Одно то, что он застал меня в своей комнате! Целых три дня я на него взглянуть не могла.
Я краснела до слез. Мысли самые странные, мысли смешные вертелись в голове моей. Одна из них, самая сумасбродная, была та, что я хотела идти к нему, объясниться с ним, признаться ему во всем, откровенно рассказать ему всё и уверить его, что я поступила не как глупая девочка, но с добрым намерением. Я было и совсем решилась идти, но, слава богу, смелости недостало. Воображаю, что бы я наделала!
Мне и теперь обо всем этом вспоминать совестно. Несколько дней спустя матушка вдруг сделалась опасно больна. Она уже два дня не вставала с постели и на третью ночь была в жару и в бреду. Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой, сидела у ее кровати, подносила ей питье и давала в определенные часы лекарства. На вторую ночь я измучилась совершенно.
По временам меня клонил сон, в глазах зеленело, голова шла кругом, и я каждую минуту готова была упасть от утомления, но слабые стоны матери пробуждали меня, я вздрагивала, просыпалась на мгновение, а потом дремота опять одолевала меня. Я мучилась. Я проснулась в ужасе. В комнате было темно, ночник погасал, полосы света то вдруг обливали всю комнату, то чуть-чуть мелькали по стене, то исчезали совсем. Мне стало отчего-то страшно, какой-то ужас напал на меня; воображение мое взволновано было ужасным сном; тоска сдавила мое сердце...
Я вскочила со стула и невольно вскрикнула от какого-то мучительного, страшно тягостного чувства. В это время отворилась дверь, и Покровский вошел к нам в комнату. Я помню только то, что я очнулась на его руках. Он бережно посадил меня в кресла, подал мне стакан воды и засыпал вопросами. Не помню, что я ему отвечала.
Я вас разбужу через два часа, успокойтесь немного... Ложитесь же, ложитесь! Усталость отняла у меня последние силы; глаза мои закрывались от слабости. Я прилегла в кресла, решившись заснуть только на полчаса, и проспала до утра. Покровский разбудил меня только тогда, когда пришло время давать матушке лекарство.
На другой день, когда я, отдохнув немного днем, приготовилась опять сидеть в креслах у постели матушки, твердо решившись в этот раз не засыпать, Покровский часов в одиннадцать постучался в нашу комнату. Я отворила. Я взяла; я не помню, какая эта была книга; вряд ли я тогда в нее заглянула, хоть всю ночь не спала. Странное внутреннее волнение не давало мне спать; я не могла оставаться на одном месте; несколько раз вставала с кресел и начинала ходить по комнате. Какое-то внутреннее довольство разливалось по всему существу моему.
Я так была рада вниманию Покровского. Я гордилась беспокойством и заботами его обо мне. Я продумала и промечтала всю ночь. Покровский не заходил более; и я знала, что он не придет, и загадывала о будущем вечере. В следующий вечер, когда в доме уж все улеглись, Покровский отворил свою дверь и начал со мной разговаривать, стоя у порога своей комнаты.
Я не помню теперь ни одного слова из того, что мы сказали тогда друг другу; помню только, что я робела, мешалась, досадовала на себя и с нетерпением ожидала окончания разговора, хотя сама всеми силами желала его, целый день мечтала о нем и сочиняла мои вопросы и ответы... С этого вечера началась первая завязка нашей дружбы. Во всё продолжение болезни матушки мы каждую ночь по нескольку часов проводили вместе. Я мало-помалу победила свою застенчивость, хотя, после каждого разговора нашего, всё еще было за что на себя подосадовать. Впрочем, я с тайною радостию и с гордым удовольствием видела, что он из-за меня забывал свои несносные книги.
Случайно, в шутку, разговор зашел раз о падении их с полки. Минута была странная, я как-то слишком была откровенна и чистосердечна; горячность, странная восторженность увлекли меня, и я призналась ему во всем... Он посмотрел на меня как-то странно, с замешательством, с изумлением и не сказал мне ни слова. Мне стало вдруг ужасно больно, грустно. Мне показалось, что он меня не понимает, что он, может быть, надо мною смеется.
Я заплакала вдруг, как дитя, зарыдала, сама себя удержать не могла; точно я была в каком-то припадке. Он схватил мои руки, целовал их, прижимал к груди своей, уговаривал, утешал меня; он был сильно тронут; не помню, что он мне говорил, но только я и плакала, и смеялась, и опять плакала, краснела, не могла слова вымолвить от радости. Впрочем, несмотря на волнение мое, я заметила, что в Покровском все-таки оставалось какое-то смущение и принуждение. Кажется, он не мог надивиться моему увлечению, моему восторгу, такой внезапной, горячей, пламенной дружбе. Может быть, ему было только любопытно сначала; впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же простым, прямым чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова, мое внимание и отвечал на всё это тем же вниманием, так же дружелюбно и приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой.
Моему сердцу было так тепло, так хорошо!.. Я не скрывалась, не таилась ни в чем; он всё это видел и с каждым днем всё более и более привязывался ко мне. И право, не помню, о чем мы не переговорили с ним в эти мучительные и вместе сладкие часы наших свиданий, ночью, при дрожащем свете лампадки и почти у самой постели моей бедной больной матушки?.. Воспоминания, радостные ли, горькие ли, всегда мучительны; по крайней мере так у меня; но и мучение это сладостно. И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного.
Матушка выздоравливала, но я еще продолжала сидеть по ночам у ее постели. Часто Покровский давал мне книги; я читала, сначала чтоб не заснуть, потом внимательнее, потом с жадностию; передо мной внезапно открылось много нового, доселе неведомого, незнакомого мне. Новые мысли, новые впечатления разом, обильным потоком прихлынули к моему сердцу. И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее потрясали всю душу. Разом, вдруг, втолпились они в мое сердце, не давая ему отдохнуть.
Какой-то странный хаос стал возмущать всё существо мое. Но это духовное насилие не могло и не в силах было расстроить меня совершенно. Я была слишком мечтательна, и это спасло меня. Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую. Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива.
Аудиокниги слушать онлайн
Вечером после прогулки, Варя поняла, что снова разболелась. Виной всему промокшие ноги. Июня 12 Макар-Вареньке В семнадцать лет Макар устроился на службу, и до сих пор вот уже более тридцати лет несет это бремя. За это время сменил не один мундир. Повзрослел, поумнел, но уважения среди коллег не заслужил. За спиной его называют не иначе, как канцелярская крыса. Вроде и не нужен он там особо, но и без него никак.
Июня 20 Варенька-Макару Варенька предлагает Макару обновить его гардероб. Например, новый мундир. Старый совсем износился. На его просьбу прислать продолжение дневника, девушка отвечает отказом. Она пока не готова ворошить прошлое. Слишком неприятны для нее воспоминания тех дней.
В письме она упоминает Анну Федоровну. Родственница просит вернуться к ней. Если это произойдет, то она обязуется уладить все отношения с господином Быковым и заставить его загладить свою вину перед ней. Не такой уж он и плохой, раз хочет оставить ей приданое. Поэтому советует еще раз все взвесить и хорошенько обдумать, прежде чем принимать окончательное решение. Июня 21 Макар-Вареньке Макар признается Варе, что чувствует себя абсолютно счастливым.
Как будто он обрел семью. Забота о ней придает ему смысл жизни. Сегодняшний вечер он проведет в компании соседа, чиновника Ратазяева, где будет читать литературу. Все, что просила Варенька для вышивания, он непременно купит. Июня 22 Макар-Вареньке Ужасное горе постигло семью Горшковых. У них умер сын.
Мальчику было всего девять лет от роду. Причина неизвестна. То ли от скарлатины, то ли от другой какой болезни. У отца слезы текут рекой. Мать держится. Не плачет, но такая грустная.
Июня 25 Варенька-Макару Девушка посылает книгу, переданную ей Макаром обратно, называя ее пренегодной книжонкой. Такую в руки брать нельзя, не то что читать. Она недоумевает, как может такое нравиться. На днях ей должны достать более интересную литературу, которой она с радостью поделится. Июня 26 Макар-Вареньке Макар извиняется, что послал такую книгу. Сам он ее не читал.
Ему казалось, что если всем смешно после ее прочтения, то и Варенька хоть немного развеселится. Ратазяев обещался дать почитать что-то более достойное. Сам-то он пишет стоящие вещи. По мнению Макара он действительно талантлив. Июня 27 Варенька-Макару Варенька спрашивает совета, идти ей в гувернантки или нет. Некоторые люди обещали выхлопотать хорошее место для нее.
Здоровье только подводит. Кашель не прекращается. Она чувствует, что недолго ей осталось. Недавно ей удалось продать вышитый ее руками ковер. На вырученные средства она планирует прикупить одежду потеплее. Про Макара тоже не забыла.
Часть денег отложила на новую жилетку ему. Она просит не присылать сочинения Ратазяева. Они пусты и неинтересны. А вот «Повести Белкина» Пушкина ее впечатлили. Она просит Макара прочитать данное произведение для сравнения. Июня 28 Макар-Вареньке Макар просит не заострять внимание на плохом самочувствии и гнать дурные мысли из головы.
С работой тоже лучше подождать. Он постарается сделать все возможное, чтобы она не знала нужды ни в чем. Июля 1 Варенька-Макару Плохое самочувствие мешало девушке выполнять заказы на шитье. Просить помощи каждый раз у Макара ей неудобно. Она настаивает на работе гувернанткой. Это хоть гарантия того, что с голоду они точно не умрут.
Июля 1 Макар-Вареньке Макар не готов отпустить девушку к чужим людям. Он не переживет ее отсутствия. Одна мысль об этом приводит его в ужас. Уж лучше уйти из этой никчемной жизни, чем остаться без любимого ангелочка. Июля 6 Варенька-Макару Новая жилетка почти готова. Полученное приглашение в театр очень приятно, но Варе кажется, что это слишком расточительно.
Зато какие похвалы слышу я, брат! Представь себе, что наши все и даже Белинский нашли, что я даже далеко ушёл от Гоголя. Не понимают, как можно писать таким слогом. Во всём они привыкли видеть рожу сочинителя; я же моей не показывал. А им и невдогад, что говорит Девушкин, а не я, и что Девушкин иначе и говорить не может. Роман находят растянутым, а в нём слова лишнего нет. Во мне находят новую оригинальную струю Белинский и прочие [7] , состоящую в том, что я действую Анализом, а не Синтезом, то есть иду в глубину и, разбирая по атомам, отыскиваю целое, Гоголь же берёт прямо целое [1] и оттого не так глубок, как я.
Остального и знать не хотят, хотя нарасхват берут его там [1] , перекупают друг у друга, кому удалось достать, за огромную цену. Содержание романа нового автора чрезвычайно замысловато и обширно: из ничего он вздумал построить поэму, драму, и вышло ничего, несмотря на все притязания создать нечто глубокое, нечто высокопатетическое, под видом наружной, искусственной а не искусной простоты. Мы прочли этот роман и сказали: бедные русские читатели! Достоевский — человек не без дарования, и если попадёт на истинный путь в литературе, то может написать что-нибудь порядочное. Пусть он не слушает похвал натуральной партии и верит, что его хвалят только для того, чтоб унижать других. Захвалить — то же, что завалить дорогу к дальнейшим успехам. Вы кончите роман, и в душе вашей остаётся тяжкое, невыразимо скорбное ощущение, — такое, какое наводит на вас предсмертная песня Дездемоны.
Достоевского много наблюдательности и сердце, исполненное тёплою любовью к добру и благородным негодованием ко всему, что мы зовём малодушным и порочным. Но этот маленький чиновник, этот бедняк, которому общество и не может уделить более благ, как сколько следует существу переписывающему, он вне своей общественной сферы, посреди отношений человеческих, является уже с полным правом на наше уважение и сочувствие. Достоевского было] изобразить в бедном чиновнике человека с благороднейшими сочувствиями ко всему бедному. Письмо Девушкина о смерти сына у Горшковых заставит больше чем задуматься. Достоевский, написавший две весьма слабые повести: Бедные люди и Двойник , которые во всякое другое время прошли бы незаметно в нашей литературе, повести, которые появляются сотнями в Германии и Франции, не находя читателей, — и партия ухватилась за г. Чего ждать от литературы, в которой дух партии может дойти до такой степени, чтобы явно перед публикою называть гениальными произведения и мелочные рассказцы, в которых нет ни пламенного чувства, ни силы воображения, ни одной высокой идеи, нет даже заманчивости в завязке и прелести в слоге! Две повести г.
Заметьте, что кроме Отеч. Много ещё говорливости и мало сосредоточенности в себе: всё бы оказалось гораздо живей и сильней, если бы было более сжато [1]. Впрочем, я это говорю ещё не прочитавши, а только перелистнувши. Плетнёв говорит, что Достоевский из числа твоих подражателей и что разница между тобою и им та же, что Карамзиным и кн. Чертовская разница! Отчаянный размах энтузиазма, с которым спущена была новость, привёл большую часть читателей к забвению самых простых истин: может быть, никого ещё в свете не судили так неразумно строго, как г. То же самое повторилось по выходе в свет «Двойника».
Можно решительно сказать, что полный успех эти два произведения имели в небольшом кругу читателей. Мы полагаем, что кроме приведённой нами причины нерасположения большинства публики к сочинениям г. Достоевского следует искать в непривычке к его оригинальному приёму в изображении действительности. А между тем этот приём, может быть, и составляет главное достоинство произведений г. Напрасно говорят, что новость всегда приятно действует на большинство. Достоевский — поэт по преимуществу психологический. Достоевского также встречаются поразительно художественные изображения общества; но они составляют у него фон картины и обозначаются большею частию такими тонкими штрихами, что совершенно поглощаются огромностью психологического интереса.
Даже и в «Бедных людях» интерес, возбуждаемый анализом выведенных на сцену личностей, несравненно сильнее впечатления, которое производит на читателя яркое изображение окружающей их сферы [11] [1].
Перейти к характеристикам Описание и характеристикиХарактеристики Повесть «Бедные люди» — успешный дебют писателя. История любви Макара Девушкина и Вареньки Доброселовой покорила сердца даже состоявшихся писателей, увидевших в молодом писателе нового Гоголя, и читателей сразу. Мелкие заботы маленьких чиновников показаны с таким гуманизмом, что неизбежно вызывают сочувствие и сострадание читателей.
Достоевский сообщает брату: «У меня есть надежда. Я кончаю роман в объеме "Eugenie Grandet". Роман довольно оригинальный. Я его уже переписываю, к 14-му я, наверно, уже и ответ получу за него. Я моей работой доволен. Получу, может быть, руб.
Григорович, свидетельствующий, что денег у них с Достоевским хватало только на первую половину месяца, а остальные две недели они питались булками и ячменным кофеем, вспоминает: «Когда я стал жить с Достоевским, он только что кончил перевод романа Бальзака "Евгения Гранде". Бальзак был нашим любимым писателем... Достоевский между тем просиживал целые дни и часть ночи за письменным столом. Он слова не говорил о том, что пишет: на мои сообщения он отвечал неохотно и лаконически; зная его замкнутость, я перестал спрашивать. Я мог только видеть множество листов, исписанных тем почерком, который отличал Достоевского; буквы сыпались у него из-под пера точно бисер, точно нарисованные... Как только Достоевский переставал писать, в его руках немедленно появлялась книга... Усиленная работа и упорное сидение дома крайне вредно действовали на его здоровье; они усиливали его болезнь, проявлявшуюся несколько раз еще в юности, в бытность его в училище. Несколько раз во время наших редких прогулок с ним случались припадки... После таких припадков наступало обыкновенно угнетенное состояние духа, продолжавшееся дня два или три». Рукопись «Бедных людей» Достоевский закончил в 1844 г.
Около половины марта я был готов и доволен». Достоевский никак не может удовлетвориться формой, он хочет совершенства. Это стремление к совершенству осталось на всю жизнь. Бесконечная нужда, заставлявшая работать с чудовищной быстротой, чтобы получить скорее гонорар, была действительно трагедией его творческой работы: лишь два раза в жизни, когда Достоевский писал первое произведение «Бедные люди» и когда он через тридцать пять лет создавал последнее произведение «Братья Карамазовы» , он имел возможность спокойно поработать, не наспех, тщательно обдумав план и строго следя за языком и стилем. Это наглядно подтверждает творческая работа над «Бедными людьми». Казалось, вторая переделка Достоевского удовлетворяет, когда он пишет брату: «Моим романом я серьезно доволен. Это вещь строгая и стройная», но тут же писатель добавляет: «Есть, впрочем, ужасные недостатки». Взыскательная переработка первого романа — не только поиски его совершенной формы, но и начало творческой биографии будущего великого писателя, который уже предчувствует крестный путь в русской литературе и трагическую судьбу. На каждое свое произведение, в том числе и на «Бедных людей», Достоевский смотрел как на произведение, от которого зависит вся его жизнь, вся судьба, все творчество. Если же говорить о «Бедных людях», то к этому добавлялись еще запутанные денежные дела, грозящие полным разорением, подорванное здоровье и полная неясность литературных планов.
Вот почему с первым произведением Достоевский связывает вопрос о жизни и смерти: «Дело в том, что я все это хочу выкупить романом. Если мое дело не удастся, я, может быть, повешусь» из письма брату от 24 марта 1845 г. Жизнь или смерть, все или ничего, быть или не быть — вот последние, предельные вопросы, сопровождавшие рождение великого писателя. И когда Достоевский сообщает брату, что он в «Инвалиде», в фельетоне только что прочел о немецких поэтах, умерших от голода, холода и в сумасшедших домах, и ему «до сих пор как-то страшно», то он связывает судьбу этих немецких поэтов с собственной литературной и жизненной судьбой в случае неудачи первого произведения «Бедные люди». Поэтому Достоевский упорно ищет подходящую художественную форму. Через полтора месяца после второй переделки, в апреле 1845 г. Достоевский пишет брату: «Я до сей самой поры был чертовски занят. Этот мой роман, от которого я никак не могу отвязаться, задал мне такой работы, что если бы знал, так не начинал бы его совсем. Я вздумал его еще раз переправлять, и ей-Богу к лучшему; он чуть ли не вдвое выиграл. Но уже теперь он кончен, и эта переправка была последняя.
Я слово дал до него не дотрагиваться... Однако три переделки «Бедных людей» — это не только поиски адекватной художественной формы, но и свидетельство напряженной духовной работы автора, серьезного изменения в его мироощущении, о чем Достоевский доверительно дает понять брату: «Я страшно читаю, и чтение странно действует на меня. Что-нибудь, давно перечитанное, прочитаю вновь и как будто напрягусь новыми силами, вникаю во все, отчетливо понимаю и сам извлекаю умение создавать. Тогда было ребячество, вздор. Два года изучения много принесли и много унесли... Итак, сам Достоевский сообщает, что в течение 1843—1845 гг. Но был ли этот духовный перелом связан непосредственно с историей создания «Бедных людей», с творческой работой над первым произведением или в его основе лежал какой-то факт из биографии самого писателя? Через шестнадцать лет Достоевский в фельетоне «Петербургские сновидения в стихах и прозе» соединил работу над «Бедными людьми» с недостающим фактом из своей биографии: «Помню, раз, в зимний январский вечер, я спешил с Выборгской стороны к себе домой. Был я тогда еще очень молод. Подойдя к Неве, я остановился на минутку и бросил пронзительный взгляд вдоль реки в дымную, морозно-мутную даль, вдруг заалевшую последним пурпуром зари, догоравшей в мглистом небосклоне.
Какая-то странная мысль вдруг зашевелилась во мне. Я вздрогнул, и сердце мое как будто облилось в это мгновение горячим ключом крови, вдруг вскипевшей от прилива могущественного, но доселе незнакомого мне ощущения. Я как будто что-то понял в эту минуту, до сих пор только шевелившееся во мне, но еще не осмысленное; как будто прозрел во что-то новое, совершенно в новый мир, мир мне незнакомый и известный только по каким-то темным слухам, по каким-то таинственным знакам. Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование». Это «видение на Неве» кладет конец романтической юности Достоевского, рыцарским замкам в романах Вальтера Скотта, слезам восторга над стихами Ф. Шиллера, таинственным и фантастическим сказкам Э. Гофмана, мечтательной дружбе с поэтом И. Достоевский жил в мечтах, «в воспаленных грезах», чуждый действительности. И вдруг озарение: «Стал я разглядывать и вдруг увидел какие-то странные лица. Все это были странные, чудные, вполне прозаические, вовсе не дон Карлосы и Позы, а вполне титулярные советники и в то же время как будто какие-то фантастические титулярные советники.
Романтическая пелена спала: Достоевский понял, что ничего нет фантастичнее русской действительности. Это «видение на Неве» он считает своим писательским рождением. И не случайно рождение произошло в самом фантастическом городе на свете — Петербурге, как и не случайно, что у истоков этого рождения стоял Н. Гоголь с его «Шинелью». Поиски своего «видения на Неве» и были, по всей вероятности, связаны с трехкратной переделкой «Бедных людей». В «Бедных людях» он развивает излюбленную тему русской литературы 40-х гг. XIX в. Пушкиным в его «Станционном смотрителе» и достигшую своей вершины в знаменитой «Шинели» Н. В повести «Шинель» Н. Гоголь изображает бедного чиновника Акакия Акакиевича, тупого, забитого и бессловесного.
Ценой нечеловеческих лишений он собирает деньги на покупку новой шинели. Но ее у него крадут, и он умирает от отчаяния и горя. Герой «Бедных людей» Макар Девушкин тоже бедный и жалкий чиновник, также всю жизнь переписывает бумаги, над ним издеваются сослуживцы, его распекает начальство. Достоевский оказался внимательным читателем гоголевской повести, но вместе с тем ученик бунтует против своего учителя. Толстой любил повторять слова художника К.
Неизвестный Достоевский
Бедные люди в исполнении Юрия Лазарева Это уникальное произведение гениального писателя. На первый взгляд, это обыкновенная переписка двух людей, которые оказались в непростых жизненных обстоятельствах, на самом деле — феноменальный рассказ о человеческой сущности, о мелочах из которых он сделан и каким образом, выжить в мире, который абсолютно под «бедных людей» не приспособлен.
Bellas Letras - краткие содержания книг 65 подписчиков Подписаться Яндекс Кошелёк для донатов? Он тридцать лет служит в одном месте, переписывает бумаги и мечтает о новых сапогах, она живёт одна с помощницей Федорой, берёт на дом шитьё и тоскует по беззаботным детским временам.
Правда, есть квартиры и лучше, — может быть, есть и гораздо лучшие, — да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь.
Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями [… тридцать пять рублей ассигнациями — бумажными деньгами. По официальному курсу один рубль ассигнациями был равен 27 коп. Не по карману!
А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется?
Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают.
Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого. А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите.
Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня. Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю; у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет.
Нет, маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом Макаром Девушкиным.
Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье, да ради бога обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии. Ну, так прощайте же, маточка. Апреля 8-го.
Милостивый государь, Макар Алексеевич! Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами? Клянусь вам, добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки. Я знаю, чего они вам стоят, каких лишений и отказов в необходимости себе самому.
Сколько раз я вам говорила, что мне не нужно ничего, совершенно ничего; что я не в силах вам воздать и за те благодеяния, которыми вы доселе осыпали меня. И зачем мне эти горшки? Ну, бальзаминчики еще ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как, например, об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь верно, дорого?
Что за прелесть на ней цветы! Пунсовые крестиками. Где это вы достали такую хорошенькую гераньку? Я ее посредине окна поставила, на самом видном месте; на полу же поставлю скамейку, а на скамейку еще цветов поставлю; вот только дайте мне самой разбогатеть!
Федора не нарадуется; у нас теперь словно рай в комнате — чисто, светло! Ну, а конфеты зачем? И право, я сейчас же по письму угадала, что у вас что-нибудь да не так — и рай, и весна, и благоухания летают, и птички чирикают. Что это, я думаю, уж нет ли тут и стихов?
Ведь, право, одних стихов и недостает в письме вашем, Макар Алексеевич! И ощущения нежные, и мечтания в розовом цвете — все здесь есть! Про занавеску и не думала; она, верно, сама зацепилась, когда я горшки переставляла; вот вам! Ax, Макар Алексеевич!
Что вы там ни говорите, как ни рассчитывайте свои доходы, чтоб обмануть меня, чтобы показать, что они все сплошь идут на вас одного, но от меня не утаите и не скроете ничего. Ясно, что вы необходимого лишаетесь из-за меня. Что это вам вздумалось, например, такую квартиру нанять? Ведь вас беспокоят, тревожат; вам тесно, неудобно.
Вы любите уединение, а тут и чего-чего нет около вас! А вы бы могли гораздо лучше жить, судя по жалованью вашему. Федора говорит, что вы прежде и не в пример лучше теперешнего жили. Неужели ж вы так всю свою жизнь прожили, в одиночестве, в лишениях, без радости, без дружеского приветливого слова, у чужих людей углы нанимая?
Ах, добрый друг, как мне жаль вас! Щадите хоть здоровье свое, Макар Алексеевич! Вы говорите, что у вас глаза слабеют, так не пишите при свечах; зачем писать? Ваша ревность к службе и без того, вероятно, известна начальникам вашим.
Еще раз умоляю вас, не тратьте на меня столько денег. Знаю, что вы меня любите, да сами-то вы не богаты… Сегодня я тоже весело встала. Мне было так хорошо; Федора давно уже работала, да и мне работу достала. Я так обрадовалась; сходила только шелку купить, да и принялась за работу.
Целое утро мне было так легко на душе, я так была весела! А теперь опять все черные мысли, грустно; все сердце изныло. Ах, что-то будет со мною, какова-то будет моя судьба! Тяжело то, что я в такой неизвестности, что я не имею будущности, что я и предугадывать не могу о том, что со мной станется.
Назад и посмотреть страшно. Там все такое горе, что сердце пополам рвется при одном воспоминании. Век буду я плакаться на злых людей, меня погубивших! Пора за работу.
Я вам о многом хотела бы написать, да некогда, к сроку работа. Нужно спешить. Конечно, письма хорошее дело; все не так скучно. А зачем вы сами к нам никогда не зайдете?
Отчего это, Макар Алексеевич? Ведь теперь вам близко, да и время иногда у вас выгадывается свободное. Зайдите, пожалуйста! Я видела вашу Терезу.
Она, кажется, такая больная; жалко было ее; я ей дала двадцать копеек. Что за люди такие кругом вас, и ладно ли вы с ними живете? Мне очень хочется все это знать. Смотрите же, непременно напишите!
Сегодня уж я нарочно угол загну. Ложитесь пораньше; вчера я до полночи у вас огонь видела. Ну, прощайте. Сегодня и тоска, и скучно, и грустно!
Знать, уж день такой! Ваша Варвара Доброселова. Милостивая государыня, Варвара Алексеевна! Да, маточка, да, родная моя, знать, уж денек такой на мою долю горемычную выдался!
Да; подшутили вы надо мной, стариком, Варвара Алексеевна! Впрочем, сам виноват, кругом виноват! Не пускаться бы на старости лет с клочком волос в амуры да в экивоки… И еще скажу, маточка: чуден иногда человек, очень чуден. И, святые вы мои!
А что выходит-то, что следует-то из этого? Да ровно ничего не следует, а выходит такая дрянь, что убереги меня, господи! Я, маточка, я не сержусь, а так досадно только очень вспоминать обо всем, досадно, что я вам написал так фигурно и глупо. И в должность-то я пошел сегодня таким гоголем-щеголем; сияние такое было на сердце.
Книгу увлекательно озвучивает Инна Сытник. Все права принадлежат известному издательскому фонду АСТ. Вы можете в один клик купить полную версию аудиокниги или же с увлеченностью слушать онлайн на нашем сайте. Жанры и метки: Литература 19 века Русская классика великие русские писатели душа человека психологическая проза 10 класс Информация Аудиокнига "Бедные люди" , автором книги является Марина Дмитриева , Федор Достоевский была напечатана в 1846 году. Книга является частью цикла " Школьная библиотека Детская литература ".
Библиографическое описание
- Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
- Другие издания
- Произведение Бедные люди полностью
- В Петербурге представили научное издание романа «Бедные люди»
Бедные Люди
Начат в январе 1844 года и после многочисленных переделок завершен в мае 1845 года. Впервые роман был опубликован в январе 1846 года в альманахе Н. Некрасова «Петербургский сборник»; отдельным изданием выпущен в 1847 году.
После прогулки на острова Варенька сильно простудилась и не могла работать. Девушкин продаёт новый вицмундир и берёт жалованье вперёд, чтобы помогать Вареньке, но не признаётся в этом. В то же время рассказывает о себе, о своей тридцатилетней честной службе маленького человека, которого невзлюбили окружающие. Варенька думает пойти в гувернантки, но Девушкин её от этого отговаривает. В июле Варенька узнаёт, что Девушкин тратил на неё последние деньги, ей становится стыдно, она не хочет быть обузой.
Макар Девушкин читает «Станционного смотрителя» Пушкина, сопоставляет себя со смотрителем и всеми силами удерживает Вареньку от того, чтобы идти в гувернантки. Прочитав «Шинель» Гоголя, чиновник возмущается, узнав себя в главном герое.
Впервые «Евгения Гранде» была напечатана целиком отдельной книгой в 1834 году этому предшествовала журнальная публикация начальных глав и несколько раз переиздавалась еще при жизни Бальзака. К тому времени как Достоевский решил переводить роман, уже появились издания 1835, 1839 и 1843 годов. Обложка «Евгении Гранде». Популярность «Евгении Гранде» резко выросла после смерти писателя в 1881 году. Спустя пару лет перевод был перепечатан в журнале «Изящная литература». Его редакторы также оказались не очень довольны переводом и решили поправить язык. В советское время «Евгенией Гранде» Достоевского занялся известный специалист по творчеству писателя Леонид Гроссман.
По роману "Бедные люди" есть задания в тестах для поступления в вуз.
«Бедные люди». Ф.М.Достоевский
Бедные люди в исполнении Юрия Лазарева Это уникальное произведение гениального писателя. На первый взгляд, это обыкновенная переписка двух людей, которые оказались в непростых жизненных обстоятельствах, на самом деле — феноменальный рассказ о человеческой сущности, о мелочах из которых он сделан и каким образом, выжить в мире, который абсолютно под «бедных людей» не приспособлен.
Писатель начинает работу над романом «Бедные люди» в 1844 году, когда оставляет должность чертежника и решает всерьез заняться творчеством. Однако новое дело дается с трудом и он, нуждаясь в деньгах, вынужден заняться переводом книги Бальзака «Евгения Гранде». Она вдохновила его, и молодой автор вновь берется за свое детище. Поэтому произведение, которое должно было появиться еще в октябре, было готово лишь в мае 1845 года. Достоевский за это время не раз переписывал черновики, но в итоге получилось нечто, потрясшее критиков.
Григорович после первого чтения даже разбудил Некрасова ради того, чтобы возвестить ему о рождении нового таланта. Оба публициста высоко оценили дебют литератора. Роман был опубликован в «Петербургском сборнике» в 1846 году и мгновенно приковал к себе внимание публики с подачи самых авторитетных критиков того времени. Наряду с самобытными идеями автор использовал литературные клише своего времени. Формально это европейский социальный роман, его структуру и проблематику писатель позаимствовал у зарубежных коллег. Такую же композицию имел, например, труд Руссо «Юлия, или новая Элоиза».
На произведение также повлияла мировая тенденция — переход от романтизма к реализму, поэтому книга заняла промежуточное положение между двумя направлениями, вобрав в себя признаки обоих. Жанр Жанр произведения — роман в письмах, так называемый «эпистолярный». Маленькие люди рассказывают сами о себе, о своих маленьких радостях и больших бедах, подробно о том, из чего, собственно, состоит их жизнь. Они откровенно делятся друг с другом своими переживаниями, мыслями и открытиями. Направление, которое отразилось в книге, носит название «сентиментализм». Оно и занимает промежуточное положение между романтизмом и реализмом.
Его характеризуют повышенная чувствительность персонажей, акцент на эмоциях и внутреннем мире героев, идеализация деревенского образа жизни, культ естественности, искренности и простоты. Все это читатель находит в литературном дебюте Ф. Эпистолярный жанр позволяет раскрыть персонажа не только подробным описанием, но и через его же манеру письма. Через лексикон, грамотность, особое строение предложений и особенности выражения мыслей можно добиться того, что герой как-бы охарактеризует себя сам, причем ненавязчиво и естественно. Именно поэтому «Бедные люди» отличаются глубоким психологизмом и уникальным погружением во внутренние миры персонажей. Главными действующими лицами романа «Бедные люди» являются титулярный советник Макар Девушкин и бедная сирота Варенька Доброселова.
Они общаются в письмах, всего было передано 54 штуки. Девушка стала жертвой насилия и теперь скрывается от обидчиков под покровительством дальнего родственника, который и сам еле сводит концы с концами. Они оба несчастны и очень бедны, но пытаются помочь друг другу, жертвуя последним. Их беды на протяжении всего повествования все больше увеличиваются, как в количественном, так и в качественном отношении, они находятся на краю пропасти, от гибели их отделяет один шаг, ведь поддержки ждать неоткуда. Но герой находит в себе силы тянуть лямку нищеты и продолжать развиваться по тем параметрам, которые задает его идеал. Девица дает ему книги и ценные рекомендации, а он отвечает ей поклонением и обожанием.
Впервые у него появляется цель в жизни, и даже вкус к ней, ведь Варя занимается его воспитанием и просвещением. Героиня пытается заработать честным трудом шить на дому , но ее находит Анна Федоровна, женщина, которая продала сироту похотливому дворянину. Она вновь предлагает девушке проявить благосклонность к Быкову богатому помещику, который обесчестил Варю , хочет ее устроить. Разумеется, Макар против этого, однако сам ничего предложить не может, ведь те деньги, которые он тратит на воспитанницу, — последние, да и их не хватает. Сам он живет впроголодь, его неухоженный внешний вид создает ему проблемы на работе, а перспектив в его возрасте и положении нет никаких. От жалости к себе и ревности к Варе приставал офицер он начинает выпивать, за что подвергается осуждению со стороны своей Вареньки.
Но происходит чудо: автор спасает героев от голодной смерти с помощью начальника Девушкина, который дает ему 100 рублей безвозмездно. Но это не спасает их от нравственного падения, которое описывает Достоевский. Девушка принимает ухаживание своего обидчика и соглашается на брак с ним. Ее покровитель ничего не может поделать и смиряется с судьбой. Фактически Макар Алексеевич и Варенька остаются живы, у них появляются средства, но они теряют друг друга и, наверняка, это и станет для обоих концом. Бедный чиновник живет только для сироты, она и есть смысл его жизни.
Без нее он пропадет. И Варенька тоже, выйдя замуж за Быкова, погибнет. Главные герои и их характеристика Характеристики героев романа «Бедные люди» во многом похожи. И Варенька, и Макар Алексеевич добры, искренни, имеют большую открытую душу. Но они оба очень слабы перед этим миром, он их спокойно задавит самоуверенный и порочный Быков. В них нет ни хитрости, ни ловкости, чтобы выжить.
Хотя одновременно два персонажа очень разные. Девушкин Макар Алексеевич — смирный, кроткий, безвольный, посредственный и даже жалкий человек. Ему 47 лет, большую часть жизни он переписывает чужие тексты, читает он зачастую поверхностную, пустую литературу, в которой нет никакого смысла, но все-таки способен оценить Пушкина, а вот Гоголь с «Шинелью» ему не нравится, так как уж слишком Акакий Акакиевич похож на него самого. Он слабый и очень зависящий от мнения окружающих человек. Таков образ Макара Девушкина, родственный и Червякову из рассказа «Смерть чиновника», и Самсону Вырину из повести «Станционный смотритель». Варенька Доброселова хотя еще очень молода, но испытала много горя, которое ее совершенно не сломило богатый дворянин обесчестил ее, проданную родственницей в счет уплаты за содержание.
Однако красивая девушка не пошла кривой дорожкой и жила честным трудом, не поддаваясь на провокации и уговоры.
Она-то точно не предаст и не обманет. В этом прозрении и есть основная идея романа «Бедные люди» — маленькие люди иногда оказываются большими сокровищами, которые необходимо разглядеть и уберечь.
Они должны быть оценены по достоинству, а не сломлены и перемолоты в жерновах испытаний. Концовка «Бедные люди» заканчиваются неоднозначным событием. После неожиданного спасения Макар воспарил духом и отогнал «либеральные мысли».
Теперь он надеется на светлое будущее и верит в свои силы. Однако в это же время Варю находит Быков. Он делает ей предложение руки и сердца.
Он хочет завести своих детей, чтобы они унаследовали его имущество, на которое посягает негодный племянник. Жених требует немедленного ответа, иначе предложение перейдет к московской купчихе. Девушка колеблется, но со временем соглашается, ведь только помещик может вернуть ей честное имя и утраченное достоинство, узаконив отношения.
Девушкин в отчаянии, но ничего не может изменить. От горя герой даже заболевает, но все равно мужественно и смиренно помогает воспитаннице хлопотать по поводу свадьбы. Конец романа Достоевского «Бедные люди» — день бракосочетания.
Варя пишет другу прощальное письмо, где сетует на его беспомощность и одиночество. Он же отвечает, что все это время жил только ради нее, а теперь ему незачем «работать, бумаги писать, ходить, гулять». Макар недоумевает, «по какому праву» разрушают «жизнь человеческую»?
Чему учит? Достоевский дает нравственные уроки читателю в каждом своем произведении. Например, в «Бедных людях» автор раскрывает сущность невзрачных и жалких героев в самом выгодном свете и словно предлагает нам оценить, как мы ошиблись бы в этом человеке, сделав выводы о нем по внешнему виду.
Недалекий и безвольный Макар способен на подвиг самоотречения ради бескорыстного чувства к Варе, а окружающие коллеги и соседи видят в нем лишь неопрятного и нелепого клоуна. Для всех он только посмешище: на нем срывают злобу и оттачивают языки. Однако он не ожесточился от ударов судьбы и все еще способен выручить любого нуждающегося, отдав последнее.
К примеру, он отдает все свои деньги Горшкову только потому, что тому нечем кормить семью. Таким образом, писатель учит нас не судить по обертке, а глубже узнавать того, о ком идет речь, ведь он может быть достоин уважения и поддержки, а не зубоскальства. Так делает единственный положительный образ из высшего общества — начальник Девушкина, который дает ему деньги, спасая от нищеты.
Добродетель и искренне желание помочь служат героям верой и правдой, позволяя им вместе преодолевать все сложности жизни и оставаться при этом честными людьми. Любовь направляет их и подпитывает, давая силы бороться с проблемами. Тому же благородству души учит нас автор.
Надо сохранить чистоту помыслов, жар сердца и моральные принципы, несмотря ни на что, и щедро одаривать ими тех, кто нуждается в поддержке. В этом и заключается богатство, которое возвышает и облагораживает даже бедняков. Критика Либеральные рецензенты восторженно отнеслись к новому дарованию на литературном горизонте.
Сам Белинский самый авторитетный критик того времени прочитал рукопись «Бедных людей» еще до опубликования и пришел в восторг. Он вместе с Некрасовым и Григоровичем подогрел интерес публики к выходу романа и окрестил никому не известного Достоевского «Новым Гоголем». Об этом писатель упоминает в письме к брату Михаилу 16 ноября 1845 года : Никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь.
Всюду почтение неимоверное, любопытство насчет меня страшное… В своей подробной рецензии Белинский пишет о феноменальном даре литератора, дебют которого столь хорош. Однако не все разделяли его восхищение. Например, редактор «Северной пчелы» и консерватор Фаддей Булгарин отрицательно высказался о произведении «Бедные люди», затронув всю либеральную печать.
Именно его авторству принадлежит термин «натуральная школа». Он применил его, как ругательство по отношению ко всем романам такого толка. Его атаку продолжил Леопольд Брант, заявивший, что сам Достоевский пишет неплохо, а неудачное начало его карьеры обусловлено излишним влиянием сотрудников конкурирующего издания.
Таким образом, книга стала поводом для битвы двух идеологий: прогрессивной и реакционной. Из ничего он вздумал построить поэму, драму, и вышло ничего, несмотря на все притязания создать нечто глубокое — пишет критик Брант. Рецензент Петр Плетнев положительно выделил лишь дневник Вари, а остальное он назвал вялым подражанием Гоголю.
Степан Шевырёв публицист из журнала «Москвитянин» считал, что автор слишком уж увлекся филантропическими идеями и забыл о придании произведению необходимой художественности и красоты слога. Впрочем, он отметил несколько удачных эпизодов, например, знакомство со студентом Покровским и его отцом. С его оценкой был согласен и цензор Александр Никитенко, который высоко ставил глубокий психологический анализ характеров, но сетовал на растянутость текста.
Религиозную мораль произведения критиковал Аполлон Григорьев в «Финском Вестнике», подмечая «ложную сентиментальность» повествования. Он считал, что автор воспел мелочную личность, а не идеалы христианской любви. С ним полемизировал неизвестный рецензент в журнале «Русский инвалид».
Он говорил об исключительной достоверности описанных событий, о том, что негодование писателя благородно и полностью соответствует интересам народа. Наконец, книгу прочитал сам Гоголь, с которым Достоевского очень часто сравнивали. Много ещё говорливости и мало сосредоточенности в себе: всё бы оказалось гораздо живей и сильней, если бы было более сжато.
Сохрани у себя на стенке!
Бедные люди в исполнении Юрия Лазарева Это уникальное произведение гениального писателя. На первый взгляд, это обыкновенная переписка двух людей, которые оказались в непростых жизненных обстоятельствах, на самом деле — феноменальный рассказ о человеческой сущности, о мелочах из которых он сделан и каким образом, выжить в мире, который абсолютно под «бедных людей» не приспособлен.
БЕДНЫЕ ЛЮДИ
Читательский дневник по роману «Бедные люди» Достоевского. Бедные злые люди — Жанр: рассказ Автор: братья Стругацкие Язык оригинала: русский Год написания: 1963 1964 Публикация: «Железнодорожник Поволжь. Федор Михайлович Достоевский у нас доступна к чтению онлайн. Последняя в гениальном исполнении Ангелины Миримской – главная удачная находка сериала, а уж когда на нее «западает» брат Вени, забитый подкаблучник Яша (Александр Мехряков), «Бедные люди» начинают искрить и жечь напалмом. Произведение "Бедные люди" представляет собой роман в письмах, то есть переписку двух главных персонажей – Вареньки Доброселовой и Макара Девушкина. Название в оригинале: Бедные люди.
Бумажные издания
- Упомянутые авторы
- актеры и роли
- Произведение Бедные люди полностью
- Бедные люди - Фёдор Михайлович Достоевский - Google Книги
- Бедные люди. Белые ночи. Неточка Незванова, Федор Михайлович Достоевский
Account Options
- "Бедные люди"
- Достоевский Федор
- Ф. М. Достоевский. Бедные люди - Вопросы литературы
- Бедные люди - Poor Folk
Краткое содержание: «Бедные люди», Ф. М. Достоевский
Бедные люди автор Федор Достоевский читает Иннокентий Смоктуновский. Узнайте, где посмотреть сериал Бедные люди онлайн на Кинопоиске. Достоевский Ф.М. Роман о людях бедных, не имеющих состояния и положения в обществе. Петербургская критика не отреагировала на перевод Бальзака, но через какое-то время заговорила уже о Достоевском-писателе, авторе «Бедных людей» и «новом Гоголе». Читать онлайн книгу Бедные люди автора Федор Достоевский издательства Public Domain.