Витек Панкратович.

Вся информация на Панкратовича Витека, все родственники, круг общения, телефон, адрес проживания, коллеги и работа, фотографии и видео Витека, учеба, частные настройки страницы ВКонтакте, ссылки на страницы друзей и подписчиков Витека, биография, личная жизнь. Найдите топ-песни и альбомы этого артиста (Витёк), включая «Улица теперь не та (feat. Пылесос VITEK VT-1833 в Новосибирске. See what Валера Панкратович (v_pankratovich) has discovered on Pinterest, the world's biggest collection of ideas.

Страница Витёка Панкратовича ВКонтакте

Мне и про колонию говорила, чтобы я никуда не лез. Но я же не буду молчать — не могу. Двое суток этапа и карантин Из Гродно, где содержался до суда политзаключенный, его этапировали в ИК-2 в Бобруйске. Дорога заняла двое суток. Осужденных везли на специальном поезде с «ночевкой» в ИВС в Барановичах. Все время в поезде Валерий ехал в наручниках. В колонии Валерий оказался в начале зимы 2022 года, незадолго до начала полномасштабной войны в Украине. После приезда его вместе с другими заключенными отправили не сразу в отряд, а в карантин. В это время, вспоминает Панкратович, было тяжело — из-за погоды. И снова обыск.

Вещи, которые в колонию не проходят, отправляют на склад. И у нас много оставалось зеков, грубо говоря, голых. Одежда, которую там выдают — это очень тонкие вещи. А время — февраль, и мы в карантине очень много времени проводим на улице. Многие сильно мерзли». Согласно ПВР, осужденные, недавно попавшие в колонию и находящиеся на карантине, должны работать, но — отдельно от остальных заключенных. Поэтому обычно их привлекают к работам на улице. Например, убрать снего, лужи, подмести территорию и т. Колония После перевода в отряд стало немного легче.

Там, вспоминает Валерий, разрешали пользоваться чайником, появлялось больше свободного времени — можно было читать, смотреть телевизор или заниматься спортом. В «качалку» в колонии, по словам Валерия, пускали только тех, кто сотрудничает с администрацией — остальные занимались на брусьях в «спортгородке» в отряде, и этого хватало. В колонии, рассказывает бывший политзаключенный, остро чувствуется нехватка того, что доступно в обычной жизни. Там можно было купить колу, но она стоила почти шесть рублей — за такие деньги не станешь ее покупать. Сладкого хотелось — торта или пирожных. Мы хлопцы, собранные все в кучу, на нервах, и нет женщин. Тоже такое себе счастье.

Кормил всю Россию. Восемь собрали.

Двоих нет… А они — Разнарядка десять человек. Не дашь людей сам поедешь. А у меня сестра замуж там вышла. Ну и они тестя… он уже дряхлый старик, весь мохом оброс. Она его летом оденет валенки, шубу, на завалинке посадит на солнце. Солнце зашло — его домой. Вот этого дедушку привели, посадили в машину. А ей говорят — Марина, твоего тестя посадили в машину. Ну она берёт булку хлеба, кусок сала, ещё чего-то… Сват, на говорит, тебе хватит на два-три дня, а потом приедешь домой… Нет, — говорит, — сваха, это уже раз увезут, то я уже не вернусь… Когда всё это началось… эта стройка… потом один пришёл… от него тени даже не было… мой старший брат взял бутылку водки, привёл его домой.

Мать нажарила картошки… Он рассказывал. Международная Организация Помощи Революционерам… Эти революционеры должны были сделать мировую революцию… А им надо деньги… Ну в школе меня выбирают… Выбрали старшим по сбору, а помощником дали дочку председателя сельсовета этого… Катичка, я помню… Ну мы пошли… Копеек по десять, по пятнадцать, даже по двадцать давали. Обошли всю деревню… Собрали эти деньги, дали… Через неделю директор объявляет, — Наша группа заняла первое место по сбору. Ну поздравляют нас. Я говорю, — Катька, мы первое место заняли. После уроков покушаешь, заходи. Начнём по второму кругу. Это уже моя инициатива. Пошли… в первый дом зашли, говорим надо помощь мировой революции… хозяйка выносит кочан капусты… во второй дом зашли — ведро картошки предлагают… третий дом — морковки… вот так вот… Я говорю, — Кать, — ну куда мы это девать будем?

Пойдём, надо посоветоваться с директором… Пошли к директору, поговорили, мол, так и так… Они не отказывают, но денег не дают… дают продукты. Он говорит: — Подождите, я это дело выясню, — позвонил он там, выходит и говорит, — Ведром картошки революцию не сделаешь. Надо деньги. На этом моя карьера политическая закончилась. А школа была — бывший поповский дом. Учились в две смены. С братом одни ботинки были на двоих. Я в первую, он во вторую. Последняя вторая смена уже при свете ламп учились.

Это я окончил семь классов. Да, я не досказал, когда дедушку посадили моего — ещё одного не хватает. А Катька была тупая как кирпич, слабая умом то. А учительница, никто даже не знал откуда она пришла… Пришла, как она говорила «в народ, учить детей». И вот она с утра до вечера в школе. Ничем ни огородом, ничем не занималась… И она всё время Катьку эту шпиговала… учила её… Ну председатель и того… Забрали эту бедную учительницу… Александра Андреевна, как сейчас помню её. Она уже была старенькая… сколько ей лет было никто, наверное, не знает. В 37-м году Ежов начал ловить всех подряд и расстреливать. Друг на друга стали писать… А в 37-м был съезд партии.

Три тысячи депутатов… На этом съезде Сталина прокатили… Его постановили снять… Ну и когда стали депутаты эти все разъезжаться… из трёх тысяч, около двух тысяч дорогой снимали и расстреливали…В общем и наш попал тоже. Как уехал его больше и не видели… В общем постреляли их… И военные все попали, высшее руководство… Уже дошло до того, что командир авиационной дивизии — старший лейтенант. Это ж — Тухачевский, Блюхер… Сына Блюхера я хорошо знал. Он жил в Свердловске, я тоже жил в Свердловске после заключения… Он приезжал на работу к нам… Когда война началась, вернее 21-го вечером выпускной… духовой оркестр… выдали свидетельства… мы пошли в рощу… там гуляли… утром приходим… началась война…. В 8 часов выступил Тихон, патриарх… Вот… он призывал всех православных встать на защиту. В 2 часа выступил Молотов… Люди стоят ждут, какие будут ещё сообщения… А нас же уверяли, что если враг нападёт, мы его разобьём на его территории с малой кровью… Прошло, что наше дело правое, победа будет за нами… Ну чё ж… За нами… Так были уверены… Ну говорили, — три месяца, максимум четыре… Нечего беспокоиться… Ну поступили в техникум… Там было отделение Ленинградского института… Поступил без экзаменов. У меня оценки хорошие были… хотя не заслуженно… учился кое-как… Поступили учимся, вдруг объявление — Всем собраться в актовом зале. Собираемся, директор объявляет: — Наш техникум закрывается до окончания войны. Выносить все парты, все столы, все оборудование на склад.

Разворачивается госпиталь. Не успели мы вынести все это оборудование из классов, как стали подъезжать машины раненных. Они везут и везут… Сапёры приехали — давай быстро нары колотить… А эшелоны шли, шли… оборудование, заводы… и месяц там, ни днём ни ночью не давали отдыха… все разгружали… кранов то не было… На покотах, вот… подъезжает, борта откроет, полуторку… круглые брёвна, ровные и на них закатывали на машину станки… Месяц прошёл, эшелоны все больше пошли на восток… А нам говорят, — езжайте домой, ждите повестки… Это 41-й, уже в ноябре месяце… Сентябрь мы проучились, октябрь мы разгружали… а в ноябре нас уже отправили по домам… Приехали, никого нет… лошадей забрали, трактора забрали, мужиков всех забрали, здоровых, больных, всех подчистили… одни женщины… Налоги были… яйца, молоко… так, шкуры, мясо, шерсть, военный налог… В общем все, что есть со всего брали налоги… Люди жили только на одной картошке. Пришлось и пахать, и возить зерно на элеватор. Оставили одного комбайнёра и одного тракториста. Мало того, что людей нету, так увеличили вдвое все… на пшеницу… и остальное… Вот на этих быках… загружают… и сорок километров на элеватор… Зерно вывозили, вообще не оставляли ничего… А трудодни давали… двадцать грамм… в общем, год проработал тебе привезли мешок… Люди были… Недаром Черчиль сказал, что коммунизм — это худшая форма тирании… На быках этих… А они пытались свернуть с дороги, а я пацан, ничего не могу с ними сделать… А километров за двадцать, там эти были… ну, когда война случилась на сопках, с японцами… Корейцы были… Сталин выслал в Сибирь… Ну они там землянок накопали и живут… У этих корейцев уже кашу варят, пшеницу, а я все еду… Они говорят: — Ну че ты так. Ничего, будешь теперь первым ездить. Они знаешь, до чего додумались. Они спекли две картошки и под хвост быкам горячими… Как мои быки взялись… Караван отстал, а я первый… Ну я потом картошки убрал… и потом так, чуть хворостиной трону… В 43-м году, летом, дали нам повестки, сделали проводы, приехали мы на станцию, два дня пожили — нет вагонов.

Отпустили домой, через неделю вызвали, загрузили и мы около месяца ехали. И приехали мы аж в Туркмению, в город Ялатань, школа подготовки снайперов. Ну как? Снайперской винтовки нет… Нам дали трофейные японские… Потом нас перебросили в Кушку… Это южная точка. Там ещё памятник стоит здоровый, здоровый… Там мы пробыли… Где-то в начале сорок четвёртого приехала комиссия, здоровых ребят отобрали, а нас оставили. Как оставили? Я б тоже попал, но командир был из нашего района мобилизованный, директор школы, лейтенантом… И он меня оставил. Хорошо, что оставил… все ребята эти погибли… Из одиннадцати человек я один остался… Когда нас уже второй раз подчистили, он меня оставлял, а я говорю, — нет, давайте я лучше на фронт… Я мог остаться, но я не это… Доезжаем мы до Ташкента, а там вот такой стол, а в нем метров двести длины… чашки, уже налитый борщ и стоит солдат в этом, белом… и только съел, тебе туда кашу… и вот за пол часа — эшелон, а там тысяча человек, а к нам ещё из госпиталей ребят прицепили, к нашим вагонам… И вот поехали… давали на дорогу два сухаря в сутки. Доехали до Аральска, а там же соль.

Смотрим, а старые солдаты, которые уже прошли это, снимают гимнастёрки и солью забивает. Охрана бегает, — Стой, стрелять будем… А какой там стрелять… Мы загрузились этой солью и везли её до Волги… Саратов или какой там… я не помню какой город. А там бегают, — Соли нет? Соли нет? И давай менять на самогон, на хлеб, а булки черные, напополам, наверное, с опилками… А там до армии, когда доехали… а это центральная станция Киева, уже немцы бомбили… Доехали когда уже форму всю пораспродали, начали новые ботинки менять на старые, шинели новые менять, брюки, гимнастёрки, всё это поменяли на старьё. Привезли нас, это станция… Кивирца… это под Ровно… Ну оборванцы… всё поменяли же… Ну в пехоту, да… снайперы же… Сидим. Никуда не пускают, решают — что с нами делать. Все голые, даже босиком остались, всё пропили… Ну все-таки нас одели и в полк. Я попал в 7-ю гвардейскую, десантно-штурмовую дивизию.

Сейчас она в Новороссийске. Можно съездить, я всё собирался съездить в дивизию свою, в которой воевал… Дали мне снайперскую винтовку, поселили где-то в километре от станции, в лесу, в землянках. Это Третий Украинский, Четвертая Гвардейская армия. Командовал фронтом Толбухин, маршал… сволочь он… Когда мы стали брать Вену он запретил танкам и артиллерии входить в город. Мол, побьёте эти… там же много исторических памятников… А немцы долбили эти памятники, а улицы уложили нашими солдатами… А если бы разрешил… мы бы как-то… Когда подошли, ребята застрелили корову… ну котёл… варим мясо. Танки подошли… О давай, ребята, садитесь, сейчас мясо будем есть… Капитан вышел, мы говорим, — ну теперь мы в порядке… А он говорит, — А нам запретили в город входить. Мы в обход пойдём… А там показывали, что две тысячи погибло наших. А там не две, там в пять, в десять раз погибло больше наших солдат. Да, я, что-то дальше… Ну там в землянках мы жили… Поднимают нас по тревоге, цепью прочёсывали, по лесу, от бандеровцев.

Ну идём туда — стреляют сзади, разворачиваемся, идём, а стреляют уже оттуда… Ничего не поймём… Идём… Ну солдат сел, штаны снял… Глядит поднимается земля и оттуда двое, и ручной немецкий пулемёт и по цепи. Ну он не растерялся, а сразу их обоих из автомата положил. Вот эта крышка осталась открытой. Ну тут уже вернулись ребята, командир прибежал. Закидали гранатами… Туда кидали, ну кто сколько мог… Мы носили по пять, по шесть… Мы потом лазили, смотрели… больше десяти трупов было… Ну, а потом подняли по тревоге и шли, шли… без передыху. Только давали полежать, ноги кверху, чтоб кровь стекала и дальше… Уже спали на ходу… до фронта. Уже из сил выбились, тогда оркестр на конях вперёд полка и играют марши, пока весь полк не пройдёт играют. Потом опять их на коней, опять вперёд полка. И так и шли, и шли… Там леса такие… хорошие леса… Слышим гул какой-то.

Не поймём. Рассыпались рота вправо, рота влево… Разведчики побежали. Крик такой дикий, никто ничего не поймёт. Оказывается, мишка нашёл там мёд. Там молния, видно, ударила в дерево, и такая расщелина получилась, и они там мёд складывают. Залез медведь, ну и давай кушать. Пчёлам, наверное, не понравилось, что он там ворует. Давай жалить. А он когда лапой ударил, у него в эту расщелину лапа, и зажало.

И он выдернуть не может и орёт. Ну чё, взяли пилу срезали дерево. Он убился. Ну его на кухню забрали… Ну и мы дальше пошли.

А теперь ещё раз, коротко: Устанавливаете статус pvkontakte123 Вся публичная информация из vk о вас удаляется с profiles-vkontakte. Удалить профиль Страница сформирована в реальном времени на основе API-ответа от ВКонтакте, содержащего только открытые данные профиля vk. Сайт profiles-vkontakte. Предупреждаем о том, что проекты компании Meta Facebook, Instagram , как и она сама, признаны на территории Российской Федерации террористическими и экстремистскими, соответственно, запрещёнными.

После уроков покушаешь, заходи. Начнём по второму кругу. Это уже моя инициатива. Пошли… в первый дом зашли, говорим надо помощь мировой революции… хозяйка выносит кочан капусты… во второй дом зашли — ведро картошки предлагают… третий дом — морковки… вот так вот… Я говорю, — Кать, — ну куда мы это девать будем? Пойдём, надо посоветоваться с директором… Пошли к директору, поговорили, мол, так и так… Они не отказывают, но денег не дают… дают продукты. Он говорит: — Подождите, я это дело выясню, — позвонил он там, выходит и говорит, — Ведром картошки революцию не сделаешь. Надо деньги. На этом моя карьера политическая закончилась. А школа была — бывший поповский дом.

Учились в две смены. С братом одни ботинки были на двоих. Я в первую, он во вторую. Последняя вторая смена уже при свете ламп учились. Это я окончил семь классов. Да, я не досказал, когда дедушку посадили моего — ещё одного не хватает. А Катька была тупая как кирпич, слабая умом то. А учительница, никто даже не знал откуда она пришла… Пришла, как она говорила «в народ, учить детей». И вот она с утра до вечера в школе.

Ничем ни огородом, ничем не занималась… И она всё время Катьку эту шпиговала… учила её… Ну председатель и того… Забрали эту бедную учительницу… Александра Андреевна, как сейчас помню её. Она уже была старенькая… сколько ей лет было никто, наверное, не знает. В 37-м году Ежов начал ловить всех подряд и расстреливать. Друг на друга стали писать… А в 37-м был съезд партии. Три тысячи депутатов… На этом съезде Сталина прокатили… Его постановили снять… Ну и когда стали депутаты эти все разъезжаться… из трёх тысяч, около двух тысяч дорогой снимали и расстреливали…В общем и наш попал тоже. Как уехал его больше и не видели… В общем постреляли их… И военные все попали, высшее руководство… Уже дошло до того, что командир авиационной дивизии — старший лейтенант. Это ж — Тухачевский, Блюхер… Сына Блюхера я хорошо знал. Он жил в Свердловске, я тоже жил в Свердловске после заключения… Он приезжал на работу к нам… Когда война началась, вернее 21-го вечером выпускной… духовой оркестр… выдали свидетельства… мы пошли в рощу… там гуляли… утром приходим… началась война…. В 8 часов выступил Тихон, патриарх… Вот… он призывал всех православных встать на защиту.

В 2 часа выступил Молотов… Люди стоят ждут, какие будут ещё сообщения… А нас же уверяли, что если враг нападёт, мы его разобьём на его территории с малой кровью… Прошло, что наше дело правое, победа будет за нами… Ну чё ж… За нами… Так были уверены… Ну говорили, — три месяца, максимум четыре… Нечего беспокоиться… Ну поступили в техникум… Там было отделение Ленинградского института… Поступил без экзаменов. У меня оценки хорошие были… хотя не заслуженно… учился кое-как… Поступили учимся, вдруг объявление — Всем собраться в актовом зале. Собираемся, директор объявляет: — Наш техникум закрывается до окончания войны. Выносить все парты, все столы, все оборудование на склад. Разворачивается госпиталь. Не успели мы вынести все это оборудование из классов, как стали подъезжать машины раненных. Они везут и везут… Сапёры приехали — давай быстро нары колотить… А эшелоны шли, шли… оборудование, заводы… и месяц там, ни днём ни ночью не давали отдыха… все разгружали… кранов то не было… На покотах, вот… подъезжает, борта откроет, полуторку… круглые брёвна, ровные и на них закатывали на машину станки… Месяц прошёл, эшелоны все больше пошли на восток… А нам говорят, — езжайте домой, ждите повестки… Это 41-й, уже в ноябре месяце… Сентябрь мы проучились, октябрь мы разгружали… а в ноябре нас уже отправили по домам… Приехали, никого нет… лошадей забрали, трактора забрали, мужиков всех забрали, здоровых, больных, всех подчистили… одни женщины… Налоги были… яйца, молоко… так, шкуры, мясо, шерсть, военный налог… В общем все, что есть со всего брали налоги… Люди жили только на одной картошке. Пришлось и пахать, и возить зерно на элеватор. Оставили одного комбайнёра и одного тракториста.

Мало того, что людей нету, так увеличили вдвое все… на пшеницу… и остальное… Вот на этих быках… загружают… и сорок километров на элеватор… Зерно вывозили, вообще не оставляли ничего… А трудодни давали… двадцать грамм… в общем, год проработал тебе привезли мешок… Люди были… Недаром Черчиль сказал, что коммунизм — это худшая форма тирании… На быках этих… А они пытались свернуть с дороги, а я пацан, ничего не могу с ними сделать… А километров за двадцать, там эти были… ну, когда война случилась на сопках, с японцами… Корейцы были… Сталин выслал в Сибирь… Ну они там землянок накопали и живут… У этих корейцев уже кашу варят, пшеницу, а я все еду… Они говорят: — Ну че ты так. Ничего, будешь теперь первым ездить. Они знаешь, до чего додумались. Они спекли две картошки и под хвост быкам горячими… Как мои быки взялись… Караван отстал, а я первый… Ну я потом картошки убрал… и потом так, чуть хворостиной трону… В 43-м году, летом, дали нам повестки, сделали проводы, приехали мы на станцию, два дня пожили — нет вагонов. Отпустили домой, через неделю вызвали, загрузили и мы около месяца ехали. И приехали мы аж в Туркмению, в город Ялатань, школа подготовки снайперов. Ну как? Снайперской винтовки нет… Нам дали трофейные японские… Потом нас перебросили в Кушку… Это южная точка. Там ещё памятник стоит здоровый, здоровый… Там мы пробыли… Где-то в начале сорок четвёртого приехала комиссия, здоровых ребят отобрали, а нас оставили.

Как оставили? Я б тоже попал, но командир был из нашего района мобилизованный, директор школы, лейтенантом… И он меня оставил. Хорошо, что оставил… все ребята эти погибли… Из одиннадцати человек я один остался… Когда нас уже второй раз подчистили, он меня оставлял, а я говорю, — нет, давайте я лучше на фронт… Я мог остаться, но я не это… Доезжаем мы до Ташкента, а там вот такой стол, а в нем метров двести длины… чашки, уже налитый борщ и стоит солдат в этом, белом… и только съел, тебе туда кашу… и вот за пол часа — эшелон, а там тысяча человек, а к нам ещё из госпиталей ребят прицепили, к нашим вагонам… И вот поехали… давали на дорогу два сухаря в сутки. Доехали до Аральска, а там же соль. Смотрим, а старые солдаты, которые уже прошли это, снимают гимнастёрки и солью забивает. Охрана бегает, — Стой, стрелять будем… А какой там стрелять… Мы загрузились этой солью и везли её до Волги… Саратов или какой там… я не помню какой город. А там бегают, — Соли нет? Соли нет? И давай менять на самогон, на хлеб, а булки черные, напополам, наверное, с опилками… А там до армии, когда доехали… а это центральная станция Киева, уже немцы бомбили… Доехали когда уже форму всю пораспродали, начали новые ботинки менять на старые, шинели новые менять, брюки, гимнастёрки, всё это поменяли на старьё.

Привезли нас, это станция… Кивирца… это под Ровно… Ну оборванцы… всё поменяли же… Ну в пехоту, да… снайперы же… Сидим. Никуда не пускают, решают — что с нами делать. Все голые, даже босиком остались, всё пропили… Ну все-таки нас одели и в полк. Я попал в 7-ю гвардейскую, десантно-штурмовую дивизию. Сейчас она в Новороссийске. Можно съездить, я всё собирался съездить в дивизию свою, в которой воевал… Дали мне снайперскую винтовку, поселили где-то в километре от станции, в лесу, в землянках. Это Третий Украинский, Четвертая Гвардейская армия. Командовал фронтом Толбухин, маршал… сволочь он… Когда мы стали брать Вену он запретил танкам и артиллерии входить в город. Мол, побьёте эти… там же много исторических памятников… А немцы долбили эти памятники, а улицы уложили нашими солдатами… А если бы разрешил… мы бы как-то… Когда подошли, ребята застрелили корову… ну котёл… варим мясо.

Танки подошли… О давай, ребята, садитесь, сейчас мясо будем есть… Капитан вышел, мы говорим, — ну теперь мы в порядке… А он говорит, — А нам запретили в город входить. Мы в обход пойдём… А там показывали, что две тысячи погибло наших. А там не две, там в пять, в десять раз погибло больше наших солдат. Да, я, что-то дальше… Ну там в землянках мы жили… Поднимают нас по тревоге, цепью прочёсывали, по лесу, от бандеровцев. Ну идём туда — стреляют сзади, разворачиваемся, идём, а стреляют уже оттуда… Ничего не поймём… Идём… Ну солдат сел, штаны снял… Глядит поднимается земля и оттуда двое, и ручной немецкий пулемёт и по цепи. Ну он не растерялся, а сразу их обоих из автомата положил. Вот эта крышка осталась открытой. Ну тут уже вернулись ребята, командир прибежал. Закидали гранатами… Туда кидали, ну кто сколько мог… Мы носили по пять, по шесть… Мы потом лазили, смотрели… больше десяти трупов было… Ну, а потом подняли по тревоге и шли, шли… без передыху.

Только давали полежать, ноги кверху, чтоб кровь стекала и дальше… Уже спали на ходу… до фронта. Уже из сил выбились, тогда оркестр на конях вперёд полка и играют марши, пока весь полк не пройдёт играют. Потом опять их на коней, опять вперёд полка. И так и шли, и шли… Там леса такие… хорошие леса… Слышим гул какой-то. Не поймём. Рассыпались рота вправо, рота влево… Разведчики побежали. Крик такой дикий, никто ничего не поймёт. Оказывается, мишка нашёл там мёд. Там молния, видно, ударила в дерево, и такая расщелина получилась, и они там мёд складывают.

Залез медведь, ну и давай кушать. Пчёлам, наверное, не понравилось, что он там ворует. Давай жалить. А он когда лапой ударил, у него в эту расщелину лапа, и зажало. И он выдернуть не может и орёт. Ну чё, взяли пилу срезали дерево. Он убился. Ну его на кухню забрали… Ну и мы дальше пошли. Оказывается, наши танки пошли в наступление и немцы отрезали… А танки ушли… и они гнали немцев пока у них горючка не кончилась… Ну а немцы окружили эту бригаду танков, и если бы мы не подошли, они их бы уничтожили… У них уже боеприпасы заканчивались… Ну мы подошли, смотрим, а них, у немцев, подошла машина и они садятся, и уезжают на машине… А мы — Ура, Ура… Ни и всё… и мы проспали больше суток.

Ну как бежали, все измученные, сначала с музыкой, потом без музыки… Я проснулся, а рядом кухня… А кормили как? Да по-разному… и у населения брали… Уже ничего не поступало. Надо было питаться за счёт противника. Склады ихние вскрывали, что они не успели увезти… А первый бой мне запомнился… даже не бой… вернее наступали немцы, а мы отходили… по кукурузе идём, смотрим… свистят над головой… нам интересно… и обстрел начался, минами. Мина рядом разорвалась, там рядом шла медсестра, ротная… Меня вообще не зацепило, только оглушило… А ей осколок между ног, вот тут вот… Рваная рана… а рваные раны заживают очень быстро… Она кричит: «Помоги»! А я пацан, 17 лет. Как говориться этого ничего не видел, а тут… у самого жизненно важного органа… такая рваная рана… она зажимает рукой, чтоб кровь… Ну как-то все-таки затянул ей жгут. Потом повязку сделал и орём: «Санитары, санитары». Тут два солдата подбежали: «Чё такое, чё кричишь?

Да вот, ранетая тут. Они её на плащ-палатку и в тыл. Солдату в тыл всегда… как бы прожить… как бы остаться живым… Ну я догоняю… — Да медсестру ранило. Я перевязывал. Потом узнали, когда, стали надо мной смеяться. Мол, расскажи, ну как ты там перевязывал… Потом мы дом этот стали окружать, а наверху лейтенант и старшина… а он только с училища… Ну такой же пацан, какой с него вояка… Ну и лейтенанта, и старшину сразу… Остались мы без командира… Ну мы отошли опять назад.

The Bell*: после инаугурации Путина в VK может смениться руководство

Просмотров: 44.2M. Смотрите видео на тему «В 3 15 Татань Ответка Люда Вернись» в TikTok. Смотрите больше видео на тему «Родные Мои С Наступающим Новым Годом Вас Всех, Турецкий Сериал Зимородок 15 Серия, Красивые Аватарки Для Девочек Мусульманские, Танец. Новости START: «Страсти по Матвею» и второй сезон «Против всех» в списке к просмотру на октябрь. Вся доступная информация про Витека Панкратовича собранная из открытых источников. Витек Панкратович. Витек Панкратович. Пудож. Связаться Удалить.

Василий Панкратович, снайпер. Дословно

А теперь на этом месте, вопреки законам о сохранении природы, вырос новенький ЖК «Смоленская Бавария», а жителей деревни расселили по его квартирам. Но дед Захар Николай Добрынин все еще отказывается продавать свой земельный участок. Ведь под угрозой не только его право на частную собственность, но и счастливые воспоминания.

А так называемые ваши "братья", сдадут вас при любом удобном случае. Можно долго писать, но если вы сами не осознате и не остановитесь, то потом ваши мамы будут плакать. Суд решит, кто прав, кто виноват, но вы ребята взрослейте, а то вы ведь только пьяные и издалека крутые и бесстрашные, а потом за родителей прячетесь, либо в кабинетах " сопли на кулак наматываете". Детки часто вырастают не такими,какими их воспитывают в нормальных семьях. И наоборот... Парню,который попал в больницу,мать дала нормальное воспитание.

Ответить 31.

Но когда я два дня слушал, Василия Панкратовича, а ещё больше потом, когда переносил его речь с диктофона в текст, то вдруг сразу понял — нет у меня никакого права что-то там менять и тем более, что-то там придумывать. Это раз. Во-вторых, в свои, без малого 92 года, у дяди Васи совершенно светлый ум и невероятная память. Он до сих пор точно помнит, номера частей, названия населённых пунктов, где он жил, воевал и сидел, фамилии и факты тех лет я потом по интернету все перепроверял и все в цвет. И в-третьих, я хоть в пыль сотру клавиши на компьютере, но никогда не передам тот образный язык, которым говорит дядя Вася, и пробовать не надо.

Поэтому и пришёл к единственно верному решению переписать дословно все, что рассказал мне кавалер орденов «Отечественной Войны 1 степени», «Ордена Славы 3 степени», награждённый «Медалью за Отвагу» снайпер 3-го Украинского Фронта, он же урка, отсидевший 8 лет в ТагилЛаге, он же владелец второго ЗИМа в Свердловске, начальник автоколонны во Фрнузе и, вполне возможно, незаконнорождённый потомок князей Абамелеков. Заранее предупреждаю, что прочитанное может не понравится ни Ура-патриотам, ни русофобам, а возможно вообще никому из нашей пишущей и читающей публики, но если возникнут претензии ко всему здесь изложенному, заранее беру всю ответственность на себя. Я разговаривал с дядей Васей, видел его шрамы и очень светлые и ясные глаза, и готов ответить за каждое его слово. Василий Панкратович, снайпер. Дословно Василий Панкратович Матрыненко 18. Мои родственники… вернее дедушка с бабушкой были крепостными у князя Абамелека.

Они в Италии живут… Я получил газету «Известия» в 2002-м году, там была большая статья. Они указывали, Абамелеки, что в Ватикане лежит очень много царского золота. В общем, как он пишет… что если это золото возвратить России, то на каждого и вновь родившегося и глубокого старика, на каждого хватит по десять тысяч долларов, если перевести на доллары. Это вот последнее, что я знал про этих князей Абамелеков… А мать очень много рассказывала про этого князя. Он был наместником в Молдавии, но почему мы назвали Молдавией? Потом уже коммунисты решили из бессарабов сделать молдаван.

Когда отменили это крепостное право никто от князя не ушёл. Хотя он, бабушка рассказывала, давал документы… открепительные какие-то. Но никто не ушёл, у них князь был, видимо, порядочный человек. У него была школа, была больница. В школе он одарённых детей отправлял в Петроград на учёбу. Молодой князь любил путешествовать.

Он дома почти и не бывал, все время в поездках, а дома был старый князь. А ехал он не один, а целая экспедиция. Бабушка все время его сопровождала. Так как она была белошвейкой, шила рубашки ему, гольфы… А тогда началась подготовка к празднованию 300-летия дома Романовых, и он часто уезжает в Италию, где они купили 13 акров земли и началось строительство комплекса зданий для подарка императору. И чтобы следить за стройкой этой направили дедушку Тимофея туда. Он там прожил очень долго, многие годы, до 13-го года.

А здания эти император в казну отдал и там было посольство России в Италии, потом и после царя тоже… Сейчас не знаю… Может и сейчас оно там… Так дедушка все время жил в Италии, а бабушка все время сопровождала в поездки князя молодого и почти с каждой поездки она уже приезжала не одна, а с ребёнком. Сначала Степа, потом Гриша, потом Федя, а потом мамка моя, Мария, а потом самая младшая Еврона… И все они Тимофеевны… Как тогда говорили, какой бычок не прыгнет, а телка наша… А настоящая фамилия деда Патлатюк Тимофей. Это наша фамилия, а Мартыненко — это так, мать вышла замуж… Степа, он как-то примкнул к коммунистам, большевикам, в армию пошёл. И только в двадцатом или двадцать втором он с Дальнего востока пришёл. Дядька Гриша в колхозе работал, а когда война началась, взяли его в армию, ну а дядька Федька… тот пил беспробудно. Всю жизнь пил, пока не помер… Несколько раз женился… Один мальчик был у него, сын… И уже перед смертью он матери моей сказал, мне мамка говорила, — Скажи хлопцам, чтоб они не пили… А сам всю жизнь пропьянствовал… А бабушку я и не помню почти… Она же с нами в Сибирь переехала и там уже померла, и дед помер… В Одессе у него… у князя был дворец, но, говорят, не очень большой, такой, очень удобный, да… особняк.

Когда он приезжал в Одессу он на Лузановском пляже, там был такой пляж… Я был на этом пляже… далеко, далеко идёшь, а все по колени, может чуть больше… Там стоял бюст в полный рост, памятник… И показывал пальцем в море… и надпись «Кому бедной на богатом жениться, идти в море топиться». Это я запомнил, и когда мы с женой ездили по путёвке по Западной Украине, где я там бывал… и пошли там посмотреть памятник этот, поехали на Лузановский пляж… Я выбрал старого таксиста… Поехали, а нет памятника… Таксиста спрашиваю: — Давно живёте? И так помнили его… в общем хорошо жили. Почти что до пятого года. Вот я точно не помню, когда началась эта… столыпинская реформа… когда это… в пятом году поп Гапон то… устроил это… ну поход этот… там же много погибло… после этого уже начали шевелиться… и кто были крепостные тоже это… стали разъезжаться… ну а попа этого на второй день нашли повешенного… Когда началась эта реформа князь разрешил, дал всем ехать… дал лошадей, у него было очень большое хозяйство… и поехали в Северный Казахстан… тогда ж губерния была. Это Ленин начал уже это делить, распотрошил всю империю.

Наши мужики поехали, как говориться, своим ходом. Дали нам зерно… мать говорит, хорошо ехали, точно не помню… И в этот… Казахстан приехали осенью на быках. Приехали — отпустили их, пасутся… Сами готовить кашу там… В общем жили они там очень хорошо… Когда доехали до Петропавловска, выходит чиновник и говорит: — Вот на заход солнца, никуда не сворачивайте, будет роща, будет пруд. Там останавливайтесь, обживайтесь, обрабатывайте землю сколько сможете. И они там начали. Они очень богато жили.

Земли там… Никто их там не пугал… Там степь как это море, конца и края нет. Во-первых, вырыли запруду… Там бил из земли фонтан. Вода хорошая такая. Они запруду вырыли, озеро стало наполнятся. Завели там рыбу. В общем жили они хорошо.

В 14-м году привезли пленных австрийцев. Там роща, и вот они…, чтоб скотина не ходила в рощу… они выкопали вокруг этой рощи канаву, глубиной около двух метров. Мы там, когда уже жили, она часть осыпалась, но всё равно глубокая была. Они ещё до 24 или 25-го жили очень хорошо. Были лошади, были коровы, быки… я помню были два быка, у них рога, вот как у меня рука. Здоровые… Ну и коммунисты давай загонять их в колхоз.

Ну отвели этих лошадей, быков… вот… начали… Ничего хорошего с этим колхозом, конечно, не было… Вот в тридцатых я ещё помню… Я тогда в школу пошёл. Вот когда Беломорканал начали строить, приезжают две, тогда уже были, полуторки… Милиционеры приезжают к председателю сельсовета и говорят: — Вот по разнарядке мы должны у вас арестовать десять врагов народа. Давайте их. Давайте, а мы их заберём. Ну люди то не знали про этот Беломорканал. Понятия не имели.

Набрали восемь здоровых мужиков… так называли их — кулак… Почему их «кулак» называли, потому что он спал на кулаке. Ему некогда было спать, он работал. Кормил всю Россию. Восемь собрали. Двоих нет… А они — Разнарядка десять человек. Не дашь людей сам поедешь.

А у меня сестра замуж там вышла. Ну и они тестя… он уже дряхлый старик, весь мохом оброс. Она его летом оденет валенки, шубу, на завалинке посадит на солнце. Солнце зашло — его домой. Вот этого дедушку привели, посадили в машину. А ей говорят — Марина, твоего тестя посадили в машину.

Ну она берёт булку хлеба, кусок сала, ещё чего-то… Сват, на говорит, тебе хватит на два-три дня, а потом приедешь домой… Нет, — говорит, — сваха, это уже раз увезут, то я уже не вернусь… Когда всё это началось… эта стройка… потом один пришёл… от него тени даже не было… мой старший брат взял бутылку водки, привёл его домой. Мать нажарила картошки… Он рассказывал. Международная Организация Помощи Революционерам… Эти революционеры должны были сделать мировую революцию… А им надо деньги… Ну в школе меня выбирают… Выбрали старшим по сбору, а помощником дали дочку председателя сельсовета этого… Катичка, я помню… Ну мы пошли… Копеек по десять, по пятнадцать, даже по двадцать давали. Обошли всю деревню… Собрали эти деньги, дали… Через неделю директор объявляет, — Наша группа заняла первое место по сбору. Ну поздравляют нас. Я говорю, — Катька, мы первое место заняли.

Надо деньги. На этом моя карьера политическая закончилась. А школа была — бывший поповский дом. Учились в две смены. С братом одни ботинки были на двоих. Я в первую, он во вторую.

Последняя вторая смена уже при свете ламп учились. Это я окончил семь классов. Да, я не досказал, когда дедушку посадили моего — ещё одного не хватает. А Катька была тупая как кирпич, слабая умом то. А учительница, никто даже не знал откуда она пришла… Пришла, как она говорила «в народ, учить детей». И вот она с утра до вечера в школе.

В противном случае попробуйте обновить данную страницу, иногда это помогает. Удалить страницу Если Вы являетесь владельцем этого vk профиля id158553021, можете легко его удалить с сайта profiles-vkontakte. И гарантированно не появится тут снова. Для удаления придётся кое-что сделать, чтобы алгоритм мог Вас идентифицировать, как владельца профиля.

Дата выхода «Тень Чикатило» 2 сезон

Вся доступная информация про Витька Панкратовича собранная из открытых источников. Чередниченко Василий Панкратович (1870, с. Завадовка — 2 июня 1918, Кривой Рог) — активный участник революционного движения и трудовой борьбы, один из руководителей вооружённого восстания за власть Советов. Вся доступная информация про Витька Панкратовича собранная из открытых источников. Витёк Панкратович. Кого добавил в друзья и на кого подписался Витек Панкратович. Витёк Панкратович.

Artyom Pankratovich

Sieh dir an, was Валера Панкратович (v_pankratovich) auf Pinterest, der weltweit größten Sammlung von Ideen, entdeckt hat. мои спутники в прохождении игр!Игровой канал ViteC Play. Прохождение The Binding of Isaac, атмосферных и интересных инди игр, смешных игр. Фотографии Витька Панкратовича, список всех фото, на которых изображен Витёк Панкратович.