Биография: Александр Ходаковский (18 декабря 1972). Главные новости о персоне Александр Ходаковский на Замначальника Росгвардии по ДНР А. Ходаковский о ситуации на Угледарском направлении. Александр Сергеевич Ходаковский (Русский: Александр Сергеевич Ходаковский, IPA: Украинский: Олександр Сергійович Ходаковский Александр Александрович Ходаковский Александр Сергеевич командир пророссийского. ↑ Совет безопасности создан в ДНР во главе с Ходаковским, РИА Новости (11 декабря 2014). Биография Александра Ходаковского. Александр Ходаковский долго возглавлял один из отделов Центра специальных операций «А» в Службе безопасности Украины по Донецкой области.
Биография и личная жизнь Александра Ходаковского, его карьера и успех
Александр Ходаковский в соцсетях высказался о кончине бывшего бойца «Востока» Владлена Татарского. Александр Ходаковский. Если вдаваться в детали исторических ситуаций, в которых оказывалась Россия во время Крымской или Русско-Японской войны, то каждой ситуации будет присущ свой набор компонентов. ↑ Совет безопасности создан в ДНР во главе с Ходаковским, РИА Новости (11 декабря 2014). Эксклюзивное интервью о начале становления Донецкой Народной Республики с создателем и первым командиром бригады «Восток», экс-секретарём Совета безопасности ДНР Александром Ходаковским. Зарегистрирован в Живом Журнале под именем Александр Скиф aleksandr-skif (название блог получил по позывному Ходаковского).
Александр Ходаковский: кто он
Внешне он вроде бы клеймил только власть, но делал это так, что в сухом остатке в душах молодых людей, обретших вдруг в Навальном поводыря для своего неокрепшего сознания, ничего, кроме отравы, не оставалось. Сын моих друзей не стал защищать землю, на которой он был рождён, а уехал в Израиль и служит теперь в израильской армии, воюющей с палестинцами. Мы часто говорим про то, что упустили целое поколение молодёжи, отдав его на откуп чуждым нам ценностям. Мы рассуждаем о том, что Шаман выглядит не так, как мы, взрослые, хотели бы в отношении исполнителя таких песен, - но тут же поправляем сами себя: а другого молодежь не воспримет. Мы говорим про Даню Милохина с крайне критическими интонациями, но тут же вынужденно признаем, что он имеет влияние на молодых, и, когда после своего боксёрского поединка он принимал аплодисменты с флагом России в руках, - это хорошо.
Колонна вагнеровцев двигалась не по асфальту — она двигалась по сердцам людей, разрезая общество пополам. Мы молили Бога, чтобы враг не воспользовался ситуацией и не бросил в бой все ресурсы — шансов бы почти не было», — пишет Ходаковский. И те, кто понимал, что оказалось на кону и как близко мы подошли к поражению, никогда не поймут тех, кто кричал вагнеровцам славу, радуясь, что кто-то бросил вызов власти».
Датчане передают самолёты Украине, норвежцы готовы скупать системы ПВО для Украины,- французы, финны, болгары, румыны.... В очередной раз выделяю для себя одну красную линию, проходящую и через время, и через пространство: те, кто один раз уже прислуживал фашизму - делают это снова. Как ненавидели они нас и желали стереть нас с лица земли - так и продолжают. Я раньше призывал дифференцировать украинцев, не остригая всех под одну гребёнку. Что же, украинцев, может, и не стоит воспринимать всех одинаково, - но Украина уже вся измазана коричневой субстанцией. Понимают Европа, - особенно Израиль, - кому и чему прислуживают?
Прекрасно понимают - это их осознанный выбор. Как это можно объяснить? А как можно объяснить то, что потомки фашистских лидеров продолжают владеть крупными пакетами акций того же "Мерседеса"? Да просто своё г.. Если победа в том, чтобы перестали погибать наши солдаты - не стоило начинать. Если победа в том, чтобы сломить Украину - не стоило начинать.
Если победа в том, чтобы показать западу и всему миру, что мы чего-то стоим - не стоило начинать... Когда Моисей гонял евреев сорок лет по пустыне - это было не потому, что он перепутал дорогу. Хотим мы того, или не хотим - мы тоже покинули что-то, чтобы к чему-то прийти, - именно так следует понимать происходящее. Я не много понимаю в системе глобальной безопасности, но как по мне - из Прибалтики или Польши нас навернут ракетой, или из Украины - большой разницы нет.
И это хороший результат. Александр Ходаковский о том, что человека делает человеком — Представляете, годами ничего не добиваться? Я вам рассказывал простой пример: как один из очень талантливых изобретателей преодолевал Сколково, еще там что-то преодолевал и так и не преодолел. Он изобрел такую модель двигателя, которая модульная — она собирается под различные нужды: хотите сделаем его 12-ти цилиндровым, хотите 2-х цилиндровым, хотите на танк поставим, хотите на вертолет. Возможности у него очень обширные были.
Он какие-то применил революционные инновации и получил отличный двигатель без детонации. Шумность этого двигателя, без выхлопной трубы, примерно такая, как у жигулей с выхлопной трубой. И этот человек носился с этим изобретением. У него был опытный образец, он это все показывал. Он не смог это внедрить! И не смог внедрить потому, что вопрос сразу простой: «Так, ты это отдаешь нам, мы тебя ставим главным инженером по производству». То есть крупная корпорация подходит достаточно хищнически к этому вопросу. И человек не отдал свои технологии, не захотел. Хотя мы бы уже четыре года как имели новый двигатель, который нигде в мире еще не применяется и не производится.
И вот таких примеров, я уверен, мы не только сотни, тысячи найдем. Господь так управил. В Москве как-то заявил в гостинице «Метрополь»: «Слушайте, надо как-то строить паритетное отношение», сказал наивный Ходаковский восемь лет назад. А не наивный Борода ржал над ним в Ростове потом очень долго, говорил: «Ты кому вообще сказал это? Российской власти? Строить паритетные отношения? Ну ты парень наивный». Что скрывать, конечно, наивный. Тогда же мне был всего 41 год, это сейчас уже 49…восемь лет назад.
А что ему скажешь? Вразумить, ты его не вразумишь. В морду дать, чему это поможет? Только потом будешь кулаки лечить. Не знаю…плюнуть в лицо, продемонстрировать… Может перекрестить, чтобы из него бесы вышли, так что ли? Других вариантов я не вижу. Что ему делать, дураку? Он живет своей жизнью. Мы вот смотрим, как эти со свастиками выходят.
Они выходят, свастика там, какие-то руны, какие-то бесовские знаки, что-то еще такое, и тут же всплывают простые слова Ивана Карамазова из известного романа Достоевского «Братья Карамазовы»: «А если Бога нет, то можно все». А вот эти знаки это прежде всего что? Это отречение от Бога. Это расчищение себе дороги. Когда все морально-нравственные препоны, одним росчерком человека, который наносит это тату, просто уничтожаются, перечеркиваются — можно все, слава тебе, Господи. Извините, за сарказм. Так вот и здесь, мы видим их, мы видим людей освобожденных от совести. Мы видим людей освобожденных от нравственности. Нормальный человек, который живет этими законами божьими , он всегда будет мучиться, всегда будет страдать, он всегда будет оступаться, отступать и потом возвращаться и все равно хранить в себе что-то, что делает его человеком, прежде всего.
Мы рождены по образу и стремимся к подобию. А эти люди отреклись от своего образа — от образа человека в Боге. Они вернулись к чему-то такому бесовски-животному, где возможно все без Бога. Он же имел возможность не допустить, он же имел возможность не следовать своей политической конъюнктуре, этот Зеленский.
Две «Русских весны» Александра Ходаковского
Возможно ли новое обострение на фронте? Как долго Донбассу еще воевать? Обо всем этом корреспондент сайта Украина. С 16 мая по 16 июля 2014 года занимал пост министра государственной безопасности ДНР.
А здесь нет какого-то, я даже не могу это до конца сформулировать, но какого-то противоречия? Ну, не к здоровым же приходят, но к больным и, может, то, что случается, это и есть приход к больным, только таким способом. Вот если я говорю про то, что я что-то, какую-то функцию выполняю, это функция, она неоднозначна. Мне хочется думать, что я ее отправляю, эту функцию, имея в виду какой-то конкретный результат, но не факт, что моими руками и руками таких, как я, Господь создает как раз именно такие испытания, которые нас обнажают. Здесь нет линейного подхода такого, что я за правое дело, я представитель светлого воинства, и, естественно, моя победа ознаменует победу всего над всем, всего хорошего над всем плохим.
Мне по простоте человеческой и по своей внутренней структуре мышления хотелось бы видеть это все вот так, это меня во многом бодрит, это меня вдохновляет внутри, но на самом деле, может, все по-другому. Может быть, нам нужно испить какую-то чашу, испытать что-то такое, что действительно приведет к настоящему спасению, не вот это самообольщение, что я на светлой стороне и выполняю какие-то функции таких вот паладинов Господа, а наоборот, я осуществляю приход в этот мир какой-то беды, какой-то очень тяжелой, испытующей ситуации для людей, и, может быть, в этом моя функция и миссия. Скажи ты мне так вот, прямолинейно, я буду: да чур меня, не хочу, зачем, чтобы через меня… А кто знает, как это происходит, никто не знает этих механизмов. Но если мы говорим об истории христианства, вспоминаем и причины появления монашества, монастырей, то есть это же вроде как в Евангелии-то не прописано, но когда мы говорим о том, что, когда первые христиане перестали быть гонимыми, когда они вошли в зону комфорта, то и христианство начало приобретать вот такие формы комфортные, удобные, и люди, которые не хотели с этим мириться, они уходили, создавали для себя искусственные сложности, уходили где-нибудь там в сирийскую пустыню, и они образовывали там такие общины, создавали такой формат жизни, который бы их приближал, то есть через страдания, через усилия над собой они все-таки считали, что они ближе к Богу — не в такой комфортной удобной обстановке, а именно там, где нужно постоянно что-то преодолевать. Может быть, Господь попускает то, что вокруг нас происходит, именно для того чтобы мы получили еще какой-то шанс. Ведь нет же ничего важнее на этой земле, чем спасение, ничто материальное никакого значения не имеет по сравнению со спасением. Потому что человек рождается, когда его не спрашивают, он непредвиденно рождается, он умирает неизбежно, другого варианта нет, и его все время заботит самое главное, вершина треугольника — что с ним будет потом, в той, загробной, жизни. И если на некоторых отрезках своего пути жизненного человек может не задумываться над этим, потому что его скорость, гонка, драйв жизненный его поглощает и он концентрируется на каких-то вполне земных вещах, но все равно в его жизни бывают моменты, когда он очень отчетливо понимает, что самое главное именно вот это.
И может быть, нас даже выводят из этой зоны комфорта для того, чтобы мы чаще вспоминали о том, что есть главное в этой жизни. Но вот жили люди в зоне комфорта, при этом ходили в храм в субботу и воскресенье, жертвовали на благотворительность, читали книжки, смотрели фильмы с детьми и так далее, и вот — шарах! Вот им зачем из зоны комфорта выходить? А может, они не были в зоне комфорта в этот момент? То, что они так сконструировали свою жизнь, это не означает, что это давалось им без труда, правильно же? Иногда заставить себя просто систематически ходить в церковь воцерковленному человеку — это тоже усилие значительное, иногда оторвать что-то от себя и дать кому-то, или потратить свое время на посещение больного или узника — это тоже усилие. Необязательно чтобы они находились в этой зоне комфорта, когда они для внешнего ока все это проделывали. Я не вправе судить ни ситуацию, ни людей.
Я могу только применительно к себе о чем-то говорить или применительно к тем, кого я могу наблюдать, за кого я могу что-то более-менее уверенно говорить, мы же говорим когда про то, что Господь что-то попускает, но мы же этого не утверждаем, это же столько нужно иметь, извините, наглости, чтобы решать за Бога, что Он думает, какие усилия Он применяет к нам. Но это тоже вопрос нашей веры, потому что мы допускаем мысль, что все это не зря, то есть если мы верим, значит, мы понимаем, что все, что с нами ни происходит, так или иначе происходит по Промыслу Божьему, по попущению Божию, значит, в этом же должен какой-то скрываться высший смысл происходящего. Если мы понимаем, что вера оскудевает, если мы видим… Сколько подвижников духа, подвижников веры сколько говорили о том, что будут строиться храмы, будет лояльное отношение власти к Церкви, но веры от этого не приумножится, вот настоящей веры. Может быть, веры было больше в период гонений, а сейчас другие испытания, другое воздействие на людей, и каждый раз… Вот у меня бабушка была, она практически была необразованная, но она такой природный мистик, потому что, там, по-моему, 1909-го года рождения была, и она впитала это все на уровне таких суеверий, где-то так, у нее такая мешанина, она часто рассказывала мне, почему я говорю о том, что я не знаю, когда я начал верить в Бога, может быть, именно тогда в Него и начал верить, но сначала с мистическим ужасом, потому что как это, зачем мне это, я знаю, что я пионер сейчас с галстуком, завтра буду ходить с комсомольским значком, а дальше там уже жизнь покажет, потом в армии буду служить обязательно, как же без этого. А вот зачем мне эти рассказы про то, что там есть икона, где сатана прикован цепями, и там внизу надпись на церковнославянском: «Аще покаетесь добавлю века, аще не покаетесь, уменьшу», — она рассказывала своим языком таким крестьянским, будучи очень древней такой старухой. Так вот, вопрос же в покаянии состоит, если мы об этом говорим, что да, действительно, нас к этому призывают, подталкивают, нас заставляют по-другому смотреть на жизнь, на мир и видеть его хрупкость, неустойчивость. И мне кажется, что все, что происходит, происходит только с одной целью: чтобы люди опомнились, покаялись и продлили и свой собственный век. Понятно, что человек вечен, хочет он этого или нет, но вопрос в качестве этой вечности, — ну и, собственно говоря, продление рода человеческого, потому что и последних трое, которые будут молиться и верить в Господа, могут продлить жизнь этому миру.
Поэтому, наверное, за это борьба идет сейчас. И еще, как мне говорил наш общий друг, ты говорил до четырнадцатого года, что когда в движении таком карьерном, если можно сказать, тебя как спецназовца был уже такой некий потолок, то у тебя была, если можно сказать, мечта одна — погибнуть, спасая ребенка. Вот сейчас в твоей жизни есть такая категория, как мечта, и поменялась ли она, если есть? Сейчас у меня нет. У меня есть простое понимание того, что для того, чтобы функционировать, я должен создавать вокруг себя такой режим, который позволял бы мне жить и функционировать. Но в случае, если вдруг обстоятельства будут требовать прервать режим моего функционирования, я должен буду это сделать, чаще всего это не зависит от моего произвольного желания. И вот я говорю: «я должен буду», это говорит о том, что я закладываю в это механизм ручного управления — что я должен буду принять решение; а часто решение будет принято за меня, и я просто буду констатировать факт. Так вот и здесь: я сейчас считаю, что я делаю то, что могу, я работаю с обстоятельствами именно теми, которые мне посылаются свыше и так, как я могу — с учетом своих каких-то способностей человеческих, с учетом тех, еще не преданных и не утраченных, талантов, которые мне изначально были даны при появлении моем на свет.
А что касается «на миру и смерть красна», что касается такого высокого, на высокой ноте поступка, об этом в последнее время точно не приходится задумываться, потому что, когда мы говорим про описываемый тобой период, я тогда не имел дела с войной, я тогда не имел дела со всеми перипетиями, которые с ней связаны. И я воображал, я представлял что-то, я готовился, конечно, морально, что мне придется с этим столкнуться, но о том, что это настолько буднично, настолько прозаично, настолько тривиально, я бы сказал, — вот смерть человеческая, количество этих смертей, — я тогда абсолютно не задумывался. Мы всегда придавали смерти какое-то такое возвышенное значение, мы всегда думали — не зря я эту поговорку употребил: «на миру и смерть красна», мы все равно вкладываем какой-то смысл, наталкиваем в это понятие до тех пор, пока мы не сталкиваемся с этим явлением, со смертью. А когда мы понимаем, что это все настолько действительно не романтично вообще никак, тогда и, собственно, и мысли о том, как можно было бы красиво и хорошо умереть, они тебя просто покидают, потому что ты можешь умереть при таких банальных обстоятельствах, что лучше об этом в книге не писать. Но тем не менее если ты все-таки не пьяным за рулем влетел в столб, а выполняя что-то значимое, вот как ты упомянул про защиту Родины — стать офицером и прочее, если при таких обстоятельствах, то, наверное, в этом есть и оправдание, и смысл. Знаешь, мне врезалось в память, когда мы с тобой недавно говорили, ты рассказывал, что, когда эти коптеры летают, ты смотришь… и говоришь: звука нет, и, когда человек убит, мы только видим, что он так вот… И мне просто, как-то шарахнуло меня, конечно, по башке, этот пример, он совсем далек от какой бы то ни было романтики, конечно, он такой… Да, тем более современные способы, они же ведь абсолютно такие прозаичные, это раньше знаменитый кадр, где-то, я не знаю где он был снят, но потом было установлено, что герой этого кадра — это житель Ворошиловградской области, и потом, по-моему, близкие родственники опознали его, и где-то эта информация уже была зафиксирована, когда он с пистолетом из окопа… Да, да, вот это да. Да, вот мы же на этом росли, мы это впитывали, что в какой-то момент нужно преодолеть себя, нужно перевалить через бруствер, встать в полный рост… Ну кто с пистолетом в атаку по-настоящему-то ходит, это же вообще не боевое оружие, военные смеются: это способ застрелиться в конце концов, но никто с пистолетом действительно, но это символ. Но это же важный символ.
Это важный символ, но тогда этим символам было место, а сейчас этого места для них нет, сейчас все настолько упростилось. И тогда не каждый раз можно было продемонстрировать силу духа, символизм, преодоление человеческого страха, паники, ужаса предстоящей смерти усилием воли, какими-то внутренними мотивами, какими бы они ни были, мотивы, когда-то — за веру, царя и Отечество, потом — за Родину, за Сталина, за какие-то другие, но тем не менее человек встает, получает три пули в грудь, и он уже убит и все, ну вот он сумел это сделать. А сейчас этого можно просто не успеть и не суметь сделать, и ты так и не поймешь даже, что с тобой случилось, хорошо, если не поймешь, это категория легкой смерти. Поэтому да, действительно, особенно когда это все обеззвучено, когда это все через технические средства, ведь тогда же этого не было, разве что мог только летчик с высоты, слушая через фонарь прорывающиеся звуки воздуха, трущегося об обшивку, увидеть что-то, что внизу происходит на поле боя, на штурмовике каком-то, еще что-то. А сейчас это стало вообще до банального просто: фиксация, фотофиксация так называемая, у каждого снайперский прицел, встроена возможность фиксировать то, что происходит, и это даже нужно, потому что нужно предоставить доказательства твоей работы. Вот то, что снимает беспилотник, он тоже фиксирует, как это работает, как работает артиллерия, какой результат она достигает. То есть все стало насколько обездушено, наверное, вот так, что это в какой-то степени даже и пугает, потому что на этом рождается поколение командиров, которые не понимают того, что происходит там, внизу, а тем более что сейчас же меняется и практика использования командиров. Вот этот человек, который достал пистолет, а между пистолетом и поясным ремнем у него там был какой-то шнурочек, чтобы пистолет не потерять, и вот эта связка: кулак, пистолет, шнурочек и поясной ремень — это все у нас в голове сразу вот так одном взгляде фокусируется, и этот человек наверняка командир роты, может быть, командир батальона.
Симонов же еще писал, помните, этот замечательный персонаж там — Гурский, рыжий, я не помню, картавый он был или нет, этот журналист, он точно заикался, и он приветствовал там одного из героев, комбата Синцова, когда он говорил: «Рад видеть тебя на этом свете, так плохо приспособленном для жизни пехотных комбатов». То есть он одной фразой определил статус пехотного комбата. Сейчас нет, сейчас же меняется методология, сейчас офицер вообще, мы же берем некоторые образцы Запада, заимствуем для подражания, офицеры не покидают командный пункт, они не ходят в атаку вместе с пехотой, есть сержантский состав, он должен выполнять эти функции. Кого мы рождаем таким образом: да, с одной стороны, управленческое звено, такое, как офицеры, оно должно сохраняться, потому что его заменить точно некем, если он подготовленный, если он тем более получил опыт, практику, организация, администрирование процессов, принятие решений, это действительно важно, из обоймы его так просто не достанешь, как патрон нужный, не отщелкнешь и не поставишь его вместо офицера. Но тем не менее, как побочный эффект, это такая реакция, такое обезличивание. Ты говорил, что он не может, иногда принимая решение, он не понимает морально-волевой дух и не понимает, что этому подразделению нельзя поручать это задание, да? Да, это часто, я это наблюдал очень часто, потому что я все-таки представитель старой школы — в той или иной степени, все-таки я воспитан на тех методиках подходов, которые бытовали, доминировали на поколение все-таки назад. А современные молодые ребята-офицеры, где-то тридцать с небольшим, они демонстрируют явно новую школу уже, явно новый подход, и возникают, конечно, дискуссии.
Другая тема немножко. Уже «Ходаковский-интеллектуал» — это такой телеграм-мем уже. Не будем определять содержание этого сложноуловимого слова, но даже Царев как-то написал: ну, Ходаковский, мол, Кафку читал. Не могу тебя не спросить: как тебе Кафка? Нет, я понял, я перестану быть человеком-функцией и буду читать Кафку. Мне нужно быть человеком практичным, все свое существование направлять в какое-то конкретно-осязаемое русло, но если я буду погружаться в этот сложный экзистенциальный мир, который предлагает Кафка, то продуктивности я высокой не достигну на самом деле и потеряю, наверное, даже то, что имел. Я знаком с этим автором, но я читал, это не означает, что я его перечитывал и что он оставил глубокий след внутри меня, это просто ведь не на уровне действительно интеллекта. Интеллектуал — это, мне кажется, к этому отношения не имеет, это на уровне восприятия, это ложится на тебя, на твою матрицу, или не ложится, или отторгается.
Я могу читать это — ну господи, ну высосанные из пальца какие-то проблемы, какие-то житейские сложности каких-то интеллигентов, которые замучили себя до ручки, не видя своей примененности в этой жизни, и вот они страдают, у них такая мощная рефлексия, я думаю: ну неужели с этим строем мыслей можно бабушку через дорогу перевести? Слушай, а вот в этих условиях, в ситуации человека-функции, там вообще нет места никакой литературе? Нет, для литературы места там много, потому что функциональность, она же должна быть… мало того что она высокопродуктивная должна быть, но она же должна основана быть на какой-то мотивации, ты же должен понимать, что ты и ради чего ты это делаешь, это же не просто действие ради действия, процесс ради процесса, ведь все равно даже в моем таком измерении, в моем сознании это должно иметь какую-то вполне понятную, разбираемую по запчастям какую-то цель, а цель, она формируется из того, что ты читаешь, из того, что ты в себя впитал в этой книге. Ну вот ты сказал, что ты Кафку не перечитываешь, а кого ты перечитываешь? Есть у меня какие-то авторы мои любимые, это такой интим в каком-то смысле, в каком плане интим? Я ведь рос, я помню, мне было 17 лет, когда меня призвали в армию, я 18-летие, такой исключительный случай, не знаю, почему у меня так попало в жизни, но я 18-летие свое встречал там уже, спустя там пару недель после призыва, ну не суть важно. И первым делом что я сделал, когда я уже попал в строевую часть, — я пошел в библиотеку и спросил, а нет ли там «Роман-газеты» с Дмитрием Балашовым, с продолжением его вот этого цикла «Государи Московские», потому что я самого такого впитывал… ну, то что давал мне этот автор по крайней мере, он достаточно, он же вообще филолог, он мастер русской словесности и человек, который много времени провел в глубинке российской, вбирал все. И для меня это очень было близко, важно, и я где-то для себя, наверное, даже отмечаю, что этот автор очень много заложил в тех решениях, которые я потом, впоследствии, принимал, ну что такое — в 17 лет, в 18, но читал-то я его уже в 17 лет, если уже знал о нем и бежал быстренько продолжение… Кстати, к тому времени уже вышел роман, это был 90-й год, — «Симеон Гордый», это уже, по-моему, был третий роман из цикла, и я много чего вытащил оттуда, для себя взял и его перечитываю практически постоянно, это как настольная книга, потому что он меня возвращает в ту архаику и в те простые смыслы: вера, Бог, государство, преодоление смуты, преодоление феодальной раздробленности, это формирует те мои зачатки государственности, государственного мышления, которые во мне есть.
Это один из авторов, которых можно и следует читать. Вот я упомянул того же Симонова, например, он человек другой эпохи, человек, писавший о другом этапе жизни государства Российского, но в чем-то там есть тождественность во всем этом, все равно, начнем даже с самого простого, такого даже примитивного — имперскости в каком-то смысле. Если не говорить о религиозных авторах, о мыслителях из… Если не о религиозных, а о самых великих писателях русских, есть у тебя книги, к которым ты возвращаешься? Последнее время практически нет, на самом деле. Я перечитывал раньше, в те времена, Толстого, ну понятно, Достоевского, но сейчас… А Достоевского — я больше читаю о нем, чем его самого, просто есть же еще и внутренняя настроенность, если сейчас, я человек достаточно практичный, то мне сложно выкраивать какую-то часть внутреннего пространства на то, чтобы заниматься вот этими сложными переживаниями. Я знаю, что такое Достоевский, я знаю, кто он такой, и знаю, кто он для меня и часто его… если не часто, то все-таки прибегаю к нему в каких-то обстоятельствах, цитирую его, то, что для меня важно, я обязательно читаю выдержки из «Дневников писателя», когда мне попадаются на глаза. Я очень хорошо понимаю, что он тогда имел в виду, потому что, помимо Достоевского, о том сложном времени писал тот же Мережковский, например, но он совсем как-то ушел потом в итоге в сторону. Но в тот период, когда он писал, например, даже свои такие публицистические статьи, большие статьи, такие как «Больная Россия», «Грядущий Хам», это очень сильные такие по-своему статьи, они чем-то перекликаются с современным временем, миром.
И мне понятно все о том, что история циклична, такие обычные, банальные, и понятно, почему и как она циклична, и то, что мы сейчас видим, то, что мы сейчас понимаем, где-то уже происходило. И если мы отслеживаем эти процессы, то мы можем эти циклы спрогнозировать. Для меня это важно, я хочу понимать, что будет с моей родиной на ближайшую, на среднесрочную и на дальнюю перспективу. Потому что да, мы говорим о спасении, да, мы говорим о христианстве, да, мы говорим о Боге, но не меньшее значение для нас имеет конкретная наша страна, в которой мы реализуем все эти свои мысли о Боге, свою веру, мы же ведь с ней, без нее мы никак, потому что слишком абстрактное отношение к вере для человека земного невозможно. Я не знаю, конечно, есть такие люди, для которых понятие Родина — понятие отвлеченное, наверное, потому что для них есть Христос — и все, ничего другого не нужно, и, наверное, может быть, это где-то и правильно, но я не знаю никого, ни Игнатия Брянчанинова, ни из тех, кто писал, и никого другого, кто не отталкивался бы от своей Родины так или иначе. Все равно, что Иоанн Кронштадтский, даже наши относительные современники, они все равно так или иначе привязаны к Родине, к своей земле, как будто она пропитана чем-то, без чего их вера практически невозможна. Наверное, так и есть. Тут недавно два модных, известных интервьюера, один у другого брал интервью.
И один говорил, что это сменяемость власти и честные выборы, а другой говорил, что мы предали культуру и, грубо говоря, Эрмитаж важнее честных выборов. Вот тебе вообще вот эти разговоры какими кажутся — имеющими отношение к реальности или нет? Да все имеет отношение к реальности, но не все эту реальность отображает в полной мере, потому что это могут быть фрагменты реальности, это может быть либо даже не причина, а следствие. Ну что такое честные выборы, в каких случаях они нужны? Или что такое культура, на чем она зиждется, эта культура? Если посмотреть на современную культуру, может быть, не все в этой культуре нужно бы и сохранить, в конце-то концов… Прямо так скажем. А если говорить о демократии, о выборах — это же ведь попытка подменить отсутствие в нас самих тонкого ощущения мира, построенного на любви.
А давайте в порядке добровольной выдачи соберем всех этих вояк с детьми в автобусах и направим их жаркую нелюбовь в конструктивное русло. У нас даже есть аэропорт — он как раз возле Авдеевки: можно его использовать, как плацдарм, и от него рвануть прямо на поимку еврея Зеленского. Уже на сегодня в авиагавани запланировано 24 рейса.
Да будем. Основная масса - обыватели, которых интересуют в первую очередь социальные условия. Непримиримые выявят себя и будут выдворены или изолированы - в зависимости от степени тяжести проявлений. А на смену уже сформированной молодёжи воспитаем новые поколения... И вот тут встанет главный вопрос: воспитаем в духе чего? Мы свою то молодёжь знаем, как воспитывать? Вот в этом, видимо, смысл той дороги, на которую мы вышли: обрести землю обетованную. Мы на ней сейчас сидим, - мы её арендуем. Нам нужно к ней вернуться в новом качестве. Когда с берегов Байкала исчезнет накопленный годами мусор, и сознание человека больше не позволит ему гадить в Божьем храме - тогда решатся все проблемы: и с мигрантами, которые берут то, что плохо! Те, кто закрывают глаза на хронические болезни того или иного века, делая акцент только на привлекательных сторонах, - поступают так из сугубо субъективных соображений. Кому нравится царский период - тот его воспевает. Кому нравится Сталин - тот воспевает Сталина.... Но на самом деле нам некуда возвращаться. Мы с лёгкостью можем совершить ошибки из прошлого: дурное дело - не хитрое. Но в своём историческом прошлом мы не создали ничего достаточно приемлемого в качестве оптимального образа государственного существования.
Бывший командир «Альфы», лидер батальона «Восток»
Потом меня распределили в Кострому, где я провёл положенные пару лет, из которых месяцев восемь в палатках. Самый долгий непрерывный срок — пять месяцев, имея между собой и атмосферой только брезентовую прослойку. Воды не было, два раза вшивели, питались из рук вон плохо — полевые условия, что от них ждать? Научились спать по паре часов в сутки и чувствовать себя при этом нормально», — рассказывал он. В 2015 году, уже после начала конфликта на Донбассе, Ходаковского называли бывшим командиром спецподразделения «Альфа» управления по Донецкой области. Вот как Ходаковский, которого знали по позывному «Скиф», объяснял выбор названия: Виталий Милонов: биография, семья и взгляды Милонова, самые резонансные заявления и законопроекты.
В семнадцатом году ты написал еще, что «война идет не из-за Бога, а из-за того, что мы за тысячелетия к Нему никак не приблизились».
И при этом в этом же интервью недавнем на «Спасе», которое я уже вспомнил, ты сказал тоже очень точно, что вот этот кризис, он нас обнажил, сделал голенькими, но дает шанс выйти из зоны комфорта и как-то вот начать движение от материального потребления к чему-то большему и важному. А здесь нет какого-то, я даже не могу это до конца сформулировать, но какого-то противоречия? Ну, не к здоровым же приходят, но к больным и, может, то, что случается, это и есть приход к больным, только таким способом. Вот если я говорю про то, что я что-то, какую-то функцию выполняю, это функция, она неоднозначна. Мне хочется думать, что я ее отправляю, эту функцию, имея в виду какой-то конкретный результат, но не факт, что моими руками и руками таких, как я, Господь создает как раз именно такие испытания, которые нас обнажают. Здесь нет линейного подхода такого, что я за правое дело, я представитель светлого воинства, и, естественно, моя победа ознаменует победу всего над всем, всего хорошего над всем плохим.
Мне по простоте человеческой и по своей внутренней структуре мышления хотелось бы видеть это все вот так, это меня во многом бодрит, это меня вдохновляет внутри, но на самом деле, может, все по-другому. Может быть, нам нужно испить какую-то чашу, испытать что-то такое, что действительно приведет к настоящему спасению, не вот это самообольщение, что я на светлой стороне и выполняю какие-то функции таких вот паладинов Господа, а наоборот, я осуществляю приход в этот мир какой-то беды, какой-то очень тяжелой, испытующей ситуации для людей, и, может быть, в этом моя функция и миссия. Скажи ты мне так вот, прямолинейно, я буду: да чур меня, не хочу, зачем, чтобы через меня… А кто знает, как это происходит, никто не знает этих механизмов. Но если мы говорим об истории христианства, вспоминаем и причины появления монашества, монастырей, то есть это же вроде как в Евангелии-то не прописано, но когда мы говорим о том, что, когда первые христиане перестали быть гонимыми, когда они вошли в зону комфорта, то и христианство начало приобретать вот такие формы комфортные, удобные, и люди, которые не хотели с этим мириться, они уходили, создавали для себя искусственные сложности, уходили где-нибудь там в сирийскую пустыню, и они образовывали там такие общины, создавали такой формат жизни, который бы их приближал, то есть через страдания, через усилия над собой они все-таки считали, что они ближе к Богу — не в такой комфортной удобной обстановке, а именно там, где нужно постоянно что-то преодолевать. Может быть, Господь попускает то, что вокруг нас происходит, именно для того чтобы мы получили еще какой-то шанс. Ведь нет же ничего важнее на этой земле, чем спасение, ничто материальное никакого значения не имеет по сравнению со спасением.
Потому что человек рождается, когда его не спрашивают, он непредвиденно рождается, он умирает неизбежно, другого варианта нет, и его все время заботит самое главное, вершина треугольника — что с ним будет потом, в той, загробной, жизни. И если на некоторых отрезках своего пути жизненного человек может не задумываться над этим, потому что его скорость, гонка, драйв жизненный его поглощает и он концентрируется на каких-то вполне земных вещах, но все равно в его жизни бывают моменты, когда он очень отчетливо понимает, что самое главное именно вот это. И может быть, нас даже выводят из этой зоны комфорта для того, чтобы мы чаще вспоминали о том, что есть главное в этой жизни. Но вот жили люди в зоне комфорта, при этом ходили в храм в субботу и воскресенье, жертвовали на благотворительность, читали книжки, смотрели фильмы с детьми и так далее, и вот — шарах! Вот им зачем из зоны комфорта выходить? А может, они не были в зоне комфорта в этот момент?
То, что они так сконструировали свою жизнь, это не означает, что это давалось им без труда, правильно же? Иногда заставить себя просто систематически ходить в церковь воцерковленному человеку — это тоже усилие значительное, иногда оторвать что-то от себя и дать кому-то, или потратить свое время на посещение больного или узника — это тоже усилие. Необязательно чтобы они находились в этой зоне комфорта, когда они для внешнего ока все это проделывали. Я не вправе судить ни ситуацию, ни людей. Я могу только применительно к себе о чем-то говорить или применительно к тем, кого я могу наблюдать, за кого я могу что-то более-менее уверенно говорить, мы же говорим когда про то, что Господь что-то попускает, но мы же этого не утверждаем, это же столько нужно иметь, извините, наглости, чтобы решать за Бога, что Он думает, какие усилия Он применяет к нам. Но это тоже вопрос нашей веры, потому что мы допускаем мысль, что все это не зря, то есть если мы верим, значит, мы понимаем, что все, что с нами ни происходит, так или иначе происходит по Промыслу Божьему, по попущению Божию, значит, в этом же должен какой-то скрываться высший смысл происходящего.
Если мы понимаем, что вера оскудевает, если мы видим… Сколько подвижников духа, подвижников веры сколько говорили о том, что будут строиться храмы, будет лояльное отношение власти к Церкви, но веры от этого не приумножится, вот настоящей веры. Может быть, веры было больше в период гонений, а сейчас другие испытания, другое воздействие на людей, и каждый раз… Вот у меня бабушка была, она практически была необразованная, но она такой природный мистик, потому что, там, по-моему, 1909-го года рождения была, и она впитала это все на уровне таких суеверий, где-то так, у нее такая мешанина, она часто рассказывала мне, почему я говорю о том, что я не знаю, когда я начал верить в Бога, может быть, именно тогда в Него и начал верить, но сначала с мистическим ужасом, потому что как это, зачем мне это, я знаю, что я пионер сейчас с галстуком, завтра буду ходить с комсомольским значком, а дальше там уже жизнь покажет, потом в армии буду служить обязательно, как же без этого. А вот зачем мне эти рассказы про то, что там есть икона, где сатана прикован цепями, и там внизу надпись на церковнославянском: «Аще покаетесь добавлю века, аще не покаетесь, уменьшу», — она рассказывала своим языком таким крестьянским, будучи очень древней такой старухой. Так вот, вопрос же в покаянии состоит, если мы об этом говорим, что да, действительно, нас к этому призывают, подталкивают, нас заставляют по-другому смотреть на жизнь, на мир и видеть его хрупкость, неустойчивость. И мне кажется, что все, что происходит, происходит только с одной целью: чтобы люди опомнились, покаялись и продлили и свой собственный век. Понятно, что человек вечен, хочет он этого или нет, но вопрос в качестве этой вечности, — ну и, собственно говоря, продление рода человеческого, потому что и последних трое, которые будут молиться и верить в Господа, могут продлить жизнь этому миру.
Поэтому, наверное, за это борьба идет сейчас. И еще, как мне говорил наш общий друг, ты говорил до четырнадцатого года, что когда в движении таком карьерном, если можно сказать, тебя как спецназовца был уже такой некий потолок, то у тебя была, если можно сказать, мечта одна — погибнуть, спасая ребенка. Вот сейчас в твоей жизни есть такая категория, как мечта, и поменялась ли она, если есть? Сейчас у меня нет. У меня есть простое понимание того, что для того, чтобы функционировать, я должен создавать вокруг себя такой режим, который позволял бы мне жить и функционировать. Но в случае, если вдруг обстоятельства будут требовать прервать режим моего функционирования, я должен буду это сделать, чаще всего это не зависит от моего произвольного желания.
И вот я говорю: «я должен буду», это говорит о том, что я закладываю в это механизм ручного управления — что я должен буду принять решение; а часто решение будет принято за меня, и я просто буду констатировать факт. Так вот и здесь: я сейчас считаю, что я делаю то, что могу, я работаю с обстоятельствами именно теми, которые мне посылаются свыше и так, как я могу — с учетом своих каких-то способностей человеческих, с учетом тех, еще не преданных и не утраченных, талантов, которые мне изначально были даны при появлении моем на свет. А что касается «на миру и смерть красна», что касается такого высокого, на высокой ноте поступка, об этом в последнее время точно не приходится задумываться, потому что, когда мы говорим про описываемый тобой период, я тогда не имел дела с войной, я тогда не имел дела со всеми перипетиями, которые с ней связаны. И я воображал, я представлял что-то, я готовился, конечно, морально, что мне придется с этим столкнуться, но о том, что это настолько буднично, настолько прозаично, настолько тривиально, я бы сказал, — вот смерть человеческая, количество этих смертей, — я тогда абсолютно не задумывался. Мы всегда придавали смерти какое-то такое возвышенное значение, мы всегда думали — не зря я эту поговорку употребил: «на миру и смерть красна», мы все равно вкладываем какой-то смысл, наталкиваем в это понятие до тех пор, пока мы не сталкиваемся с этим явлением, со смертью. А когда мы понимаем, что это все настолько действительно не романтично вообще никак, тогда и, собственно, и мысли о том, как можно было бы красиво и хорошо умереть, они тебя просто покидают, потому что ты можешь умереть при таких банальных обстоятельствах, что лучше об этом в книге не писать.
Но тем не менее если ты все-таки не пьяным за рулем влетел в столб, а выполняя что-то значимое, вот как ты упомянул про защиту Родины — стать офицером и прочее, если при таких обстоятельствах, то, наверное, в этом есть и оправдание, и смысл. Знаешь, мне врезалось в память, когда мы с тобой недавно говорили, ты рассказывал, что, когда эти коптеры летают, ты смотришь… и говоришь: звука нет, и, когда человек убит, мы только видим, что он так вот… И мне просто, как-то шарахнуло меня, конечно, по башке, этот пример, он совсем далек от какой бы то ни было романтики, конечно, он такой… Да, тем более современные способы, они же ведь абсолютно такие прозаичные, это раньше знаменитый кадр, где-то, я не знаю где он был снят, но потом было установлено, что герой этого кадра — это житель Ворошиловградской области, и потом, по-моему, близкие родственники опознали его, и где-то эта информация уже была зафиксирована, когда он с пистолетом из окопа… Да, да, вот это да. Да, вот мы же на этом росли, мы это впитывали, что в какой-то момент нужно преодолеть себя, нужно перевалить через бруствер, встать в полный рост… Ну кто с пистолетом в атаку по-настоящему-то ходит, это же вообще не боевое оружие, военные смеются: это способ застрелиться в конце концов, но никто с пистолетом действительно, но это символ. Но это же важный символ. Это важный символ, но тогда этим символам было место, а сейчас этого места для них нет, сейчас все настолько упростилось. И тогда не каждый раз можно было продемонстрировать силу духа, символизм, преодоление человеческого страха, паники, ужаса предстоящей смерти усилием воли, какими-то внутренними мотивами, какими бы они ни были, мотивы, когда-то — за веру, царя и Отечество, потом — за Родину, за Сталина, за какие-то другие, но тем не менее человек встает, получает три пули в грудь, и он уже убит и все, ну вот он сумел это сделать.
А сейчас этого можно просто не успеть и не суметь сделать, и ты так и не поймешь даже, что с тобой случилось, хорошо, если не поймешь, это категория легкой смерти. Поэтому да, действительно, особенно когда это все обеззвучено, когда это все через технические средства, ведь тогда же этого не было, разве что мог только летчик с высоты, слушая через фонарь прорывающиеся звуки воздуха, трущегося об обшивку, увидеть что-то, что внизу происходит на поле боя, на штурмовике каком-то, еще что-то. А сейчас это стало вообще до банального просто: фиксация, фотофиксация так называемая, у каждого снайперский прицел, встроена возможность фиксировать то, что происходит, и это даже нужно, потому что нужно предоставить доказательства твоей работы. Вот то, что снимает беспилотник, он тоже фиксирует, как это работает, как работает артиллерия, какой результат она достигает. То есть все стало насколько обездушено, наверное, вот так, что это в какой-то степени даже и пугает, потому что на этом рождается поколение командиров, которые не понимают того, что происходит там, внизу, а тем более что сейчас же меняется и практика использования командиров. Вот этот человек, который достал пистолет, а между пистолетом и поясным ремнем у него там был какой-то шнурочек, чтобы пистолет не потерять, и вот эта связка: кулак, пистолет, шнурочек и поясной ремень — это все у нас в голове сразу вот так одном взгляде фокусируется, и этот человек наверняка командир роты, может быть, командир батальона.
Симонов же еще писал, помните, этот замечательный персонаж там — Гурский, рыжий, я не помню, картавый он был или нет, этот журналист, он точно заикался, и он приветствовал там одного из героев, комбата Синцова, когда он говорил: «Рад видеть тебя на этом свете, так плохо приспособленном для жизни пехотных комбатов». То есть он одной фразой определил статус пехотного комбата. Сейчас нет, сейчас же меняется методология, сейчас офицер вообще, мы же берем некоторые образцы Запада, заимствуем для подражания, офицеры не покидают командный пункт, они не ходят в атаку вместе с пехотой, есть сержантский состав, он должен выполнять эти функции. Кого мы рождаем таким образом: да, с одной стороны, управленческое звено, такое, как офицеры, оно должно сохраняться, потому что его заменить точно некем, если он подготовленный, если он тем более получил опыт, практику, организация, администрирование процессов, принятие решений, это действительно важно, из обоймы его так просто не достанешь, как патрон нужный, не отщелкнешь и не поставишь его вместо офицера. Но тем не менее, как побочный эффект, это такая реакция, такое обезличивание. Ты говорил, что он не может, иногда принимая решение, он не понимает морально-волевой дух и не понимает, что этому подразделению нельзя поручать это задание, да?
Да, это часто, я это наблюдал очень часто, потому что я все-таки представитель старой школы — в той или иной степени, все-таки я воспитан на тех методиках подходов, которые бытовали, доминировали на поколение все-таки назад. А современные молодые ребята-офицеры, где-то тридцать с небольшим, они демонстрируют явно новую школу уже, явно новый подход, и возникают, конечно, дискуссии. Другая тема немножко. Уже «Ходаковский-интеллектуал» — это такой телеграм-мем уже. Не будем определять содержание этого сложноуловимого слова, но даже Царев как-то написал: ну, Ходаковский, мол, Кафку читал. Не могу тебя не спросить: как тебе Кафка?
Нет, я понял, я перестану быть человеком-функцией и буду читать Кафку. Мне нужно быть человеком практичным, все свое существование направлять в какое-то конкретно-осязаемое русло, но если я буду погружаться в этот сложный экзистенциальный мир, который предлагает Кафка, то продуктивности я высокой не достигну на самом деле и потеряю, наверное, даже то, что имел. Я знаком с этим автором, но я читал, это не означает, что я его перечитывал и что он оставил глубокий след внутри меня, это просто ведь не на уровне действительно интеллекта. Интеллектуал — это, мне кажется, к этому отношения не имеет, это на уровне восприятия, это ложится на тебя, на твою матрицу, или не ложится, или отторгается. Я могу читать это — ну господи, ну высосанные из пальца какие-то проблемы, какие-то житейские сложности каких-то интеллигентов, которые замучили себя до ручки, не видя своей примененности в этой жизни, и вот они страдают, у них такая мощная рефлексия, я думаю: ну неужели с этим строем мыслей можно бабушку через дорогу перевести? Слушай, а вот в этих условиях, в ситуации человека-функции, там вообще нет места никакой литературе?
Нет, для литературы места там много, потому что функциональность, она же должна быть… мало того что она высокопродуктивная должна быть, но она же должна основана быть на какой-то мотивации, ты же должен понимать, что ты и ради чего ты это делаешь, это же не просто действие ради действия, процесс ради процесса, ведь все равно даже в моем таком измерении, в моем сознании это должно иметь какую-то вполне понятную, разбираемую по запчастям какую-то цель, а цель, она формируется из того, что ты читаешь, из того, что ты в себя впитал в этой книге. Ну вот ты сказал, что ты Кафку не перечитываешь, а кого ты перечитываешь? Есть у меня какие-то авторы мои любимые, это такой интим в каком-то смысле, в каком плане интим? Я ведь рос, я помню, мне было 17 лет, когда меня призвали в армию, я 18-летие, такой исключительный случай, не знаю, почему у меня так попало в жизни, но я 18-летие свое встречал там уже, спустя там пару недель после призыва, ну не суть важно. И первым делом что я сделал, когда я уже попал в строевую часть, — я пошел в библиотеку и спросил, а нет ли там «Роман-газеты» с Дмитрием Балашовым, с продолжением его вот этого цикла «Государи Московские», потому что я самого такого впитывал… ну, то что давал мне этот автор по крайней мере, он достаточно, он же вообще филолог, он мастер русской словесности и человек, который много времени провел в глубинке российской, вбирал все. И для меня это очень было близко, важно, и я где-то для себя, наверное, даже отмечаю, что этот автор очень много заложил в тех решениях, которые я потом, впоследствии, принимал, ну что такое — в 17 лет, в 18, но читал-то я его уже в 17 лет, если уже знал о нем и бежал быстренько продолжение… Кстати, к тому времени уже вышел роман, это был 90-й год, — «Симеон Гордый», это уже, по-моему, был третий роман из цикла, и я много чего вытащил оттуда, для себя взял и его перечитываю практически постоянно, это как настольная книга, потому что он меня возвращает в ту архаику и в те простые смыслы: вера, Бог, государство, преодоление смуты, преодоление феодальной раздробленности, это формирует те мои зачатки государственности, государственного мышления, которые во мне есть.
Это один из авторов, которых можно и следует читать. Вот я упомянул того же Симонова, например, он человек другой эпохи, человек, писавший о другом этапе жизни государства Российского, но в чем-то там есть тождественность во всем этом, все равно, начнем даже с самого простого, такого даже примитивного — имперскости в каком-то смысле. Если не говорить о религиозных авторах, о мыслителях из… Если не о религиозных, а о самых великих писателях русских, есть у тебя книги, к которым ты возвращаешься? Последнее время практически нет, на самом деле. Я перечитывал раньше, в те времена, Толстого, ну понятно, Достоевского, но сейчас… А Достоевского — я больше читаю о нем, чем его самого, просто есть же еще и внутренняя настроенность, если сейчас, я человек достаточно практичный, то мне сложно выкраивать какую-то часть внутреннего пространства на то, чтобы заниматься вот этими сложными переживаниями. Я знаю, что такое Достоевский, я знаю, кто он такой, и знаю, кто он для меня и часто его… если не часто, то все-таки прибегаю к нему в каких-то обстоятельствах, цитирую его, то, что для меня важно, я обязательно читаю выдержки из «Дневников писателя», когда мне попадаются на глаза.
Я очень хорошо понимаю, что он тогда имел в виду, потому что, помимо Достоевского, о том сложном времени писал тот же Мережковский, например, но он совсем как-то ушел потом в итоге в сторону. Но в тот период, когда он писал, например, даже свои такие публицистические статьи, большие статьи, такие как «Больная Россия», «Грядущий Хам», это очень сильные такие по-своему статьи, они чем-то перекликаются с современным временем, миром. И мне понятно все о том, что история циклична, такие обычные, банальные, и понятно, почему и как она циклична, и то, что мы сейчас видим, то, что мы сейчас понимаем, где-то уже происходило. И если мы отслеживаем эти процессы, то мы можем эти циклы спрогнозировать. Для меня это важно, я хочу понимать, что будет с моей родиной на ближайшую, на среднесрочную и на дальнюю перспективу. Потому что да, мы говорим о спасении, да, мы говорим о христианстве, да, мы говорим о Боге, но не меньшее значение для нас имеет конкретная наша страна, в которой мы реализуем все эти свои мысли о Боге, свою веру, мы же ведь с ней, без нее мы никак, потому что слишком абстрактное отношение к вере для человека земного невозможно.
Я не знаю, конечно, есть такие люди, для которых понятие Родина — понятие отвлеченное, наверное, потому что для них есть Христос — и все, ничего другого не нужно, и, наверное, может быть, это где-то и правильно, но я не знаю никого, ни Игнатия Брянчанинова, ни из тех, кто писал, и никого другого, кто не отталкивался бы от своей Родины так или иначе. Все равно, что Иоанн Кронштадтский, даже наши относительные современники, они все равно так или иначе привязаны к Родине, к своей земле, как будто она пропитана чем-то, без чего их вера практически невозможна. Наверное, так и есть. Тут недавно два модных, известных интервьюера, один у другого брал интервью. И один говорил, что это сменяемость власти и честные выборы, а другой говорил, что мы предали культуру и, грубо говоря, Эрмитаж важнее честных выборов. Вот тебе вообще вот эти разговоры какими кажутся — имеющими отношение к реальности или нет?
Да все имеет отношение к реальности, но не все эту реальность отображает в полной мере, потому что это могут быть фрагменты реальности, это может быть либо даже не причина, а следствие. Ну что такое честные выборы, в каких случаях они нужны? Или что такое культура, на чем она зиждется, эта культура?
На войне батальон иногда может быть сильнее дивизии, а иногда — слабее роты". Всё зависит от морального состояния, от готовности к самопожертвованию». Несколько месяцев Ходаковский возглавлял министерство безопасности ДНР. Вскоре, всё в том же 2014 году, его избрали в Народный совет, однако уже в декабре 2015-го он вышел из состава республиканского парламента. В то же время он успел пару месяцев поработать секретарём Совета безопасности ДНР. Тем временем бригада «Восток» рассредоточилась по разным ведомствам, поскольку людей нужно было интегрировать в госструктуры. Вакансии нашлись в Народной милиции, территориальной обороне и внутренних войсках — пристроили 4000 человек. Произошло это на фоне обвинений в работе на Службу безопасности Украины — в этом Ходаковского заподозрил другой боевой командир, Михаил Толстых известный как Гиви. Принять участие в выборах решил и набравший популярность Ходаковский. Но побороться за пост он в итоге не сумел. Причины названы не были, но они и так понятны. К исполнителям вопросов и претензий не имею, к заказчикам, в принципе, тоже», — рассказывал он тогда. Пропустив выборы, Ходаковский продолжил военную деятельность на территории Донбасса. Вновь о нём активно заговорили только в 2022 году. Участие в ней принимает и Александр Ходаковский. Те, кто выжил, продолжают воевать и сегодня. Но одно из подразделений я интегрировал во внутренние войска ДНР», — пояснял он. Например, он писал о штурме Мариуполя и сдаче «азовцев». В марте 2023 года президент назначил Ходаковского на должность заместителя начальника главного управления Росгвардии по ДНР.
Осуществлял материальное обеспечение пожарно-спасательных формирований и жизнеобеспечение пострадавших при ликвидации последствий ЧС, возникших в результате: обрушения крыши аквапарка «Трансвааль-парк» февраль 2004 года ; взрыва в вагоне поезда Московского метрополитена между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая» февраль 2004 ; обрушения здания Басманного рынка февраль 2006 года ; взрывов в вагонах поездов Московского метрополитена на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» март 2010 ; катастрофы самолета ТУ-154 с гражданами Польши апрель 2010 г. Под его непосредственным руководством в Москве создана система обеспечения питанием при возникновении чрезвычайных ситуаций, крупных пожаров и террористических актов. Участник чрезвычайных гуманитарных операций. Женат, воспитывает троих детей. Любимое место в Москве — Парк Победы.
Прифронтовая зона
- Александр Ходаковский — Неолурк, народный Lurkmore
- Александр Ходаковский: биография и личная жизнь, карьера и успех, Твиттер и фото
- ДОН24 - Комбриг Александр Ходаковский: «Героями приходится быть»
- Вспоминания о добровольцах
- Смотрите также
Ходаковский Александр Сергеевич: биография, семья, фото
С января 2018 года — заместитель руководителя Департамента по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности города Москвы. Осуществлял материальное обеспечение пожарно-спасательных формирований и жизнеобеспечение пострадавших при ликвидации последствий ЧС, возникших в результате: обрушения крыши аквапарка «Трансвааль-парк» февраль 2004 года ; взрыва в вагоне поезда Московского метрополитена между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая» февраль 2004 ; обрушения здания Басманного рынка февраль 2006 года ; взрывов в вагонах поездов Московского метрополитена на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» март 2010 ; катастрофы самолета ТУ-154 с гражданами Польши апрель 2010 г. Под его непосредственным руководством в Москве создана система обеспечения питанием при возникновении чрезвычайных ситуаций, крупных пожаров и террористических актов. Участник чрезвычайных гуманитарных операций.
Женат, воспитывает троих детей.
Биография Родился 02 сентября 1971 года в д. Захаровка, Бежецкого р-на, Калининской обл. Баграмяна по специальности «Командная тактическая вещевого обеспечения войск». С декабря 2010 по апрель 2015 года проходил службу в Государственной противопожарной службе Главного управления МЧС России по г. Полковник запаса.
За время было проведено несколько боевых операций, при этом командовал ими не всегда сам Ходаковский. Никто не пострадал, но бойцы батальона задержали 12 человек, которых подозревали в мародерстве. Отношение к власти Александр Ходаковский, биография которого связана с военным конфликтом на Украине, с самого начала негативно относился к «народному губернатору» П. Также мужчина был против силового захвата государственных органов в Донецке. Это все не пустые слова, в сети Интернет есть видеоматериалы, на которых Ходаковский Александр дает интервью и позиционирует себя как сепаратист. Несходство мнений В одном из интервью Александр дает собственную оценку событиям 13 марта, которые произошли в Донецке. Интересно, что тогда командир группы «Восток», в которой на данный момент множество россиян, говорит о России очень откровенно. Он заявляет, что в этой стране такие же проблемы, такие же олигархи, такие же спецслужбы. Также он акцентирует внимание на том, что ни правительство Украины, ни правительство России не спешит считаться с демократическими свободами своих граждан. Еще он выражает сомнение в том, что большая часть населения Донбасса захотела бы жить под началом России. Также следует отметить причину, по которой якобы Александр и создал «Восток», принесший людям столько смертей. Причина заключается в событиях, увиденных им на Майдане. Он говорит о том, что это все его очень задело и вызвало ответную реакцию. Украинский офицер советует гражданам не сопротивляться, если Россия начнет свое наступление, так как она все равно более сильная держава. Конфликты Александр Ходаковский, фото которого видим в статье, имеет несколько публичных конфликтов. Так, он не сошелся мнениями с Игорем Гиркиным и Александром Бородаем, прибывшими из Москвы и окопавшимися в Славянске. Однако не все приняли точку зрения Ходаковского: половина его группы осталась в Донецке, перейдя на сторону тогдашнего министра обороны ДНР. В Макеевке же Александр взял в оборот здание «Макеевугля», возле которого расставил вооруженную охрану в ожидании того, когда Бородай и Гиркин сами к нему придут. Ждать пришлось долго — целый месяц. Получение должности и мнение общественности Наш герой быстро нашел общий язык с уроженцем Донбасса Александром Захарченко. Уже 13 ноября 2014 года глава ДНР А. Захарченко назначил Ходаковского главой совета безопасности ДНР. Общественность же имела свое мнение на этот счет.
Например, мы могли при определённых обстоятельствах договориться о тактической паузе. Чаще всего это было необходимо для эвакуации погибших. Этим занимались гуманитарные организации некомбатантов. На моей памяти было всего лишь два инцидента, когда такие перемирия нарушались вмешательством вышестоящего командования в Киеве. В те времена у людей с обеих сторон ещё существовало представление, что происходящее — аномалия, которая должна исчезнуть в близкой перспективе. И тогда нормальные человеческие отношения вновь возобладают. И в наших частях, и в ВСУ ещё были люди, имевшие опыт советской службы. В украинской армии можно было встретить офицеров, окончивших училища в России, и наоборот. Противники видели друг в друге людей, более близких ментально». Точно так же, как украинская кадровая армия в 2014 году не испытывала к противнику фатальной ненависти, и российская армия сегодня не испытывает такой ненависти, сосредоточившись на профессиональном исполнении приказов. Всё, с чем я сталкиваюсь на фронте, буквально кричит об этом. Мы не имеем дополнительной мотивации в виде ненависти. Такое положение можно рассматривать и как уязвимость. Украинская армия с 2015 года в первую очередь эволюционировала в области морали и идеологии кадрового состава. Пожалуй, эти изменения важнее всех остальных аспектов их реформы. От налёта прошлого джентльменства не осталось и следа. ВСУ перепрограммировали, и мы имеем дело с совершенно другой армией. Все офицеры, которые были нам знакомы по кампаниям 2014—2015 годов, уже не служат или ушли в руководство. Такие люди, как командир 93-й бригады, ставший командующим группировкой «Восток», уже поменяли свои взгляды из конъюнктурных соображений. Это очень важно, и для меня как для командира вопросы сознания первичны. Не забывайте, что ВСУ всё-таки воевали все последние восемь лет. А в нашей армии среди командного состава о рядовых и говорить нечего сегодня сложно встретить даже участников операций в Чечне. Сирийская кампания тоже принесла довольно специфический опыт. На Украине этот опыт применить довольно сложно. Не погрешу против истины: набирать опыт операций на Украине российская армия начинала фактически с нуля. Уровень подготовки ВСУ с 24 февраля меняется не так стремительно. Потери они несут очень ощутимые, это важная составляющая. Но постоянный приток малоквалифицированных кадров не может полноценно заменить выбывших. Они не в плен сдавались, просто не знали расположение своих и наших войск. Такие бойцы украинской армии попадают на передовую после коротких курсов. И сегодня они составляют большую часть ВСУ. Их новобранцы постоянно перемалываются на передовой и не являются носителями опыта. По большей части в боях его приобретают штабы.
Александр Ходаковский: Течение нашей жизни прежним уже никогда не будет
военный и политический деятель ДНР, командир батальона «Восток» НМ ДНР, участник СВО. Главные новости о персоне Александр Ходаковский на Замначальника Росгвардии по ДНР А. Ходаковский о ситуации на Угледарском направлении. Александра Ходаковского называют командиром батальона «Восток» и главой службы безопасности самопровозглашенной Донецкой народной республики.
Readovka взяла интервью у командира батальона «Восток» Александра Ходаковского
Ходаковский был избран депутатом Верховного (Народного) Совета ДНР I созыва от движения «Донецкая Республика». На стене кабинета Ходаковского висят три иконы: Богородицы, Спасителя и Александра Невского. Пишет заместитель начальника Главного управления Росгвардии по Донецкой Народной Республике, основатель батальона "Восток", экс-министр государственной безопасности ДНР и бывший секретарь Совета безопасности ДНР Александр Ходаковский. Командир батальона «Восток» Александр Ходаковский в тренировочном лагере формирования в Донецкой области, 2014 год.
Прифронтовая зона
- Ходаковский, Александр Сергеевич — Энциклопедия
- Две «Русских весны» Александра Ходаковского
- «Фаза без существенной динамики продлится более года»
- Александр Ходаковский - последние новости -
Ходаковский Александр Сергеевич: биография, семья, фото
Внутриполитические тенденции тут порождены общими законами. Полностью самостоятельным государством Украине стать не удалось. Ментальная основа общества и национального характера не содержат предпосылок к единству — вот главная черта, обусловливающая здесь политику». Я наблюдаю постоянные попытки провести передел власти в интересах отдельных групп, вплоть до переворота. Война просто эти процессы закапсулировала, но это не навсегда. Чем дольше она будет длиться, тем сильнее станут проявляться противоречия между политическими группами, каждая всё настойчивее будет проталкивать наверх свои интересы.
Группы начнут выстраиваться за Зеленским, Залужным, другими лидерами. Повторится всё, что мы увидели в 2004, 2014 годах. Похоже, на Украине существует такой своеобразный десятилетний политический цикл. К 2022 году они остались прежними? Ведь все СМИ и блогеры Украины утверждают, что становление украинской политической нации завершилось, политическое единство достигнуто.
Все эти годы сохранялись противоречия между западной и восточной Украиной. Они коренятся в памяти поколений и закреплены в сознании весьма жёстко. Их вполне можно квалифицировать как межэтнические противоречия, и до сих пор никуда они не делись. Даже центр Украины не един. Эти особенности будут сохраняться и передаваться следующим поколениям.
Катализатором раскола стали события 2014 года. Сегодня политическая нация не завершила своего формирования, а с точки зрения народонаселения она не была и никогда не будет единой. Насколько центральная Украина не любит русских, настолько же она не любит и западных украинцев. Та часть населения, которая проживала в Донбассе, привыкла жить своим умом, но, как и было положено в СССР, никакой политической инициативы такая жизнь не подразумевала. С 1991 по 2004 год особой политической активности на Украине не наблюдалось.
Люди просто выживали, жизнь началась тяжёлая. В результате ночного обстрела Донецка погиб один человек, одиннадцать ранены. В основе его лежит позиция украинских элит, контролирующих СМИ и значительную часть блогеров. Позиции элит сформировались под влиянием собственных интересов, не очень связанных с чаяниями большинства граждан. Будущее под протекторатом Москвы было для украинских элит неприемлемо, начался процесс её отторжения.
Когда Янукович утвердился во власти и появилась угроза вступления Украины в Таможенный союз, разгорелся Майдан. Даже элиты восточной Украины и близкие Януковичу кланы не приняли это движение к России. Выступление против Януковича было единым. Даже Ринат Ахметов вкладывался в движение Майдана. Поскольку олигархи, контролировавшие СМИ, выступили против Януковича и сближения с Россией практически единым фронтом, то и позиция прессы была по всей стране солидарной.
А управляется она на Украине весьма жёстко, если доходит до принципиальных вещей. Опросы, в которых реально ставились бы вопросы будущего страны, не проводились».
Такие вот две реальности.
В настоящей Ходаковский со своим подразделением крошит укронацистов, в виртуальной - укробританские сказки. Источник Новостной сайт E-News.
С 16 мая по 16 июля 2014 года занимал пост министра государственной безопасности ДНР.
С 13 ноября 2014 по 13 марта 2015 года — секретарь Совета безопасности ДНР. Является председателем правления общественной организации «Патриотические силы Донбасса». Командир бригады «Восток» ополчения ДНР с мая по ноябрь 2014 года.
С 13 ноября 2014 года по 13 марта 2015 года — секретарь Совета безопасности ДНР [2]. Лидер Общественного движения «Патриотические силы Донбасса» с 2014 года. В декабре 2015 года заявил об уходе из депутатов Народного Совета в оппозицию действующей власти ДНР.
Ходаковский Александр Сергеевич: биография, семья, фото
Бывший командир добровольческого батальона "Восток", сейчас замначальника Главного управления Росгвардии по ДНР Александр Ходаковский рассказал свой опыт работы с частной военной компанией. Командир батальона «Восток» ДНР Александр Ходаковский. Александр Сергеевич Ходаковский (род. 18 декабря 1972, Донецк, Украинская ССР, СССР) — военный и политический деятель Донецкой Народной Республики. Экс-глава Совета безопасности ДНР, командир батальона «Восток» и потенциальный кандидат на пост главы ДНР в ноябре 2018 года Александр Ходаковский вернулся в Донецк. Биография: Александр Ходаковский (18 декабря 1972).