Одной из причин, по которой Достоевский попал на каторгу, было его участие в политической деятельности. Рамблер/субботний. Пройдя путь каторги, Достоевский сумел обрести страстную веру в Россию, в русский народ. Смотрите онлайн видео «Почему Достоевский попал на каторгу? По резолюции Николая I Достоевскому казнь была заменена 4-летней каторгой и последующей сдачей в солдаты.
За что писатель попал на каторгу? Какой духовный переворот произошёл с ним во вр
| Спасение каторжанина Достоевского: кому обязан жизнью русский классик | С января 1850 по 1854 Достоевский вместе с Дуровым отбывал каторгу «чернорабочим» в Омской крепости. |
| Помиловали на эшафоте, заставил плакать Тургенева. 19 фактов о Федоре Достоевском | Правмир | Федора Достоевского отправили на четырехлетнюю каторгу в Омск, а после — на службу рядовым в Семипалатинск. |
| Ф.М.Достоевский в тобольской тюрьме - Во всяком несчастном видеть брата | Петрашевский ссылался в каторжную работу на всю жизнь. Достоевский — на четыре года, а потом — бессрочно в солдаты. |
| Как жил в Омске Фёдор Михайлович Достоевский, 4 февраля 2020 года - 4 февраля 2020 - НГС55.ру | Долгие минуты ожидания на эшафоте и каторга были очень страшными испытаниями, но сам Достоевский был уверен, что именно они привели его к вере в Бога. |
| Отцеубийство, казнь, острог и прототип Настасьи Филипповны: истории из жизни Достоевского | С каторги Достоевский вернулся другим человеком — он всерьез увлекся православием и делился своими размышлениями о религии в публицистике и художественных произведениях. |
Спасение каторжанина Достоевского: кому обязан жизнью русский классик
| Достоевский на каторге в Сибири – Это Сибирь! | С каторги Достоевский вернулся другим человеком — он всерьез увлекся православием и делился своими размышлениями о религии в публицистике и художественных произведениях. |
| Мировоззрение после каторги | Спустя год Достоевский познакомился с социалистом-утопистом Буташевичем-Петрашевским, попал в его кружок. |
| Биография :: Арест Достоевского и каторга | Четыре года на каторге в Омске Федор Достоевский провел без права переписки – однако в лазарете он тайно вел дневник, "Сибирскую тетрадь". |
Почему Ф. М. Достоевский был заключён в Омский острог?
В литературной среде существует апокриф: как-то автор авантюрно-криминального романа «Петербургские трущобы» Всеволод Владимирович Крестовский за ужином в ресторане пожаловался: «Ах, Фёдор Михайлович, что-то я подысписался, не вижу вокруг ни новых сюжетных тем, ни новых человеческих типов». Конечно же, в том ответе не было и намёка на ёрничество: мол, понятно, вашему высокоблагородию в благопристойной столице скучновато, а вот сними с вас эполеты да втолкни в толпу разбойников - то-то будет сюжетов через край, поспевай запоминать-записывать. Но ни в коем случае не было во вздохе Фёдора Михайловича и жалобы на свою исковеркованную судьбу. Нет, тут Достоевский, может быть, в понятной далеко не многим форме выдал суть перенесённых им когда-то страданий. Годы хождения, сидения, лежания, мытья и еды, прогулок и тяжелейшей работы в заклёпанных неснимаемых кандалах, постоянное окружение из воров, убийц и насильников, полное бесправие перед охранниками - эти беспросветные муки на каком-то пределе привели к изменению его сознания, к преображению его мировосприятия. Он стал иначе видеть, слышать, ощущать окружающее и окружающих. Иначе - это глубже, яснее, пронзительней во всяком несчастном видеть брата. Достоевский объяснял Владимиру Соловьёву: «...
Когда я очутился в крепости, я думал, что тут мне и конец, думал, что трёх дней не выдержу, и - вдруг совсем успокоился.... Мне снились тихие, хорошие, добрые сны, а потом чем дальше, тем было лучше.
Сейчас эта улица в районе Марьина роща носит название в честь самого писателя — Достоевская. Фасад бывшей Мариинской больницы и памятник Ф. Фото: Семен Звонарев, 1989 г. В этой больнице работал отец будущего классика русской литературы, штаб-лекарь Михаил Достоевский. Она была одной из первых бесплатных клиник в стране. Был третьим ребенком в многодетной семье Семья Достоевских была многодетной. Отношения с семьей и внутри нее довольно серьезно отразились на характере Федора Михайловича и, по мнению ряда исследователей, на физическом здоровье писателя.
Например, считается, что его мать больше любила старшего Михаила — «видимым» проявлением чего стали болезни горла и груди Федора. Мать Достоевского и Александр Пушкин умерли с разницей в месяц В юности на Достоевского огромное впечатление произвели две смерти — матери и Пушкина, которые случились с разницей в месяц: 29 января 10 февраля 1837 года погиб поэт, а 27 февраля скончалась Мария Федоровна от туберкулеза. Спустя два года, в июне 1839 года, Федор Достоевский, студент Петербургского Главного инженерного училища, получил известие о скоропостижной смерти отца. Так семнадцатилетний юноша остался сиротой. Моглила М. Достоевской на бывшем Лазаревском кладбище в Москве. Фото: А. Лебедев, 1934 г. ГМИРЛ им.
Даля Михаил Алексеевич умер от апоплексического удара, спровоцированного, по одной из версий, конфликтом с крепостными крестьянами, которых он-де оскорбил в пьяном виде а в пьянство он впал по причине потери жены. У этой версии есть противники, но в любом случае уход отца стал еще одним неожиданным ударом для Федора. Некоторые называют это событие прямой причиной развившейся у писателя эпилепсии. Окончил инженерное училище — по настоянию отца Техническое образование совсем не соответствовало внутреннему устроению юноши, любившего литературу и вообще склонного к постоянной рефлексии. Все свое свободное от занятий время Достоевский уделял чтению. Почти всего Пушкина будущий писатель знал наизусть. Ночи юный Достоевский проводил за первой пробой своего пера. Достоевский справа с этнографом Чоканом Валихановым. Фото: wikimedia commons Закончив учебное заведение, Федор Михайлович немного проработал по специальности, но вскоре вышел в отставку и больше никогда не возвращался к инженерному делу.
Был помилован на эшафоте За участие в кружке петрашевцев Достоевский был приговорен к смертной казни. Руководитель кружка Михаил Буташевич-Петрашевский обвинялся в «замысле на ниспровержение государственного устройства». Достоевский — «в распространении копии письма Белинского к Гоголю», где критик, «разбирая положение России и народа, сперва говорил о православной религии в неприличных и дерзких выражениях, а потом о судопроизводстве, законе и властях». Смертный приговор был вынесен двадцати одному участнику кружка. Несмотря на то, что было готово императорское помилование, власти приняли решение провести показательную акцию: осужденных привезли на площадь, где их стали готовить к расстрелу… «Казнь петрашевцев на Семеновском плацу». Рисунок: Б. Покровский, 1849 г. По процедуре к столбам выводили по трое. Достоевский был шестым.
Когда первую «тройку» облачили в саваны, а солдаты с заряженными ружьями встали напротив них, «вдруг» прискакал фельдъегерь и объявил помилование. Один из осужденных, Николай Григорьев, который ждал выстрела уже с мешком на голове, сошел с ума. В тот же день Федор Михайлович написал брату из Петропавловской крепости: «Ведь был же я сегодня у смерти, три четверти часа прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения и теперь еще раз живу… Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья…» Ощущения, которые Достоевский мог испытывать у эшафота, пронзительно передал герой романа «Идиот» князь Мышкин в одном из своих монологов. Провел четыре года на каторге в Омске Смертная казнь писателю была заменена ссылкой в Сибирь. Условия жизни в исправительно-трудовом лагере легко себе представить: там было больше причин умереть, чем выжить. Холод, недоедание, произвол со стороны надсмотрщиков и отъявленных преступников, тяжелый физический труд — все это, наложенное на ослабленное здоровье, могло уничтожить Достоевского в несколько месяцев. Однако тем удивительней, что Федор Михайлович не только выжил там, но и находил в себе силы поддерживать других. Осмысление опыта, полученного во время пребывания на каторге, нашло отражение в «Записках из Мертвого дома». Герцен был убежден, что в этом произведении Достоевский предстал русским Данте, который спускался в ад.
Только войдя в свою казарму, арестант очутился впервые «среди дыма и копоти, среди ругательств и невыразимого цинизма, в мефитическом [8] воздухе, при звоне кандалов, среди проклятий и бесстыдного хохота». Весь изломанный и измученный от чудовищных впечатлений дня, он улегся на голых нарах, положив под голову свое платье вместо подушки, которой, кстати сказать, у него не было, накрылся тулупом и постарался заснуть. Но сон не шел.
Мрачные мысли копошились в голове, тяжелые, неясные предчувствия давили сердце. Он думал о будущем, о предстоящих ему четырех годах «такой» жизни, которые разрастались в его воображении в целую вечность, и самым ужасным представлялось ему то, что все это время он «ни разу, ни одной минуты не будет один: на работе всегда под конвоем, дома с 200 товарищей и ни разу, ни разу один». Товарищество поневоле, товарищество из-под палки всегда тяжело, тем более здесь, в остроге, где оно к тому же постоянно.
Народ собрался всякий: «иной из кантонистов, другой из черкесов, третий из раскольников, четвертый — православный мужичок, семью, детей, милых оставил на родине, пятый — жид, шестой — цыган, седьмой — неизвестно кто. И все-то они должны ужиться вместе во что бы то ни стало, согласиться друг с другом есть из одной чашки, спать на одних нарах». Были, правда, и интеллигентные товарищи, но с ними, по-видимому, он не мог сойтись очень близко.
Ему предстояло одиночество, убийственная по своему однообразию каторжная жизнь, полная материальных неудобств и тяжелых мыслей. Один день был похож на другой как две капли воды, и всю жизнь по необходимости приходилось сконцентрировать внутри себя. Попробуем же восстановить этот один день.
Вставали рано, нехотя, особенно зимой, по барабану, умывались в ведрах, в воде сомнительной чистоты и закусывали черным хлебом, если не было у кого своего чаю. Уже с первой минуты после пробуждения зачастую начиналась ссора и брань. Бранились и ссорились из-за всяких пустяков, бранились подолгу, артистически, с большим вниманием к этому искусству, с стремлением к особо ловким и обидным выражениям, что высоко ценилось в остроге.
До драки дело не доходило, но постоянно могло дойти; только «товарищи», понимая, какие неудобства вызовет для всех эта самая драка, останавливали обыкновенно ссорившихся, если замечали, что дело становится серьезным. Потом, съев по ломтю хлеба, каторжные после переклички отправлялись на работу. Шли партиями, обыкновенно молча, угрюмо.
Находились, правда, болтуны, старавшиеся забавлять других своим добровольным шутовством, но к ним относились с большим, подавляющим даже, презрением, называя «бесполезными» людьми. Каторжные всеми способами старались поддерживать свое достоинство, понимая его, конечно, по-своему. Это достоинство заключалось, прежде всего, в сдержанности, в «соблюдении себя», в своего рода угрюмой сосредоточенности.
Так что разговаривали по душам мало, изредка переругивались. При встрече с кем-нибудь просили милостыню. Из нашей кучки немедленно отделился арестант, снял шапку, принял подаяние — пять копеек и проворно воротился к своим.
Эти пять копеек в то же утро проели на калачах, разделив их на всю нашу партию поровну». Дойдя до места работы, принимались за нее большею частью неохотно: торопиться было некуда. Работа редко бывала со смыслом, обыкновенно выдумывалась просто для того, чтобы занять праздные руки.
Заставляли, например, растаскивать старые барки, когда лесу вокруг было множество и он буквально ничего не стоил. Сами каторжные понимали, что дело их не нужно, и вяло, лениво стучали топорами. Оживление в работе чувствовалось только иногда, когда задавали «урок» и можно было при усердии окончить его скорее, чем значилось по расписанию.
Тут уж бросали лень в сторону, появлялось даже соревнование. Арестант-дворянин старался работать, как другие, но сначала это ему не удавалось. Даже самые последние из каторжан, парии острога и те презрительно относились к дворянам-белоручкам.
Потом для них нашлась работа более подходящая: их стали посылать толочь алебастр, вертеть точильное колесо или за несколько верст на берег Иртыша, на кирпичный завод. Томительное ощущение вызывала, вероятно, эта близость к природе, вид могучей спокойной реки, широкая, беспредельно тянувшаяся киргизская степь. Сердце просилось туда, в это приволье; но конвойные стояли на своих местах, тяжелые кандалы звякали при всяком движении.
Арестант старался работать как можно усерднее, чтобы укрепить свое здоровье, и с радостью замечал, что это ему удается. После работы возвращались домой, в острог, обедали, потом ходили по двору, огороженному высоким зубчатым забором, и, наконец, после вечерней переклички, всех запирали по казармам. Засыпали, конечно, не сразу.
По различным углам шли разговоры, рассказы, там играли в карты или в специальные острожные скверные игры, там ссорились. Поставленная на ночь «парашка» распространяла вокруг себя ужасную вонь, бесчисленные острожные насекомые, особенно почему-то жестокие, не давали непривычному человеку засыпать по целым часам. Так проходили будни.
В праздники, когда делать было совсем нечего, было еще тяжелее, томительнее. Александр Петрович заполнял время прогулкой, считая и пересчитывая острожные «палци», но это не разгоняло меланхолических дум. Только большие праздники вносили в жизнь некоторое оживление.
Перед пасхой говели. Это говенье в остроге оставило у героя «Записок» воспоминание на всю жизнь; «я давно, — рассказывает он, — не был в церкви. Великопостная служба, так знакомая еще с детства, в родительском доме, торжественные молитвы, земные поклоны — все это расшевелило в душе моей далеко-далеко минувшее… и помню, мне очень приятно было, когда, бывало, утром по подмерзшей за ночь земле нас водили под конвоем, с заряженными ружьями, в Божий дом.
В церкви мы становились тесной кучкой у самых дверей, в самом последнем месте. Я припоминал, как, бывало, еще в детстве, стоя в церкви, я смотрел на простой народ, густо теснившийся у входа и подобострастно расступавшийся перед густым эполетом. Там, у входа, казалось мне тогда, и молились-то не так, как у нас, молились смиренно, земно, с каким-то полным сознанием своей приниженности.
Теперь и мне пришлось стоять на этих местах, даже и не на этих: мы были закованные и ошельмованные. От нас все сторонились, нас как будто боялись, нас каждый раз оделяли милостыней, и, помню, мне это было как-то приятно, какое-то утонченное особенное ощущение сказывалось в этом удовольствии! Каторжные надевали чистые рубахи, на лице у всех было какое-то особенное выражение… но ненадолго.
В тот же вечер большинство лежали на нарах пьяные, передравшиеся, безобразные. В воздухе — страшная ругань, невыносимая вонь; повсюду много свирепых или умильных пьяных лиц. Тоска от безделья, от нахлынувших праздничных воспоминаний детства, от безобразных сцен заставляет бежать из казармы, хотя бы на двор, к заостренным палям острога.
Однажды на Рождество каторжные устроили «театр». Острог оживился; новое дело заинтересовало всех. Каторжным было приятно, что им доверяют такое дело, что само начальство приходит смотреть на игру их товарищей-актеров, что они, на этот раз, как бы совсем люди, и в это время было больше бодрости, меньше ругани, пьянства, распутства.
Гордые оказанным доверием, каторжные сами поддерживали дисциплину. Льгот и послаблений дворянину никаких не делалось. Он носил те же кандалы, как и обыкновенные каторжники, ел ту же пищу, ходил в том же костюме и делал ту же работу.
Но ему, конечно, все это было вдесятеро тяжелее, чем другим. Как человек интеллигентный, он чувствовал ежеминутно такие лишения, которых не приходилось испытывать ни одному из его сотоварищей. Пришлось оставить привычку читать, так как книг в каторге читать не полагалось, допускали только Евангелие и библию, которую, кстати сказать, у него украли.
Если грубое обращение вызывало тогда протест даже со стороны обыкновенных преступников, бывших крепостных, то легко себе представить, каково было переносить ту же самую грубость человеку культурному. Как бы там ни говорили, каторжная жизнь была тяжелая, мрачная… Дуров угас в остроге: «вошел он в острог молодой, красивый, добрый, а вышел полуразрушенный, седой, без ног, с одышкой». Выносить эту жизнь становилось иногда совсем не под силу.
Тогда уходили обыкновенно в лазарет, где доктора были такие хорошие, ласковые. Материальные неудобства и всяческие стеснения были и здесь те же самые, но «принудительность» жизни по известной программе чувствовалась меньше. Можно было полежать вволю, хотя и на скверной койке и в невозможном больничном халате, спать, не слушая барабана, не ходить на работу.
С 1846 года он публиковался в «Отечественных записках» и продолжал расширять круг своих литературных связей — познакомился с И. Гончаровым, присоединился к литературно-философскому кружку Бекетовых и Майковых. Арест и ссылка В середине 1840-х гг. В 1846 году он познакомился с М. Петрашевским, объединившим вокруг себя революционно настроенную молодёжь. В обществе петрашевцев распространялись опальные тексты и обсуждались идеи государственного переворота.
В 1849 году деятельность кружка была раскрыта, его участники арестованы, в их числе и Фёдор Достоевский, признанный одним из опаснейших преступников. Как и другие петрашевцы, он провёл 8 месяцев в одиночной камере Петропавловской крепости, а затем выдержал процедуру смертной казни, которую отменили в последний момент. После мучительного ожидания смерти их оповестили о помиловании и замене казни на каторгу. Император Николай I назначил Достоевскому наказание в виде четырёх лет каторжных работ. Годы сибирской ссылки писатель провёл в Омске, где, несмотря на запреты, тайно вёл дневник, известный впоследствии как «Сибирская тетрадь». Каторжный опыт писателя впоследствии лёг в основу «Записок из Мёртвого дома».
После четырёх лет в сибирском остроге Достоевский отправился на службу в Семипалатинск. Лишь после смерти императора Николая I писатель, как и другие петрашевцы, был помилован Александром II, но вернуться в Петербург смог только в 1859 году. В том же году в печати появились его произведения — повести «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели». Негласный полицейский надзор продолжался вплоть до 1875 года. Арест и годы, проведённые в ссылке, перевернули сознание Достоевского. Из Сибири Фёдор Михайлович вернулся глубоко верующим человеком, для которого до конца жизни будет важен поиск идеалов христианства и приближение к заветам Иисуса Христа.
Расцвет творчества С 1861 года Фёдор Михайлович вместе со старшим братом Михаилом издавал литературные журналы: сначала «Время», затем «Эпоха». На их страницах, разумеется, появлялись и произведения писателя: «Униженные и оскорблённые», «Скверный анекдот», «Записки из подполья» и др. Опубликованные в 1861—1862 гг. Тема положения каторжан стала для русских читателей откровением. В 1862 и 1863 гг. После очередного разорительного проигрыша он, наконец, избавился от игромании.
Впечатления этого периода, как и многие другие факты биографии Достоевского, нашли отражение в его творчестве — в сюжете романа «Игрок». Фёдор Михайлович посетил Германию, Францию, Англию, Швейцарию, Италию и Австрию, однако, в отличие от многих своих соотечественников, не влюбился в Европу и не принял распространённых на западе либерально-буржуазных ценностей и идей.
Каторжник, игроман, гений: необыкновенная история жизни Достоевского
В 1861 г тюремный замок — «трехэтажное каменное здание тюрьмы с каменными же службами и оградой» — значилось в числе новых казенных строений Тюмени». В 1885-1886 гг. Вот что мы можем узнать от него о содержании арестантов в тюменской тюрьме: «Арестанты не получают ни подушек, ни одеял, ни постельного белья и вынуждены лежать на жестких дощатых нарах, укрывшись лишь своими халатами. Когда мы вошли в камеру, они разом, зазвенев цепями, вскочили на ноги, сняли шапки и плотной толпой молча стали вокруг них. Эта камера, к примеру, имеет только 35 футов в длину и 25 футов в ширину и рассчитана на 35, максимум 40 человек. Сколько тут человек спало этой ночью? В 1890 году британский журналист Гарри де Уиндт также посетил тюменскую тюрьму.
Вот что написал он: «Камеры, расположенные на верхнем этаже главного здания, отведены для политических. Это чистые и хорошо вентилируемые комнаты такого же размера, как и в томской пересылке. Во время моего визита только четыре камеры из двенадцати были заняты: в трех из них содержались политические. Из окон можно было созерцать мир, лежащий за тюремными стенами… Двое арестантов, оба — студенты Московского университета, имели в своем распоряжении книги и сигареты, а в одной камере я даже заметил бутыль одеколона, доставленную утром из города… постель состояла из мешка с соломой, подушки и серого шерстяного одеяла…» Условия, описанные западными журналистами, как видно из данных заключения историко-культурной экспертизы, могли не совпадать с условиями пребывания в тюменской тюрьме Достоевского, потому что почти наверняка он находился еще в старых деревянных бараках. Каторга В Тобольске Достоевский находился менее двух недель. Однако одна короткая встреча, состоявшаяся во время ожидания отправления на омскую каторгу, полностью изменила судьбу великого писателя, предопределила все его дальнейшее отношение к жизни, людям и творчеству.
Во время пребывания петрашевцев в тобольской пересыльной тюрьме, холодной зимой 1850 года, их незримо сопровождали друзья — жены декабристов Наталья Фонвизина, Жозефина Муравьева и Полина Анненкова. Они передавали арестантам продукты, всячески поддерживали их, а однажды подкупили смотрителя и устроили у него на квартире короткую, но очень важную встречу с каторжанами.
Роковые встречи В январе 1846 года был напечатан роман «Бедные люди», который принес молодому Достоевскому первую славу. Это позволило начинающему писателю значительно расширить круг знакомств. Мнительный и робкий в общении Достоевский на время обрел уверенность в себе. Его тянуло к людям, он жадно искал единомышленников и страстно высказывался обо всем, что его волнует. Вначале он вращался в кружке Белинского и в редакции «Современника». Но вскоре рассорился с Тургеневым и Некрасовым, так что перестал бывать в этих местах.
На год его пристанищем стал литературно-философский кружок Бекетовых. Здесь его принимали радушно, и он чувствовал себя своим человеком. Из-за отъезда Бекетовых кружок распался, и Достоевский с 1847 года стал посещать собрания у Михаила Петрашевского. Кто знает, если бы не эта роковая цепочка случайностей, как бы сложилась судьба писателя? Там говорились слишком заумные речи, так что иногда за целый вечер он не решался высказать ни слова. Вскоре петрашевцы образовали несколько альтернативных кружков. Их участники могли пересекаться на разных собраниях. Достоевский чаще всего посещал музыкально-литературный кружок Сергея Дурова.
Вместе с ним на встречи приходил его брат Михаил. Также здесь собирались поэт Алексей Плещеев, критик Александр Милюков, поручик Александр Пальм и некоторые другие петрашевцы. В основном они были умеренных взглядов. Впоследствии Пальм станет писателем и опишет свой опыт участия в кружках в романе «Алексей Слободнин».
Казнь петрашевцев на Семёновском плацу Наконец их вывели на эшафот.
Какой-то чиновник с бумагами поднялся следом и принялся читать: «Полевой уголовный суд приговорил господ… далее следовал список из 23 фамилий, в том числе «отставной инженер-поручик Достоевский» подвергнуть смертной казни расстрелянием». Ошарашенных приговоренных разбили на тройки. Каждому велели надеть белый балахон-саван, на голову — колпак. Кто-то рядом с Достоевским нервно хохотнул: «Каковы-то мы в этих одеяниях! Священник поочередно поднес к их губам крест, и первых троих повели к столбам, привязали, надвинули на лица колпаки.
И 16 солдат, стоявших у самого эшафота, подняли ружья. Достоевский с каким-то восторженным, безумным лицом повернулся к одному из товарищей: «Нынче же мы будем вместе с Христом». Другой сосед кивнул на телегу у эшафота, покрытую рогожей: «Гробы! Фёдор Михайлович стоял во второй тройке. По всему выходило, что жить ему оставалось минут пять.
Здоровому и сильному, двадцати восьми лет от роду. За то, что прочитал вслух письмо Белинского к Гоголю. Когда раздался барабанный бой, все приготовились услышать выстрелы. Но солдаты вдруг опустили ружья, а на эшафот поднялся флигель-адъютант: «Государь дарует вам помилование. Смертная казнь заменяется иным наказанием, каждому по его виновности».
Петрашевский ссылался в каторжную работу на всю жизнь. Достоевский — на четыре года, а потом — бессрочно в солдаты. Остальные — на разные сроки. Взамен саванов и колпаков приговорённым выдали арестантские тулупы, которые, с учётом погоды, оказались очень кстати. Затем над головами осуждённых, не чувствовавших уже ничего, кроме отупелого безразличия, переломили шпаги — в ознаменование лишения всех прав состояния, в том числе дворянства что-то оно долго у Достоевских не держалось.
На том чудовищный фарс был окончен. Вот только один из петрашевцев, некто Григорьев, сошёл с ума. Остальные на первый взгляд ничего, даже не простудились. А что уж сделалось с их душами — Бог весть. Каторжане с «бубновыми» нашивками на спинах Каторжанин в кандалах на отдыхе Жених и шафер Потом был этап, кандалы, острог, бритьё половины головы, вечно пьяный плац-майор, кричавший каторжанам: «Теперь я ваш царь и я ваш бог», зловонный барак, все учащающиеся приступы нервной болезни.
Среди собратьев Достоевского по несчастью — Фейдулла Газин, резавший детей из удовольствия, тщедушный Исай Фомич, убивший собственную жену, и ещё молоденький офицер Ильинский — отцеубийца. Люди со шрамами, язвами, кое-кто без ушей. Марья Дмитриевна Исаева Но истекли и эти четыре года. Достоевского отправили в Семипалатинск, в гарнизон, служить рядовым. Там ему жилось даже неплохо: полковник ему сочувствовал, разрешил жить не в казарме, а на частной квартире, звал вечером на чай.
Всё бы ничего, но тут Фёдора Михайловича подстерегла новая мука: любовь. Жена спившегося и потерявшего место таможенного чиновника Исаева, Мария Дмитриевна. Француженка по отцу, умная и образованная, в захолустном Семипалатинске, куда даже балаганный цирк отродясь не заезжал, не говоря уж о музыкантах или гастролирующих театрах, она отчаянно скучала. И роман с Фёдором Михайловичем, приглашенным в дом вначале в качестве репетитора для 8-летнего сына Паши, показался ей сносным развлечением. Он же загорелся всерьёз, как и всё всегда делал.
И пришёл в отчаяние, когда муж Марии Дмитриевны нашёл место в городе Кузнецке, вёрст за пятьсот от Семипалатинска, и Исаевы уехали. Достоевский, раньше безропотно переносивший свой приговор, бросился интриговать то об отпуске, то о командировке, то о помиловании, сочинял императору какие-то мадригалы, лишь бы вырваться на свободу и последовать за обожаемой женщиной. Из Кузнецка приходили самые драматические известия: муж Марии Дмитриевны умер, а она сама снова собирается замуж за какого-то юношу, Николая Вергунова, нищего и без места. Достоевский, чуть не силой выбив у начальства командировку, рванул в Кузнецк. Набросился на возлюбленную: «Зачем ты снова выходишь за человека без будущего?
Да я к тому же и люблю его». Делать нечего! Достоевский, подавив в себе гордость и ревность, списался с кем-то из своих столичных друзей и добыл сопернику место учителя в Кузнецке, чтоб тот мог прокормить Марию Дмитриевну с Пашей. Достоевский произведён в унтер-офицеры Скоро Достоевского произвели в унтер-офицеры, а это уже решительно меняло дело. И он опять помчался в Кузнецк.
Теперь, когда участь Фёдора Михайловича изменилась к лучшему, Мария Дмитриевна, поколебавшись, решилась выйти всё-таки за него. Невесте 32 года, жениху — 35. А в шаферах 24-летний Николай Вергунов. Стоя под венцом, Достоевский сходил с ума от тревоги: а ну как соперник схватит невесту за руку да и увезёт! Но в тот же день с молодожёном случился по-настоящему страшный припадок, каких с ним ещё не бывало: он вдруг дико закричал и упал на пол в судорогах.
Врач, вызванный к Достоевскому, впервые произнес страшное слово: «эпилепсия». Мария Дмитриевна испугалась страшно и после упрекала мужа: «Подлец! Как ты мог не предупредить меня? Мало того что ты каторжник, так еще и это! Она была подвержена истерикам, поминутно устраивала мужу сцены, причем губы у неё синели, лицо дёргалось.
Вскоре открылась и чахотка. В марте 1859-го Достоевскому разрешили выйти в отставку и уехать из Сибири — сначала в Тверь, потом и в столицу. Вергунов некоторое время ещё засыпал Марию Дмитриевну страстными письмами, а потом и собственной персоной явился к Достоевским, но, увидев, как страшно подурнела от болезни некогда замечательно красивая женщина, сбежал и больше вестей о себе не подавал. После этого жена и вовсе стала заговариваться, видела наяву чертей и устроила мужу дома такой ад, какого он и на каторге не знавал. Брат Михаил Достоевский В Петербурге Фёдора Михайловича встретили холодно: его основательно подзабыли, к тому же со своими унтер-офицерскими усами он казался до ужаса провинциальным.
Спешно отпустив бороду, Достоевский начал жизнь заново. Его брат Михаил, успевший за это время обзавестись капитальцем и открывший папиросную фабрику, в юности тоже баловался литературой. И теперь поддался на уговоры Фёдора учредить собственный журнал — «Время». Для привлечения публики решили напечатать отрывок из дневника Казановы правда, к великому разочарованию читателей, это оказалась лишь та глава, где речь шла о побеге из тюрьмы. Но главной приманкой стали, конечно, новые романы Достоевского.
Публиковал первые главы, ещё не зная, что будет в финале. О том, чтобы отредактировать что-то, отшлифовать, придать стилистического блеска, не было и речи. Зато число подписчиков росло, и журнал процветал. Тут в Петербурге началось брожение, распространялись какие-то листовки, призывающие к топору, вспыхнули пожары, уничтожившие целые кварталы. Правительство приняло меры, и, как водится, это в первую очередь коснулось свободы слова.
В его жизнь вихрем ворвалась женщина, которую он позже опишет в образах самых инфернальных своих героинь: Настасьи Филипповны и Грушеньки. Аполлинария Суслова — дочь купца-старообрядца из крепостных, как это часто тогда бывало. Необычным было другое: разбогатев, Суслов дал своим дочерям образование. Одна первой из русских женщин получила диплом врача. Другая стала писательницей и однажды прислала Достоевскому рассказ, после чего… почти сразу призналась ему в любви.
Молодая женщина, оригинальная, решительная. А он с годами сделался болезненно влюбчив. Сначала всё было упоительно: свидания, бесстыдство, сладкий омут. Но Аполлинарии мало было роли любовницы: «Я тебе всю себя отдала, а ты не хочешь развестись с женой! Девушка мучилась сама и мучила своего стареющего возлюбленного, уже не понимая, любит она его или ненавидит.
Она взяла манеру, распалив его, обругать и прогнать из постели ни с чем. Он плакал, целовал её ножки, часами неподвижно стоял на коленях, вымаливая прощение. Однажды Аполлинария поставила ультиматум: либо он едет с ней за границу, либо… Что ему было делать? Суслова поехала в Париж первая. Достоевский задержался на две недели: нужно было сначала устроить жену на кумыс в то время это считалось лучшим средством для поддержания чахоточных , а пасынка к своим родственникам — Паша вырос в весьма проблемного и своенравного юношу, таскал у домашних деньги, грубил, и за ним нужен был особый присмотр.
И вот Достоевский, наконец, в Париже. Суслова встретила его словами: «Я думала, ты не приедешь. Ты ведь прочитал моё письмо? Я написала тебе, что полюбила другого». Ты счастлива?
Он меня не любит». Оказалось, Аполлинария завела роман с испанцем по имени Сальвадор, студентом-медиком: «этакий красивый зверь, без сомнений и предрассудков». Пресытившись ею за несколько дней, Сальвадор её бросил. И теперь Аполлинария гонялась за ним по Парижу, то умоляя вернуться, то бросаясь на него с ножом. Достоевский снова подавил в себе гордость и ревность, утешал, уговаривал и в конце концов увёз «бедняжку» от греха подальше в Германию.
Здесь, в тюремном замке на квартире подкупленного смотрителя состоялась удивительная встреча молодых этапников с проведшими всю жизнь в Сибири жёнами декабристов - Натальей Фонвизиной, Жозефиной Муравьевой и Полиной Анненковой с дочерью. Здесь, как и другим петрашевцам, Наталья Дмитриевна Фонвизина вручила Достоевскому книгу Нового Завета, с которой писатель никогда более не расставался. Это было первое издание Евангелия на русском языке, выпущенное в 1823 году Библейским Обществом под руководством преосвященного Филарета Дроздова , будущего Московского митрополита. Тобольское Евангелие прошло с Достоевским каторгу и солдатские казармы, оно было рядом, когда Фёдор Михайлович вернулся в большую литературу, оно свидетель и судья его творческих взлётов и страстных падений. Оно, перечитываемое и толкуемое каждый день, стало его покаянным путеводителем к спасению. И потому главном завещанием на смертном одре передано сыну Феде. Так в первом же, после выхода его из каторги письме, Федор Михайлович спешил поделиться с братом воспоминанием: «Скажу только, что участие, живейшая симпатия почти целым счастием наградили нас. Ссыльные старого времени т. Что за чудные души, испытанные 25-летним горем и самоотвержением. Мы видели их мельком, ибо нас держали строго.
За что Достоевский попал на каторгу?
| Фактчек: 13 самых популярных легенд о Достоевском | Там, на каторге и рождается новый Достоевский: он пересмотрел всю свою жизнь, изменилось его мировоззрение. |
| Ссылка Достоевского | "В "Дневнике Писателя "Достоевский сообщает, что жена декабриста Фон Визина подарила ему маленькое Евангелие, которое четыре года каторги пролежало у него под подушкой. |
Омск — гадкий городишко, или Как в нашем городе жил Фёдор Достоевский
Никто друг друга «петрашевцами», конечно, не называл. Это название придумали потом, когда в 1849 году кружок накрыла полиция благодаря доносам. В числе перечисленных в доносах лиц, кто посещал «пятницы» Петрашевского, был назван и Достоевский. Арест петрашевца Приговорённый к смерти «Я желал многих улучшений и перемен, я сетовал о многих злоупотреблениях. Но вся основа моей политической мысли была ожидать этих перемен от самодержавия. Всё, чего хотел я, это чтоб не был заглушен ничей голос и чтобы выслушана была, по возможности, всякая нужда», — говорил затем Достоевский. Критиковать правительство, читать запрещённую литературу и с симпатией смотреть на социализм было в духе времени. Это и значило «быть революционером». Достоевского судили даже не за это — он, в общем, и не стал соратником Петрашевского, а лишь вместе со всеми читал то, что нельзя было читать, и обсуждал то, что нельзя было обсуждать. А ещё не доносил.
Так и осудили — «за недонесение о распространении» преступных сочинений. Николай I В то время по Европе прокатилась волна революций или, как её называли, «Весна народов»: народ взбунтовался во Франции и в германских землях, на Сицилии и в Венгрии. Российский император Николай I боялся, что и в его столице плетут заговоры с целью революции. Поэтому военно-судебная генеральская комиссия вынесла самый строгий приговор тайному кружку — все подсудимые, 21 человек, были приговорены к расстрелу.
Его присудили к смертной казни, но государь заменил ее каторгой на 4 года. Приговоренные пережили весь ужас "смертников", и лишь в последнее мгновение им объявили, как особую милость, настоящий приговор о переживаниях Достоевского в эту минуту см. В ночь с 24 на 25 декабря Достоевский был закован в кандалы и отправлен в Сибирь. Источник: ОловосПросветленный 21498 12 лет назад Спасибо большое! Анечка Просветленный 41975 Пожалуйста Рада, что ответ пригодился.
Остальные ответы.
Незадолго до ареста была опубликована повесть «Белые ночи» — последнее произведение «старого» Достоевского. Петрашевцев посадили на пол-года в Петропавловскую крепость, и брошенные без суда в этот застенок, они немедленно стали подсудимыми высших военных инстанций: правительство решило использовать их дело в целях широкой антиреволюционной пропаганды. Следствие длилось четыре месяца. Долгое время заключенные были совершенно лишены каких-либо связей с внешним миром. Только в июле им разрешили переписку с родными, получение книг и журналов, письменные занятия. Несколько месяцев в сырой одиночке не прошли бесследно для Достоевского. В груди появились боли, которых небывало прежде. Пропал аппетит.
По временам Достоевскому начинало казаться, что пол в его камере колышется, как в пароходной каюте. А тут ещё подступила петербургская осень, которая всегда имела на него гнетущее и мрачное влияние. Достоевский сообщает брату о своей бессоннице, кошмарах, нервных явления, физических недомоганиях. Но тон писем неизменно спокойный и бодрый. Фёдор Михайлович обладал редкой душевной стойкостью, всегда проявлявшейся в самые тяжелые минуты жизни. Этим он был похож на мать. Военный суд шел при закрытых дверях и продолжался 6-ть недель. Приговор смертной казни расстрелянием... По резолюции Николая I «На 4 года и потом рядовым» казнь была заменена 4-летней каторгой с лишением «всех прав состояния» и последующей сдачей в солдаты.
Ночью 24 декабря Достоевский в оковах был отправлен из Петербурга. Построенная в начале XVII века для отражения степных кочевников, она вскоре превратилась в военный острог. Первая встреча с главным тюремщиком плац-майором Кривцовым подтвердила его репутацию мелкого варвара и жестокого тирана.
Один из осужденных, Николай Григорьев, который ждал выстрела уже с мешком на голове, сошел с ума. В тот же день Федор Михайлович написал брату из Петропавловской крепости: «Ведь был же я сегодня у смерти, три четверти часа прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения и теперь еще раз живу… Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья…» Ощущения, которые Достоевский мог испытывать у эшафота, пронзительно передал герой романа «Идиот» князь Мышкин в одном из своих монологов. Провел четыре года на каторге в Омске Смертная казнь писателю была заменена ссылкой в Сибирь.
Условия жизни в исправительно-трудовом лагере легко себе представить: там было больше причин умереть, чем выжить. Холод, недоедание, произвол со стороны надсмотрщиков и отъявленных преступников, тяжелый физический труд — все это, наложенное на ослабленное здоровье, могло уничтожить Достоевского в несколько месяцев. Однако тем удивительней, что Федор Михайлович не только выжил там, но и находил в себе силы поддерживать других. Осмысление опыта, полученного во время пребывания на каторге, нашло отражение в «Записках из Мертвого дома». Герцен был убежден, что в этом произведении Достоевский предстал русским Данте, который спускался в ад. В феврале 1854 года писатель был отправлен рядовым в Семипалатинск.
Ровно через год, узнав о смерти императора Николая I, Достоевский написал верноподданническое стихотворение, посвященное вдове императрице Александре Федоровне. В день коронации Александра II 26 августа 1856 года бывшим петрашевцам было объявлено прощение. Считается, что начало приходу Достоевского к Богу положило его «стояние у эшафота», а каторга этот приход окончательно утвердила. Писатель отказался от социалистических мечтаний о том, что можно справедливо переустроить общество и мир в целом. Даля Он пришел к выводу, что главное зло — не во внешних факторах, а внутри человека: «зло таится в человеке глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, ни в каком устройстве общества не избегнете зла, душа человеческая останется та же, ненормальность и грех исходят из нее самой» из «Дневника писателя». Страдал эпилепсией Диагноз «падучая» эпилепсия Достоевскому поставили в Сибири.
Первый припадок случился в 1850 году. Он сопровождался «вскрикиванием, потерею сознания, судорогами конечностей и лица, пеною пред ртом, хрипучим дыханием, с малым, скорым сокращенным пульсом. Припадок продолжался 15 минут». Во второй раз это случилось в 1853 году. После приступы стали повторяться регулярно. Эта болезнь накладывала серьезный отпечаток на сам тип его поведения, психологические особенности и самочувствие.
Был женат дважды С первой женой — Марией Исаевой — Достоевский познакомился во время армейской службы. В то время она была замужем за офицером, страдавшим алкоголизмом. После его смерти в 1855 году Федор и Мария окончательно сблизились и в 1857 году поженились. Вопреки ожиданиям писателя, этот брак не был счастливым. Шаткость положения усугублялась частыми приступами эпилепсии Федора. Вместе они прожили семь лет.
Мария умерла в 1864 году, как и мама писателя, от туберкулеза. Вторая жена была младше Достоевского на 25 лет. Всем известна история, как простая стенографистка Анна Сниткина, нанятая для набора романов под диктовку, стала другом писателя, возлюбленной, а затем и женой. Федор Михайлович и Анна Григорьевна Впрочем, до наших дней дошли сведения, что Достоевский был очень ревнив — он даже разработал свод специальных правил для своей жены: например, не красить губы вообще не пользоваться косметикой , не улыбаться мужчинам. Может быть, такое «закрепощение» супруги было отчасти нормой в то время — по крайней мере, сама Анна не бунтовала против такого формата отношений и оставалась верной спутницей до конца жизни. Был страстным игроком Во время своей первой поездки в Европу в 1862—1863 годах писатель так проигрался, что денег не хватало не только на поездку в другой город, но и на еду.
Во время другой заграничной поездки дело дошло до закладки украшений и одежды жены. А свое обручальное кольцо он закладывал и выкупал восемь раз. Письменные свидетельства указывают на то, что он больше всего увлекался рулеткой, но периодически играл в бильярд. Почти четыре года Достоевский скрывался в Европе, прячась от своих кредиторов. За это время отчасти вынужденного туризма он успел побывать в большинстве европейских государств. Окончательно побороть пагубную страсть писателю удалось только в 1871 году благодаря молитвам, участию и деликатности его жены.
Десять лет или, лучше, с смерти брата, когда я был вдруг подавлен долгами я все мечтал выиграть. Мечтал серьезно, страстно. Теперь же все кончено! Это был вполне последний раз.
Сибирское перерождение Достоевского
Достоевский был приговорен к каторге из-за своего участия в «Петроградском обществе Белого креста», где он и несколько других членов группы были обвинены в политической деятельности против правительства. Более того, Достоевский стал первым русским писателем, побывавшим на каторге. Для множества современников именно эта книга, посвящённая каторге и тюрьме, оказалась самым важным произведением Достоевского. Там, на каторге и рождается новый Достоевский: он пересмотрел всю свою жизнь, изменилось его мировоззрение. Достоевскому была назначена четырехлетняя каторга с последующим определением в солдаты. 170 лет назад писатель Федор Достоевский был арестован и заключен в Петропавловскую крепость за участие в тайном обществе петрашевцев.
Достоевский на каторге в Сибири
Каторга — это четырехлетний опыт бытия Достоевского в народном теле. Император Николай I назначил Достоевскому наказание в виде четырёх лет каторжных работ. В 1846 г. в биографии Достоевского произошло событие, повлиявшее на всю его последующую жизнь.
Глава IV Каторга
Приговор о казни для 20 ти, в том числе и для Достоевского, был заменён 8-ю годами каторги. Достоевского после этого ожидало раскаяние. Как Раскольников из «Преступления и наказания», он поедет на каторгу в Сибирь. Этих преступлений оказалось довольно для вынесения смертного приговора, пусть и замененного на каторгу, в случае Достоевского — четырехлетнюю. С января 1850 по 1854 Достоевский вместе с Дуровым отбывал каторгу «чернорабочим» в Омской крепости. Считается, что начало приходу Достоевского к Богу положило его «стояние у эшафота», а каторга этот приход окончательно утвердила.
Фактчек: 13 самых популярных легенд о Достоевском
В итоге Достоевский оказался преступником и был приговорён к расстрелу, который, правда, заменили каторгой — сначала восьмилетней, а потом, по личному решению царя, четырёхлетней с последующей военной службой. Проведенные на каторге и солдатской службе годы, серьезно отразились на мировоззрении Достоевского. В итоге Достоевский оказался преступником и был приговорён к расстрелу, который, правда, заменили каторгой — сначала восьмилетней, а потом, по личному решению царя, четырёхлетней с последующей военной службой. Каторга — это четырехлетний опыт бытия Достоевского в народном теле. Герой Достоевского, от имени которого ведется повествование, попал на каторгу за убийство жены. Достоевский на каторге «И в каторге между разбойниками я отличил наконец людей.