Хирург. Решеткина И. А. В передаче "Звезды сошлись" на НТВ Алла вспоминает, что сняла повязку и посмотрелась в зеркало. Пластический хирург спас положение и наложил швы, вернув Алле красоту. Попова Алла Хамитовна. Курган Где Принимает Попова Алла. На базе клиники МОНИИАГ состоялся курс “Роботическая хирургия в гинекологии” от команды профессора Попова Александра Анатольевича.
Алла Попова
На звонок ответили быстро, хорошее общение, всё объяснили, всё рассказали, что нужно с собой, какие анализы сдавать, вообщем всё грамотно и без нервов разъяснили Я сдал все нужные анализы. Снова позвонил в больницу, меня записали. По приезду в отделение, меня направили к хирургу-офтальмологу, Цыганову Н. После разговора с товарищем Цыгановым, он мне сразу показался странным, немножко высокомерное общение по отношению ко мне, трясущиеся руки, и плавающий взгляд. Но я человек не обидчивый и я вообще впервые пришел в больницу для операции, не лежал в больнице ни разу, я подумал просто человек такой, профессия тоже не из легких, поэтому он такой для меня странно выглядит. Далее я ждал, потом меня пригласили в операционную. Девушки медсёстры очень хорошие, вежливые. Пришел врач в операционную, начал спрашивать у медсестры подписывал ли я согласие на операцию, я ответил что нет. Он очень переживал по этому поводу, это понятно. И понятно почему он очень очень переживал, об этом далее.
Распечатали документ на согласие, я согласился. Началась операция, всё прошлом довольно хорошо, медсестре спасибо, даже за руку держала Я просто сказал ей что я впервые вообще операцию делаю, немного нервничаю После операции глаз ничего не видел, мне дали ватку, я держал её, глаз открыть было больно. Я вышел в коридор операционной, снимал бахилы, вышел врач Цыганов, и вот тут я наконец то точно понял, врач хорошо так пьян! А мне сказали выходи из операционной в главный коридор, ну что бы я не видел как тут хирург с ног пьяный валиться. Я сразу начал переживать что там с глазом, я просто не определяю людей, пьян он или нет, да с самого начала он был датый, с первого разговора на осмотре он был пьян, но я этого не определил. Но операция уже прошла, и глаз я никак толком не могу посмотреть, что там с ним. Я сидела в палате, держа ватку у глаза, где то через пол часа, мне сделали повязку и отпустили домой, по приезду, я уже более менее смог открыть глаз, и увидел там жуткую картину шов не ровный, но это ладно. Кусок моей кожицы, висит в углу века, прошло время у меня кусочек этой кожицы теперь так и висит. Через день я ездил на осмотр, задавал вопрос Цыганову Н.
В о том что с кожицей, она пропадёт или будет висеть? После этого я решил поехать к офтальмологу в Орехово-Зуево платно , он сказал что операция выполнена в принципе как положено, только он сказал что сейчас уже никто не удаляет халязион снаружи века, что бы не портить косметически. И вот он сказал что косметика нарушена, много лишней кожицы было срезано, поэтому веко немного не сошлось, и кожица осталась висеть.
А если, соответственно, как я сказал, все государственные органы отказали, соответственно, нужно идти самому в Гражданский суд и доказывать там все самому. Ольга Арсланова: Еще жалуются: "Онкологическое заболевание. Врач вину признал, но больше на контакт не идет. В суд идти нет денег. Что делать? И закономерный вопрос от другого зрителя: "Почему, даже если ты пойдешь и выиграешь дело, такие маленькие компенсации? Это же издевательство со стороны государства".
Александр Саверский: Компенсации разные. И в Питере есть два удивительных прецедента. В сумме 15 и 17 млн компенсированных. Нередки компенсации в сумме 2 млн. Достаточно часто там 500 тысяч. Поэтому я не могу сказать, что ситуация не меняется. Она меняется, но тем не менее судебные решения все еще очень редки. И средняя сумма компенсации, я думаю, в районе 150 тысяч рублей. Виталий Млечин: Вот еще наши зрители пишут, как реорганизация здравоохранения влияет и приводит к ошибкам: "Работать некому. Времени на прием отводится 20 мин.
Не хватает не только узких специалистов, но и среднего и младшего персонала". Что у него с мозгами к концу рабочего дня? Александр Саверский: Все правильно. Я об этом тоже в принципе говорил отчасти, что организация системы здравоохранения сейчас оставляет желать лучшего, поскольку государство выбирает какую-то неопределенную модель. Пациентов выдавливают из государственной в частную систему. Они же все это видят: очереди дикие, необеспеченность тем, пятым, десятым, и уходят, кто может — в платную медицину. Это на самом деле взрыв. Там рычаг очень большой. Александр Саверский: Везде. Потому что люди идут.
Они же смотрят в интернете. Жить то хочется. Он из деревни поедет лечиться. Спасать-то надо детей, близких. Сам иногда едет. За деньги. Потому что у нас и территориально-участковым принципом тоже торгуют. Он вроде есть, а вроде его нет, как норму прочитаешь. И поэтому главврач хочет — пустит вас к себе, хочет — не пустит. К сожалению, там феодализма еще выше крыше.
Ольга Арсланова: Вот интересная история: "Дочь не излечилась от простуды. Ее заставили сделать плановую прививку, чем спровоцировали заболевание рассеянный склероз. Поражена опорно-двигательная система. Инвалид II группы. Ей 40 лет". Раз у нас такая ситуация, что сам пациент… Александр Саверский: На мой неэкспертный взгляд, что-то здесь очень сложно намешано. Ольга Арсланова: Я не понимаю, как можно заставить. Александр Саверский: Можно уговорить. Вот здесь как раз понимаете, в чем штука? Почему должна быть система административная, на мой взгляд, а не рыночная?
Потому что в рыночных условиях заставить вас сделать прививку, если это выгодно тому, кто ее делает, вообще не составит никакого труда. Напугать пациента можно всегда. Если врачу надо, он вас так напугает, что мало не покажется. Ольга Арсланова: Страшно. Раз у нас сейчас такая ситуация, на которую мы сейчас не можем оперативно повлиять. Что мы как пациенты должны помнить? Мы что, должны все становиться специалистами? Александр Саверский: Есть какие-то базовые принципы, которые каждый человек должен понимать. Он неприкосновенен. Какая прививка, если у человека простудное заболевание и на этом фоне просто по определению надо лечиться прежде всего от простуды, потом думать обо всем остальном?
Сам человек на таком уровне должен понимать, что нельзя делать прививку. Это просто инстинкт самосохранения. Это простые умозаключения. А то, что там в истории дальше есть — это уже требующее экспертных познаний, как там связано это простудное заболевание с рассеянным склерозом, мне понять сложно. Это вопрос к экспертам, так это или не так. Скорее всего, там, конечно, совсем другие механизмы, потому что неврология… Не буду фантазировать. Это экспертный вопрос. Но почему я говорю, что это армия? Потому что там все происходит в соответствии с приказами. Государство за нас с вами должно принимать решения, что хорошо, что плохо.
Потому что пациент лишен автономии воли на принятие решения. Ну, не понимает он. У него болит и ему страшно. И он абсолютно зависим от того, что ему говорит врач. Сказал врач сделать прививку — он, дурак, сделал. Он дурак. Что тут сделаешь, понимаете? Это не в обиду. Он действительно не учился и даже не понимает того, что я говорю, что нельзя делать во время ангины прививку. Ольга Арсланова: А он должен это вообще знать в принципе?
Или он должен доверять врачу? Александр Саверский: На мой взгляд, должен. Если культурный человек. Но, опять же, я не знаю обстановки, в которой это происходило. Может, у него простуда уже почти прошла, и врач — вроде как и можно, и ничего страшного. Этот серый промежуток очень тонкий. Потому что вчера была очередная вспышка. Один из экспертов в Фейсбуке сказал, что надо делать прививки, и тут же получил взрыв возмущения по этому поводу от людей, у которых дети погибли, или поражение центральной нервной системы, потому что их проблемы проигнорировало государство. И если все государственные органы призывают к тому, что надо прививаться, а им в ответ говорят: "Позвольте, у нас дети от этого гибнут. А почему вы нас игнорируете?
И антипрививочное движение набирает силу. Государство это удивляет. А чего вы удивляетесь, если вы игнорируете очевидные вещи? И нужно создавать некий третейский механизм со стороны государства и со стороны общественности, для того чтобы увидеть это все, легализовать, дать экспертную оценку и создать механизмы, и разборы полетов. Например, случай. Здоровенькому полугодовалому ребенку колят прививку АКДС, и вдруг бах, после прививки в течение двух недель он становится инвалидом: поражение центральной нервной системы вследствие генетического заболевания. Маме говорят: "Это ж генетика. Что ж вы хотите? Едут они в Германию. Им говорят: "Да, это генетика.
Но запустила ее прививка". А это совсем разные подходы к оценке ситуации. Раз у вас прививка может запустить генетическое отклонение, вы тогда не лезьте, пожалуйста, к моему ребенку, пока его не проверите на возможность этого запуска. Справедливый вопрос? Там говорят: "Проводите тесты на аллергию, на то, пятое, десятое". Ну, проводите. Но прежде, чем их провести, не лезьте к детям. И вот это все, требования общества к врачебному сообществу, к государству, на мой взгляд, достаточно правомерны. Почему нет? Ольга Арсланова: Очень много сообщений, очень много жалоб от наших зрителей.
Давайте еще почитаем. За это время 2 раза вызывали врача по месту жительства, обычного терапевта. Диагноз не устанавливался. Лечили от ОРВ. Вызвали другого врача — диагноз поставили сразу: воспаление легких крайне тяжелой степени. Итог: больной в реанимации в тяжелом состоянии". Куда жаловаться на некомпетентного врача? Александр Саверский: Не могу я оценивать так. Когда была эта температура? Когда появилась эта пневмония, которая может в часы развиться?
Это надо все буквально по часам смотреть историю болезни: что когда кто пропустил, и было ли так на самом деле. Или это действительно было ОРВ, которое перешло в пневмонию. Такое тоже бывает. Ольга Арсланова: Здесь сложный тонкий момент. Есть конкретный случай о том, что человека уже привозят в тяжелом состоянии к врачу, и ему просто долгое время не оказывается помощь. Наверное, у врача есть какие-то объективные причины ее быстро не оказывать. Смотрите: "У отца случился приступ. Поставили неправильный диагноз тромбоэмболия легочной артерии. Привезли в приемный покой. Умер от развившегося отека легких".
Александр Саверский: Понятно. Еще раз говорю. То есть у нас таких историй действительно много. И если б вы сейчас провели программу "Лига пациентов", то вы бы за час получили сотню таких обращений. Я просто знаю, потому что у нас это было. Это как раз то, с чего вы начали. В реальности, на мой взгляд, государство должно создать систему защиты прав пациентов в России. Это должен быть уполномоченный по правам. Росздравнадзор должен даваться административную экспертную оценку всем этим событиям уже когда случай произошел. И должна быть система штрафов.
И, конечно, у человека остается право требовать в гражданском суде компенсацию во всех этих случаях. Тогда система начнет как-то реагировать. Возможно, что мы придем к необходимости страховать ответственность не врача, а этого юридического лица. И тогда иски приобретут совсем другие размеры. Но надо понимать, что страховое ответственности станет разжигателем конфликтов. Потому что когда на кону деньги, как в США, то это превращается в большой бизнес. Я бы не хотел этой истории для России. Я считаю, что должна быть действительно адекватная административная ответственность.
Говорите, пожалуйста. Зритель: Добрый день. Я хочу рассказать ситуацию по Сочинскому району. Генпрокуратура дает указания. Краснодар дает указания о возбуждении уголовного дела. В Сочинском районе следственный комитет и УВД считают, что нет состава преступления. При этом нет очных ставок, нет полиграфа что я требую конкретно. Врач мне сказал, что я все отключила, она мне надоела, и мой ребенок умер, оставив двоих детей сиротами. Мало того, что первый раз они установили неправильный диагноз и уже пришли с карциномой III стадии, а лечили совсем от другого. Так после этого они еще умудряются обвинять. Помимо этого, вели себя настолько нахально. После прекрасной операции, где все было чисто, мы плакали с дочкой, обнимались от радости. А выяснилось, что должны были колоть… Но ей этого делать не стали. Пока я не выслала жалобы в Краснодар, пока не вышли по скайпу с главврачом Дегтяревым, оказывается, вышло все от него. Он сказал, что у нас более нужные есть, чем такие, как она. Ольга Арсланова: Давайте мы только будем чуть поосторожнее, вас очень прошу, с персоналиями, фамилиями. Вы понимаете. Зритель: И дело в том, что когда уже кинулись, уже была вторая часть груди у нее поражена. И все. И мой ребенок пошел на поправку. При этом у нее упало давление. Попало это под субботу и воскресенье. И мы приводим ее туда, ее подняли на ноги. Врач выходит из реанимации и говорит: "Что вы! Завтра мы ее в стационар. Все прекрасно. В реанимации разве можно кушать? Мне предлагают привезти ей кушать. Я привожу ей бульон куриный, я ей привожу печенье. Целый день мы сидим в реанимации. Ее муж разговаривал. Я потому что уехала к детям. И вдруг… приезжает вечером, говорит — все хорошо. Я звоню медсестре, говорю. Она говорит: "Да, все хорошо. Она покушала, спит". И не прошло получаса, говорит: "Эй, как там вас? Утром я приезжаю, мне говорят, что она надоела нам, мы ей все отключили. Вы что, смеетесь? Я просто хочу сказать: этот случай... И вообще, я считаю, в онкологии так — умерла так умерла. Списали большие деньги в садик на больных. И ни за что не отвечают. Я думаю, проверка по Сочинскому району по медицине по горздравотделу плачет. Виталий Млечин: Спасибо, что позвонили, рассказали эту историю. Александр Саверский: Страшно слушать. Примите самые искренние соболезнования. Всегда это очень тяжело все выслушивать. Ольга Арсланова: У вас есть какая-то, кстати, информация по этому региону? Александр Саверский: По Сочам, к сожалению, есть. Там традиционно довольно тяжелая ситуация. По Краснодару в целом неплохо. Наверное, по Сочам не очень хорошо. И я должен сказать, что, к сожалению, у вас сейчас практически не остается другого способа, как идти в гражданский суд и самим доказывать вину. Потому что если следователи заняли позицию уже и отказывают вам в возбуждении дела, то практика показывает, что они ее уже не изменят, к сожалению. Несмотря на то, что вы говорили, что там были обжалования, на вашей стороне вышестоящие прокуроры, но, тем не менее, если следователь уже уперся внизу, то он уже уперся навсегда. Поэтому вам остается только идти в гражданский суд и там доказывать вину. Ольга Арсланова: Может быть, вы проконсультируете еще одного нашего зрителя. Вопрос такой же: "Кому жаловаться? Как получить помощь? Пациента практически сделали инвалидом. Операция… 4 месяца больничного листа. Директор здравнадзора такой-то ничего не делает. Следственный комитет отказался, - это Хабаровск, - обращались во все организации по Хабаровскому краю". Александр Саверский: Еще раз говорю. Во-первых, ситуация необратима. И если вред здоровью средний, тяжкий или человек погиб тем более, то действительно надо обращаться в органы прокуратуры, правоохранительные, чтобы те дали какую-то оценку. Если вы видите, что оценка дана и вам отказано в возбуждении дела или прокуратура не находит составов каких-то правонарушений, преступлений, то же самое — Росздравнадзор, но вы все продолжаете думать, что есть вина врачей в случившемся, то вам придется идти в Гражданский суд и доказывать все обстоятельства там. При этом есть один очень важный нюанс. Если в уголовном процессе все сомнения трактуются в пользу обвиняемого, то в Гражданском суде ответчик должен будет доказывать то, что вред наступил бы вне зависимости от его вины, то есть он доказывает свою невиновность, строго говоря. Это совершенно разные конструкции доказывания. Об этом надо помнить. То есть если в уголовном процессе это презумпция невиновности, то в гражданском процессе презумпция вины причинения себе вреда существует. Ольга Арсланова: Вот еще: "Скорая приехала по вызову. Проигнорировала жалобы о вероятности инсульта. На следующий день больного парализовало. Куда обращаться с жалобой? Александр Саверский: В первую очередь как раз действительно в правоохранительные органы, в Росздравнадзор. Смотреть, какую позицию они займут хотя бы в течение полугода. Потому что там пока экспертизы все пройдут, это может и год тянуться на самом деле. Надо набраться терпения. А почему нужно обращаться сначала туда? Потому что если они докажут вину и будет приговор уголовного суда, то вам в гражданском суде уже ничего не нужно будет доказывать. А если, соответственно, как я сказал, все государственные органы отказали, соответственно, нужно идти самому в Гражданский суд и доказывать там все самому. Ольга Арсланова: Еще жалуются: "Онкологическое заболевание. Врач вину признал, но больше на контакт не идет. В суд идти нет денег. Что делать? И закономерный вопрос от другого зрителя: "Почему, даже если ты пойдешь и выиграешь дело, такие маленькие компенсации? Это же издевательство со стороны государства". Александр Саверский: Компенсации разные. И в Питере есть два удивительных прецедента. В сумме 15 и 17 млн компенсированных. Нередки компенсации в сумме 2 млн. Достаточно часто там 500 тысяч. Поэтому я не могу сказать, что ситуация не меняется. Она меняется, но тем не менее судебные решения все еще очень редки. И средняя сумма компенсации, я думаю, в районе 150 тысяч рублей. Виталий Млечин: Вот еще наши зрители пишут, как реорганизация здравоохранения влияет и приводит к ошибкам: "Работать некому. Времени на прием отводится 20 мин. Не хватает не только узких специалистов, но и среднего и младшего персонала". Что у него с мозгами к концу рабочего дня? Александр Саверский: Все правильно. Я об этом тоже в принципе говорил отчасти, что организация системы здравоохранения сейчас оставляет желать лучшего, поскольку государство выбирает какую-то неопределенную модель. Пациентов выдавливают из государственной в частную систему. Они же все это видят: очереди дикие, необеспеченность тем, пятым, десятым, и уходят, кто может — в платную медицину. Это на самом деле взрыв. Там рычаг очень большой. Александр Саверский: Везде. Потому что люди идут. Они же смотрят в интернете. Жить то хочется. Он из деревни поедет лечиться. Спасать-то надо детей, близких. Сам иногда едет. За деньги. Потому что у нас и территориально-участковым принципом тоже торгуют. Он вроде есть, а вроде его нет, как норму прочитаешь. И поэтому главврач хочет — пустит вас к себе, хочет — не пустит. К сожалению, там феодализма еще выше крыше. Ольга Арсланова: Вот интересная история: "Дочь не излечилась от простуды. Ее заставили сделать плановую прививку, чем спровоцировали заболевание рассеянный склероз. Поражена опорно-двигательная система. Инвалид II группы. Ей 40 лет". Раз у нас такая ситуация, что сам пациент… Александр Саверский: На мой неэкспертный взгляд, что-то здесь очень сложно намешано. Ольга Арсланова: Я не понимаю, как можно заставить. Александр Саверский: Можно уговорить. Вот здесь как раз понимаете, в чем штука? Почему должна быть система административная, на мой взгляд, а не рыночная? Потому что в рыночных условиях заставить вас сделать прививку, если это выгодно тому, кто ее делает, вообще не составит никакого труда. Напугать пациента можно всегда. Если врачу надо, он вас так напугает, что мало не покажется. Ольга Арсланова: Страшно. Раз у нас сейчас такая ситуация, на которую мы сейчас не можем оперативно повлиять. Что мы как пациенты должны помнить? Мы что, должны все становиться специалистами? Александр Саверский: Есть какие-то базовые принципы, которые каждый человек должен понимать. Он неприкосновенен. Какая прививка, если у человека простудное заболевание и на этом фоне просто по определению надо лечиться прежде всего от простуды, потом думать обо всем остальном? Сам человек на таком уровне должен понимать, что нельзя делать прививку. Это просто инстинкт самосохранения. Это простые умозаключения. А то, что там в истории дальше есть — это уже требующее экспертных познаний, как там связано это простудное заболевание с рассеянным склерозом, мне понять сложно. Это вопрос к экспертам, так это или не так.
Как сообщили в вузе, она умерла 17 июля. Одной из первых всегда вспоминали Аллу Ефимовну Петухову. Хотелось с ней встретиться, поговорить, а в студенческие годы выслушать совет, «излить душу», как «второй маме». Всегда образец пунктуальности, педантичности, она была украшением санитарно-гигиенического, а затем и медико-профилактического факультета, — написали слова прощания выпускники на сайте университета.
Попова Алла Хамитовна
В Уфе 57-летнего врача-хирурга военно-врачебной комиссии Нажипа Акбулатова арестовали из-за взятки. Российская актриса театра и кино Аллаа Юганова рассказала, как пластический хирург спас ее карьеру после того, как вооруженный грабитель изрезал ей лицо. Попова Алла Хамитовна. Гинеколог, Акушер, Врач УЗИ, Гинеколог-эндокринолог, Хирург. Стаж 30 лет. Высшая категория Кандидат наук.
Центр здоровья женщины
| Попова Алла Хамитовна - гинеколог, эндокринолог (Курган), где принимает и отзывы пациентов | Я считаю Попову Аллу Хамитовну отличным врачом-акушером и Гинекологом в Кургане! |
| ПОПОВА АЛЛА ХАМИТОВНА ГИНЕКОЛОГ КУРГАН ГДЕ ПРИНИМАЕТ | Попова Алла Хамитовна, принимает в альфа плюс, "на пальцах" всë объясняет, очень вежливая и не навязывает и бесплатно понравилось, она кесарила меня, потом заходила и узнавала как дела. |
| Новый хирург работает в Первомайской ЦРБ | Вестник | Попова Алла Хамитовна. Гинеколог, Акушер, Врач УЗИ, Гинеколог-эндокринолог, Хирург. Стаж 30 лет. Высшая категория Кандидат наук. |
ПОПОВА АЛЛА ХАМИТОВНА ГИНЕКОЛОГ КУРГАН ГДЕ ПРИНИМАЕТ
бактериологической лабораториями), Попова Алла Хамитовна врач акушер-гинеколог гинекологического отделения, Парфенова Марина Леонидовна (заведующий отделения реанимации новорожденных), Аксентьева Елена Петровна. Трудоустроившись в районную больницу, врач-хирург стал участником программы «Земский доктор», по условиям которой необходимо отработать пять лет. Узнайте, где принимает Попова Алла Хамитовна в Кургане и запишитесь на прием.
Врачи в клинике Медицинский центр «Альфа плюс» в городе г. Курган на ул. Карла Маркса, дом 93
Общая продолжительность двух операций составила 15 часов Источник: предоставлено клиникой «Доктор Плюс» Как восстановили нос Сперва врачам удалось восстановить ногу. После двух операций на глаза Александр стал различать силуэты людей, но перенес грипп, и зрение снова пропало. Благотворительный фонд «Своим» помогал мужчине и связался с хирургом из Екатеринбурга. Представители фонда искали того, кто в России делает реконструктивные операции, через сарафанное радио вышли на Николая Голубкова. Команда врачей прониклась историей Александра и решила помочь восстановить мужчине лицо. За комплекс сложных операций взялись известный в России пластический и реконструктивный хирург Николай Голубков и челюстно-лицевой хирург, микрохирург Александр Медунецкий. Врачи и медсестры медицинского центра «Доктор Плюс» провели операции совершенно бесплатно, траты за расходные материалы и анализы взяла на себя клиника.
Операция проходила в два этапа и в общей сложности заняла 15 часов. Первую операцию провели в начале мая, вторую — 30 мая. На первом этапе исправили основную деформацию костей лицевого скелета и восполнили дефекты мягких и костно-хрящевых тканей, носовой перегородки, восстановили носовое дыхание. Вторым этапом провели эстетическую коррекцию: реконструкция носа была сложной. На пластического хирурга Николая Голубкова вышел благотворительный фонд. Врач предложил сделать операцию бойцу совершенно бесплатно Источник: предоставлено клиникой «Доктор Плюс» — У пациента появилось важное анатомическое образование — лицо и нос, — рассказал Николай Голубков.
Это позволит Александру успешно проходить дальнейшую реабилитацию и подготовиться к будущим операциям по возвращению зрения и протезированию верхних конечностей. Хирург Александр Медунецкий рассказал, что они восстановили пациенту внутреннюю структуру носа, весь его каркас за счет кости из ребра. Также врачи исправили дефект мягких тканей носа и сохранили весь его функционал. Реабилитация у Александра будет долгой, рубцы формируются до полугода.
Алла Левушкина: Нет. Предлагали устроить на патфизиологию, жить в Москве, заниматься наукой. Но я по общему распределению поехала в Рязань. Мои корни здесь, сюда приехала - и на всю жизнь.
После ординатуры работала в областной больнице. Зарплата маленькая. Денег не хватало никогда. Хоть жизнь улучшалась, но все равно тяжело. Стипендия 600 рублей, стала совмещать. Предложили идти в санитарную авиацию. У нас летали опытные врачи, я в помощь. Был такой доктор, Иван Петрович: "Ну, дочка, давай, слетай.
Был у нас в ординатуре Вова Ильин, потом хорошим травматологом стал. Вот мы с ним и летали. Настоящему консультанту платили пять рублей, а нам - по 50 копеек. Уже потом, когда решили делать настоящую санавиацию - со штатными врачами, я и устроилась на постоянную работу. Даже пилоты смеялись: мол, надо выдать значок за вылеты - наверное, больше чем у них часов было. Тогда во всех сферах была специалистом... А как занялись проктологией? Алла Левушкина: К тому времени у меня было десять лет стажа.
Вообще тогда собиралась заниматься щитовидной железой, эндокринологией, мне это нравилось. Но вмешался случай. Никогда не забуду - поступил к нам больной со свищем прямой кишки. Свищ был совершенно простой, сейчас бы - делать нечего. А тогда показала профессору - что делать с ним? А ты почисти ложечкой. Почистила, он стал еще больше. И как быть?
Поняла, что нужны знания. Я тогда прочитала в "Медицинской газете", что у нас беда с проктологическими больными - мы не умеем лечить таких больных. И в учебниках ничего не было. И тут пришла путевка на курсы по проктологии. Эта путевка обошла все областные и районные больницы - ни одного желающего поехать не нашлось. Мама сказала: поезжай, Москва близко, на выходные будешь приезжать. А в больнице удивились: зачем тебе проктология? А потом еще шутили, мол, ей как раз по росту.
Однако Ленинский районный суд удовлетворил ходатайство следователя и постановил заключить Нажипа Акбулатова под стражу до 6 апреля этого года. В Казани в зону СВО отправили сапера , у которого нет селезенки. Читайте также Комментировать Следите за нашими новостями в удобном формате - Перейти в Дзен , а также в Telegram «Однажды в Башкирии» , где еще больше важного о людях, событиях, явлениях..
Но продолжить лечение было решено не в Краснодаре, а в Санкт-Петербурге. В северной столице юной Луне Феннер уже сделали первую операцию. Основная назначена на июль. Перед врачами из Санкт-Петербурга стоит задача убрать рубцы после удаления большого невуса с лица девочки. А она заключалась в том, чтобы спасти ребенка.
Было необходимо удалить невус и это сделали в кратчайшие сроки.
ГЕРОИ, РАБОТАЮЩИЕ С COVID-19
Смотреть видео про Попова алла хамитовна курган. Попова Алла Хамитовна, Курган, гинеколог, акушер, врач узи, гинеколог-хирург, гинеколог-эндокринолог, отзывы пациентов, места работы, стаж 30 лет. Попова Алла Хамитовна, Курган, гинеколог, акушер, врач узи, гинеколог-хирург, гинеколог-эндокринолог, отзывы пациентов, места работы, стаж 30 лет. В Тамбовской области совершено покушение на одного из самых влиятельных серых кардиналов региона – авторитетного бизнесмена и бывшего депутата Андрея Попова.
ГЕРОИ, РАБОТАЮЩИЕ С COVID-19
В ходе судебного процесса обвиняемый с его адвокатом просили избрать меру пресечения в виде домашнего ареста или запрета определенных действий. Однако Ленинский район суд Уфы удовлетворил ходатайство следователя. Было постановлено заключить Нажипа Акбулатова под стражу до 6 апреля текущего года.
Возбуждено уголовное дело. Следствие считает, что в декабре 2021 года Акбулатов получил взятку в размере 150 тысяч рублей от начальника отделения подготовки и призыва граждан на военную службу военного комиссариата республики за согласование медосвидетельствования о наличии заболеваний якобы хирургического профиля и категории годности по состоянию здоровья трех призывников. Получив вознаграждение, мужчина дал заключение, где утверждается, что установленные диагнозы обоснованы.
Это совершенно ненормально. Это все равно что попытаться каждого водителя за любое нарушение посадить в тюрьму. Ольга Арсланова: Врачей станет еще меньше. Александр Саверский: В том-то и дело.
Более того, система в результате сразу защищается, уходит в глухую оборону, пишет всякий бред на уровне экспертов. В чем обвиняют врачей? Там круговая порука. Понятно, что эксперт получает дело. Первое, что оценивает — посадят, не посадят. Если есть риск, что посадят, сразу начинает писать типа "ухудшение состояния больной совпало по времени с проведением операции". Типа все равно бы стала инвалидом I группы. Это, понимаете, шито белыми нитками. Путь решения довольно простой и очевидный.
Внесение в кодекс об административных правонарушениях совокупности правовых норм — штрафы, маленькие, средние, большие за серьезные правонарушения, и вплоть до лишения права заниматься медицинской деятельностью. Также как мы на дороге лишаем людей прав сидеть за рулем за серьезные нарушения, точно так же можно лишать права заниматься медициной врача. Ольга Арсланова: Штраф персональный или штраф с медицинского учреждения? Александр Саверский: Там есть и так, и так. Но в принципе люди, которые к нам приходят жаловаться, они говорят: "Вот этот человек не врач, он не должен там работать". И действительно справедливо. Зачем мне его сажать? И люди, которые к нам приходят: "Да не хотим мы, чтобы он сидел. Но чтоб вредил — тоже не хотим".
А инструмента нет. И в результате, если это сделать административным правонарушением, отрасль вздохнет и увидит себя в зеркале своих ошибок. Тогда у нас появится шанс. Пока это все в уголовке, никто серьезно анализировать ошибки не будет. Что там мы с вами слышим от следственного комитета — тысяча случаев? Вот результат этого как бы контроля. Это же не нормально. В то же время деятельность страховых компаний, которые сейчас пытаются обозвать защитниками прав пациентов… Тут надо четко понимать, что у них свои коммерческие интересы и что на самом деле они всегда будут защищать свои интересы, а не интересы пациентов. Ольга Арсланова: То есть им невыгодно об этих случаях рассказывать?
Потому что вообще контроль объемов Для чего страховые компании поставлены? Они контролируют объем, чтобы не превышать объемов противоречат нашим с вами интересам. Зачем мне сокращать объемы? Мне это невыгодно и неинтересно. То есть получается, что страховщики работают против меня и против всех пациентов. Поэтому всерьез воспринимать их как защиту я не могу. А вот функция Росздравнадзора в части действительно расширения административной ответственности вводить необходимо. И дальше возникает ответственность уже самой организации. Это гражданско-правовая ответственность.
Надо четко понимать, что врачи не несут гражданской ответственности перед пациентом, потому что за работника согласно нормам гражданского кодекса отвечает работодатель. Соответственно, это юридическое лицо. И именно к нему предъявляется иск, если имеется основание полагать, что вред наступил по вине этого юридического лица. И тогда люди обращаются с иском в суд. И вправе требовать компенсации морального вреда, утраченных доходов, расходов на предстоящее лечение или прошедшее лечение. Ольга Арсланова: Если у них хватит сил и здоровья всем этим заниматься. Именно поэтому я считаю, что Росздравнадзор должен заниматься этим административным контролем, потому что сам пострадавший человек в редком случае дойдет до суда. Так оно и бывает. Виталий Млечин: Давайте дадим слово нашим зрителям.
Нам дозвонилась Эльвира из Кургана. Вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. У меня беда случилась в 2013 году. Я обратилась с проблемой по гинекологии к врачу высшей категории, кандидату медицинских наук, Поповой Алле Хамитовне, с тем, что у меня боли в животе, кровотечения. Она каждый месяц осматривала меня на кресле, никаких анализов не брала у меня. То есть осматривала и говорила: "У тебя аденомиоз матки. Ты пей гормональные таблетки и обезболивающие. И все будет хорошо".
Так продолжалось до 2015 года. В 2015 году я этой боли уже не выдержала, вызвала скорую. Меня увезли на скорой. И мне уже потом сказали, что у вас рак, стадия 3Б. Александр Саверский: Видите, очень похожая история. Я вам сочувствую. Сейчас каково состояние вашего здоровья? Зритель: Метастазы в лимфоузлах, в легких. То есть прошла лучевое лечение.
Александр Саверский: А помощь вы уже сейчас получаете адекватную? Зритель: Получаю от онкологии, конечно, бесплатную помощь. Александр Саверский: Я желаю вам выздоровления. Верьте, надейтесь, боритесь. А что касается дефекта медицинской помощи, вот он налицо. То есть несвоевременно. Ольга Арсланова: Были потеряны три года. Александр Саверский: 1. Я и начал программу фактически с того, что девочка погибла при похожих обстоятельствах.
Там лечили пневмонию — погибла от рака. Это нередкие истории. И что прокуратура в этой ситуации? Потому что на самом деле факт того, что врач бездействует в этой ситуации по основному заболеванию, он причиняет здоровью не меньше, чем если бы он там что-нибудь перерезал. То есть нет лечения. Болезнь развивается. Ольга Арсланова: Значит, во-первых, не были выполнены все необходимые анализы в этом случае? Ольга Арсланова: И, во-вторых, назначенные препараты могли усугубить. Александр Саверский: То есть врач не дифференцировал действительно состояние пациентки, не отконтролировал назначенное ей лечение.
Вот он назначает. Видите, что он не помогает. Он же должен подумать. Это не какое-то там заболевание. Конечно, есть хроника совсем. Но чтобы так не было эффекта и человек жалуется вплоть до скорой — значит, не помогает. Значит, ты не попал. И он должен перебирать дальше был. Назначить каких-то специалистов.
Он этого не сделал. Поэтому здесь явное оставление человека в опасности, неоказание помощи больному. Это может быть… Вот как прокуратура поведет себя? Скажет: "Нет, это была онкология. Весь вред, который был причинен, причинен болезнью". То есть врач тут ни при чем. Она умирала типа просто так. Слава богу, не в этом случае. Но вообще.
И следователь еще должен уметь доказывать в таких делах вину врачей. Потому что речь идет не о том, что кто-то кому-то навредил, взял скальпель и что-то перерезал, а о том, что бездействие врача является одной из причин ухудшения состояния здоровья пациента. То есть у нее есть болезнь, которая является основным вредоносным фактором. А совокупной причиной является бездействие. Следователям это очень сложно все понимать. И поэтому дела очень часто разваливаются. Ольга Арсланова: Александр, еще очень важный момент сказала наша зрительница о том, что это был врач высшей категории, с регалиями и прочее. И многие наши зрители вообще сомневаются в качестве подготовки врачей. Я предлагаю к этой теме после новостей вернуться.
Так получается? Ольга Арсланова: Хотелось бы поговорить действительно о системе подготовки. Первое же сообщение, которое нам пришло — это "У нас почти все дипломы купленные. У нас готовят плохих врачей. Закономерно, что эти врачи делают ошибки". Александр Саверский: К счастью, не все. И не все дипломы купленные. Я с огромным уважением отношусь к этой профессии. Она очень сложная, уникальная.
И я считаю, что государство, к большому сожалению, неправомерно мало стало уделять внимания врачебному сообществу и без должного уважения к нему относится. И от этого, к большому сожалению, терпит экономические убытки, потому что здоровье — это основа способности трудиться. Если государство этим недостаточно занимается, то оно имеет нездоровое население, которое вам экономически принесет ущерб. Эту мысль я пытаюсь донести до нашего правительства, что финансирование по остаточному принципу вызывает для вас экономический ущерб. Это же сказывается и на кадровой политике. Во-первых, врачебное сообщество дезориентировано задачами, которые перед ними поставлены. Либо деньги зарабатывать "ребят, мы на рынке, здоровье — это товар, это сфера услуг" , либо мы оказываем помощь, спасаем людей. Это две совершенно разные задачи. И то, что врач поставлен в условия, когда от него хотят часто этих взаимоисключающих задач одновременно, потому что учат его вроде как спасать или даже профилактике, а по факту требуют, чтобы он денег зарабатывал.
Естественно, это ментальный кризис всей отрасли, начиная от премьер-министра и заканчивая конкретным врачом, от которого надо как можно быстрее избавиться, чтобы понять, какую систему здравоохранения мы строим. Тогда мы сможем учить либо деньги зарабатывать, и всем будет понятно, что здоровье бесценно, и за него любые деньги надо быть готовым отдать, что у нас тоже происходит, либо это все бесплатно, и система здравоохранения — это армия, которая работает на содержании у государства, борется, воюет с болезнями, там есть офицеры, патроны лекарства и так далее. Так же как никому не приходит в голову армию переводить на хозрасчет, так же и система здравоохранения должна финансироваться за счет государства. И тогда врач будет чувствовать себя, как офицер под защитой государства, и будет понимать, что от него хотят. И тогда он будет брать учебники, английский язык, учиться передовым технологиям. А сейчас у него такой задачи нет. Она только есть внутренняя. То есть те, кому можно спокойно доверять. Все остальные должны быть технологами: выполнять стандарты, методическую литературу и быть готовым в рамках инструкций выполнять свои функции".
А с точки зрения образования я ответил на ваш вопрос. Один раз просто был у меня такой характерный случай. Я был на собрании академиков. Человек, наверное, 100 их сидело в зале. И вице-президент Ассоциации частных клиник в своем выступлении бросает в зал этим академикам обвинение, что типа вы учите студентов. Понятно, что надо что-то там делать.
Нужно обезболивание, и все. Родственники списываются с израильской клиникой. Та: «Приезжайте, будем лечить! Начинают проводить химиотерапию. Человеку становится так плохо, что родственникам говорят: «Ну все, езжайте домой - медицина бессильна. Вывозить мертвого будет дороже». Хотя с самого начала все было понятно. Вы знали, когда наступит печальный финал? Маленькие пациента не беспокоят. А когда он обращается с симптоматикой, радикально удалить эту опухоль уже нельзя. В случае с Жанной Фриске все было понятно, когда она поехала на лечение в Америку. После постановки диагноза «глиобластома» пациент живет год-два, не больше. Это статистика. Это относится к вере в чудо. Я никого не разубеждаю, потому что, когда медицина бессильна, человек нуждается в любой опоре. К сожалению, в нашей стране нет культуры умирания. Больной, находящийся в неизлечимой стадии, не может просто взять и сказать: «Поживу еще годик-два, за это время успею доделать свои дела». Он становится рабом болезни - все бросает, зачастую перестает следить за собой и только курсирует между врачами. Изменить эту психологию невозможно. И родственники, вместо того чтобы отвезти человека отдохнуть к морю, продолжают его мучить. В группе риска люди, у которых есть единичные, но необычные по форме и размерам пигментные пятна. Женщинам после 35 лет раз в год нужно бывать на маммографии. Такой же вред наносят продукты интенсивной обжарки в жирах. Но если есть хорошую колбаску по праздникам, ничего страшного не случится. У тех, кто сидит на одних овощах, развиваются гастриты - фоновое заболевание для рака желудка. Однако те, кто не ест овощей совсем, чаще болеют раком толстой кишки. Лакомиться колбаской от пуза можно, если она домашняя, без нитритов «Легче выкручивать руки врачам…» Доктор Попов не понаслышке знаком с проблемами в системе онкологического лечения. После смерти контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, который, не выдержав онкологических болей, застрелился из наградного пистолета, сложная процедура выдачи обезболивающих препаратов не изменилась. Таким образом органы наркоконтроля якобы пытаются предотвратить попадание этих средств на черный рынок, хотя во всем мире практикующие врачи имеют право выписывать обезболивающие препараты. Такая система была и у нас. Но, очевидно, ее возвращение ФСКН не допустит: легче выкручивать руки врачам, чем перекрыть миллиардный наркотрафик. Чтобы улучшить показатели по борьбе с онкологией, чиновники часто заставляют патологоанатомов искажать информацию со вскрытия.