Журнал Помидор» Лучшие рецепты» фф шиничиро и вакаса. Wakasa x shinichiro - chapter 2 (art/comic).
Фанфики с участием: "Вакаса Имауши/Шиничиро Сано"
Токийские Мстители Такемичи черный Импульс. Шиничоро токийскик Мстители. Токийские Мстители Такемичи яой. Баджи и Мацуно. Кёске Баджи. Санзу харучие и братья Хайтани арт. Братья хвйтани Токийские Мстители.
Такато Сайджо. Такато Сайджо и Джунта. Чунта Адзумая. Майки Сано Манджиро. Adekan Anri. Яой красавчики.
Санзу и майки шип. Майки и Санзу фф. Риндо Хайтани Токийские Мстители. Курокава Токийские Мстители. Наото Токийские Мстители. Дракен Токийские Мстители.
Шиничиро Сано Токийские. Шиничиро Манджиро. Манджиро и Санзу. Леви и Эрен 18. Леви и Эрен яой. Леви x Эрен 18.
Эрери яой. Братья хайтини Токийские Мстители. Токейские Мстители Риндо Хайтани. Инупи Токийские Мстители. Коконой Токийские Мстители. Сейшу Токийские Мстители.
Inui Seishu. Когами Шинья и Макишима. Психопаспорт Когами Шинья яой. Психопаспорт Когами и Макишима. Макисима сёго и Когами Шинья. Майки и Санзу яой.
Джузо Сакакура и кёске Мунаката. Мунаката и Джузо. Мунаката Кеске и Джузо Сакакура. Джузо Сакакура и кёске Мунаката шип. Санзу харучиё Манга. Санзу харучиё яой.
Нсфв Айзава.
Токийские Мстители 14 том. Токийские Мстители 13 том. Такемичи Манга. Братья кавата Токийские Мстители. Токийские Мстители Манга братья Хайтани. Хаганаки Такемичи. Майки x Такемичи. Данганронпа Чихиро и Мондо и Ишимару.
Киётака Ишимару. Ишимару и Мондо шип. Чихиро Мондо и Киётака. Шиничиро и Такемичи. Шиничиро Манджиро. Токийские Мстители мангак. Сенджу Токийские Мстители. Такемичи глава банды. Тайджу и Хаккай.
Тайдзю Шиба. Тайджю Шиба Токийские. Тайджю Шиба Токийские Мстители. Токийские Мстители Манга. Токийские Мстители Манга 267 глава. Токийская дуэль Манга. Доракен Токийские Мстители. Токийские Мстители Манга арт. Братья Хайтани и Такемичи.
Братья Хайтани Токийские Мстители яой. Братья Хайтани арт яой. Токийские Мстители 1 том. Тачибана Токийские Мстители. Наото Тачибана. Наото Тачибана Токийские Мстители Манга. Такемичи и Наото. Такемичи и Хина Манга. Такемичи и дракон фанфики.
Такемичи глава черных драконов фанфик. Дракен и Такемичи фанфики. Фанфик Такемичи и черные драконы. Токийские Мстители Манга 8 том. Вакаса Токийские Мстители. Токийские Мстители Манга скрины. Сенджу Кавараги Токийские Мстители Манга. Senju Токийские Мстители. Казутора Токийские Мстители.
Токийские Мстители Манга Скриншоты. Токийские Мстители Манга Казутора. Такемичи Токийские Манга. Такемичи Ханагаки Манга. Бессмертный Король Токийские Мстители Такемичи. Токийские Мстители Тэрано.
The clash between these two Gangs came to be known as Kanto Incident. The clash ended with Mikey and Izana fighting one-on-one, where the former emerged victorious. The incident ended with the deaths of Izana and Kisaki. The Gang is more violent than Kanto Manji and Bhraman. The Gang consists of former members of Tenjiku whom South met during his time in the Juvenile center. After the death of Draken, he immediately launched the attack on Bhraman. It was one of the most powerful Gangs during the pre-time skip. To protect everyone, Mikey disbanded the Gang when it was on top. It is one of the most notorious Gangs which is involved in every sort of dirty business. They show no mercy towards any traitors. Before their disbandment, this Gang was number 1. It had members like Waka, Benkai, and Takeomi. They were strong during their prime. Currently, in the latest chapter, it was revealed that their leader is the second-time leaper. This Gang was known for having high morals. They were also able to get Hanma on their side. Next, we have a little FAQ section to answer some of the most asked questions. Frequently Asked Questions Q1. Which one is the strongest Gang in Tokyo Revengers?
Его вскоре выписали, но именно в тот вечер первый и не глубокий порез появился на бедре Сано. Он не трогал руки, зная что их первые увидят. Другое дело ноги, скрытые под брюками и ведь мало кому придёт в голову снимать с него брюки и проверять. Так он сможет вымещать боль на себе, чтобы не тревожить других. Шиничиро стоял в ванной в мастерской, обрабатывая перекисью свежие порезы. На душе было легче, чем пол часа назад. Вообще не должен быть кто либо. Думать надо быстро. Шиничиро сгребает лезвие, ватные диски в мусорное ведро и прикидывает сверху салфетками. Через боль, с шипением натягивает брюки, так же как и улыбку на лицо. Он должен быть естественен, все как всегда. Да быть не может! Только закончу. Вакаса тем временем угукнул и стал ходить по мастерской. Провел тонкими, изящными пальцами по гитаре, висящий не стене, взглядом ухватился за множество фотографий на стене, среди которых были и его. Шиничиро упрямо работал, оставив гостя самому себе, так что Вакаса решил поискать ещё что-то интересное. Обойдя помещение, он остановился перед ванной, и не долго думая зашёл туда, попутно проклиная себя за лишний пакетик мангового сока, перед которым он не мог устоять. Уже после всего он мыл руки, осматривая беспорядок среди флакончиков в ванной. Вакаса бы может и не обратил внимания на то злосчастное мусорное ведро, если бы он не мешало пройти. Не заметить кусочек лезвия, торчащий из-под бумаги было сложно. Убрав куски бумаги, светловолосый уставился на лезвие и окровавленные диски. Он отлично помнил, что Шиничиро давно ни кто не бил во время битв. Выводы напрашивались сами. Наверное впервые Вакаса радовался, что Шиничиро такой растяпа. Быстрым шагом Имауши покинул ванную, выходя в зал, где работал ничего не подозревающий Сано.
AngelsDevils — synopsis: in which shinichiro challenged keisuke’s...
Фф шиничиро и вакаса. Пожаловаться. Шиничиро×Т/и и Вакаса online with your friends. –Вакаса не очень любит пьяного Шиничиро:_) –Интересно что же Шини сказал Вакасе. Фф шиничиро и вакаса. Пожаловаться. Вакаса имауши и Шиничиро Сано. Wakasa x shinichiro 311 stories for baji, draken, izana, mikey, shinichiro, takeomi, tokyorevengers, wakasa, The best collection of stories.
Новый Женский Персонаж/Вакаса Имауши (Вака)/Шиничиро Сано
In this remarkable image, a captivating mosaic of elements harmoniously converges, crafting an awe-inspiring visual experience that resonates across all interests and passions. Its captivating fusion of colors, textures, and forms draws individuals from various backgrounds into its world of fascination. Universal in its appeal, this image weaves a mesmerizing tapestry of details and hues, transcending specialized interests to captivate a wide and diverse audience. Its enchanting fusion of elements serves as a magnetic force, drawing enthusiasts from diverse backgrounds into its world of beauty and fascination. Within this captivating tableau, a rich tapestry of visual elements unfolds, resonating with a broad spectrum of interests and passions, making it universally appealing. Its timeless allure invites viewers to explore its boundless charm.
Он просто устал. Пожалуй он с уверенностью скажет, что последней каплей была битва чёрных Драконов, когда один из ребят закрыл его собой и получил ножевое. Благо не смертельное. Его вскоре выписали, но именно в тот вечер первый и не глубокий порез появился на бедре Сано. Он не трогал руки, зная что их первые увидят. Другое дело ноги, скрытые под брюками и ведь мало кому придёт в голову снимать с него брюки и проверять. Так он сможет вымещать боль на себе, чтобы не тревожить других. Шиничиро стоял в ванной в мастерской, обрабатывая перекисью свежие порезы. На душе было легче, чем пол часа назад. Вообще не должен быть кто либо. Думать надо быстро. Шиничиро сгребает лезвие, ватные диски в мусорное ведро и прикидывает сверху салфетками. Через боль, с шипением натягивает брюки, так же как и улыбку на лицо. Он должен быть естественен, все как всегда. Да быть не может! Только закончу. Вакаса тем временем угукнул и стал ходить по мастерской. Провел тонкими, изящными пальцами по гитаре, висящий не стене, взглядом ухватился за множество фотографий на стене, среди которых были и его. Шиничиро упрямо работал, оставив гостя самому себе, так что Вакаса решил поискать ещё что-то интересное. Обойдя помещение, он остановился перед ванной, и не долго думая зашёл туда, попутно проклиная себя за лишний пакетик мангового сока, перед которым он не мог устоять. Уже после всего он мыл руки, осматривая беспорядок среди флакончиков в ванной. Вакаса бы может и не обратил внимания на то злосчастное мусорное ведро, если бы он не мешало пройти. Не заметить кусочек лезвия, торчащий из-под бумаги было сложно. Убрав куски бумаги, светловолосый уставился на лезвие и окровавленные диски. Он отлично помнил, что Шиничиро давно ни кто не бил во время битв.
Шиничиро Токийские Мстители. Токийские Мстители Такемичи черный Импульс. Шиничоро токийскик Мстители. Токийские Мстители Такемичи яой. Баджи и Мацуно. Кёске Баджи. Санзу харучие и братья Хайтани арт. Братья хвйтани Токийские Мстители. Такато Сайджо. Такато Сайджо и Джунта. Чунта Адзумая. Майки Сано Манджиро. Adekan Anri. Яой красавчики. Санзу и майки шип. Майки и Санзу фф. Риндо Хайтани Токийские Мстители. Курокава Токийские Мстители. Наото Токийские Мстители. Дракен Токийские Мстители. Шиничиро Сано Токийские. Шиничиро Манджиро. Манджиро и Санзу. Леви и Эрен 18. Леви и Эрен яой. Леви x Эрен 18. Эрери яой. Братья хайтини Токийские Мстители. Токейские Мстители Риндо Хайтани. Инупи Токийские Мстители. Коконой Токийские Мстители. Сейшу Токийские Мстители. Inui Seishu. Когами Шинья и Макишима. Психопаспорт Когами Шинья яой. Психопаспорт Когами и Макишима. Макисима сёго и Когами Шинья. Майки и Санзу яой. Джузо Сакакура и кёске Мунаката. Мунаката и Джузо. Мунаката Кеске и Джузо Сакакура. Джузо Сакакура и кёске Мунаката шип. Санзу харучиё Манга. Санзу харучиё яой.
Шиничиро упрямо работал, оставив гостя самому себе, так что Вакаса решил поискать ещё что-то интересное. Обойдя помещение, он остановился перед ванной, и не долго думая зашёл туда, попутно проклиная себя за лишний пакетик мангового сока, перед которым он не мог устоять. Уже после всего он мыл руки, осматривая беспорядок среди флакончиков в ванной. Вакаса бы может и не обратил внимания на то злосчастное мусорное ведро, если бы он не мешало пройти. Не заметить кусочек лезвия, торчащий из-под бумаги было сложно. Убрав куски бумаги, светловолосый уставился на лезвие и окровавленные диски. Он отлично помнил, что Шиничиро давно ни кто не бил во время битв. Выводы напрашивались сами. Наверное впервые Вакаса радовался, что Шиничиро такой растяпа. Быстрым шагом Имауши покинул ванную, выходя в зал, где работал ничего не подозревающий Сано. Взгляд первым делом метнулся к рукам, которые были открытыми и чистыми. Оставалось два варианта: рёбра и ноги. Вакаса сглотнул вязкую от страха слюну, он боялся что мог не успеть. Это ведь он прервал сейчас Шиничиро…а если бы пришел позже. Однако очень быстро пришел и гнев, что Сано предпочёл резаться, а не поговорить с друзьями. Что в ванной делают лезвие и ватные диски? И они все в крови! Значит не они. Голос надломимся, от осознания своей беспомощности. Он не хотел чтобы кто-то, особенно такой близкий как Вакаса, видел его слабым. Шиничиро прикрыл руками глаза, когда почувствовал как штаны стягивают. Нет, он не вынесет осуждения в этих прекрасных лиловых глазах. Только не в них. Кожи и порезов коснулся неприятный прохладный воздух, и Шин не вольно зашипел. Он зажмурился, ожидая когда Вакаса встанет и уйдёт.
Новый Женский Персонаж/Вакаса Имауши (Вака)/Шиничиро Сано
Black Dragon, which was started by Shinichiro, held its morals till the 7th generation. Вакаса не представляет, как эту новость переживет Такеоми — преданный дурак, без связи с Шиничиро слишком быстро усохший; новость о смерти их божественного Черного Дракона его просто добьет. Просмотрите доску «шиничиро и вакаса» пользователя KENCHIK в Pinterest. Просмотрите доску «шиничиро и вакаса» пользователя KENCHIK в Pinterest. Шиничиро Сано/Вакаса Имауши, Манджиро Сано, Кен Рюгуджи, Эмма Сано, Кейске Бад. Главная Топ видео Новости Спорт Музыка Игры Юмор Животные Авто.
Вакаса, Шиничиро и Кейзо, Такеоми
Если вам понравилось бесплатно смотреть видео "любовь или деньги?" шиничиро×т/и и вакаса онлайн которое загрузил Кенма Маер 25 ноября 2022 длительностью 00 ч 00 мин 34 сек в хорошем качестве, то расскажите об этом видео своим друзьям, ведь его посмотрели 408 раз. Токийские мстители 2 сезон 19 серия 137 и 138 глава | Связь Шиничиро и Изаны. Шиничиро Манджиро. Вакаса имауши.
Шиничиро/Вакаса
«Иногда очень хочется полной свободы». Драма Евгения Стычкина — с детективной интригой и молодыми звездами. Shinichiro was the one to form the First Generation of Black Dragon with the intention of passing it on to Mikey. Журнал Помидор» Лучшие рецепты» фф шиничиро и вакаса.
шинкаса [ nsfw ! rusreal au ]
Чифуя Мацуно. Чифуя Токийские Мстители. Такемичи Токийские Манга. Токийские Мстители Такемичи яой. Такемитчи яой.
Майки и Такемичи. Shinichiro x Takemichi. Шиничиро яой. Такемичи Бессмертный Король.
Такемичи Ханагаки Манга. Такемичи плачет Манга. Такемичи и Наото. Такемичи Токийские Мстители Манга.
Наото Токийские Мстители. Курахаси Томо. Яой Манга. Яой мангаки.
Манга яой яой. Инуи Сейшу Токийские Мстители. Коко и Инуи Токийские Мстители. Манджиро и Такемичи.
Манджиро Сано и Такемичи Ханагаки яой. Инуи Токийские Мстители. Мицуя и Такемичи. Мицуя Такемичи фф.
Мицуя Такаши Токийские Мстители в полный рост. Джузо Сакакура и кёске Мунаката. Мунаката и Джузо. Джузо Сакакура.
Мунаката Кеске и Джузо Сакакура. Санзу харучиё. Санзу Токийские Мстители. Харучиё Санзу Токийские Мстители.
Mikey x Takemichi. Такемиччи и майки яой. Takemichi x Mikey Manga. Шиничиро и Такемичи.
Такемичи и Шиничиро арты. Шиничиро и Такемичи яой. Баджи девушка. Казутора и Такемичи фанфики.
Казутора и Ханиа арты. Такемичи Токийские. Шиничиро арт. Токийские Мстители Такемичи черный Импульс.
Такемичи Коко и Инуи. Kokonoi x Takemichi. Коконой хаджиме. Комикс Токийские Мстители.
Токийские Мстители яой комиксы. Токийские Мстители манга18 том. Токийские Мстители Манга 30 том. Токийские Мстители 18.
Такемичи Манга избитый.
Ты не хотела признаваться так как боялась что они пошутят что ты дурная и не можешь определиться кого любишь поэтому ты и молчала. Вот в один из вечеров вы сидели у тебя дома и собирались смотреть фильм. Парни решили подшутить над тобой и включили порно. Сначало всё шло нормально но как только дело дошло до постельной сцены ты покраснела и закрыв глаза начала орать на парней. В итоге им это надоело и Вакаса заткнул тебя поцелуем, а Шиничиро запустил руки тебе под футболку и начал мять твою грудь.
До вступления в банду Шиничиро, Вакаса вёл превратную жизнь в качестве главы Сверкающего Союза, но в итоге был дисциплинирован Шиничиро, когда тот прекратил разногласия между бандой Вакасы и бандой Бенкея — Рагнарёк. Такеоми Акаши [ ] Такеоми — ещё один из самых близких друзей Вакасы.
Вакаса начинает очень нехорошо подозревать, у кого Харучие в конце концов, пусть и поздно, подхватил привычку вместо психоза просто сверлить человека пристальным взглядом. Вакаса почти чувствует желание дать паршивцу подзатыльник, но, с другой стороны, в отличие от Эмы с Харучие разговора о конфиденциальности не было. Так что подзатыльник выдать стоит скорее себе. Вакаса ерошит свои волосы. Курокава Изана — по крайней мере формально, но ваш с Эмой старший брат, — он устало трет глаза. По идее.
Но и тут есть загвоздка: кровью ни с кем из вас он не связан. Шиничиро это, судя по всему, не остановило, а вот Изану переклинило. В том, что случилось с Черными Драконами, виноват Изана — эта порочная цепь началась с него, — Манджиро хмурится еще больше, и в его глазах появляется нехороший огонек. Вакаса не может его в этом винить, он и сам не до конца понимает, что делать с этим конкретным ребенком, но что-то делать надо. Изана был дорог Шиничиро, что бы между ними ни произошло. Вакаса осторожно кивает. Шини любил его, а я… — А ты пообещал позаботиться о нас, — заканчивает Манджиро и вдруг обнимает Вакасу, крепко сжимая его за пояс. Вакаса растерянно моргает, не зная, как ему реагировать на внезапное откровение.
Он чувствует, как в горле встает ком. Вы дороги мне так же, как были дороги Шини, — он горько усмехается. Я здесь, потому что я этого хочу. Манджиро поднимает на него взгляд, переполненный разными эмоциями, и Вакаса в этой Бездне чувств просто задыхается. И думает, что немного боится: никто и никогда не смотрел на него так. Даже Шиничиро. Шиничиро смотрел на него нежно и влюбленно, и любовь его была тихой, мягкой, обволакивающей, и Вакаса купался в ней, постоянно боясь, что захлебнется или не отдаст в ответ достаточно, чтобы Шиничиро чувствовал себя таким же любимым, каким чувствовал себя Вакаса. Манджиро смотрит на него как на спасение.
Как иногда смотрел на Шиничиро, когда становилось слишком тяжело и старший брат утешал, помогал, был рядом. Вакаса вспоминает, как несколько лет назад, пока они вдвоем продирались сквозь учебу, — Хэй, Вака, — Вакаса поднял голову, но Шиничиро не смотрел на него — его взгляд был направлен в окно. Вакаса скривился, заставив Шиничиро рассмеяться. Но черные глаза были серьезными. Шиничиро снова расхохотался и не стал продолжать разговор, вернувшись к домашке. Шиничиро спрашивал у него о Манджиро и Изане. Вакаса думает: а что, если бы я тогда развил тему. Что, если бы я ответил.
Все было бы по-другому. Быть может, и Шиничиро был бы жив. Но, по крайней мере, мне он говорил только об одном, — все же отвечает Вакаса, пальцами зарываясь в растрепанную шевелюру Манджиро. Вакаса чувствует, как щемит сердце. Вроде рановато еще для сердечных приступов. Но он сам взялся заботиться об этих детях, которые рано или поздно доведут его до больничной койки. Но что есть, то есть. Да и… Манджиро готов дать шанс Казуторе.
Это ли не показательно. Манджиро качает головой — медленно, задумчиво, но взгляд у него твердый. Он может и готов принять Изану, если Изана будет готов принять его. Вакаса думает, что его план надежен. Примерно до момента, как надо будет поговорить с самим Курокавой Изаной. Вакаса осознает это особенно остро, когда, придя на могилу к Шиничиро, застает перед ней изможденного подростка, выглядящего так, что в гроб краше кладут. Огромные синяки под пустыми глазами, спутанные волосы, грязными неровными прядями закрывающие похудевшее лицо с щетиной, висящая мешком одежда как из помойного ведра — вот каким предстает перед ним опасный глава Восьмого поколения Черных Драконов, которого боялись все банды до появления Томана. От былого куража в Курокаве Изане не осталось ничего.
В отличие от Манджиро и Харучие, к которым Вакаса испытывает сочувствие, этот ребенок вызывает в нем только острую жалость. Наверное, для такого человека, как Изана, жалость — куда худший яд, чем любой другой. Изана клонит голову к плечу, рассматривая его фигуру, и в его пустых глазах мелькает искра узнавания. Вакаса немного удивлен: он не думал, что его узнают сейчас, ведь с их последней встречи — кажется, года четыре назад? Но Изана узнает его — только больше ничего не делает. Просто смотрит. Вакаса осторожно садится рядом прямо на землю, скрестив ноги, и зажигает благовония, складывая руки в молитвенном жесте. Он не верит в подобные вещи, но почему-то здесь и сейчас, на могиле Шиничиро, пиетет перед традициями кусает его за шею, заставляя вспомнить о своем существовании.
Может, потому, что сам Шиничиро воспитывался в подобном пиетете — и невольно приучал к нему Вакасу. Изана чуть сдвигается, чтобы им обоим хватало места — и чтобы Вакаса не касался даже его одежды. Вакаса мысленно отмечает в голове этот факт и закрывает глаза, чтобы отгородиться от этого жестокого мира, в котором больше никто не обнимает его спины, полностью накрыв своим ростом, и не запахнет в свою куртку, быстро застегнув молнию, чтобы он не выбрался из объятий. Он всегда ворчал, когда Шиничиро так делал. Сейчас Вакаса отдал бы все, что имеет, чтобы этот момент между ними повторился хотя бы раз. Эта мысль настолько пронзительна, что Вакаса задыхается — кислород в воздухе резко испаряется, оставляя вместо себя только азот, углекислый газ и вязкое ощущение одиночества. Впервые за два месяца оно ощущается особенно остро — здесь, сейчас, без кого-либо достаточно близкого рядом. Вакаса сомневается, что, даже будь Бенкей вместе с ним, ему было бы легче.
Потому что Бенкей готов быть верным плечом и доброй опорой, но он никогда не станет для Вакасы безопасностью. Такой, какой был Шиничиро. Шиничиро был для него всем. Шиничиро был его миром, местом, в котором Вакаса ощущал себя живым, центром равновесия, без которого он бы уже давно упал и не поднялся, не в силах найти точку опоры. Когда Шиничиро улыбался, звезды горели ярче. Сейчас, когда Шиничиро — пепел под слоями земли, небеса погасли и солнце больше не греет. Только объятия детей не дают ему окончательно утонуть. Вакаса так сильно любил Шиничиро, что осознал это только тогда, когда он ушел.
Изана сбоку чуть шевелится — едва поворачивает голову в его сторону, будто ему хочется видеть чужое лицо, когда с ним говорят, но это маленькое движение — все, на что его хватает. Это единственный логичный вывод. Потому что Шиничиро никогда не бросал тех, кто ему дорог, кого однажды назвал близкими, кого считал своей семьей, — они всегда отказывались от него сами. Как Такеоми. Как наверняка и Изана. Вакаса ощущает себя почти так же. Вакаса помнит это: как Шиничиро ходил глубоко задумчивым, как зарывался в его цветные пряди — как всегда делал, когда ему было необходимо сосредоточиться на чем-то и хорошо обдумать, — как спрашивал, что ему делать. Вакаса хорошо помнит, как Шиничиро переживал о реакции Изаны о том, что они неродные, как вслух думал о том, что ему сказать, чтобы ребенок — очевидно травмированный, жаждущий семейного тепла — не закрылся от него, а позволил оставаться рядом.
Но лучше всего Вакаса помнит, как держал на щеке Шиничиро пакет с замороженным горошком и давился тяжелым молчанием, затянувшимся на два с лишним года. Шиничиро так и не рассказал ему, что произошло и почему имя Изаны больше не всплывает в их разговорах. Взгляд у Изаны неожиданно для человека в его эмоциональном состоянии жесткий и немного — жестокий. Его плечи опускаются еще ниже, будто эта короткая вспышка откусила кусок уже от него самого, потому что сил не осталось, — как организм начинает сжирать белки, когда жиров не остается. Вакасу это не впечатляет. Его вообще в последнее время мало что может впечатлить. Чужая депрессия — тем более. И ему было плевать, что кровью вы не связаны, — он отворачивается от Изаны к надгробью, чувствуя, как внутри все сжимается.
У него перед глазами было несколько отличных примеров, чтобы в этом убедиться. Вакаса вспоминает рассказы Шиничиро о родителях — как он любил свою мать, как отец после ее смерти тут же испарился куда-то, а потом оказалось, что у него была любовница, как появилась Эма, которую он любил, но которая для него была напоминанием о сбежавшем отце; Вакаса вспоминает Акаши — как их родители сгнивали в алкоголе и наркотиках, как травили тем же ядом собственных детей хорошо еще, что Харучие быстро оправился от этого дерьма — иначе Вакаса честно не знает, что с его родителями сделали бы он сам и Такеоми, оказывается, впервые об этом услышавший , как Такеоми ругался на младшего брата, как Харучие разодрал ему лицо, оставив жуткий шрам через глаз, по которому шпана узнавала знаменитого заместителя главы Черных Драконов. Вакаса вспоминает собственную семью: как отец пил и избивал мать, как плюнул на могилу своей дочери, когда ту зарезал один из клиентов, как вышвырнул его из квартиры, заставив несколько недель побираться по улицам и породив этим того самого Белого Леопарда, которого боялась половина Канто. Точно такой же взгляд Вакаса видит в зеркале по ночам, когда дети засыпают и он остается один на один со своими демонами. Изана вскидывает бровь — мол, ты совсем идиот? Вакаса качает головой, прижав палец к губам — просьба немного помолчать и выслушать. Разумеется, он помнит, что Изана — сирота, и его дом — приют, склерозом он пока не страдает; но он и не договорил. Если эти люди для тебя близки, если ты им доверяешь, а они доверяют тебе, если вы готовы ради друг друга перегрызть глотку всему миру — это семья.
Семьей могут быть родители, или братья с сестрами, или друзья, или партнеры — кто угодно, кого ты так назовешь. Если рядом с ними ты чувствуешь себя на своем месте, то они — твой дом. И твоя семья. Здание и кровь здесь роли не играют. Вакаса смотрит на надгробие, и от имени Шиничиро на нем внутри все леденеет. И сейчас этого дома не стало. В глазах Изаны Вакаса видит что-то сложное, тяжелое, глубинное — оно жжется и кусается, и хочет затянуть на самое дно, но Вакаса знает, что не получится — потому что Изана и сам сопротивляется своим чудовищам. Изана слышит его.
Это хорошо. Он смог достучаться. Только вздрогнул слегка плечами — с непривычки, видимо; наверное, этого ребенка никто, кроме Шиничиро, не касался без намерения причинить боль — и, несмотря на все, что этот ребенок сделал, Вакаса чувствует, как за него болит сердце. Шиничиро чувствовал то же самое? Даже когда узнал, за что Изана оказался в исправительной школе? Чтобы ты исполнил обещание, которое дал Эме — потому что она все еще тебя ждет; чтобы ты был рядом с Манджиро — и Манджиро был рядом с тобой. Шини не соврал, когда сказал, что хотел бы, чтобы Черные Драконы были связаны братскими узами, — потому что создавал их он с мыслями о семье. И тебе передать главенство хотел с ними же.
Изана смотрит на него своими пустыми глазами очень долго — кажется, минут десять проходит, хотя, может, и все полчаса, — а потом устало прислоняется лбом к его плечу, ведомый ладонью на затылке, и выдыхает со свистящим звуком на грани плача. Но футболка у Вакасы остается сухой. Это не победа в войне, но в битве — пожалуй, да. Гордился бы им Шиничиро? Вакасе хочется верить, что да. Вакасе хочется верить, что он все сделал правильно. Изана идет следом послушно и абсолютно молча, как дрессированный щеночек, и от его тихого ровного дыхания за спиной становится неуютно. Изана похож на живую куклу, которую по ошибке назвали человеком.
Вакаса боится думать, что подобное существование могло стать и его реальностью — если бы он был совсем один. Невольно в голову сама собой заползает мысль отблагодарить детей и Бенкея — потому что, несмотря на то, что им самим было тяжело, они не ушли. Но это потом. Сначала — Изана, Перед дверью они останавливаются — Изана упирается пятками потрепанных сандалий в пол, отказываясь идти дальше, и впервые за все это время Вакаса видит на его худом лице эмоции — откровенный, почти суеверный ужас. Изана смотрит на кусок металла так, будто он — страшнейшее в его жизни чудовище, обогнавшее и мать, оставляющую маленького сына у незнакомых людей, и приют с мерзкой на вкус едой, застревающей в горле до удушья, и всех тех людей, которые хоть раз в жизни поднимали руку на беззащитного мальчика, в конце концов воспитав в нем чудовище. Они с Вакасой так в этой похожи. Белого Леопарда тоже породила жестокость человеческой руки. Ее же мягкость его и успокоила.
Изана так и не шевелится, и, кажется, совсем не дышит — продолжает смотреть на дверь, с неожиданной силой упираясь и не позволяя Вакасе — человеку, которого несколько лет назад считали одним из самых сильнейших в Токио, — сдвинуть себя с места. Понимание приходит не сразу, но, когда Вакаса осознает, почему Изана замер, это осознание его оглушает. Изана боится увидеть призрак Шиничиро. Вакаса замирает, перестав пытаться утянуть Изану за собой, и позволяет этой мысли сомкнуть полную острых зубов пасть на своем позвоночнике. Внезапно он понимает, что и сам… все эти два месяца боялся тоже — боялся вдруг оглянуться и увидеть мягкую улыбку, черные волосы, лучащиеся теплом темные глаза; боялся увидеть и вспомнить, что все это — ложь, и что Шиничиро мертв, и что он больше никогда не вернется; боялся до конца осознать, что в этом мире больше нет человека, которому он мог бы доверить свои сердце и душу. Шиничиро ушел и оставил Вакасу одного, даже если один он никогда больше не остается. Бенкей заботится об этом как может. Дети заботятся об этом как могут.
Но Вакаса все равно один. Потому что он говорит правду. Квартира пуста — в ней нет ни детей, ни призраков. Вакаса не знает, рад ли он тому, что даже те несчастные фотографии, на которых был Шиничиро и которых у них дома было не так много, кто-то из детей по-тихому вынес, когда он опустил их изображениями вниз, не в силах видеть улыбку на родном лице. Он подозревает, что это был Харучие — потому что только у Харучие поднялась бы рука поступить одновременно так милосердно и так жестоко, — но доказательств у Вакасы нет. Изана переводит взгляд с двери на него и медленно кивает, наконец отмирая и позволяя завести себя внутрь. Вакаса выдает ему бритву и новую одежду, подстригает волосы, обрабатывает загноившиеся проколы, потому что Изане, очевидно, на них плевать, и вместо поцарапанных серег-ханафуда вставляет обычные медицинские гвоздики, купленные в салоне у знакомого, подсовывает легкие супы, потому что переварить что-то больше и сложнее чужой желудок явно не в состоянии без последствий, выталкивает из кровати, чтобы Изана хоть что-то делал, кроме как пялился в потолок, и почти за шкирку таскает с собой в спортзал, оставляя в кабинете и заглядывая туда время от времени, чтобы убедиться, что мальчишка не сбежал и не помер. Изана делает все и терпит тоже все — молча.
Вакасе было бы в пору испугаться, умерить пыл и не трогать его, дать прийти в себя, но фиолетовые глаза понемногу оживают, покоренные тем, что впервые за долгое время он снова кому-то небезразличен. Изана тянется к нему, тянется к теплу и той нехитрой ласке, которой его щедро одаривает Вакаса, тянется за ним, едва не цепляясь пальцами за одежду, будто боясь, что его снова оставят позади, одного, без тепла и света; будто ожидая, что в любой момент его вышвырнут на улицу как ненужного больше котенка. Вакаса всеми силами старается убедить его, что это не так. Кажется, у него получается. Потому что на пятый день Изана заговаривает. Но, когда он открывает рот, у Вакасы сжимаются внутренности. Вакаса отмирает. Под ногами у него — пропасть и тонкая, почти истлевшая нить, по которой ему необходимо перейти на другую сторону и не сорваться.
Потому что в случае провала произойдет что-то очень, очень страшное. Это был друг Манджиро, — немного поправляет Вакаса, не переставая возиться с плитой — больше для того, чтобы занять себя и не смотреть Изане в глаза. Казутора испугался, что Шини видел лицо Кейске и доложит в полицию, поэтому схватился за кусачки. Шини он не узнал — со спины, да и не так уж часто они виделись, в отличие от Кейске. Изана молчит, продолжая взглядом прожигать ему дыру между лопаток, и Вакаса молчит тоже. Он не собирается оправдывать и оправдываться, потому что Казутора совершил убийство, и даже если Манджиро защищал его в суде, даже если сам Вакаса не испытывает ничего — Изана имеет право на свое решение. Изана имеет право не прощать Казутору вообще и имеет право не давать ему шанса. Потому что он не Манджиро и не Вакаса, и чувства, эмоции — у него другие.
Вакаса это понимает. Но это не значит, что он позволит вершить самосуд. Их, на самом деле, хочется скрестить на груди, но он должен быть открыт — Изана должен видеть, что он не закрывается от него. Не закрывает от него Кейске и Казутору. Потому что — сейчас он должен не защищать их от Изаны. Сейчас он должен привести Изану к мысли, что пойти и свернуть три шеи — не выход из ситуации. Возможно, кости, возможно, сердце; но скорее всего — душа. Он так устал.
Или делаем то, что никогда в жизни при других обстоятельствах не совершили, — Вакаса дергает плечом. Ты — сделать Шини несчастным за то, что он бросил тебя, потому что оказался не твоим кровным братом. Изана отшатывается от него, будто ему залепили пощечину, и Вакасе на мгновение становится стыдно — бить в спину было не самым лучшим решением. Но, с другой стороны, иначе Изана его не поймет. Дети, выращенные улицей, понимают только язык боли и контраста. Вакасе ли об этом не знать. Когда-то давно все, что он говорил Манджиро, все, что он проделал с Изаной, — все это сделал для него Шиничиро. Мягче, разумеется, потому что Шиничиро сам по себе человеком был мягким и добрым, в отличие от Вакасы, который всегда был жестоким и ядовитым, больше змея, чем кот.
Но у Шиничиро при всей его мягкости был стальной стержень в позвоночнике, воспитанный потерей родителей и заботой о ребенке, которые свалились на его плечи тяжелым грузом в одиннадцать, — и этот стержень научил его кусаться, когда это необходимо, и драть глотки за тех, кого он любит. Потому что иначе он не смог бы сберечь Манджиро. Даже если в драках он был слаб и из любой потасовки выходил побитым часто настолько, что его приходилось конвоировать в больницу, это не означало, что он не мог бить словами. Слова были лучшим оружием Шиничиро. И когда он хотел — он откусывал протянутую для удара руку по локоть. Шиничиро был слабаком и подстрекателем, но он умел защищаться. И защищать тех, кто ему дорог, тоже. Шиничиро был славным парнем.
Поэтому за ним шли, поэтому его любили. Поэтому за него подставлялись. И, на самом деле, если так подумать — не это ли худшее из наказаний? Изана понимает. Потому что ты был его младшим братом, — Вакаса хочет улыбнуться, подбодрить Изану, но выходит только какая-то судорожная гримаса, полная боли и скорби, и он отворачивается. Пусть ты и разрушил Черных Драконов, для Шиничиро это не имело такого сильного значения как то, что этим ты разрушил и себя. Ему всегда были важны люди, а не флаги. Вакаса не сдерживает тихого вздоха облегчения, когда Изана наконец позволяет себе отпустить и начинает безудержно рыдать — точь-в-точь как Манджиро в самую первую ночь казалось бы — не братья, не связаны кровью, но — такие похожие в своем горе, что забываешь об этом.
Он обнимает его за тощие дрожащие плечи и позволяет мочить слезами свою футболку, мерно поглаживая коротко остриженные светлые волосы, пока Изана не отключается, так и не расцепив судорожной хватки. Он в форме Томана, в руках у него полупустая сумка и запасные ключи, которые Вакаса всегда оставляет в тайнике на случай, если кому-то понадобится попасть в квартиру, а его не будет дома: когда-то — Шиничиро, вечно забывающий свой комплект в мастерской, и несколько раз — Харучие, иногда вспоминавший то, что Шиничиро и Вакаса старательно пытались вдолбить ему в голову о его ночевках в подворотнях. Сейчас у Харучие собственные ключи — одни на двоих с Сенджу, поэтому запасные на эти дни плавно перекочевали к Изане, если тот вдруг решал куда-то выйти без Вакасы, что происходило всего дважды, или, как сегодня, оставался дома один. Под его ровным взглядом Манджиро демонстративно прячет ключи на место и поднимается, глядя на него открыто и твердо; только пальцы лямку сумки сжимают чересчур крепко. Манджиро волнуется и готов уступить, но с очевидно пустыми руками он отсюда не уйдет. Вакаса дергает себя за фиолетовую прядь и проходит мимо к квартире, ничего не говоря. Манджиро понимает намек и поднимается следом, не издавая ни звука; неожиданно жестокий ветер треплет его отросшие светлые волосы, кидая их ему в глаза. В его взгляде — решимость пополам с осторожностью.
Изана, как и Вакаса, гостей явно не ждет — он сидит на кухонной стойке, поджав под себя длинные ноги, в большой даже Вакасе домашней одежде с убранными наверх смешной резинкой Сенджу прядями и смотрит пустым задумчивым взглядом в окно, обняв кружку с кипятком ладонями и наверняка обжигая их в приступе своеобразных самоистязаний. Это происходит уже не в первый раз, поэтому Вакаса просто молча забирает кружку, отставляя ее в сторону, и щелкает Изану по лбу, чтобы тот обратил на него внимание. Манджиро шуршит сумкой, и взгляд Изаны, не успев поблуждать по лицу Вакасы, тут же остро мечется в третьего человека на кухне. Выглядеть грозно при таком внешнем виде абсолютно невозможно, но у Изаны получается — вот только Манджиро таким не впечатлишь. Манджиро воспитали Бенкей и Белый Леопард, и если он кого в своей жизни и боится, так это взбешенную Эму со скалкой наперевес и разозленного Мицую, примеривающегося, кому и в каком порядке раздавать подзатыльники. И немного — разочарованного Вакасу, но Манджиро никогда об этом не скажет. Изана опасно скалится, предупреждая, и весь сжимается, готовясь атаковать. В его теле столько страха боли и предательства, что от этого зрелища Вакасе становится тошно.
Вот он, камень преткновения.
Вакаса Истории
Братья хвйтани Токийские Мстители. Такато Сайджо. Такато Сайджо и Джунта. Чунта Адзумая. Майки Сано Манджиро.
Adekan Anri. Яой красавчики. Санзу и майки шип. Майки и Санзу фф.
Риндо Хайтани Токийские Мстители. Курокава Токийские Мстители. Наото Токийские Мстители. Дракен Токийские Мстители.
Шиничиро Сано Токийские. Шиничиро Манджиро. Манджиро и Санзу. Леви и Эрен 18.
Леви и Эрен яой. Леви x Эрен 18. Эрери яой. Братья хайтини Токийские Мстители.
Токейские Мстители Риндо Хайтани. Инупи Токийские Мстители. Коконой Токийские Мстители. Сейшу Токийские Мстители.
Inui Seishu. Когами Шинья и Макишима. Психопаспорт Когами Шинья яой. Психопаспорт Когами и Макишима.
Макисима сёго и Когами Шинья. Майки и Санзу яой. Джузо Сакакура и кёске Мунаката. Мунаката и Джузо.
Мунаката Кеске и Джузо Сакакура. Джузо Сакакура и кёске Мунаката шип. Санзу харучиё Манга. Санзу харучиё яой.
Нсфв Айзава. Баджи и Чифую. Чифую Мацуно. Чифуя Токийские Мстители.
Chifuyu Токийские Мстители. Токийские Мстители яои. Токийские Мстители яоя.
И дожидается. Манджиро впервые за весь рассказ шевелится — чуть наклоняется вперед, и его глаза темнеют еще больше — но сейчас в них не Бездна, а что-то живое и яростное. Кейске тоже это видит и вздрагивает снова, но взгляд не отводит, стараясь подобрать правильные слова. Он хотел просто сделать тебе тот подарок, которому ты действительно обрадуешься. Пусть даже… так, — он вздыхает тяжело, горбится, чуть сползая по двери. И, чтобы не сожрать себя заживо, выдумал из тебя врага, — в этот момент Кейске кажется таким взрослым, что Вакасу невольно начинает тошнить. Дети не должны так выглядеть, с горечью думает он. Именно поэтому Шиничиро так преданно заботился о Манджиро и Эме, именно поэтому так сильно их любил и частично именно поэтому распустил Черных Драконов — потому что Манджиро стал старше и еще больше нуждался в любви старшего брата. Шиничиро хотел, чтобы дети оставались детьми. Даже если Манджиро сирота, а Эму бросила собственная мать. Потому что сам не мог быть ребенком. Потому что ему самому пришлось повзрослеть в одиннадцать, когда умерла Сакурако и Макото ушел из семьи, оставив на руках Шиничиро годовалого младшего брата. Кейске выглядит растерянным — он явно не такую реакцию ожидал. Вакаса может его понять — он тоже ожидал чего угодно, но не этого. Вакаса с трудом сдерживает себя даже от малейшего движения — он здесь не защита, он здесь наблюдатель. Он сам так решил, и Манджиро ему поверил. Взгляд Манджиро становится ледяным. Кейске рычит от отчаяния, но Манджиро это не трогает ни капли — он все еще ждет. Причины простить, быть может. Вакаса удивленно приподнимает бровь, но дети на него не смотрят, целиком и полностью занятые друг другом. Тем лучше. Из просто внимательной и ожидающей его поза становится угрожающей. Охотно верю, — он чуть кривит уголок губ. Я должен простить ему незнание или все же убийство? Что, Баджи? Кейске растерянно молчит, не зная, что отвечать на эту тираду, Вакаса молчит тоже, потрясенный не меньше. Слова Манджиро, хоть и сказаны ровным голосом, полны бессильной злобы, отчаяния и яда — но отравить им он пытается не друга, а себя. Манджиро слишком сильно любит Казутору и слишком сильно хочет его простить. Но Казутора убил Шиничиро, а Шиничиро был для Манджиро всем. Со смертью Шиничиро мир Манджиро рухнул в пропасть и сгорел, оставив ему разруху и пепелище. А потом заставил как-то с этим смириться и жить. Смириться Манджиро никак не может. В глубине души Вакаса все еще тоже не находит в себе сил как-то нормально осознать, что он снова один. Он не падает только потому, что все еще упирается лопатками в дверь. Минуту они молчат, а потом Кейске снова открывает рот. Не надо. Мы не заслужили. Но знаешь… мы… — он испускает измученный вздох. Шиничиро мертв. Кейске едва заметно кивает — на большее сил у него нет — и отходит с пути, чтобы открыть им дверь. Весь его вид говорит о смирении и вине, и от этого зрелища в горле комом встает тошнота. Манджиро, перед тем как выйти, останавливается в проходе, заставляя Кейске поднять глаза — в них среди океана вины и боли плещется что-то маленькое и хрупкое. Вакаса замирает в шаге от них, все еще сохраняя иллюзию, что в комнате и разговоре только два человека. Он выглядит задумчивым, неуверенным в том, что делает, и в груди колет, но Вакаса все еще молчит. Это решение — Манджиро и только Манджиро. Я сделаю все, чтобы он оказался на свободе как можно раньше, — Манджиро поднимает голову на Кейске и улыбается. Кейске, кажется, на грани, чтобы снова разрыдаться. И чтобы он посмотрел в глаза мне, — Манджиро моргает, и вся серьезность с него слетает моментально — он снова тринадцатилетний мальчишка, который хочет кататься на байках зайцем за спинами своих друзей и создать новую эпоху. Одному из командиров не пристало выглядеть как бездомному. Манджиро хлопает Кейске по плечу, и тот все же заливается слезами — на этот раз от облегчения. Харучие, замечая эту заминку, хочет остаться, но Сенджу тактично хватает его за ворот кофты и утаскивает как непослушного щенка, не обращая внимания на протестующие вопли; Вакаса ставит себе мысленную заметку поблагодарить ее и купить любимые сладости. Манджиро клонит голову к плечу, не понимая, что происходит, и Вакаса испытывает острый прилив нежности к этому ребенку. Кажется, теперь он действительно понимает Шиничиро, который временами был способен только на одну вещь — бесконечно трещать о своем младшем брате а позже — и сестре. Сегодня, — уточняет Вакаса, чтобы непонимания в глазах Манджиро стало меньше, и тяжело вздыхает. Вакаса улыбается. Манджиро — Маленький принц Черных Драконов, как его называли все члены банды, узнающие в низком мальчишке с необычным цветом волос младшего брата главы, — всхлипывает и обнимает Вакасу в ответ, до треска ткани сжав в пальцах его футболку на спине. Вакаса прижимается к макушке Манджиро щекой и думает, как бы прошел этот день, будь Шиничиро жив. Голова, на самом деле, пуста абсолютно — для полного погружения не хватает только звуков перекати-поля из глупых западных фильмов. Но одно он все же знает точно. Шиничиро тоже гордился бы своим маленьким, но таким сильным братом. Шиничиро не мог им не гордиться. А Манджиро все плачет. Он проводит вечер, считая буквально на пальцах, и все равно ни черта не понимает. С завидной регулярностью дверь его комнаты — все же он нашел в себе силы вернуться в их уже только свою квартиру, не желая причинять деду неудобства, хоть тот все отрицал, — открывается и в проеме поочередно показываются мордашки Харучие и Сенджу. На неопределенный срок Вакаса забрал их к себе, пока Такеоми не оклемается и не обзаведется жильем, безопасным для детей. Пока что он все еще в процессе, но Вакаса искренне в него верит, а Сенджу держит кулачки при каждой встрече со старшим братом. Раз на пятый Харучие не выдерживает. Вакаса косит на него глазом, а потом уже нормально поднимает голову и удивленно моргает: на Харучие форма Токио Манджи, и выглядит он слегка побитым, но в остальном вполне целым. Разве что длинная челка растрепана и закрывает его лицо с яркими розовыми шрамами, с которых буквально вчера сняли швы, странными клочьями, будто кто-то пытался выдрать ему волосы. Оказывается, пока он пытается составить учет детей, успевает наступить вечер, а эти самые дети — ввязаться в какую-то драку. Вас слишком мало. Харучие смотрит на него как на идиота и слабоумного одновременно. Вакаса никогда не думал, что окажется в настолько унизительной ситуации. Он раздраженно вздыхает и с отчаянием зарывается в выпущенные из хвостика пряди. Теперь в светлых глазах Харучие читается сочувствие. Все это начинает напоминать театр абсурда еще больше. Вакаса впервые оказывается в ситуации, где его жалеет ребенок, которого он еще и подобрал на улице избитым до состояния, когда нужны швы. Не заставляй меня выслушивать часовую лекцию за авторством Майки на тему того, как мы все не ценим его любимую сестру. Вакаса зависает на долгую минуту, загипнотизированно уставившись на пакет, а потом его вдруг озаряет мысль, которую он так долго пытался выудить из своей головы. Эма, — выдает он, и Харучие откровенно пугается. Майки, — осторожно напоминает Харучие. Теперь очередь Вакасы смотреть на него как на идиота. Что, впрочем, неактуально, потому что Харучие вообще не понимает, что он несет. Другой, — Вакаса закусывает ноготь, хмурясь и пытаясь выловить из памяти имя. Я видел его пару раз, когда он заглядывал в магазин к Шини, но толком никогда не разговаривал. А потом они, кажется, поссорились, и у Шини начался завал по работе, и у нас еще ремонт был… — Вакаса случайно откусывает ноготь под корень и шипит, а Харучие тактично молчит, что ремонт, так-то, есть до сих пор — просто к нему никто не возвращается за неимением сил и толковой мотивации. Потом до него доходит озвученная информация, и он как-то слишком судорожно вздыхает. Вакаса хмурится, а потом осторожно кивает, не до конца уверенный, что это нужная фамилия. Но она кажется смутно знакомой. Харучие со стоном прячет лицо в ладонях. Сначала Вакаса заинтересованно вскидывает бровь, а потом с трудом борется с желанием побиться головой об стену. Кажется, у Шиничиро была довольно странная и ничуть не забавная привычка брать под свое ласковое крылышко детей исключительно травмированных, притом травмированных настолько, что иногда их хотелось застрелить из банального чувства жалости, оправдав это эвтаназией и заботой о чужом благе. Иначе объяснить то, что тем самым последним «птенцом» оказывается ребенок наглухо отбитый — испоганивший их наследие, ласково и за ручку доведший человека до самоубийства и радостно за это отсидевший в исправительной школе, — просто невозможно. Эта мысль абсолютно кощунственна, но — будь Шиничиро жив, Вакаса, вероятно, убил бы его собственными руками. Поэтому в следующий месяц он методично собирает всю возможную и невозможную информацию о Курокаве Изане, нагло и не всегда аккуратно потому что некоторые забыли, что Белый Леопард — не пушистый котенок, и когда-то давно, но перед ним на коленях стояла половина Канто пользуясь старыми связями Черных Драконов и своими собственными. Не только же Такеоми наслаждаться остатками былой роскоши — должны и остальные использовать то, что заработали себе на своеобразную «пенсию». Ему всего двадцать три, а уже начинаются шутки про старость. Такеоми пустил бы его на коврик для своей прихожей. Найти в не самой маленькой Йокогаме одного-единственного человека, который еще и выпал из жизни японских гопников, несколько тяжеловато даже для Вакасы со связями Черных Драконов, которые для Первого поколения все еще прочны как титановый сплав. Не все, разумеется, потому что было и Восьмое поколение — спасибо, малыш, удружил, с шипением думает Вакаса, когда очередной информатор отказывается помогать ему, разочарованный в Черных Драконах как в смысле жизни не разочаровываются, — и Девятое — спасибо, Манджиро, что извел эту пакость, она только мешала. И потому весь этот и так не самый легкий процесс растягивается настолько, что Вакаса вспоминает «чудесные» будни в конце средних классов, когда он не спал сутками и жил на энергетиках и Божьей помощи. Где-то в середине этого месяца он возвращается домой посреди ночи, и его встречает Харучие с криво сделанным талисманом для изгнания злых духов. Харучие очень выразительно поднимает белесую бровь. Они с Манджиро снова пытаются провернуть трюк со снотворным, но Вакаса умеет учиться на своих ошибках, а еще он человек бывалый и жизнью потасканный — никто и никогда больше не заставит его принять что-либо из рук этих двух маленьких заговорщиков, вдруг решивших, что они умнее. Умнее здесь только Сенджу, которая пообещала разбудить его через пару часов и действительно сделала именно это, заслужив кредит доверия у Вакасы и кредит ненависти — у близнеца и друга. Сладостями, купленными ей за такую честность Вакасой, с мальчишками она, разумеется, не поделилась. Хотя Манджиро очень старался состроить самое умилительное лицо. Вспоминая о Манджиро, Вакаса испытывает острый приступ желания просто взять и удавиться. Потому что, как и в ситуации с Кейске, он понятия не имеет, как взять и принести Манджиро такую важную информацию, внезапно вывалив ему на голову после смерти одного старшего брата, что у него, вообще-то, есть еще один. Точнее, брат ему Изана только формально, потому что у них с Эмой разные отцы, а у Эмы и Манджиро разные матери, но это сущие мелочи. Пока Вакаса теми же путями, что и Шиничиро в свое время, не раскапывает один маленький, но очень-очень важный факт — то, что Изана отношения к семье Сано не имеет никакого. История о первом муже Курокавы Карен, нагулявшем ребенка с какой-то филиппинкой, его не впечатляет. А вот ясности в ситуации с резкой сменой курса философии Черных Драконов становится чуть больше. Совсем чуть, и не то чтобы это помогает, но, по крайней мере, Вакаса понимает, почему Манджиро так до сих пор о существовании Изаны благополучно и не подозревает точнее, не подозревает об их связи — знать-то главу Восьмого поколения банды собственного старшего брата он наверняка знает , а Шиничиро где-то года два назад пребывал в состоянии, близком к трауру. Осторожно пообщавшись с малышкой Эмой и взяв с нее обещание, что раньше времени их разговор до ее брата не дойдет, Вакаса получает на руки коробку с письмами Изаны и в своей теории утверждается еще больше. Видимо, Изане новость о том, что они с Шиничиро друг другу никто, по вкусу не пришлась. Либо не пришлось то, что Шиничиро об этом молчал. Вакаса знает, что он мог бы. Потому что Шиничиро, пусть и владел чужими сердцами, не всегда представлял, как к ним подступиться. Спросить бы самого Шиничиро, что в действительности тогда между ними произошло. Но, к сожалению, в этом дерьме Вакаса вынужден разбираться в одиночку. Ему, разумеется, предлагали помощь, но он ни за что не потащил бы с собой Манджиро и Харучие: потому что один еще не готов, а второй Изану скорее прирежет на месте; за малышкой Эмой эти двое потянулись бы в любом случае, а за ними следом и Сенджу, и Кейске, и Дракен, и Мицуя, и Па-чин. Снежного кома из детей, когда на горизонте маячит разбирательство с ходячей катастрофой, Вакасе хочется меньше всего. Не иначе как чувствуя его острое нежелание ввязываться в это сомнительное мероприятие, Курокава Изана как сквозь землю проваливается и отказывается находиться, чтобы облегчить Вакасе жизнь. Коконой замирает на половине шага и медленно, подозрительно оборачивается, щуря и без того узкие раскосые глаза. Что-то нужно? Вакаса думает, как это выглядит со стороны: мальчишку, в средней паршивости кругах больше взрослого мира, чем мира подростковых банд прослывшего малолетним финансовым гением, окликает крашеный незнакомец с пирсингом и перешедший возрастной рубеж минимум в двадцать лет. Не то чтобы с другом было бы легче, но вдвоем отбиваться как-то проще — да и, судя по тщедушному телосложению и огромным синякам под глазами, вряд ли Коконой может представлять из себя в драке что-то мощное. Он как Такеоми — побить, конечно, может, но создан больше для работы мозгами. Это если забыть про то, что к Вакасе он даже прикоснуться не сможет, не то что ударить. Вакаса растягивает губы в ленивой улыбке, перекатывая леденец из одного уголка в другой. Я не собираюсь тебя бить. С детьми не дерусь, — за это Манджиро и Сенджу его ненавидят, но все равно с завидной регулярностью и не менее завидным упорством пытаются втянуть в драку. Заканчивается это каждый раз одинаково — по подзатыльнику каждому, и этого обоим хватает до следующего раза через неделю. Глаза Коконоя шокированно распахиваются. Рад знакомству. А вот недоумения в глазах — больше. Вакаса отмахивается. Я давно не пользуюсь этим прозвищем. Тут он немного лукавит — в конце концов, именно прозвищем он и воспользовался, чтобы найти Коконоя. Вакаса молча делегирует ему полномочия в выборе места для разговора и пропускает вперед, позволяя вести. Вопросов у Коконоя явно хватит на многочасовую изнурительную беседу, но пока что он держит их при себе. Когда они доходят до многоквартирного дома — в котором, видимо, Коконой и живет, — тот останавливается и оборачивается. С его стороны это, наверное, выглядит так, будто Вакаса пришел чуть ли не линчевать его за то, что делал его друг, — месть за испорченное наследие и все подобное прочее. Впору бы и оскорбиться, потому что Первое поколение, в отличие от Восьмого и Девятого, никогда таким не занималось и в их времена такого дерьма не было, но не зная историю Коконоя. Вот уж у кого, а у него меньше всего поводов доверять любым взрослым — слишком часто он видел, насколько они прогнили. И слишком часто в этой гнили марал свои руки. Не то чтобы Вакаса ощущает себя слишком старым, но между ними десять лет разницы в возрасте. Он вздыхает. Расслабься, — Коконой выразительно приподнимает бровь. Вакаса повторяет его жест, снова перекатывая леденец во рту, и отводит взгляд. Он хотел попробовать передать что-нибудь Инуи в исправительную школу и наконец познакомиться с тобой, но не успел, поэтому я вместо него. Коконой застывает, глядя куда-то мимо Вакасы несколько долгих секунд, а потом моргает — и взгляд у него становится злым. А потом и вовсе действительно положил под Мадараме, как сучку? За столько-то времени? Иди к черту. Ты, и ваши с «Шини» подачки, и ваша драгоценная банда. Хватит с меня Черных Драконов. Видеть их не желаю. Он разворачивается и стремительно вбегает по лестнице, не оборачиваясь. На ресницах у него блестят злые слезы. Вакаса так и не успевает сказать, что «не успел» — это «умер». Где-то к дню четвертому нервы сдавать начинают даже у Харучие, который за этот период успел превратиться в хвостик Манджиро и был готов терпеть абсолютно все. Вакаса масштабами проблемы впечатляется, но как-то уменьшать их не собирается и тактично сбегает из собственной квартиры, превратившейся в поле боя, наказав Харучие и Сенджу всеми правдами и неправдами не пускать Манджиро на порог. Потому что сначала он найдет Изану, а уже потом будет решать все остальное. Через неделю, когда Манджиро посреди ночи забирается к нему в окно и прижимает к кровати, требуя ответов, Вакаса все же решает, что дела делать надо по-другому. Словами через рот. Он тяжело садится на кровати, смаргивает с ресниц мутный сон — первый нормальный за три дня, Манджиро, можно же было проявить хоть немного милосердия, — и хлопает по одеялу, чтобы его личный мучитель сел нормально, а не так, будто готов кинуться на него и драться, пока Вакаса не расскажет все, еще и с подробностями, к делу особо не относящимися. Вакаса милостиво замалчивает то, что сейчас тем, кто проиграет, будет сам Манджиро. Вот через пару лет они, возможно, уже смогут поговорить о чем-то кроме избиения младенцев, а пока что… Манджиро скрещивает ноги и смотрит на него глазами, похожими на черные дыры. Вакаса начинает очень нехорошо подозревать, у кого Харучие в конце концов, пусть и поздно, подхватил привычку вместо психоза просто сверлить человека пристальным взглядом. Вакаса почти чувствует желание дать паршивцу подзатыльник, но, с другой стороны, в отличие от Эмы с Харучие разговора о конфиденциальности не было. Так что подзатыльник выдать стоит скорее себе. Вакаса ерошит свои волосы. Курокава Изана — по крайней мере формально, но ваш с Эмой старший брат, — он устало трет глаза. По идее. Но и тут есть загвоздка: кровью ни с кем из вас он не связан. Шиничиро это, судя по всему, не остановило, а вот Изану переклинило. В том, что случилось с Черными Драконами, виноват Изана — эта порочная цепь началась с него, — Манджиро хмурится еще больше, и в его глазах появляется нехороший огонек. Вакаса не может его в этом винить, он и сам не до конца понимает, что делать с этим конкретным ребенком, но что-то делать надо. Изана был дорог Шиничиро, что бы между ними ни произошло. Вакаса осторожно кивает. Шини любил его, а я… — А ты пообещал позаботиться о нас, — заканчивает Манджиро и вдруг обнимает Вакасу, крепко сжимая его за пояс. Вакаса растерянно моргает, не зная, как ему реагировать на внезапное откровение. Он чувствует, как в горле встает ком. Вы дороги мне так же, как были дороги Шини, — он горько усмехается. Я здесь, потому что я этого хочу. Манджиро поднимает на него взгляд, переполненный разными эмоциями, и Вакаса в этой Бездне чувств просто задыхается. И думает, что немного боится: никто и никогда не смотрел на него так. Даже Шиничиро. Шиничиро смотрел на него нежно и влюбленно, и любовь его была тихой, мягкой, обволакивающей, и Вакаса купался в ней, постоянно боясь, что захлебнется или не отдаст в ответ достаточно, чтобы Шиничиро чувствовал себя таким же любимым, каким чувствовал себя Вакаса. Манджиро смотрит на него как на спасение. Как иногда смотрел на Шиничиро, когда становилось слишком тяжело и старший брат утешал, помогал, был рядом. Вакаса вспоминает, как несколько лет назад, пока они вдвоем продирались сквозь учебу, — Хэй, Вака, — Вакаса поднял голову, но Шиничиро не смотрел на него — его взгляд был направлен в окно. Вакаса скривился, заставив Шиничиро рассмеяться. Но черные глаза были серьезными. Шиничиро снова расхохотался и не стал продолжать разговор, вернувшись к домашке. Шиничиро спрашивал у него о Манджиро и Изане. Вакаса думает: а что, если бы я тогда развил тему. Что, если бы я ответил. Все было бы по-другому. Быть может, и Шиничиро был бы жив. Но, по крайней мере, мне он говорил только об одном, — все же отвечает Вакаса, пальцами зарываясь в растрепанную шевелюру Манджиро. Вакаса чувствует, как щемит сердце. Вроде рановато еще для сердечных приступов. Но он сам взялся заботиться об этих детях, которые рано или поздно доведут его до больничной койки. Но что есть, то есть.
Было слышно как ветер заставляет листья на деревьях тихо шелестеть. Красивое, голубое небо с милыми, маленькими, красивыми, белыми облаками, яркое солнце, которое так и светит на всё, создавая красивую картину, на которую засмотрелся Вака. Шин посмотрел на него и улыбнулся, ему нравилось просто смотреть на него, нечего не делая. Он просто улыбался и немного покраснев, не хотя отвёл взгляд и продолжил ремонтировать байк. Вака продолжал так стоять и смотреть на эту красивую картину, думая о своём. Шин же так и сидел весь мокрый. Достав из него воду, открыл и отпил немного, кинув бутылку в лоб Шина. Оооооой бляяяяя я сдооох.
Вакаса вошёл в тебя одним пальцем и стал двигаться внутри тебя затем добавляя второй и третий пальцы. Шиничиро стустил штаны А затем и боксеры поднёс свой член к твоему рту. Ты взяла головку члена в рот и начала сосать его. Твои стоны заглушал член Шиничиро который ты заглатывала по самое горло. Через несколько минут Вакаса почувствовал что ты сжимаешь его и потихоньку начал постанывать.
Вакаса Имауши рост и день рождения
- Токийские мстители аниме манга и фанфики
- |~•Вакаса и Шиничиро•~|
- Шиничиро/Вакаса – Telegraph
- (2024) Top 28 Most Powerful Characters in Tokyo Revengers Ranked
- Manjiro Sano x Takemichi Hanagaki - Manga Lotus
- Фф шиничиро и вакаса