Новости издание манифеста о незыблемости самодержавия год

11 мая 1881 г. император Александр III опубликовал манифест, который подтверждал незыблемость принципов самодержавия. 29 апреля 1881 года он издал Манифест «О незыблемости самодержавия» и развернул ряд реформ, которые были направлены на частичное сворачивание либеральных начинаний. Возражения Александр III отмел, а в Манифесте, который он подписал на следующий день, утверждалась незыблемость самодержавной власти и защита ее «для блага народного от всяких поползновений». Просмотр содержимого презентации «Издание Манифеста о незыблемости самодержавия». Манифест о незыблемости самодержавия следует рассматривать как исторический анекдот или предвидение?

Манифест о незыблемости самодержавия был издан 139 лет назад

Победоносцев, который был автором проекта текста, избранного Александром III, писал императору [1] : В среде здешнего чиновничества манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления. Зато все здравые и простые люди несказанно радуются. В Москве ликование, — вчера там читали его в соборах и было благодарственное молебствие с торжеством. Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления манифеста.

В то же время сторонники консервативной линии, охранительных начал восторженно приветствовали опубликование манифеста. Пред этим непререкаемым, пред этим столь твёрдым, столь решительным словом монарха должна, наконец, поникнуть многоглавая гидра обмана. Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нём наше спасение: оно возвращает русскому народу русского царя самодержавного» 410, 30 апреля 1881 г.

Либеральная пресса в лице «Голоса», «Страны», «Порядка» и других газет откликнулась на манифест статьями, в которых сделала вид, что не понимает действительную сущность обращения верховной власти, и выражала свои надежды на реформаторскую деятельность молодого императора. Манифест послужил как бы сигналом к смене правительства и перегруппировке сил в верхах. Лорис-Меликов, за ним 30-го министр финансов А. Абаза и 12 мая — военный министр Д. Однако правительство не сразу перешло прямо к проведению открыто консервативного курса. Это сказалось в выборе либерально окрашенных преемников ушедших министров: министром внутренних дел был назначен отличившийся в звании посла в Пекине и Константинополе граф Н. Игнатьев, министром финансов — бывший преподаватель Александра, киевский профессор Н.

Главная опасность такого положения заключалась в том, что утрачивался уникальный, свойственный только России образ жизни и ментальность. Поскольку «великое зло» реформ заключалось в разрушении сословной организации, задача состояла в «восстановлении нарушенного». Идеи Пазухина произвели чрезвычайно благоприятное впечатление на Д.

Толстого, который призвал сочинителя на должность правителя собственной канцелярии, поручив ему разработку законопроектов, позволяющих «восстановить нарушенное». Результатом этой работы были закон о земских начальниках и новое положение о земских учреждениях. Полномочия земского начальника, соединявшего в своем лице административную и судебную власть к ним, в частности, переходили полномочия упраздняемых мировых судей , были очень широки, он мог отменять любое постановление сельских и волостных сходов, отстранять от должности выборных крестьянских старост, подвергать аресту и штрафу лиц податных сословий.

Члены волостных судов, ранее избиравшиеся крестьянами, теперь назначались земскими начальниками. В именном указе Сенату введение института земских начальников мотивировалось заботой о крестьянстве. Одна из главных причин этого неблагоприятного явления заключается в отсутствии близкой к народу твердой правительственной власти, которая соединяла бы в себе попечительство над сельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и с обязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и права частных лиц в сельских местностях».

По существу введение института земских начальников означало восстановление в деревне власти аналогичной прежней помещичьей. Не удивительно, что среди крестьян, как докладывал московский генерал-губернатор В. Долгоруков министру внутренних дел, «бродит подозрение, что новые органы правительственной власти есть не что иное, как первый шаг к их вторичному закрепощению».

Проект преобразования земских учреждений, разработанный Пазухиным, предусматривал полную ликвидацию всесословности и выборности, но Государственный совет не решился на такую радикальную меру, и проекты были сильно смягчены. Принципы всесословности и выборности не были отброшены вовсе, но пределы их применения были значительно сужены. В соответствии с новым «Положением о губернских и уездных земских учреждениях», утвержденным 12 июня 1890 г.

Крестьяне утратили право непосредственного выбора своих представителей, теперь они выбирали только кандидатов в гласные, а гласные назначались губернатором из числа кандидатов по представлению уездного съезда земских начальников. Остальные сословия должны были «знать свой шесток» и не пытаться с этого шестка соскочить. Идеалу «народной монархии» соответствовало общество с низкой, а в пределе - нулевой, как сказали бы современные социологи, «социальной мобильностью».

Достижению этой цели должны были служить многочисленные законодательные акты , укрепляющие крестьянскую общину и затрудняющие крестьянам выход из нее, а также построение сословной школы. Именно эту цель преследовал знаменитый циркуляр министра просвещения И. Делянова, прозванный острословами циркуляром «о кухаркиных детях».

В 1887 г. Политика русификации не была в империи новостью. Однако прежде она применялась лишь в отношении народов, уличенных или подозреваемых в сепаратистских устремлениях.

В завещании, составленном в сентябре 1876 г. При Александре III русификация перестала быть наказанием, налагаемым на непокорный край; она приобрела характер систематической политики по отношению ко всем подвластным российскому государю национальностям, даже наиболее ему верным. Само значение «русификации» резко изменилось.

Государство-семья не может вмещать в себя подданных чужеродных культурных типов, поскольку эти типы сопряжены с иным общественно-политическим строем. Как писал в 1882 году Катков в «Московских ведомостях», «Россия может иметь только одну государственную нацию». Но «великие реформы» и экономический рывок во второй половине XIX века способствовали социально экономическому и культурному развитию окраин - т.

Критерии «русскости» в царствование Александра III постепенно смещались в направлении чисто политическом. Если еще в начале XIX века «русский» означало всего лишь «относящийся к России», а затем, в николаевскую эпоху «официальной народности», это слово стало означать православного верноподданного, то при Александре III слово «русский» теряет связь с культурными и вероисповедными качествами и становится исключительно политической характеристикой настолько, что никому уже не казалось странным, что «истинно русским» называют главного московского черносотенного публициста Грипгмута, ставшего после смерти Каткова редактором «Московских ведомостей», или ялтинского градоначальника Думбадзе, отличавшегося особой полицейской свирепостью. А в 1905 г.

Представитель русского народа в этом политическом смысле не может быть носителем либеральных или революционных идей и намерений. Лица несоответственных убеждений, даже титулованные дворяне, как, например, лидер либералов князь Д. Шаховской, на титул «истинно русского» человека претендовать не могли.

В этом смысле слово «русский» частенько употребляется и в современной полемике, например, когда историк-монархист Александр Боханов говорит: «Александр III был русским человеком, русским по строю своих мнений и чувств, считал, что сильная государственная власть есть благо для страны». Именно в этом смысле «Гражданин» Мещерского призывал «русскую партию» сплотиться «перед угрозой для русской народности со стороны партии польской, финской, жидовской, армянской, малороссийской». Александр III решительно стал во главе «русской партии».

При вступлении на престол в 1881 г. Для подготовки мероприятий, долженствовавших унифицировать управление в крае, была проведена в 1882 г. Манасеина, а вскоре по ее рекомендациям проведен и ряд реформ.

Законом 9 июля 1888 г. В 1889 г. С 1884 г.

Законами 1889—1890 гг. В 1893 г. В 1890 г.

В центре католической Варшавы был отстроен колоссальный православный храм св. Александра Невского, снесенный «благодарными» поляками в 1920 г. Особенно сильным стеснениям были подвергнуты евреи, влияние которых казалось идеологам александровской эпохи особенно разрушительным для истинно русского сословного строя жизни.

Впервые основания этого нового курса, который означал переход от политики ассимиляции евреев к их дискриминации, были намечены в записке царю, составленной Игнатьевым 12 марта 1881 г. Многими законными и незаконными путями и средствами они имеют громадное влияние на чиновничество и вообще на весь ход дел… Проповедуя слепое подражание Европе, люди этой группы, ловко сохраняя свое нейтральное положение, очень охотно пользуются крайними проявлениями крамолы и казнокрадства, чтобы рекомендовать свой рецепт лечения: самые широкие права полякам и евреям, представительные учреждения на западный образец. Собственно и Земский собор был нужен Игнатьеву, чтобы заглушить эти «польско-жидовские крики».

Резолюций царя на экземпляре, сохранившемся в архиве Игнатьева, нет, но государь, вообще не жаловавший «инородцев», программу несомненно одобрял. Во всяком случае, Валуев в дневнике 21 апреля 1881 г. Проведение последовательной государственной политики дискриминации евреев требовало, однако, публичного идеологического обоснования.

Свой вариант такого обоснования вскоре после цареубийства 1 марта 1881 г. В статье, опубликованной в «Петербургских ведомостях» вскоре после цареубийства, он утверждал, что «нигилисты и социалисты» - только «грубое, нередко бессознательное орудие», что их направляют на преступления «не столько враги собственности и общественного порядка, сколько внутренние и внешние враги Русского государства, русской национальности». Среди врагов России Иловайский на первое место ставил поляков, а на второе - евреев, на том основании, что «в последних процессах, убийствах, покушениях и университетских беспорядках они выступают едва ли не самым деятельным элементом».

Но этот простодушный аргумент Иловайского легко опровергался либералами указанием на то, что именно «стеснения» против поляков и евреев толкают их во множестве в ряды революционеров. И тогда на помощь власти пришли гораздо более искушенные «истинно русские». Почтенный славянофил Иван Аксаков создал из антисемитизма почти респектабельную политическую доктрину.

В сентябре 1881 г. Брафман извлек из архива книгу постановлений виленского кагала - органа самоуправления еврейской общины в Речи Посполитой, а затем в черте оседлости занимавшегося сбором налогов с еврейского населения и налагавшего наказания на нарушителей религиозных обычаев. Он принялся утверждать, что кагалы продолжают тайно существовать и после того как они были упразднены законом 1844 г.

Именно они, сплачивая еврейские общины в единую монолитную корпорацию, обеспечивают им успех в коммерции и возможность эксплуатации нееврейского населения. По мысли Аксакова, российские кагалы, составляющие «государство в государстве», направляются из зарубежного центра, цель которого - установить власть еврейского народа, продолжающего считать себя единственным богоизбранным народом и не признавшего Христа мессией, над всем миром, то есть установить, как писал Аксаков, «миродержавство антихристианской идеи во образе миродержавства еврейского». Евреям запрещалось селиться вне городов и местечек, а также прекращалось совершение всех купчих крепостей, закладных и арендных договоров на имя евреев, доверенностей на недвижимое имущество.

Далее правовые ограничения, тесно сковавшие экономическую и культурную жизнь российских евреев, посыпались как сор из дырявого мешка, причем эти ограничения весьма часто проводились не в форме нового закона, а в форме сенатских разъяснений действующего законодательства. Число городов, где дозволялось жить евреям, постоянно сокращалось. Законами 28 марта 1891 г.

Эта льгота была отменена по требованию московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и привела к высылке из одной только Москвы 17 тысяч семей. Ограничивалась свобода хозяйственной деятельности евреев. С 1893 г.

Ограничивалась для евреев и возможность получения образования. Министерством народного просвещения была установлена процентная норма для евреев в учебных заведениях. В черте оседлости число учащихся-евреев не должно было превышать десяти процентов, в остальных местностях империи - пяти, а в столицах - трех.

Национальная политика правительства вызвала решительный протест в русском образованном обществе. Философ Владимир Соловьев, выступавший в качестве публициста в журнале «Вестник Европы», убедительно показал, что насилие в религиозном и национальном вопросах противно Евангелию, а русификацию квалифицировал как «тамерлановщину». Однако русские либералы, выступая против национально-религиозных гонений, могли в то время предложить в качестве альтернативы политике ассимиляции и дискриминации только идею «свободного соревнования» национальных культур.

Реализация этой привлекательной, на первый взгляд, идеи неизбежно обрекала на исчезновение малочисленные народы , не защищенные особыми охранными привилегиями и институтами собственной государственности. Политика Александра III не достигла намеченной цели. Разоряющееся и деградирующее дворянство не могло стать надежной опорой власти.

Дворянство образованное и преуспевающее оказывалось зараженным западным духом и требовало свобод. Установление дворянской опеки над крестьянами и стеснение крестьянской свободы привели к катастрофическому голоду 1891—1892 гг. Русификация молодых народов, не имевших собственной интеллигенции, вроде «сибирских инородцев», имела некоторый успех, но зато из числа народов с богатой собственной культурой и интеллигенцией выходили все более радикальные противники режима.

Политика национальных и религиозных гонений способствовала разложению Российской империи как наднациональной общности. Все свое царствование Александр III «сеял ветер», «пожинать бурю» досталось его сыну. Подробнее на эту тему: Евреи в России: История и культура.

Сскиринский С. Родословная российской свободы. Заиончковский П.

Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х гг. Полунов А. Под властью обер-прокурора.

Государство и церковь в эпоху Александра III. Репников А. Консервативная концепция российской государственности.

Твардовская В. Чернуха В. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг XIX в.

Победоносцев К. Был дарован Манифест, который предельно четко расставил все акценты и определил все последующее царствование нового Государя. Официально он назывался несколько громоздко и тяжеловесно, но в то же время заголовок давал полное представление о его содержании: «О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России».

Однако в историю этот документ вошел с более кратким, но не менее выразительным названием: как «Манифест о незыблемости самодержавия». Документ этот готовился обер-прокурором Св. Синода, видным консервативным деятелем К.

Победоносцевым втайне от либеральных министров. Последние узнали о Манифесте лишь поздно вечером на совещании у графа М. Милютин, - поразила нас как громом: какой манифест?

С кем советовался Государь? Абаза в сильных выражениях высказали свое негодование и прямо заявили, что не могут оставаться министрами. Я присоединился к их мнению».

По словам же Победоносцева, чтение Манифеста вызвало у большинства министров взрыв негодования: «Абаза, выходя из себя, кричал: надо остановить, надо требовать, чтобы Государь взял назад это нарушение контракта, в который он вошел с нами... Лорис остановил его». В письме к брату Великому князю Владимиру Александровичу он писал: «Я давно об этом думал, но многие отсоветовали и министры все обещали мне своими действиями заменить Манифест, но так как я не могу добиться никаких решительных действий от них, а между прочим шатание умов продолжается все более и более, и многие ждут чего-то необыкновенного, то я решился обратиться к Конст.

Победоносцеву составить мне проект Манифеста, в котором бы высказано было ясно, какое направление делам желаю я дать, и что никогда не допущу ограничения Самодержавной власти, которую нахожу нужною и полезную России. Кажется, Манифест составлен очень хорошо... Итак дай Бог, в добрый час».

А за пару недель до этого, получив от российского посла в Берлине П. Сабурова информацию, что немецкий канцлер убежден в том, что не расширение реформ, а лишь решительные меры против революционеров помогут верховной власти в России укрепить свое положение и престиж, Александр III замечал: «Это до того верно и справедливо, что, дай Бог, чтобы всякий русский, а в особенности министры наши поняли наше положение, как его понимает князь Бисмарк, и не задавались бы несбыточными фантазиями и паршивым либерализмом». Поэтому несмотря на давление со стороны министров-либералов, 30 апреля царский Манифест был опубликован в «Правительственном вестнике», вызвав у консервативной части общества ликование, а у либеральной - возмущение.

Что же представлял собой этот царский Манифест, вызвавший такое возмущение в либеральном лагере? Позволим об этом судить читателям, предоставив полный текст документа: «Объявляем всем верным Нашим подданным: Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученическою кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления. Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицем Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит нас Своею Всесильною помощью.

Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления. В Бозе почивший Родитель Наш, прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровию запечатлел великое Свое служение. Не столько строгими велениями власти, сколько благостью ее и кротостью совершил Он величайшее дело Своего Царствования - освобождение крепостных крестьян, успев привлечь к содействию в том и дворян-владельцев всегда послушных гласу добра и чести; утвердил в Царстве Суд, и подданных Своих, коих всех без различия соделал он на всегда свободными, призвал к распоряжению делами местного управления и общественного хозяйства.

Да будет память Его благословенна во веки! Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди верного народа, готового положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом. Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений.

Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих Отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской Власти. Под сению Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее. Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем».

Досада и негодование оппозиционного лагеря, с подачи которого Манифест из-за содержавшегося в нем речевого оборота: «... В нем не было ни слова о реформах, ни о «конституции» Лорис-Меликова... Либерально и революционно настроенным современникам даже казалось, что документ этот «дышал вызовом и угрозою».

Поэтому практически сразу же после издания Манифеста либеральные министры - М. Лорис-Меликов, А. Абаза, Д.

Милютин - в знак протеста подали в отставку. И тем самым, как замечает историк И. Дронов, «окончательно саморазоблачились», ведь поскольку в Манифесте речь шла лишь о незыблемости самодержавия, а не отказе от реформ, то возмущение этим документом означало лишь одно: либералы не мыслили себе реформирования страны без ограничения царской власти конституцией.

Это, кстати, сразу же понял Государь, заметивший в письме к Лорис-Меликову, что его прошение об отставке совпало с днем объявления Манифеста подданным. Без единства между министрами никакое дело идти не может. Грустно только, что поводом Вашей просьбы послужил мой Манифест, в котором я заявляю России о твердом моем намерении охранять в неприкосновенности Самодержавную власть.

Сожалею, что ни Вы, ни граф Лорис-Меликов не наши более приличного повода... Победоносцев сообщал в частном письме к Государю: «... В среде здешнего чиновничества манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления.

Зато все здравые и простые люди несказанно радуются. В Москве ликование, - вчера там читали его в соборах и было благодарственное молебствие с торжеством. Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления манифеста.

Лишь бы только не замедлили теперь явственные знаки той политики, которая возвещена в манифесте». Вторил Победоносцеву и известный консервативный публицист, редактор «Московских ведомостей» М. Катков, писавший 30 апреля: «Теперь мы можем вздохнуть свободно.

Конец малодушию, конец всякой смуте мнений! Перед этим непререкаемым, перед этим столь твердым, столь решительным словом Монарха должна наконец поникнуть многоглавая гидра обмана. В нем наше спасение: оно возвращает русскому народу русского Царя Самодержавного, от Бога приявшего власть Свою и лишь пред Богом ответственного.

Посрамлены ковы наших врагов и поползновения малодушных в нашей среде умалить и унизить священную власть и отнять у нашего народа его драгоценнейшее достояние, наследие его многовековой страды и крови, силу его жизни, залог его будущего.

В этой второстепенной должности он и провёл всё царствование Александра III. При этом выступал как второе лицо в государстве благодаря личному знакомству с новым императорорм, которому в молодости преподавал право. Именно Победоносцев выступил с яркой речью 8 марта 1881 года, критикуя проект Лорис-Меликова в частности и все Александровские реформы вообще. Именно Победоносцев лично сочинил "Манифест о незыблемости самодержавия". Один из современников сравнивал Победоносцева с морозом, "который препятствует дальнейшему гниению; но расти при нём ничего не будет". В конце концов это заметил и царь. Витте вспоминал, что в начале 1890-х годов император советовал ему не поддаваться влиянию Победоносцева: "вообще Победоносцев человек очень ученый, хороший, … но … тем не менее, из долголетнего опыта, он убедился, что Победоносцев отличный критик, но сам никогда ничего создать не может". Эту разочарованную оценку Александр III даст своему соратнику на закате царствования, но в его начале обер-прокурор Синода стал главным оформителем консервативных царских устремлений.

Правление Александра III: самое важное

Дело, однако, было вовсе нешуточное. Манифест был решительным ответом разом нескольким партиям, обнаруживающим «поползновения» на самодержавность власти. В открытом письме Александру III Исполнительный комитет «Народной воли», нарисовав картину глубокого социального и политического кризиса, поразившего Россию, утверждал: Условия, которые необходимы для того, чтобы революционное движение заменилось мирной работой, созданы не нами, а историей. Мы не ставим, а только напоминаем их. Этих условий, по нашему мнению, два: 1 общая амнистия по всем политическим преступлениям прошлого времени, так как это были не преступления, но исполнение гражданского долга; 2 созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни и переделки их сообразно с народными желаниями. Считаем необходимым напомнить, однако, что легализация верховной власти народным представительством может быть достигнута лишь тогда, если выборы будут произведены совершенно свободно. Поэтому выборы должны быть произведены при следующей обстановке: 1 депутаты посылаются от всех классов и сословий безразлично и пропорционально числу жителей; 2 никаких ограничений ни для избирателей, ни для депутатов не должно быть; 3 избирательная агитация и самые выборы должны быть произведены совершенно свободно, а потому правительство должно в виде временной меры, впредь до решения народного собрания, допустить: а полную свободу печати, в полную свободу сходок, г полную свободу избирательных программ. Вот единственное средство к возвращению России на путь правильного и мирного развития.

Заявляем торжественно пред лицом родной страны и всего мира, что наша партия со своей стороны безусловно подчинится решению народного собрания, избранного при соблюдении вышеизложенных условий, и не позволит себе впредь никакого насильственного противодействия правительству, санкционированному народным собранием. Итак, ваше величество, решайте. Перед вами два пути. От вас зависит выбор. Мы же затем можем только просить судьбу, чтобы ваш разум и совесть подсказали вам решение, единственно сообразное с благом России, с вашим собственным достоинством и обязанностями перед родною страной». Бурцев В. За сто лет.

Женева, 1898. Мало кто тогда в России так прямо и решительно требовал политических свобод и законодательного парламента, но о необходимости для власти «живого общения с представителями земли» говорили и писали многие, от вольнодумных либеральных публицистов до царских министров. Вопрос о реформе системы государственного управления был снят с повестки дня. Кризис доверия Великие реформы Александра II не затронули организацию власти. В результате система государственного управления и принятия решений оказалась не соответствующей новым задачам и условиям жизни. Уже это обстоятельство само по себе создавало немалые трудности, которые были усугублены натиском агрессивного террористического меньшинства. Власть оказалась в глубоком кризисе, выход из которого часть сотрудников Александра II искала в допущении «общества делам внутреннего управления», другая часть, напротив, стремилась к ужесточению властной вертикали и более полному контролю над обществом.

Первое крупное столкновение, приведшее к победе консервативных сил, было спровоцировано покушением на царя студента Дмитрия Каракозова. Каракозов стрелял в государя, прогуливавшегося в Летнем саду, а уже 5 апреля в заседании Комитета министров ярый консерватор обер-прокурор Синода граф Дмитрий Андреевич Толстой повел наступление на либерального министра народного просвещения Александра Васильевича Головнина, утверждая, что распространение либеральных и революционных идей в студенческой среде - результат политики министерства. В результате Головнин подал в отставку и Толстой занял его место. Вслед за Головкиным оставили свои посты еще несколько крупных либеральных сановников. Остряки шутили, что Каракозов «одной пулей сразил четырех министров». Реакция поначалу затронула главным образом сферы просвещения и печати. Были немедленно закрыты два самых острых демократических журнала - «Современник» Н.

Некрасова и «Русское слово» Г. Благосветлова - «вследствие доказанного с давнего времени вредного их направления», 13 мая 1866 г. Идеологом школьной реформы выступал блестящий консервативный публицист Михаил Никифорович Катков - издатель влиятельного журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости». Катков в своих изданиях резко критиковал головнинский гимназический устав 1864 г. Восставая против преподавания предметов, способствующих формированию самостоятельного образа мысли, он требовал замены их предметами дисциплинирующими, позволяющими усваивать абсолютные истины и точные понятия, и не дающими простора для «умствования». На подготовку реформы ушло несколько лет, и только в мае 1871 г. Александр II утвердил, однако, мнение меньшинства, и 15 мая 1871 г.

Реформа заключалась в том, что единственным типом среднего учебного заведения, дающего право поступления в университет без экзаменов, становилась классическая гимназия, в курсе которой главенствующее место занимали древние языки и математика 5—6 часов в неделю, в начальных классах - до 8. Преподавание русского языка, истории, новых языков и особенно словесности сильно сокращалось до 2 часов в неделю. Из естественных наук в программе уцелела только физика, на которую отводилось по 2 часа в неделю и только в трех старших классах. Реальные гимназии ликвидировались и заменялись реальными училищами с шестилетним курсом обучения в гимназии - 8-летним , окончание которых не позволяло поступить в университет. Более того, из программы реальных училищ тщательно вытравливались все общеобразовательные предметы, а «дисциплинирующую» функцию исполняли математика и черчение, которым отводилась львиная доля учебного времени. Естествознание было оставлено в мизерных объемах, причем преподаваться оно должно было, как говорилось в объяснительной записке к программе, не научно, а «технологически». Затем последовала реформа начальной школы.

Положение о начальных народных училищах 1863 г. Постепенно лидирующая роль в этой сфере перешла к органам земского самоуправления, в чьих школах учебный процесс был лучше поставлен, нежели в школах, находящихся в ведомстве Министерства народного просвещения и Святейшего синода. Земская школа заводилась совершенно заново, поскольку земцы не без оснований находили постановку школьного дела в дореформенной России совершенно неудовлетворительной. Прежде всего земства, не ассигнуя больших средств на открытие собственно школ, принялись за выработку программ и отработку постановки дела. Здесь быстро обнаружились талантливые теоретики и практики, такие как Н. Пирогов, К. Ушинский, В.

Водовозов, В. Стоюнин, барон Н. Преимущественное внимание земства, взявшие на себя роль первопроходцев черниговское, новгородское, петербургское , уделяли открытию учительских семинарий для подготовки хороших учителей , в число которых допускались и женщины. Заведование своими школами земства поручали, как правило, управам или членам училищных советов от земства, и лишь в исключительных случаях передоверяли его полностью училищным советам, в которых помимо специально выбранных земских представителей состояли чиновники, назначаемые Министерством народного просвещения, и священники, по назначению епархиального начальства. С приходом Д. Толстого Министерство народного просвещения взяло курс на установление строгой бюрократической опеки над общественной школой и учителями. Учебники и книги, допускаемые в народные училища, подвергались строгой цензуре ученого комитета Министерства; число таких книг было крайне ограничено.

В 1869 г. Министерство старалось изъять вопросы содержания преподавания и постановки учебного дела у земств с тем, чтобы они только финансировали школы. Само же Министерство старалось всячески сузить программу народных школ, не допуская никаких предметов, кроме Закона Божия, чтения, письма, арифметики, пения и обучения ремеслу. Этот натиск на земскую школу завершился изданием 25 мая 1874 г. Земство утратило в значительной степени свободу действий в собственных школах, поскольку назначение и учителей и инспекторов оказалось в ведении советов, в которых представители земств лишились решающего голоса. Под давлением Толстого началось наступление и на органы земского самоуправления. Законом 21 ноября 1866 г.

Законом 13 июня 1867 г. Последняя мера была особенно болезненно воспринята либеральным обществом, поскольку многие административно-правовые вопросы могли проникнуть на страницы печати только в форме протоколов земских собраний и отчетов земских комиссий. Единомышленник Толстого граф К. Пален, занявший осенью 1867 г. Прежде всего была сокращена сфера применения новых судебных институтов. Законом 1871 г. В 1872 г.

Пален уже административными мерами, не меняя законодательства, повел атаку и на независимую адвокатуру. Он перестал учреждать, как это предполагалось судебными уставами, советы присяжных поверенных, и в тех судебных округах, где они до того не были созданы, все вопросы допущения в сословие и исключения из него разрешались не корпоративным адвокатским институтом, а коронными судьями. Правительство Толстого перешло к полной русификации царства Польского, где прежде считалось необходимым предоставлять полякам своего рода культурную автономию , решительно пресекая только попытки политического обособления. Начиная с 1866 г. При попечителе учебного округа Апухтине стеснения доходят до того, что запрещается преподавание на польском языке даже Закона Божия, в результате чего его преподавание в большинстве школ вовсе прекращается. В сепаратизме были обвинены и «украинофилы» - немногочисленные интеллигенты, занимавшиеся на тот момент только этнографическим изучением «Малороссии». В 1875 г.

Тогда же было запрещено печатание книг и театральные представления на украинском языке. Толстовские акции имели последствия совершенно противоположные тем, на какие он рассчитывал. Не достигнув своей непосредственной цели - «введения единомыслия», - они способствовали взрывному росту оппозиционных настроений в широких кругах легальной общественности, разочаровавшейся в возможностях правительства вести страну по пути прогрессивных преобразований. Власть не доверяла обществу, общество теряло доверие к власти. Возникшее таким образом отчуждение стало особенно опасно в условиях натиска, предпринятого на власть народовольцами-террористами в конце 1870-х гг.. После процесса Веры Засулич поток террористических актов начал нарастать лавинообразно. Но особое беспокойство правительства вызывало то обстоятельство, что террористы не встречали противодействия и даже морального осуждения в обществе.

Мезенцова и скрылся. Публика не предприняла никаких усилий для задержания убийцы. Правительство начинает сознавать необходимость привлечения общества к борьбе с «крамолой». Александр II обратился к представителям сословий в Москве со словами: «Я надеюсь на ваше содействие, чтобы остановить заблуждающуюся молодежь на том пагубном пути, на который люди неблагонадежные стараются ее завлечь». Важным симптомом кризиса стала готовность земских либералов, принципиально отвергающих незаконные способы политической борьбы, перейти к нелегальным методам. Законопослушные земцы начинают устраивать конспиративные съезды. А 3 декабря 1878 г.

Беренштама состоялось совещание либеральных земцев во главе с И. Петрункевичем с лидерами южного исполнительного комитета «Земли и воли». Петрункевич уговаривал революционеров «временно приостановить всякие террористические акты, чтобы дать нам, земцам, время и возможность поднять в широких общественных кругах и прежде всего в земских собраниях открытый протест против правительственной внутренней политики и предъявить требование коренных реформ в смысле конституции, гарантирующей народу участие в управлении страной, свободу и неприкосновенность прав личности». Предложение Петрункевича было отвергнуто. Тем не менее земцы решились устроить на свой страх и риск кампанию заявлений в земских собраниях. Тверское губернское земское собрание обратилось к императору с адресом, в котором требовало для России конституции, ссылаясь на то, что она была дарована освобожденной недавно Болгарии. Земство Тверской губернии смеет надеяться, что русский народ, с такою полною готовностью, с такою беззаветною любовью к своему царю-освободителю несший все тяжести войны, воспользуется теми же благами, которые одни могут дать ему возможность выйти, по слову государеву, на путь постепенного, мирного и законного развития».

Власти поспешили прекратить земскую кампанию репрессиями. Министр внутренних дел циркулярно известил предводителей дворянства, председательствующих в земских собраниях, что они будут привлекаться к ответственности в случае подобных демонстраций. Черниговское губернское земское собрание, в котором Петрункевич выступил с обращением аналогичным тверскому было разогнано жандармами, а сам он был выслан административным порядком в Костромскую губернию. Соловьев совершил неудачное покушение на Александра II. Правительство ответило усилением административных репрессий, для борьбы с крамолой была укреплена «вертикаль власти» и образованы чрезвычайные временные генерал-губернаторства. Однако становилось все очевиднее, что одними репрессиями преодолеть кризис невозможно. Первым практический опыт привлечения общественности на сторону власти предпринял М.

Лорис-Меликов, назначенный таким временным генерал-губернатором в Харьков. Популярный генерал, герой двух русско-турецких войн, Михаил Тариелович привлек к себе общественные симпатии и как администратор. Незадолго до назначения в Харьков он прославился на всю Россию тем, что из 4 миллионов рублей, ассигнованных из казны на борьбу с эпидемией чумы в Астрахани, ухитрился потратить 300 тысяч, чего оказалось совершенно достаточно для преодоления бедствия, а оставшиеся средства до копейки вернул в казначейство. В Харькове Лорис-Меликов, усилив полицию, одновременно предпринял несколько шагов, чтобы привлечь на сторону власти «представителей местных интересов», решительно ограничив произвол местной администрации. Одновременно идеи «примирения» с обществом стали развиваться некоторыми высшими чиновниками в Петербурге. Председатель Комитета министров граф П. Валуев извлек из нафталина собственный проект созыва совещательного учреждения, наподобие Земского собора, отвергнутый в начале 60-х гг.

На сей раз сочинение Валуева, «отличавшееся витиеватой и внушительной неопределенностью», было встречено более внимательно, и его начали всерьез обсуждать в придворных кругах. В том же направлении действовал председатель Государственного совета великий князь Константин Николаевич, напомнивший государю об аналогичном проекте князя Урусова, составленном в 1866 г. Государь пребывал в нерешительности, а тем временем Степан Халтурин, нанявшийся истопником в Зимний дворец, ежедневно проносил в свою подвальную каморку, расположенную прямо под парадной императорской столовой, очередную порцию динамита. Только случайность спасла императорскую фамилию. Поезд, доставивший в Петербург принца Баттенбергского, которого предполагалось потчевать торжественным обедом, опоздал, и царская семья не успела к моменту взрыва занять свои места в столовой. Происшествие было чрезвычайное не только по множеству жертв между подвальной каморкой и столовой размещалось караульное помещение, и в результате взрыва погибли несколько десятков караульных. В случае успеха была бы уничтожена вся императорская фамилия и возникал бы вопрос или о выборе новой династии или о перемене формы правления.

Взрыв царской резиденции в центре столицы означал, во всяком случае, полное крушение существовавшей системы охраны и крайнюю опасность сложившегося положения. Александр II созвал совещание для обсуждения валуевского проекта, в ходе которого наследник, великий князь Александр Александрович, предложил вместо созыва местных людей учредить чрезвычайную следственную комиссию, которой должна быть предоставлена и значительная распорядительная власть. План этот был первоначально царем отвергнут, однако на следующий день, проведя новое совещание с находившимися в Петербурге генерал-губернаторами, в числе которых был и Лорис-Меликов, царь пришел к выводу о необходимости ввести в стране диктатуру. Уже 15 марта Лорис-Меликов, следуя избранной тактике борьбы с крамолой путем привлечения на сторону власти либеральной общественности, опубликовал воззвание «К жителям столицы», в котором обратился за поддержкой к «благомыслящей части общества» для восстановления порядка в стране. Одновременно была продемонстрирована предельная жесткость в отношении террористов. Ипполит Млодецкий, совершивший 20 февраля покушение на Лорис-Меликова, уже 22 февраля был повешен по приговору военно-окружного суда. Либеральный публицист Н.

Михайловский ехидничал, что «благодарная Россия изобразит Лорис-Меликова в статуе с волчьим ртом спереди и лисьим хвостом сзади». Позже, в советской литературе, основываясь на этой характеристике, Лорис-Меликов был изображен жестоким лицемером, что совершенно не соответствовало действительности. Свою задачу он видел в умиротворении страны путем возвращения к реформаторской политике, прерванной толстовской реакцией. Программа ближайших преобразований, предложенная в докладе Лорис-Меликова 11 апреля 1880 г. В подтверждение серьезности намерений правительства проводить более либеральный курс по почину Лорис-Меликова обществу были сделаны два важных символических жеста. В конце апреля был отправлен в отставку министр народного просвещения Д. Толстой, бывший по совместительству и обер-прокурором Синода.

Увольнение его состоялось накануне Пасхи и было принято обществом как «пасхальное яичко», в столицах обыватели вместо традиционного «Христос воскресе» приветствовали друг друга в Светлое воскресенье возгласами: «Толстой сменен, воистину сменен». Впредь дела о политическом розыске вводились в общую систему государственного управления, для чего при Министерстве внутренних дел, которое возглавил Лорис-Меликов, создавался Департамент полиции, причем во главе департамента был поставлен бывший прокурор судебной палаты В. Плеве, что было воспринято как намерение ввести действия полиции в более строгие правовые рамки. Эпоху правления Лорис-Меликова окрестили «диктатурой сердца». Решительно обрушиваясь на все силы, формально нарушавшие закон от репрессий Распорядительной комиссии пострадали не только революционеры, но и либералы, хотя и в меньшей степени , он в то же время последовательно проводил курс на «ненарушимость гражданских прав» мирных обывателей. При Лорис-Меликове были отменены все стеснительные поправки к земскому положению, принятые в эпоху Толстого, и восстановлено в значительной мере действие судебных уставов. Назначенный вместо консерватора Грейга министром финансов либерал А.

Абаза немедленно отменил тяжкий для низов налог на соль и приступил к разработке других либеральных финансовых мер. Было облегчено положение печати, наступила новая «оттепель». Начали выходить либеральные журнал «Русская мысль» и еженедельная газета «Земство». Печати позволялось обсуждать в широких пределах политические вопросы за единственным исключением - она ничего не должна была говорить о конституции. Лорис-Меликов собрал у себя - невиданное ранее дело! Как вспоминал позднее председатель Государственной думы С. Муромцев, бывший тогда редактором «Юридического вестника», министр преследовал цель «разъяснить им, чтоб они не волновали напрасно общественных умов, настаивая на необходимости привлечения общества к участию в законодательстве и управлении - в виде ли представительных собраний на манер европейских, в виде ли наших бывших земских соборов, - что ничего подобного в виду не имеется и что ему, министру, подобные мечтательные разглагольствования прессы тем более неприятны, что напрасно возбуждаемые ими надежды в обществе связываются с его именем, хотя он, министр, никаких полномочий не получал на это и сам лично в виду ничего подобного не имеет».

Толки в печати были вызваны неоднократно упоминавшимся в различных записках и докладах Лорис-Меликова намерением привлечь «сведущих людей», выборных от дворянства, земств и органов городского самоуправления, к обсуждению проектов правительственных распоряжений. В сентябре 1880 г. В докладе, представленном императору 28 января 1881 г. В состав двух комиссий одна условно именовалась «финансовой», другая «административно-хозяйственной» наряду с назначаемыми от правительства чиновниками должны были войти выборные депутаты от земств и городов. Далее предусматривалось участие 10—15 выборных членов комиссий в обсуждении этих законопроектов в Государственном совете. Валуева, которое одобрило предлагаемые министром внутренних дел меры, за исключением введения выборных в Государственный совет. Сам созыв комиссий считался делом решенным.

Совет министров должен был собраться 4 марта. Заседание не состоялось. На престол взошел Александр III, человек совершенно иного склада и темперамента. Лорис-меликовский проект вновь обсуждался в заседании Совета министров 8 марта, и здесь на него повели решительную атаку консерваторы - граф С. Строганов и К.

Речь шла не просто о пересмотре новаций предыдущего царствования, которые, как писал Катков, «не все должным образом и с достаточной зрелостью продуманы, а во многом сфабрикованы по чужим лекалам, и потому… не имеют почвы и лишены смысла в России». Программу-максимум нового царствования через несколько дней после кончины Александра II сформулировал лидер славянофильского крыла консерваторов И. Пора покончить с петербургским периодом русской истории…» Новый царь, любивший допетровскую старину, охотно прислушивался к голосам тех, кого считал «истинно-русскими людьми». Однако между ними не было согласия относительно того, что практически означает такое возвращение «домой», а доведенные до логического завершения программы их пугали радикализмом. Последовательная реализация славянофильской аксаковской программы предусматривала создание органа «единения» царя с народом в обход бюрократии, которая представлялась помехой, излишним посредствующим звеном, подлежащим уничтожению, «средостением» между верховной властью и народом. Воплощение в жизнь идей Константина Леонтьева о «византизме» как основе российской самобытности должно было завершиться взятием Царьграда-Константинополя. А для сохранения государственной мощи России, без которой неосуществимо ее религиозное призвание, Леонтьев считал необходимым «создать кое-что небывалое в подробностях изгнать решительно евреев, сделать собственность менее свободной, а более сословной и государственной, и т. Реализация программы переквалифицировавшегося из террориста в искреннего монархиста Льва Тихомирова предусматривала в качестве идеала построение «охранительного социализма». И даже катковская программа дебюрократизации с опорой на дворянство иным министрам казалась опасной, а издания Каткова не раз получали строгие цензурные взыскания. Александр III прислушивался к советам М. Каткова которого в 80-е гг. Однако практическую политическую линию формировал пользовавшийся безусловным доверием царя обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев, человек осторожный до мнительности. Значение его довольно точно определил в частном письме к единомышленнику, государственному контролеру Т. Филиппову Константин Леонтьев: «Он как мороз; препятствует дальнейшему гниению, но расти при нем ничто не будет. Витте о Победоносцеве, что тот «…отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». В результате ни одна из традиционалистских доктрин не была взята на вооружение властью в чистом виде и не проводилась последовательно. Усилиями Победоносцева программа нового царствования свелась к «патриотическому здравомыслию», проводимые меры заимствовались из разных почвеннических программ в той степени, в какой их проведение не требовало резких поворотов и не грозило непредсказуемыми последствиями. По необходимости проводя либеральную политику в экономической сфере и лелея в самом общем виде консервативно-почвеннический идеал будущего, власть в практической политике в значительно большей степени руководствовалась указаниями «здравого смысла», чем определенной теоретической моделью. Отчасти это было связано с тем, что консервативно-традиционалистская идеология опиралась на систему иррациональных обоснований, ее постулаты были скорее предметом веры. В основе ее лежало представление о таких трудноуловимых субстанциях, как «русская почва» или «народный дух», не поддающихся научному исследованию и описанию. Идеологи власти оказались неспособны вооружить рациональными аргументами «патриотическую» программу, чтобы она могла противостоять на равных либеральным и радикальным проектам преобразования России. В самом общем виде консервативная идеология сводилась к представлению о России, как особом мире, особой цивилизации. Значительное влияние на идеологов этого лагеря оказала теория «культурно-исторических кругов» Н. Данилевского, согласно которой «идея», лежащая в основе того или иного «исторического типа», остается неизменной, и соответственно политические формы, выработанные одним народом, годятся только для этого народа. В отличие от либералов и социалистов, разделявших оптимистический взгляд на возможность прогресса, консерваторы были убеждены в неискоренимом нравственном несовершенстве человека. Исправить человека невозможно, возможно только сдерживать негативные проявления человеческой натуры, чему служит отеческая власть государства. Монарх подобен «отцу», а его подданные - «детям». Россия представляет собой «семью», а семья строится на основе естественной иерархии, аналогом которой применительно к обществу служит сословная структура. Практическая политика сводилась к двум важнейшим направлениям: восстановлению «истинно русских» начал администрации и борьбе за чистоту «русского духа». В исторической литературе нередко можно встретить утверждения, что этот курс во внутренней политике был взят не сразу после издания «ананасного» манифеста. Действительно, занявший место министра внутренних дел Н. Игнатьев, по видимости, продолжал некоторые начинания Лорис-Меликова. Он пригласил «сведущих людей» только не выборных, а назначенных самим правительством для обсуждения вопроса о снижении выкупных платежей, а в ноябре 1881 г. Каханова для подготовки проекта реорганизации всей губернской и уездной администрации на основаниях всесословности. Однако в исполнении Игнатьева лорис-меликовские инициативы удивительным образом выхолащивались, приобретали откровенно бутафорский характер. Так 19 марта 1881 г. Барановым был создан Временный совет при градоначальстве, члены которого избирались жителями, имевшими право участия в городских выборах. Некоторые либералы попростодушнее, как например издатель петербургской газеты «Голое», даже приветствовали этот «бараний парламент», единственная реальная функция которого состояла в штемпелевании полицейских распоряжений. Система выборов в него была так устроена, что первым по числу набранных голосов попал в его состав бывший петербургский градоначальник Ф. Трепов прославившийся, помимо экзекуции над Боголеповым, безграмотностью, вошедшей в поговорку; он ухитрялся делать четыре ошибки в слове из трех букв - писал «исчо» вместо «еще». Такой же бутафорский характер должен был иметь и Земский собор, который Игнатьев предложил собрать во время коронации Александра III. Скромные комиссии Лориса должны были реально участвовать в законотворчестве. Пышный собор Игнатьева, на который предполагалось созвать четыре тысячи депутатов, должен был продемонстрировать единение царя с народом и заставить «замолкнуть все конституционные вожделения». Игнатьев продолжал либеральные мероприятия, замышленные в эпоху «диктатуры сердца», в области финансово-экономической, но в политической сфере его курс был прямо противоположен лорис-меликовскому. По крайней мере два важнейших акта, с которыми связана политика контрреформ - положение «О мерах к охранению государственного порядка…» и «Временные правила о евреях», - появились именно в игнатьевское министерство. Оба эти игнатьевские акта грубо ограничивали гражданские права российских подданных, тогда как Лорис-Меликов стремился оборонять и даже расширять эти права в самые тяжелые моменты государственного кризиса. Поэтому можно смело утверждать, что новый курс был взят непосредственно после издания «ананасного» манифеста. Во избежание таких помех 14 августа 1881 г. Согласно этому акту любая местность могла быть объявлена на положении усиленной или чрезвычайной охраны. Положение усиленной охраны вводилось генерал-губернатором с утверждения министра внутренних дел сроком на год; чрезвычайная охрана устанавливалась «высочайше утвержденным положением комитета министров, по представлению министра внутренних дел» на шесть месяцев. В пределах местностей, объявленных на положении усиленной охраны, генерал-губернаторам, губернаторам и градоначальникам предоставлялось право издавать обязательные постановления и в административном порядке подвергать нарушителей таких постановлений взысканиям вплоть до трехмесячного ареста и штрафа в 500 рублей. Кроме того власти получали право воспрещать общественные и даже частные собрания, закрывать торговые и промышленные заведения и «воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных в положении усиленной охраны» право административной высылки. Генерал-губернаторам предоставлялось право передавать отдельные уголовные дела военному суду для суждения по законам военного времени или требовать рассмотрения их при закрытых дверях. Значительно усиливался административный надзор за деятельностью земских, городских и судебных учреждений, служащие которых, признанные неблагонадежными, немедленно удалялись от должностей за исключением выборных по требованию губернатора или градоначальника. Местным начальникам полиции и жандармских управлений предоставлялось право задерживать внушающих подозрение лиц на срок не более двух недель и производить обыски во всякое время и во всех без исключения помещениях. При чрезвычайной охране генерал-губернаторы получали дополнительно права передавать военному суду не только отдельные дела, но и целые категории дел, одним общим распоряжением; налагать секвестр на недвижимые и арест на движимые имущества; подвергать в административном порядке аресту, заключению в тюрьме или крепости до трех месяцев и штрафам до 3000 рублей за любые проступки, «об изъятии которых из ведения судов будет заранее объявлено»; приостанавливать периодические издания и закрывать учебные заведения на срок не более месяца. С 1881 г. Сам Игнатьев, прислушивавшийся к советам И. Аксакова и состоявший в ним в переписке откуда он позаимствовал идею коронационного собора , через год стал казаться недостаточно твердым проводником нового курса и был отправлен в отставку. Катков приветствовал это назначение в передовице «Московских ведомостей», завершавшейся окриком обществу: «Встаньте, господа, правительство идет, правительство возвращается». Прежде всего возвратившееся правительство навело «порядок» в печати. Лорис-меликовская «оттепель» закончилась с изданием 27 августа 1882 г. Для газет, получавших ранее предостережения и приостановленных, вводился новый вид предварительной цензуры - каждый номер должен был представляться в цензуру до 11 вечера, что лишало газеты возможности печатать последние новости и делало их издание бессмысленным. Вторым важным новшеством было создание особого судилища в составе министра внутренних дел, министра просвещения, министра юстиции и обер-прокурора Синода, которое могло в случае «обнаружения вредного направления» не только навсегда прекращать издание печатного органа, но и воспрещать его редактору впредь издавать что бы то ни было. Благодаря применению новых правил правительству удалось в 1883—1884 гг. Прекратили существование журналы «Отечественные записки» М. Салтыкова-Щедрина и «Дело» Н. Шелгунова, закрылись газеты «Голос», «Земство», «Страна» и «Московский телеграф». Затем новый курс был реализован в области народного просвещения. Во главе министерства на место либерала барона А. Николаи был поставлен глуповатый и смотрящий в рот Толстому и Каткову И. В 1884 г. Отменялась выборность ректоров, деканов и профессоров, при назначении которых министерство отныне руководствовалось не «учеными заслугами претендентов», а степенью их благонадежности. Студентам какие бы то ни было корпоративные организации запрещены были вовсе. В средней школе упорно проводилась «классическая» система. Однако надежды на то, что изучение древних языков будет формировать консервативный склад мыслей, не оправдались. Гимназист Володя Ульянов как раз в это время радовал родителей успеваемостью: «Из латыни - 5, из греческого - 5», но пошел, как известно, другим путем. Начальные школы предполагалось все передать в ведомство Синода, и только благодаря решительному противодействию земств, отказывавшихся передавать архиереям свои школы, которые земство продолжало бы финансировать, большинство школ остались в земском управлении. В ведомство «духовных дел» были переданы лишь элементарные «школы грамоты», устраивавшиеся самими крестьянами, учителя которых не должны были иметь специальной подготовки. Правительство усиленно поощряло создание на их основе церковноприходских школ, в задачу которых входило, по мысли Победоносцева, «спасти и поднять народ… дать ему школу, которая просвещала бы и воспитывала бы его в истинном духе, в простоте мысли». Не вписывался в традиционалистскую картину мира и независимый суд. Уже в 1884 г. Мещерский в своем журнале «Гражданин» потребовал «немедленно прекратить на время суд присяжных», «отменить статью судебных уставов о несменяемости членов судебного ведомства», «на время отменить вовсе гласность судопроизводства» и «приступить одновременно к пересмотру судебных уставов». В 1885 г. Победоносцев в докладной записке мотивировал необходимость пересмотра судебных уставов тем, что «в Российском государстве не может быть отдельных властей, независимых от центральной власти». Однако осторожный Александр III не любил «разрубать узлы». Только в 1894 г. Муравьева для подготовки проекта последовательной и всеобъемлющей судебной реформы, но рост общественного недовольства и разногласия в правительственных кругах сорвали ее проведение. Укрепив властную вертикаль, правительство приступило к восстановлению нарушенного реформами 60-х гг. В мае 1883 г. Восстановление положения дворянства, как материального, так и властного, сделалось главной заботой правительства. В манифесте, изданном по этому случаю, выражалось недвусмыссленно пожелание, чтобы «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования». Манифест вызвал поток благодарственных адресов, среди которых выделялся детальной проработкой дворянских требований адрес дворянства Симбирской губернии, составленный алатырским уездным предводителем А. Пазухиным, который уже и прежде ярко проявил себя во главе консервативной части Кахановской комиссии. Пазухин подробно обосновал свои взгляды в большой статье «Современное состояние России и сословный вопрос», напечатанной в «Русском вестнике» Каткова, где причиной всех российских бедствий объявлялся «бессословный строй», созданный реформами Александра II, прежде всего земской и судебной. Главная опасность такого положения заключалась в том, что утрачивался уникальный, свойственный только России образ жизни и ментальность. Поскольку «великое зло» реформ заключалось в разрушении сословной организации, задача состояла в «восстановлении нарушенного». Идеи Пазухина произвели чрезвычайно благоприятное впечатление на Д. Толстого, который призвал сочинителя на должность правителя собственной канцелярии, поручив ему разработку законопроектов, позволяющих «восстановить нарушенное». Результатом этой работы были закон о земских начальниках и новое положение о земских учреждениях. Полномочия земского начальника, соединявшего в своем лице административную и судебную власть к ним, в частности, переходили полномочия упраздняемых мировых судей , были очень широки, он мог отменять любое постановление сельских и волостных сходов, отстранять от должности выборных крестьянских старост, подвергать аресту и штрафу лиц податных сословий. Члены волостных судов, ранее избиравшиеся крестьянами, теперь назначались земскими начальниками. В именном указе Сенату введение института земских начальников мотивировалось заботой о крестьянстве. Одна из главных причин этого неблагоприятного явления заключается в отсутствии близкой к народу твердой правительственной власти, которая соединяла бы в себе попечительство над сельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и с обязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и права частных лиц в сельских местностях». По существу введение института земских начальников означало восстановление в деревне власти аналогичной прежней помещичьей. Не удивительно, что среди крестьян, как докладывал московский генерал-губернатор В. Долгоруков министру внутренних дел, «бродит подозрение, что новые органы правительственной власти есть не что иное, как первый шаг к их вторичному закрепощению». Проект преобразования земских учреждений, разработанный Пазухиным, предусматривал полную ликвидацию всесословности и выборности, но Государственный совет не решился на такую радикальную меру, и проекты были сильно смягчены. Принципы всесословности и выборности не были отброшены вовсе, но пределы их применения были значительно сужены. В соответствии с новым «Положением о губернских и уездных земских учреждениях», утвержденным 12 июня 1890 г. Крестьяне утратили право непосредственного выбора своих представителей, теперь они выбирали только кандидатов в гласные, а гласные назначались губернатором из числа кандидатов по представлению уездного съезда земских начальников.

Народ тут же окрестил этот манифест о нерушимости императорской власти «ананасным». Дело в том, что манифесты в основном не читали, а зачитывали вслух, и неуклюжий оборот «а на нас» легко превращался в бессмысленный «ананас». Остальные ответы Манифест о Незыблемости самодержавия, окрещенный оппозиционными острословами «ананасным манифестом» по словам документа «А на нас возложить...

Затем они побывали во временной часовне, построенной на месте его смертельного ранения, и в 3 часа отправились в Гатчину тем же кружным путём. Внимание всех мыслящих людей в этот день приковал обнародованный манифест. Как отмечали современники, манифест «под оболочкой тяжёлой риторической фразеологии» отчасти дышал вызовом, угрозою, и в то же время не содержал в себе ничего утешительного ни для образованных классов, ни для простого народа. В начале манифеста говорилось об условиях вступления на престол и характеризовалась политика Александра III. В главной части его твёрдо определялся внутриполитический курс: «Но посреди великой нашей скорби глас Божий повелевает нам стоять бодро на деле правления в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на неё поползновений. Да ободрятся же поражённые смущением и ужасом сердца верных наших подданных, всех любящих отечество и преданных из рода в род наследственной царской власти» ПСЗ, 3 собр. Завершался манифест призывом «всех верных подданных служить нам и государству верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю русскую, к утверждению веры и нравственности, к доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения и водворению порядка и правды в действия учреждений, дарованных России благодетелем её, возлюбленным нашим родителем» там же. Итак, торжественно провозглашался несокрушимый, прочный курс самодержавия, который не оставлял никаких надежд на дальнейшие преобразования и демократизацию жизни государства. На просвещённые, гуманные элементы общества манифест произвёл тяжёлое, удручающее впечатление. В то же время сторонники консервативной линии, охранительных начал восторженно приветствовали опубликование манифеста. Пред этим непререкаемым, пред этим столь твёрдым, столь решительным словом монарха должна, наконец, поникнуть многоглавая гидра обмана.

Содержание манифеста о незыблемости самодержавия. Последний блеск империи

Хотя на Курилах уже существовали русские селения, коренные жители были православными, считали себя царскими подданными. Либералы задолго до большевиков устроили первую кампанию «расказачивания», повели скрытную атаку на Церковь, прекратили государственное дотирование строительства храмов. Запрещалось учреждение новых монастырей, была почти уничтожена система церковно-приходских школ под предлогом того, что на селе их готовы заменить земские школы, с либеральными учителями. Через систему образования разрушалось национальное самосознание, переориентированное на рационально-материалистическую систему ценностей, западные взгляды. Внедрялась установка на то, чтобы объявлять «реакционным» все традиционное, патриотическое, а деструктивное — считать прогрессивным. В какой-то момент Александр II все же осознал угрозу расшатывания государства, стал ограничивать либеральную пропаганду, бездумное устремление к «свободам». Но «общественность» завопила о «реакции», «возврате ужасов николаевщины», а борцами за «свободу» выступили нигилисты, анархисты, народники, «Земля и воля», «Черный передел»...

Прокатилась волна терактов. Революционеры получали и моральную, и материальную поддержку из-за рубежа. Ротшильдами в Лондоне оплачивалась деятельность «Вольной русской типографии» Герцена. Русская интеллигенция его «Колоколом» зачитывалась. Террористы «Народной воли» получали финансирование из неведомых источников. Один из их лидеров, убийца шефа жандармов Николая Мезенцева Сергей Степняк-Кравчинский получил в Британии убежище, выпускал и пересылал на родину подрывную литературу.

На Александра II было совершено пять покушений, в то же время на разгуле терроризма играли либералы в окружении царя, внушали: силовые меры, дескать, только озлобляют общественность, нужно снова смягчить политику, пойти на новый виток реформ. Государь поддался опять. Министром внутренних дел и председателем Верховной комиссии по борьбе с терроризмом назначил ярого либерала Михаила Лорис-Меликова. Лорис-Меликов и его соратники убедили государя согласиться с данным прожектом, на 4 марта 1881-го было назначено заседание правительства для его утверждения. Но тремя днями ранее прогремели взрывы бомб, оборвавшие жизнь государя. На престол взошел его сын Александр III — умный, волевой, богатырской силы человек, опытный военачальник на турецком фронте умело командовал двумя корпусами.

Проблемы ему достались нешуточные: убийство царя, одобренный им проект «конституции»... Либералы пытались ковать железо, пока горячо, наседали, уговаривали «увенчать здание» отцовских реформ созывом общероссийского представительного органа. А террористы выставили ему ультиматум: «Народная воля» прекратит свою деятельность при условии общей политической амнистии и выборов в народное собрание «для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни»; «Итак, Ваше величество, решайте. Перед вами два пути. От вас зависит выбор». Но раздались и голоса патриотов.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy I accept 1. Окончательно все акценты были расставлены в царском манифесте 29 апреля 1881 г. Либеральные министры узнали об этом «громовом ударе» только накануне поздно вечером на совещании у графа Лориса-Меликова, куда министр юстиции Набоков привёз корректуру манифеста. Кем он изготовлен? С кем советовался государь?

Сконфуженный Победоносцев объявил, что это произведение его пера: что вчера государь призвал его в Гатчину и приказал сочинить манифест с тем, чтобы сегодня он был напечатан, а завтра по прибытии государя в Петербург, обнародован… Гр. Лорис-Меликов и А. Абаза в сильных выражениях высказали своё негодование и прямо заявили, что не могут оставаться министрами. Я присоединился к их мнению. Набоков, Игнатьев и бар.

Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, — к утверждению веры и нравственности, — к доброму воспитанию детей, — к истреблению неправды и хищения, — к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ея, Возлюбленным Нашим Родителем. Дан в С.

Эту форму власти он считал единственно возможной для России. Поэтому император стал издавать законы, которые по своей сути частично отменяли реформы его предшественника. Историки называют эту политику царя контрреформами Александра III. Главными идеологами контрреформ, помимо Победоносцева, стали министр внутренних дел Д. Толстой и редактор газеты «Московские ведомости» М. Портрет Д. В результате отмены крепостного права дворяне по сути лишились бесплатной рабочей силы в виде крестьян. Одна часть дворян приспособилась к этим изменениям и стала нанимать себе рабочих за деньги таких рабочих называли батраками. Но другая часть дворян не смогла грамотно организовать хозяйство в новых условиях и начала беднеть. Для их поддержки в 1885 г. Однако эти кредиты не остановили процесс разорения дворян, а лишь затормозили его. Напомним, что в результате Крестьянской реформы большая часть земли оказалась не в частной собственности крестьян, а в собственности крестьянских общин. Александр III видел в крестьянской общине одну из основ патриархального строя, поэтому были приняты меры по ее укреплению. Усложняются правила переделов общей земли, что усложняет для крестьян выход общины. Вместе с тем царь стремился и облегчить положение крестьян. В 1882 г. Для крестьян, решивших переселиться на новые территории, предоставлялись различные льготы. К 1887 г. Также в 1881 г. Размер выкупных платежей был уменьшен. Впрочем, все эти меры были недостаточны — жизнь крестьян постепенно ухудшалась.

Манифест о незыблемости самодержавия причины. Последний блеск империи

А частично «народовольцы» выполняли заказ своих покровителей, на что указывает масса косвенных признаков. При Государе Александре Николаевиче развернулся целый цикл реформ либерального толка. Царь решил договориться с образованным обществом и искренне полагал, что реформы облегчат положение простого народа. Ни того, ни другого в итоге не произошло. И отнюдь не по вине Императора. Учреждение частных банков и передача казенных железных дорог в руки предприимчивых людей, вместо оптимизации бюджета и лучшего управления экономикой, привели к расцвету невиданных масштабов коррупции и банального расхищения государственных средств. Новый таможенный тариф от 1868 г. Демократизация судов в стране привела тоже к далеко неоднозначным последствиям. Присяжные легко оправдывали террористов, но очень пристрастно относились к тем, кто стоял на защите Империи. Уже в начале XX века публицист М.

Меньшиков писал, что скорее дворяне освободили себя от крестьян, чем крестьяне освободились от власти помещиков. Земская реформа ведь и потребовалась для того, чтобы хоть как-то организовать жизнь в провинции. Ведь до 1861 года помещики имели не только права в отношении своих крепостных, но и обязанности. Попечением помещиков строились храмы, школы для крестьян, прокладывались дороги. А в голодные годы, государство спрашивало с владетелей, что они сделали для преодоления голода. Теперь же помещики крестьянам оказывались не обязанными ничем. Во внешней политике были совершены две очевидные благоглупости либерального толка. Сказки о борьбе за освобождение негров-рабов не выдерживают даже минимальной проверки.

Дело в том, что манифесты в основном не читали, а зачитывали вслух, и неуклюжий оборот «а на нас» легко превращался в бессмысленный «ананас». Остальные ответы Манифест о Незыблемости самодержавия, окрещенный оппозиционными острословами «ананасным манифестом» по словам документа «А на нас возложить... Похожие вопросы.

Был принят вскоре после гибели от рук террористов императора Александра II и под впечатлением от этого события. Подведя итоги правлению Александра II, новый император дал понять, что намерен править самодержавно, ориентируясь на консервативные ценности. Накануне полиция вышла на след исполкома «Народной воли» 27 февраля был арестован его член А. Желябов , но и революционеры «обложили» государя. В это время либеральные придворные круги убеждали Александра II «увенчать здание» политических реформ созданием всероссийского представительного органа. Министр внутренних дел М. Лорис-Меликов подготовил проект, предполагавший привлечение к законодательству представителей земств и городов. Они должны были получить законосовещательные полномочия при Государственном совете. Александр II колебался в отношении этого проекта, опасаясь, что стоит созвать депутатов, они могут потребовать себе законодательных полномочий. Успешное покушение на царя было подготовлено группой народовольцев во главе с С. Революционеры заложили бомбу под Малой Садовой улицей. Но когда кортеж императора поехал в сторону Екатерининского канала, Перовская направила туда бомбометателей. Первую бомбу бросил Н. Рысаков и повредил карету. Александр II, выйдя из нее, был смертельно ранен второй бомбой, которую под ноги царю бросил второй метальщик - И. Гриневицкий, сам погибший от взрыва. На допросах Н.

Интересно, что он не должен был занять трон, но его старший брат Николай, являющийся наследником, в 1865 году умирает от туберкулезного воспаления спинного мозга. В «Манифесте» содержится призыв ко всем подданным «к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России». Известно, что поначалу Александр III колебался, какую сторону ему поддерживать: либералов или консерваторов. В конце концов, возможно, именно из-за убийства своего отца, он принимает сторону консерваторов, выразителем идей которых является правовед Константин Победоносцев.

Из Википедии — свободной энциклопедии

• 11 мая 1881 г. опубликован манифест Александра III об укреплении самодержавной власти
• Высочайший манифест 29 апреля 1881 года | Портал Дамира Шамарданова
• Главное меню
• Издание манифеста о незыблемости самодержавия год. Последний блеск империи

Издание манифеста о незыблемости самодержавия. Последний блеск империи

А профессор Московского университета А. Чивилев, обучавший Александра в детстве и юности, по его словам, «ужаснулся», когда узнал, что его весьма посредственный ученик неожиданно стал наследником. Учителя Александра вспоминали его письменные работы по завершении образования, где встречались такие слова как «идеот», «а вось», «будь-те», «брошюры при дерзския». Таким образом, отход Александра III от курса своего отца можно объяснить, как его личными качествами — природной консервативностью, не интеллигентностью, невежеством — так и сильным влиянием со стороны окружавших его сановников.

Но, к этому нужно добавить тот шок, который испытал наследник, увидев умирающего, истекающего кровью отца. На этом фоне крепко засели в голову Александра III слова Победоносцева: вот к чему привели либеральные реформы. Эта простенькая «мысль» о том, что причиной разгула терроризма и гибели императора явились реформы, и стала руководящей идеей в проведении внутренней политики императором Александром III.

Политический маятник в России вновь пошел вправо. Сигналом к началу курса на сворачивание реформ и их ревизию явился Манифест о незыблемости самодержавия, подписанный императором 30 апреля 1881 года. Документ призывал к «искоренению гнусной крамолы и водворению порядка».

После этого практически все прогрессивно настроенные министры, так или иначе участвовавшие в проведении реформ, были отправлены в отставку. Начался период «контрреформ». Для поддержки дворянства, пострадавшего в результате отмены крепостного права, был учрежден Дворянский банк.

Контрреформы затронули и крестьян, которые, получив свободу от помещиков, пытались освободиться и от власти общины. Но новые законы воспрепятствовали выходу крестьян из общины. Даже провести семейный раздел становилось сложным делом.

В этом отразился курс власти на сохранение патриархального уклада в российской деревне. Судебная реформа также была пересмотрена. Контрреформа в этой сфере была направлена на ограничение гласности и демократичности суда, на усиление административного вмешательства в судопроизводство.

Лорис-Меликов, Абаза. Комментарий к фрагменту Действие Победоносцева указано. Но вот значени е действия недостаточно. Отставка явно входит в содержание ПСС, зачтённой в предыдущем абзаце. Чтобы зачесть роль К. Так что если зачтена ПСС, то роль - нет.

Народ тут же окрестил этот манифест о нерушимости императорской власти «ананасным». Дело в том, что манифесты в основном не читали, а зачитывали вслух, и неуклюжий оборот «а на нас» легко превращался в бессмысленный «ананас». Остальные ответы Манифест о Незыблемости самодержавия, окрещенный оппозиционными острословами «ананасным манифестом» по словам документа «А на нас возложить...

Витте , «Добровольная охрана» и др. Победоносцев писал новому императору Александру III: «час страшный и время не терпит. Или теперь спасать Россию и Себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, — о, ради Бога, не верьте, Ваше Величество, не слушайте». Победоносцев обвинил Лорис-Меликова в том, что он «фокусник и может ещё играть в двойную игру». Намекая на армянское происхождение графа, Победоносцев писал, что «он — не патриот русский». Лорис-Меликов, А. Абаза и Д. Милютин пытались убедить Александра III, что настало время продолжить реформы вплоть до создания представительного органа власти. Александр III отверг эти идеи.

Он поручил Победоносцеву составить проект Манифеста, который должен был анонсировать курс нового царствования. Отдав должное заслугам Александра II — отмене крепостного права, судебной и земской реформе, похвалив и дворян-владельцев, «всегда послушных гласу двора и чести», Манифест чётко объявил о незыблемости самодержавия. Распространившейся в России «гнусной крамоле» Манифест противопоставляет веру, нравственность, «доброе» хорошее воспитание детей, борьбу с «неправдой и хищением», водворение порядка и правды в действии учреждений, дарованных Александром II. Текст Манифеста обсуждался министрами 28 апреля. Лорис-Меликов и Абаза были возмущены его содержанием, которое перечёркивало надежды на дальнейшие реформы. После принятия Манифеста, 30 апреля Лорис-Меликов подал в отставку. Ушли в отставку и другие реформаторы.

Манифест 17 октября 1905 года

Император Всероссийский Александр III издал 29 апреля 1881 года высочайший манифест, в котором говорилось о священном долге самодержавного правления и содержался призыв к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству. “Манифест о незыблемости самодержавия”. при распевном церковном чтении с амвона из неизящного оборота «а на Нас возложить Священный долг» неудержимо выпирал досадный никчемушный «ананас». такой же символ консервативного поворота, как и "Манифест о незыблемости самодержавия".

Вы точно человек?

11 мая 1881 года Александр III подписал Манифест о незыблемости самодержавия – «к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды». 29 апреля 1881 года вышел маниф ест о незыблемости Самодержавия, который определил внутреннюю политику правления Александра III. Манифест о незыблемости самодержавия Александра 3. Манифест Лорис Меликова при Александре 3. 11 мая по новому стилю, спустя почти два месяца после вступления в царствование, он издал документ, который известен как «Манифест о незыблемости самодержавия».

Главы | Манифест 17 октября 1905 года

В среде здешнего чиновничества манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления. «Незыблемость Самодержавия» – это суть Манифеста, его квинтэссенция, его главное смысловое значение. «Незыблемость Самодержавия» – это суть Манифеста, его квинтэссенция, его главное смысловое значение. Принципы внутренней политики при Александре III были сформулированы в Манифесте "О незыблемости самодержавия", где главной идей была вера в то, что самодержавная власть может помочь нестабильному обществу обрести уверенность и чувство безопасности.

Манифест 17 октября 1905 года

Манифест о незыблемости самодержавия — принятое в историографии обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским. Издание манифеста о незыблемости самодержавия год. Причиной издания манифеста является нестабильная обстановка в стране после убийства Александра II и необходимость укрепить самодержавную власть. Манифест о незыблемости самодержавия повлияет на проводимую Николаем II политику, он продолжит консервативно направленную политику отца.

Похожие новости: