Однако уже в феврале 2017 года Федеральным законом от 07.02.2017 № 8-ФЗ из УК РФ было исключено указание на «близких лиц» в целях декриминализации побоев, нанесенных в контексте домашнего насилия. Первое и главное: предполагалось, что домашнее насилие должно стать делом публичного или частно-публичного обвинения. Ключевые слова: декриминализация побоев, домашнее насилие, семья, женщины, дети, профилактика насилия, традиции. Резкое снижение числа таких преступлений связывают с вступлением в силу инициированного сенатором Еленой Мизулиной закона о декриминализации побоев. Также, по предложению Главы СПЧ, законодатели должны аннулировать частичную декриминализацию случаев домашнего насилия, проведенную в 2017 году.
«Кража важнее побоев»: почему не работает закон о домашнем насилии
При этом, как и до декриминализации, наиболее частым наказанием за семейные побои остался штраф, который, как правило, уплачивается из семейного бюджета. Профилактика же таких правонарушений символическая. В совокупности, по версии ЕСПЧ, это означает недооценку российским государством масштаба угрозы, которую несет в себе домашнее насилие, в связи с чем Страсбург призывает Москву к системным изменениям. О возвращении побоев в УК пока речь, похоже, не идет, но в Госдуме работают над законопроектом о профилактике семейного насилия, вводящим, в частности, охранные ордера.
А пока Россия должна приготовиться платить.
Первая — условия, относимые к посягательству. Посягательство должно быть в наличии, и оно имеет значение для оценки с момента угрозы причем статья 37 рассматривает саму угрозу как основание для применения самообороны и до окончания посягательства. Если посягательство окончено, то статья 37 не имеет силу. Материалы по теме: 3 августа 2018 Второе условие — посягательство должно быть общественно опасным. Когда я рассматривала судебную практику, был пример, когда сожитель женщину избил, оскорбил ее, взял нож, потом убрал нож, но продолжал угрожать убийством. Женщина применила нож, потому что была уверена, что он от угроз перейдет к действию. Приговорили ее по 105 статье УК, так как суд посчитал, что посягательство было окончено. А угрозы, которые следовали, он посчитал недостаточными.
Вторая группа условий — относимые к защите — наличие охраняемых законом интересов: право на жизнь, право на физическую неприкосновенность. Это наличие умысла на отражение посягательств. Сейчас мы с моей второй подзащитной назовем ее условно Анной получили обвинительное заключение, где постоянно звучит формулировка «действие умышленно», «осознавая». Она говорит: «Не желала я его смерти. Я желала только одного — чтобы он меня не убил». То есть ее умысел был направлен на отражение посягательства. То же самое мне говорила Галина Каторова: «Я просто хотела, чтобы он меня не убил». Третье условие — относимые к последствиям. Если насилие опасно для жизни или имеется угроза такого насилия, то действия обороняющегося всегда соразмерны.
У Галины Каторовой на шее были повреждения, которые указывали на то, что ее душили. У нее имелись характерной формы продолговатые гематомы, борозда от веревки, которую натягивали ей на шею, поэтому здесь мы можем говорить об опасности для жизни. Пленум дает понимание, когда насилие расценивается как опасное для жизни: оно исходит из способа посягательства — применение оружия или предметов, использованных в качестве оружия, удушение, поджог. Приведу пример, когда в качестве оружия посягательства использовался кухонный тесак, топорик: обороняющийся схватил нож, который лежал на столе, и объяснил это тем, что для него тесак в руке нападающего выглядел так, что им можно убить. В этом случае мы настаивали на том, что из способа посягательства можно было осознавать реальную угрозу для жизни. Еще один из примеров, который приводится в пленуме, — высказывания о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью. Но по собственной практике скажу, что просто высказывания, не подкрепляемые никакими действиями, суды у нас не хотят принимать. Когда мы доказываем, что жертва действовала, исходя из ситуации уже длящегося насилия, мы должны приводить примеры, что угрозы, хоть и не подкрепленные действиями, основывались на конкретных поступках. Например, я сейчас веду дело по домашнему насилию.
Обратились родственники пожилой женщины, у которой бывший зять продолжает проживать с дочерью. Он постоянно избивает женщину. Они говорят, что звонят каждое утро и получают словно сводку новостей с фронта, постоянно думают, услышат ли они голос Светланы Ивановны или нет — жива она или нет. Он неоднократно ее душил и спрашивал у дочери этой бабушки: поживет она еще или нет, нужна она или нет? Это [якобы] нотка черного юмора, но, если он действительно ее душил, и она попадала в отделение с травмами, лежала в нейрохирургии, такая шутка должна восприниматься как реальная угроза. Материалы по теме: 13 августа 2018 Есть нюансы, о которых систематически забывает правосудие. Не знаю, забывает ли намеренно, потому что вся наша система правосудия следует обвинительному уклону, либо забывает, потому что подвержена стереотипам. Первый: состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер. Когда я смотрела пресс-конференцию по делу Хачатурян, то я сама заблуждалась и думала, как мой коллега будет доказывать, что в деле сестер Хачатурян была необходима самооборона.
В сознании у меня был стереотип: есть только нападение в коротком периоде времени, как и есть отражение этого нападения в таком же коротком периоде. Но нет. Длительное домашнее насилие может вылиться в самооборону, как у сестер Хачатурян. Оказывается, это тоже подпадает под статью 37 и ведет к прекращению дела в связи с отсутствием состава преступления. Второе: оборона последовала непосредственно за актом хотя и оконченного посягательства, но, исходя из обстоятельств для оборонявшегося лица, не был ясен момент его окончания. В качестве примера напомню новосибирское дело, про которое я говорила сначала взял нож, потом убрал нож, но продолжал угрожать убийством, и женщина применила нож, потому что была уверена, что он от угроз перейдет к действию. Для нее не был ясен момент окончания посягательства. В такие моменты все говорят: почему они не уходят? Почему Галина Каторова не убежала?
Для ответа нужно понимать психологию жертв. Галина сказала: «Только попробовала бы я дернуться к двери, тогда он бы меня однозначно прибил». Третье: общественно опасное посягательство не прекращалось, а с очевидностью для оборонявшегося лишь приостанавливалось посягавшим лицом с целью создания наиболее благоприятной обстановки для продолжения посягательства или по иным причинам. Это как раз случай Галины. Насилие по отношению к ней не прекратилось, оно было только приостановлено, чтобы свидетель покинул помещение. Максим Каторов пытался выставить соседа, чтобы создать благоприятную обстановку для продолжения посягательства. И Галина это знала, именно поэтому она просила соседа не уходить. Этот аргумент я использовала, и краевой суд его услышал. Фрустрация, состояние шока, безусловно, влияет на восприятие реальности угрозы.
Все психологические состояния [мы] должны учитывать и подтягивать под наши правовые понятия. Если мы говорим, что есть такое правовое понятие, как реальность угрозы, и нужно оценивать, насколько жертва воспринимала эту угрозу реальной, значит, мы должны все эти психологические состояния использовать, вытаскивать их из экспертизы, опросов специалистов в области домашнего насилия. Когда я получила ужасающее меня заключение судебно-психологической экспертизы, где было установлено, что обстановка домашнего насилия носила для Галины привычный характер и не являлась стрессовой, я поступила следующим образом — по совету [адвокатессы] Мари Давтян — пригласила психолога. Она была допрошена в качестве специалиста и рассказала всю теорию про цикл насилия. Помню, как ее прерывала судья со словами: «Зачем вы мне это рассказываете? Мне не нужны теоретические аспекты, нужны данные конкретно по делу Галины Каторовой». В итоге она убедила судью, от которой в конце последовало: «Вы мне проще скажите: довел он ее? Но случается так, что сначала все рассказывают о домашнем насилии, а когда доходит до просьбы рассказать об этом в суде, свидетели являться не хотят. А если и являются, то начинают плавно уходить от конкретных ответов об обстоятельствах, о которых они могут поведать.
Согласно закону по адвокатуре и адвокатской деятельности, у нас есть право собирать доказательства и приводить опросы свидетелей. По делу Галины Каторовой я обошла весь подъезд, и, когда люди готовы были делиться, я сидела и проводила опросы. Они были подписаны. Но как только я ходатайствовала об их вызове в суд, и они пришли туда, у меня свидетели поплыли: «Такое, может, и было, но я ничего конкретного не видел». Только когда я доставала записи, свидетели начинали подтверждать, что они до этого говорили на кухне.
Право существует именно для того, чтобы уходить от насилия", — приводит издание ее слова. Ранее правозащитные организации призвали депутатов отклонить "закон о шлепках". Human Rights Watch заявила, что этот законопроект опасен и несовместим с международно-правовыми обязательствами РФ в области прав человека.
В январе 2018 года под Зеленоградом наркополицейский Сергей Гусятников угрожал жене, а потом зарезал из ревности. В июле сестры Хачатурян из Москвы нанесли своему отцу 36 ножевых ранений из-за побоев и сексуальных домогательств. Судя по всему, это так. В мозгах полный паралич у очень многих людей, которые принимают решения», — считает депутат Государственной думы, заместитель председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина. Правоохранительные органы, службы опеки и попечительства не защищают жертву во время первых проявлений насилия, утверждает депутат. В результате насилие стало не просто жестоким, а зверским. Это про то, что мы де-юре декриминализовали побои, а де-факто мы с трибуны Государственной думы публично заявили: женщин бить можно, детей — тем более. И пожилых — то же самое», — заключила депутат. Потому что «не могу», потому что «все, сил никаких нет», — взяла сковородку, по башке дала, убила! Правозащитники бьют тревогу — ситуацию нужно менять. Для этого мало просто вернуть семейно-бытовое насилие в уголовный кодекс. Нужно создать механизм его профилактики. Команда депутата Оксаны Пушкиной разрабатывает закон «Об основах профилактики семейно-бытового насилия». Одно из предложений — принудительно направлять буйных членов семьи к психологу, например, в специальные реабилитационные центры. Понятно, что, может быть, это генетически у него, у него такой родитель был. Но это тоже болезнь, как любые зависимости, и эту болезнь надо лечить, — утверждает соавтор закона, директор «Кризисного центра помощи женщинам и детям» Наталья Завьялова. Приехав на вызов, полицейские смогут выписывать охранный ордер.
Декриминализация побоев обернулась ростом домашнего насилия — Human Rights Watch
Все это можно расценивать как очередной этап борьбы простых активистов за отмену декриминализации домашнего насилия. Скорее всего, весьма безуспешный и безрезультатный этап, раз официальные представители власти так жестко реагируют на попытку защитить свои права в ЕСПЧ. Однако осложняет ситуацию то, что жалобу направляли как раз не простые активисты, а настоящие потерпевшие, чья жизнь висела или продолжает висеть на волоске из-за беззащитности перед лицом властного и жестокого насильника. Что побудило женщин обратиться в ЕСПЧ? Наталья Туникова Наталья Туникова, фото соцсети В 2010 году Наталья Туникова переехала в Москву с ребёнком от первого брака, в том же году с ней связался в соцсетях Дмитрий Новосельский.
Когда-то они были знакомы и по инициативе Новосельского возобновили общение. За этим последовали свидания, за свиданиями — ухаживания со стороны Дмитрия. Примерно через полгода Наталья и Дмитрий съехались. Сначала все было в порядке, но, по наблюдениям Натальи, спустя несколько месяцев совместной жизни Новосельский начал меняться, ревновать женщину к дочери, замыкаться и выпивать.
Впервые агрессию он проявил после того, как Наталья сообщила ему о своих планах баллотироваться в муниципальные депутаты. Избил Дмитрий её в первый раз тоже во время разговора об общественной деятельности Натальи: налетел с кулаками и начал наносить удары по голове. Впоследствии за этот инцидент он долго извинялся и умолял женщину не разрывать отношения, обещая исправиться. Однако этого не произошло: Дмитрий регулярно, примерно раз в три месяца, избивал Наталью, попутно убеждая её, что она сама виновата в этом насилии.
Женщина верила, винила себя, надеялась, что каждый новый инцидент станет последним. Это продолжалось более двух лет. Последний конфликт произошёл из-за того, что Наталья якобы взяла телефон Дмитрия и прочитала его переписку с родственниками. В этот день Дмитрий чуть было не убил Наталью.
По воспоминаниям женщины, Новосельский пытался выкинуть её с шестнадцатого этажа: он толкал её к открытому окну, нанося удары по голове. В шоковом состоянии, для того, чтобы защититься, Наталья схватила кухонный нож и нанесла удар по Дмитрию. Он выжил, даже самостоятельно вызвал скорую, которая его и увезла.
Подобное несоответствие послужило поводом к предложению перевести побои членов семьи также в административную область законодательства. Однако и это решение было встречено негативными комментариями со стороны представителей КПРФ, Совета ЕС и некоторых известных личностей. По их мнению, закон о декриминализации побоев в семье развязывает руки супружеской тирании, от которой за 2015 г. В связи с чем в законопроект была внесена поправка, касающаяся повторных инцидентов, которые карались уже по отдельной статье 116. Обратите внимание!
Знать приемы самообороны важно для собственной безопасности. Однако не менее важно знать и ту грань, за которой простая самооборона можнт обернуться против вас. Даже если муж угрожает только на словах, важно знать свои права.
Мужчина с кулаками и женщина с ножом — для меня это эквивалент, потому что женские кулаки никак не могут противостоять мужским. Необходимая оборона впервые была закреплена в Европейской конвенции о правах человека в статье, которая регламентирует право на жизнь. Право на жизнь и необходимая оборона объединены, потому что самооборона — это справедливый баланс. Есть твое право на жизнь, есть право на жизнь другого человека, но есть баланс интересов.
Лишение жизни не рассматривается нарушением статьи, когда оно является результатом необходимого применения силы. Уголовный кодекс России, который закрепил статью 37 о необходимой обороне был принят в 1997 году, а вот пленум, которым регламентировались условия применения этой статьи, был уже значительно позже, в 2012 году — я объясняю этим то, почему она не принималась активно. Было очень много проблем с трактованием статьи. Если имелось насилие, опасное для жизни или имелась угроза применения насилия, опасного для жизни, то в этом случае оборона правомерна. Если насилие не опасно для жизни, включается критерий соразмерности. Галина Каторова говорила, что она ни разу не сомневалась, что муж ее может придушить, потому что она своего мужа видела в таких ситуациях, когда он применял насилие к другим людям. Он был судим неоднократно, а в ее присутствии проломил человеку голову, после чего был осужден за угрозу убийства.
Фото: Diomedia «Я тебя сейчас прирежу, мне ничего не будет» Сейчас я веду другое дело. Моя подзащитная проживала совместно с отцом. Он был уже пенсионного возраста, но крепкий, физически активный. Он бил мать моей подзащитной на ее глазах на протяжении всего ее детства. Бил и саму женщину, бил молотком по голове до такой степени, что пришлось зашивать. Получилось так, что, когда муж уехал в командировку, она осталась одна с отцом. Из-за ссоры ему не понравилось, как она его покормила он разбил ей нос.
Было много крови, она вызвала полицию. Ей сказали, что вызов принят, но никто к ней не приехал. Он повторно начал наносить побои. Она пошла на кухню, взяла нож и показала его отцу со словами: «Только попробуй меня тронь — я тебя порежу». У нее не было мысли порезать его, она взяла нож только для устрашения. Когда он начал лезть к ней с побоями в третий раз, она взяла этот нож, лежавший на подоконнике. Он начал вырывать у нее нож, саму притиснул к подоконнику от края подоконника у нее остались гематомы , угрожая: «Я тебя сейчас прирежу, мне ничего не будет из-за возраста».
Она говорит, что была уверена, что он так и сделает: вырвет нож и прирежет. Тогда она ударила отца ножом, попала в бедренную артерию. Он истек кровью и умер. Как и Галина, она полагала, что на нее потенциально будет совершено нападение. Силы были на стороне отца, а полиция накануне не пришла на помощь. Условия правомерной и необходимой обороны делятся на три группы. Первая — условия, относимые к посягательству.
Посягательство должно быть в наличии, и оно имеет значение для оценки с момента угрозы причем статья 37 рассматривает саму угрозу как основание для применения самообороны и до окончания посягательства. Если посягательство окончено, то статья 37 не имеет силу. Материалы по теме: 3 августа 2018 Второе условие — посягательство должно быть общественно опасным. Когда я рассматривала судебную практику, был пример, когда сожитель женщину избил, оскорбил ее, взял нож, потом убрал нож, но продолжал угрожать убийством. Женщина применила нож, потому что была уверена, что он от угроз перейдет к действию. Приговорили ее по 105 статье УК, так как суд посчитал, что посягательство было окончено. А угрозы, которые следовали, он посчитал недостаточными.
Вторая группа условий — относимые к защите — наличие охраняемых законом интересов: право на жизнь, право на физическую неприкосновенность. Это наличие умысла на отражение посягательств. Сейчас мы с моей второй подзащитной назовем ее условно Анной получили обвинительное заключение, где постоянно звучит формулировка «действие умышленно», «осознавая». Она говорит: «Не желала я его смерти. Я желала только одного — чтобы он меня не убил». То есть ее умысел был направлен на отражение посягательства. То же самое мне говорила Галина Каторова: «Я просто хотела, чтобы он меня не убил».
Третье условие — относимые к последствиям. Если насилие опасно для жизни или имеется угроза такого насилия, то действия обороняющегося всегда соразмерны. У Галины Каторовой на шее были повреждения, которые указывали на то, что ее душили. У нее имелись характерной формы продолговатые гематомы, борозда от веревки, которую натягивали ей на шею, поэтому здесь мы можем говорить об опасности для жизни. Пленум дает понимание, когда насилие расценивается как опасное для жизни: оно исходит из способа посягательства — применение оружия или предметов, использованных в качестве оружия, удушение, поджог. Приведу пример, когда в качестве оружия посягательства использовался кухонный тесак, топорик: обороняющийся схватил нож, который лежал на столе, и объяснил это тем, что для него тесак в руке нападающего выглядел так, что им можно убить. В этом случае мы настаивали на том, что из способа посягательства можно было осознавать реальную угрозу для жизни.
Еще один из примеров, который приводится в пленуме, — высказывания о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью. Но по собственной практике скажу, что просто высказывания, не подкрепляемые никакими действиями, суды у нас не хотят принимать. Когда мы доказываем, что жертва действовала, исходя из ситуации уже длящегося насилия, мы должны приводить примеры, что угрозы, хоть и не подкрепленные действиями, основывались на конкретных поступках. Например, я сейчас веду дело по домашнему насилию. Обратились родственники пожилой женщины, у которой бывший зять продолжает проживать с дочерью. Он постоянно избивает женщину. Они говорят, что звонят каждое утро и получают словно сводку новостей с фронта, постоянно думают, услышат ли они голос Светланы Ивановны или нет — жива она или нет.
Он неоднократно ее душил и спрашивал у дочери этой бабушки: поживет она еще или нет, нужна она или нет? Это [якобы] нотка черного юмора, но, если он действительно ее душил, и она попадала в отделение с травмами, лежала в нейрохирургии, такая шутка должна восприниматься как реальная угроза. Материалы по теме: 13 августа 2018 Есть нюансы, о которых систематически забывает правосудие. Не знаю, забывает ли намеренно, потому что вся наша система правосудия следует обвинительному уклону, либо забывает, потому что подвержена стереотипам. Первый: состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер. Когда я смотрела пресс-конференцию по делу Хачатурян, то я сама заблуждалась и думала, как мой коллега будет доказывать, что в деле сестер Хачатурян была необходима самооборона. В сознании у меня был стереотип: есть только нападение в коротком периоде времени, как и есть отражение этого нападения в таком же коротком периоде.
Вместе с тем Р. Дембер отметила, что позитивные шаги в решении этой проблемы все-таки есть: "Есть конкретные лица, которые пытаются изменить ситуацию. Есть позитивные шаги, особенно со стороны министерства труда". Адвокат Мари Давтян также заявила, что полиция избегает привлечения к ответственности лиц, избивающих своих родственников. Она отметила, что отказывая в уголовном деле, полицейские не возбуждают и административного производства. При этом правовых механизмов заставить полицию привлекать к ответственности тех, кто совершает домашнее насилие, у юристов нет. Как отметила адвокат, в докладе "Хьюман Райтс Вотч" содержатся примеры дел, когда женщины обращались за помощью к государству, но "государство не только не помогало им, не только не защищало, но фактически способствовало созданию атмосферы, когда человек чувствует свою безнаказанность и может делать с потерпевшим что угодно". Она подчеркнула, что "атмосфера насилия, которая происходит в семье, рано или поздно выходит в общество и переходит на государственный уровень, поэтому, когда мы говорим о борьбе с домашним насилием - это часть борьбы с насилием в мире".
В феврале 2017 года президент России подписал закон о декриминализации побоев в семье.
«Домашнее насилие станет нормой». О декриминализации побоев
тоже наказание". Руководитель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин уверен, что домашнее насилие нужно снова вернуть в сферу уголовного права. Коммерсант: "Бастрыкин связал рост домашнего насилия с декриминализацией побоев". Физическое и психологическое насилие в отношении женщин является чрезвычайно тяжким преступлением и нарушением их прав человека, написал Ягланд. Дети также страдают от домашнего насилия, будучи его жертвами или свидетелями. Закон о декриминализации домашнего насилия был подписан в 2017 году. Согласно новой норме, теперь тиранам, которые впервые подняли руку на своих домочадцев, грозит не уголовное, а лишь административное наказание.
Домашнее насилие: истории жертв и жалобы в ЕСПЧ
Соответствующий законопроект будет направлен в Госдуму. Речь идет не о нашумевшем законе о декриминализации домашнего насилия, когда за первое правонарушение предусмотрена административная ответственность, а о статье 116.1 (то есть за повторные побои). Напомним, что закон о декриминализации побоев в семье подписал президент России Владимир Путин в 2017 году. Коммерсант: "Бастрыкин связал рост домашнего насилия с декриминализацией побоев". Ключевые слова: декриминализация побоев, домашнее насилие, семья, женщины, дети, профилактика насилия, традиции.
СМИ о центре
Что такое декриминализация побоев в семье: поощрение домашнего тиранства или мера защиты единожды оступившихся? Декриминализация домашнего насилия может стимулировать жертву сотрудничать с полицией и судом, помогая им собирать необходимые доказательства и добиваться справедливости. При повторном же применении насилия к своим близким виновного ждет уголовное наказание – в июле прошлого года УК РФ был дополнен новой статьей, устанавливающей уголовную ответственность за нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию. От первого лица Чем оборачивается в жизни декриминализация домашнего насилия?
Курсы валюты:
- Административная ответственность за домашнее насилие
- Домашнее насилие, и что под этим подразумевается
- Почему декриминализация домашнего насилия — это плохо |
- В чём суть закона о декриминализации побоев в семье?
- Что делать, если вы стали жертвой домашнего насилия?
Декриминализация домашнего насилия
Все это можно расценивать как очередной этап борьбы простых активистов за отмену декриминализации домашнего насилия. От домашнего насилия в России за год пострадали более 16 млн. женщин (официальные данные Росстата): 38% женщин в России подвергались вербальному насилию в семье в течение жизни, 20% женщин подвергались физическому насилию в течение жизни, 10% жертв. домашнее насилие Главным плюсом декриминализации домашнего насилия является защита родителей, привыкших воспитывать своих чад шлепками, подзатыльниками или ремнем, от произвола ювенальной полиции.
Госдума декриминализировала семейное насилие
Количество случаев домашнего насилия именно в связи с декриминализацией побоев не увеличилось, считает заместитель начальника отдела по делам несовершеннолетних ГУ МВД по Свердловской области Лилия Буткевич. Как рассказала Буткевич, показатели остаются. Законопроект о декриминализации домашнего насилия уже наделал много шума в прессе и обществе. Депутат Бессараб объяснила декриминализацию статьи о домашнем насилии. Авторы законопроекта, ссылаясь на статистику, говорят, что декриминализация побоев сделала тему домашнего насилия еще более латентной. А новые нормы облегчат защиту потерпевших. Физическое и психологическое насилие в отношении женщин является чрезвычайно тяжким преступлением и нарушением их прав человека, написал Ягланд. Дети также страдают от домашнего насилия, будучи его жертвами или свидетелями.