И. Ильф, Е. Петров является просто замечательной, так как она высмеивает все пороки того времени. Роман, проза Ильф Илья Золотой теленок. Евгений Петров, Илья Ильф Золотой теленок (полная версия). 04: Ильф Илья, Петров Евгений, Ильф и Петров, рассказ, поэма, новелла, повесть, роман, эссе - Глава XIX Универсальный штемпель К двенадцати часам следующего дня по.
Немного хорошей литературы -- Ильф и Петров, "Золотой теленок"
Роман полон искромётный шуток и сатирической иронии. Многие фразы главного героя превратились в афоризмы. Информация о книге:.
Боится, что благополучие может кончиться. Зарывает в землю пластинки, чтобы напомнить, что цивилизация была». Эти любопытные слова читатель не найдет в романе: они туда не вошли. Фразы о человечестве и цивилизации взяты из дополнительных материалов к роману «Золотой теленок», хранящихся в архиве.
Удивительное наблюдение и даже отчасти предсказание. Ему вроде как и не место в сатирическом романе а ведь могло бы войти!
Это что, не жестокость? Я должна торжествовать, что мошенника Остапа так наказала жизнь? Может, он и выжил после бритвы Воробьянинова, но из «Золотого теленка» точно живым не выйдет. Побегайте без сапог в марте, ага.
У меня случился приступ меланхолии. Ненавижу этот финал! Мне больно, что писатели разбили жизнь Остапа и еще хотят, чтобы я смеялась и довольно кивала: ага, так ему и надо! Так что я завидую людям, которые нашли, над чем смеяться в этой книге. Мне было либо муторно, либо невыносимо грустно. Да, я без чувства юмора и любую мелочь воспринимаю всерьез — это моя проблема, и я хочу ее решить.
Что мне нужно вырезать, простите?.. Вы уверены? О-о-о… А можно обойтись без вырезания? Кажется, я не готова. Ну почему обязательно: «Таскаются тут всякие, шедевры их не устраивают»? Я не таскаюсь, с вашего позволения, а являюсь.
И да, я настаиваю на своем. И то, что вы хотите у меня вырезать, у меня в единственном экземпляре, а что у меня в единственном экземпляре, честно признаюсь, мне жалко. Окажись у меня второй экземпляр «тоски по мрачным книгам», я бы вам его, так и быть, пожертвовала. Вырежьте у меня лучше «страсть к романам о любви», она совершенно бесполезна, хуже того — она портит мне жизнь.
Классика юмора Замечательное произведение, я бы сказал, классика отечественного юмора и лучшее лекарство от плохого настроения. История похождений и погони Остапа Ибрагимовича и компании за миллионом на блюдечке в голубой каёмочке. Произведение, разошедшееся на цитаты, с известным каждому сюжетом.
Золотой теленок
Книгу «Золотой телёнок», авторы которой — Евгений Петров, Илья Ильф, вы можете почитать на сайте или в приложении для iOS или Android. Дмитрий Галковский считает, что романы «12 стульев» и «Золотой теленок» были написаны Михаилом Булгаковым, а не Ильфом и Петровым, и приводит в пользу этой теории ряд аргументов. Работая над «Золотым теленком», Ильф и Петров составляли обширные списки «аттракционов» и «отыгрышей». Первые несколько лет положение ведущих журналистов «Правды» и «Литературной газеты» выводило Ильфа с Петровым из сферы партийной критики, роман «Золотой телёнок» исправно издавался почти ежегодно и считался классикой советской сатиры.
Книга "Золотой теленок" - И. Ильф, Е. Петров
| «Книжная полка». И. Ильф и Е. Петров «Золотой теленок» | Бухарину книга Ильфа и Петрова для чего-то понадобилась, а рецензентам пока не нужна. |
| Золотой телёнок — Википедия | Золотой теленок авторы Илья Ильф, Евгений Петров читает Кирилл Петров. |
| Евгений Петров - Золотой Теленок (полная версия) читать онлайн | Знаменитая книга Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Золотой теленок" продолжает рассказ о приключениях "великого комбинатора" Остапа Бендера, начатый в романе "Двенадцать стульев". |
Рецензии на книгу «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров
Виталий Бабенко, составитель Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров. Рецензии на книгу «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров. Щеглов Юрий Романы Ильфа И Петрова. Т. 2. Золотой Теленок. Романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» свидетельствуют о том, что авторы преувеличили место и значение нэпманских элементов и что авторам в тот период их литературной деятельности присущи были буржуазно-интеллигентский скептицизм и нигилизм.
Золотой телёнок
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе. Это позволяет управлять булевой логикой запроса. Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение. Допустимые значения - положительное вещественное число.
Уже более 30 лет они изучают работы писателей и являются единственными в мире специалистами по данному вопросу.
Вы можете быть уверены, что профессора выполнили свою работу на «отлично», не пропустив ни одного слова или фразы, которые имеют значимость для романа. В тексте полужирным шрифтом выделены небольшие, а знаком перст указующий — объемные разночтения и фрагменты, исключенные из редакций, входивших в ранее издававшиеся собрания сочинений Ильфа и Петрова. Послесловием к роману стала работа профессоров М. Фельдмана «История легенды: роман «Золотой теленок» в литературно-политическом контексте эпохи». В этом труде подробно исследована история создания романа и его публикационная судьба, которая не оставит читателя равнодушным.
Попытка извлечь финансовую выгоду из мнимого родства с революционным деятелем едва не заканчивается провалом: в момент получения денег появляется второй «сын лейтенанта» — Шура Балаганов.
А на суперобложке американского издания значилось: «Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России! В 1949—1956 годах «Золотой теленок» был запрещен к печати. В советское время роман подвергался цензурной правке. Полная версия «Золотого теленка», вышедшая в 1994 году, позволила читателям познакомиться с фрагментами, изъятыми из текста в разные годы.
Настройки:
Первые несколько лет положение ведущих журналистов «Правды» и «Литературной газеты» выводило Ильфа с Петровым из сферы партийной критики, роман «Золотой телёнок» исправно издавался почти ежегодно и считался классикой советской сатиры. Обложка сбоку Золотой теленок Илья Ильф, Евгений Петров. Ильф и Петров напечатали его в журнале «30 дней», он стал хитом, его переплетали.
Настройки:
Мы отдавали друг другу весь свой жизненный опыт, свой литературный вкус, весь запас мыслей и наблюдений. Но отдавали с борьбой. В этой борьбе жизненный опыт подвергался сомнению. Литературный вкус иногда осмеивался...
Правой рукой она придерживала сдуваемую ветром полу пальто, и на среднем пальце Остап увидел маленькое чернильное пятно, посаженное только что, когда Зося выводила свою фамилию в венчальной книге. Экземпляр рукописи, завершаемый главой «Адам сказал, что так нужно», датирован июнем или июлем 1931 года название месяца недописано. Однако эта глава как развязка романа не удовлетворила авторов, и они продолжали работать. Биншток, получив от авторов новый вариант окончания романа, пишет Ильфу и Петрову из Франции: «Новый конец лучше старого», но предлагает внести некоторые изменения ЦГАЛИ, 1821, 139. В ответном письме В.
Бинштоку 24 декабря 1931 года Ильф и Петров подчеркивают огромное значение, которое имеет для них новый финал романа: «Что касается изменения конца, то имеющийся у Вас второй вариант является окончательным и ни в коем случае не может быть переделан. Вообще, если Вы сделали или собираетесь сделать какие-либо сокращения, обязательно согласуйте их с нами, так как все это играет для нас исключительную роль. Еще раз просим Вас сохранить второй вариант конца в неприкосновенности. В декабрьском номере журнала «30 дней» роман заключает новая глава «Кавалер ордена Золотого Руна», бескомпромиссно, глубоко реалистически решающая конфликт между индивидуалистом-стяжателем и советским обществом. В рукописи главы «Шарады, ребусы и шарадоиды», завершающей первую часть романа, написанную еще в 1929 году, был рассказ о поклоннике Зоей Синицкой — Папе-Модерато. Этот молодой человек выступал как счастливый соперник Корейко. В дальнейшей работе над романом авторы изменили некоторые сюжетные линии, и Папа-Модерато должен был стать соперником Бендера. Такая ситуация в книге была бы уже не оправдана.
Поэтому образ счастливого соперника, возникший в первой части романа, исчез. В опубликованном тексте он вновь появляется в конце романа под фамилией Фемиди. Рукописный вариант этой главы частично приводится ниже. Это случилось в тот день, когда он окончил режиссерский цикл кинематографических курсов и считал, что лишь отсутствие красивого псевдонима преграждает ему дорогу к мировой известности. Свой досуг Древлянин делил между кинофабрикой и пляжем. На пляже он загорал, а на фабрике всем мешал работать. В штат его не приняли, и он считался не то кандидатом в ассистенты, не то условным аспирантом. В то время из Москвы в Одессу прикатил поруганный в столице кинорежиссер товарищ Крайних-Взглядов, великий борец за идею кинофакта.
Местная киноорганизация, подавленная полным провалом своих исторических фильмов из древнеримской жизни, пригласила товарища Крайних-Взглядова под свою стеклянную сень. Долой бутафорию! Долой декорации! Долой надуманную жизнь, гниющую под светом юпитеров! Я буду обыгрывать вещи! Мне нужна жизнь, как она есть! К работе порывистый Крайних-Взглядов приступил на другой же день. Розовым утром, когда человечество еще спало, новый режиссер выехал на Соборную площадь, вылез из автомобиля, лег животом на мостовую и с аппаратом в руках осторожно, словно боясь спугнуть птицу, стал подползать к урне для окурков.
Он установил аппарат у подножия урны и снял ее с таким расчетом, чтобы на экране она как можно больше походила на гигантскую сторожевую башню. После этого Крайних-Взглядов постучался в частную квартиру и, разбудив насмерть перепуганных жильцов, проник на балкон второго этажа. Отсюда он снова снимал ту же самую урну, правильно рассчитывая, что на пленке она приобретет вид жерла сорокадвухсантиметрового орудия. Засим, немного отдохнув, Крайних-Взглядов сел в машину и принялся снимать урну с ходу. Он стремительно наезжал на нее, застигал ее врасплох и крутил ручку аппарата, наклоненного под углом в сорок пять градусов. Борис Древлянин, которого прикомандировали к новому режиссеру, с восхищением следил за обработкой урны. Ему самому тоже удалось принять участие в съемке. Засняв тлеющий окурок папиросы в упор, отчего она приобрела вид пароходной трубы, извергающей дым и пламя, Крайних-Взглядов обратился к живой натуре.
Он снова лег на тротуар, — на этот раз на спину, — и велел Древлянину шагать через него взад и вперед. В таком положении ему удалось прекрасно заснять подошвы башмаков Древлянина. При этом он достиг того, что каждый гвоздик подошвы походил на донышко бутылки. Однако все это было мелко по сравнению с кинематографическими эксцессами, которые Крайних-Взглядов учинил на железной дороге. Он считал своей специальностью съемки под колесами поезда. Этим он на несколько часов расстроил работу железнодорожного узла. Завидев тощую фигуру режиссера, лежащего между рельсами в излюбленной позе — на спине, машинисты бледнели от страха и судорожно хватались за тормозные рычаги. Но Крайних-Взглядов подбодрял их криками, приглашая прокатиться над ним.
Сам же он медленно вертел ручку аппарата, снимая высокие колеса, проносящиеся по обе стороны его тела. Товарищ Крайних-Взглядов странно понимал свое назначение на земле. Жизнь, как она есть, представлялась ему почему-то в виде падающих зданий, накренившихся набок трамвайных вагонов, приплюснутых или растянутых объективом предметов обихода и совершенно перекореженных на экране людей. Жизнь, которую он так жадно стремился запечатлеть, выходила из его рук настолько помятой, что отказывалась узнавать себя в крайних-взглядовском зеркале. Тем не менее у странного режиссера были поклонники, и он очень этим гордился, забывая, что нет на земле человека, у которого не было бы поклонников. История кинорежиссера Крайних-Взглядова и Бориса Древлянина — это пародия на всевозможные «левые», формалистические увлечения в кинематографе и одновременно на «киноков», — так в середине 20-х годов называли себя некоторые кинодокументалисты. В теории «киноки» энергично выступали против игровых, художественных фильмов, против павильонных съемок и декораций. Художественной кинематографии они противопоставляли документальный «киноглаз».
Если бы этот эпизод остался в романе, то он в какой-то мере повторил бы описание событий на черноморской кинофабрике. Исключая его, сатирики, по-видимому, отвергали опасность дублирования сюжетных мотивов. Сатира «Золотого теленка» была исключительно целенаправленной и злободневной. Беспощадная борьба партии против бюрократизма, вдохновившая В. Маяковского на создание «Бани», подсказала Ильфу и Петрову образ «Геркулеса» — цитадели бездельников и чинуш. Нетрудно привести факты, подтверждающие актуальность и действенность сатиры Ильфа и Петрова. Никулин употреблял имя Остапа Бендера в нарицательном значении: «А по поводу деятельности, схожей с творчеством Остапа Бендера, я считаю нужным повторить историю, не так давно опубликованную в газетах и имеющую значение в связи с декретом, направленным против расхитителей общественной собственности, В одно учреждение, проще говоря в ВСНХ, полгода ходил молодой человек, сдавал пальто под номерок, ходил по лабиринту комнат, что-то писал на свободных столах, и все, вплоть до курьерши, считали его сотрудником учреждения. Что же делал этот человек?
Иногда не слишком часто он сочинял черновичок требования на дефицитные предметы широкого потребления. От имени зампреда президиума для премирования ударников, скажем. И Соня переписывала под мелодичное журчание молодого человека о своих, им обоим знакомых ведомственных делах. Затем легкокрылый молодой человек уносил с собой переписанное уже на бланке требование и где-нибудь в укромном месте подписывал его фамилией зампреда, более или менее схоже с подлинной подписью. И секретарь, увидев подпись, хлопал печатью.
Но кто сказал, что «Золотой теленок» — чисто сатирический роман? Эта книга гораздо глубже, чем кажется «с поверхности».
Она именно о цивилизации. Или — пусть немного пафосно — о судьбе цивилизации. О власти денег. О власти государства. О власти идеологии.
Но так ли это? И почему спустя десятилетия возникают вопросы и сомнения в их авторстве? Итак… Любимейшая книга нескольких поколений советских читателей; книга, растасканная на сотни цитат и афоризмов мой папа был турецко-подданный, ближе к телу, как говорил Мопассан, почём опиум для народа?
Роман «Двенадцать стульев», по официальной версии, написан совместно Ильей Ильфом и Евгением Петровым осенью 1927 года буквально за несколько месяцев. Согласно воспоминаниям Евгения Петрова, тему для книги подсказал Валентин Катаев, старший брат Евгения, который возжелал стать немного-немало — «советским Дюма-отцом» и потому выбирает будущих помощников на роль «литературных негров» для написания авантюрного романа о поисках сокровищ. Работа увлекла молодых соавторов и вскоре они творят уже сами, без вмешательства «мэтра», который благородно самоудаляется от создания шедевра, выпросив напоследок «Посвящается Валентину Петровичу Катаеву» и золотой портсигар. Эта история растиражирована настолько и самими Ильфом и Петровы, и Катаевым, что уже давно сложно отделять легенду от действительно происходивших событий. Правда, при малейшем анализе данного сюжета возникает множество вопросов: — в «литературные негры» берут уже набивших руку писателей, которые смогут выдавать продукт нужного качества и количества, а не двух корреспондентов газеты «Гудок», которые никогда еще не писали вместе, а созданное ими самостоятельно не сложнее двухстраничных фельетонов; — если «литературные негры» показывают хороший результат их не отпускают на волю, а загружают следующей работой. Иначе зачем огород городить? Впрочем, на эти каверзные вопросы имеются простые ответы. Никаких «литературных негров» не было и в помине.
А история была просто остроумной выдумкой и как всякая выдумка менялась и путалась время от времени. История романов «12 стульев» и «Золотой теленок» намного сложнее фарса о двух латентных гениях, который играючи, без литературного и фактологического багажа, не оставив черновиков вдруг выдали тексты, навсегда вошедшие в золотой фонд советской классики. Надо признаться, что на роль настоящего автора романов выдвигаются различные писатели. Это, прежде всего, сам Валентин Катаев. Личность замечательная и по таланту, и по деловой хватке. Считал себя учеником Ивана Бунина. Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: «За сто тысяч убью кого угодно.