Весь рейтинг. Редактирование информации: Киногид извращенца. Снятый и выпущенный под руководством режиссера по имени Софи Файнс, фильм Киногид извращенца можно смотреть онлайн в хорошем качестве, а конкретно в HDRip.
Славой Жижек «Киногид извращенца: кино, философия, идеология»
Содержание Лента представляет собой психоаналитический подход к исследованию и интерпретации фильмов; состоит из трёх частей. Сюжета как такового нет, идёт видеоряд фрагментов из всемирно известных фильмов, которые комментируются Жижеком, при этом режиссёр помещает его внутрь фильмов, как наблюдателя воссоздав в точности декорации и поместив Жижека на их фоне. Это дает ощущение, что философ видит концепцию и сюжет фильмов изнутри и обсуждает изначальный смысл сценария. Что Братья Маркс могут сказать нам о работе подсознательного?
И почему птицы нападают в шедевре Хичкока? Первая часть исследует вымышленные структуры, доказывающие наш опыт действительности , и хаотичность желания , которое подрывает этот же самый опыт. Она представляет из себя фрейдистский анализ явленности в кино таких концептов как « Оно — Я — Сверх-я ».
Жижек показывает, как визуальный язык фильмов возвращает к нам наши самые глубокие переживания, недоступные в обыденности, пробуждает наши желания , одновременно держа их на безопасном расстоянии и сообщая зрителю в концентированном и эссенциированном виде. Вторая часть посвящена фантазии и сексуальности , как мужской, так и женской.
Авторы фильма рассмотрят эти вопросы на конкретных примерах, связанных с историей Второй мировой войны. Этот фильм - попытка взглянуть на одну из самых страшных трагедий ХХ века — Вторую мировую с позиции альтернативной истории.
Это основной урок психоанализа и «Мы отвечаем за свои мечты. Это основной урок психоанализа и художественного кино», Славой Жижек художественного кино», Славой Жижек художественного кино», Славой Жижек Славой Жижек Шесть лет назад Софи Файнс — сестра актеров Рэйфа и Джозефа Файнсов — и главный поп-философ современности и ветеран фрейдомарксистской культурологии Славой Жижек объединились, чтобы на примере всего разнообразия мирового кино от братьев Маркс и Хичкока до Финчера и Вачовски вскрыть подноготную воздействия главнейшего из искусств на наши мозги. Теперь настала очередь второй главы, в которой неутомимый люблянец раскручивает интригу промывания мозгов с помощью идеологических мессиджей, скрытых в самых невинных образчиках популярного кинематографа. Фильм представляет собой затейливую кинолекцию, сопровождающуюся реконструкциями сцен из анализируемых картин: «Таксист», «Звуки музыки», «Титаник», «Цельнометаллическая оболочка» и другие. Обязателен к просмотру всем адептам культурологической конспирологии.
Шесть лет назад Софи Файнс — сестра актеров Рэйфа и Джозефа Файнсов — и главный поп-философ современности и ветеран фрейдомарксистской культурологии Славой Жижек объединились, чтобы на примере всего разнообразия мирового кино от братьев Маркс и Хичкока до Финчера и Вачовски вскрыть подноготную воздействия главнейшего из искусств на наши мозги. О создателях О создателях О создателях Славой Жижек - один из самых влиятельных и оригинальных мыслителей нашего времени. Автор более 50 книг, посвященных разнообразным темам: от оперы до религии, от кино и до войны в Ираке.
Два модерниста; 3. Два казуса постмодернизма; 4.
Три казуса идеологии в сегодняшнем кинематографе. Первая часть содержит анализ работ Э. Любича и А.
Киногид извращенца- Идеология. Официальный трейлер ( русские субтитры)
Перед нами новая коллекция рассуждений философа Славоя Жижека о жизни, зависимостях и иллюзиях, основанная на самых ярких примерах мирового кинематографа. Каждый видит только то, что хочет — и в кино, и в реальности. Каждый ищет в кино то, чего не хватает в реальности. Но не каждый знает, что за фантазии, становящиеся коллективными, благодаря искусству кино, придётся заплатить.
Да-да, героиня Уинслет просто использовала героя Ди Каприо в «Титанике», а когда он сделал свое дело помог героине найти цель в жизни , ему разрешили утонуть. Что до доэдиповой орально-анальной сути «Кунг-фу Панды»... Нет, здесь лучше даже и не пытаться пересказывать. Просто теперь вы будете знать, что имя главного героя по-немецки означает «задница».
Роберт Родригес «Манн, Иванов и Фербер», 2014, 348 стр. Разве можно себе представить, что кто-то, прочитав книгу режиссера Родригеса, поймет, как у того все устроено, и начнет снимать так же?
Жижек В документальном фильме «Киногид извращенца» Славой Жижек предлагает собственный, яркий, остроумный, страстный и неожиданный анализ любимых фильмов, соединяя философию и психоанализ. Режиссер Софи Франс помещает Сл. Жижека в тщательно воссозданные декорации известных лент — спальню из «Экзорциста», космическое пространство из «Соляриса», городок Бодега Бэй из «Птиц»… И изнутри этих фильмов философ вызывает в нашем воображении чудные метафоры. Этот фильм — не просто кинопутешествие Сл. Жижека, это даже не просто экспликация и экранизация ходов Сл. Жижека, знакомых по его книгам.
Оно не даст вам того, чего вы желаете. Оно расскажет о том, как желать. Жижек В документальном фильме «Киногид извращенца» Славой Жижек предлагает собственный, яркий, остроумный, страстный и неожиданный анализ любимых фильмов, соединяя философию и психоанализ. Режиссер Софи Франс помещает Сл. Жижека в тщательно воссозданные декорации известных лент — спальню из «Экзорциста», космическое пространство из «Соляриса», городок Бодега Бэй из «Птиц»… И изнутри этих фильмов философ вызывает в нашем воображении чудные метафоры. Этот фильм — не просто кинопутешествие Сл.
Смысл фильма «Матрица»: Лана Вачовски рассказала, из-за какой трагедии она решила оживить Нео
| Славой Жижек «Киногид извращенца: кино, философия, идеология» | КИНОГИД ИЗВРАЩЕНЦА: ИДЕОЛОГИЯ The Pervert's Guide to Ideology. |
| Dr.Aeditumus | В прокат выходит интеллектуальное безобразие «Киногид извращенца: идеология», романтическая комедия о том, как философ Славой Жижек встретился с теплой кока-колой и. |
| :: Новости по тегу `киногид извращенца` | «Киногид извращенца» — документальный фильм режиссёра Софи Файнс, в котором словенский философ и культуролог Славой Жижек интерпретирует знаменитые фильмы и. |
Философ Славой Жижек выпустил новую серию «Киногида извращенца»
главное орудие "Киногида извращенца". В прокат выходит «Киногид извращенца: Идеология», в котором философ Славой Жижек еще раз объясняет, как кино промывает зрителю мозги. Аннотация к книге "Киногид извращенца. Смотреть онлайн "Киногид извращенца" бесплатно. "Киногид извращенца" — произведение на стыке кинематографа, философии и психоанализа. Весь рейтинг. Редактирование информации: Киногид извращенца.
Славой Жижек «Киногид извращенца: кино, философия, идеология»
Режиссёр как бы помещает главного персонажа в эти фильмы в качестве наблюдателя и одновременно участника. Таким образом, Жижек может изнутри видит концепцию фильмов, а также изначальный смысл сценария, который был придуман задолго до показа основного сюжета. Жижек ищет ответы в разных произведениях, тем самым демонстрируя зрителю, что материалом для психоаналитического исследования может выступать любое произведение.
Шесть лет назад Софи Файнс и Славой Жижек объединились, чтобы на примере всего разнообразия мирового кино вскрыть подноготную воздействия главнейшего из искусств на наши мозги. Теперь настала очередь второй главы, в которой неутомимый люблянец раскручивает интригу промывания мозгов с помощью идеологических мессиджей, скрытых в самых невинных образчиках популярного кинематографа. Фильм представляет собой затейливую кинолекцию, сопровождающуюся реконструкциями сцен из анализируемых картин: «Таксист», «Звуки музыки», «Титаник», «Цельнометаллическая оболочка» и другие. Жижек и режиссер используют свой метод интерпретации шедевров кино, чтобы отправить зрителя в захватывающее синематографическое путешествие в самое сердце понятия идеологии - коллективных грез, формирующих наши убеждения и действия. Обязателен к просмотру всем адептам культурологической конспирологии!
Узнать подробности Версии писателей и воображаемый мир Вачовски Естественно, не остались в стороне и писатели. Проживающий в Канаде американский фантаст Уильям Гибсон, которого в 1999-м Guardian назвал «возможно, самым важным романистом последних двух десятилетий», в 2019-м оставил у себя в Twitter следующее сообщение: «Матрица» всегда казалась мне фильмом о кунг-фу по Филу Дику с безупречным киберпанк-гардеробом. Отличная комбинация! Кадр из фильма «Матрица воскрешение» Ну а наш соотечественник Виктор Пелевин еще в 2003-м в интервью «Коммерсанту» отметил: «Матрица» — это, безусловно, самое лучшее и точное, что появилось в массовой культуре за последнее десятилетие». В его романе «Бэтман Аполло», который вышел в 2013-м, есть такие строчки: «Даже когда люди догадываются, что они просто батарейки матрицы, единственное, что они могут поделать с этой догадкой, это впарить ее самим себе в виде блокбастера». Пять фактов о фильме «Матрица: Воскрешение» Лана Вачовски. Фото: globallookpress 1. В сентябре 2021 в рамках Берлинского литературного фестиваля Лана Вачовски сообщила, что главная причина, почему она решила снять еще один «Матрикс», — смерть родителей. Пытаясь пережить утрату близких людей, Лана решила «вернуть к жизни самых любимых киноперсонажей» — Нео и Тринити. Она, естественно, обсудила эту идею с Лилли, но та решила не участвовать в создании нового проекта. В рамках того же Берлинского литературного фестиваля Вачовски задали прямолинейный вопрос: «Лоренса Фишберна действительно больше не будет? Судя по трейлерам, звезда Бродвея и исполнитель роли спецагента Форда в сериале «Охотник за разумом» Джонатан Грофф станет главным антагонистом четвертой «Матрицы».
Третья, фактически повторяет отдельно выпущенную книгу «Дэвид Линч, или Искусство смешного возвышенного», плюс анализ «Матрицы». Четвертая содержит в себе разбор фильмов К. Бигелоу, К. Нолана и Д. Параллельно затрагивается еще туча фильмов, но в целом, все те же лица, и все та же методология.
Киногид извращенца: Идеология (документальный фильм)
Поймать Жижека на слове почти невозможно. Такой свободе словоизъявления мог бы позавидовать любой лектор, а уж про студентов-киноведов я просто молчу. Не сомневаюсь, что Жижек нашел бы идеологическую провокацию в самых невинных экранных опусах, но ему интереснее иметь дело с фильмами известными, даже очень известными, ибо это априори позволяет ему выйти на заведомо более широкую аудиторию. Хлесткие тезисы вкупе с продуманным маркетингом — надежная схема продвижения самых радикальных марксистских идей для нужной целевой аудитории на рынке потребления. На зависть иным критикам он весьма ловко и непринужденно разделывается с мировым кинонаследием, говоря много и охотно вроде как об идеологии, но на самом деле обо всем на свете. Жижеку не откажешь в умении заинтриговать, меня в частности — единственным неизвестным мне в его подборке фильмом Seconds Франкенхаймера, который я незамедлительно нашел и посмотрел по возвращению с сеанса. Чем вам не иллюстрация идеологической работы, использовавшей меня в качестве объекта манипулирования? Кто же такой этот Жижек? Поп-идол для посвященных, деидеологизирующий фетиши потребления?
Ловкий манипулятор и шарлатан, бросающий в топку порой очень сомнительных заключений все, что способно сгорать в огне его эмоций? Находясь вроде бы на периферии кинопроцесса, преподавая главным образом у себя на родине, в Любляне, этот словенский философ меж тем ухитряется держать руку на пульсе передовой кинематографической мысли, вынося на суд не такой уж узкой аудитории свои весьма неоднозначные убеждения. И при этом используя в качестве посредников, если не сказать — эксплуатируя, известные английские кинокомпании.
После лекции будет показан отрывок из документального фильма «Киногид извращенца: идеология», в котором словенский философ и культуролог Славой Жижек интерпретирует знаменитые фильмы и отдельные сцены из них с точки зрения психоанализа. Начало показа в 21:00. Напомним , фильм «Крамер против Крамера» покажут в летнем кинотеатре на Рождественской 1 августа.
Жижек, этот бородатый Алисий в стране культурологических чудес, лавирует между очевидным и абсурдным, объясняя зрителю, на чем строятся мечты и из чего состоит наслаждение. Он разбирает «Оду к радости», любимое произведение диктаторов, и рассказывает о лакановском Большом Другом — в том числе и о Боге как устрашающем Другом. Он говорит о сумме страхов и бездне желаний, он рассуждает об обществе, где наслаждение стало обязанностью. Он говорит о Брейвике, лондонских беспорядках и теплой кока-коле, которая по сути своей совсем не то, что холодная кока-кола. И главное — он представляет идеологию как пустую рамку, которая ничего не прибавляет к тому, что мы видим, но «открывает бездну подозрений». Жижек и сам погружает зрителя в бездну подозрений, переворачивает все с ног на голову. Настоящие атеисты, говорит он, — это те, кто прошел через христианство, «Титаник» тонет лишь для того, чтобы спасти историю межклассовой любви, а группа Rammstein освобождает нацистскую символику от идеологической нагрузки.
Основной прием, используемый в фильме — коллаж, вызывающий у зрителя определенный эффект "ожидания". Запивая теплой колой Киндер-сюрприз, Жижек расскажет о том, как тяжело быть гедонистом, пройдется по лживому "голливудскому марксизму" в духе Джеймса Кэмерона, обнажит, примерив мундир Сталина, непристойную подложку любой власти и покажет, как группа Rammstein борется с фашизмом, используя нацистский фетиш в качестве сексуального. Пока без оценок Средняя оценка: 0 из 10.
Рецензия: «Киногид извращенца» Славоя Жижека - Ленин мертв, а кола нагрелась
Иван Чувиляев 19 апреля 2013 2 мин В прокат выходит «Киногид извращенца: идеология» — вторая картина Софи Файнс, в которой словенский философ Славой Жижек интерпретирует разные фильмы, ненавязчиво появляясь в их кадрах. Славой Жижек, монументальный взъерошенный бородач и главный мыслитель современности, так и просится на экран хотя бы ввиду собственной фактурности — вместе с режиссером Софи Файнс он создал уже второй фильм, жанр которого колеблется где-то между видеолекторием и цирком. Только на первый взгляд это может показаться занудством не для всех — фигура Жижека так витальна, что способна превратить анализ категорического императива Канта в комедию, а пересказ идей Лакана — в хоррор.
Но поскольку ни одна из них не встала, значит, тот, кто меня трахает, также должен быть не черным, а белым». Но тут в игру вступает само логическое время. Если бы все три женщины были равны в своих интеллектуальных способностях и действительно встали в одно и то же время, это бы вызвало у них радикальные сомнения в том, кто их трахает. Ни одна из женщин не может знать, встали ли остальные потому, что провели те же рассуждения, что и она, поскольку ее трахал белый мужчина, или потому, что они рассуждали так же, как победительница во втором случае, поскольку ее трахал черный мужчина. Победительницей окажется женщина, которая первой сможет корректно интерпретировать эту неопределенность и прийти к выводу: эта неопределенность говорит о том, что всех трех женщин трахали белые мужчины. Утешительным призом для двух оставшихся женщин должно послужить то, что их, по крайней мере, будут трахать до конца, и этот факт обретает смысл в тот момент, когда на ум приходит политическая сверхдетерминация в выборе мужчин: разумеется, было недопустимо, чтобы женщина из высшего общества в середине XVIII в. Следовательно, трах с белым мужчиной означает социально приемлемый, но не удовлетворяющий интимно секс, в то время как трах с черным мужчиной означает социально недопустимый, но более удовлетворяющий секс. Однако такой выбор более сложен, чем может показаться, поскольку в сексуальной активности всегда присутствует наблюдающий за нами вымышленный взгляд.
Таким образом, посыл этой логической задачи становится двояким: три женщины наблюдают друг за другом во время секса, и им необходимо определить не просто «кто трахает меня, черный или белый парень? Это заставляет нас вернуться к «Недопетой колыбельной», где скрытый вопрос, который пара как бы задает в конце фильма, таков: «Какими мы предстаем перед взором родителей, когда трахаемся? Художница рекламы Гилда Фаррелл работает на руководителя рекламной фирмы Макса Планкетта, изо всех сил старающегося соблазнить ее. В поезде по дороге в Париж она встречает художника Джорджа Кертиса и драматурга Томаса Чамберса — двух, как и она, американцев, снимающих одну на двоих квартиру в Париже, которые влюбляются в нее. Не в силах выбрать между ними, Гилда предлагает жить с ними как друг, муза и критик — с условием, что у них не будет секса. Однако когда Том уезжает в Лондон, чтобы следить за постановкой своей пьесы, между Гилдой и Джорджем возникает романтическая связь. Вернувшись в Париж, Том обнаруживает, что Джордж уехал в Ниццу рисовать портрет, и также использует возможность соблазнить Гилду. Когда же все трое встречаются вновь, Гилда выставляет обоих мужчин за порог и решает исход соперничества, выходя замуж за Макса в Нью-Йорке, однако так огорчается, получив в качестве свадебного подарка от Тома и Джорджа домашнее растение, что даже не вступает в брачные отношения с мужем. Когда Макс устраивает в Нью-Йорке вечеринку для своих клиентов-рекламодателей, Том и Джордж портят ее и прячутся в спальне Гилды. Макс обнаруживает троицу, весело смеющуюся на кровати, и велит мужчинам убираться.
Является ли неприятностью моногамный брак, который вводит в счастливый промискуитет, предшествующий Грехопадению, измерение Грехопадения, Закона и его преступления, или же «неприятности в раю» — это состязательная ревность двух мужчин, нарушающая покой Гилды и заставляющая ее искать убежище в браке? Можно ли сделать из фильма вывод: «Лучше неприятности в раю, чем счастье в аду брака»? Каким бы ни был ответ, в финале изображено возвращение в рай, так что суммарный итог можно перефразировать языком Г. Честертона: Брак сам по себе — это самый сенсационный побег и самый романтический бунт. Когда пара влюбленных произносит свои брачные клятвы, одиноко и даже бесстрашно стоя в гуще многочисленных соблазнов удовольствий множественных связей, это определенно заставляет нас вспомнить, что именно брак является оригинальным и поэтическим образом, в то время как неверные супруги и участники оргий — всего лишь старые тихие космические консерваторы, находящие радость в первобытной респектабельности среди неразборчивых в своих связях обезьян и волков. Супружеские клятвы основаны на том факте, что брак — это самый мрачный и дерзкий из заговоров4. Когда в 1916 г. Им надо противопоставить…что? Ответ Ленина обычно отвергают как доказательство его личных мелкобуржуазных сексуальных ограничений, поддерживаемых горькой памятью о закончившейся связи; однако в нем есть нечто большее: понимание, что «поцелуи без любви» в браке и внебрачная «мимолетная связь» — это две стороны одной медали: они обе избегают соединения Реальности безусловной страстной привязанности с формой символического провозглашения. Скрытое допущение или, скорее, предписание стандартной идеологии брака состоит именно в том, что в нем не должно быть любви: человек вступает в брак, чтобы излечиться от излишних страстных привязанностей, заменить их скучным ежедневным ритуалом а если он не в состоянии противостоять искушениям страсти, существуют внебрачные связи….
Таким образом, он остается в рамках циничной позиции уважения к внешним проявлениям и одновременной тайной их трансгрессии. Так что, если Любич выступает как режиссер-аналитик, субъективная позиция его фильмов близка к той, что поддерживает Жак-Ален Миллер, для которого психоаналитик занимает место ироничного человека, старающегося не вступать на территорию политики. Он действует так, чтобы видимости оставались на своих местах, одновременно следя за тем, чтобы субъекты, находящиеся под его наблюдением, не принимали их за реальность…человеку следует неким образом сохранять увлеченность ими подверженность их обману. Лакан мог бы сказать, что «те, кто этого не делает, совершают ошибку»: если человек не ведет себя так, словно видимости реальны, если он подвергает проверке их реальность, ситуация меняется к худшему. Те, кто считает, что все знаки власти лишь видимость, опирающаяся на тиранию дискурса их хозяина, плохие мальчики — и их отчуждение даже более велико6. Таким образом, в вопросах политики психоаналитик «не предлагает проектов и не может их предлагать, он может лишь высмеивать чужие проекты, что ограничивает рамки его утверждений. У ироничного человека нет великих планов, он ждет, когда заговорит другой, а затем подталкивает его к скорейшему падению…Будем считать, что это просто политическая мудрость и ничего больше»7. Аксиома этой «мудрости», заключается в том, что человеку следует защищать внешние проявления власти по той простой причине, что он должен иметь возможность продолжать испытывать наслаждение. Смысл в том, чтобы не привязываться к внешним проявлениям существующей власти, но считать их необходимыми. Целостность общества поддерживается только внешними атрибутами, «что означает: нет общества без подавления, без идентификации и — в первую очередь — без общепринятой практики.
Такая практика необходима» Миллер 8. Можно ли не заметить в этой цитате эхо «Процесса» Кафки, в котором публичный Закон и Порядок утверждаются как видимость, лишенная истинности и тем не менее необходимая? Выслушав толкование священником истории о Вратах Закона, Йозеф К. Если так думать, значит, надо принимать за правду все, что говорит привратник. А ты сам только что вполне обоснованно доказал, что это невозможно». Разве не это основная позиция Любича? Закон и Порядок — это видимость, но нам следует притворяться, что мы уважаем их, и наслаждаться своими маленькими радостями и другими трансгрессиями…Вспомним знаменитую остроту Генриха Гейне о том, что превыше всего человеку следует ценить «свободу, равенство и крабовый суп». Эта позиция мудрости отчетливее всего изображена в фильме «Небеса могут подождать» Heaven Сап Wait, 1943. В начале фильма старый Генри ван Клиф входит в роскошную приемную Ада, где его лично встречает «Его Превосходительство» Дьявол. Генри рассказывает ему историю своей распутной жизни, которая позволит определить его место в аду.
Выслушав историю, Его Превосходительство, очаровательный старик, отказывает ему в праве входа и предлагает попытать счастья «в другом месте», где его ждут его умершая жена Марта и его добрый дедушка — «возможно», наверху «в пристройке найдется небольшая свободная комнатка». Итак, Дьявол оказывается не кем иным, как Богом, наделенным мудростью и не принимающим запреты слишком серьезно, прекрасно сознавая, что небольшие нарушения делают нас людьми…Но если Дьявол — добрый и мудрый, не является ли настоящим Злом сам Бог, которому недостает иронической мудрости и который слепо настаивает на подчинении своему Закону? Они попросили Марию Магдалину отправиться в шатер, где отдыхал Иисус, и соблазнить его; Мария сказала, что с радостью исполнит это поручение и вошла в шатер, но через пять минут выскочила из него с криком ужаса и ярости. Ее необходимо исцелить! Разве не это «мрачная и жуткая» тайна, лежащая в самой основе христианства? В своем религиозном триллере «Человек, который был Четвергом» Честертон рассказывает историю Гэбриеда Сайма, молодого англичанина, совершающего архетипическое честертоновское открытие о том, что порядок — величайшее чудо, а ортодоксия — величайший бунт. Центральная фигура романа — это не сам Сайм, а загадочный начальник сверхсекретного департамента Скотланд-Ярда, который нанимает Сайма. Первое задание Сайма заключается в том, чтобы проникнуть в состоящий из семи членов Центральный Совет анархистов, управляющий орган тайной сверхмогущественной организации, намеренной уничтожить нашу цивилизацию. В целях сохранения секретности его члены знают друг друга лишь по имени — названию дня недели; посредством сложных манипуляций Сайм становится Четвергом. На своей первой встрече Совета он знакомится с Воскресеньем, удивительным президентом Центрального Совета анархистов, большим человеком, наделенным невероятной властью, глумливо-ироничным и веселобеспощадным.
В ходе дальнейших приключений Сайм узнаёт, что остальные пятеро членов совета также являются секретными агентами, членами того же тайного подразделения, что и он, нанятыми неким невидимым шефом, голос которого они слышали; наконец они объединяют свои силы и выступают против Воскресенья. Здесь роман превращается из детектива в метафизическую комедию: мы обнаруживаем две удивительные вещи. Во-первых, Воскресенье, президент Совета анархистов, — это тот же самый человек, что и загадочный шеф, нанявший Сайма и остальных элитных детективов для борьбы с анархистами; во-вторых, он не кто иной, как сам Бог. Разумеется, эти открытия толкают Сайма и других агентов к серьезным размышлениям — в своем по-английски немногословном комментарии один из детективов говорит: «Это так глупо, что ты был на обеих сторонах и боролся с самим собой»11. Если существует британское гегелианство, то это именно оно: буквальный перенос ключевого тезиса Гегеля о том, что в борьбе с отчужденной субстанцией субъект сражается со своей собственной сущностью. Герой романа Сайм в конце концов вскакивает на ноги и с безумным возбуждением разъясняет загадку: Я вижу все, все, что есть. Почему каждая вещь на планете ведет войну против каждой другой вещи? Почему каждая маленькая вещичка должна сражаться с самим миром? Почему муха должна сражаться со всей вселенной? Почему одуванчик должен сражаться со всей вселенной?
По той же причине, по которой мне пришлось остаться одному в ужасном Совете Дней. Для того, чтобы каждая вещь, покорная закону, могла насладиться славой и изоляцией анархиста. Для того, чтобы каждый человек, борющийся за порядок, мог быть храбрым и добрым террористом. Для того, чтобы настоящая ложь Сатаны могла быть брошена в лицо этому богохульнику и своими слезами и мучениями мы заслужили бы право сказать: «Ты лжешь! Таким образом, мы получаем формулу: «Для того, чтобы каждая вещь, подчиняющаяся закону, могла насладиться славой и изоляцией анархиста». Закон — это величайшая трансгрессия, а защитник Закона — величайший бунтарь. Однако где предел этой диалектики? Является ли Он, воплощающий космический порядок и гармонию, также и настоящим бунтарем, или Он — милостивая сила, с задумчивой мудростью наблюдающая с мирной Высоты за причудами смертных, сражающихся друг с другом? Когда Сайм обращается к Богу с вопросом: «Ты когда-нибудь страдал? Оно росло и росло, заполняя все небо; затем все стало черным.
Лишь в этой черноте, прежде чем она окончательно уничтожила его мозг, ему показалось, что он слышит далекий голос, произносящий банальные слова, которые он где-то уже слышал: «Можешь ли ты испить из чаши, из которой пью я? Христианство — единственная религия на земле, почувствовавшая, что всемогущество сделало Бога неполным. Лишь христианство почувствовало, что Бог, для того чтобы полностью быть Богом, должен быть одновременно и бунтовщиком, и царем14. Если точнее, консервативная предпосылка, согласно которой лучше не исследовать происхождение власти если мы сделаем это, то обнаружим преступление узурпации , относится и к самому Богу: Бог тоже мятежник, захватывающий место царя и не только царя, который изображает мятежника, чтобы оживить скучный и затхлый порядок своего творения. Именно этого последнего шага к тому, что Гегель назвал бы спекулятивной идентичностью, не смог сделать Любич, именно этого не хватает в его вселенной. Это ограничение можно почувствовать в трогательный момент фильма «Быть или не быть», когда старый еврейский актер произносит перед Гитлером знаменитые реплики Шейлока, — настоящим переворотом было бы вообразить, например, что то же самое говорит Гитлер, неким чудом оказавшийся на Нюрнбергском процессе и обвиненный в бесчеловечных зверствах: «Я нацист, я немец. Разве нет у нациста глаз? Разве нет у нациста рук, органов, чувств, эмоций, страстей? Разве его питает не та же пища, ранит не то же оружие, поражают не те же болезни, исцеляют не те же лекарства, греют и остужают не те же лето и зима, что и еврея? Если вы уколете нас, разве не польется кровь?
Если вы защекочете нас, разве мы не засмеемся? Если вы отравите нас, разве мы не умрем? И если вы причините нам зло своим еврейским заговором, разве мы не отомстим? Истиной такого призыва была бы его крайняя форма — представьте, что Шейлок говорит: «Если у нас запор, разве не нужно нам слабительное? Если мы слышим грязные сплетни, разве не хочется нам распространить их дальше, подобно вам? Если нам выпадает шанс украсть или обмануть, разве не воспользуемся мы им, подобно вам? Вместо «Вы должны принять нас, потому что, несмотря на наши различия, все мы люди! Чтобы закончить, мы должны ответить на вопрос: поскольку фильмы Любича явно отмечены своей эпохой, как бы выглядела современная версия «почерка Любича»? Баттерфляй» Дэвида Кроненберга. Несмотря на свой фундаментально различный характер, оба фильма рассказывают историю мужчины, страстно влюбленного в красивую женщину, которая оказывается мужчиной, наряженным женщиной трансвеститом в «Жестокой игре», оперным певцом в «М.
Баттерфляй» , и в центральных сценах обоих фильмов изображено травматическое столкновение мужчины с тем фактом, что объект его дюбви — тоже мужчина. Почему это столкновение с телом любимого так травматично? Не потому, что субъект сталкивается с чем-то чужим, а потому, что он сталкивается с фантазией, лежащей в основе его желания. Гетеросексуальная любовь мужчины гомосексуальна, ее поддерживает фантазия о том, что женщина — это мужчина, переодетый женщиной. Здесь мы видим, что значит проходить через фантазию: не смотреть сквозь нее и воспринимать замутненную ею реальность, а столкнуться с фантазией как таковой: как только мы это делаем, она теряет власть над нами над субъектом. Как только герои «Жестокой игры» и «М. Баттерфляй» сталкиваются с фактом, игра заканчивается конечно же, с разным результатом: в одном случае имеет место счастливый финал, в другом — самоубийство. Так каков же выход? Как нам избежать этого тупика? Переформатировав само универсальное измерение, установив новую универсальность, которая будет содержать все желанные детали.
В заключение обратимся к другому кинематографическому примеру: к фильму «Стрелла» 2009 Паноса Кутраса. Получив отказ от государственных финансовых органов и всех крупных кинокомпаний, Кутрас был вынужден снимать фильм при полном отсутствии финансирования, так что «Стрелла» оказалась совершенно независимым произведением, в котором почти все роли были сыграны непрофессионалами. Однако в результате получился культовый фильм, заслуживший многочисленные награды. Его сюжет таков: Иоргас выходит из тюрьмы, отсидев 14 лет за убийство, которое он совершил в родной греческой деревушке в порыве ярости он убил семнадцатилетнего брата, застав его за сексуальными играми со своим пятилетним сыном. За долгое время пребывания в тюрьме он потерял связь с сыном Аеонидасом, которого он теперь пытается найти. В свою первую ночь на свободе он останавливается в дешевом отеле в центре Афин, где встречает Стреллу, молодую проститутку-транссексуала. Они проводят вместе ночь и скоро влюбляются друг в друга, Иоргас становится своим в компании транссексуалов — друзей Стреллы и восхищается тем, как Стрелла изображает Марию Каллас. Однако вскоре Иоргас обнаруживает, что Стрелла и ЕСТЬ его сын Леонидас, с которым он потерял связь: она знала об этом все время, следила за ним, когда он вышел из тюрьмы, и ждала его в коридоре отеля. Сначала она просто хотела увидеть его, но когда он начал флиртовать с ней, она подыграла…Травмированный Иоргас бежит от нее и переживает нервный срыв, но пара восстанавливает связь и обнаруживает, что, несмотря на невозможность продолжать сексуальные отношения, они по-настоящему дороги друг другу. Постепенно они находят modus vivendi и в финальной сцене фильма празднуют Новый год: Стрелла, ее друзья и Иоргас собираются вместе; с ними — маленький мальчик, которого решила опекать Стрелла, сын ее погибшего друга.
Ребенок предоставляет пространство для их любви И для тупика их отношений. У тебя с этим проблемы? За этим следует по-настоящему травмирующее открытие, что Стрелла — это сын Иоргаса, которого он искал и который сознательно соблазнил его, — теперь Иоргас реагирует так же, как Фергюс в «Жестокой игре», увидевший пенис Дил: он полностью сокрушен отвращением, бежит, бродит по городу, не в состоянии справиться с тем, что узнал. Финал также напоминает о «Жестокой игре»: любовь помогает преодолеть травму, образуется счастливая семья с маленьким сыном. Иными словами, нам не следует поддаваться искушению задействовать психоаналитический аппарат и интерпретировать инцестуальные отношения отца и сына: здесь нечего интерпретировать, ситуация, которую мы видим в конце фильма, совершенно нормальна — это ситуация подлинного семейного счастья. Фильм как таковой служит проверкой для защитников христианских семейных ценностей: прими эту особую семью, состоящую из Иоргаса, Стреллы и их приемного ребенка — или не заикайся о христианстве. Семья, возникающая в конце фильма, это настоящая священная семья, что-то вроде Бога Отца, живущего с Иисусом и трахающего его, настоящий гомосексуальный брак и инцест — триумфальное переформатирование фантазии. Именно так нам стоит поступать с христианскими семейными ценностями: единственный способ восстановить их — это переопределить семью и изменить ее формат так, чтобы она включала в себя как характерные примеры ситуации, подобные той, что изображена в финале «Стреллы». Это и есть «современный Любич», копия его знаменитого «почерка» — даже если семья, состоящая из отца и сына, нарушает все божественные запреты, можно быть уверенным, что для этой пары все же найдется «небольшая свободная комнатка в пристройке» на Небесах. Kael Р.
New York: Macmillan, 1991. Lacan J. New York: Norton, 2006. New York: The Universal Library, 1946. Paris: Germina, 2010. Райт-Ковалевой 1965. The Man Who Was Thursday. Harmondsworth: Penguin Books, 1986. Это «двуязычное» издание пьес Шекспира с оригинальным архаичным английским на левой странице и переводом на обычный современный английский на правой. Непристойное удовлетворение, которое получаешь от чтения этих томов, связано с тем, что предполагаемый перевод на современный английский оказывается чем-то намного большим: как правило, Дюрбан пытается переформулировать каждое выражение так, чтобы отразить тот смысл, который как ему кажется передает метафорическая идиома Шекспира: например, «Быть или не быть — вот в чем вопрос» становится чем-то вроде «Меня волнует вопрос: должен ли я покончить с собой?
Моя идея, конечно же, заключается в том, что стандартные ремейки фильмов Хичкока — это точно такой же «Хичкок упрощенный»: хотя нарратив остается прежним, «сущность», стиль фильмов, в котором заключается уникальность Хичкока, исчезает. Здесь, однако, следует отказаться от нагруженного специальными терминами разговора об уникальном почерке Хичкока и т. Но что, если эта уникальность — миф, результат нашего зрительского переноса, нашей оценки Хичкока как Субъекта-Который-Должен-Знать? Я имею в виду сверхинтерпретированность: в фильмах Хичкока все должно иметь особый смысл, в них нет случайностей, а если что-то не сходится, то это вина не Хичкока, а наша — мы не до конца его поняли. В двадцатый раз пересматривая «Психо», я заметил странную деталь в финальном объяснении психотерапевта: Лайла Вера Майлз слушает его завороженно и дважды удовлетворительно кивает — словно бы ее совсем не потрясает окончательное подтверждение бессмысленной смерти сестры. Быть может, это чистая случайность? Или же Хичкок хотел указать на странную либидинальную двусмысленность и соперничество между двумя сестрами? Так что в каком-то смысле Мэрион уже становится Норманом еще до встречи с ним; другая деталь, подтверждающая эту догадку: это выражение появляется на ее лице тогда, когда она слышит голоса в своей голове — в точности как Норман в последних кадрах…Другой превосходный пример: сцена, в которой Мэрион регистрируется в мотеле Бейтса. Когда Норман поворачивается к ней спиной, чтобы осмотреть висящие ключи от номеров, она украдкой оглядывается по сторонам, ища подсказку: какое бы указать место проживания, — видит слово «Лос-Анджелес» в газетном заголовке и записывает его. Здесь перед нами двойное сомнение: пока Мэрион сомневается, какой написать город что солгать , Норман сомневается, в какой комнате ее разместить если это будет номер один, он сможет подглядывать за ней через отверстие в стене.
Когда после недолгих колебаний она останавливается на Лос-Анджелесе, Норман выбирает и дает ей ключ от первого номера. Являются ли его сомнения просто знаком того, что он оценивал ее сексуальную привлекательность и в итоге решил ее добиваться, или же — на более тонком уровне — он заметил в ее колебаниях намерение солгать ему и поэтому противопоставил ее лжи собственный незаконный поступок, сочтя ее маленькое преступление оправданием своему? Или же, услышав, что она из Лос-Анджелеса, он подумал, что девушка из этого города разврата может стать легкой добычей? Хотя автор сценария Джозеф Стефано утверждал1, что создатели фильма хотели лишь передать растущее сексуальное притяжение Нормана к Мэрион, остается легкое подозрение, что одновременно испытываемое сомнение не может быть чистой случайностью…Теоретически это называется настоящей любовью. Исходя из этой настоящей любви я утверждаю, что уникальный стиль Хичкока существует. Синтом Хичкока Мой первый тезис таков: этот уникальный стиль не следует искать на уровне нарративного содержания — его изначальный центр находится в другом месте. Позвольте мне начать со сравнения двух сцен из фильмов других режиссеров. У проповедника два сына, и мы весь фильм наблюдаем, как младший из них Брэд Питт идет по пути саморазрушения, приближаясь к катастрофе, спровоцированной его маниакальным пристрастием к азартным играм, выпивкой и распутством. Двух сыновей связывает с отцом рыбалка на реке Монтана: воскресные походы на рыбалку являются своего рода священным семейным ритуалом, во время которого все тревоги жизни вне семьи отступают. Так что когда сыновья и отец отправляются рыбачить в последний раз, мастерство Питта достигает совершенства: ему удается поймать самую большую рыбу, однако все, что он делает, сопровождает тень неотступной угрозы поглотят ли его темные воды речной излучины, где он заметил крупную форель?
Эту сцену из вполне ординарного фильма «Там, где течет река» выделяет то, что масштабы скрытой угрозы напрямую прописываются в основной линии повествования, словно некий знак, указывающий на финальную катастрофу.
Жижек — не киновед, но этим и интересен. С ним не соскучишься: если он и не скажет вам ничего принципиально нового за эти два с лишним часа, так хотя бы пошмыгает носом. Зрелище это, я вам скажу, презабавнейшее.
Это почти как высунутый язык Эйнштейна — шутка гения, спустившегося с постамента. С Жижеком чувствуешь себя малость ненормальным. Он так ловко жонглирует философскими тезисами, что не успеваешь отслеживать ход его мысли, которая растекается по экрану, аки вакса на гуталиновой фабрике. Жижек — это Жириновский плюс Муссолини в одном флаконе.
В смысле словоохотливости, артистизма, нацеленности на аудиторию и незыблемой убежденности в каждом произнесенном слове. Он так уверенно вскакивает на конька левого радикализма, которого сто лет назад усердно объезжали Ленин сотоварищи, что только диву даешься. Кино от него без ума. И хотя фильмография Жижека не бог весь какая обширная, однако и ее достаточно для того, чтобы можно было смело называть его самым успешным современным философом, по крайней мере среди тех, что востребованы кинематографом.
Анализируя особенности идеологического манипулирования, главным образом то, как идеология включена в наш повседневный опыт — опыт потребления, он сам в какой-то мере уподобляется политическому жонглеру, который ловко бросает разноцветные мячики доходчивых идиом в аттракционе, целью которого является разжижение мозга присутствующих на этом шоу.
Этот фильм - попытка взглянуть на одну из самых страшных трагедий ХХ века — Вторую мировую с позиции альтернативной истории. Авторы фильма, используя современную компьютерную графику, на основе последних результатов космических исследований пытаются воссоздать то, что происходит на других планетах, в других галактиках, представить, какие формы жизни могли бы развиться в других атмосферах, смоделировать возникновение параллельных вселенных и раскрыть много других тайн космоса.
Сатанисты презентовали новую книгу автора "Киногида извращенца" на кладбище
| Рецензия: «Киногид извращенца» Славоя Жижека - Ленин мертв, а кола нагрелась | Документальный. Режиссер: Софи Файнс. В ролях: Славой Жижек. Описание. Лента представляет собой психоаналитический подход к исследованию кино в трёх частях. Сюжет состоит из постоянной смены кадров из всемирно известных фильмов. |
| Киногид извращенца по идеологии / The Pervert's Guide to Ideology (2012) | Все части Киногид извращенца Славоя Жижека. |
| Киногид извращенца (2006) » Скачать фильмы через торрент бесплатно в хорошем качестве | "Киногид извращенца": теперь в бумаге. |
| Киногид извращенца 2009 | Киногид извращенца: Идеология: Directed by Sophie Fiennes. |
| Рецензии на фильм Киногид извращенца: Идеология / The Perverts Guide to Ideology (2013), отзывы | 16 дек 2019 Славой Жижек. "Киногид извращенца: Идеология". |
Описание и характеристики
- Dr.Aeditumus
- Киногид извращенца: идеология - Сибновости
- Рецензия недели
- Киногид извращенца (1) The Pervert's Guide to Cinema (2006) Софи Файнс (суб.)
- Похожие книги
- Авторизация
Киногид извращенца- Идеология. Официальный трейлер ( русские субтитры)
| Киногид извращенца (2006) - кино как зеркало потока бессознательного | Но Жижек общую деталь нашел: анализ всех картин из "Киногида извращенца" связан с изучением Идеологии, "Большого Другого" выражаясь термином Жижека. |
| Киногид извращенца- Идеология. Официальный трейлер ( русские субтитры) | Ироничный интеллектуальный аттракцион главного поп-философа современности и ветерана фрейдомарксистской культурологии Славоя Жижека. Используя свой метод интерпретации символов массовой культуры и исторических событий. |
Книги про кино: «Киногид извращенца», «Постыдное удовольствие» и история успеха Роберта Родригеса
"Киногид извращенца" Славоя Жижека написан не для неподготовленного читателя, ведь книга изобилует философской терминологией и отсылками к культуре. Киногид извращенца. кино, философия, идеология / Славой Жижек ; пер. с англ. Киногид извращенца. Кино, философия, идеология: Сборник эссе. В сборник вошли эссе Славоя Жижека о кинематографе, который он интерпретирует через призму современной. В прокат выходит «Киногид извращенца: Идеология», в котором философ Славой Жижек еще раз объясняет, как кино промывает зрителю мозги. Отзывы о товаре 41 Киногид извращенца.
«Киногид извращенца: идеология» — разжижение мозга
1.1«Киногид извращенца» (англ. The Pervert's Guide to Cinema, 2006). Киногид извращенца. кино, философия, идеология / Славой Жижек ; пер. с англ. «Киногид извращенца» (англ. The Pervert's Guide to Cinema, 2006) — документальный фильм режиссёра Софи Файнс (сестра Рэйфа Файнса). 1.1«Киногид извращенца» (англ. The Pervert's Guide to Cinema, 2006).
Киногид извращенца: идеология
Аннотация к книге "Киногид извращенца. Всего на счету у Жижека две дополняющие друг друга киноленты: «Киногид извращенца», и новая лента «Киногид извращенца: Идеология». Объяснение того, почему слово "извращенец" упоминается в названии статьи, можно посмотреть в этом тексте. «Киногид извращенца: идеология» покажут в научном кинолектории. © АиФ Нижний Новгород.