Рак молочной железы, простаты и мочевого пузыря характеризуется полной излечимостью примерно в 50% случаев. Здоровье - 21 апреля 2023 - Новости Челябинска - Самым частым типом рака щитовидной железы является папиллярный рак, который растет очень медленно, но даже если опухоль большая по размеру и начинает прорастать в соседние ткани, удаление железы часто проходит весьма успешно.
«Я считаю, что рак заразен». Онколог — о причинах страшного недуга
Для них характерен быстрый и бесконтрольный рост, а также деление независимо от типа клеток и тканей, из которых они возникли. Метастазы — отдаленные вторичные очаги опухолевого процесса, развившиеся из распространившихся по организму атипичных клеток. Лимфатическая система — это часть сердечно-сосудистой системы организма, отвечающая за очищение клеток и тканей организма; периферическая иммунная система организма. Стадирование — это способ описания злокачественной опухоли и того, насколько она распространилась по организму. Факторы риска — это обстоятельства или явления, увеличивающие вероятность развития онкологического заболевания. Ремиссия — это период в ходе лечения хронического заболевания, при котором происходит частичное или полное исчезновение признаков болезни, однако это не считается полным излечением, поскольку остается риск повторного возникновения болезни.
Регионарные лимфоузлы не поражены. I стадия — это самая благоприятная стадия рака. Нужно только полностью убрать первичный очаг — удалить подозрительное образование на коже, сегмент молочной железы и т. Практически все пациенты, прошедшие лечение вовремя, полностью выздоравливают.
Но если болезнь не лечить, она будет прогрессировать. Рак перейдет во вторую стадию с дальнейшим поражением тканей и лимфатических узлов. II стадия Во II стадии первичная опухоль растет. Например, образование молочной железы достигает величины 5 см, кожи — до 4 мм. В некоторых регионарных лимфатических узлах выявляются раковые клетки. Процесс выходит за пределы первичного очага. Рак можно излечить только в том случае, если полностью избавиться от первичного очага и убрать пораженные лимфатические узлы. Для закрепления результата нередко проводится химиотерапия, лучевое облучение. В регионарных лимфоузлах определяются раковые клетки.
Обычно на этой стадии поражается несколько лимфатических узлов. Отдаленных метастазов еще нет, соседние органы не изменены. Рак III степени возможно вылечить, если помощь будет оказана вовремя. Требуется комплексный подход — нужно не только убрать первичный очаг и измененные лимфатические узлы, но и предупредить распространение атипичных клеток по организму. Для этого ткани облучают, вводят цитостатические препараты, способные уничтожить раковую опухоль. IV стадия Стадия IV — самый тяжелый вид раковой опухоли. Здесь появляются метастазы, и атипичные клетки распространяются в другие органы. Например, при раке молочной железы новые очаги обнаруживаются в костях, легких, головном мозге и печени. Размер первичной опухоли не имеет значения.
Распространение метастазов возможно даже при маленьких образованиях. Рак с метастазами практически не излечим. Для удаления опухоли требуются обширные травматичные операции, курсы химиотерапии и лучевого облучения. Не всякий организм выдерживает подобную нагрузку. Чем быстрее будет обнаружена злокачественная опухоль, тем выше шансы на выздоровление. Рак на ранних стадиях практически всегда излечим.
Общие выводы Онкология и рак — термины, которые имеют отличия друг от друга. Онкология изучает все типы опухолей, а рак является одним из типов опухолей. Онкология охватывает весь цикл от диагностики до лечения и реабилитации, а рак — это злокачественная опухоль, которая растет быстрее, чем обычно.
Хотя все злокачественные опухоли названы раком, не все они являются метастатическими и формируют дочерние опухоли в соседних тканях. Некоторые злокачественные опухоли также могут длительное время оставаться без симптомов, поэтому важно проходить профилактические обследования и докладывать любые изменения в здоровье также своевременно. Хотя лучшей стратегией борьбы с онкологическим заболеванием является профилактика, в настоящее время есть множество терапевтических методов, которые позволяют победить рак на ранних стадиях. Лечение раковых опухолей является нашей реальностью, поэтому важно не откладывать визит к врачу и стараться постоянно следить за своим здоровьем.
Липома — опухоль жировых тканей. Очень часто мы можем заметить под кожей белые мягкие «шарики», они могут быть распространены по всему телу: руки, спина, шея, ноги и т. Сама по себе липома достаточно безобидна, но иногда она может воспаляться или начать быстро расти, тогда требуется лечение. В большинстве случаев липомы удаляют хирургически. Также это можно сделать лазером без крови», — уточнил онколог. Давыдов также перечислил гемангиому скопление кровяных телец под кожей, которые часто бывают похожи на родинки ; остеохондрому доброкачественная опухоль костной ткани ; менингиому опухоль головного или спинного мозга ; папилломы наросты из эпителиальной ткани, которые возникают в результате заражения вирусом папилломы человека ВПЧ. Как уточнил специалист, папилломы — один из немногих вирусов, который может представлять онкогенную опасность, поэтому человеку, который является носителем ВПЧ, стоит быть особенно внимательным к своему здоровью.
Рак поджелудочной железы
- Часть 1. Как рак научились отличать от других болезней и диагностировать
- Миф № 1. «Рак — это ужасные боли»
- Три вида рака, которые не болят: как определить рак - 7 ноября 2023 - НГС42.ру
- Излечим ли рак? Излечимые формы и стадии онкологических заболеваний
- Девять вопросов о раке
- Что такое онкология и рак?
Рак: нельзя остановить, но можно предупредить… Только вы не захотите
Кроме того, некоторые злокачественные новообразования — гормонозависимые. Например, рак молочной железы часто бывает гормонозависимым. В этих случаях на опухолевых клетках есть рецепторы женских половых гормонов: эстрогенов или прогестеронов. Для такого рака гормоны — что-то вроде питания, они запускают процесс деления опухолевых клеток. А в жировой ткани накапливается дополнительный эстроген. Есть ли безопасная доза алкоголя с точки зрения онкорисков? Исследования показывают, что безопасной дозы алкоголя не существует. Многие пациенты на это возражают, говоря о доказательствах пользы вина.
Основные области онкологии включают в себя: Диагностика: Онкологи используют различные методы для обнаружения рака, такие как биопсия, образовательные медицинские обследования, медицинские обследования и молекулярные и генетические тесты. Лечение: Лечение рака может включать в себя хирургическое удаление опухоли, лучевую и химиотерапию, иммунотерапию, гормональную терапию и другие методы. Онкологи помогают выбрать наиболее подходящий и эффективный метод лечения для каждого пациента в зависимости от типа и стадии рака. Реабилитация и паллиативная помощь: После лечения онкологи могут оказывать поддержку и помощь пациентам во время восстановительного периода. В случае неизлечимых форм рака они также могут предоставлять паллиативную помощь для облегчения симптомов и улучшения качества жизни пациентов. Исследования: Онкологи также занимаются научными исследованиями в области рака, с целью разработки новых методов диагностики, лечения и профилактики раковых заболеваний. Онкология играет важную роль в борьбе с раком и в улучшении результатов лечения для пациентов, поэтому специалисты по онкологии играют ключевую роль в медицинской практике.
Уникальный аппарат, аналогов которому в мире нет.
А сейчас мы делаем для него стол, чтобы он стал мобильным и более доступным для лечения других органов, не только головы. Это особенно важно для детской онкологии, ведь такой метод позволяет избежать лечения опухоли под наркозом. Идёт разработка ионного комплекса, также весьма перспективного для онкологии. Мы выиграли грант и надеемся, что вскоре этот вид лечения станет доступным для многих пациентов. Разрабатываются отечественные препараты для лечения различных видов и форм рака. Они значительно дешевле импортных аналогов, но не менее эффективны. Развивается нейтронная терапия на своих препаратах. Сделаны три первые в мире операции по брахитерапии поджелудочной железы.
Это были неоперабельные больные, которым трудно помочь другим способом. Получены очень хорошие результаты. Понятно, что на местах, где онкология может быть развита не так, как в Москве, у таких пациентов мало шансов излечиться. И они планомерно развиваются. Во-вторых, действительно, проблема редких опухолей существует, и поэтому мы, например, в нашем институте, создали специальную группу по таким заболеваниям, а в рамках реализации майских указов президента будут сформированы референсные центры, диагностичечские центры с возможностью обеспечить second look, в том числе по пересмотру уже готовых препаратов-стекол и блоков, проведения дистанционного консилиума , позволяющие с большой точностью определить наличие онкологического процесса в органах и тканях. Так можно сократить количество неподтвержденных диагнозов и смерти от них. А у нас с этим как? Отечественная вакцина от рака появилась, мы начинаем испытывать её в доклинических исследованиях.
Это направление должно развиваться в тераностических парах: например, радионуклидная диагностика плюс радионуклидная терапия. Когда же всё это войдет в массовое здравоохранение? Мы — научный центр, готовы проводить исследования, и они у нас успешно проходят уже не первый год, есть излеченные пациенты, отличные результаты. Мы продолжаем расширять функции нашего протонного ускорителя. А если нам удастся сделать горизонтальный стол, это будет вообще очень важный шаг вперед. Нужно понимать: на чужой аппаратуре проводить исследования нам не дадут. Поэтому нам очень нужны своя техника и свои лекарственные препараты. Мы сделали свой Йод 125-й для брахитерапии.
Раньше мы могли использовать импортный аналог только для брахитерапии при раке предстательной железы, потому что у нее есть такое назначения. Сейчас, если оформлен протокол клинических испытаний, мы можем заниматься и другими локациями, потому что это наш препарат, и мы вместе с «Росатомом» решаем, каким образом расширять область его применения. Так по всем лекарствам. Мы должны быть хозяевами своих исследований, своего производства. Что такое быть хорошими медицинскими заказчиками? Это ситуация, когда я говорю: «Нам нужно расширить показатели вот до этого», а наши фармацевты делают. Так это должно работать в идеале. И тогда ваш вопрос сам собой отпадет.
Ведь ясно, что волшебной палочки у вас нет, и само собой ничего не случится. Одна из них — мы потеряли за последние годы инженеров, которые были тропны именно к медицинской технике. Понятно, что мы много работали на оборону, и в таком многополярном мире невозможно иначе, но сейчас такие специалисты нужны позарез. И мы надеемся, что будут выделены такие группы специалистов. Мы услышали в словах нашего президента задачу создать межотраслевую программу, а это не что иное, как создание и своей техники, и своих фармпрепаратов. Этот вопрос у нас сейчас как-то решается? У нас действительно этих кадров остро не хватает. Сейчас в медицинском институте есть курс длительностью девять дней по специальности «онкология».
Потом, конечно, если человек решил идти в онкологию, он будет изучать эту специальность более обстоятельно, но если не решил — вот такая подготовка. Не удивительно, что первичное звено, участковые терапевты, мало что в этом понимают. Сейчас мы эту проблему решаем. Что касается подготовки инженерного кадрового состава по медицинскому направлению, то этим занимаемся не мы, но знаю, что такая работа тоже ведется, и в ряде технических вузов таких ребят начали готовить. Они нам тоже очень нужны.
Действительно, у определенного процента пациентов есть предрасположенность к так называемым наследственным формам злокачественных образований. И тогда мы говорим, что вероятность заболевания у них значительно выше, чем у всей популяции населения. Вот такие формы рака, как рак молочной железы, например, могут иметь такую тенденцию. Как понять, относишься ли ты к этой группе повышенного риска, и что делать с этой информацией? Это означает, что в семье такой онкобольной вероятность заболеть — в восемь-девять раз выше, чем у других. Есть такой ген носительства, ген BRCA 1, мутация которого и обуславливает повышенную предрасположенность к раку молочной железы. Но это не значит, что женщины в роду, у кого есть это носительство, обязательно заболеют. Ни в коем случае! Просто это повод лишний раз обратиться к врачу-онкологу, чтобы иметь алгоритм обследования, который позволит выявить опухоль на той стадии, когда мы однозначно сможем ее вылечить. У нас нет сейчас в арсенале препаратов, каких-либо медикаментозных схем или таблеток, которые защитили бы здоровую, но с носительством генной мутации женщину от возникновения этого заболевания. К сожалению, нет пока таких средств. Но информация об этой наследственности дает возможность назначить родственницам пациентки более раннее и более тщательное обследование. Для того чтобы узнать, есть ли такая предрасположенность, любая здоровая женщина может сдать анализ крови на носительство генной мутации. Этот анализ делается сейчас во многих лабораториях. Но это крайне редкая ситуация. В основном данный анализ выполняется, когда диагноз уже поставлен, то есть когда это уже рутинная процедура. В такой ситуации это уже больше информация для кровных родственников больной по женской линии. Но мы не хватаем за руки родных онкобольной и не требуем, чтобы они пошли проверяться. Каждая женщина самостоятельно принимает решение о том, надо ли оповещать своих родственников о предрасположенности к генной мутации. Возможно, поэтому многие женщины не хотят или, точнее, боятся идти проверяться. Но есть такое понятие, как «диспансеризация». Уже доказано, что маммография является наиболее информативным методом ранней диагностики злокачественной опухоли молочной железы. Но в каждом отдельном случае все решается индивидуально. У врачей-онкологов нет никаких стандартов, которые бы позволили предложить подобную операцию. И кстати, такое не позволяется не только у нас. В большинстве европейских стран тоже существует запрет на подобные хирургические манипуляции. Мастэктомия к тому же не гарантирует, что эта проблема будет навсегда решена. Но доля ранних обращений с таким диагнозом далеко не такая, как хотелось бы. К сожалению, больше половины наших пациенток обращаются за помощью, когда появляются какие-то неприятные симптомы, боль. А это, как правило, признаки достаточно запущенного состояния, когда диагностируется третья, а то и четвертая стадия рака молочной железы. В таких случаях говорить о полном излечении крайне сложно. Мы можем говорить скорее о продлении жизни. Хотелось бы, чтобы информированность населения была лучше, чтобы люди не боялись идти к врачам, не боялись их спрашивать обо всем, что волнует в связи с раком. И возможно, поэтому тянут с приходом к врачу до последнего. Действительно, рак молочной железы требует достаточно длительного лечения: и хирургического этапа, и химиотерапии, и лучевой терапии. Нарушается общее состояние, выпадают волосы, качество жизни на период лечения существенно падает. Да и разводов, что скрывать, при таких ситуациях случается больше, чем в обычной, без онкологии, жизни. Но скрыть диагноз, если вы получаете современное лечение, невозможно в принципе. Очень важно понимать не только пациенту, но и семье — мужу, детям, родителям: да, рак — это сложность, но та, с которой можно достаточно успешно бороться. Особенно если вовремя и вместе. Психологическая поддержка, особенно со стороны родных, очень важна, она довольно сильно стимулирует выздоровление. Но и самой семье такая помощь тоже необходима. И может быть, мое сравнение покажется не вполне корректным, но большинство автолюбителей уже привыкли страховать свои автомобили. Это в какой-то степени даже закреплено законодательно. Отношение к своей жизни, к своему здоровью должно быть таким же, если не более ответственным. И тогда никаким фобиям уже не останется места. На самом деле онкофобия — это тоже серьезная болезнь, которую можно понять глубже, определив причины и следствия страха перед онкологическим заболеванием. Сосредоточимся на следствиях, это два полюса решений, принимаемых перед опасностью заболеть: чтобы не пропустить болезнь или «заражение» ею, человек может или постоянно проверяться, не имея на то реальных оснований, или полностью отказывается от проверок и посещения врачей, чтобы не столкнуться с шоком постановки диагноза и лечения. Когда человеком овладевает страх, как бы не допустить или не пропустить онкозаболевание, он начинает ходить к врачу так часто, как может. При малейших подозрительных симптомах делаются скрининги, тратится большое количество денег и нервов, у таких людей достаточно часто могут случаться панические атаки, стрессы, депрессии. Своими страхами фобические пациенты сильно мучают и себя, и своих близких. Но зачастую они, даже понимая гипертрофированность своей реакции, тем не менее не могут с ней справиться. Другая сторона онкофобии, наоборот, заключается в чрезмерном страхе не столько болезни, сколько в сопутствующих ей обстоятельств — тяжелого лечения, физических изменений, угрозы потерять работу, материального благополучия, изменения внешности, круга общения. Человек не идет проверяться, потому что очень боится. Он не хочет знать, вдруг у него обнаружат рак, и как тогда жить дальше? Последствия такой фобии гораздо опаснее первой, потому что в патологическом нежелании идти к врачу кроются большие риски. Можно действительно пропустить тот момент, когда заболевание не только легко обнаружить, но и легко вылечить на ранней стадии. Есть концепция Элизабет Кюблер-Росс, согласно которой человек, сталкиваясь с травматическим событием, проходит несколько стадий горевания и принятия, она приложима и к ситуации постановки онкодиагноза. Это пять стадий, проходя через которые, нервная система пациента, его психика готовится к принятию, осознанию случившегося. Сначала шок: ты не понимаешь, что происходит, не можешь это осознать. Происходит отрицание поставленного диагноза: его нет, этого не может быть, врачи ошиблись. Дальше может быть гнев, агрессия — человек злится как на себя, так и на окружающих. Потом торг: а если я сделаю то-то и то-то, может, это все уйдет, исчезнет? Этап депрессии характеризуется общей усталостью и непониманием, как можно справиться, понять, куда дальше двигаться, но в то же время происходит осознание, что уже ничего не изменить, все произошло. И как финал — стадия принятия, когда приходит смирение с ситуацией и действие в направлении ее решения. Все эти чувства в равной степени можно отнести и к самому заболевшему человеку, и к его родным и близким. На первых порах, когда становится известно о диагнозе, из подсознания вдруг выползают разные истории-страшилки. Их множество и в памяти, и в услужливом интернете, причем вспоминаются сюжеты отнюдь не с хеппи-эндом, а сильно негативные. Про то, как кто-то сгорел от рака за очень короткое время, про то, какие огромные у нас очереди в больницах, и многое другое. Тут же человек, которому и без того страшно, услышит массу сентенций о том, какая у нас плохая медицина, что ему нужно подготовиться к худшему, что нужно очень много денег, чтобы начать лечение. Такие советы сторонние люди дают, будучи абсолютно уверенными в своем порыве доброжелательности, что они этим помогают, подбадривают. Также мы сталкиваемся с отстраненностью медицинского персонала от пациента и его родственников, особенно в момент постановки диагноза, в том числе и внезапной. Например, заболевание выявляется в процессе стандартной проверки, профосмотра или рядового посещения специалиста, и для уточнения диагноза пациента без лишних слов и объяснений начинают отправлять на дальнейшие обследования. Как следствие, пациент напуган, потому что с ним не говорят, над ним совершают манипуляции, но, если это происходит в больничной обстановке, определенная мера готовности услышать, что ты заболел, начинает появляться. А если ты находишься в офисе, и вдруг как гром среди ясного неба: у вашего родственника онкология? Представляете, какой стресс испытывает человек, не подготовленный к подобной экстренной информации?! Именно в этот момент делается наибольшее количество ошибок — от частой смены медицинских учреждений до обращения к шарлатанам и псевдоврачевателям. К тому же онкология очень сильно притягивает мифы. Все начинается с того, что люди часто не хотят рассказывать о своем выздоровлении, чтобы не сглазить, не притянуть завистников или недоброжелателей.
К раку будем относиться как к пневмонии: онколог рассказал о революции в лечении опухолей
Часто онкологию называют раком, однако рак – лишь одна из разновидностей. Здоровье - 21 апреля 2023 - Новости Новосибирска - это не синонимы.
ОНКОЛОГИЯ И РАК В ЧЕМ ОТЛИЧИЕ
онколог-пульмонолог – рак легких; онкогинеколог – рак органов женской репродуктивной системы. Рассказываем, чем отличается рак от онкологии и что нужно делать, чтобы уберечь себя и близких. Злока́чественная о́пухоль — опухоль, свойства которой чаще всего (в отличие от свойств доброкачественной опухоли) делают её крайне опасной для жизни организма. У женщин на первом месте рак молочной железы — 22% от общей заболеваемости онкологией, обычно он встречается после 50 лет. Специалисты об онкологии. Что такое онкология: причины развития рака, механизмы появления раковых клеток и опухолей, онкология – признаки онкологических заболеваний, лечение онкобольных.
Рак молочной железы. Пятилетняя выживаемость – 99–100%
- Отличия рака и онкологии
- «Не будь рака, его стоило бы придумать»
- Профилактика заболевания раком
- Профессор объяснил разницу между раком и онкологией
Профилактика рака, первые его признаки и проявления
Их можно случайно нащупать на любой части тела. В большинстве случаев липомы удаляют хирургически. Также это можно сделать лазером без крови», — подчеркнул медик. Ранее 5-tv.
Поясним: в обществе с хорошей медициной примерно половина раковых больных старше 70 лет. То есть вероятность рака с возрастом растет. Скажем, в США еще несколько десятков лет назад рак среди лиц 25-39 лет был сравнительно редок. И биологически это, кажется, имеет смысл: это наиболее фертильный возраст. Убивать особь такого возрастного диапазона, с точки зрения эволюции, не имеет смысла. Однако рождаемость в Штатах падает, как и везде.
Фертильный возраст сопровождается все меньшей фертильностью. Поэтому идея «рак — дело пожилых» становится все менее верной. В будущем этот процесс может дополнительно усилиться, благо число детей на одну женщину не стоит на месте — и движется оно вовсе не вверх. Ждать ли лекарство от рака? Человечество за последние века привыкло, что хитроумные ученые изобретают все больше и больше лекарств от самых разных болезней. Это и вакцины от традиционных инфекций, и антиретровирусная терапия от ВИЧ. Едва ли не каждый день СМИ рассказывают, как появляются все новые средства, обещающие покончить с раком. Еще чуть-чуть, кажется нам, еще немного — и он будет побежден. Скажем честно: это не случится ни в каком обозримом будущем. Множество новых способов борьбы с раком, разумеется, крайне полезны, благо повышают вероятность выжить для тех, кто уже получил злокачественное новообразование.
Но не более того. Причина в том, что вакцины эффективно работают только против конкретных типов клеток или вирусов. Стоит возбудителю получить генетические отличия от того «образца», на котором тренировали вакцину, как она перестанет эффективно обучать иммунную систему атаковать «цели». Именно поэтому против гриппа приходится все время создавать новые вакцины: он исключительно быстро, в сравнении с другими вирусами, мутирует. Еще быстрее мутирует ВИЧ. Но все это ерунда в сравнении с изменчивостью рака. Раковые клетки — обычные человеческие, просто работа некоторых генов в них пошла не так. У каждого человека ДНК слегка отличается от другого человека, а значит, число «целей» у антираковых вакцин исчисляется миллиардами. Создавать под каждого индивидуальную эффективную вакцину — нечто такое, что нам не первый год обещают. Только мы не советовали бы ставить деньги — или надежду на спасение жизни — на такие обещания.
Аналогичная ситуация с лекарствами. Убить раковую клетку похожую на обычную человеческую , не уничтожив сходные по ДНК клетки вокруг нее, крайне сложно. Иногда это удается, часто — нет. Работа врачей-онкологов похожа на закатывание Сизифом камня в гору. Только они удалили опухоль либо вылечили ее радиацией или химиотерапией, как раковые клетки разбежались по всему организму и дали там метастазы. Число лет жизни среднего ракового больного после постановки диагноза за последние десятки лет выросло во много раз. Повысить процент выживших после рака они могут, но остановить смертность от него — нет. Механизм ликвидации малодетных и бездетных по-настоящему сложен и эффективен. Победить его — задача на сегодня неподъемная. Не стоит надеяться и на генетическое редактирование, о котором так много разговоров.
Во-первых, возможности даже лучших технологий в этой области пока малы. В реальной жизни все более грустно. Он систематически правит не те гены и не так, как надо, а те, что надо, исправить может не всегда. Во-вторых, надо понимать, что в области генного редактирования людей бесплатные завтраки часто бывают с крысиным ядом внутри. Мы, на самом деле, не знаем точных функций всех тех сотен генов, изменения в которых могут привести к раку. Запросто может оказаться, что, улучшив их в плане устойчивости к раку, мы ухудшим какую-нибудь иную их функцию: скажем, ухудшим работу мозга человека с отредактированным геномом. Как этого избежать — вопрос сложный. К счастью, пока он даже не стоит, потому с методами типа CRISPR эффективное «антираковое» редактирование генов нереально во всем обозримом будущем. А рекомендации будут? Мы не любим загадывать загадки: от них в голове один беспорядок.
Но вынуждены признать: как бороться с раком обычному современному человеку — загадка. Нет, само собой разумеется, что ежегодное обследование у врачей резко повышает шансы выжить у любого заболевшего. Но в идеале хорошо бы вообще избежать заболевания.
Здоровье Глава онкоцентра Лапино-2 Михаил Давыдов говорит, что онкология изучает все опухоли, включая и доброкачественные.
Наличие онкологического заболевания не означает, что человек болен раком, успокоил главный врач онкоцентра Лапино-2 Михаил Давыдов. Доктор медицинских наук заверил, что онкология — это не всегда рак и не всегда представляет опасность для жизни человека. Рак встречается достаточно часто, но не составляет и половины всех диагнозов в онкологии. Кроме того, онкология изучает опухоли в принципе, не только злокачественные, но и доброкачественные.
Соответственно, когда речь идет об онкологических заболеваниях, не стоит сводить все к их злокачественной природе», — рассказал «Известиям» член-корреспондент РАН. Михаил Давыдов Давыдов перечислил наиболее распространенные злокачественные опухоли: карцинома поверхность кожи, слизистые оболочки внутренних органов и т.
Особенно обсуждаемой стала история певицы Жанны Фриске.
На ее лечение, в том числе за границей, в короткий срок были собраны добровольные пожертвования, и около двух лет вся страна с большим сочувствием следила за состоянием молодой женщины. Особый драматизм ситуации придавало то, что о своем диагнозе — глиобластоме, неоперабельной опухоли головного мозга,— певица узнала во время беременности. После смерти Фриске март 2015-го тема рака окончательно перестала быть закрытой, о ней заговорили в СМИ.
Тема обезболивания и паллиативной помощи при неоперабельных формах регулярно всплывает и сегодня — часто в связи с самоубийствами онкобольных. Но при этом, как показывают соцопросы, открылись шлюзы для еще большей мифологизации рака, и это в какой-то степени усилило онкофобии россиян: если уж деньги и мировые светила не смогли помочь известным и влиятельным людям, то что говорить о нас, простых обывателях? Онкофобия, канцерофобия патологический страх заболеть раковым заболеванием считается довольно распространенной среди остальных навязчивых медицинских фобий.
Она, как правило, появляется на психологическом уровне в связи с обнаружением болезни у близкого человека. Порой страх перед онкологией настолько велик, что справиться с ним без помощи психолога не представляется возможным. Беда еще и в том, что человек чрезмерно мнительный и эмоциональный часто отказывается от обследований.
А любая незначительная болезнь может восприниматься им как проявление рака. Такое состояние опасно. Постоянный стресс, нервное расстройство ухудшают общее самочувствие, а в каких-то случаях могут спровоцировать наступление болезни.
В книге «Стучитесь, открыто» Ана Мелия честно описала все этапы своей борьбы с раком. Но оказалось, чтобы победить его, нужно сначала преодолеть свои собственные страхи — онкофобию. О том, что это за расстройство, как проявляется и чем опасно, я узнала спустя пару лет лечения от рака груди.
Но пять лет назад, на момент постановки диагноза, я пребывала в счастливом неведении. Я вообще тогда мало что знала про рак. Самой распространенной причиной канцерофобии является болезнь близкого человека, нахождение непосредственно внутри проблемы.
Мне повезло: мои близкие были здоровы, семейных драм, связанных с онкологией, на моих глазах не разворачивалось. Эта болезнь существовала где-то вдалеке, за пределами моей видимости. Поэтому ни реальной угрозы, что я могу заболеть, ни уж тем более неконтролируемого страха перед онкологией я не испытывала.
Но я заболела. Бдительность позволила мне поймать болезнь на ранней стадии, здравый смысл — обеспечить качественное лечение. Я прошла операцию, курсы химиотерапии, облучение, успела насладиться несколькими месяцами ремиссии и загремела с рецидивом.
Потом еще с одним. И примерно с того времени мне открылся дивный мир онкофобии. Именно ранее перенесенное заболевание и страх, что болезнь может вернуться, является еще одной из причин возникновения фобии.
Теперь мне повсюду стал мерещиться рак. Если кто-то при мне имел неосторожность почесать родинку, я рекомендовала незамедлительно сделать биопсию. Если рядом вдруг начинали кашлять, тут же отправляла на компьютерную томографию или хотя бы на рентген.
Все, что прежде могло быть списано на непогоду, вирусы, слабый иммунитет, теперь виделось мне убедительным доказательством наличия рака. Я была готова объявить тотальную диспансеризацию среди родственников и друзей, но тут столкнулась с другой группой канцерофобов. Мой муж и мои родители стали наотрез отказываться обращаться к врачам.
Они насмотрелись на мои похождения, и в их подсознании, видимо, возникла причинно-следственная связь: я обратилась к врачу — мне поставили диагноз. Поэтому теперь они панически боялись любых контактов с больницей. Так, мой папа несколько месяцев проходил с переломом руки, пока его буквально силой не отправили к врачу.
А мой муж теперь был против даже банального анализа крови — он все боялся, что это спровоцирует дальнейшие обследования и вот тогда уже точно у него найдут рак. Мой главный аргумент — если бы я вовремя не забила тревогу, то не писала бы сейчас эту статью — на людей, страдающих онкофобией, нужного эффекта не имел. Иррациональный страх заставлял их скрывать недомогание, заниматься самолечением и игнорировать разумные доводы.
Стоит ли говорить, что именно такое проявление онкофобии может стоить человеку жизни? Что при наличии действительно серьезной проблемы у онколога такие пациенты оказываются уже с продвинутой стадией и неблагоприятным прогнозом? И если в моем случае канцерофобия влияет на качество жизни лишает сна, вызывает депрессию и апатию , то при паническом страхе обследований и врачей ставит под угрозу саму жизнь, что является уже сигналом тревоги.
И тут есть один важный внешний фактор, который усугубляет проблему. Он связан с третьей причиной возникновения онкофобии, а именно с реакцией на информационный шум, который сопровождает тему онкологии. Помните ссылки в лентах друзей на псевдонаучные статьи о причинах появления рака и стопроцентных способах его лечения?
Это как раз оно. Сенсационное разоблачение заговора фармацевтической индустрии, списки продуктов, вызывающих рак, рецепты народной медицины, которые способны уберечь от него, и все это с громкими заголовками и агрессивными призывами «не убивать себя химией». Даже психически устойчивые люди периодически проваливаются в сомнения и недоверие, особенно учитывая сложности в нашей системе здравоохранения.
Люди же с признаками неврозов и вовсе перестают анализировать информацию, принимая все прочитанное за неоспоримую истину. Именно они в дальнейшем при тревожных симптомах начинают делать компрессы из капусты, пить соду, защищаться от облучения домашних электроприборов способами, достойными упоминания в фантастических фильмах. И именно они не всегда успевают получить реальную медицинскую помощь, потому что отсутствие своевременного лечения и стимуляция организма сомнительными процедурами только провоцируют прогрессирование болезни.
Конечно, онкофобия, как и любое другое психическое расстройство, лечится. Это подразумевает работу с психотерапевтом, возможно, прием антидепрессантов. То есть требует определенных усилий, что особенно тяжело, когда душевное состояние и так расшатано.
И если в случае возникновения онкофобии на почве болезни близкого или личного опыта речь идет о драматическом стечении обстоятельств, то вот этот искусственно раздуваемый ажиотаж заставляет обратить на себя особенное внимание. Потому что люди, распространяющие недостоверную информацию, думают, что таким образом спасают целое стадо заблудших овец. Но это не так.
И я хочу обратиться к ним напрямую: если вы всерьез считаете, что химия убивает, а полынь горькая, настоянная на болиголове, спасает от рака, это ваше личное дело. Обернитесь капустным листом, посыпьте голову содой и возрадуйтесь. Но, пожалуйста, не передавайте сокровенное знание путем перепостов в соцсетях.
Эта информация может отвлечь человека от важных шагов, усугубив проблему. Поймите, это преступление, пусть и непредумышленное, но все же ответственность за которое лежит на вас. Рак — это тяжелая болезнь.
Нужны крепкие нервы, сила духа, осознанность и оптимизм, чтобы победить. Заметьте, в этом списке нет пунктов типа «вера в молоко единорогов», а это значит, что человеку, оказавшемуся в беде, нужна достоверная, подтвержденная клиническими исследованиями информация. Делитесь такой или не делитесь вовсе.
И тогда, возможно, вы действительно спасете кого-то от беды. А если вы уже чувствуете у себя признаки онкофобии, могу посоветовать личный способ справиться с ее проявлениями. Я называю его «2х2», и означает он следующее.
Я обращаюсь к врачу, только если у меня что-то болит дольше двух недель. До этого момента если боль не острая наблюдаю. И для подстраховки я спрашиваю мнение двух врачей, чтобы свести к минимуму риск врачебной ошибки.
Далее принимаю решение о тактике лечения и лечусь. И так пять лет. Потому что рак — болезнь хоть и тяжелая, но поддающаяся лечению.
При условии, что вы лечитесь, а не сидите в содовом растворе. Ведь, по статистике, процент смертности по этим диагнозам существенно выше. А во-вторых, бытует в нашем народе такое мнение, что если ты заболел раком, то это все, конец.
Виды онкологических заболеваний
Поэтому в онкологии наиболее эффективно лечение злокачественных опухолей с помощью комбинации хирургического и (или) лучевого и лекарственного лечения — так называемое комбинированное лечение. Но есть и хорошие новости: рак на ранней стадии, даже когда он находится еще в «зародышевом» состоянии, обнаружить можно! Рак предстательной железы — самый распространенный вид онкологии среди мужчин в США и второй по смертности, пишет WSJ. Рак — это общее название для обширной группы онкологических заболеваний, при которых клетки тела (эпителия) трансформируются, начинают бесконтрольный рост и деление с утратой изначальных функций. Здоровье - 21 апреля 2023 - Новости Новосибирска -