Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» со времени опубликования несколько раз менял свой статус среди читателей. Цитаты Маргариты из произведения «Мастер и Маргарита».
«Мастер и Маргарита» (М. Булгаков)
Что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима. Смотри, какие у тебя глаза! В них пустыня... Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.
И вообще не бывает так, чтобы все стало, как было. Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале?.. Трудный народ эти женщины!
Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя.
В романе нет ни одной абсолютной даты, от которой можно вести отсчет. Действие относят к страстной неделе с первого по седьмое мая 1929 года. Эта датировка приводит параллель с миром «Пилатовых глав», которые происходили в Ершалаиме 29 или 30 года в течение недели, которая впоследствии стала Страстной. В первой части романа обе эти истории развиваются параллельно, во второй, все более и более переплетаясь, в конце концов они сливаются воедино, обретая целостность и переходя из нашего мира в потусторонний. В романе австрийского экспрессиониста «Голем» главный герой мастер А настаси ус Пернат в финале воссоединяется со своей возлюбленной Мириам «у стены последнего фонаря», на границе реального и потустороннего миров. Связь с «Мастером и Маргаритой» налицо.
Вспомним знаменитый афоризм булгаковского романа: «Рукописи не горят». Скорее всего, она восходит к «Белому доминиканцу», где говорится :«Да, конечно, истина не горит и ее невозможно растоптать». Там же рассказывается о надписи над алтарем, из-за которой падает икона Божьей матери. Равно как и сожженная рукопись мастера, возрождающая Воланда из небытия, который восстанавливает истинную историю Иешуа, надпись символизирует связь истины не только с Богом, но и с дьяволом. Только вот смысл этого пути у писателей разное. Густав, как и его герои, искал его в творческом начале, Булгаков стремился к достижению некоего «эзотерического» абсолюта, сути мироздания. Последняя рукопись Последняя редакция романа, которая впоследствии дошла до читателя, была начата в 1937 году. Автор продолжал работать с ней до самой смерти.
Почему он не смог закончить работу над книгой, которую писал дюжину лет? Может, он полагал, что недостаточно осведомлен в вопросе, за который взялся, и его понимание иудейской демонологии и ранних христианских текстов было дилетантским? Как бы то ни было, роман практически «высосал» жизнь автора.
Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука! Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в «Колизее». Но в «Колизее» порция судачков стоит тринадцать рублей пятнадцать копеек, а у нас — пять пятьдесят!
Кроме того, в «Колизее» судачки третьедневочные, и, кроме того, еще у тебя нет гарантии, что ты не получишь в «Колизее» виноградной кистью по морде от первого попавшего молодого человека, ворвавшегося с театрального проезда. Нет, я категорически против «Колизея», — гремел на весь бульвар гастроном Амвросий. Оревуар, Фока! Да, было, было!.. Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова! Что отварные порционные судачки! Дешевка это, милый Амвросий!
А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой? А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились? С трюфелями? Перепела по-генуэзски? Десять с полтиной! Да джаз, да вежливая услуга!
А в июле, когда вся семья на даче, а вас неотложные литературные дела держат в городе, — на веранде, в тени вьющегося винограда, в золотом пятне на чистейшей скатерти тарелочка супа-прентаньер? Помните, Амвросий? Ну что же спрашивать! По губам вашим вижу, что помните. Что ваши сижки, судачки! А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики? Шипящий в горле нарзан?!
Но довольно, ты отвлекаешься, читатель! За мной!.. В половине одиннадцатого часа того вечера, когда Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове наверху была освещена только одна комната, и в ней томились двенадцать литераторов, собравшихся на заседание и ожидавших Михаила Александровича. Ни одна свежая струя не проникала в открытые окна. Москва отдавала накопленный за день в асфальте жар, и ясно было, что ночь не принесет облегчения. Пахло луком из подвала теткиного дома, где работала ресторанная кухня, и всем хотелось пить, все нервничали и сердились. Беллетрист Бескудников — тихий, прилично одетый человек с внимательными и в то же время неуловимыми глазами — вынул часы.
Стрелка ползла к одиннадцати. Бескудников стукнул пальцем по циферблату, показал его соседу, поэту Двубратскому, сидящему на столе и от тоски болтающему ногами, обутыми в желтые туфли на резиновом ходу. Ведь заседание-то назначено в десять? Мне всегда как-то лучше работается за городом, в особенности весной. Радость загорелась в маленьких глазках Штурман Жоржа, и она сказала, смягчая свое контральто: — Не надо, товарищи, завидовать. Естественно, что дачи получили наиболее талантливые из нас... Бескудников, искусственно зевнув, вышел из комнаты.
Начался шум, назревало что-то вроде бунта. Стали звонить в ненавистное Перелыгино, попали не в ту дачу, к Лавровичу, узнали, что Лаврович ушел на реку, и совершенно от этого расстроились. Наобум позвонили в комиссию изящной словесности по добавочному N 930 и, конечно, никого там не нашли. Ах, кричали они напрасно: не мог Михаил Александрович позвонить никуда. Далеко, далеко от Грибоедова, в громадном зале, освещенном тысячесвечовыми лампами, на трех цинковых столах лежало то, что еще недавно было Михаилом Александровичем. На первом — обнаженное, в засохшей крови, тело с перебитой рукой и раздавленной грудной клеткой, на другом — голова с выбитыми передними зубами, с помутневшими открытыми глазами, которые не пугал резчайший свет, а на третьем — груда заскорузлых тряпок. Возле обезглавленного стояли: профессор судебной медицины, патологоанатом и его прозектор, представители следствия и вызванный по телефону от больной жены заместитель Михаила Александровича Берлиоза по МАССОЛИТу — литератор Желдыбин.
Машина заехала за Желдыбиным и, первым долгом, вместе со следствием, отвезла его около полуночи это было на квартиру убитого, где было произведено опечатание его бумаг, а затем уж все поехали в морг. Вот теперь стоящие у останков покойного совещались, как лучше сделать: пришить ли отрезанную голову к шее или выставить тело в Грибоедовском зале, просто закрыв погибшего наглухо до подбородка черным платком? Да, Михаил Александрович никуда не мог позвонить, и совершенно напрасно возмущались и кричали Денискин, Глухарев и Квант с Бескудниковым. Ровно в полночь все двенадцать литераторов покинули верхний этаж и спустились в ресторан. Тут опять про себя недобрым словом помянули Михаила Александровича: все столики на веранде, натурально, оказались уже занятыми, и пришлось оставаться ужинать в этих красивых, но душных залах. И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «Аллилуйя!!
Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда. Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в желтом платье. Плясали: Драгунский, Чердакчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Джоржем, плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках. Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице. Оплывая потом, официанты несли над головами запотевшие кружки с пивом, хрипло и с ненавистью кричали: «Виноват, гражданин! Зубрик два! Фляки господарские!!
Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню. Словом, ад. И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения. Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой. Но нет, нет! Лгут обольстители-мистики, никаких Караибских морей нет на свете, и не плывут в них отчаянные флибустьеры, и не гонится за ними корвет, не стелется над волною пушечный дым.
Нет ничего, и ничего и не было! Вон чахлая липа есть, есть чугунная решетка и за ней бульвар... И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!.. И вдруг за столиком вспорхнуло слово: «Берлиоз!! И пошли вскакивать, пошли вскакивать. Да, взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче.
Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее. Но какую телеграмму, спросим мы, и куда? И зачем ее посылать? В самом деле, куда? И на что нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей расплющенный затылок сдавлен сейчас в резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами профессор? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма. Все кончено, не будем больше загружать телеграф.
Да, погиб, погиб... Но мы то ведь живы! Да, взметнулась волна горя, но подержалась, подержалась и стала спадать, и кой-кто уже вернулся к своему столику и — сперва украдкой, а потом и в открытую — выпил водочки и закусил. В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы!
Натурально, рояль закрыли на ключ, джаз разошелся, несколько журналистов уехали в свои редакции писать некрологи. Стало известно, что приехал из морга Желдыбин. Он поместился в кабинете покойного наверху, и тут же прокатился слух, что он и будет замещать Берлиоза. Желдыбин вызвал к себе из ресторана всех двенадцать членов правления, и в срочно начавшемся в кабинете Берлиоза заседании приступили к обсуждению неотложных вопросов об убранстве колонного Грибоедовского зала, о перевозе тела из морга в этот зал, об открытии доступа в него и о прочем, связанном с прискорбным событием. А ресторан зажил своей обычной ночной жизнью и жил бы ею до закрытия, то есть до четырех часов утра, если бы не произошло нечто, уже совершенно из ряду вон выходящее и поразившее ресторанных гостей гораздо больше, чем известие о гибели Берлиоза. Первыми заволновались лихачи, дежурившие у ворот Грибоедовского дома. Слышно было, как один из них, приподнявшись на козлах прокричал: — Тю!
Вы только поглядите! Вслед за тем, откуда ни возьмись, у чугунной решетки вспыхнул огонечек и стал приближаться к веранде. Сидящие за столиками стали приподниматься и всматриваться и увидели, что вместе с огонечком шествует к ресторану белое привидение. Когда оно приблизилось к самому трельяжу, все как закостенели за столиками с кусками стерлядки на вилках и вытаращив глаза. Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился, глуповато улыбаясь. И привидение, пройдя в отверстие трельяжа, беспрепятственно вступило на веранду. Тут все увидели, что это — никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный — известнейший поэт.
Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу. Правая щека Ивана Николаевича была свеже изодрана. Трудно даже измерить глубину молчания, воцарившегося на веранде. Видно было, как у одного из официантов пиво течет из покосившейся набок кружки на пол. Поэт поднял свечу над головой и громко сказал: — Здорово, други! Послышались два голоса.
Бас сказал безжалостно: — Готово дело. Белая горячка. А второй, женский, испуганный, произнес слова: — Как же милиция-то пропустила его по улицам в таком виде? Это Иван Николаевич услыхал и отозвался: — Дважды хотели задержать, в скатертном и здесь, на Бронной, да я махнул через забор и, видите, щеку изорвал! Осипший голос его окреп и стал горячей. Слушайте меня все! Он появился!
Ловите же его немедленно, иначе он натворит неописуемых бед! Что он сказал? Кто появился? Здесь из внутреннего зала повалил на веранду народ, вокруг Иванова огня сдвинулась толпа. Кто убил? Не разглядел я фамилию на визитной карточке... Помню только первую букву «Ве», на «Ве» фамилия!
Какая же это фамилия на «Ве»? Иван рассердился. Вульф ни в чем не виноват! Во, во... Так не вспомню! Ну вот что, граждане: звоните сейчас в милицию, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами, профессора ловить. Да не забудьте сказать, что с ним еще двое: какой-то длинный, клетчатый...
А я пока что обыщу Грибоедова... Я чую, что он здесь! Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал размахивать свечой, заливая себя воском, и заглядывать под столы. Тут послышалось слово: «Доктора! Вы расстроены смертью всеми нами любимого Михаила Александровича... Мы все это прекрасно понимаем. Вам нужен покой.
Сейчас товарищи проводят вас в постель, и вы забудетесь... А ты лезешь ко мне со своими глупостями! Судорога исказила его лицо, он быстро переложил свечу из правой руки в левую, широко размахнулся и ударил участливое лицо по уху. Тут догадались броситься на Ивана — и бросились. Свеча погасла, и очки, соскочившие с лица, были мгновенно растоптаны. Иван испустил страшный боевой вопль, слышный к общему соблазну даже на бульваре, и начал защищаться. Зазвенела падающая со столов посуда, закричали женщины.
Пока официанты вязали поэта полотенцами, в раздевалке шел разговор между командиром брига и швейцаром. Я сам понимаю, на веранде дамы сидят. Человек в белье может следовать по улицам Москвы только в одном случае, если он идет в сопровождении милиции, и только в одно место — в отделение милиции! А ты, если швейцар, должен знать, что, увидев такого человека, ты должен, не медля ни секунды, начинать свистеть. Ты слышишь? Ополоумевший швейцар услыхал с веранды уханье, бой посуды и женские крики. Кожа на лице швейцара приняла тифозный оттенок, а глаза помертвели.
Ему померещилось, что черные волосы, теперь причесанные на пробор, покрылись огненным шелком. Исчезли пластрон и фрак, и за ременным поясом возникла ручка пистолета. Швейцар представил себя повешенным на фор-марса-рее. Своими глазами увидел он свой собственный высунутый язык и безжизненную голову, упавшую на плечо, и даже услыхал плеск волны за бортом. Колени швейцара подогнулись. Но тут флибустьер сжалился над ним и погасил свой острый взор. Это в последний раз.
Нам таких швейцаров в ресторане и даром не надо. Ты в церковь сторожем поступи. В психиатрическую. Через четверть часа чрезвычайно пораженная публика не только в ресторане, но и на самом бульваре и в окнах домов, выходящих в сад ресторана, видела, как из ворот Грибоедова Пантелей, швейцар, милиционер, официант и поэт Рюхин выносили спеленатого, как куклу, молодого человека, который, заливаясь слезами, плевался, норовя попасть именно в Рюхина, давился слезами и кричал: — Сволочь! Шофер грузовой машины со злым лицом заводил мотор. Рядом лихач горячил лошадь, бил ее по крупу сиреневыми вожжами, кричал: — А вот на беговой! Я возил в психическую!
Кругом гудела толпа, обсуждая невиданное происшествие; словом, был гадкий, гнусный, соблазнительный, свинский скандал, который кончился лишь тогда, когда грузовик унес на себе от ворот Грибоедова несчастного Ивана Николаевича, милиционера, Пантелея и Рюхина. Глава 6. Шизофрения, как и было сказано Когда в приемную знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под Москвой на берегу реки, вошел человек с острой бородкой и облаченный в белый халат, была половина второго ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Ивана Николаевича, сидящего на диване. Тут же находился и крайне взволнованный поэт Рюхин. Полотенца, которыми был связан Иван Николаевич, лежали грудой на том же диване. Руки и ноги Ивана Николаевича были свободны.
Увидев вошедшего, Рюхин побледнел, кашлянул и робко сказал: — Здравствуйте, доктор. Доктор поклонился Рюхину, но, кланяясь, смотрел не на него, а на Ивана Николаевича. Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув брови, и даже не шевельнулся при входе врача. Он был совершенно здоров... С постели взяли? Дрался с кем-нибудь? И еще кое-кого...
Рюхин сконфузился до того, что не посмел поднять глаза на вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся, а привычным, ловким жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк, а затем спросил у Ивана: — Сколько вам лет? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное? А на тебя в особенности, гнида! Здесь Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: решительно никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были в Грибоедове, они превратились в прежние, ясные. Вот чепуха какая!
Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили? Нормален, нормален, только рожа расцарапана... Иван Николаевич покосился недоверчиво, но все же пробурчал: — Слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный среди идиотов, из которых первый — балбес и бездарность Сашка! Тот вспыхнул от негодования. Вот уж, действительно, дрянь! Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, который он сочинил к первому числу!
А вы загляните к нему внутрь — что он там думает... Рюхин тяжело дышал, был красен и думал только об одном, что он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на поверку злобным врагом. И главное, и поделать ничего нельзя было: не ругаться же с душевнобольным?! Схватили, связали какими-то тряпками и поволокли в грузовике! Не голым же мне по Москве идти? Надел что было, потому что спешил в ресторан к Грибоедову. Врач вопросительно посмотрел на Рюхина, и тот хмуро пробормотал: — Ресторан так называется.
Какое-нибудь деловое свидание? Ах да, да нет! Композитор — это однофамилец Миши Берлиоза! Рюхину не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить. Он его нарочно под трамвай пристроил! Он такие штуки может выделывать, что только держись! Он заранее знал, что Берлиоз попадет под трамвай!
Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу? Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах. Взял я на кухне свечечку... Санитары почему-то вытянули руки по швам и глаз не сводили с Ивана. Тут факт бесповоротный. Он лично с Понтием Пилатом разговаривал. Да нечего на меня так смотреть!
Верно говорю! Все видел — и балкон и пальмы. Был, словом, у Понтия Пилата, за это я ручаюсь. Вдруг часы ударили два раза. Я извиняюсь, где телефон? Иван ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спросила у Рюхина: — Женат он? Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта.
Заезжайте за мною, я сам с вами поеду... Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома... Как ваш адрес? Затем он повернулся к врачу, протянул ему руку, сухо сказал «до свидания» и собрался уходить. Вы плохо чувствуете себя, останьтесь у нас! Рюхин задрожал, а женщина нажала кнопку в столике, и на его стеклянную поверхность выскочила блестящая коробочка и запаянная ампула. Раздался удар, но небьющиеся стекла за шторою выдержали его, и через мгновение Иван забился в руках у санитаров.
Он хрипел, пытался кусаться, кричал: — Так вот вы какие стеклышки у себя завели!.. Пусти, говорю! Шприц блеснул в руках у врача, женщина одним взмахом распорола ветхий рукав толстовки и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром. Иван ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Ивану. Ивана подержали еще несколько секунд, и потом опустили на диван. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам.
Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой. Сами же за все и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите! Меня же сейчас более всего интересует Понтий Пилат... Тут Рюхин опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Ивана, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись. Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил: — Двигательное и речевое возбуждение...
Бредовые интерпретации... Случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм... Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил: — А что это он все про какого-то консультанта говорит? А может быть, галлюцинировал... Через несколько минут грузовик уносил Рюхина в Москву.
Светало, и свет еще не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен. Шофер злился на то, что пропала ночь, гнал машину что есть сил, и ее заносило на поворотах.
Николай Иванович, сосед Маргариты, становится транспортным боровом по причине специфического внимания, оказанного горничной Наташе 512. Маргарита же, что называется, классически продает дьяволу душу… Но это совершенно особая тема в романе. Маргарита Высшей жрицей сатанинской секты обычно является женщина. Стать такой жрицей Воланд и предлагает Маргарите. Почему именно ей? Факт переживания подобного ощущения, кстати, говорит о том, что отныне Маргарита больше никого никогда не могла любить, кроме самой себя: любить человека — значит добровольно отказываться в его пользу от части своей свободы, то есть от желаний, устремлений и всего прочего.
Маргарита свою душу отдает не Мастеру, а Воланду. Любовь в этом мире подчиняется не человеческим фантазиям, а закону высшему, хочет того человек или нет. Закон этот говорит, что любовь завоевывается не любой ценой, а лишь одной — самоотвержением, то есть отвержением своих желаний, страстей, капризов и терпением возникающей от этого боли. Так вот, Маргарита ищет не Мастера, а его роман. Она относится к тем эстетствующим особам, для которых автор — лишь приложение к своему творению. Маргарите по-настоящему дорог не Мастер, а его роман, точнее — дух этого романа, еще точнее — источник этого духа. Именно к нему стремится ее душа, именно ему она и будет впоследствии отдана. Дальнейшие же отношения Маргариты и Мастера — всего лишь момент инерции, человек по природе своей инертен.
Именно своим согласием Маргарита сделала возможным совершение черной мессы. В Москву Воланд приезжает именно для совершения этого обряда — это главная цель его визита и один из центральных эпизодов романа. Какое событие сделало возможным подобный визит? Ответ на этот вопрос дает сцена на балконе дома Пашковых, с которого Воланд показывает Мастеру Москву. Храм Христа Спасителя. Булгаков описывает промежуток между взрывом Храма и началом строительства Дворца Советов. Поэтому там и видны были хибарки, о которых говорится в романе. При знании пейзажа того времени эта сцена получает поразительный символический смысл: Воланд оказывается хозяином в городе, в котором взорвали храм.
Смысл ее такой: на месте поруганной святыни поселяются бесы. Но это автохарактеристика Воланда и это — ложь. Первая часть справедлива, а вторая… Это правда: сатана желает людям зла, но из его искушений получается добро. Но не сатана творит добро, а Бог ради спасения человеческой души обращает к добру его происки. И это — богоборческая декларация. Если принять во внимание зубы и глаза разного цвета, кривой рот и скособочено расположенные брови 275 , то ясно, что перед нами не образец красоты. Но вернемся к цели пребывания Воланда в Москве, к черной мессе. Одним из главных, центральных моментов христианского богослужения является чтение Евангелия.
А, поскольку черная месса всего лишь кощунственное пародирование христианского богослужения, на ней необходимо поглумиться и над этой его частью. Но что читать вместо ненавистного Евангелия??? Неопубликованные сцены отнюдь не уступают окончательному варианту текста по своей глубине, художественной силе и, что важно, смысловой нагрузке, а иногда и проясняют и дополняют его [13].
Библиотека
- Крылатые фразы из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова
- Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних…
- 15 цитат из любимого романа «Мастер и Маргарита»
- 1. Иоганн Вольфганг фон Гете. «Фауст»
- Нравственные проблемы
Мастер и Маргарита. Тайна эпиграфа и Пастернак
Булгакова: "Здесь выражена и зависть, и ненависть, все его христоборство, но все это, под своим отрицательным коэффициентом, имеет положительное содержание: отвергнутую, поруганную, но глубоко затаенную, непобедимую любовь к Нему, которая ждет своего урочного часа, вернее века, последнего в веке веков... Тогда покорится и "князь мира сего" не внешним насилием, но внутренним покорением. Это может свершиться через раскаяние сатаны в своем сатанизме"2. Сложный и многозначный образ булгаковского Воланда, если говорить о христианской эсхатологии, вполне допускает такую возможность, поскольку за внешним противостоянием его Иешуа ясно ощущается загадка, недоговоренность, нечто внутренне близкое той божественной силе, которой он на поверхности антагонистичен. Воланд в романе — и традиционный дьявол-искуситель, и в то же время символ возмездия, справедливости. Это образ и трагический, и пародийный, "игровой", как и весь роман в целом. Образу булгаковского Воланда — элегантного европейского джентльмена — свойственны обаяние и шарм, и это дало основание М. Дунаеву написать: "Воланд здесь — безусловный гарант справедливости, творец добра, праведный судия для людей, чем и привлекает к себе горячее сочувствие читателя. Воланд — самый обаятельный персонаж романа, гораздо более симпатичный, нежели малохольный Иешуа"3.
Трамвай отрезает Берлиозу голову. Глава 4 Иван Бездомный шокирован смертью товарища. До него доносятся слова о том, что некая Аннушка разлила масло, вот человек и погиб. Бездомный понимает: иностранец — шпион и убийца. Он пытается призвать специалиста по чёрной магии к ответу, но тот внезапно перестаёт понимать русскую речь. К тому же иностранца поддерживает долговязый тип в клетчатом, а впоследствии ещё и сопровождает гигантский кот. Иван гонится за иностранцем, врывается в квартиру, где, как кажется поэту, прячется этот преступник. В квартире Бездомный берёт маленькую иконку и свечку, чтобы защититься от нечистой силы хоть он и атеист, но происшедшее с Берлиозом его смутило. Поэт продолжает погоню, но в ходе её решает искупаться в реке. Пока Иван купается, у него крадут одежду. Разъярённый и в одном белье, Бездомный решает поискать иностранца в «Доме Грибоедова» ресторане, в котором собирались литераторы. Глава 5 Литераторы, узнав о смерти Берлиоза, расстроились, но ненадолго — и продолжают выпивать и закусывать. Тут в ресторан врывается бешеный полуодетый Бездомный, стремящийся найти зловредного иностранца. Его увозят в сумасшедший дом. Глава 6 Бездомного осматривает врач. Поэт рассказывает, что познакомился с человеком, который с Пилатом дружит и с нечистой силой знается и может под трамвай отправить любого, не прикасаясь даже пальцем. Потом Безродный пытается позвонить в милицию, разбить стекло и бежать, в результате чего ему ставят диагноз «шизофрения». Глава 7 Директор театра Варьете Стёпа Лиходеев просыпается с сильнейшим похмельем. Потом в квартире появляется долговязый тип в клетчатом костюме и огромный говорящий кот, который пьёт водку. Вся эта компания заявляет Лиходееву, что он в этой квартире лишний. Из зеркала выходит Азазелло рыжий человечек с клыками и предлагает выкинуть Стёпу из Москвы. Лиходеев оказывается на побережье. Выясняется, что это Ялта. Глава 8 Ивана Бездомного осматривает доктор Стравинский. Поэт снова рассказывает свою историю. Врач убеждает его не идти в милицию прямо сейчас, а написать заявление и прийти в себя в комфортабельных условиях лечебницы. Бездомный соглашается. Глава 9 Никанор Босой посещает квартиру покойного Берлиоза, чтобы придумать, как половчее распорядиться ею. Там он встречает долговязого субъекта в клетчатом — Коровьева. Коровьев сообщает, что он — переводчик артиста Воланда, который гостит у отсутствующего Степана Лиходеева. Воланд хочет снять опустевшую квартиру Берлиоза, поэтому Коровьев сразу же платит Босому за квартиру и даёт взятку. Когда Никанор Босой уходит, Воланд выражает нежелание снова увидеть этого человека. Коровьев тут же звонит и сообщает, что Босой хранит дома валюту. Валюту действительно находят; Босой арестован. На имя Варенухи приходят срочные телеграммы: в ялтинский уголовный розыск явился человек, называющий себя Стёпой Лиходеевым. Но совсем недавно Степан звонил в театр из своей квартиры. Руководители театра решают, что Степан уехал за город, напился в чебуречной «Ялта» и развлекается розыгрышами. Телеграммы руководитель театра Варенуха должен отнести в милицию. Правда, по телефону неизвестный запрещает ему это делать, но Варенуха всё же идёт в отделение. На него нападают рыжий человечек с клыками и толстяк, напоминающий кота. Они направляют Варенуху в квартиру Лиходеева. Последнее, что видит администратор театра, — голая рыжая девушка с горящими глазами. Глава 11 Иван Бездомный лежит и ведёт беседу с собой, причём он как бы раздваивается и представляет собой двух внутренних собеседников. Один из них волнуется о судьбе Берлиоза и стремится продолжить расследование, а другой жалеет, что не узнал больше о Пилате и Иешуа. Внезапно в палате Ивана появляется человек. Глава 12 Воланд, Коровьев и кот прибывают в театр, чтобы провести представление. Конферансье Бенгальский представляет Воланда, сообщая, что никакой чёрной магии, конечно же, не существует: Воланд будет показывать фокусы. Воланд ведёт с Коровьевым, которого называет Фаготом, беседу о том, что Москва изменилась, но изменились ли москвичи? Бенгальский «переводит» зрителям, что иностранец восхищён Москвой, но выступающие обрывают его, заявив, что не говорили такого. Коровьев показывает фокус: колода карт оказывается в бумажнике одного зрителя. Кто-то предполагает, что это мошенничество, — и находит в своём кармане пачку денег. С потолка начинают сыпаться деньги, люди ловят их. Растерянный конферансье убеждает, что это массовый гипноз, а деньги ненастоящие. Коровьев-Фагот говорит, что конферансье ему надоел, и спрашивает людей, что с ним сделать.
Он беспристрастный наблюдатель, и в тоже время, ему интересно, изменились ли люди. Он щедро одаривает подарками, но только свою свиту, или тех, кто ему интересен. Он философ, который с […]... Булгаков параллельно показывает Москву 30-х годов минувшего столетия и древний Ершалаим, в котором без труда угадывается Иерусалим. В центре Иудеи развиваются трагические события, связанные с Иешуа Га-Ноцри, в образе которого воплощен библейский Иисус. Читатель время от времени переносится из недавнего прошлого […]... Проблема счастья в романе М. Замысел этой книги возник в 1928 году, а работа над ней начата в 1929. Я — часть той силы, что вечно хочет зла И вечно совершает благо. Гете Добро и зло… Понятия вечные и неразделимые. Роман М. Эти понятия неразделимы. Где есть добро, там есть и зло. И не всегда носителями добра и зла могут быть разные люди, особой трагичности достигает эта борьба, когда она происходит в душе одного человека. В своем романе М. Булгаков показывает читателям […]... Сочинение Концепция личности в романе М. Как отразились в романе М. Одними из них становятся идеи справедливости и милосердия. Так, проблема справедливости связана с образом Воланда и его свиты. Современная Булгакову Москва рисуется писателем как воплощение ада на земле, где царят все известные […]... Литературоведы, историки и просто читатели не перестают рассуждать о прототипах его героев, книжных и иных источниках сюжета, о его философской и морально-этической сути. Каждое новое […]... Нетрадиционность образа сатаны в романе М. На протяжении жизни нам навязывают образ плохого существа литература, газеты, телевидение. Которое только ищет момент, чтобы напакостить, обмануть, предать и заманить в западню. Существо, которое ничего и никогда не делает просто так, с которым как бы там не было, […]... Лукавый обманщик Воланд по роману М. Книга состоит из двух романов — романа о мастере, где действие происходит в Москве 30-х годов, и романа, написанного мастером, где действие происходит в древнем Ершалаиме. Посредником между этими двумя мирами является Воланд. По сути, именно Воланд в романе является двигателем сюжета: все события […]... Флоренский Роман бессмертное произведение М. Это происходит не только потому, что Роман затрагивает многие философские и […]... Кроме того, это жизненный роман. Булгаков, как мне кажется, вложил в него все свое творческое мастерство, сделал достоянием читателей свои убеждения, все то, во что он верил, все то, о […]... Проблема Добра и Зла в романе М. Булгакова 1891 — 1940 проходил в непростые для России годы.
Вы можете представить себе княгиню Трубецкую, едущую за мужем в Сибирь, которая блаженствует, наевшись у губернатора, от которого зависит разрешение на её дальнейшее путешествие, и кокетничает с ним? Возможно это в реальности, или в поэме Некрасова «Русские женщины», или в фильме Мотыля «Звезда пленительного счастья»? Прелюбодействующие люди практически без исключения очень склонны к тому, что в разговорной речи называется «бить на жалость». От этого предостерегал в письме брату Антон Павлович Чехов: воспитанные люди «не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними». Надрывная жалость к себе самой, рисовка просто ключом бьют в речах Маргариты: «Моя драма в том, что я живу с тем, кого не люблю». Почему читатель не замечает пошлости, которой в Маргарите со всей её красотой и элегантностью не меньше, чем в плюшевом коврике с лебедями? Может быть, потому, что искусительная внешняя изысканность охотно используется бесами и составляет их арсенал. Это многократно подтверждает роман Булгакова: вспомните стены из роз и камелий на балу у сатаны, вспомните аметистовый, рубиновый и хрустальный фонтаны с шампанским. Интересно сравнить роман с экранизацией именно в том, что касается бала. В экранизации Владимира Бортко бал гораздо более очевидно сатанинский: гости пляшут на светящемся стекле, напоминающем об адском пламени, какие-то готические руины составляют обрамление и рушатся у нас на глазах, а голые дряблые старухи в перьях и драгоценностях заставляют подумать, какое непотребство предлагает детям школьная программа. В романе Булгакова перед нами именно это: омерзительные и неприличные обитатели ада, но наше внимание слишком рассеяно аметистовым фонтаном и тропическими растениями, и попугаями, и мы тешимся одуряющей головокружительной пышностью, совершенно в этом не отличаясь от приглашённых. Занятно остановить внимание на том, какие ещё «радости», кроме роскоши, предлагает сатана? Флирт, удовлетворение тщеславия и пьяное забытьё. Помните, как прилежно надрывается Коровьев: «Королева в восхищении! Наташе «господин Жак на балу предложение сделал». Ни за инженера, ни за техника не пойду! За что хвалит её сатана? Да за гордыню, конечно. Маргарита хороша тем, что гордячка, и «хороша» исключительно по рождению: голубая кровь, белая кость. А совет Воланда: «Никогда ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас», - это, по справедливому замечанию отца Андрея Кураева, припрятанный в словах сатаны запрет молиться. Да, вы не забыли, кто такой господин Жак, за которого прочь из особняка подальше от всяких техников и инженеров собралась Наташа? Он был нам представлен на балу среди гостей: «Убеждённый фальшивомонетчик, государственный изменник, прославился тем, что отравил королевскую любовницу, а ведь это не с каждым случается». Да, да, конечно, вспомнили, вспомнили. Но как сияет намазанное кремом Азазелло лёгкое голое тело Наташи, как остроумно то, что она оседлала соседа-борова и поделом ему! Роман написан так, что если выбирать, куда податься, в ведьмы или жёны инженера, то, разумеется, в ведьмы! Не одна старательная и милая школьница сообщала мне, что её любимые страницы романа - полёт Маргариты на метле. А в похождениях Коровьева и Бегемота, в наказании Стёпы Лиходеева, киевского дяди или алчных дамочек мы всё время на стороне бесов: всё остроумно, интересно, изобретательно. И всё это создаёт некую дымовую завесу, пелену тумана, в которой теряется наша и без того подточенная способность отличать добро от зла. И потешаемся мы, глядя со стороны на посетителей варьете, и не подозреваем, что сами наловили «нарзанных этикеток» и вместо страниц Евангелия, и вместо «верной и вечной любви». Играет с нами Михаил Афанасьевич задолго до постмодернизма и почище всех постмодернистов вместе взятых или играют им самим, мы, похоже, никогда не узнаем. Роман ни на минуту не выпускает нас из поля действия бесов, будь то «древние главы», современная Булгакову Москва или потусторонний мир. Мир романа дуалистичен, но вовсе не потому, что Воланд толкует о необходимости зла. Левий Матвей не зря называет Воланда «старым софистом». Его рассуждение о необходимости зла и теней, - софизм чистой воды. Зло и тени материального мира не имеют никакой связи и родства, здесь игра на ассоциативном восприятии пар-противопоставлений: добро - зло, свет - тьма, свет - тень. Воланд незаметно соскальзывает с одной пары на другую и недобросовестно объединяет зло и тени материального мира. А далее утверждает, что те, кто хочет освободиться от зла, должны ободрать земной шар от всего, что отбрасывает тень, чтобы наслаждаться голым светом. Это, конечно, лукавый кульбит мысли, а мир романа дуалистичен потому, что в нём Иешуа «просит» Воланда устроить судьбу Мастера и Маргариты, в то время как реальному Христу бесы повинуются. В романе нигде даже не просвечивает Бог и Царство Божие, а «оборванный выпачканный в глине человек в хитоне», в стиле жестокого романса декламирующий: «Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, ты взял тоже», - это Левий Матвей из «древних глав», а не апостол Матфей. Сатанинская редакция Евангелия существовала параллельно с историей похождений Воланда и его присных в Москве, а теперь «древние главы» захлопнулись вокруг всего повествования, образовав некую непроницаемую ловушку, замыкающую нас во владениях сатаны. Не все дуалисты - сатанисты, но все сатанисты - дуалисты. Если Бог и дьявол - равнонеобходимые в мироздании силы, то почему тогда надо выбрать именно Бога? Такая из дуализма открывается очень опасная дорога. Вечный покой? Нет сомнения в том, что Булгаков знал слова апостола Павла: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его 1 Кор. Апостол говорит о той огромной радости, которую мы не в силах представить. Мастер «не заслужил света», он заслужил «покой», который многие читатели воспринимают как великое благо и награду. Никто не может представить, «что приготовил Бог любящим Его», а атеист не может поверить, что есть что-либо лучшее, чем то, что он видел и трогал или потрогать хотел. И если принять версию, что Булгаков спорит с атеизмом, доводя его до логического конца, то в данном случае мы видим, как раем представляется одна из в лоб названных обителей ада. Цветущие вишни и Шуберт, и ночной колпак, и неразлучная или неотвязная? Маргарита - это всё, не забудьте, владения Воланда. Сначала к антуражу свелось описание вдохновения, к антуражу - описание чувств, а теперь антураж выражает вечный покой. Но антураж и мир душевный - разные вещи. Представьте себе, что вы навсегда заперты в особнячке с садиком или в комнате с компьютером, в котором нет и не может быть ничего, кроме одной единственной понравившейся вам когда-то игры. И это «покой» Мастера. Пытаться объяснить, что покой Мастера - самый явный ад, труднее всего. Если в разговоре о Маргарите точкой опоры может быть русская классика, то на что опереться, говоря о вечности с атеистом? Для человека с мировоззрением Берлиоза домик с садиком вместо вечного «ничего», наверное, вещи замечательные.
«Чтобы знали, чтобы знали…»: предсмертные слова Булгакова о «Мастере и Маргарите»
одного из персонажей драмы И. Гете “Фауст”. Цитаты Маргариты из произведения «Мастер и Маргарита». Ответ. Только один вариант верный. Ведущий предложил 4 варианта: "Фауст", "Макбет", "Илиада", "Божественная комедия". Я не буду использовать подсказку. В этой статье представлены лучшие цитаты из романа "Мастер и Маргарита" Булгакова, афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. Эпиграфом к произведению служит цитата из «Фауста» Гёте: «Так кто ж ты наконец?
9 непонятных слов из «Мастера и Маргариты»: что такое «примус», кто такой «регент» и не только
"Всё будет правильно, на этом построен мир. В финале романа по дороге к своему будущему жилищу Мастер и Маргарита переходят «каменистый мшистый мостик» — и именно этим словом обозначена важная деталь её давнего тревожного сна. Эпиграф избран овым, вероятно, одновременно с рождением замысла самого романа, настолько точно отражает он суть произведения и стиль самого автора. В этой статье представлены лучшие цитаты из романа "Мастер и Маргарита" Булгакова, афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. На нашем сайте представлены цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова, а также афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. «Мастер и Маргарита» — пожалуй, самый известный роман Михаила Булгакова.
Основные персонажи
- Коллекция сочинений: Роль эпиграфа в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»
- Цитаты из «Мастера и Маргариты» о любви
- Эпиграф к роману "Мастер и Маргарита"
- Цитаты из романа «Мастер и Маргарита»
Крылатые фразы из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова
Эпиграфом к своему роману "Мастер и Маргарита" русский писатель М. Булгаков выбрал строфу из бессмертного творения "Фауст" классика зарубежной литературы Гёте: так кто ж ты, наконец. В «Мастере и Маргарите» червонцы были, конечно, волшебные — они сыпались с потолка Варьете, и только при использовании по назначению оказывалось, что их не существует. На нашем сайте представлены цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова, а также афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. В «Мастере и Маргарите» червонцы были, конечно, волшебные — они сыпались с потолка Варьете, и только при использовании по назначению оказывалось, что их не существует. Коллекция самых лучших цитат, статусов, анекдотов, тостов, застольных песен.
Об эпиграфе к роману “Мастер и Маргарита”
Цитаты из романа "Мастер и Маргарита" Булгакова до сих пор будоражат сознание. Цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова о любви, о жизни, про людей, кота Бегемота, Воланда, Коровьева и других персонажей. Непревзойденные цитаты культового романа полного приключений, загадок, иронии и бесконечной мудрости Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» — ярчайший шедевр и самый загадочный из рома.