Фанфики по фэндому «Человек-паук: Нет пути домой / Spider-Man: No Way Home». На дверях написано "не входить" (но вы можете остаться). dom фанфиков» драмиона фанфик» мера человека драмиона фанфик (120) фото. Главная» Фанфики» Другое» Новая Судьба. На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека. Measure of a man (Мера человека) — фанфик по фэндому «Роулинг Джоан «Гарри Поттер»».
Новости дня
Он также может адаптироваться к различным стилям и темам. В чем отличие АйБро от других моделей генерации текста? Использует передовые методы глубокого обучения, такие как архитектура трансформера, что делает его одним из наиболее мощных и эффективных инструментов для генерации текста. Может ли ИИ создавать контент на нескольких языках? Да, способен работать с различными языками благодаря своей многоязычной архитектуре. Он может генерировать текст на большом количестве языков мира. Как АйБро может быть полезен для бизнеса? Может использоваться для автоматизации процессов создания контента, например, для написания статей, ответов на часто задаваемые вопросы и составления отчетов. Какие отрасли могут воспользоваться преимуществами ИИ?
Может быть полезен в различных отраслях, включая медиа, маркетинг, образование, здравоохранение и финансы, где требуется генерация текста для различных целей. Можно ли настроить АйБро под конкретные требования или стиль контента? Да, можно доопределить и дообучить на основе конкретных данных или стиля контента, что позволяет получить более персонализированные результаты. Как обеспечивается безопасность использования ИИ для генерации контента? OpenAI активно работает над мерами безопасности, чтобы предотвратить создание вредоносного или неподходящего контента. Кроме того, существуют инструменты и методы фильтрации результатов. Можно ли интегрировать ИИ в существующие системы и приложения?
Кто эта дама? Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался. Вот мазурка кончилась, и мы распростились — до свидания.
Дамы разъехались... Я пошел ужинать и встретил Вернера. А еще хотели не иначе знакомиться с княжной, как спасши ее от верной смерти. Грушницкий, увидав меня издали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах. Он крепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом: — Благодарю тебя, Печорин... Ты понимаешь меня?.. Мери мне все рассказала... Видишь: я ее люблю до безумия... У меня есть до тебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает...
То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков... Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне, нынче они тусклы и холодны... В девятом часу мы вместе пошли к княгине. Проходя мимо окон Веры, я видел ее у окна. Мы кинули друг другу беглый взгляд. Она вскоре после нас вошла в гостиную Лиговских. Княгиня меня ей представила как своей родственнице. Пили чай; гостей было много; разговор был общий. Я старался понравиться княгине, шутил, заставлял ее несколько раз смеяться от души; княжне также не раз хотелось похохотать, но она удерживалась, чтоб не выйти из принятой роли; она находит, что томность к ней идет, — и, может быть, не ошибается. Грушницкий, кажется, очень рад, что моя веселость ее не заражает.
После чая все пошли в залу. Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этим взглядам; но некогда они составляли мое блаженство. Княгиня усадила дочь за фортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, — я молчал и, пользуясь суматохой, отошел к окну с Верой, которая мне хотела сказать что-то очень важное для нас обоих... Вышло — вздор... Между тем княжне мое равнодушие было досадно, как я мог догадаться по одному сердитому, блестящему взгляду... О, я удивительно понимаю этот разговор немой, но выразительный, краткий, но сильный!.. Она запела: ее голос недурен, но поет она плохо... Зато Грушницкий, облокотясь на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «Charmant! Мы здесь только будем видеться...
Она покраснела и продолжала: — Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться... По крайней мере я хочу сберечь свою репутацию... О, я прошу тебя: не мучь меня по-прежнему пустыми сомнениями и притворной холодностью: я, может быть, скоро умру, я чувствую, что слабею со дня на день... Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки, а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь к твоему голосу, чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его. Между тем княжна Мери перестала петь. Ропот похвал раздался вокруг нее; я подошел к ней после всех и сказал ей что-то насчет ее голоса довольно небрежно. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична... Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину внутреннего волнения, изображавшегося иногда в ее беспокойном взгляде...
Но я вас отгадал, милая княжна, берегитесь! Вы хотите мне отплатить тою же монетою, кольнуть мое самолюбие, — вам не удастся! В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в их разговор, но она довольно сухо встречала мои замечания, и я с притворной досадою наконец удалился. Княжна торжествовала, Грушницкий тоже. Торжествуйте, друзья мои, торопитесь... Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет... Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине... За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более, что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями... Неужели зло так привлекательно?..
Мы вышли вместе с Грушницким; на улице он взял меня под руку и после долгого молчания сказал: — Ну, что? Княжне начинает нравиться мой разговор; я рассказал ей некоторые из странных случаев моей жизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами: это начинает ее пугать. Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой; но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня, в третий — на Грушницкого. Я отвечал, что жертвую счастию приятеля своим удовольствием... Я пристально посмотрел на нее и принял серьезный вид. Потом целый день не говорил с ней ни слова... Вечером она была задумчива, нынче поутру у колодца еще задумчивей; когда я подошел к ней, она рассеянно слушала Грушницкого, который, кажется, восхищался природой, но только что завидела меня, она стала хохотать очень некстати , показывая, будто меня не примечает. Я отошел подальше и украдкой стал наблюдать за ней: она отвернулась от своего собеседника и зевнула два раза... Решительно, Грушницкий ей надоел.
Еще два дня не буду с ней говорить. К чему это женское кокетство? Вера меня любит больше, чем княжна Мери будет любить когда-нибудь; если б она мне казалась непобедимой красавицей, то, может быть, я бы завлекся трудностью предприятия... Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца. Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка, он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!
Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара. Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие.
Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от своего предмета... Но что за нужда?.. Ведь этот журнал пишу я для себя, и, следовательно, все, что я в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием. Пришел Грушницкий и бросился мне на шею: он произведен в офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним. Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило. Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты... О, эполеты, эполеты! Я хочу ее удивить...
Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине. Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет... И, вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?.. Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел. Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу. По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука, в версте от города. К нему ведет узкая тропинка между кустарников и скал; взбираясь на гору, я подал руку княжне, и она ее не покидала в продолжение целой прогулки.
Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и отсутствующих наших знакомых, сначала выказывал смешные, а после дурные их стороны. Желчь моя взволновалась. Я начал шутя — и кончил искренней злостью. Сперва это ее забавляло, а потом испугало. Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно. Я задумался на минуту и потом сказал, приняв глубоко тронутый вид: — Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив.
Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна — пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало. В эту минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою, дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, впустило свои когти в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак!
Мы пришли к привалу; дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна обрыва, у которого она стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни пищали и закрывали глаза. На возвратном пути я не возобновлял нашего печального разговора; но на пустые мои вопросы и шутки она отвечала коротко и рассеянно. Она посмотрела на меня пристально, покачала головой — и опять впала в задумчивость: явно было, что ей хотелось что-то сказать, но она не знала, с чего начать; ее грудь волновалась... Как быть! Мы расстались. Она недовольна собой: она себя обвиняет в холодности... Завтра она захочет вознаградить меня. Я все это уж знаю наизусть — вот что скучно! Нынче я видел Веру.
Она замучила меня своею ревностью. Княжна вздумала, кажется, ей поверять свои сердечные тайны: надо признаться, удачный выбор! О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят... Я обещал — и тот же день послал занять эту квартиру. Грушницкий пришел ко мне в шесть часов вечера и объявил, что завтра будет готов его мундир, как раз к балу. Вот наговорюсь! Разве не знаешь?
Большой праздник, и здешнее начальство взялось его устроить... Я ушел один и, встретив княжну Мери, позвал ее на мазурку. Она казалась удивлена и обрадована. Она, кажется, вовсе не замечает отсутствия Грушницкого. Я окончил вечер у княгини; гостей не было, кроме Веры и одного презабавного старичка. Я был в духе, импровизировал разные необыкновенные истории; княжна сидела против меня и слушала мой вздор с таким глубоким, напряженным, даже нежным вниманием, что мне стало совестно. Куда девалась ее живость, ее кокетство, ее капризы, ее дерзкая мина, презрительная улыбка, рассеянный взгляд?.. Вера все это заметила: на ее болезненном лице изображалась глубокая грусть; она сидела в тени у окна, погружаясь в широкие кресла... Мне стало жаль ее... Тогда я рассказал всю драматическую историю нашего знакомства с нею, нашей любви, — разумеется, прикрыв все это вымышленными именами.
Я так живо изобразил мою нежность, мои беспокойства, восторги; я в таком выгодном свете выставил ее поступки, характер, что она поневоле должна была простить мне мое кокетство с княжной. Она встала, подсела к нам, оживилась... За полчаса до бала явился ко мне Грушницкий полном сиянии армейского пехотного мундира. К третьей пуговице пристегнута была бронзовая цепочка, на которой висел двойной лорнет; эполеты неимоверной величины были загнуты кверху в виде крылышек амура; сапоги его скрипели; в левой руке держал он коричневые лайковые перчатки и фуражку, а правою взбивал ежеминутно в мелкие кудри завитой хохол. Самодовольствие и вместе некоторая неуверенность изображались на его лице; его праздничная наружность, его гордая походка заставили бы меня расхохотаться, если б это было согласно с моими намерениями. Он бросил фуражку с перчатками на стол и начал обтягивать фалды и поправляться перед зеркалом; черный огромный платок, навернутый на высочайший подгалстушник, которого щетина поддерживала его подбородок, высовывался на полвершка из-за воротника; ему показалось мало: он вытащил его кверху до ушей; от этой трудной работы, ибо воротник мундира был очень узок и беспокоен, лицо его налилось кровью. Ох, проклятый жид!.. Нет ли у тебя духов? Дай-ка сюда... Он налил себе полсклянки за галстук, в носовой платок, на рукава.
Через полчаса и я отправился. На улице было темно и пусто; вокруг собрания или трактира, как угодно, теснился народ; окна его светились; звуки полковой музыки доносил ко мне вечерний ветер. Я шел медленно; мне было грустно... Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле — разрушать чужие надежды? С тех пор как я живу и действую, судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаяние! Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?.. Уж не назначен ли я ею в сочинители мещанских трагедий и семейных романов — или в сотрудники поставщику повестей, например, для «Библиотеки для чтения»?.. Почему знать?.. Мало ли людей, начиная жизнь, думают кончить ее, как Александр Великий или лорд Байрон, а между тем целый век остаются титулярными советниками?..
Войдя в залу, я спрятался в толпе мужчин и начал делать свои наблюдения. Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор. О, никогда! Вы знаете, что это невозможно! Кто видел вас однажды, тот навеки унесет с собою ваш божественный образ. Я думал, безумный, что по крайней мере эти эполеты дадут мне право надеяться... Нет, лучше бы мне век остаться в этой презренной солдатской шинели, которой, может быть, я обязан вашим вниманием... В это время я подошел и поклонился княжне; она немножко покраснела и быстро проговорила: — Не правда ли, мсье Печорин, что серая шинель гораздо больше идет к мсье Грушницкому?.. Грушницкий не вынес этого удара; как все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет. Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою и отошел прочь.
Она потупила глаза и не отвечала. Грушницкий целый вечер преследовал княжну, танцевал или с нею, или вис-Е-вис; он пожирал ее глазами, вздыхал и надоедал ей мольбами и упреками. После третьей кадрили она его уж ненавидела. А разве это секрет? Я должен был этого ожидать от девчонки... Уж я отомщу! Чем она виновата, что ты ей больше не нравишься?.. Желать и добиваться чего-нибудь — понимаю, а кто ж надеется? Мазурка началась. Грушницкий выбирал одну только княжну, другие кавалеры поминутно ее выбирали; это явно был заговор против меня; тем лучше: ей хочется говорить со мной, ей мешают, — ей захочется вдвое более.
Я раза два пожал ее руку; во второй раз она ее выдернула, не говоря ни слова. Стали разъезжаться. Сажая княжну в карету, я быстро прижал ее маленькую ручку к губам своим. Было темно, и никто не мог этого видеть. Я возвратился в залу очень доволен собой. За большим столом ужинала молодежь, и между ними Грушницкий. Когда я вошел, все замолчали: видно, говорили обо мне. Многие с прошедшего бала на меня дуются, особенно драгунский капитан, а теперь, кажется, решительно составляется против меня враждебная шайка под командой Грушницкого. У него такой гордый и храбрый вид... Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански.
Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью. В продолжение ужина Грушницкий шептался и перемигивался с драгунским капитаном.
Злой 32 Аннотация: Война длится третий год. Гермиона Грейнджер попадает в плен после неудачной миссии, наивно полагая, что единственное, ожидающее её дальше - это старая добрая гуманная смерть. Но она не знает, что у Волдеморта приготовлена для неё особая роль в его игре, в которой не победить, если не пойти на сделку с совестью и собственными принципами.
Главным отличием фанфика является то, что у него есть две альтернативные концовки: первая более приземленная и счастливая, если ее можно так назвать.
Я больше не стану пытаться установить Ваше местонахождение. Не могу поверить, что Вы знали об ингредиентах для зелий на втором курсе. Вы могли сделать так, чтобы меня исключили, но ничего не сказали. Могу я спросить, почему? Прилагаю образец антидота. Его было легко достать с помощью мантии-невидимки Гарри и парочки Обливиэйт. Я читала упомянутую Вами статью в «Ядах и зельяъ» и, собственно говоря, слежу за Вашей работой под псевдонимом Х. Портингтон уже какое-то время. Особенно мне понравилось Ваше эссе об использовании чемерицы в лечении тремора, вызванного Круциатусом.
Весьма новаторская теория, но, если позволите заметить, Вы явно не проводили никаких практических исследований. Гермиона Грейнджер sss Мисс Грейнджер, Вы, как я вижу, всё столь же наивны. Поттер и люди, общавшиеся с ним, находились под более пристальным, чем Вы могли себе это представить, наблюдением и Альбуса, и моим. Я знал, что украденные Вами ингредиенты предназначались для Оборотного зелья, и с некоторым интересом наблюдал за тем, как Вы успешно его варили. Вполне серьезное достижение для второго курса и, следовательно, не заслуживающее наказания, — так я думал. Я полагал, что обличье Х. Портингтона вполне безопасно. Десять баллов Гриффиндору. Осмелюсь спросить — как вы догадались? Рад, что Вам понравилась статья, но Вы ошибаетесь: не потребляй я чемерицу в огромных количествах, я бы не мог писать это письмо сейчас.
Когда во время последней битвы выяснилось, кому я в действительности предан, более чем несколько пожиратели смерти были охотно готовы запустить в меня Круциатусом. Тремор был настолько сильным, что мне было несколько затрудительно держать в руке палочку или перо. Полагаю, что это вполне может считаться практическим исследованием. Десять баллов с Гриффиндора. Вижу, Вы по-прежнему поддерживаете общение с мальчиком-который-отказался-умирать. Разве что, конечно, он скончался и завещал Вам свою мантию-невидимку. Предполагаю, что продолжаются и Ваши романтические отношения с этой яркой личностью, мистером Уизли? Остановлюсь на более радостной ноте — думаю, я выяснил причину, по которой антидот не смог полностью вылечить Рубеуса Хагрида. Прилагаю свои заметки. Если Вы согласитесь с моими выводами, полагаю, в течение нескольких дней мы получим нужное зелье, чтобы завершить лечебный процесс.
Вы всегда называли меня невыносимой всезнайкой — похоже, эта тенденция распространяется в равной степени и на мое перо, и на мой большой рот. Мне было печально узнать, что Вы так страдали от последствий Круциатуса. Надеюсь, что Ваши страдания закончились. Мне, по большей части, трудно общаться с людьми моего возраста — они, мягко говоря, не совсем полноценны с умственной точки зрения. Тем не менее, я чувствую себя совершеннейшим неучем, читая Ваши письма. Вижу, что Вам все эти годы удавалось скрывать от нас свое сдержанное чувство юмора. И да, мои «отношения» с мистером Уизли продолжаются. Что касается того, как я узнала, что Вы и есть тот самый Х. Портингтон, это было довольно просто. Если помните, на шестом курсе Гарри пользовался Вашим учебником по зельям, в который Вы записывали различные инструкции, противоречащие тексту самого учебника.
Ваш стиль и талант к зельям, кажется, своеобразны — как отпечатки пальцев, и я узнала Ваш стиль в Ваших статьях. Будьте уверены, что я никого не посвящала в свои подозрения относительно Вашей истинной личности. Ваше объяснение причин несрабатывания антидота поистине поразительно, просто гениально. Да, я полностью согласна. Прилагаю заметки со своими соображениями касательно возможного лекарства. Мне бы очень хотелось иметь возможность наблюдать за Вашей работой над альтернативным антидотом, но я пойму, если об этом не может быть и речи. С наилучшими пожеланиями, sss Мисс Грейнджер, Я думаю, Вы гораздо более талантливый зельевар, чем Вы, похоже, себя считаете. Ваши выводы были хорошо продуманы и удивительно близки к конечному варианту зелья, созданного мной. Я почти уверен, что оно вернет Хагриду силы, но сомневаюсь в его воздействии на синий оттенок кожи. Прилагаю полные разъяснения по поводу создания зелья и инструкций по его применению.
Крайне важно выполнить эти инструкции в точности. Пожалуйста, сообщите мне о непосредственной реакции Хагрида на зелье, поскольку возможны побочные эффекты. Прошу прощения за то, что не ответил раньше, но я хотел сосредоточиться на приготовлении антидота. Боюсь, что о Вашем наблюдении за моей работой не может быть и речи. СС sss Уважаемый профессор Снейп, Прошу простить меня за этот ужасный почерк — я не спала всю ночь, внимательно наблюдая за Хагридом. Не знаю, с чего начать, не знаю, как выразить мое ликование и благодарность. Приняв прошлой ночью первую дозу антидота, Хагрид спал глубоким и спокойным сном. Когда он проснулся сегодня утром, голос его был сильнее, глаза ярче, и с помощью четырех целителей ему удалось сесть в постели. Он даже улыбался. Я поистине в долгу у Вас, профессор.
Буду держать Вас в курсе процесса выздоровления Хагрида. С радостью, sss Мисс Грейнджер, Ваши изъявления благодарности излишни. Рад слышать, что зелье подействовало. Позаботьтесь о том, чтобы дозы выдавались в строгом соответствии с моими указаниями, и, пожалуйста, сообщайте об улучшении цвета кожи, будет таковое или нет. Подозреваю, что синий оттенок останется. Однако, я немедленно начну исследования по разработке другого антидота. Мы можем составить из этих исследований отличную статью для журнала. СС sss Уважаемый профессор Снейп, С того времени, как Хагрид принял первую дозу антидота, прошло пять дней, и процесс выздоровления поразителен. Вы поистине невероятный мастер зелий. Он совершает регулярные прогулки по больнице и так голоден, что персонал не успевает его кормить.
Тут думают выписывать его на следующей неделе. Изменений цвета кожи, как Вы и предполагали, нет. Между прочим, Хагрид всё твердит мне, какая я замечательная и настаивает на какой-нибудь награде для меня от министра магии. Не уверена, что так может продолжаться дальше. Пожалуйста, профессор, позвольте рассказать ему, что это Ваша заслуга. Я возьму с него клятву молчания. Гермиона sss Мисс Грейнджер, Я, разумеется, запрещаю Вам рассказывать ему об этом. Вем хорошо известно, что когда дело касается хранения тайн, Хагрид эффективнее, чем объявление в «Ежедневном пророке» во всю страницу. Я довольно враждебно настроен к известности; боюсь, что о признании моего участия в лечении Хагрида не может быть никакой речи. Процесс разработки второго антидота движется гораздо медленнее.
Я бы был признателен, если бы Вы рассмотрели вопросы, изложенные в прилагаемом пергаменте, и поделились любыми своими предположениями по их поводу. Он твердит мне, как «профессор Снейп тобой бы гордился». Вы просто обязаны позволить мне рассказать ему. Прилагаю свои предложения по второму антидоту. Гермиона sss Мисс Грейнджер, Я бы даже не рассматривал Вашу смехотворную просьбу, если бы не блистательность Ваших предложений относительно антидота — довольно впечатляюще. Пожалуйста, расскажите Хагриду, раз уж это так необходимо. Не сомневаюсь, всё станет достоянием общественности в течение сорока восьми часов. Но это имеет мало значения: мой дом не наносится на карту и абсолютно ненаходим. Вы бы нашли его реакцию весьма забавной. Он несколько секунд выглядел так, будто его стукнули Петрификусом Тоталусом, а затем сгреб меня в охапку и рыдал в мои волосы целый час, что-то бормоча о том, как прав был Дамблдор, доверяя Вам.
Если мне еще когда-нибудь доведется услышать фразу: «Я всегда знал, он хороший парень в глубине души! К тому времени, как он прекратил плакать, я промокла насквозь. Он обещал никому не говорить. Я забавлялась мыслью заставить его дать Нерушимую клятву, но в таком случае он, скорее всего, умер в течение месяца, что лишило бы смысла весь Ваш усердный труд. Рада, что Вы нашли мои предложения полезными. В цвете кожи по-прежнему никаких изменений. Прилагаю некоторые свои дальнейшие соображения. Искренне Ваша, sss Уважаемый профессор Снейп, Простите, что пишу снова так скоро, но Хагрид положительно сводит меня с ума. Он постоянно умоляет меня попросить Вас навестить его, потому что хочет поблагодарить Вас лично. Я сказала ему, что Вы ни за что не согласитесь, но еще немного, и он выкрикнет Ваше имя в чьем-нибудь присутствии.
Я обещала передать Вам его просьбу. Хагрида выписывают через два дня. Есть ли продвижение со вторым антидотом? Гермиона sss Мисс Грейнджер, Боюсь, желание Хагрида осуществится. Второе зелье вызывает всё больше затруднений, и мне бы хотелось изучить степень окрашивания кожи, а также взять небольшие образцы кожи с конечностей. Был бы признателен за Вашу помощь в этом деле. Я прибуду сегодня в одиннадцать вечера, когда больница будет относительно безлюдной. Буду благодарен Вам, если Вы дадите мне карту, как добраться до палаты Хагрида. Попытаюсь попасть туда незамеченным: я пользуюсь всеобщей непопулярностью и не хочу стать причиной скандала. СС sss Уважаемый профессор Снейп, Прилагаю карту.
Я так рада, что смогу наконец снова увидеть Вас лично. Работать с Вами было настолько увлекательно, пусть даже и лишь посредством переписки. Что до Хагрида, то он готов взорваться от волнения. Поверьте, Вы сильно преувеличиваете, говоря о своей всеобщей непопулярности. Многие люди считают Вас всё равно что героем войны; даже Гарри и Рон более чем признательны за всё, что Вы делали во время войны. Позвольте уверить Вас, что я всё такой же мерзавец, каким был всегда. Времени не удалось изменить меня к лучшему. СС sss Уважаемый профессор Снейп, Пожалуйста, простите, что мне пришлось вчера выйти из палаты Хагрида на несколько минут. Боюсь, что радостное выражение Вашего лица, когда Хагрид разрыдался и попытался Вас обнять, оказалось слишком сильным зрелищем для меня. Хагрида выписали сегодня днем.
Меня беспокоит то, что Ваше участие в его выздоровление раскроется сразу же, как он вернется в Хогвартс. Было чудесно повидать Вас снова, спустя всё это время. Надеюсь, Вы не возражаете, если я скажу, что мне показалось, что Вы выглядите гораздо моложе, чем в последнюю нашу встречу. Должно быть, одиночество Вам подходит. Горю желанием узнать, какие именно эксперименты Вы намереваетесь провести над образцами кожи. Я попыталась спросить Вас вчера вечером, но боюсь, меня не было слышно за грохотом эмоций Хагрида. С наилучшими пожеланиями, sss Дорогая мисс Грейнджер, Счастлив узнать, что выражения моего лица являются источником такой радости. Что касается того, что выгляжу я моложе, — либо обучение зельеварению отрицательно сказалось на Вашем зрении, либо употребление чемерицы имеет неожиданные косметические побочные эффекты. Подозреваю первое. И надеюсь, Вы не возражаете, если я скажу, что Вы выглядели гораздо старше, чем в нашу последнюю встречу.
Это изменение к лучшему по сравнению с моими воспоминаниями о Вас в Хогвартсе. Прилагаю расписание всех планируемых мной экспериментов над образцами кожи. Думаю, они будут окончены к концу недели. Северус sss Уважаемый профессор Снейп, Вижу, что в переписке Вы способны быть столь же язвительным, сколь в классе. Уверяю Вас, с моим зрением всё в порядке, а я, видимо, преждевременно состарилась под действием паров от котлов. Проводимые Вами эксперименты над образцами кожи весьма интересны. Прилагаю описание еще двух экспериментов, которые, как я считаю, могут дать стоящие результаты. Гермиона sss Дорогая мисс Грейнджер, Ах это вечное гриффиндорство. Неужели Вы не способны распознать насмешку? Я всего лишь имел в виду, что Вы неожиданно оказались настоящей дамой.
Педагоги частенько опрометчиво ожидают, что их студенты остаются в точности такими, какими они были в школе. Кроме того, женственность идет Вам гораздо больше, чем отрочество. О более важном — хотя первый предложенный Вами эксперимент оказался неудачным, второй дал некоторую важную информацию. Мысль о нем даже не приходила мне в голову, аплодирую Вашему интеллекту, мисс Грейнджер. Я набросал в общих чертах состав антидота для той части яда, которая повлияла на кожу. Думаю, зелье будет эффективнее, если его варить в полнолуние — это будет следующий четверг.
Обычный мужчина средних лет и его журнал активности в VRMMO
Тут и перемещение во времени, любовь, сражения, дружба и многое другое - советую! Времени для создания лекарства почти не осталось, невообразимый ужас охватил весь мир. А Гермиона Грейнджер вынуждена сотрудничать с самым ненавистным человеком в Волшебной Британии. Fun fact: образ Драко из «Скованных» вдохновлен образом Драко из "Любовь во время зомби апокалипсиса"!
Они основаны на архитектуре глубокого обучения и способны автоматически генерировать текст, изображения, музыку и даже видео, имитируя структуру и стиль обучающего набора данных. В этом обзоре мы рассмотрим различные применения генераторов нейросетей и их важность в современном мире. Генерация текста Одним из наиболее распространенных применений генераторов нейросетей является генерация текста.
С их помощью можно создавать статьи, новости, поэзию, музыкальные тексты и многое другое. Они способны генерировать текст, который кажется почти таким же, как написанный человеком. Это делает его полезным инструментом для автоматического создания контента для блогов, новостных сайтов и даже литературных произведений. Генерация изображений Генераторы нейросетей также могут использоваться для создания изображений. Например, сети глубокого обучения, такие как генеративно-состязательные сети GAN , могут генерировать фотореалистичные изображения лиц, пейзажей, артефактов и многого другого. Это может быть полезным в таких областях, как компьютерная графика, дизайн и искусство.
Генерация музыки Генераторы нейросетей также могут создавать музыку. Существуют модели, которые способны создавать новые мелодии, аранжировки и даже целые композиции. Это может быть полезным для музыкальных композиторов и продюсеров, которые ищут вдохновение или хотят экспериментировать с новыми звуками. Генерация видео Недавние прорывы в генерации видео позволяют нейросетям создавать реалистичные видеоролики. Это может быть полезным для создания контента для рекламы, киноиндустрии и виртуальной реальности. Применение в исследованиях Генераторы нейросетей играют важную роль в исследованиях в области искусственного интеллекта и машинного обучения.
Они помогают улучшить понимание моделей глубокого обучения, их обучение и применение.
Цвай озвучивает Тасуку Хатанака За долгие годы работы Дайти Танака неимоверно устал от серости офисных будней. Чтобы вернуть своему существованию хоть какой-нибудь смысл, клерк увлекся виртуальными играми. Особых пристрастий он не питал ни к одной из них, поэтому быстро их забрасывал.
Я жил, развивался и стал тем, кого боятся, уважают и не трогают... И тем кто все потерял.. Но все заканчивается, закончилось и мое затворничество. Пришел он, мой названный брат, он тот еще кадр, но дал мне больше, чем кто-либо еще в этом мире. Он дал то чего я желал, и попросил не так уж много взамен...
Фанфик Люди Икс. Апокалипсис
Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною: всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки... Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего! После обеда часов в шесть я пошел на бульвар: там была толпа; княгиня с княжной сидели на скамье, окруженные молодежью, которая любезничала наперерыв.
Я поместился в некотором расстоянии на другой лавке, остановил двух знакомых Д... Любопытство привлекло ко мне некоторых из окружавших княжну; мало-помалу и все ее покинули и присоединились к моему кружку. Я не умолкал: мои анекдоты были умны до глупости, мои насмешки над проходящими мимо оригиналами были злы до неистовства... Я продолжал увеселять публику до захождения солнца.
Несколько раз княжна под ручку с матерью проходила мимо меня, сопровождаемая каким-то хромым старичком; несколько раз ее взгляд, упадая на меня, выражал досаду, стараясь выразить равнодушие... Она будет очень рада, потому что ей скучно. В продолжение двух дней мои дела ужасно подвинулись. Княжна меня решительно ненавидит; мне уже пересказали две-три эпиграммы на мой счет, довольно колкие, но вместе очень лестные.
Ей ужасно странно, что я, который привык к хорошему обществу, который так короток с ее петербургскими кузинами и тетушками, не стараюсь познакомиться с нею. Мы встречаемся каждый день у колодца, на бульваре; я употребляю все свои силы на то, чтоб отвлекать ее обожателей, блестящих адъютантов, бледных москвичей и других, — и мне почти всегда удается. Я всегда ненавидел гостей у себя: теперь у меня каждый день полон дом, обедают, ужинают, играют, — и, увы, мое шампанское торжествует над силою магнетических ее глазок! Вчера я ее встретил в магазине Челахова; она торговала чудесный персидский ковер.
Княжна упрашивала свою маменьку не скупиться: этот ковер так украсил бы ее кабинет!.. Я дал сорок рублей лишних и перекупил его; за это я был вознагражден взглядом, где блистало самое восхитительное бешенство. Около обеда я велел нарочно провести мимо ее окон мою черкескую лошадь, покрытую этим ковром. Вернер был у них в это время и говорил мне, что эффект этой сцены был самый драматический.
Княжна хочет проповедовать против меня ополчение; я даже заметил, что уж два адъютанта при ней со мною очень сухо кланяются, однако всякий день у меня обедают. Грушницкий принял таинственный вид: ходит, закинув руки за спину, и никого не узнает; нога его вдруг выздоровела: он едва хромает. Он нашел случай вступить в разговор с княгиней и сказал какой-то комплимент княжне: она, видно, не очень разборчива, ибо с тех пор отвечает на его поклон самой милой улыбкою. Все здешнее лучшее общество...
А ты у них бываешь? Другое дело, если б я носил эполеты... Ты просто не умеешь пользоваться своим выгодным положением... Грушницкий самодовольно улыбнулся.
Он покраснел до ушей и надулся. О самолюбие! Вот вы, например, другое дело! А знаешь ли, Печорин, что княжна о тебе говорила?
Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? А, право, жаль! Надобно заметить, что Грушницкий из тех людей, которые, говоря о женщине, с которой они едва знакомы, называют ее моя Мери, моя Sophie, если она имела счастие им понравиться. Я принял серьезный вид и отвечал ему: — Да, она недурна...
Русские барышни большею частью питаются только платонической любовью, не примешивая к ней мысли о замужестве; а платоническая любовь самая беспокойная. Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор — никогда не удовлетворять его вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить — а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может. Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй не даст тебе права на второй; она с тобою накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное... Грушницкий ударил по столу кулаком и стал ходить взад и вперед по комнате.
Я внутренно хохотал и даже раза два улыбнулся, но он, к счастью, этого не заметил. Явно, что он влюблен, потому что стал еще доверчивее прежнего; у него даже появилось серебряное кольцо с чернью, здешней работы: оно мне показалось подозрительным... Я стал его рассматривать, и что же?.. Я утаил свое открытие; я не хочу вынуждать у него признаний, я хочу, чтобы он сам выбрал меня в свои поверенные, и тут-то я буду наслаждаться...
Сегодня я встал поздно; прихожу к колодцу — никого уже нет. Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоен электричеством. Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот; мне было грустно.
Я думал о той молодой женщине с родинкой на щеке, про которую говорил мне доктор... Зачем она здесь? И она ли? И почему я думаю, что это она?
Мало ли женщин с родинками на щеках? Размышляя таким образом, я подошел к самому гроту. Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина, в соломенной шляпке, окутанная черной шалью, опустив голову на грудь; шляпка закрывала ее лицо. Я хотел уже вернуться, чтоб не нарушить ее мечтаний, когда она на меня взглянула.
Она вздрогнула и побледнела. Я сел возле нее и взял ее за руку. Давно забытый трепет пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса; она посмотрела мне в глаза своими глубокими и спокойными глазами; в них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек. Однако несколько лет тому назад эта причина также существовала, но между тем...
Она выдернула свою руку из моей, и щеки ее запылали. Она не отвечала и отвернулась. Он молод, хорош, особенно, верно, богат, и ты боишься... Я бы тебя должна ненавидеть.
С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий... Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуи; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере. Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем — тем хромым старичком, которого я видел мельком на бульваре: она вышла за него для сына.
Он богат и страдает ревматизмами. Я не позволил себе над ним ни одной насмешки: она его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа... Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности! Муж Веры, Семен Васильевич Г...
Он живет с нею рядом; Вера часто бывает у княгини; я ей дал слово познакомиться с Лиговскими и волочиться за княжной, чтоб отвлечь от нее внимание. Таким образом, мои планы нимало не расстроились, и мне будет весело... Да, я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость любить сильно и страстно кого-нибудь, — теперь я только хочу быть любимым, и то очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца!.. Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь.
Отчего это? Надо признаться, что я точно не люблю женщин с характером: их ли это дело!.. Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я любил женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить... Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе...
Вера больна, очень больна, хотя в этом и не признается, я боюсь, чтобы не было у нее чахотки или той болезни, которую называют fievre lente — болезнь не русская вовсе, и ей на нашем языке нет названия. Гроза застала нас в гроте и удержала лишних полчаса. Она не заставляла меня клясться в верности, не спрашивала, любил ли я других с тех пор, как мы расстались... Она вверилась мне снова с прежней беспечностью, — я ее не обману; она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть.
Я знаю, мы скоро разлучимся опять и, может быть, на веки: оба пойдем разными путями до гроба; но воспоминание о ней останется неприкосновенным в душе моей; я ей это повторял всегда и она мне верит, хотя говорит противное. Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству!
Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит... Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума.
Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес. Я думаю, казаки, зевающие на своих вышках, видя меня скачущего без нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо, верно, по одежде приняли меня за черкеса. Мне в самом деле говорили, что в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет белый, черкеска темно-бурая.
Я долго изучал горскую посадку: ничем нельзя так польстить моему самолюбию, как признавая мое искусство в верховой езде на кавказский лад. Я держу четырех лошадей: одну для себя, трех для приятелей, чтоб не скучно было одному таскаться по полям; они берут моих лошадей с удовольствием и никогда со мной не ездят вместе. Было уже шесть часов пополудни, когда вспомнил я, что пора обедать; лошадь моя была измучена; я выехал на дорогу, ведущую из Пятигорска в немецкую колонию, куда часто водяное общество ездит en piquenique 6. Дорога идет, извиваясь между кустарниками, опускаясь в небольшие овраги, где протекают шумные ручьи под сенью высоких трав; кругом амфитеатром возвышаются синие громады Бешту, Змеиной, Железной и Лысой горы.
Спустясь в один из таких оврагов, называемых на здешнем наречии балками, я остановился, чтоб напоить лошадь; в это время показалась на дороге шумная и блестящая кавалькада: дамы в черных и голубых амазонках, кавалеры в костюмах, составляющих смесь черкесского с нижегородским ; впереди ехал Грушницкий с княжною Мери. Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон в этом геройском облечении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный. Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора: — И вы целую жизнь хотите остаться на Кавказе?
Лицо Грушницкого изобразило удовольствие. Он продолжал: — Здесь моя жизнь протечет шумно, незаметно и быстро, под пулями дикарей, и если бы бог мне каждый год посылал один светлый женский взгляд, один, подобный тому... В это время они поравнялись со мной; я ударил плетью по лошади и выехал из-за куста... Чтоб ее совершенно разуверить, я отвечал по-французски, слегка наклонясь: — Ne craignez rien, madame, — je ne suis pas plus dangereux que votre cavalier 8.
Она смутилась, — но отчего? Я желал бы, чтоб последнее мое предположение было справедливо. Грушницкий бросил на меня недовольный взгляд. Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по липовой аллее бульвара.
Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих ключей, спущенных на ночь. Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом.
Я сел на скамью и задумался... Я чувствовал необходимость излить свои мысли в дружеском разговоре... Я бы дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку. Вдруг слышу быстрые и неровные шаги...
Верно, Грушницкий... Так и есть! Какое мне дело!.. Она нашла, что это неслыханная дерзость; я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог иметь намерение ее оскорбить; она говорит, что у тебя наглый взгляд, что ты, верно, о себе самого высокого мнения.
А ты не хочешь ли за нее вступиться? Я внутренно улыбнулся. Послушай, пойдем лучше в ресторацию, там игра... Я пошел домой.
Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей!
Я подметил два, три нежных взгляда, — надо этому положить конец. Вчера у колодца в первый раз явилась Вера... Она, с тех пор как мы встретились в гроте, не выходила из дома. Мы в одно время опустили стаканы, и, наклонясь, она мне сказала шепотом: — Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?..
Мы только там можем видеться... Но я его заслужил... Кстати: завтра бал по подписке в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку. В девять часов все съехались.
Княгиня с дочерью явилась из последних; многие дамы посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна Мери одевается со вкусом. Те, которые почитают себя здешними аристократками, утаив зависть, примкнулись к ней. Как быть? Где есть общество женщин — там сейчас явится высший и низший круг.
Под окном, в толпе народа, стоял Грушницкий, прижав лицо к стеклу и не спуская глаз с своей богини; она, проходя мимо, едва приметно кивнула ему головой. Он просиял, как солнце... Танцы начались польским; потом заиграли вальс. Шпоры зазвенели, фалды поднялись и закружились.
Я стоял сзади одной толстой дамы, осененной розовыми перьями; пышность ее платья напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи — счастливую эпоху мушек из черной тафты. Самая большая бородавка на ее шее прикрыта была фермуаром. Она говорила своему кавалеру, драгунскому капитану: — Эта княжна Лиговская пренесносная девчонка! Вообразите, толкнула меня и не извинилась, да еще обернулась и посмотрела на меня в лорнет...
И чем она гордится? Уж ее надо бы проучить... Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать, пользуясь свободой здешних обычаев, позволяющих танцевать с незнакомыми дамами. Она едва могла принудить себя не улыбнуться и скрыть свое торжество; ей удалось, однако, довольно скоро принять совершенно равнодушный и даже строгий вид: она небрежно опустила руку на мое плечо, наклонила слегка головку набок, и мы пустились.
Я не знаю талии более сладострастной и гибкой! Ее свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей щеке моей... Я сделал три тура. Она вальсирует удивительно хорошо.
Она запыхалась, глаза ее помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать необходимое: «Merci, monsieur». После нескольких минут молчания я сказал ей, приняв самый покорный вид: — Я слышал, княжна, что, будучи вам вовсе незнаком, я имел уже несчастье заслужить вашу немилость... И, право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались... Хохот и шушуканье нас окружающих заставили меня обернуться и прервать мою фразу.
В нескольких шагах от меня стояла группа мужчин, и в их числе драгунский капитан, изъявивший враждебные намерения против милой княжны; он особенно был чем-то очень доволен, потирал руки, хохотал и перемигивался с товарищами. Вдруг из среды их отделился господин во фраке с длинными усами и красной рожей и направил неверные шаги свои прямо к княжне: он был пьян. Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он уставил на нее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом: — Пермете... Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure...
Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить... Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования.
Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, — потому, прибавил я, что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною. Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом. Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек.
Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин... Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный случай. Кадрили тянулись ужасно долго. Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись.
Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, ни о Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки... Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела.
Они все прескучные... Неужели все? Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потом опять слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все! А вам смешно?
Я б желала, чтоб вы были на его месте... Кто эта дама? Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался. Вот мазурка кончилась, и мы распростились — до свидания.
Дамы разъехались... Я пошел ужинать и встретил Вернера. А еще хотели не иначе знакомиться с княжной, как спасши ее от верной смерти. Грушницкий, увидав меня издали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах.
Он крепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом: — Благодарю тебя, Печорин... Ты понимаешь меня?.. Мери мне все рассказала... Видишь: я ее люблю до безумия...
У меня есть до тебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков... Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне, нынче они тусклы и холодны...
В девятом часу мы вместе пошли к княгине.
И у Кота тут же дала себя знать аллергия: одно перо упало на его плечо, от чего он громко чихнул, уронив коробочку, которую он держал в руках. Шкатулка так и упала бы на крышу и скатилась бы вниз на асфальт в неизвестность, но быстрая реакция Маринетт смогла предотвратить потерю талисмана. Девушка ловко подхватила коробочку, и в этот момент заметила, что за ними кто-то наблюдает: краем глаза она увидела темную фигуру на одной из соседних крыш, и, посчитав, что это злодей, спрятала коробочку в карман. Незнакомец, поняв, что выдал свое нахождение здесь, быстро скрылся, словно растаяв в темноте. Приземлившись на нужную крышу, Леди увидела, как Кот, близко стоя за спиной её названой сестры, что-то говорил ей.
Там есть такая же школа, в которую мы ходим здесь, есть такие же дома и улицы. С каждым словом Маринетт, рассказывающей Коту под аккомпанемент всхлипов свою историю до появления в их мире, Леди дивилась все больше услышанному и все сильнее росло в ней состояние шока от услышанного. Стоя позади девушки, он приобнял ее. Казалось, в этот момент время застыло для Маринетт. Она медленно выдавливала из себя признание, которое, казалось, висело на кончике языка, но никак не могло сорваться. Бриджит не могла поверить услышанному: неужели ее сродная сестра была в своем мире Леди Баг, а, значит, она знала и ее секрет!
Потрясенная героиня молчала, прижав ладошку ко рту, чтоб не издать случайно ни одного звука. Может, квами расскажет ещё какие-то ценные подробности? Ведь, они так и не успели поговорить о том, что увидела та во сне Маринетт.
Работу правоохранительных органов и аварийно-спасательных служб координировал прокурор Волжского района Руслан Митерев: Видео: Прокуратура Самарской области Известно, что под груженым самосвалом HOWO оказался легковой автомобиль Renault Logan, внутри которого были водитель и три пассажира. Все четверо погибли на месте ДТП.
Сотрудники прокуратуры выясняют, надлежащим ли образом содержалась автодорога и соблюдались ли правила безопасности дорожного движения.
Относится к жанрам боевые искусства,приключения,сёнэн,мурим и категориям в цвете,реинкарнация,культивация,средневековье,путешествия во времени. Выпускается с 2022 года, статус манги - продолжается. Переведено 87 глав.
Measure of Dramione // Мера Драмионы
Лучший способ забыть человека Сергей Григорьев 555. Используйте онлайн нейросеть для решения различных задач. Искусственный интеллект пишет тексты и генерирует креативных идей. ИИ с удобным интерфейсом и высокой точностью результатов. Ранобэ | Фанфики.
Нулевой мир 6. Мера человек
Мне известно, что, по меньшей мере двоих людей он казнил без суда и следствия. Анна кос Iron Harvest фанфик кроссовер попаданчество Радуга 6. Книга Нулевой мир 6. Мера человек, жанр: Попаданцы в магические миры, автор Александр Изотов. Скачать книги в жанре фанфик в формате fb2 с электронной библиотеки без регистрации. Проза (Фанфики). Название произведения: Фанфик Гарри Поттер: Мертвый герой и живой мертвец. Автор: Книга Фанфиков. Современный литературный сайт для поэтов, писателей, исполнителей музыки и песен. Discover videos related to мера человека фф on TikTok.
Топ-11 фанфиков, у которых есть власть над моим несуществующим сердцем
| На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека | Твайлайт Спаркл человек и человек паук. |
| Нулевой мир 6. Мера человек | Читать бесплатно манхва 87 глав на русском Современный человек. |
| Фанфикшн. Завершённые. - Twilight Russia. Форум | Шен Конг, параноик, он прочитал комментарий человека в котором говорилось, что в 2022 году наступит конец света и сразу же поверил. |
Глава 1 СС Рядовой Джон Джонсон
В "человеке" нуб 11! Камни маны, по условиям игры, могут помочь в сложных ситуациях, но потом очень долго накапливают ману. Как гг делает то, что делает?? Нет этому объяснения в книге. Особенно на лоу лвле.
Может кто-нибудь сохранил себе его?
Лучший ответ Элина Чел Ученик 162 1 год назад Присоединяюсь к поиску, однако у меня пока печальные новости. Всё что мне удалось отрыть на просторах интернета это лишь пару глав, найденных благодаря кэшу гугла и то вразнобой, увы я фанфик тоже не сохраняла. Сейчас единственный вариант который у меня остался, это попробовать написать людям наградившим фанфик на фикбуке в надежде что они могли сохранить это произведение.
Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных.
Наверное, после прогулки у девушки поднялась температура. Поцеловав Мэри, я принёс из спальни плед и накрыл эстонку.
Девушка обняла меня и положила голову мне на плечо. Через пару минут, девушка заснула у меня в объятиях, и я аккуратно, чтобы не разбудить её, отнёс в спальню. Накрыв Мэрилин одеялам, я вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. Взяв какую-то книгу, я удобно устроился на диване и углубился в чтение. Ветер усиливался, а вместе с ним росла на душе тревога за Мэри. Наконец двери распахнулись, и он торопливо направился в ресторан, на ходу оглядывая столики. Мэри нигде не было, зато за стойкой бара Мейсон заметил отца. Мэри на крыше, беседует с Марком и Джулией.
Не дослушав, он направился к выходу, но СиСи, преградил ему дорогу. Следующие несколько минут Мейсон потратил на пререкания с отцом. Внутреннее напряжение нарастало, и Мейсон больше не мог терять драгоценное время, он просто оттолкнул с дороги СиСи и ринулся на крышу, перепрыгивая через ступеньки. Сердце бешено колотилось, а в голове была лишь одна мысль: - Я должен успеть! Куда успеть и зачем он еще и сам толком не понимал, но мысль эта гнала Кэпвелла вперед. Он уже слышал голоса, доносящиеся сверху: Мэри о чем-то спорила с Марком и Джулией. Рванув на себя дверь, Мейсон очутился на крыше. Мэри не видела его, она стояла напротив Марка и Джулии и что-то кричала, слова заглушали порывы ветра.
За ее спиной раскачивалась и скрипела огромная неоновая буква «С». В следующее мгновение Мейсон заметил, что под очередным порывом ветра буква слишком накренилась вперед и он, рванувшись к Мэри, с силой толкнул ее в спину подальше от падающей вывески. Краем глаза, он увидел, как ее подхватили Марк и Джулия, и тут же, почувствовав сильный толчок в плечо, упал. Буква с грохотом обрушилась на то место, где еще пару секунд назад стояла Мэри и, по касательной задев Мейсона, сбила его с ног. Его рубашка была разодрана, рана на плече довольно сильно кровоточила, мелкие осколки стекла впились в шею. Марк до приезда «Скорой помощи» старался остановить кровотечение. Мейсон отметил про себя, что он здорово напуган, руки дрожали, лицо побледнело. Но для него сейчас было главным, что за соседним столиком рядом с Джулией сидит Мэри, она цела и невредима.
Поймав его взгляд, Мэри благодарно улыбнулась ему и тут, наконец-то приехала бригада «Скорой помощи». Хирург уже поработал над его правым плечом, наложив семь швов, и сейчас на руке красовалась аккуратная повязка. Вы уверены, что не хотите остаться в больнице до утра? Если рука будет сильно вас беспокоить, примите две таблетки. Дверь в кабинет отворилась и вошла София. Господи, я так испугалась, когда позвонил СиСи! Мэри сейчас в холле с СиСи. Давай, я помогу тебе одеться, а потом мы с отцом отвезем вас домой.
София протянула ему чистую рубашку и куртку. Думаю, сейчас он сделает все, чтобы помочь Мэри поскорее получить развод. Мейсон скептически усмехнулся, но возражать не стал, он слишком устал сегодня, чтобы спорить. Мэри сидела в кресле, за спиной у нее стоял СиСи. Мейсон нагнулся, чтобы поцеловать ее и почувствовал, как заныла под повязкой рука. Надо было бы встать и выпить обезболивающее, но он боялся, разбудить Мэри. Наконец, он задремал, но сон не принес облегчения. Мейсону снился кошмар, в котором он снова очутился на лестнице, ведущей на крышу, за дверью раздавались голоса.
Мейсон протянул руку к двери, распахнул ее и… понял, что опоздал. Злополучная буква «С» уже начала свое падение и Мейсон, как ни пытался, не успевал добраться до Мэри раньше нее. Словно в замедленной съемке он видел, как тяжелая конструкция обрушилась на Мэри, и крик замер у него в горле… Наконец совместными усилиями с Марком и Джулией им удалось сдвинуть обломки вывески и освободить Мэри. Мэйсон не подпустил к ней Марка, пытавшегося осмотреть пострадавшую, он сознавал, что шансов выжить у Мери немного, но рассудок не желал с этим мириться и Мейсон с надеждой вглядывался в любимое лицо, которое слишком быстро побледнело и осунулось. Ресницы Мэри дрогнули, и она открыла глаза. Глотая слезы, Мейсон нес какую-то чушь про то, что все будет хорошо, что «Скорая » уже едет… Но он чувствовал, как холодеют руки любимой и жизнь уходит из ее глаз. Не забывай никогда — я любила тебя! Мейсон рыдал на крыше «Кэпвелл-отеля», прижимая к себе бездыханное тело любимой, ужас и отчаяние разрывали его душу и… он проснулся в своей спальне, дрожжа всем телом и стуча зубами, а потом долго смотрел на безмятежный профиль спящей рядом Мэри, освещенный лунным светом.
Сон был настолько реальным и страшным, что Мейсон не мог успокоиться, даже когда добрался до кухни и проглотил пару таблеток. Рука, держащая стакан предательски тряслась. Мейсон открыл окно и долго стоял, вглядываясь в звездное небо. Ветер стих, под окном стрекотали цикады, вдалеке угадывался шум океана. Сон никак не выходил у него из головы, он пугал даже больше, чем произошедшее в действительности. Так могло быть, опоздай он всего на несколько мгновений, роковых мгновений… - Господи, - подумал Кэпвелл, - благодарю тебя за то, что ты был милостив к нам сегодня и даровал еще один шанс на счастье. Я всегда буду помнить об этом! Закрыв окно, он тихонько вернулся в спальню и залез под одеяло.
Мэри заворочалась во сне и сонно пробормотала - Мейсон… - Я здесь, дорогая, и у нас все будет хорошо, теперь уже наверняка… Мейсон уткнулся носом в теплую макушку Мэри и, наконец-то заснул крепким, без сновидений, сном. Следующим утром Мэрилин проснулась от телефонного звонка. Это звонил Саша. Сонная девушка не сразу ответила на звонок. Доброе утро , Мэри! Я тебя не разбудил? Я хотел предложить тебе позавтракать вместе. Пошли в кафе?
Лучше приезжай ко мне, вместе что-нибудь приготовим. Минут через сорок приеду. Мэрилин с нежеланием встала с кровати и подошла к зеркалу. Эстонка расчесала рыжие волосы и завязала их в хвост. Затем Мэрилин направилась в ванную. Девушка умылась, почистила зубы, переоделась в камуфляжный топ и белые шортики. Вернувшись в спальню, Мэрилин снова остановилась у зеркала. Девушка рассматривала свою похудевшую фигуру.
За последний месяц Мэрилин похудела на шесть килограммов. Её бы ничего не настораживало, если бы периодически у неё не кружилась голова. От размышлений эстонку отвлёк звонок в дверь. Девушка сразу же отправилась открывать её. На пороге она увидела Сашу с букетом белых роз. Пошли посмотрим, что у меня есть, - сказала Мэрилин. Саша и Мэрилин зашли на кухню новой квартиры Керро. Я рецепт салата с грибами знаю, - сказал Саша, - а что ещё?
Это прямо удивительно, - сказал Шепс, улыбнувшись. А хотя ладно, готовь. Может ты сама тоже её поешь, а то ты очень худенькая у меня стала, - сказал Саша, поцеловав эстонку в плечо. Через полчаса курица была пожарена, салат с грибами был приготовлен. И наконец Саша и Мэрилин сели за стол. Ведь на «Битве» у нас это неплохо получалось. И если бы кое-кто был бы похитрее, то об этом никто ничего бы не узнал, - ответил Саша. Кстати, не хочешь со мной по магазинам пробежаться?
Куда пойдём? Позавтракав, Мэрилин помыла посуду и отправилась в спальню переодеваться. Девушка открыла шкаф и начала просматривать свои многочисленные наряды. Саша зашёл в комнату следом за эстонкой. А мне просто нравится, когда ты без всего, - сказал Саша, подходя к девушке. Кстати, надень эту синюю рубашку , которую мы в Таиланде купили, - предложил Шепс. Одевшись, Мэрилин вместе с Сашей вышла из квартиры и отправилась к лифту. Неожиданно у Мэрилин закружилась голова.
Саша быстро подхватил девушку. Что с тобой происходит? Точно нет, я уверена, - заявила девушка. Разговор Саши и Мэрилин прервал телефонный звонок. Тут такая ситуация, короче, мы ждём вас через час на съёмках. Тут места для съёмок достаточно. Закончив разговор, Саша убрал телефон в карман чёрной куртки. Саша и Мэрилин вернулись назад в квартиру.
Молодые люди повесили верхнюю одежду в шкаф. Затем они отправились в гостиную. Уже через полчаса приехала съёмочная группа. Установив свет и камеры, все были готовы к началу съёмок. Камеры включились. Саша сел за стол и взял карты Таро, хранившиеся дома у Мэрилин, тем временем эстонка сидела на кухне и старалась настроиться на работу. На столе перед Шепсом лежали несколько фотографий прекрасной брюнетки с бездонными зелёными глазами. Саша сразу почувствовал холод от фотографий.
Перед смертью над ней происходило какое-то насилие, это точно, и, возможно, её душили, но умерла она ни от побоев, ни от удушения, - сказал Саша. Позови Мэрилин, пожалуйста. Уже через пару минут место Саши заняла Мэрилин. Взяв в руки первый снимок, девушка почувствовала себя нехорошо. Я не чувствую эту девушку в мире живых, - сказала Мэри, зажигая чёрную свечу. И низ живота очень тянет, мне кажется, что её изнасиловали, - рассказывала Мэри, смотря на пламя свечи. Мэрилин молча кивнула в ответ. Спасибо большое.
Я позвоню вам завтра утром, скажу, куда приезжать, - сказала Марина. Оставшись с Сашей вдвоём, Мэрилин обняла медиума. Может тебе таблетку выпить? Саша и Мэрилин уютно устроились на кровати.
Marvel: Diary keeping system / Марвел: Система ведения дневников
не соглашусь! Добро пожаловать в мини-экскурс по фанфикам из вселенной Гарри Поттера! Скованные Аннотация: Гарри Поттер мертв.-2. Ещё раз хочу подчеркнуть, что мне нравится идея фанфика "человек", импонирует стиль, но книга требует солидной доработки. История о Суккубе, пришедшем в Мир Людей! Как установить приложение СберKids на Android, iOS и Huawei Как оформить детскую СберКарту. Мера человека фанфик. Мародеры Гарри Поттер. Джеймс Лили Сириус и Римус.