Азия Ардженто заявила, что подверглась сексуальному насилию со стороны постановщика Роба Коэна. Блатные решили наказать новенького за изнасилование#кино #фильм.
10 самых впечатляющих фильмов со сценами сексуального насилия
Поэтому законопроект, требует очень тонкой проработки. Так почему нельзя показывать фильмы со сценами насилия, уже состоявшимся личностям, если таков были режиссёрский замысел? Давайте говорить откровенно - это цензура. Нам придется создавать комиссии, которые будут решать, что можно показывать, а что нет. Я понимаю многих людей, так как необоснованное насилие - надоедает.
Новая культурная парадигма формируется сегодня у нас на глазах в столкновении, переосмыслении и контаминации разнообразных идеологических установок, философских представлений и не в последнюю очередь художественных мифологем. Вот почему мы решили попросить наших нынешних действующих художников, теоретиков и политологов поразмышлять на тему насилия.
Вопросы были сформулированы так: 1. Литература, кино, театр, изобразительное искусство демонстрируют сегодня все более изощренные и откровенные формы насилия. С какими закономерностями развития культуры и социальной психологии вы это связываете? Отличается ли понимание природы насилия и способы его изображения в искусстве рубежа XX-XXI веков от классических образов жестокости и насилия в искусстве века ХХ? Какие эстетические феномены, связанные с демонстрацией насилия, лично вам кажутся неприемлемыми? Какова роль темы насилия в вашем творчестве, в ваших размышлениях об искусстве?
Алексей Герман, режиссер 1. Человечество давно подошло к той грани, за которой начинается страшная война, однако в результате того, что несколько совершенно замечательных людей рассекретили ядерное оружие, сделав его достоянием нескольких государств и заплатив за это своими жизнями, катастрофа не произошла. Но агрессия, накопленная в людях, эта составная часть человеческой души, все равно приводит к уничтожению людей людьми. Мы наблюдаем это повсюду: в мелких войнах, в характере споров, в жестокости уголовщины, в искусстве, в агрессивности религии, в спорте, в общей безжалостности друг к другу. Произведение искусства — вещь редкая, а в такие периоды, как сейчас, редкая особенно. Отражение жестокости и насилия в мире не может не входить в сферу его, искусства, внимания и, возьму на себя смелость, его содержания.
Коммерческие же варианты, где из насилия и страдания извлекаются только барыши, я не рассматриваю. Мне вообще, как в детстве, кажется: закрою глаза, и все это исчезнет. На этот вопрос я уже ответил: коммерческие. Без участия сердца и души. Достоевскому необходимо было, чтобы Раскольников зарубил Лизавету, ибо это страдание и искупление. В «Хрусталеве» нужно было изнасиловать генерала — страшно, как это бывает в жизни.
Мы и сделали. Без этого не было бы картины. А в «Двадцати днях» — было не нужно. Мы и не делали. Хотя там была война. Денис Драгунский, научный руководитель Института национального проекта, главный редактор журнала «Космополис» 1.
Разумеется, если глядеть с очень высокой колокольни, потоки насилия в искусстве — и на телеэкране прежде всего — связаны с определенными культурными сдвигами. Не столько содержательными психологическими , сколько структурными, формальными, институциональными. Сдвигается и размывается граница между интимным и публичным, между запрещенным и разрешенным. Это, как ни странно, связано с развитием технологий. Но спустимся с высот теоретической культурологии на нашу грешную российскую землю, загаженную телевизионным насилием. Я говорю именно о ТВ, поскольку в плане воздействия на общество оно сильно обгоняет остальные искусства, в том числе и «важнейшее из».
Вряд ли кто из нынешних авторов переплюнет маркиза де Сада. И в смысле жестокости как таковой, и в смысле философии насилия, столь подробно разработанной этим замечательным литератором. Дело в том, что сейчас грубое, примитивное насилие, не отягощенное атеистическими, социологическими, психологическими и т. Насилие в новостях, насилие в бесконечных криминальных хрониках, насилие в телесериалах российского производства… Посредством ТВ происходит общественная легитимация насилия как главного жизненного инструмента. Бесконечные перестрелки, драки, погони, похищения, пытки и трупы, трупы, трупы… Остановить негодяя, завоевать любовь женщины, победить конкурента, получить деньги у должника да просто достичь вполне обыкновенного жизненного успеха стать, например, совладельцем небольшой, но прибыльной торговой фирмы можно только одним способом — убивая. Насилия на свете много, это правда.
Но считать, что мир держится на насилии, — это детское, крайне незрелое восприятие действительности. Агрессия даже не подростковая, а младенческая. Мир держится на созидании и любви, это аксиома. Но мы ее как-то подзабыли за последние десятилетия, пора бы напомнить. Поскольку надо все-таки поднимать страну, окультуривать ее. Но куда там… Очевидно, нравственный и умственный уровень тех, кто производит экранное насилие и впихивает его зрителю, не поднимается над уровнем злого мальчишки.
Есть и еще одна сторона дела. Происходит также легитимация «криминальной составляющей» нашей жизни. Практически нет фильмов про российский бизнес, чтобы там не было уголовщины, причем смачной, не осуждаемой, а становящейся, пардон, делом чести, доблести и геройства. Кто придумал это кошмарное словосочетание «криминальная разборка»? Значит, есть просто преступление, а есть некие «внутренние дела преступного мира». И эти дела с помощью такого термина в сознании людей выводятся за пределы права, за пределы моральных норм.
То есть возникает особое социальное пространство, в котором насилие имеет право на существование. Короче говоря, чрезмерность насилия на ТВ формирует его чрезмерность в жизни. Читатели «Искусства кино» знают лучше других, что черные очки как деталь мафиозного наряда впервые появились в кино, а уж потом в жизни. Иногда говорят: да, мы сами за все хорошее, разумное, доброе и вечное, но зритель хочет смотреть именно про насилие! А вот это — вранье. Перебор насилия на экране — только и исключительно воля продюсеров, их личные соображения по поводу того, что «схавает» наш российский «пипл».
Доказать это нетрудно. Насилие в той форме, в которой оно царит на нашем телеэкране, — далеко не предел безнравственности и безответственности. Например, порно будут смотреть еще с большей охотой. И на все крики: «Куда столько порно?! Или убийство в рамках reality show. Гарантирую, страна прямо-таки прилипнет к экрану, на котором нам покажут, как женщину сначала поймают на улице, потом хорошенько изобьют, изнасилуют во всех возможных формах и остальное время будут медленно и подробно убивать.
Со звонками в студию, чтоб зрители давали советы: как вворачивать штопор в висок. Вы понимаете, сколько рекламы на это можно будет повесить? И с мудрым видом сказать: «Зритель требует». В Вашингтоне я видел магазинчик с литературой for, about and by black people. То есть книги, написанные чернокожими, для чернокожих и про чернокожих. Издержки политкорректности, помноженной на рост расового самосознания.
Бог с ними. А вот многие наши сериалы, где чуть что — «бах» и мозги по стенке, я бы назвал так: фильмы про подонков, для подонков и созданные… ну, тоже не самыми лучшими людьми в плане морали. Мне кажется неприемлемым, когда нет эстетического феномена, а есть желание дать побольше рекламы за счет демонстрации насилия. Если музыкант педераст, то это не обязательно Чайковский. Если художник писатель, режиссер изображает насилие и думает, что автоматически попал в компанию Жана Жене, Варлама Шаламова или Тинто Брасса, — он ошибается. Вышеозначенное и составляет мои размышления о роли насилия в искусстве.
Виктор Ерофеев, писатель 1. Я думаю, что в истории не было времен менее жестоких, чем все прочие времена. Жестокость в природе человека, так же как и садизм — удовольствие от жестокости. Однако это табуированные темы. Потому что если мы согласимся что зверь в человеке неискореняем, то мы, по сути дела, уничтожим возможность культуры. Ведь культура основана на борьбе со зверем.
Иное дело, что когда возникает ситуация борьбы, все желают победы. Вот здесь, наверное, и заключается корень проблемы. В прошлые времена искусство зачастую склонялось к изображению слишком быстрых и легких побед. Тот же Достоевский, который занимался злом и которого Михайловский называл «жестоким талантом», все-таки с точки зрения здравого смысла слишком легко приводил нас к победе добра. Раскаявшийся Раскольников, повесившийся Ставрогин… — в мире Достоевского у зла было не так много шансов торжествовать. ХХ век дал новые возможности проанализировать зло: две страшные войны, коммунизм, фашизм… Но дело даже не в этом.
Дело в том, что в ХХ веке оптимизм по поводу человеческой природы сменился отчаянием. Природа человека оказалась еще более запутанной и неприглядной, чем в представлении даже маркиза де Сада. И литература, искусство встали перед дилеммой: или же это зло нужно реально показать, или по-прежнему пребывать в плену прекраснодушных иллюзий. Помимо прочего, возник еще один дополнительный фактор. Дело в том, что зло живописно. Появившись на экране, оно разматывается само по себе, приковывая внимание зрителей.
И потому изображение насилия, попав в поп-культуру, лишается философского базиса, зато обретает невероятную привлекательность просто на уровне картинки. То есть тема насилия выпадает из рук культуры. Если мы согласимся, что есть много поводов для отчаяния — и это правильная позиция, — то изображение насилия в культуре не может быть ограничено. Поп-культура исповедует ту же безграничность, совершенно не понимая, ради чего это делается. То есть существует разрешение, но нет понимания. Главная беда в том, что культура сегодня все больше становится коммерческим проектом и естественно теряет некоторые ценностные ориентиры.
Она перестает быть самодостаточной, в нее идут вливания. И в результате может сместиться само понятие «культура». Так что вопрос не в том, какую дозу насилия можно привнести в культуру, а в том, насколько сама культура может устоять в координатах современного мира. То есть надо беспокоиться по поводу насилия, совершаемого по отношению к самой культуре. Если это насилие будет настолько жестоким, что уничтожит культуру, мы окажемся в другом мире с другим представлением о человеке и т. Если культура устоит — тогда не все потеряно.
Ответ тут открытый, может случиться и так, и так. Мы живем в рискованном мире. Это некорректный вопрос. Дело в том, что когда человек талантливый, связывать его любыми цензурными представлениями о том, что такое добро и зло, невозможно, неправильно. А если человек неталантливый, он всегда работает на внешний эффект и, следовательно, его тоже никак не свяжешь. Но, с другой стороны, фантазмы, которые возникают порой у людей в связи с детьми, это реальность, так же как огромное количество изнасилований и прочих эксцессов.
Вопрос опять-таки в том, хотим ли мы скрыть или обнаружить действительное состояние человеческой природы. Природа человеческая содержит в себе любые возможности насилия, в том числе и по отношению к детям. Просто можно показать это одним, или третьим, или десятым образом. Вообще я думаю, что любые рецепты и ограничения по отношению к культуре изначально некорректны, потому что она все время меняет геометрию своего крыла.
Меня просто вырубило. Помню только крик «снято» и себя, лежащую на полу. А костюмер уже прикрывает меня курткой. От съемок в картине отказались Сергей Маковецкий и Евгений Миронов, а известные кинофестивали не согласились включить его в программу. В фильме героиня Кузнецовой становится жертвой милиционера-маньяка, который лишает ее девственности бутылкой водки, отдает для сексуальных утех уголовнику, держит в наручниках в квартире с сумасшедшей матерью и заставляет спать на кровати рядом с разлагающимся трупом. В интервью Юрию Дудю Кузнецова рассказала, что сниматься в «Грузе 200» было несложно.
Но неприятно было, правда, дискомфорт был связан чисто с техническими моментами.
Автор поправок — депутат Народной партии Валерий Гальченко — посчитал необходимым запретить публикацию сцен насилия и жестокости в печатных изданиях и показ их на телевидении. Депутат намеревался наложить вето на демонстрацию человеческих трупов, сцен насилия и издевательств над людьми и животными, а также частично на фильмы, в которых злодеи выглядят положительными героями.
В сфере внимания г-на Гальченко оказались и картины, где планируют или совершают убийство. Подобные ленты он предлагал показывать только с 22. В том случае, если бы депутаты одобрили эти поправки, телеканалы встали бы перед проблемой пересматривать всю свою программную политику.
А если учесть, что сегодня практически ни одна информационная или аналитическая программа не обходится без демонстрации, так сказать, кровавых мерзостей жизни, то программную политику пришлось бы пересматривать не только в отношении фильмов, но и всей аудиовизуальной продукции. Однако депутаты поправки Валерия Гальченко отклонили, справедливо посчитав, что подобные инициативы — не более чем предвыборная агитация... Американская исследовательница С.
Бок S. Bok подошла к классификации взглядов противников ограничения медианасилия системно, представив следующие тезисы, выполняющих двойную функцию. С одной стороны они предлагают «упрощенную причину того, чтобы не ввязываться в серьезные дебаты», а с другой — «объяснения игнорирования или отгораживания от внешнего вмешательства и научных исследований»: зачем фокусировать дебаты на телевидении, когда существуют более важные факторы, влияющие на насилие?
Было бы неразумно и ущербно — как для зрителей, так и для общества в целом, попытаться стереть насилие с экранов люди не могут достичь согласия даже в определении термина «насилие». Как же тогда можно дискутировать о том, что с ним делать? Большинство данных аргументов представляются мне демагогическими.
Попробую объяснить, почему. Конечно, проблема насилия в обществе возникла за многие тысячелетия до появления медиа. И, безусловно, есть немало факторов, куда более влияющих на насилие в обществе, чем медиатексты.
Вместе с тем, из этого не следует, что медиа нужно игнорировать в общественных и научных дискуссиях. Ученые исследуют любую болезнь, пусть даже она и не угрожает тотальной эпидемией... Да, в научном мире есть определенные разногласия по поводу определения таких терминов, как «насилие», «экранное насилие» и т.
Но и это, на мой взгляд, не является причиной для ухода от научных споров. С давних пор в таких науках, как философия или эстетика также существует немалое количество вариантов тех или иных терминов, однако это нисколько не мешает дальнейшим исследованиям. Конечно, медиатексты — отражение «реального мира», включая насилие.
Но это, с мой точки зрения, опять-таки, ничуть не оправдывает неограниченный показ в утреннее и дневное телевизионное время доступное для детей до 7-10 лет натуралистических, кровавых сцен. О негативном влиянии медианасилия на детей задуматься никогда не поздно, так же, как и о необходимости разработки эффективных средств защиты хрупкой детской психики дошкольника от кровавых монстров и убийц на экране... Я согласен с Дж.
Гербнером G. Gerbner : вопреки расхожему утверждению, что публика получает то, что хочет, «медианасилие не является результатом выбора аудитории» [Gerbner, 2001, p. И свобода слова нисколько не пострадает от таких регламентационных мер, как регуляция времени показа сцен, изображающих насилие, введение возрастных рейтингов для телепрограмм и т.
Элементы контроля есть в любом обществе, даже в самом демократическом. Как видно даже из данной подборки, большинство журналистов и исследователей констатирует факт значительной «дозы» насилия на российских экранах и выступает за то, чтобы правила показа такого рода сцен были законодательно урегулированы. Между тем, попытка такого рода государственного регулирования была предпринята еще в 2001 году.
В приложении 1 к приказу Министерства культуры Российской Федерации от 05. Увы, на сегодняшний день этот документ [Руководство…, 2001, с. Примечания Bok, S.
TV Violence, Children, and the Press. Discussion Paper D-16. Harvard University, pp.
Gerbner, G. In: Torr, J. Violence in the Media.
Абраменкова В.
Звезду фильма "В бой идут одни "старики" обвинили в изнасиловании 17-летней
Несовершеннолетнюю актрису на протяжении всего фильма избивают, насилуют, причем режиссер явно не хотел скрывать всех подробностей процесса. Одной группе показали неотредактированный фильм, а другой — версию, в которой все сцены насилия были вырезаны. В сентябре самым просматриваемым сериалом на платформе "Смотрим" стала драма "Частная жизнь", поднимающая тему домашнего насилия. Другой фильм» со сценой изнасилования пьяной девушки вышел в прокат, поскольку получил одобрение экспертного совета Министерства культуры. В Париже активисты сорвали показ нового фильма режиссера Романа Полански из-за обвинений в изнасиловании актрисы Валентин Монье, сообщает Рейтер. Изнасилование в фильме показано не просто натуралистично, но почти тошнотворно.
Домашнее насилие в современном кино: как его показывают режиссеры
Когда этот фильм показывали в Питере в кинотеатре "Художественный", половина зала встала и вышла сразу же после первого кадра. Фильм рассказывал о друзьях Пьере и Маркусе (Альбер Дюпонтель и Венсан Кассель), которые отправляются на поиски садиста-гомосексула, избившего и изнасиловавшего их подругу Алекс (Беллуччи). «Необратимость» прочно вошла в списки самых жестоких фильмов ever. И это даже не из-за анального изнасилования героини Моники Беллуччи. Одним из первых фильмов о мести за изнасилование считается «Девичий источник» (1960) Ингмара Бергмана по мотивам шведского фольклора. Насилие в новостях, насилие в бесконечных криминальных хрониках, насилие в телесериалах российского производства.
Очень страшное кино: 9 фильмов об изнасиловании и его последствиях
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» наглядно демонстрирует, как можно спуститься с небес до насилия — как физического, так и морального. Азия Ардженто заявила, что подверглась сексуальному насилию со стороны постановщика Роба Коэна. Это может быть материал, в котором все внимание уделяется натуралистичным сценам насилия из фильма или видеоигры. Фильм вышел ещё в мае, но эпизод только сейчас набрал резонанс. В сцене Каха насилует пьяную девушку, уснувшую в машине после ресторана.
Голоса врагов не так страшны, как молчание друзей: 7 фильмов о сексуальном насилии
Потому что физически ты шлюха, а внутри можешь быть очень хорошей. Надо, чтобы душа с телом договорились между собой. В общем, ты меня поняла. Не бухай». В следующей сцене герои разговаривают с отцом девушки: «Вам надо очень серьёзно заняться воспитанием вашей дочери! Ночью пьяная вышла из кафе! На стоянке блюёт! В машине засыпает вот в такой короткой юбке! Это хорошо, Каха её испортил, а если бы это сделал мимо проходящий бухой бздых? Он добавляет, что это «однозначно любовь», так как его друг «с неё не слазил», как только он его «ни оттягивал».
В ответ отец решает отправить девушку «в горы, в село к бабушке на перевоспитание». Из сюжета следует, что изнасилование — её первый сексуальный опыт. Внимание к фрагменту привлёк ютубер Woodmark, выпустивший обзор на «Другой фильм» 24 июля. Отрывок оттуда тогда же взяла тиктокер anyastezia: «Если вдруг кто-то забыл, в каком мире мы живём, сейчас я покажу вырезки из фильма, который сейчас крутят в кинотеатрах в России», — прокомментировала она эпизод.
Альфреда Хичкока обвинили в сексуальном насилии До встречи с Альфредом Хичкоком Триппи Хендрен была достаточно успешной моделью: режиссёр увидел её в одном из телевизионных шоу и решил пригласить на главную роль в фильме «Птицы». Как утверждает актриса в своих мемуарах, странности в поведении мэтра начались ещё тогда: он нередко долго смотрел на неё немигающим взглядом, даже разговаривая с другими людьми, и становился раздражительным, когда видел, что она кокетничает с другими мужчинами. Хендерн написала: Однажды он попытался меня поцеловать, когда мы остались вдвоём в его лимузине. Это был ужасный, просто ужасный момент.
Но тогда я чувствовала, что ничего не могу сделать: в то время просто не существовало термина «сексуальные домогательства и преследования», а он был куда более важной персоной, чем я». Альфред Хичкок и Типпи Хедрен. Фотосессия Филипа Хальсмана на съёмках фильма «Птицы».
И как быть, простите, с заданными природой гендерными ролями? В 2022-м все неоднозначнее, чем у Говорухина в 1999-м. Помочь разобраться может третья сторона — свидетелей, но она часто предпочитает молчать, как героиня Анны Снаткиной , жена одного из насильников. Ширится круг преступников. Режиссер исследует вопросы, которые новая этика и феминизм давно вынесли в постоянную повестку.
Фото: кадр из фильма В первых двух вышедших на этот момент сериях Валерия Гай Германика легко доказывает, что ее выдающееся умение демонстрации всей сложности внутренних процессов, протекающих в человеке назовем это для простоты мастерством психологизма , ничуть не утрачено. Ей по-прежнему удается достоверно передать то, что у других получается «с эффектом кино» — когда сыграно отлично, но видно, что сыграно. И выраженная публицистичность, от которой никуда не деться, если речь про «износ» так изнасилование называют в полиции , ей не мешает. Валерии Гай Германике по-прежнему удается достоверно передать то, что у других получается «с эффектом кино». Фото: кадр из фильма До сих пор режиссер показывала себя как последовательный гуманист — ее герои в конце концов чаще всего обнаруживали свет в конце тоннеля, хоть и наблюдали его из руин собственной души. Интересно, куда все вырулит в этот раз, когда никакого света вроде бы уже быть не может. Драма, 6 серий. Режиссер: Валерия Гай Германика.
Когда карточки стало трудно прятать от камеры, он даже придумал писать подсказки на спине партнерши, но Бертолуччи заметил: «Это уже слишком». Getty Images Марлон Брандо и Мария Шнайдер Брандо и придумал ту самую сцену с изнасилованием, где в качестве смазки используется сливочное масло. Режиссер был в восторге — на том и порешили. Актрисе о сцене, которой не было в сценарии, сказали прямо перед командой «мотор! Добились, правда, ценой психологической травмы на всю жизнь. Марлон сказал: «Мария, не волнуйся так, это же просто кино». Но, несмотря на то, что все было сымитировано, я плакала во время того дубля по-настоящему. Это было унизительно, и, честно говоря, я чувствовала себя как бы изнасилованной. После съемок сцены Марлон не поддержал меня и даже не извинился». Getty Images Настоящего секса во время съемок не было — хотя это было идеей Бертолуччи, но от нее отказался уже сам Брандо.
Но одной имитации изнасилования хватило для скандала, который не утихал несколько десятилетий. В 2013-м выступил и сам Бертолуччи. Он настаивает: Шнайдер знала о сцене с изнасилованием, но не знала о масле: «Мы с Марлоном Брандо хотели получить спонтанную реакцию Марии на его применение.