Кургинян последнее видео сегодня 2022 на ютубе.
«Страна приговорена Западом»: Кургинян о будущем России после признания ЛДНР
Герман Владислав Александрович Кургинян - Суть времени 17 ноября 2020 г. Суть времени видео 00:00 — начало00:37 — штаб глобальной коронавирусной игры03:42 — за изменениями в Конституции последует ответ Запада07:00 — что нужно России для победы во второй холодной войне? Герман Владислав Александрович Кургинян - Суть времени 15 ноября 2020 г.
Она наращивается идеологически. Нет уже такого органа печатного или мозгового треста Запада, который не сказал, что будет война между НАТО и Россией», — подчеркнул политолог. Сергей Кургинян добавил, что наряду с накачкой ненависти Запад увеличивает военные расходы, что является уже не просто разговорами, а чем-то куда более серьезным. Напомним, под выражением «окончательное решение» еврейского вопроса в нацистской Германии подразумевалось массовое уничтожение еврейского населения в Европе.
Герман Владислав Александрович Кургинян - Суть времени 17 ноября 2020 г. Суть времени видео 00:00 — начало00:37 — штаб глобальной коронавирусной игры03:42 — за изменениями в Конституции последует ответ Запада07:00 — что нужно России для победы во второй холодной войне? Герман Владислав Александрович Кургинян - Суть времени 15 ноября 2020 г.
Нельзя по этому поводу отвечать «бе, бе». Это волчий вой. Поэтому все, что готовилось, оно все мыслит другими категориями. Оно постепенно переходит на это. А как бы считалось, что система такая, а мы ее повернем, и она будет назад работать. А она не работает таким способом, ее надо менять всю. Для того чтобы победить в этой войне а не победить в ней нельзя , нужно уже не сроки вводить за дезертирство, а расстреливать перед строем. Уже пора. Просто никто не хочет говорить, какие действия нужно осуществлять в час беды. Вопрос не только в том, сколько мобилизовывать, вопрос в том, как развертывать, каким оружием вооружать, а самое главное, как инвентаризировать все это. Там есть отличные ребята, прекрасные есть военные соединения, просто замечательные. Но их же нужно выявлять, находить, им нужно помогать, а какие-то участки гнилые убирать. Надо вернуться к концепции большой конвенциональной войны. Сразу вопли о ядерном оружии. Мы что, всё использовали, что ли, что у нас есть другое? Зачем в эту ловушку лезть? У нас есть столько оружия, что если мы его используем всё, прекрасно мы разберемся. И все об этом спрашивают. А речь идет о том, чтобы минимальным путем, этот хвост все время рубят мелкими кусками. И нельзя не приветствовать. Главное, что можно приветствовать, это то, что ясно совершенно, что глава государства — не Горбачев, и что он лично как бы перешел Рубикон. Панкин: - Сергей Ервандович, значит ли это, что теперь всё будем делать сразу и вовремя? Кургинян: - Нет. Эта система будет совершать ошибки все время. Вы же сами понимаете, как будет искажаться мобилизация. Все же понимают. Эту систему надо беречь, потому что у нас другой нет, и если она развалится, как при Горбачеве, то нам кранты. Но рядом все время надо создавать что-то другое. Это всё надо переводить постепенно — ментальность, идеологию, все остальное.
Замысел крупного капитала
Волгоградская речь Путина, как, впрочем, и другие выступления президента, сформулирована не на пустом месте. Если в нашем обществе на всех уровнях дают отпор чуждым нам понятиям и влияниям, то коллективный Запад ради своей откровенной антироссийской и деструктивной политики готов высушить себя досуха. Годовщина СВО не за горами. Показывается фрагмент из выступления президента РФ Владимира Путина на торжественном концерте, посвященном 80-летию разгрома Красной Армией немецко-фашистских войск в Сталинградской битве. Невероятно — невероятно, но факт: нам снова угрожают немецкими танками Leopard, на борту которых — кресты, и вновь собираются воевать с Россией на земле Украины руками последышей Гитлера, руками бандеровцев. Мы знаем, что, несмотря на усилия — официальные, продажные по своей сути — пропаганды недружественных нам западных элит, у нас много друзей, причем во всем мире, в том числе и на американском континенте, в Северной Америке, в Европе. Но те, кто втягивает европейские страны, в том числе и Германию, в новую войну с Россией и тем более безответственно заявляет об этом как уже о свершившемся факте, те, кто рассчитывает одержать над Россией победу на поле боя, видимо, не понимают, что современная война с Россией будет для них совсем другой. Мы свои танки к их границам не посылаем, но у нас есть чем ответить, и применением бронетехники дело не закончится.
Все должны это понимать. Для тех, кто угрожает нам, видимо, непонятна простая истина: весь наш народ, все мы росли и с молоком матери впитали в себя традиции нашего народа — поколения победителей, которые своим трудом, потом и кровью создали нашу страну и передали ее нам в наследство. Стойкость защитников Сталинграда для российского воинства, для всех нас — важнейший морально-нравственный ориентир, и наши солдаты и офицеры верны ему. Преемственность поколений, ценностей, традиций — все это то, что отличает Россию, делает нас сильными и уверенными в себе, в своей правоте и в нашей победе». Богдан Смирнов: Сергей Ервандович, сразу первый вопрос. Ориентируясь на речь российского президента, в Вашем понимании, какова она — потенциальная, другая война Запада с Россией? Что выявляет и выявило само противостояние с англосаксами?
О чем здесь, в этой речи в Волгограде, идет речь? Что вы услышали? Сергей Кургинян: С одной стороны, я абсолютно убежден, что наиболее агрессивный и наиболее угрожающий России элемент современного мира действительно можно называть англосаксами. Это допустимо, это адресует к некой традиции. Но, с другой стороны, танки «Леопард» — это никак не англосаксы. Это уже романо-германская цивилизация. И вроде бы уже речь идет о том, что и французы пошлют какую-то серьезную технику, вплоть до авиационной.
Поэтому мы имеем дело уже не с англосаксами как таковыми — термин очень известный с XIX века «англичанка гадит» , — а с чем-то гораздо большим, что мы еще опасаемся назвать, хотя и говорим «коллективный Запад». Кроме того, называть сегодня даже Америку а тем более Лондон, который показал, что ничего особенно не может англосаксонским Западом — WASP White Anglo-Saxon Protestants, белые англосаксонские протестанты — уже невозможно. Он существенно негритянский, армия США очень сильно латиноамериканская. Мы имеем дело с реальностью, возможно, более страшной, чем та, которая стоит за словом «англосаксы». Во-вторых, конечно, они пошлют всю технику, какую могут, но у них нет сейчас заинтересованности в том, чтобы что-нибудь сделать в суперфорсированном режиме. Они будут нагнетать эту истерику оружия, войну оружия, достаточно медленно — не меньше года. В-третьих, вот Вы спрашиваете: какая идет война?
Ответ — позиционная война. Мы же видим нечто, очень сильно напоминающее Первую мировую войну, и одновременно, конечно, являющееся другим — космос, ракеты и всё прочее. Но это очень странный гибрид Первой мировой — окопы, позиционность — и какой-то совершенно новой техники. Русские войска в траншее, ожидающие атаки немцев. Не какие-то оппозиционные силы, а глава государства. И я, конечно, по этому поводу испытываю чисто позитивные чувства, как и по поводу того, что очевидно продемонстрирована волевая направленность Путина: он не будет сдаваться. А ведь после Горбачева все — и наши Вооруженные силы, и народ — всё время думали: «А когда нас кинут?
Когда начнется так называемый крупный договорняк? И это вызывает определенные чувства. Я помню, как тяжело было во время Чеченской войны, которую он возглавил, только придя к власти, и сколько было всяких эксцессов, как трудно шел процесс и как перед этим был преступно подписан другими людьми «Хасавюрт». Но я помню также и то, что в итоге вот этого его упрямства и прагматизма что-то оказалось сделано, и сейчас на нашей стороне воюют наши чеченские братья, что, например, в ту эпоху было трудно себе представить. Поэтому я считаю, что есть очень большие позитивные изменения. И, в частности, они связаны с тем, что вот эта система, которая пришла на смену советской — рыночная и так далее, — оказалась не настолько несостоятельной, как можно было вообразить. Я могу перечислить: цены на нефть, которые создали для Советского Союза огромные проблемы главной проблемой был Горбачев, конечно, но цены на нефть сыграли всё же свою роль , были, если мне не изменяет память, чуть ли не пять долларов за баррель.
Сейчас подобных цен нет. Но это же зависит и от дипломатии, и от каких-то внешнеполитических отношений, связанных с экономикой, и не только. Российский валовый внутренний продукт упал не так, как предсказывали, а меньше. Какие-то экономические связи в оставшемся мире мы нашли. Я бы не стал сильно акцентировать вопрос, как именно нас любят другие — другие нас любят с точностью до своей выгоды и будут использовать всячески, и в хвост, и в гриву, — но сказать, что все сразу стали под американское ружье, тоже ведь никак нельзя. Мы имеем дело с гораздо более сложным устройством мира. Теперь те силы, которые хотят всего плохого, эти силы своим народом помыкают, как хотят.
Говорить о том, что где-нибудь, в той же Европе или в Америке есть какие-то умонастроения, которые могут остановить поджигателей войны — наивно… Ну есть эти умонастроения, и всегда они были, но никого никогда они не останавливали. И во Вьетнаме не антивоенные настроения останавливали американскую власть. Ее останавливала мощь вьетнамской армии и советская поддержка. Поэтому, конечно, они воевать будут, будут воевать чужими руками — им это очень нравится. Теперь основной вопрос заключается не в танках «Леопард» и не в танках «Абрамс», которые, возможно, и очень хорошие, но не настолько хорошие, как пытается уверить американская пропаганда и западная в целом, а главное — не они будут решать вопрос. Они будут серьезным фактором переоснащения украинской армии. Переоснащение будет идти достаточно медленно, но оно будет.
Армия переоснастится. Сказать сейчас, что бронетехника в той войне, которая нам предстоит, в этой странной войне, соединяющей в себе что-то от третьей мировой, а что-то от Первой мировой, в войне очевидным образом конвенциональной, то есть неядерной, и при этом очень большой, то есть в войне, которую отрицали практически все еще пять лет назад, сказать, что в этой войне основным фактором будет бронетехника… нет, не думаю. Она будет элементом серьезным, но не основным. Основным элементом той войны, которую они еще раз захотят раскрутить в весенне-летнее время, будут люди. Люди, понимаемые не просто как собственно «человеческий материал», обладающий какой-то достойной мотивацией что тоже очень важно , а люди как управляемые и подготовленные профессионалы. Высоко подготовленные. Подготовленные в смысле способности вести огонь, в смысле оснащенности противотанковыми инструментами всех видов, в смысле — наладившие систему управления между родами войск, между соседними подразделениями, не бегущие, упорно сражающиеся, имеющие хорошее вооружение, хорошее оснащение и хорошим образом экипированные, наученные всему, включая то, как бороться с обморожением — казалось бы, мелочь, но таких мелочей безумно много.
Тактическая медицина сейчас тоже значит очень много, умение вести огонь, умение взаимодействовать, связь и многое другое будет определять облик весенне-летнего конфликта, который во многом определит дальнейшее течение событий. И в этом смысле уже многое можно с удовольствием воспринимать как умеренное улучшение. Впадать по этому поводу в экстаз мне бы не хотелось. Я хочу обратить внимание, что героические успехи наших войск на донбасском направлении и рядом с ним, эти героические успехи всё-таки заключаются в том, что отвоевывается село за селом, город за город в мучительных боях, и мы еще не вышли на основной рубеж, определяющий судьбу целостного Донбасса, а этот рубеж, конечно, — Славянск, Краматорск, Дружковка, Константиновка, Торез и так далее. Да, мы еще не вышли на этот рубеж.
Политолог прокомментировал недавний визит американского госсекретаря Энтони Блинкена в Киев, где тот провел встречу с Владимиром Зеленским. В данном случае цель была другой. Как мне кажется, Блинкен пытался прощупать все, что связано с будущим той войны с Россией, которую на Западе называют вечной. Виды, которые у них изначально были на эту войну, оказались ложными. Частные успехи украинской армии вроде взятия села Работино не имеют никакого отношения к тому, что планировалось изначально.
Мы решили, что будем под тепляками заливать бетон, иначе год будет потерян. Любые зарплаты людям, любые издержки на работы, лишь бы залить эти два-три гектара. И приходят молодые люди. А я всегда, когда тяжелая такая работа, — это было два года назад — я сам начинаю. Просто надеваю сапоги — чтобы личным примером показать. Я раскидываю бетон, приходят бетономешалки, я раскидываю, появляются молодые люди, которые очень хотят эту зарплату получить. Но они не могут смену доработать. Я могу, они нет. Вячеслав Манучаров: Почему? Сергей Кургинян: Большие проблемы со здоровьем. Спасли меня две бригады мужиков по 30—35 лет, которые держатся артелями. Они просто живут семьями вместе и держатся за то, чтобы по крайней мере в рабочее время не пить. А сколько мне другой силы пришлось пропустить через себя? Разболтанности очень много. У людей есть какое-то ощущение, что главная ценность жизни — это не напрягаться. Создан определенный тип личности, для которого большое напряжение отвратительно и невозможно. Построен определенный тип сознания, люди начинают кайфовать от того, что они живут в условиях неопределенности. Спрашиваешь что-то — «я не знаю». По любому вопросу проявляется какая-то бесконечная энтропия. Это всё должно уйти и замениться каким-то другим типом бытия. Он не сводится к степени затягивания ремня. Это сложный вопрос. Это тип бытия, представление о счастье. Я не согласен с теорией Фрейда. Мне гораздо ближе Ассаджиоли и Франкл. Но он был такой интересный дядька. На самом деле он вообще хотел быть медиком, а не психологом. Просто женился, денег мало, семья большая, пошел в психологию и стал знаменитостью. И к нему его ученики, которые занимались человеком, подходят — а они разные: Курт Левин логическая теория , Адлер… — и все говорят: «Дедушка, скажи ты нам ради бога, что такое нормальный человек, это же не средний? Что это такое? Вот у нас такие миллиметровки, профили личности такие-то». Он отвечает что-то вроде: «Нормальный человек — это человек, который может любить и работать. И идите вон». Так, может быть, самое главное — это не та нормальность, квазизападная, а человек, который по-настоящему может любить не только себя, но и других, и по-настоящему работать и восходить? И другие каналы социальной мобильности, при которой молодежь не будет считать, что по критериям эпохи она всё равно обречена быть одной стотысячной Романа Аркадьевича Абрамовича в денежном выражении — а они ведь никто не понимают, почему. Так — не будет работать, это делается по-другому. Это называется каналы вертикальной мобильности. Если богом является золотой телец, то вы услышите: «Так чего вы у нас отнимаете? Вячеслав Манучаров: Это государство должно сделать каким-то образом? Сергей Кургинян: Я считаю, что интеллигенция тоже. Вячеслав Манучаров: Искусство? Сергей Кургинян: Культура, конечно, прежде всего. Национально-освободительная борьба невозможна без национальной интеллигенции. В самом широком смысле слова. Конечно, она есть, но ее недостаточно. Она тоже разобщена, она тоже смотрит на себя, как ослик Иа-Иа и говорит: «Душераздирающее зрелище». Так нельзя. Вячеслав Манучаров: А это как-то связано с массовым бегством представителей интеллигенции? Сергей Кургинян: Конечно, связано. А почему бы им, собственно, не бежать, если в одночасье всё поменялось? Галичем про подобное пелось: «Оказался наш отец не отцом, а сукою». XX съезд, кум приходит к зекам и сообщает, что всё, что было вчера «плюс», стало «минус», и наоборот. И сегодня то же самое. Если бог нынешнего среднего класса — Запад, и на этого бога посягнули, и Запад говорит «какой негодяй! У нас растлевали людей тридцать лет, а теперь они растлились, и у них запрос. Мы должны этот запрос удовлетворить, а удовлетворяя его, мы их еще больше растлеваем, а потом еще больше — положительная обратная связь. И это уже делается. Ты говоришь: «Так нельзя, нужны контррегрессивные тенденции». А тебе в ответ: «Вы хотите, чтобы мы потеряли аудиторию, вы хотите, чтобы потеряли общество? Это делалось не под выстаивание. В связи с этим у меня есть образ: какой-нибудь Maybach или Rolls-Royce — это очень хорошая машина, у нее скорость хорошая, комфорт и всё прочее, но хорошая она, пока едет по шоссе, а на проселочной дороге никуда не годится. Если же надо форсировать преграду или двигаться по болоту, то тогда — либо бронетранспортер, либо что-то подобное. Нет универсального средства передвижения. Если мы сейчас будем двигаться по целине, по болоту и так далее, то Maybach надо почетным образом поставить в музей и сказать: «Вот мы на нем ездили, а теперь ездим на том-то». И получить от этого удовольствие внутреннее. Это вопрос о всей системе ценностей. Настал день истины, когда сказали, что «хороший русский — это мертвый русский». Вы хотите быть мертвыми? О чем речь?! Ну всё! Ну погуляли, позаблуждались, пожили в каком-то химерическом мире, поездили, а теперь — всё! Началось другое. Можно либо в это другое войти — и желательно оптимистически — или погибнуть. Василий Сварог. Сергей Кургинян: Я просто ощущаю, что в существенных народных частях это так. Вячеслав Манучаров: То есть они готовы менять? Сергей Кургинян: Люди очень смотрят, они хотят поверить, что будут изменения. Они хотят. Они хотят, и для них это не вопрос их материального благосостояния, хотя, конечно, их материальное благосостояние может трогать только сумасшедший. Сильно понижено и так оно у них. Им что-то другое нужно. Им нужно… Вячеслав Манучаров: Что? Сергей Кургинян: Опыт России говорит о том, что пока есть смысл и любовь к государству, это самый великий державный народ мира, а когда он государство не любит и оно становится для него бессмысленным, он его сносит. И так было дважды в XX веке — в 1917-м и в 1991-м. И вот сейчас такая жажда чего-то натурального, настоящего, основанного на смысле. Люди приспособились к существующему, но они приспособились к некоей безнадеге. Нужен прыжок в новую жизнь. Прыгать в нее — страшно. Очень боятся, что повторятся опять лихие 1990-е, боятся всего, любых изменений, потому что с трудом приспособились. А одновременно очень хочется, очень хочется взять и вдруг понять, что что-то происходит совсем всерьез. Вячеслав Манучаров: Специальная военная операция может стать национальной идеей? Сергей Кургинян: То, что из нее вытекает. Я всё время говорю, что сейчас нужна уже не идеология, а онтология — бытие. Она являет тип бытия, а бытие взыскует смысла. Его дадут не политруки, его даст кто-то еще. Он будет там вырастать по необходимости. Как я много раз говорил — и не я один, — что убивать можно за деньги, а умирать — только за смысл. Вячеслав Манучаров: Вы сказали, что этот сон «тучных лет» оказался губительным. Сергей Кургинян: Потому что он сочетаем с моральным разложением. Если философски говорить «почему», то вот Путин вспоминал «Бесов» — что его спичрайтеры ему что-то подсказали в этом смысле, и он благодарен, — но дело же не только в том, что Верховенский сказал: «Мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат». Это же только одна сторона. Все говорили в перестройку, будто «Бесы» — это большевики. При чем тут большевики? Большевики такую моральную дисциплину установили, что дальше некуда. Парткомы разбирали каждое семейное дело. А вот то, куда постепенно, а потом и стремительно, стал сдвигаться Запад, — как раз имело отношение к пророчеству Верховенского. Но главное, мне кажется, всё-таки не это. Главное, что было сказано Достоевским по поводу мрачных перспектив человечества, «Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе». И мир идет в это «необходимо лишь необходимое». Это очень страшно. Марксистов все обвиняли, что они живут одним желудком и небезосновательно обвиняли — в упрощенном марксизме, конечно, интересы — это всё.
Нам предстоит выдерживать еще большие нагрузки. И не должно повториться все то, что было тогда», - отметил эксперт. За любой крах государства отвечает власть и только власть. Как за события 1991 года отвечает КПСС, так и за «фиаско царской власти к февралю 1917 года отвечает царская власть». Рыба тухнет с головы. Элита была разложена омерзительно», - пояснил Кургинян и указал на некоторые ошибки, предшествовавшие февральской революции, и предостерег от разделения российского общества на «красных и белых». Но вопрос в том, что революции возникают для исправления вопиющей неадекватности элит. Почему-то все хотят забыть период между февральской и октябрьской революцией когда у власти стала буржуазия. Вот чем была та русская буржуазия, которая получше была, чем та, что пришла к власти в 1991 году», - продолжил Сергей Кургинян. Ругая «похабный» Брестский мир, следует помнить, что его последствия были преодолены в течение года. Однако последствия не менее похабных Беловежский соглашений, зафиксировавших капитуляцию России перед Западом, не преодолены до сих пор.
Сергей Кургинян и Анна Шафран: Итоги 2023 года
Программу «Право знать» последний выпуск сегодня на канале ТВЦ с Дмитрием Куликовым от 21 октября 2023 года можете смотреть и слушать ниже в видео, где гость программы — политолог Сергей Кургинян. КУРГИНЯН о пятой колонне, национализации элит, патриотическом майдане и компромате на самого себя. Сергей Кургинян — последние ВИДЕО Суть времени и политика. Так, несмотря на то, что он был переведён на 12 иностранных языков, стрельба контроля в США была запрещена довольно постоянное время, кургинян разговор с мудрецом последнее. Иван Панкин обсуждает вместе с лидером движения «Суть времени» Сергеем Кургиняном, почему референдумы решили проводить только сейчас и какую цель преследует Запад в отношении России.
Кургинян о словах Путина про окно для перехода террористами госграницы
Кургинян о коронавирусе — 9 серия видео Ковид и геополитика: Путин и Трамп — что общего и кто победит? Кургинян о коронавирусе — 9 серия видео 00:00 — Начало01:46 — Какая часть элиты России должна укрепляться и почему? Три причины элитной импотенции11:20 — Предположим, что Путин решился бы на то, чтобы выпрыгнуть из к...
Сергей Кургинян: Конечно, связано. А почему бы им, собственно, не бежать, если в одночасье всё поменялось? Галичем про подобное пелось: «Оказался наш отец не отцом, а сукою». XX съезд, кум приходит к зекам и сообщает, что всё, что было вчера «плюс», стало «минус», и наоборот. И сегодня то же самое. Если бог нынешнего среднего класса — Запад, и на этого бога посягнули, и Запад говорит «какой негодяй! У нас растлевали людей тридцать лет, а теперь они растлились, и у них запрос.
Мы должны этот запрос удовлетворить, а удовлетворяя его, мы их еще больше растлеваем, а потом еще больше — положительная обратная связь. И это уже делается. Ты говоришь: «Так нельзя, нужны контррегрессивные тенденции». А тебе в ответ: «Вы хотите, чтобы мы потеряли аудиторию, вы хотите, чтобы потеряли общество? Это делалось не под выстаивание. В связи с этим у меня есть образ: какой-нибудь Maybach или Rolls-Royce — это очень хорошая машина, у нее скорость хорошая, комфорт и всё прочее, но хорошая она, пока едет по шоссе, а на проселочной дороге никуда не годится. Если же надо форсировать преграду или двигаться по болоту, то тогда — либо бронетранспортер, либо что-то подобное. Нет универсального средства передвижения. Если мы сейчас будем двигаться по целине, по болоту и так далее, то Maybach надо почетным образом поставить в музей и сказать: «Вот мы на нем ездили, а теперь ездим на том-то».
И получить от этого удовольствие внутреннее. Это вопрос о всей системе ценностей. Настал день истины, когда сказали, что «хороший русский — это мертвый русский». Вы хотите быть мертвыми? О чем речь?! Ну всё! Ну погуляли, позаблуждались, пожили в каком-то химерическом мире, поездили, а теперь — всё! Началось другое. Можно либо в это другое войти — и желательно оптимистически — или погибнуть.
Василий Сварог. Сергей Кургинян: Я просто ощущаю, что в существенных народных частях это так. Вячеслав Манучаров: То есть они готовы менять? Сергей Кургинян: Люди очень смотрят, они хотят поверить, что будут изменения. Они хотят. Они хотят, и для них это не вопрос их материального благосостояния, хотя, конечно, их материальное благосостояние может трогать только сумасшедший. Сильно понижено и так оно у них. Им что-то другое нужно. Им нужно… Вячеслав Манучаров: Что?
Сергей Кургинян: Опыт России говорит о том, что пока есть смысл и любовь к государству, это самый великий державный народ мира, а когда он государство не любит и оно становится для него бессмысленным, он его сносит. И так было дважды в XX веке — в 1917-м и в 1991-м. И вот сейчас такая жажда чего-то натурального, настоящего, основанного на смысле. Люди приспособились к существующему, но они приспособились к некоей безнадеге. Нужен прыжок в новую жизнь. Прыгать в нее — страшно. Очень боятся, что повторятся опять лихие 1990-е, боятся всего, любых изменений, потому что с трудом приспособились. А одновременно очень хочется, очень хочется взять и вдруг понять, что что-то происходит совсем всерьез. Вячеслав Манучаров: Специальная военная операция может стать национальной идеей?
Сергей Кургинян: То, что из нее вытекает. Я всё время говорю, что сейчас нужна уже не идеология, а онтология — бытие. Она являет тип бытия, а бытие взыскует смысла. Его дадут не политруки, его даст кто-то еще. Он будет там вырастать по необходимости. Как я много раз говорил — и не я один, — что убивать можно за деньги, а умирать — только за смысл. Вячеслав Манучаров: Вы сказали, что этот сон «тучных лет» оказался губительным. Сергей Кургинян: Потому что он сочетаем с моральным разложением. Если философски говорить «почему», то вот Путин вспоминал «Бесов» — что его спичрайтеры ему что-то подсказали в этом смысле, и он благодарен, — но дело же не только в том, что Верховенский сказал: «Мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат».
Это же только одна сторона. Все говорили в перестройку, будто «Бесы» — это большевики. При чем тут большевики? Большевики такую моральную дисциплину установили, что дальше некуда. Парткомы разбирали каждое семейное дело. А вот то, куда постепенно, а потом и стремительно, стал сдвигаться Запад, — как раз имело отношение к пророчеству Верховенского. Но главное, мне кажется, всё-таки не это. Главное, что было сказано Достоевским по поводу мрачных перспектив человечества, «Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе». И мир идет в это «необходимо лишь необходимое».
Это очень страшно. Марксистов все обвиняли, что они живут одним желудком и небезосновательно обвиняли — в упрощенном марксизме, конечно, интересы — это всё. Но когда было сказано: «Из царства необходимости — в царство свободы», а также: «в царство свободы дорогу грудью проложим себе», — то ведь что-то же имелось в виду? Он отпрыгивает от боли и кидается в сторону удовольствия. Эту машину надо еще создать, но эта машина — постчеловек, а не человек. Человек является человеком постольку, поскольку он не подчиняется необходимости, поскольку он свободен. Блок в конце своего крупного стихотворения «Когда ты загнан и забит» всё переписывал: «и мир свободен, как всегда» или «и мир прекрасен, как всегда»? А это одно и то же. И в этом смысле то, что произошло с человечеством, — это порабощение золотым тельцом, порабощение жалкими удовольствиями, страх что-нибудь потерять.
Это про то, что Достоевским же было сказано — «тварь дрожащая». Превращение человека в тварь дрожащую — это глобальная западная цель. Она касается постчеловека, а не прибылей. Потом они с этого возьмут любые прибыли или они завяжут с прибылями и создадут просто диктатуру, но для нее нужен не холоп, а абсолютное царство необходимости, абсолютное. И Запад с ним гораздо больше смирился, чем Россия. А ведь ощущение свободы, решения, риска ответственности, подвига, барьера, мобилизации, действий за гранью возможного с каким-то колоссальным усилием — это есть подлинно человеческий мир. Homo Sapiens возник для этого, и он двигается в истории только этим. Если всё это окунуть в болото потребления, в это царство Цирцеи, превратиться в хрюкающих свиней, то погибель человеческая неизбежна, и будет в ней Россия, не будет ее — конечно, не будет, — но даже если бы и была… Ну все хрюкают, и дальше что? Каким-то странным образом русский дух, будучи в состоянии, когда его раздавили, как могли, топтали, как только могли — он тем не менее унюхал это приближающееся и сказал: «А вот фигушки».
На каком-то своем языке — то ли блатном, то ли я еще не знаю каком, но очень незамысловатом. И в этом смысле он вдруг стал лидером мира и каким-то последним, пусть и небезупречным, генератором истории. А нет человека вне истории, нет любви вне истории, поэтому «чавкать» — это значит остановить историю, что и прогнозировал Фукуяма. А вот не захотели! Никто не понимает, почему русские, которые пели «ой-ёй, мериканец дорогой», которых разгромили, территорию которых расчленили, почему именно они на острие борьбы с Западом, а Китай и Индия лавируют и маневрируют? Почему опять русские?! Это же вопль по всему миру: «Опять они! А сущностное нельзя утвердить, не проблематизировав действительность, созданную за 30 лет. Гумилевым было сказано, что войдем мы не в: Протестантский прибранный рай, А туда, где разбойник и мытарь И блудница крикнут: вставай!
Так вот, ощущение, что этот «протестантский прибранный рай», что русские с ним смирились, признали его, но как-то в нем «обдерживаются»… То ли как в концлагере, то ли как на какой-то тусовочной территории, но — этим не живут. Все остальные это пустили в душу, а русские — не до конца. Один-единственный народ на планете. И поэтому тут и происходит то, что происходит. Но оно может победить и спасти человечество буквально — спасти из царства необходимости. Наука при американском империализме сама уничтожит человека, она его скоро уничтожит, лет за тридцать, вот этой цифровизацией… Одно дело, что нам нужна компьютерная техника, и на нее нужны, как я говорил, триллионы. А другое — убрать «в начале было слово», заменив на «в начале была цифра». Ну и конец. Это называется «царство количества».
А где качество? Это не русское. Борис Кустодиев. В монастыре. Царство количества — всё кончается на нем. Шестьсот шестьдесят шесть в математическом выражении означает две трети. То есть когда хаос переходит две трети. После чего возникает ад. А мы движемся туда, есть метафизическое понимание самое разное: антихрист и всё прочее, а есть теория хаоса, при которой две трети — это шестьсот шестьдесят шесть.
Вот это оно и есть. И внутри устанавливается абсолютная несвобода. Всё, что я обсуждал в связи с ковидом, для меня же было… Я говорил только: «Дайте нобелевскому лауреату высказаться свободно, а мы отойдем в сторону. Дайте высказаться ученым с противоположной точкой зрения! Что произошло в результате?
Пенсионная реформа — фатальная ошибка Путина! Режиссерская деятельность мастера и работа над воссозданием великой державы. Смотреть в ютубе. Роль Советского Союза во второй мировой войне и слабость Европы в противостоянии с гитлеровским нацизмом. Пенсионная реформа остаётся в центре внимания Сергея Ирвандовича Кургиняна.
Смотреть Кургиняна в ютубе. Сергей Кургинян: Россия не простит Путину ошибку Власть теряет адекватность, продолжая внедрять новый пенсионный возраст — считает Сергей Ирвандович. Смотреть выпуск в ютубе. Что сегодня происходит на международной арене и как нашей стране выруливать из тупика. Программа Кургиняна в ютубе.
Ну сколько это? Хватит, да? На Западе 5, 15, 20 процентов — сколько?
Значит, те, у кого такие аппетиты, должны начать эти аппетиты реализовывать где-нибудь за пределами Отечества, а те, кто на другое согласны, должны подтвердить это согласие делом. Сейчас уже говорится о каких-то первых мерах по добровольному изъятию чего-то. Это же только начни. Вячеслав Манучаров: А вот, к слову, по поводу цифр. Сейчас полтора миллиона человек в армии. Да, я так понимаю? Сергей Кургинян: Да, я думаю, примерно. Вячеслав Манучаров: Да, вот, нам нужно три.
Сергей Кургинян: Да. Вячеслав Манучаров: Их где взять? Чтобы было три, что нужно сделать? Сергей Кургинян: Поднять зарплату, поднять престиж профессии, создать инфраструктуру, и их будет пять. Почему нет? Вот чтобы он шел в погонах, и все его любили, гордились. Вячеслав Манучаров: Как было. Сергей Кургинян: Да, как было.
Но я снова повторяю, для того чтобы мне не сказали, будто я обязательно хочу вернуть и реставрировать всё советское: мой театр несколько раз закрывали в советскую эпоху, я помню, что это такое. И не так уж хочу опять встретиться с какой-нибудь тупой цензоршей. Но почему бы не сказать об Израиле? И не сегодняшнем — потреблятство в нем сильно пустило корни, — а даже 1980-х годов. Кто там мог, не отслужив в армии, в спецназе или авиации, потом идти в политику? Это создавало много ситуаций по известной притче: как надену портупею, так тупею и тупею. Но, по крайней мере, таких изменников не было, а молодежь знала, что надо вставать в очередь: в спецназ, в авиацию и так далее. Оказался там — девочки твои, статус твой и карьера тебе обеспечена, и респект общий.
Не служишь — ты у параши. Этого же сейчас в России нет! Если это изменить, если это подтвердить тем, чтобы я не читал на каких-нибудь сайтах, что в ведущих наших военных институтах старт, который начинается с лаборатории, — 25 тысяч рублей. Чтобы я это не читал. А чтобы я сразу понимал, что старт — 250 тысяч, если это подкрепляется инфраструктурой, военными городками и всем прочим, культурными делами, идеологическими. Тогда, конечно, еще полтора миллиона будет. Это Россия, Россия — очень живая страна. Это всё будет.
Но то, что сейчас происходит, это, с одной стороны, ошеломляет меня тем, насколько это тем не менее хорошо. Я думал, что будет хуже. Армия завалена гуманитарной помощью. Это правда! У нас же как всё? Как только какие-то популярные передачи, чем больше дерьма, тем больше популярность. Это есть, это горькая черта нашего общества, но на самом деле армия завалена гуманитарной помощью. Многие ребята очень хорошо воюют.
Добровольцев достаточно много. Сказать, что все бегут из страны, — это бред. Я думал, что побегут больше. Потому что их так воспитывали, они даже не виноваты. То есть они виноваты, конечно, и это омерзительно. Но дело не в этом, вопрос — их воспитатели за это тоже будут отвечать или как? Им же это вбивали в головы. Учитывая всё это, многое хорошо, какие-то подвижки в лучшую сторону в военно-промышленном комплексе происходят, хоть очень медленные.
Есть крупнейшие наши заводы, которые не могут расширить производство техники. Тогда они забирают то, что валялось, как на кладбище, перекрашивают, чуть-чуть ремонтируют… У нас совсем не идеальная ситуация, у нас хорошо с шарикоподшипниками потому, что с Белоруссией у нас хорошие отношения, иначе было бы плохо. Мы много наковыряли нехорошего. Исправить его быстро — невозможно, исправляется оно медленно, но могло быть совсем плохо. И я всегда по этому поводу говорю, что если бы всё было так плохо, как наши любители смаковать плохое говорят, то армия не держала бы сейчас оборону и не наступала в Марьинке и где-то еще, и не замыкался бы в кольцо этот Бахмут. Было бы еще хуже. Да, плохо! Да, это так.
Да, где-то рядом с этим есть воровство, есть разгильдяйство, есть вопиющий непрофессионализм и всё прочее. Но есть же и другое. Оно же тоже есть. Если бы его не было, повторяю, не было бы так, как сейчас. Просто этого всего недостаточно. Я отдаю должное нашей дипломатии, которая, например, всё-таки держит некое равновесие в отношениях с Турцией. Я никогда не считал, что есть что-нибудь, что может помешать оценивать такое равновесие — весьма сомнительное — как крайний позитив. Но мы же понимаем, что оно неустойчиво, мы не можем иметь Черноморский флот, неконкурентоспособный даже турецкому.
Нам нужен другой флот! Нам нужно другое станкостроение, мы не сможем развить промышленность без станкостроения. Мы должны его делать, на это понадобятся огромные деньги. Их надо найти. Но нужны же еще люди. А это не те люди, которые мастерски стяжательством занимаются, быстро дают откаты и хорошо лижут зад. Это другие люди. Они неудобные.
Я с одним крупным директором шел по заводу. Он подходит, обнимает руками двигатель и говорит: «Сергей Ервандович, семь лет жизни! Семь лет жизни…» Я понимаю, что он любит этот двигатель примерно так же, как любимую жену и детей. Он, конечно, хочет получать много, но он не хочет воровать. Он брезгует, и таких много. Если на них опереться в элите, подтянуть всё то, что мы видим сейчас хорошее, то, может быть, можно потянуть некатастрофическое изменение действительности. Но это очень опасный и тонкий процесс. Действительность очень надо беречь.
Даже когда она сомнительна, и Путин — это олицетворение такой бережливости. Он смотрит на каких-нибудь деятелей, всё понимает, но, чувствуя, что они еще как средство как-то годятся, он их использует. Но я не думаю, что невроз благополучия и сохранение действительности победят инстинкт самосохранения. По-моему, инстинкт самосохранения сильный, а он диктует глубокие перемены — глубокие, мягкие, настойчивые! Вячеслав Манучаров: Какое время? Через сколько лет мы увидим это? Сергей Кургинян: Не более двух лет. Я думаю, 2024 год.
Вячеслав Манучаров: Вы часто говорите, что для успеха в СВО необходимо изменить 10—12 параметров жизни обывателя. Какие параметры и зачем их менять? Сергей Кургинян: Если людям всё время говорят, что аскетизм — это мерзость, если про совесть говорится, что на ее месте «известно что выросло», если всё время каждый за себя, если идеал в жизни — материальное благосостояние, если «не хлебом единым жив человек» меняется на «хлебом, хлебом, хлебом и только им, и пирожными, и всем прочим», если эти потребительские космополитические установки окажутся так же овнутренены, как были в предыдущую эпоху, — как мы будем выстаивать? Мы не сможем. Русский народ по-прежнему соединяет в себе какое-то внутреннее отношение к личности — что личность должна быть это христианский персонализм такой , какую-то благодать мира — внутренний пантеизм, православие и соборность всё-таки, коллективность. Вячеслав Манучаров: Вы ведете к тому, чтобы «затянуть пояса»? Сергей Кургинян: Да нет, а чего их затягивать-то? Дело не в том, затягивать их или не затягивать.
Дело в том, что хочется сказать: «Ребята, погуляли, и хватит! То есть две недели здесь, в Москве — пока спектакли, — потом в провинции. Вижу, что происходит. Но почему бы просто не захотеть меньше потреблять определенных веществ и больше работать? Почему для этого затянуть пояса? Дело же не в поясах… Нужно завязать с очень многим. Почему нужно культивировать избыточную роскошь? Я примерно в таких помещениях, как Вы, — приехал, старая фабрика, но переделать ее можно только в большой культурный центр.
Мы переделали, а где работать? Начали заливать толстым бетоном, железобетоном площадки за рекой, чтобы делать базу. Снег очень рано выпал в тот год, и на весь этот железобетон он лег, и ничего делать нельзя. Мы решили, что будем под тепляками заливать бетон, иначе год будет потерян.
Сергей Кургинян и Анна Шафран: Итоги 2023 года
Они выступали за союз с русинами, стремясь настроить их против России. В Галицию экспортируются наработки киевских украинизаторов: Тараса Шевченко, Николая Костомарова и других. Вскоре русофилы начинают подвергаться репрессиям. Напротив, украинцы получают официальное признание Вены. Появляются народовцы, а затем украинофилы, насаждающие украинство.
А как бы считалось, что система такая, а мы ее повернем, и она будет назад работать. А она не работает таким способом, ее надо менять всю. Для того чтобы победить в этой войне а не победить в ней нельзя , нужно уже не сроки вводить за дезертирство, а расстреливать перед строем. Уже пора. Просто никто не хочет говорить, какие действия нужно осуществлять в час беды. Вопрос не только в том, сколько мобилизовывать, вопрос в том, как развертывать, каким оружием вооружать, а самое главное, как инвентаризировать все это.
Там есть отличные ребята, прекрасные есть военные соединения, просто замечательные. Но их же нужно выявлять, находить, им нужно помогать, а какие-то участки гнилые убирать. Надо вернуться к концепции большой конвенциональной войны. Сразу вопли о ядерном оружии. Мы что, всё использовали, что ли, что у нас есть другое? Зачем в эту ловушку лезть? У нас есть столько оружия, что если мы его используем всё, прекрасно мы разберемся. И все об этом спрашивают. А речь идет о том, чтобы минимальным путем, этот хвост все время рубят мелкими кусками. И нельзя не приветствовать.
Главное, что можно приветствовать, это то, что ясно совершенно, что глава государства — не Горбачев, и что он лично как бы перешел Рубикон. Панкин: - Сергей Ервандович, значит ли это, что теперь всё будем делать сразу и вовремя? Кургинян: - Нет. Эта система будет совершать ошибки все время. Вы же сами понимаете, как будет искажаться мобилизация. Все же понимают. Эту систему надо беречь, потому что у нас другой нет, и если она развалится, как при Горбачеве, то нам кранты. Но рядом все время надо создавать что-то другое. Это всё надо переводить постепенно — ментальность, идеологию, все остальное. Нужно переводить на рельсы долговременного выстаивания против огромного врага, который не перебесится, как говорили наши мидовцы.
Это очень надолго. Панкин: - Я как раз хотел вас спросить. Эта ситуация надолго, получается?
Кроме того, называть сегодня даже Америку а тем более Лондон, который показал, что ничего особенно не может англосаксонским Западом — WASP White Anglo-Saxon Protestants, белые англосаксонские протестанты — уже невозможно. Он существенно негритянский, армия США очень сильно латиноамериканская. Мы имеем дело с реальностью, возможно, более страшной, чем та, которая стоит за словом «англосаксы». Во-вторых, конечно, они пошлют всю технику, какую могут, но у них нет сейчас заинтересованности в том, чтобы что-нибудь сделать в суперфорсированном режиме.
Они будут нагнетать эту истерику оружия, войну оружия, достаточно медленно — не меньше года. В-третьих, вот Вы спрашиваете: какая идет война? Ответ — позиционная война. Мы же видим нечто, очень сильно напоминающее Первую мировую войну, и одновременно, конечно, являющееся другим — космос, ракеты и всё прочее. Но это очень странный гибрид Первой мировой — окопы, позиционность — и какой-то совершенно новой техники. Русские войска в траншее, ожидающие атаки немцев. Не какие-то оппозиционные силы, а глава государства.
И я, конечно, по этому поводу испытываю чисто позитивные чувства, как и по поводу того, что очевидно продемонстрирована волевая направленность Путина: он не будет сдаваться. А ведь после Горбачева все — и наши Вооруженные силы, и народ — всё время думали: «А когда нас кинут? Когда начнется так называемый крупный договорняк? И это вызывает определенные чувства. Я помню, как тяжело было во время Чеченской войны, которую он возглавил, только придя к власти, и сколько было всяких эксцессов, как трудно шел процесс и как перед этим был преступно подписан другими людьми «Хасавюрт». Но я помню также и то, что в итоге вот этого его упрямства и прагматизма что-то оказалось сделано, и сейчас на нашей стороне воюют наши чеченские братья, что, например, в ту эпоху было трудно себе представить. Поэтому я считаю, что есть очень большие позитивные изменения.
И, в частности, они связаны с тем, что вот эта система, которая пришла на смену советской — рыночная и так далее, — оказалась не настолько несостоятельной, как можно было вообразить. Я могу перечислить: цены на нефть, которые создали для Советского Союза огромные проблемы главной проблемой был Горбачев, конечно, но цены на нефть сыграли всё же свою роль , были, если мне не изменяет память, чуть ли не пять долларов за баррель. Сейчас подобных цен нет. Но это же зависит и от дипломатии, и от каких-то внешнеполитических отношений, связанных с экономикой, и не только. Российский валовый внутренний продукт упал не так, как предсказывали, а меньше. Какие-то экономические связи в оставшемся мире мы нашли. Я бы не стал сильно акцентировать вопрос, как именно нас любят другие — другие нас любят с точностью до своей выгоды и будут использовать всячески, и в хвост, и в гриву, — но сказать, что все сразу стали под американское ружье, тоже ведь никак нельзя.
Мы имеем дело с гораздо более сложным устройством мира. Теперь те силы, которые хотят всего плохого, эти силы своим народом помыкают, как хотят. Говорить о том, что где-нибудь, в той же Европе или в Америке есть какие-то умонастроения, которые могут остановить поджигателей войны — наивно… Ну есть эти умонастроения, и всегда они были, но никого никогда они не останавливали. И во Вьетнаме не антивоенные настроения останавливали американскую власть. Ее останавливала мощь вьетнамской армии и советская поддержка. Поэтому, конечно, они воевать будут, будут воевать чужими руками — им это очень нравится. Теперь основной вопрос заключается не в танках «Леопард» и не в танках «Абрамс», которые, возможно, и очень хорошие, но не настолько хорошие, как пытается уверить американская пропаганда и западная в целом, а главное — не они будут решать вопрос.
Они будут серьезным фактором переоснащения украинской армии. Переоснащение будет идти достаточно медленно, но оно будет. Армия переоснастится. Сказать сейчас, что бронетехника в той войне, которая нам предстоит, в этой странной войне, соединяющей в себе что-то от третьей мировой, а что-то от Первой мировой, в войне очевидным образом конвенциональной, то есть неядерной, и при этом очень большой, то есть в войне, которую отрицали практически все еще пять лет назад, сказать, что в этой войне основным фактором будет бронетехника… нет, не думаю. Она будет элементом серьезным, но не основным. Основным элементом той войны, которую они еще раз захотят раскрутить в весенне-летнее время, будут люди. Люди, понимаемые не просто как собственно «человеческий материал», обладающий какой-то достойной мотивацией что тоже очень важно , а люди как управляемые и подготовленные профессионалы.
Высоко подготовленные. Подготовленные в смысле способности вести огонь, в смысле оснащенности противотанковыми инструментами всех видов, в смысле — наладившие систему управления между родами войск, между соседними подразделениями, не бегущие, упорно сражающиеся, имеющие хорошее вооружение, хорошее оснащение и хорошим образом экипированные, наученные всему, включая то, как бороться с обморожением — казалось бы, мелочь, но таких мелочей безумно много. Тактическая медицина сейчас тоже значит очень много, умение вести огонь, умение взаимодействовать, связь и многое другое будет определять облик весенне-летнего конфликта, который во многом определит дальнейшее течение событий. И в этом смысле уже многое можно с удовольствием воспринимать как умеренное улучшение. Впадать по этому поводу в экстаз мне бы не хотелось. Я хочу обратить внимание, что героические успехи наших войск на донбасском направлении и рядом с ним, эти героические успехи всё-таки заключаются в том, что отвоевывается село за селом, город за город в мучительных боях, и мы еще не вышли на основной рубеж, определяющий судьбу целостного Донбасса, а этот рубеж, конечно, — Славянск, Краматорск, Дружковка, Константиновка, Торез и так далее. Да, мы еще не вышли на этот рубеж.
Всё это так, но именно то, что это так, ужасно пугает Запад, который вот в этом совокупном образе происходящего, о котором я говорю, твердо намерен: первое — выиграть на Украине, второе — воевать весь XXI век. Он не намерен уйти с прописанной им развалом СССР траектории становления мирового господства. В его сознании, в его политической практике, в практике его военно-промышленного комплекса и его вооруженных сил идея мирового господства никоим образом не рухнула и даже не проблематизирована. Оказанное нами героическое сопротивление, действительно изменившее весь мировой мировоззренческий геополитический контекст, изменено оказалось этой СВО и тем, что мы — начали. Оно никоим образом не укротило волю Запада к абсолютному господству. Если время от времени предлагаются какие-то никчемные схемы примирения, которые никто не собирается реализовывать, то это делается не для того, чтобы найти какой-нибудь компромисс с Россией. Россия названа главным врагом этого человечества.
У нас три человечества, в сущности: Россия, всё остальное, что смотрит на Россию, и враг Враг этот хитер, коварен, мощен, развернут и будет наращивать прессинг всё дальше. Поэтому мы должны быть готовы к самым серьезным испытаниям уже этой весной и летом и готовить к этому наши героические вооруженные силы, которые опомнились после некоторых начальных эйфорий, а потом, наоборот, депрессий. Они опомнились, они взяли на вооружение некую психологическую стойкость и постепенно с той русской, к сожалению, неторопливостью, которая составляет одновременно и героическую черту национального характера, и его издержки, готовятся к тому, чтобы начать всерьез по-настоящему воевать, и уже воюют. И мы видим массу подвигов и в целом эффективность нашей армии, но эту эффективность надо наращивать всё время. Нельзя, недопустимо принижать и мощь противника, и наши недостатки. Их не надо смаковать, ими не надо упиваться, не надо возвеличивать противника и самоумаляться тоже одна из наших худших черт. Но при этом нужно обязательно анализировать все недостатки и понимать, насколько серьезен будет противник.
Не «Леопарды» нам конкретно угрожают и не «Абрамсы». Да, это серьезная военная сила, но говорил и повторяю: сколько будет этих «чудо-танков», которые, во-первых, отнюдь не чудо, а просто хорошее изделие, и у нас тоже есть неплохие? А во-вторых, сколько их в крупной армии? Например, в Ираке было пять тысяч. Американцы перекинули во время «Бури в пустыне» пять тысяч элементов тяжелой бронетехники через две недели. Что сейчас мы видим? Кто тут главный?
Так он хочет купить ее по дешевке. Он хочет сказать: «Видите, вы уже всё проигрываете.
Это называется "сверка часов", - отметил он. Кургинян: США будут поддерживать Киев, пока украинцы готовы прокручиваться через мясорубку конфликта Кроме того, считает Сергей Кургинян, американское руководство пытается понять, как на самом деле обстоят дела на поле боя.
В итоге заняли несколько сел, а положили очень много людей и техники. И американцы хотят понять: что украинцы будут делать дальше и чего они ждут о своих американских союзников. А еще они хотят узнать о психологическом состоянии украинцев.
🔥 ЧИТАЙТЕ В ВЫПУСКЕ ГАЗЕТЫ «СУТЬ ВРЕМЕНИ» №556 от 18 октября 2023 г.
Какую идею никогда не разрушит Трамп? Что уже поняли русские? На вопросы проекта "В теме" отвечает политолог Сергей Кургинян. Смотрите в этом выпуска.
А потом Стругацкий, отвечая на эту статью в 2008 году — прим. ИА Красная Весна , написал: «Юра, ты гений, мы перестукиваемся с тобой через тысячу километров». По его словам, смысл здесь в том, что уже тогда говорилось, что началом всего будет проигрыш такой войны, как между Хонти и Пандеей. Американцы это называют «средняя война», и вот это сейчас происходит, отметил политолог.
Задать вопрос ведущим или гостю И. Панкин: - Подводим итоги исторической недели. Историческая она в том смысле, что она нас обнулила, и действительно наша жизнь уже никогда не будет прежней.
Ну, во-первых, потому что Россия становится больше, причем сильно больше. Об этом сейчас поговорим с Сергеем Кургиняном , лидером движения «Суть времени». Сергей Ервандович, что изменилось в сознании нашего руководства, что оно внезапно стало проводить массовые референдумы? До этого сидели и не проводили, чего-то ждали непонятно, правда, чего. Говорят, ждали, что Украина будет соблюдать Минские соглашения. Но даже три года назад уже было понятно, что никаких Минских соглашений никто соблюдать не будет. Но и о референдумах что-то никто не говорил. А сейчас сразу, несмотря на то, что есть некая опасность контрнаступления и этого всего, тем не менее, мы проводим референдумы. С чем вы это связываете? Кургинян: - Считалось, что всякие действия, которые осуществляются на Украине, можно будет осуществить очень мягко, с минимизацией наших усилий и при таком сохранении некой вольготности, нашей такой полупотребительской жизни.
Это считалось достаточно долго. Но это же невозможно, на самом деле враг-то очень сильный, это уже не только украинская армия, которая мобилизовала 1,5 миллиона, но это еще космос американский, это натовские уже практически части, которые работают на этой территории, это ПВО, это артиллерия и многое другое. И просто нужно сильно напрячься, для того чтобы победить. А не победить нельзя. А считалось, что можно будет напрячься чуть-чуть. Сама эта концепция ограниченного контингента, о которой говорилось… Я всё спрашивал еще в Афганистане, когда ввели ограниченный контингент. А чем он ограничен? И почему он, собственно, должен быть ограничен? Достаточно мягким было все, что связано с законодательством, по этим специальным операциям. Специальные военные операции — это совсем не то же самое, что существует, когда мы деремся всерьез.
Там очень много послаблений и всего остального, которым отдельные слегка разложившиеся элементы и воспользовались, что и привело к печальным последствиям в Харьковской области. Это же такие частные легкие некрозы ткани этой. Ну, как бы начальство напряглось. И что можно сказать? Все, что оно сделало, правильно. В математике есть такое понятие — необходимое и достаточное.
Это называется "сверка часов", - отметил он. Кургинян: США будут поддерживать Киев, пока украинцы готовы прокручиваться через мясорубку конфликта Кроме того, считает Сергей Кургинян, американское руководство пытается понять, как на самом деле обстоят дела на поле боя. В итоге заняли несколько сел, а положили очень много людей и техники. И американцы хотят понять: что украинцы будут делать дальше и чего они ждут о своих американских союзников. А еще они хотят узнать о психологическом состоянии украинцев.
Время покажет. Часть 1. Выпуск от 26.04.2024
Программу «Право знать» последний выпуск сегодня на канале ТВЦ с Дмитрием Куликовым от 21 октября 2023 года можете смотреть и слушать ниже в видео, где гость программы — политолог Сергей Кургинян. Лидер движения "Суть времени" Сергей Кургинян ВИДЕО последнее. Сергей Кургинян. Бороться за территорию нам нужно, потому что это борьба — часть борьбы за смыслы, но нельзя бороться за увеличение территории твоего барака в нацистском концлагере. Газета. Главная» Новости» Суть времени кургинян последнее выступление. Клуб "Суть времени" и ян предлагает всем неравнодушным к судьбе страны общественным организациям, партиям и движениям создать Народный конгресс и первым готов принять участие в сборе 100 тысяч подписей под Заявлением Народного конгресса.
Кургинян: новый Раскол плохо кончится! — куда ведут Россию лоббисты цифровизации и вакцинации
Европу фашизируют и переводят в мобилизационное состояние, заявил политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян 26 января в эфире программы «Разговор с мудрецом» на радио «Звезда». Главная» Новости» Кургинян сергей последнее выступление. Выпуск новостей в 12:00 от 26.04.2024. Политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян выступил на пленарном заседании XVII конгресса «Здоровье — основа человеческого потенциала», приуроченного к столетию санитарно-эпидемической службы России (Роспотребнадзора). Metametrica: КУРГИНЯН о деколПоказать ещёонизации России, дехристианизации русского народа и уехавших из страны. Сергей Кургинян – последние новости на сегодня –. Об этом в ном выпуске программы «Разговор с мудрецом» с Сергеем Кургиняном, публицистом, режиссёром, политологом и лидером движения «Суть времени».
🔥 ЧИТАЙТЕ В ВЫПУСКЕ ГАЗЕТЫ «СУТЬ ВРЕМЕНИ» №556 от 18 октября 2023 г.
Молния. Кургинян последнее видео сегодня 2022 на ютубе. Лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян заявил, что считает речь российского лидера Владимира Путина по случаю вхождения в состав России ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей исключительно правильной и важной. Иран избирает судьбу себе и всему Ближнему Востоку — в новом выпуске программы «Разговор с мудрецом» с Сергеем Кургиняном, публицистом, режиссёром, политологом и лидером движения «Суть времени».
КУРГИНЯН о пятой колонне, национализации элит, патриотическом майдане и компромате на самого себя
Сергей Кургинян – последние новости на сегодня –. Об этом в ном выпуске программы «Разговор с мудрецом» с Сергеем Кургиняном, публицистом, режиссёром, политологом и лидером движения «Суть времени». В новом выпуске передачи «Предназначение» политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян разбирает ситуацию затяжного военного конфликта, в котором мы оказались. КУРГИНЯН о пятой колонне, национализации элит, патриотическом майдане и компромате на самого себя. Тут нужно будет что-то совсем новое и вопиющим образом не соответствующее идее опоры на обывателя, идее нормальной жизни, идее сохранения статус-кво и так далее. Митинг сторонников движения «Суть времени» Сторонники Кургиняна в Приморье выразят протест США из-за Украины.