Номер по книге поступлений: РИО 11834/7561. Номер в Госкаталоге: 41246430. Описание предмета и его основных частей: Письмо из Москвы от Сорокина Л. с заседания 26 съезда КПСС черемисским школьникам. Прошедший в четверг съезд российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) интриговал уже тем, что переносился четырежды. Брежнев, Л.И. (Генеральный секретарь ЦК КПСС) (4) ЦК КПСС (745). Название документа. Отчет Центрального Комитета КПСС XXVI съезду Коммунистической партии Советского Союза и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. К началу XXVIII съезда КПСС в партии насчитывалось чуть более 18 млн человек. предлагается стенографический отчет XXVI съезда Коммунистической партии Советского Союза, который проходил в Москве с 23 февраля по 3 марта 1981 года.
XX съезд КПСС. Доклад Хрущева о культе личности Сталина
Подводивший итоги прений Хрущев, сглаживая остроту дискуссии и учитывая, что формально все признали необходимость информировать съезд о происходившем при Сталине, сказал, что он "не видит расхождений, что съезду надо сказать правду. Да, в выступлениях были оттенки, их надо учитывать. Все мы работали со Сталиным, но это нас не связывает, когда выявились факты, сказать о нем, или мы оправдываем [и его] действия. Не сбрасывать со счетов, что через три месяца после смерти Сталина арестовали Берию. Этим мы расчистили [путь] к действиям. Сказать нам не стыдно, не бояться, не быть обывателями, не смаковать, развенчать до конца роль личности. На съезде доклад поставить, секретарей ЦК всех подключить.
Кто будет делать доклад - обдумать. Может быть, и на пленуме ЦК старого состава сказать - хотим поставить такой-то вопрос". Из вывода комиссии о том, что все "центры" и "блоки" были выдуманы следователями НКВД, прямо вытекала необходимость поставить вопрос о пересмотре приговоров второй половины 30-х годов, вынесенных на сфальсифицированных открытых процессах над лидерами оппозиции. Однако этот вывод комиссии был проигнорирован. Более того, в отчетном докладе и в докладе о культе личности как особая заслуга Сталина отмечались борьба с оппозицией и ее разгром. В отчетном докладе троцкисты и бухаринцы были вновь названы "врагами народа", поборниками реставрации капитализма.
Следует заметить, что при обсуждении итогов работы комиссии Поспелова Молотов, Каганович, Ворошилов и Булганин настаивали на том, чтобы особо подчеркнуть выдающееся значение борьбы Сталина против троцкистов и правых. В воспоминаниях Хрущев ушел от этой проблемы, а свою позицию объяснил тем, что президиум ЦК не стал поднимать вопрос об открытых процессах и в докладе о культе личности, и после XX съезда якобы потому, что не хотел дискредитировать руководителей зарубежных коммунистических партий, которые присутствовали на этих процессах. В истории появления секретного доклада до сих пор оставалась в тени еще одна тема - деятельность Хрущева по подготовке сценария съезда. Сегодня мы располагаем сведениями, как это происходило. До января 1956 г. Подготавливая такой сценарий съезда, Хрущев привлек к работе старых большевиков, к тому времени реабилитированных и вернувшихся в Москву, среди которых были О.
Шатуновская и А. Предполагалось пригласить и еще несколько человек, освобожденных из лагерей, в качестве гостей съезда, а некоторым из них предоставить трибуну как свидетелям сталинских преступлений. Хрущев подобрал среди них наиболее ярких ораторов, надеясь, что их эмоциональные выступления смогут переломить настроение делегатов съезда и повлиять на их позицию. Текст выступления Снегова был передан Хрущеву в январе 1956 г. Однако к этому времени позиция членов президиума ЦК стала меняться: и они, и сам Хрущев все больше склонялись к тому, чтобы обсудить вопрос о культе личности при минимальной огласке, в узком кругу делегатов съезда, в секретной обстановке. Об изменении настроений в президиуме ЦК красноречиво свидетельствуют факты.
К письму Хрущеву Снегов приложил списки "реабилитированных старых большевиков для приглашения на съезд". Весьма знаменательно изменение формулировки постановления ЦК по сравнению с письмом Снегова. Еще через шесть дней, 9 февраля 1956 г. Беседа со Снеговым происходила в январе 1956 г. Как Вы считали нужным, я даю проект своего выступления на Ваше усмотрение. Само собой разумеется, что заранее принимаю все Ваши изменения и поправки.
Если Вы сочтете необходимым коренную переделку, просил бы эти указания дать мне лично. Далее развернулась дискуссия о том, кто должен выступить с докладом. Выступили все присутствующие члены и кандидаты в члены президиума ЦК. Большинством голосов было предложено, чтобы доклад сделал Хрущев. Это было бы объективно. Раз мы утвердили, то всем ясно, что доклад от нас делается, а не от ЦК.
Он мне ответил: это неправильно. Потому что подумают, что секретарь ЦК уходит от ответственности вместо того, чтобы самому доложить о таком важном вопросе, докладчиком выступит другой. Он добавил, чтобы его кандидатура была принята как основного докладчика". Утвердить докладчиком товарища Хрущева". В архиве сохранился документ, подготовленный аппаратом, в котором расписано все, что требовалось сказать Хрущеву как председательствующему на заседании пленума ЦК. Третьим пунктом в этой "шпаргалке" для Хрущева значилось: "Председательствующий вносит предложение заслушать на закрытом заседании съезда доклад специальной комиссии ЦК КПСС".
Следовательно, предложение Хрущева выглядело так: "Заслушать на закрытом заседании съезда доклад о культе личности". Возникает вопрос: почему Хрущев писал впоследствии, что решение заслушать доклад о культе личности было принято во время работы съезда, в его последние дни? Об этом же свидетельствовал Микоян в своих заметках на воспоминания Хрущева. Президиумом ЦК все было продумано. Он вносил предложение лишь о том, чтобы заслушать доклад о культе личности на закрытом заседании съезда, а это снимало необходимость фиксации этого предложения пленума ЦК в повестке дня работы съезда. Такая формулировка открывала широкое поле для маневра.
Включение в повестку дня работы съезда вопроса о культе личности давало съезду хотя бы формально право самому определить время постановки этого вопроса и характер его обсуждения. А в формулировке президиума ЦК обязательность постановки доклада перед делегатами съезда утрачивалась. Его предложение выглядело всего лишь как пожелание президиума ЦК пленуму накануне съезда и могло иметь обратный ход. К тому же предложение было сделано пленумом ЦК, который уже сложил свои полномочия. Вполне вероятно, что в такой, ситуации споры о том, надо ли ставить доклад на съезде, продолжались и в ходе его работы. Решение, принятое 13 февраля на пленуме ЦК, могло быть пересмотрено.
Президиум ЦК мог решить этот вопрос иначе, учитывая складывавшуюся на съезде обстановку и готовность доклада. О дискуссиях среди членов президиума ЦК и острых спорах о необходимости доклада о культе личности пишут в воспоминаниях и Хрущев, и Микоян. Возможно, была и еще одна попытка снять доклад. Нарочитая неясность в объяснении этой проблемы и у Хрущева, и у Микояна могла быть вызвана и тем, что впоследствии, в беседе с руководителями коммунистических партий Китая, Франции, Италии, им было сказано, что выступление с докладом о культе личности было спонтанным решением, принятым накануне заседания. Имелись и другие причины представить решение о заседании 25 февраля как неожиданное, принятое в последние минуты. Вопрос о том, когда делегатам съезда представить доклад о культе личности, обсуждался на заседаниях президиума ЦК задолго до съезда.
Членов президиума беспокоило, какова будет реакция делегатов съезда и как пройдет голосование после того, как они услышат правду о преступлениях сталинского режима. Они не без основания беспокоились, что им придется держать перед съездом ответ. Наиболее горячо и возбужденно выступал Ворошилов, который прямо предупреждал членов президиума: после того как съезд услышит доклад о культе личности, он вряд ли проголосует за членов президиума ЦК на выборах руководящих органов партии. В конце концов было решено заслушать доклад после выборов, а прений по докладу не открывать. Чем же объяснить "забывчивость" Микояна и Хрущева при изложении этих сюжетов в воспоминаниях? Видимо, они хотели убедить читателей в том, что вопрос о культе личности был решен только накануне закрытия съезда, поскольку доклад еще не был готов и не было возможности обсудить его до заключительного заседания, на котором обычно проводились выборы руководящих органов партии.
Но, как видно из документов, вопрос о докладе и докладчике был решен до открытия съезда. Поручение Поспелову подготовить текст доклада было дано еще 9 февраля, когда рассматривались итоги работы комиссии. Поспеловский текст целиком и вошел потом в доклад Хрущева "О культе личности и его последствиях", составив большую его часть. Два с лишним дня он работал над текстом, при этом никаких материалов, кроме "текста Поспелова", у него не было. По мнению ряда исследователей, все они были внесены по инициативе Хрущева, однако найденные в архивах документы позволяют установить, какие именно вопросы дополнили структуру доклада и кто конкретно их внес. В замечаниях по тексту доклада Хрущева Шепилов предлагал сказать о репрессиях против народов в годы войны [39].
Проблемы, выходившие за рамки доклада комиссии Поспелова, поднимались и в письме Снегова. Большая цитата о Берии из этого письма была приведена в докладе Хрущева. Можно предположить, что на столе Хрущева во время его диктовки были вариант доклада Поспелова и Аристова и вариант, подготовленный Шепиловым, а также письмо Снегова. Несомненно, Хрущев внес свой вклад в разработку структуры доклада. Он снял некоторые выводы, имевшиеся в докладе комиссии Поспелова. Среди них - утверждение о том, что так называемые оппозиционные центры и блоки на самом деле никогда не существовали, что все это - фальсификация органов госбезопасности.
В докладе комиссии Поспелова прямо и определенно говорилось о массовых репрессиях против простых советских граждан: "Но ничем не мог быть оправдан массовый террор против многих честных советских людей, против многочисленных кадров партии и советского государства". Что же касается оппозиционеров, то Хрущев осудил не репрессии против них, а только лишь масштаб этих репрессий и широкое применение высшей меры наказания. Главный вывод комиссии Поспелова, повторенный в докладе Хрущева, заключался в осуждении "вражеской политики истребления партийных и советских кадров". В целом в диктовке имелось немало формулировок, делавших текст проекта доклада, подготовленного Поспеловым и Аристовым, более острым, но мысль о том, что в борьбе с оппозицией репрессии были оправданны, только не в тех масштабах, которые применял Сталин, осталась: "Если бы и нужно было применять суровые меры, которые были применены, то они должны были быть применены к гораздо меньшему кругу лиц, к гораздо меньшему количеству, только по отношению тех лиц, которые были безнадежными, которые упорно не отказывались от своей вредной деятельности. Кроме того, необязательно их было уничтожать, можно было держать в тюрьмах, в ссылках". В тексте отчетного доклада до второй половины января 1956 г.
Но при этом была принята формула "марксизм-ленинизм". В заключительной части диктовки, после рассказа о злоупотреблениях властью и злодеяниях Сталина, Хрущев смягчил общую оценку Сталина, объясняя его деятельность "любовью к трудящимся, стремлением защитить завоевания революции". В тексте доклада, зачитанного на XX съезде, эта формула приобрела законченное выражение: "Бесспорно, что в прошлом Сталин имел большие заслуги перед партией, рабочим классом и перед международным рабочим движением. Вопрос осложняется тем, что все то, о чем говорилось выше, было совершено при Сталине, под его руководством, с его согласия. Причем он был убежден, что это необходимо для защиты интересов трудящихся от происков врагов и нападок империалистического лагеря. Все это рассматривалось им с позиций защиты интересов рабочего класса, интересов трудового народа, интересов победы социализма и коммунизма.
Нельзя сказать, что это действия самодура. Он считал, что так нужно делать в интересах партии, трудящихся, в интересах защиты завоеваний революции. В этом - истинная трагедия". Но в тексте доклада он остался и со всей красноречивостью свидетельствует о настроениях членов президиума ЦК КПСС в феврале 1956 г. Окончательный вариант доклада разослали членам и кандидатам в члены президиума ЦК, которые, ознакомившись с ним, сделали свои замечания и в целом одобрили текст. К 23 февраля он был полностью готов.
Он начинался с цитат из Маркса и Энгельса о культе личности и с цитат из Ленина о том, какими должны быть вождь и коммунистическое руководство. Приводились документы, свидетельствовавшие о негативном отношении Ленина к Сталину, осуждавшие грубость Сталина, в частности, в отношении Н. И в то же время подчеркивалось, что Ленин требовал беспощадной жестокой расправы над врагами революции. Были приведены примеры борьбы большевиков с выступлением эсеров и подавления крестьянских восстаний в 1918 г. Вместе с тем в докладе подробно рассказывалось о репрессиях против партийных и советских кадров во второй половине 30-х годов, о фальсификации следственных дел, о пытках и истязаниях, которым подвергались заключенные во время следствия. В докладе Хрущева прозвучали обвинения Сталина в грубых ошибках, допущенных им накануне Великой Отечественной войны.
Хрущев возложил на Сталина ответственность за крупные поражения в первые месяцы войны. Большой раздел доклада был посвящен рассказу о том, как Сталин создавал культ своей личности. Он редактировал подготовленную к печати собственную биографию, вписывая туда целые страницы, содержавшие непомерные восхваления в свой адрес, где называл себя вождем народов, великим полководцем, высочайшим теоретиком марксизма, гениальным ученым. Наиболее объемная и существенная правка доклада, сделанная членами президиума ЦК, коснулась лишь заключительного раздела, где Хрущев давал оценку отношения Сталина к членам президиума ЦК: "Каждый из членов Политбюро может многое рассказать о бесцеремонном обращении Сталина с членами Политбюро. Приведу Вам такой, например, случай. Однажды, незадолго до смерти, Сталин вызвал к себе несколько членов Президиума ЦК.
Мы явились к нему на дачу, начали обсуждать некоторые вопросы. Случилось так, что на столе против меня находилась большая кипа бумаг, которая закрывала меня от Сталина. Сталин раздраженно закричал: - Что вы там сели?! Боитесь, что я вас расстреляю? Не бойтесь, не расстреляю, пересаживайтесь ближе. Вот вам отношение к членам Политбюро".
На следующий день, 25 февраля, на закрытом утреннем заседании Хрущев сделал доклад о культе личности. Закрытое заседание проходило необычно. Кроме делегатов съезда на нем присутствовали вновь избранные члены ЦК. Все время, пока Хрущев делал доклад, в зале царила полная тишина. В заключение Хрущев подчеркнул: "Мы должны со всей серьезностью отнестись к вопросу о культе личности. Этот вопрос мы не можем вынести за пределы партии, а тем более в печать.
Именно поэтому мы докладываем его на закрытом заседании съезда. Надо знать меру, не питать врагов, не обнажать перед ними наших язв. Я думаю, что делегаты съезда правильно поймут и оценят все эти мероприятия". После окончания доклада председательствовавший на заседании Булганин предложил прений по докладу не открывать. Не последовало и приглашения задавать вопросы докладчику. Булганин внес на рассмотрение проект постановления "О культе личности и его последствиях", которое было принято единогласно и затем опубликовано в печати.
Съезд принял также постановление о рассылке текста доклада партийным организациям без опубликования его в открытой печати. Отступления от подготовленного текста, которые были сделаны Хрущевым во время чтения доклада на съезде и которые были приняты президиумом ЦК КПСС, тоже заслуживают внимания. Говоря о роли Сталина в войне, Хрущев собирался сказать, что "после съезда партии нам, видимо, необходимо будет пересмотреть оценку многих военных операций и дать им правильное объяснение. При этом мы увидим, сколько миллионов жизней стоило нам это руководство". Приняв первую фразу в этом отступлении от доклада, ЦК посчитал необходимым последнюю фразу снять, что и было сделано. Большое отступление от текста допустил Хрущев, говоря о Г.
Жукове и К. Хрущев сказал, что Сталин считал Ворошилова английским агентом и что у него дома был поставлен специальный аппарат для подслушивания разговоров. Он произвел ошеломляющее впечатление на делегатов съезда. Это заставило изменить первоначальный замысел, предполагавший сохранение доклада в тайне от всей партии. С докладом были ознакомлены руководители делегаций партий тех государств, где коммунисты были у власти, а также присутствовавшие на съезде делегации компартий Италии и Франции. Затем доклад в сокращенном виде был разослан руководителям остальных коммунистических партий мира.
Но удержать в тайне содержание секретного доклада так и не удалось. Спустя несколько недель доклад появился за границей на русском языке в переводе с английского. Казалось бы, раз с его содержанием уже широко ознакомлена партия, комсомольский, советский актив, ничто не мешало его публикации, но ее все не было. Невольно встает вопрос: чем это было вызвано? Во-первых, очевидно, нежеланием публично признавать перед народом, перед обществом преступления сталинского режима. Во-вторых, боязнью партийного руководства давать в руки граждан страны документ колоссальной обличительной силы.
Открытая публикация подразумевала бы и гласное обсуждение, не только среди членов партии, но и среди всего народа. Этого партийное руководство боялось больше всего. Критика сталинских преступлений могла перерасти в критику всей политической системы, в условиях которой такие преступления были возможны. Реакция на доклад Хрущева и в партии, и в стране была неоднозначной: от полной поддержки до полного неприятия. Осуждение произвола Сталина, признание тоталитарного характера его власти многими были восприняты как призыв к демократизации общества, к восстановлению свободы личности, к возможности, по крайней мере коммунистам, высказывать свое мнение. Так думали рядовые члены партии, составлявшие ее большинство.
Но верхушка партии, ее номенклатура, как ей казалось, уже решила главную для себя задачу: пришел конец массовым репрессиям, непредсказуемым ударам по руководящим партийным, государственным, хозяйственным кадрам, они обрели определенную безопасность. Дальнейшая десталинизация грозила разрушением устоев монопольной власти партии, ее диктатуры. Реальную угрозу критики не только Сталина, но и всего режима в ЦК ощутили очень быстро.
Горячо одобряя внутреннюю и внешнюю политику родной Коммунистической партии, каждый молодой патриот черпает в решениях съезда глубокий творческий заряд, делая все, чтобы в общем рабочем строю еще выше поднять экономический потенциал Советского государства, уровень благосостояния и культуры народа, еще теснее скрепить узы братства и дружбы с тружениками всей земли. Десятая пятилетка, набирая размах, шагает по стране.
Но главным вопросом на этом заседании стал вопрос о судьбе членов ЦК, избранных XVII съездом партии, и делегатов этого съезда. Была создана комиссия во главе с Поспеловым. Шверник, заместитель председателя Комитета партийного контроля ЦК П. Комиссии поручили изучить все материалы о массовых репрессиях против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП б , избранных XVII съездом партии, и других советских граждан в 1935-1940 гг. Их особенно возмущали расправы, истязания и расстрелы представителей партийной олигархии. Микоян, как он пишет, первым поставил этот вопрос: "Как-то я попросил... Я попросил XVII съезд потому, что тогда еще не было репрессий среди членов партии.
Это было тогда, когда на съезде не было антипартийных группировок, разногласий, было единство партии. Поэтому важно было посмотреть, что стало с делегатами этого съезда. И вторую справку - это список членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранных на этом съезде, а потом репрессированных" [17]. К этому надо добавить, что дела многих из пострадавших членов и кандидатов в члены ЦК ВКП б , избранных XVII съездом партии, уже были рассмотрены в связи с обвинениями, которые выдвигались против Берии. По мере приближения даты открытия XX съезда в президиум ЦК поступало все больше фактов о сталинских преступлениях. Активно действовала комиссия Поспелова, систематически информируя президиум ЦК о своей работе. Все чаще на заседаниях президиума ЦК возникал вопрос о том, как информировать партию о вскрытых фактах сталинских преступлений.
До 1 февраля 1956 г. Родоса, который находился в заключении за совершенные преступления. Об этом факте Хрущев рассказывал в докладе о культе личности [18]. Ответы на вопросы, заданные Родосу, поразили членов президиума ЦК. Он заявил: "Мне сказали, что Косиор и Чубарь являются врагами народа, поэтому я, как следователь, должен был вытащить из них признание, что они враги... Я считал, что выполняю поручение партии" [19]. На заседании развернулось острое обсуждение сложившейся накануне съезда партии ситуации.
Хрущев прямо поставил вопрос перед своими коллегами: "Хватит ли у нас мужества сказать правду? Первухин, Булганин, Микоян поддерживали его предложение. По той краткой записи, которая передает обмен мнениями, трудно судить, какой конкретно доклад на XX съезде имел в виду Хрущев. Но учитывая, что вопрос об отдельном докладе о культе личности еще не вставал, даже не было решено информировать съезд о работе комиссии Поспелова, можно заключить, что Хрущев говорил об отчетном докладе, в котором предполагалось дать оценку репрессиям и Сталину. Тут же было принято решение поручить Серову, Руденко и комиссии Поспелова проверить дело М. Острую дискуссию вызвало выступление Молотова, который заявил, что в докладе надо обязательно отметить роль Сталина как великого руководителя и продолжателя дела Ленина. Против Молотова первым выступил Микоян, затем М.
Сабуров, который сказал так: "Если верны факты, разве это коммунизм? За это простить нельзя" [20]. С Микояном и Сабуровым согласился Маленков, признавший, что вопрос о Сталине ставится правильно и об этом надо сказать партии. В поддержку Хрущева выступили также Первухин и Булганин. Последний подчеркнул, что в докладе не следует превозносить Сталина. Ясно, что речь шла об отчете ЦК, а не о докладе о культе личности. Молотова безоговорочно поддержал только Ворошилов и - с небольшими оговорками - Каганович.
Молотов и Ворошилов ставили вопрос о более глубоком изучении всех фактов и в. Сомнения Молотова не были приняты во внимание. Завершая обсуждение, Хрущев сказал, что решать надо в интересах партии. Он партию уничтожил. Не марксист он. Все святое стер, что есть в человеке. Все своим капризам подчинил.
На съезде не говорить о терроре. Надо наметить линию - отвести Сталину свое место". Он призвал "усилить обстрел культа личности", почистить плакаты, литературу, взять за образец Маркса и Ленина [21]. Впервые на заседании президиума ЦК так определенно и остро говорили о культе личности Сталина, о его методах, о нем как об организаторе массовых репрессий. Очевидно, желая подчеркнуть преступность действий Сталина, Хрущев заметил, что, "наверное, Ягода чистый человек", то же он сказал о Ежове. К началу февраля комиссия Поспелова закончила свою работу и представила в президиум доклад объемом около 70 страниц машинописного текста [22]. Комиссия привела наиболее важные документы, на основании которых во второй половине 30-х годов развернулись массовые репрессии.
Проверка следственных дел, изучение других документов позволила комиссии сделать вывод, что дела об антисоветских организациях, блоках и различного рода центрах, якобы раскрытых НКВД, были сфабрикованы следователями, применявшими истязания и пытки заключенных. В докладе комиссии приводились многочисленные примеры приемов и методов действий органов госбезопасности по фальсификации дел Р. Эйхе, В. Блюхера, Я. Рудзутака и др. Грубейшие нарушения законности стали повседневной практикой работы следственных и судебных органов, в частности Военной коллегии Верховного Суда СССР. Комиссия отметила, что "т.
Сталину и некоторым членам Политбюро систематически направлялись протоколы допроса арестованных, по показаниям которых проходили работавшие еще члены и кандидаты в члены ЦК КПСС, секретари нацкомпартий, крайкомов и обкомов... Проводя массу необоснованных арестов, Ежов на совещаниях открыто заявлял, что действует по указаниям сверху" [23]. В докладе комиссии были приведены документы, свидетельствующие о том, что пытки и истязания заключенных были санкционированы лично Сталиным, что он заранее планировал массовые репрессии против партийного актива и членов ЦК партии. Комиссия установила, что основные кадры троцкистов и правых были репрессированы в 1935, 1936 и первой половине 1937 г. Затем террор обрушился на партийно-советские кадры, которые вели борьбу против троцкистов, зиновьевцев, правых. Комиссия сделала вывод: "Таким образом, самые позорные нарушения социалистической законности, самые зверские пытки, приводившие, как это было показано выше, к массовым оговорам невинных людей, дважды были санкционированы И. В полувековой истории нашей партии были страницы тяжелых испытаний, но не было более тяжелой и горькой страницы, чем массовые репрессии 1937-1938 годов, которые нельзя ничем оправдать" [24].
Микоян вспоминал: "Докладчиком от комиссии был Поспелов он был и сейчас остается просталински настроенным. Факты были настолько ужасающими, что, когда он говорил, особенно в таких местах очень тяжелых, у него на глазах появлялись слезы и дрожь в голосе. Мы все были поражены, хотя многое мы знали, но всего того, что доложила комиссия, мы, конечно, не знали. А теперь это все было проверено и подтверждено документами" [25]. После доклада Хрущев изложил свою позицию: "Несостоятельность Сталина раскрывается как вождя. Что за вождь, если всех уничтожил? Надо проявить мужество сказать правду.
Мнение: съезду сказать, продумать, как сказать. Кому сказать. И если не сказать, тогда проявим нечестность по отношению к съезду. Может быть, Поспелову составить доклад и рассказать - причины культа личности, концентрация власти в одних руках, в нечестных руках" [26]. Хрущев на этом заседании поставил один из важных вопросов: где следует сказать о преступлениях Сталина? И тут же дал на него ответ: на закрытом заседании съезда. Он предложил напечатать и раздать делегатам съезда ленинское "Завещание" и "Письмо по национальному вопросу".
Молотов выступил первым. Он вновь попытался убедить членов президиума в том, что в докладе должна быть формулировка "Сталин - продолжатель дела Ленина", и аргументировал это тем, что 30 лет партия жила и работала под руководством Сталина, осуществила индустриализацию страны, одержала победу в войне и вышла из нее великой державой. Молотов заметил, что отношение к Сталину оценивается как культ личности, но "мы так же говорим о Ленине, о Марксе". Хрущев не согласился с Молотовым. Следующим взял слово Каганович. Факты не выкинешь, - сказал он. Мы несем ответственность, но обстановка была такой, что мы не могли возражать".
Далее Каганович рассказал о трагической судьбе своего брата. Наряду с борьбой идейной шло истребление кадров. Я согласен с товарищем Молотовым, чтобы провести с холодным умом, как сказал товарищ Хрущев". Каганович считал, что информировать делегатов съезда надо так, "чтобы нам не развязать стихию. Редакцию доклада предподнести политически, чтобы тридцатилетний период не смазать, хладнокровно подойти". Поддерживая предложение Хрущева, он солидаризировался с Молотовым. Становилось ясно, что "хладнокровный подход" и "политическая редакция доклада" исказили бы сущность того, о чем собирался докладывать Хрущев.
Булганин, поддерживая в целом предложение Хрущева, посчитал возможным, оценивая роль Сталина, разделить его деятельность на два этапа: первый - до 1935 г. Очень эмоционально выступил Ворошилов. Призывая к осторожности, он рассказывал о непримиримой и жесткой борьбе Сталина с врагами партии. Микоян говорил: "Как относиться к прошлому? До 34 года вел себя героически, после 34-го года показал ужасные вещи, узурпировал власть". Не осуждая Сталина, когда он вел идейную борьбу с троцкистами, Микоян предложил опубликовать ленинское "Завещание" и "Письмо по национальному вопросу" в открытой печати. Суслов предложил придать докладу исключительно политический характер.
В связи с этим он посчитал неуместным "давать в целом характеристику Сталина" и поддержал мысль о том, что было бы правильным разделить деятельность Сталина на два этапа. Маленков, поддерживая предложение Хрущева, сказал, что испытывает чувство радости в связи с тем, что будут оправданы товарищи. На два этапа не делить. Связать с культом личности. Мы этим восстанавливаем Ленина по-настоящему. У Сталина проскальзывало к Ленину нехорошее отношение. Не делать доклада о Сталине вообще".
Аристов возражал Молотову, Кагановичу, Ворошилову. Сабуров активно защищал предложение Хрущева сделать на съезде специальный доклад об итогах работы комиссии Поспелова. Он сказал: "Молотов, Каганович и Ворошилов неправильную позицию занимают, фальшивят. Один Сталин а не два. Сущность его раскрыта за последние 15 лет. Это не недостатки как говорит т. Каганович , а преступления.
Молотов говорит, что он с нами был 30 лет, но известна его роль в войне, в послевоенный период. Резко выступил Д. Шепилов: "Писали о Сталине, а сердце шевелилось глубокими сомнениями [памятуя] события 1937 года. Надо сказать партии, иначе нам не простят. Говорить правду, сказать, что партия не такая, что нужно было миллионы заточить, что государство наше не такое, что надо было сотни тысяч послать на плаху". Очень остро был поставлен вопрос об оценке Сталина как политического деятеля, о его ответственности за организацию массовых репрессий во второй половине 30-х - начале 40-х годов. В ходе дискуссии выявились две противоположные позиции.
По существу, против зачтения на съезде отдельного доклада не только о репрессиях, но и о культе личности, выступили Молотов, Ворошилов, Каганович. Им оппонировали остальные члены и кандидаты в члены президиума ЦК, полностью поддерживавшие позицию Хрущева. Подводивший итоги прений Хрущев, сглаживая остроту дискуссии и учитывая, что формально все признали необходимость информировать съезд о происходившем при Сталине, сказал, что он "не видит расхождений, что съезду надо сказать правду. Да, в выступлениях были оттенки, их надо учитывать. Все мы работали со Сталиным, но это нас не связывает, когда выявились факты, сказать о нем, или мы оправдываем [и его] действия. Не сбрасывать со счетов, что через три месяца после смерти Сталина арестовали Берию. Этим мы расчистили [путь] к действиям.
Сказать нам не стыдно, не бояться, не быть обывателями, не смаковать, развенчать до конца роль личности. На съезде доклад поставить, секретарей ЦК всех подключить. Кто будет делать доклад - обдумать. Может быть, и на пленуме ЦК старого состава сказать - хотим поставить такой-то вопрос". Из вывода комиссии о том, что все "центры" и "блоки" были выдуманы следователями НКВД, прямо вытекала необходимость поставить вопрос о пересмотре приговоров второй половины 30-х годов, вынесенных на сфальсифицированных открытых процессах над лидерами оппозиции. Однако этот вывод комиссии был проигнорирован. Более того, в отчетном докладе и в докладе о культе личности как особая заслуга Сталина отмечались борьба с оппозицией и ее разгром.
В отчетном докладе троцкисты и бухаринцы были вновь названы "врагами народа", поборниками реставрации капитализма. Следует заметить, что при обсуждении итогов работы комиссии Поспелова Молотов, Каганович, Ворошилов и Булганин настаивали на том, чтобы особо подчеркнуть выдающееся значение борьбы Сталина против троцкистов и правых. В воспоминаниях Хрущев ушел от этой проблемы, а свою позицию объяснил тем, что президиум ЦК не стал поднимать вопрос об открытых процессах и в докладе о культе личности, и после XX съезда якобы потому, что не хотел дискредитировать руководителей зарубежных коммунистических партий, которые присутствовали на этих процессах. В истории появления секретного доклада до сих пор оставалась в тени еще одна тема - деятельность Хрущева по подготовке сценария съезда. Сегодня мы располагаем сведениями, как это происходило. До января 1956 г. Подготавливая такой сценарий съезда, Хрущев привлек к работе старых большевиков, к тому времени реабилитированных и вернувшихся в Москву, среди которых были О.
Шатуновская и А. Предполагалось пригласить и еще несколько человек, освобожденных из лагерей, в качестве гостей съезда, а некоторым из них предоставить трибуну как свидетелям сталинских преступлений. Хрущев подобрал среди них наиболее ярких ораторов, надеясь, что их эмоциональные выступления смогут переломить настроение делегатов съезда и повлиять на их позицию. Текст выступления Снегова был передан Хрущеву в январе 1956 г. Однако к этому времени позиция членов президиума ЦК стала меняться: и они, и сам Хрущев все больше склонялись к тому, чтобы обсудить вопрос о культе личности при минимальной огласке, в узком кругу делегатов съезда, в секретной обстановке. Об изменении настроений в президиуме ЦК красноречиво свидетельствуют факты. К письму Хрущеву Снегов приложил списки "реабилитированных старых большевиков для приглашения на съезд".
Весьма знаменательно изменение формулировки постановления ЦК по сравнению с письмом Снегова. Еще через шесть дней, 9 февраля 1956 г. Беседа со Снеговым происходила в январе 1956 г. Как Вы считали нужным, я даю проект своего выступления на Ваше усмотрение. Само собой разумеется, что заранее принимаю все Ваши изменения и поправки. Если Вы сочтете необходимым коренную переделку, просил бы эти указания дать мне лично. Далее развернулась дискуссия о том, кто должен выступить с докладом.
Билеты в кассах практически не достать, а у перекупщиков они приравниваются к двум местам в партер Большого театра. Юрий Любимов. В Тарту, в этом оплоте западной жизни на территории СССР, начинают проходить джазовые фестивали, и в 1960 году там загорается звезда саксофониста Алексея Козлова. Уже через год Козлов создаст в Москве легендарное джаз-кафе "Молодежное", которое на несколько лет станет пристанищем для всех, кто хочет поближе познакомиться с западной музыкой, там даже начинают звучать первые рок-н-роллы, проходящие трудный путь из-за границы, так что не только джазом единым, оказывается, сыт меломан времен оттепели. Фото: ТАСС На самом деле, гомосексуальные аллюзии Хрущева были спровоцированы тем, что накануне генеральному секретарю умело доложили о якобы разоблаченном гомосексуальном скандале в издательстве "Искусство", где вроде бы работали на ответственных постах лица нетрадиционной сексуальной ориентации. Кондовость Хрущева не замедлила принять это к сведению, и следующей жертвой стали совершенно не повинные в содомских грехах авангардисты. На следующий же день в "Правде" публикуется доклад, который становится точкой отсчета борьбы с авангардным искусством, и все понимают, что времена начинают меняться — и явно не к лучшему. Фото: m24.
Наступают брежневские времена, которые уже в 1970-е превратятся в то, что по аналогии с оттепелью назовут застоем. А сам Хрущев будет анализировать — и, надо отдать ему должное, признавать ошибки прошлого. На склоне лет, работая над мемуарами, он признался, что толком не понимал, как нужно обращаться с интеллигенцией, но толком выразить изменение своего миропонимания, так и не смог, ограничившись размытой фразой: "Отношения с интеллигенцией — очень сложное дело, очень сложное". Надо сказать, что уроки хрущевской оттепели отдельные представители соцлагеря тщательно учли, особенно преуспел в этом хитроумный Ким Ир Сен: корейский вождь, железной рукой насаждавший идеи чучхе в Северной Корее. Он мгновенно понял, что если социалистическому укладу, слепленному по образу и подобию политической системы СССР что и угрожает, так это вовсе не мировой империализм, а внешние противоречия, которые может вырастить в себе внутренняя интеллигенция. И Ким Ир Сен принял удивительное решение: он официально продекларировал, что носителями власти чучхе являются не два класса, как в СССР, а три — к рабочим и крестьянам добавилась творческая интеллигенция, а к символическим серпу и молоту — еще и кисточка. Все, круг замкнулся: крохотная Северная Корея окуклилась в пределах собственных границ, но, задекларировав равенство интеллигенции с рабочими и крестьянами, навсегда предохранила себя от любых идеологических внутренних посягательств. Могила Хрущева на Новодевичьем стала одной из самых заметных: Неизвестный создал удивительную символическую композицию — тяжелая гранитная структура с бюстом Хрущева по центру как бы разделена на две части, светлую и темную, геометрически точно отображая заметную противоречивость и странной натуры Хрущева, и самого времени, носителем и олицетворением которого он волей-неволей стал.
1981. Речь Ельцина на 26-м съезде КПСС.
К началу XXVIII съезда КПСС в партии насчитывалось чуть более 18 млн человек. Главная» НОВОСТИ» Интервью» XX съезд КПСС – начало новой эпохи. Смотрите видео онлайн «XXVI (26-й) съезд КПСС. Отчетный доклад ЦК КПСС 26 съезду Коммунистической партии Советского союза и очередные задачи партии. предлагается стенографический отчет XXVI съезда Коммунистической партии Советского Союза, который проходил в Москве с 23 февраля по 3 марта 1981 года.
НОВОСТИ БАЛАШИХА: Времена 26 съезда КПСС, предположительно Московский..
Главная» Новости» Выступление хрущева на 20 съезде кпсс с докладом о культе личности. Прошедший в четверг съезд российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) интриговал уже тем, что переносился четырежды. На это особо обращалось внимание при обсуждении проекта ЦК КПСС к XXVI съезду партии.
XXVII съезд КПСС не дал добро на горбачёвскую перестройку
Алмаз 26 съезд кпсс фото. В статье рассматривается последний съезд КПСС как знаковое событие в истории этой организации. На 26-м съезде КПСС, который проходил с 23 февраля по 5 марта 1981 года, генеральный секретарь Леонид Брежнев выступил с докладом, в котором освещалась политическая и экономическая ситуация в Советском Союзе.
1985-1991. «Glasnost und Perestroika». 1986. XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза
В докладе прозвучали задачи на следующую пятилетку. Посмотрим запись фрагмента. В своем выступлении в ходе обсуждения доклада Генсека первый секретарь Свердловского обкома партии Борис Ельцин назвал достижения страны "результатом мудрого коллективного разума, титанического труда, несгибаемой воли и непревзойденного организаторского таланта Коммунистической партии во главе с товарищем Леонидом Ильичом Брежневым". Предлагаем выступление полностью. Спасибо, что вы с нами!
Опыт этих предприятий показывал, что пришло время для расторопных и предприимчивых людей. Но таких было раз, два и обчелся. В остальном — все по-старому. Типичная для того времени картина: огромное желание перемен у людей и равнодушие руководящих кадров. Настоящая обломовщина. Я задавал себе вопрос: в чем причина, не приемлют перемен или не способны на них? Конечно, многое зависит от союзных и республиканских верхов, но ведь и то, что можно сделать на месте, не делается. Ничего утешительного не услышал я и от своих коллег, побывавших в других районах страны. Все идет по инерции, «сцепления» политики перестройки с жизнью городов и предприятий пока не видно — таков был общий приговор. Идет поток писем в ЦК, и большая их часть наполнена тревогой по поводу бездействия местных властей. Мой земляк со Ставрополья с горечью сообщал: на днях пошел к директору совхоза с планами улучшения производства, а тот его выставил из кабинета: не суйся не в свое дело. Тогда же пришло письмо из Горького от бывшего соученика по МГУ Василия Мишина — теперь доктора философских наук, заведующего кафедрой: «Имей в виду, Михаил, в Горьком ничего не происходит, ни - че - го! Жизнь и реформы. Хорошо, что раскрыта тема справедливости. Термин «социалистическое самоуправление» лучше, чем «социалистическая демократия». Это по Ленину. Надо не подражать «демократии вообще», а чтобы трудящиеся не были пассивными исполнителями. Проблема социалистической собственности — хорошо, что она связана с проблемой социалистического самоуправления. Десятилетия мы говорили о социалистической собственности, а теоретически глубинной разработки этого вопроса нет. В докладе рассматриваются элементы отчуждения.
Очевидно, поэтому диктовки Микояна никогда не публиковались и со дня его смерти хранились в сейфе заведующего общим отделом ЦК под грифом "Особо важная особая папка". До того как эти записи попали в архив, их читателями были лишь Ю. Андропов, М. Суслов, К. Черненко и его первый помощник В. Этот один из ключевых источников по рассматриваемой проблеме не был введен в научный оборот. О нем лишь вскользь упоминалось, но анализ содержания документа полностью отсутствовал. Наконец, для восстановления истории создания доклада о культе личности недоставало диктовок Хрущева от 19 февраля 1956 г. В Архиве Президента РФ, к счастью, сохранились не только диктовки Хрущева, но и все варианты его доклада с точным указанием даты завершения работы над ними, со всеми замечаниями, которые делали члены президиума ЦК. Анализ текста, продиктованного Хрущевым и впервые вводимого в научный оборот, позволяет исследователю точнее представить позицию Хрущева, понять его образ мыслей. Секретная часть работы XX съезда тщательно готовилась, и подготовка эта сопровождалась острыми дискуссиями в президиуме ЦК. Обеспокоенность части руководящего ядра партии по поводу возможного привлечения к ответственности за преступления, совершенные при Сталине, нарастала с каждым днем. Сразу же после смерти Сталина новое руководство министерства госбезопасности МГБ СССР предало широкой огласке действия органов госбезопасности по фальсификации судебных дел; сообщалось, что широко применялись пытки и истязания заключенных и что Сталин причастен к этим преступлениям. В печати были опубликованы факты, связанные с фальсификацией "дела врачей", "дела" грузинских политических деятелей, "ленинградского дела". В этой связи были преданы гласности методы работы следственного отдела МГБ по особо важным делам. Группу сотрудников этого министерства уволили и даже арестовали. Из тюрем и ссылок были возвращены близкие родственники и друзья членов президиума ЦК КПСС и других руководящих работников. Затем последовали обращения в ЦК и правоохранительные органы родственников других пострадавших - жертв репрессий 30-х годов. Количество освобожденных нарастало с каждым днем. Они рассказывали о пытках и истязаниях во время следствия, о нечеловеческих условиях содержания в лагерях. Резонанс от этих рассказов усиливался признанием властей в том, что невиновные люди были оклеветаны, прошли муки пыток и истязаний. Процесс реабилитации захватывал широкие социальные группы. С каждым днем тайные дела, творившиеся в сталинских застенках, становились явными. За короткое время были пересмотрены дела генералов К. Телегина, В. Крюкова, B. Голушкевича, И. Ласкина, адмирала В. Алафузова и других военачальников. Многих из них арестовали во время войны или после ее окончания и по несколько лет содержали под стражей без следствия и суда. В середине 50-х годов была реабилитирована группа руководящих комсомольских работников, видные специалисты авиационной промышленности, Главного артиллерийского управления, значительное количество крупных партийно-советских работников, а также большая группа генералов, которые во время Великой Отечественной войны попали в немецкий плен. Первое открытое сообщение о бесчинствах, которые творились в органах госбезопасности, о фальсификации следственных дел, появилось весной 1953 г. Инициатором таких публикаций был Л. После его ареста появились сообщения о том, что он несет прямую, а может быть, и главную ответственность за политические репрессии 30-40-х годов. В связи с подготовкой судебного процесса над Берией и его сообщниками следственные органы рассмотрели дела партийных, советских работников, осужденных после того, как летом 1938 г. Берия появился в НКВД в качестве его руководителя и начальника главного управления государственной безопасности. Тогда и были расстреляны видные партийно-государственные деятели Р. Эйхе, П. Постышев, Я. Рудзутак, А. Вместе с рассмотрением правомерности осуждения отдельных личностей, прокуратура, опираясь на документы, которые предоставлялись МГБ и лично министром госбезопасности А. Серовым, осуществила проверку некоторых политических процессов, групповых судебных дел. Во всех случаях открывалась грубая фальсификация, основанная на так называемых "признательных показаниях" осужденных, которые добывали пытками. В ходе следствия по делу Берии и его сообщников - В. Меркулова, В. Деканозова, Б. Кобулова, С. Гоглидзе, П. Мешика, Л. Влодзимирского - был выявлен большой очень важный материал, раскрывавший факты незаконных репрессий, фальсификации следственных дел, применения пыток и истязаний заключенных. Судебный процесс, состоявшийся в Москве 18-23 декабря 1953 г. Но после того как приговор суда был приведен в исполнение, по указанию президиума ЦК текст обвинительного заключения по этому делу - 48 страниц типографского текста брошюры большого формата - был разослан в местные партийные организации. С ним знакомили партийных функционеров вплоть до членов райкома партии, руководителей кафедр общественных наук. Таким образом, в конце 1953 г. Осенью 1955 г. При этом вскрывались и грубые фальсификации дел, и методы, которыми добывались "признательные показания". Волна разоблачительных материалов становилась все больше. Президиум ЦК вынужден был активно заниматься рассмотрением фальсифицированных дел, реабилитировать безвинно пострадавших. С каждым днем нарастал поток обращений к членам президиума ЦК с просьбой пересмотреть дела жертв политических репрессий 30-40-х годов. Очень много случаев было, когда после проверки полностью они реабилитировались. Меня удивляло: ни разу не было случая, чтобы из посланных мною дел была отклонена реабилитация" [4]. Прокуратура и КГБ рассматривали дела репрессированных, принимали решения о реабилитации и направляли все документы в Комитет партийного контроля для решения вопроса о партийности реабилитированных. Прокуратура и КГБ работали очень активно. И, безусловно, в этом они опирались на поддержку Хрущева [5]. К осени 1955 г. Внимание Хрущева к этим проблемам резко усилилось. В чем причины такого изменения позиции Хрущева? Это очень важный вопрос, и он еще требует исследования. Нужны новые дополнительные документы, чтобы раскрыть мотивы, определявшие действия верхушки партии в 1953-1957 гг. Микоян вспоминал: "Я думал, какую ответственность мы несем, что мы должны делать, чтобы в дальнейшем не допустить подобного. Я пошел к Н. Вот такова картина. Предстоит первый съезд без участия Сталина, после его смерти. Как мы должны себя повести на этом съезде касательно репрессированных сталинского периода? Кроме Берии и его маленькой группы работников МВД, мы никаких политических репрессий не применяли уже почти 3 года, но ведь надо когда-нибудь если не всей партии, то хотя бы делегатам первого съезда после смерти Сталина доложить о том, что было. Если мы этого не сделаем на этом съезде, а когда-нибудь и кто-нибудь это сделает, не дожидаясь другого съезда, - все будут иметь законное основание считать нас полностью ответственными за происшедшие преступления. Мы несем какую-то ответственность, конечно. Но мы можем объяснить обстановку, в которой мы работали. Если мы это сделаем по собственной инициативе, расскажем честно правду делегатам съезда, то нам простят, простят ту ответственность, которую мы несем в той или иной степени. По крайней мере скажут, что мы поступили честно, по собственной инициативе все рассказали и не были инициаторами этих черных дел. Мы свою честь отстоим, а если этого не сделаем, мы будем обесчещены. Я сказал, что предлагаю внести в Президиум предложение создать авторитетную комиссию, которая расследовала бы все документы МВД, Комитета госбезопасности и другие. Добросовестно разобралась бы во всех делах о репрессиях и подготовила бы доклад для съезда. Хрущев выдвигал другую версию, полностью отвергая чью-либо инициативу в постановке вопроса о создании накануне XX съезда комиссии по расследованию положения дел при Сталине. Что же касается позиции Микояна, Хрущев писал: "Если память мне не изменяет, и Микоян не поддержал меня достаточно активно. Следует отметить, что он и не предпринимал ничего, чтобы блокировать мое предложение" [7]. Большая часть членов президиума ЦК в полной мере осознавала свою ответственность за участие в сталинских злодеяниях. Их пугала мысль, что кто-то другой будет разбираться в тех преступлениях, в которых они были повинны. Но было бы несправедливым полагать, что это было единственное чувство, которым руководствовались члены президиума. Они являлись и соучастниками преступлений, и их жертвами, и заложниками Сталина одновременно. Малейшее несогласие со Сталиным грозило не только уничтожением любому высокопоставленному партийному руководителю, но и гибелью его семьи, родственников, близких друзей. Увы, не все они отличались силой духа, принципиальностью и непреклонностью. Сталинщина пугала их. С ужасом и негодованием вспоминали они теперь недавнее прошлое, атмосферу страха и лжи. Важно определить мотивы действий членов президиума ЦК. Что руководило ими, когда они принимали решение об информировании делегатов предстоявшего съезда о сталинских преступлениях? Микоян откровенно говорил о тех чувствах, которые испытывали члены президиума ЦК. Они боялись ответственности за совершенные преступления, боялись, что съезд может спросить каждого, какую роль он играл в организации массовых репрессий. Отсюда - и первый мотив, которым руководствовался Микоян: о репрессиях лучше рассказать самим членам президиума и не ждать, когда за это возьмется кто-либо другой. Такой информацией, считал Микоян, члены президиума могли бы показать делегатам съезда, что всё о сталинских преступлениях они узнали только перед съездом, только в результате специального изучения, предпринятого комиссией, которую они создали. Тем самым члены президиума ЦК в какой-то мере снимали с себя хотя бы часть ответственности за кровавый террор 30-х годов. То, что именно они сами, по своей инициативе поставили этот вопрос, должно было отвести от них возможные обвинения. Такого рода признания содержатся и в воспоминаниях Хрущева. Хрущев, как и другие члены президиума ЦК, не только рассчитывал уйти от личной ответственности, но и понимал, что признание высшей партийно-государственной властью сталинских преступлений дискредитирует наиболее авторитетных и влиятельных членов президиума ЦК, тех, кто долгое время работал со Сталиным, кто был в 30-е годы членом политбюро. Об этом он писал в своих воспоминаниях [8]. Постановка этой проблемы прежде всего подрывала авторитет тех, кто знал больше и, может быть, участвовал в сталинских преступлениях. Степень ответственности членов президиума ЦК могла стать инструментом давления со стороны тех, кто знал меньше, на тех, кто знал больше и, следовательно, нес большую ответственность. Таким образом, считал Хрущев, можно будет попытаться уйти от ответственности. Берия первым использовал данные о сталинских преступлениях как орудие давления на своих коллег, которых особенно пугало то, что он, раскрывая тайны фальсификаций дел, занимался этим один и оставил у себя в сейфе материалы, свидетельствующие о прямой причастности членов политбюро к сталинским злодеяниям. Берия получал сведения в подведомственных ему органах госбезопасности. Члены политбюро заподозрили, что Берия собирает против них досье и уничтожает документы, которые свидетельствуют о его собственных преступлениях и злоупотреблениях властью. Неслучайно, что после расстрела Берии члены политбюро тут же уничтожили все документы из его сейфа. Хрущев говорил, что сделал это, даже не читая тех бумаг, которые находились у Берии. Может быть, он и не читал, но не вызывает сомнения, что его доверенные лица, в первую очередь Серов, внимательно изучили все эти документы. Хотел ли Берия использовать эти сведения в борьбе за единоличную власть или Молотов, Каганович, Маленков, Хрущев и Микоян опасались напрасно? От Берии можно было ждать чего угодно. Но то, что такая мысль у членов президиума ЦК в 1953 г. Некоторые из них употребили все силы, чтобы нейтрализовать возможную опасность; другие, опираясь на свое положение в партийном аппарате, настойчиво стремились использовать сложившуюся ситуацию с максимальной для себя выгодой. Хрущев был полностью убежден в том, что о его причастности к преступлениям сталинской эпохи не будет сказано ни слова. Он смело обвинял других, будучи уверен, что изобличающие его документы либо уничтожены, либо находятся за семью печатями. Чем более надежно они были спрятаны, тем более резко осуждал Хрущев преступления, в которых сам принимал активное участие. После XX съезда Хрущев, как человек эмоциональный и решительный, предпринял шаги к массовому освобождению жертв политических репрессий. Около миллиона заключенных и ссыльных получили свободу. Несомненно, что Хрущев руководствовался в этом не только политическими расчетами, но и движением души. Нельзя забывать о формировании в руководящих кругах партии, среди ее номенклатуры настроений осуждения произвола Сталина, безжалостных репрессий против партийно-государственных и хозяйственных кадров. Нарастание репрессий в конце 40-х - начале 50-х годов и реально приближавшаяся возможность повторения большого террора создавали атмосферу страха для всех социальных групп. Усиление репрессий в последние годы жизни Сталина еще раз продемонстрировало, что они являлись необходимым составляющим элементом сталинской системы. В эти годы Сталин перенес центр тяжести в системе руководства партией и страной на органы государственной безопасности. С работниками следственного отдела по особо важным делам МГБ Сталин виделся чаще, уделял им времени больше, чем членам президиума ЦК. Фактически Сталин взял на себя руководство этим отделом МГБ. Он решал, кого следует арестовать, готовил вопросы для следствия, определял меру физического воздействия на арестованных с целью получения нужных для него показаний, выдвигал формулы обвинения и вместе со следователями МГБ редактировал и отрабатывал обвинительные заключения, приговоры для судебных органов в предстоявших процессах. Учитывая опыт "большого террора" конца 30-х годов, Сталин вывел партийные кадры из-под контроля МГБ. Для них были созданы специальные следственные органы, своя прокуратура во главе со Шкирятовым, была даже создана специальная тюрьма для партийных работников. Кадры государственных чиновников, члены ЦК, многочисленные местные партийные работники устали от непрерывного ожидания ареста, тюрьмы, смерти, преследований членов семей. Они нуждались в твердой гарантии личной безопасности. После смерти Сталина они решили, что настало время, когда этого можно наконец добиться. Но было бы ошибкой полагать, что лишь субъективные моменты определили направленные на преодоление последствий сталинизма действия Хрущева и других членов президиума ЦК. В 1953 г. Беспредельная мощь партии, безграничность ее власти, беззаветная преданность ей граждан страны - эти клише официальной пропаганды уже не могли скрыть глубочайших противоречий внутри общества. Многие миллионы людей долгие годы несли неимоверные лишения и жертвы. Но их терпению наступал предел. Основная масса населения уже утратила веру в обещанное партией "светлое будущее". Нельзя сбрасывать со счетов опыт и личные наблюдения советских людей, прошедших фронт, побывавших за границей во время службы в армии в годы Великой Отечественной войны. Даже в условиях войны и разрухи жизнь в странах Европы была лучше, чем в Советском Союзе. Люди смогли оценить и сопоставить достижения западной цивилизации с советской реальностью. Участие западных союзников вместе с СССР в войне против фашизма как бы приоткрыло перед простыми советскими людьми скрывавший остальной мир занавес. После войны этот занавес стал "железным". Господствовавшая в СССР система держалась на авторитете Сталина, на репрессиях и страхе, который он вселял, безжалостно и жестоко распоряжаясь судьбами миллионов. Смерть диктатора вызвала в обществе двойственное настроение. С одной стороны, утрата казавшегося вечным обожествляемого. С другой стороны, смерть Сталина ослабила страх перед государством. Система стала давать сбои. Население выражало недовольство существующими порядками: тяжелым материальным положением, низким уровнем жизни, острым жилищным кризисом. Новое руководство, пришедшее к власти после смерти Сталина, ясно отдавало себе отчет в том, что прежними методами оно уже не сможет удержать страну и сохранить режим.
Мы попросили некоторых из них рассказать о работе партийного форума, о своих планах и делах.
1985-1991. «Glasnost und Perestroika». 1986. XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза
| XXVI съезд КПСС — Рувики: Интернет-энциклопедия | Хрущевский период истории СССР (в том числе «оттепель») невозможно отделить от выступления руководителя партии на ХХ съезде КПСС. |
| 1986г. Москва. 27 съезд КПСС. 6 марта, заключительный день (18 видео) | Таким образом, ХХII cъезд КПСС, укрепив позиции Хрущева как «руководителя строительства коммунизма», способствовал усугублению кризисной ситуации и в самой партии, и в государстве. |
| XXV съезд КПСС | Смена | смотреть 18 видео - Советское Телевидение. |
| Хроника пикирующей империи. К 30-летию запрета КПСС и распада Союза ССР | Новости кпсс. Союз коммунистов Македонии. |
| Состоялся XXXIII Съезд Российского союза промышленников и предпринимателей | Михаил Горбачев: «Дату открытия ХХVІІ съезда КПСС – 25 февраля 1986 года – выбрали случайно. |