В отличие от патологоанатома, судмедэксперт обладает опытом работы снарядами, отравлениями, орудиями преступления и другими элементами, связанными с уголовными делами. Это очень интересно, понимаете? Факультет Медицинского Права. Патологоанатом занимается вскрытием трупа с целью подтверждения или опровержения диагноза и причины смерти, поставленной лечащим врачом, а судмедэксперт начинает свою работу, не имея никакой исходной информации.
Профессия патологоанатом
Факультет Медицинского Права. Кстати, существует еще одно кардинальное отличие в работе патологоанатома и медицинского судебного эксперта. Президент СИНЭО Сысоева Наталья Николаевна рассказала, чем занимается патологоанатом, а чем — судмедэксперт, какая работа более интересная и в какой профессии есть место творчеству.
Чем занимаются судмедэксперт и патологоанатом
И, конечно, их нужно сделать. Но у нас, как говорится свой путь. Вначале нужно сформировать мировоззрение общества, подготовить к этому людей. Можно, конечно, просто ввести эту практику сверху, сильной рукой — но, полагаю, с этим просто никто не хочет связываться. Хлопотное дело. Главная проблема в том, где брать трупы для исследований. На Западе очень широко распространена практика донации своих тел после смерти для научных и учебных целей, в некоторых странах это дает какие-то льготы к страховке или просто считается благородным делом. А у нас законодательно такая практика не закреплена. Она не запрещена, но формально так сделать практически невозможно — уж тем более создать такую ферму.
И это очень плохо. В обществе действительно есть такой стереотип, будто судмедэксперты торгуют органами как картошкой — набрал ведро почек, пошел, где-то под забором толкнул перекупщику. Люди просто не понимают, насколько все сложно. Осмотр трупа происходит на месте его обнаружения, человек к этому времени уже какое-то время мертв. Пока труп доедет до морга, проходит столько времени, что органы становятся просто непригодными для пересадки. Даже если судмедэксперт захочет продать органы, он не сможет этого сделать. Во-первых, потому, что это запрещено законодательно, а во-вторых — эти органы уже ни на что не годятся. Изъятие органов для трансплантации происходит в больнице.
Согласно действующей инструкции, человек считается мертвым, если у него зафиксирована смерть головного мозга. У него может биться сердце, он может дышать с помощью аппарата — но если человека отключить от аппаратов, он умрет физически. И только в этом случае специализированная подготовленная бригада может изъять органы и затем надлежащим образом транспортировать их туда, где будет проводиться пересадка. Диагностика смерти была не на высоте, инструкции были недостаточно точными. Сейчас, особенно в крупных городах, такие случаи практически исключены. Существует определенные приказы, подробные инструкции, смерть констатируется несколькими людьми — бригадой скорой помощи, которая осматривает покойника, судмедэкспертом из следственно-оперативной группы, который описывает трупные изменения. И в морге при поступлении трупа эти изменения тоже описывают.
We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy I accept Патологоанатома или патанатома и судебно-медицинского эксперта часто путают друг с другом. Самое удивительное, что эти две врачебные специальности не различают даже врачи. Что уж тут говорить о людях, далеких от медицины? И на первый взгляд, действительно, что патанатом, что эксперт — одно и то же. Но нет, разница есть, и существенная. Но сначала о сходстве. И патологоанатом, и судебно-медицинский эксперт в первую очередь врачи. Они оба оканчивают медицинский вуз и только потом специализируются по патанатомии и судебной медицине. Оба носят белый халат, оба работают в морге, оба исследуют мертвых людей. На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия. Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз». Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний.
Объясню почему. После того как человек умирает в больнице, проводятся реанимационные мероприятия в течение 30 минут. Если у человека нет признаков жизни, то уже констатируется биологическая смерть. Потом тело находится не менее двух часов в лечебном учреждении, за это время начинается трупное окоченение. Также медицинские работники обязательно подтверждают факт смерти с помощью инструментальных методов ЭКГ, монитор аппарата ИВЛ , которые определяют, мертв человек или нет, поэтому ошибки быть не может. К примеру, если у человека перед смертью было искусственное дыхание, то в организме могли остаться газы. Если случайно врач в морге пройдет и заденет труп, то все газы могут выйти наружу, будет слышен звук, как будто человек вздохнул. Инфекции у трупа сохраняются определенное время. Поэтому, чтобы обезопасить себя, патологоанатом надевает одноразовые костюмы, несколько пар перчаток, нарукавники, резиновую обувь, специальные очки, иначе, к примеру, кровь может брызнуть и попасть на нас. Даже, если в эпикризе умершего написано, что у него был инфаркт и, вероятнее всего, он скончался от него, это не гарантирует того, что у человека не было, к примеру, ВИЧ. Сейчас тем более мы приходим на вскрытия в полном обмундировании, потому что коронавирусная инфекция относится к особо опасным заболеваниям. Поэтому, если нам кто-то звонит и говорит, что мы обязаны сделать заключение раньше, то ответ один: мы никому ничего не должны. Мы и так после рабочего времени часто остаемся доделать что-либо, но не всегда успеваем за день вскрыть все трупы, у нас не круглосуточный график. В праздничные дни, к примеру, на новогодние праздники, мы организуем дежурства через день, выезжаем вместе с лаборантами в морг. Это одна из причин, почему я пришла в эту профессию, потому что претензий к нам не будет. Но к нам часто приходят в слезах родственники умерших, спрашивают, почему это произошло, начинают винить себя в том, что не спасли родного человека. Мы начинаем успокаивать, объясняем, что, к примеру, процессы, породившие смерть, были уже давно запущены и человек в ближайшее время все равно бы умер. Люди не хотят в это верить, говорят, мол, доктор, да вы знаете, мой муж был самым здоровым человеком, ходил на работу, не пил, не курил, ни на что не жаловался. А я им показываю наше заключение, где черным по белому написано, что у человека, к примеру, были проблемы с сердцем, поджелудочной железой, сосудами головного мозга. Часто ведь как бывает: человек не жалуется своим близким на что-то, терпит, и вот потом плачевный итог — смерть. Здесь меня точно никто не тронет, обстановка спокойная. А вот если выйду на улицу поздно, проедусь на общественном транспорте, то тогда точно можно испугаться каких-нибудь неадекватных людей.
Раньше этому учили в школе, сейчас есть специальные курсы. И до приезда «скорой» человека без сознания, даже если он не дышит и у него не прощупывается пульс, надо попытаться реанимировать. Но оказание реанимационных мероприятий — психотравма для неподготовленного человека, немедика. Сделать непрямой массаж сердца, искусственное дыхание — это психологически трудно, это вызывает сильный стресс. И если человек видит признаки биологической смерти — он может с чистой совестью отказаться от этих мероприятий и просто позвонить в «скорую», рассказать, что он обнаружил. Все это может наблюдаться и у человека в глубокой коме. И эти признаки как раз являются поводом для немедленного проведения сердечно-легочной реанимации. Абсолютные признаки наступления биологической смерти, самые доходчивые и показательные — это мышечное окоченение и трупные пятна. К сожалению, на словах не объяснишь, как именно выглядят пятна, как и где их искать. А в случае трупного окоченения при попытке согнуть или разогнуть человеку руку или ногу, открыть или закрыть рот можно почувствовать довольно сильное сопротивление. Я всегда говорю, что нужно организовывать курсы санпросвет-подготовки для населения. И школьники, и взрослые должны быть в состоянии отличить живого человека от мертвого и живому оказать необходимую помощь, а мертвого лишний раз не трогать. Человек должен быть грамотен в том, что касается своего здоровья и здоровья окружающих. И важно формировать отношение человека к другим, чтобы, увидев кого-то, лежащего на улице в непонятной позе, он не проходил мимо, а поинтересовался, как тот себя чувствует и не нужна ли помощь. Ее химический состав может изменяться в зависимости от причины. Это связано с разными факторами. Например, при отравлении угарным газом кровь становится ярко-красного цвета, иногда даже с розоватым оттенком — и, соответственно, трупные пятна тоже будут ярко-красные. Однажды увидев такие пятна, эксперт уже ни с чем их не перепутает. Вкупе с обстоятельствами обнаружения трупа это уже позволяет делать выводы о причине смерти. А при отравлении ядами на основе нитратов кровь, наоборот, будет буроватой и даст трупные пятна коричневатого оттенка. По расположению трупных пятен можно понять, менялась ли поза человека после смерти. Также по ним можно понять, как давно наступила смерть, умер ли человек быстро, или агональный период был довольно длинный. Опытные эксперты это знают и умеют определять. Это действительно приносит пользу?
Основные отличия между патологоанатомом и судмедэкспертом
Патологоанатом должен удостовериться в отсутствии врачебных ошибок. Криминальными смертями патологоанатом, как правило, не занимается, в отличие от судмедэксперта. Результатом работы патологоанатома является верно составленное заключение о смерти. Главная задача патологоанатома — установить точную причину смерти путем проведения ряда исследований, и выдать заключение о причине смерти пациента.
Однако в других ситуациях супруг или близкие родственники имеют право на отказ от проведения вскрытия по религиозным соображениям. Это очень важный момент, так как многие религии вроде как отрицательно относятся к аутопсии. В части 3 статьи 67 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» приведен исчерпывающий перечень случаев, когда отказ от вскрытия недопустим. Если обстоятельства смерти не входят в указанный перечень, от вскрытия можно отказаться. Как Вы сами упоминали, в условиях реализации судебно-медицинского протокола при наличии оснований для направления тела на судебно-медицинское исследование отказ от вскрытия не предусмотрен и исключен. Значительную часть умерших дома в условиях очевидности и при наличии оснований для вербального установления причины смерти, может быть, можно и не исследовать. Но это не наша зона ответственности, а как раз патологоанатомов.
Решение вопроса о вскрытии принимается на месте обнаружения тела умершего, главный ориентир идет на условия и обстоятельства смерти, а также имеющуюся медицинскую документацию. Основная роль в этом вопросе отводится правоохранительным органам. Интересно, что на уровне федерального законодательства отсутствует точное разграничение обстоятельств, когда следует проводить патолого-анатомическое вскрытие, а когда — судебно-медицинскую экспертизу исследование. Решение этого вопроса чаще всего лежит в зоне ответственности правоохранительных органов. Кроме того, в этих вопросах обычно руководствуются региональным законодательством, в случае Москвы — приказом департамента здравоохранения «Об организации патолого-анатомических и судебно-медицинских вскрытий исследований , совершенствовании учета и анализа причин смерти населения в городе Москве». В целом же, как мне кажется, опять же основываясь на моих собственных наблюдениях за реализацией этого вида деятельности на протяжении более 20 лет, первоначально, при обнаружении тела умершего человека, вопрос должен ставиться о проведении именно судебно-медицинского вскрытия. Сбор информации, изучение медицинских документов, условий и обстоятельств смерти могут перевести вскрытие в разряд патолого-анатомических или вовсе поставить вопрос об отсутствии оснований для производства вскрытия. Мне кажется, столь важный вопрос должен быть урегулирован федеральным нормативно-правовым актом. Пусть не федеральным законом, но хотя бы приказом Минздрава. Кроме того, есть еще одна проблема: сейчас на федеральном уровне основания для судебно-медицинских вскрытий вообще не определены.
Может быть, и так, но в целом это и не имеет значения, так как решение о назначении судебно-медицинского исследования или экспертизы принимается правоохранительными, судебно-следственными органами. Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз, утвержденный Минздравом, указывает, что в качестве основания для осуществления экспертизы являются определение суда, постановление судьи, дознавателя или следователя. Я имела в виду не документальные, а фактические основания, которые были бы привязаны к обстоятельствам смерти, а не к воле следователя. Иначе получается, что следователь или даже простой полицейский может направить любое тело на судебно-медицинскую экспертизу исследование. Просто на основании того, что ему что-то показалось подозрительным. Мне кажется, что этот вопрос должен быть урегулирован, особенно в свете усилившихся преследований врачей «за ятрогенные преступления». Получается, что у следователя или дознавателя есть право, не приводя четких оснований, добиться не патолого-анатомического, а судебно-медицинского вскрытия. Более того, если тело направлено на судебно-медицинское исследование или экспертизу, супруг или близкие родственники не могут отказаться от вскрытия по религиозным мотивам. Не принимается в расчет в этом случае и отказ от вскрытия, закрепленный в завещании покойного. Я не вижу здесь серьезных противоречий или проблем.
Как я говорил, чтобы были порядок и прозрачная ситуация в отношении причин смерти, по моему глубокому убеждению, вопрос во всех случаях обнаружения мертвого человека должен решаться через судебно-медицинскую службу. Ну а пока позиция такая, что на то и существуют правоохранительные органы, чтобы решать вопрос о потенциальной криминальности ситуации или необходимости проверки информации. Наши данные, основанные на верифицированных, доказательных методах исследования, направлены на радикальное решение вопроса о наличии или отсутствии насильственных криминальных причин. То есть этот вопрос решается однозначно и точно, а не ставится в зависимость от честности и достоверности сведений, полученных в результате опросов. Однако, с другой стороны, плохое настроение полицейского из-за чего результаты устных опросов покажутся ему неубедительными может привести к игнорированию последней воли умершего и совершенно напрасному оскорблению религиозных чувств его родственников. Я не против того, чтобы следователь или дознаватель мог направлять тела на судебно-медицинскую экспертизу. Но для этого на федеральном уровне должен быть прописан исчерпывающий перечень оснований, причем эти основания должны быть вескими. Мы стоим на позициях того, что любой специалист, в том числе и сотрудники правоохранительных органов, работает ответственно и хорошо. И, естественно, эффективность их работы и принимаемые решения не стоят в зависимости от настроения или погоды. То есть их решения обоснованы и правильны, принимаются в полном соответствии с действующим законодательством.
Любая смерть, особенно неожиданная а иногда и ожидаемая , потенциально криминальна, в том числе и по вине родственников. Таких случаев мы знаем много, а в истории их еще больше. Проблемы и трудности работы другого ведомства мне не известны, но в целом я считаю, что было бы хорошо на законодательном уровне конкретизировать права и полномочия дознавателей и следователей в отношении процедурных аспектов проведения судебно-медицинских экспертиз исследований. Со временем мы к этому вопросу подойдем естественным путем. В настоящее время мы стоим у истоков внедрения в рутинную судебно-медицинскую практику новых методов исследований: бесконтактных виртуальных вскрытий, когда используется рентгенография, компьютерная и магнитно-резонансная томография, молекулярно-генетических исследований, цифровизации судебно-медицинской экспертной практики. Внедрение этих технологий однозначно поставит вопрос о некотором отказе от рутинных контактных вскрытий. Различие между судебно-медицинским исследованием и судебно-медицинской экспертизой имеет огромное юридическое значение... Основные Ваши «заказчики» — это правоохранительные органы? Да, и еще суды. Однако, если говорить о деятельности судебно-медицинского эксперта, то следует различать судебно-медицинские исследования и судебно-медицинские экспертизы.
Судебно-медицинские исследования освидетельствования осуществляются по направлениям от правоохранительных органов как правило, сотрудников территориальных отделов полиции , если не принято решение о проведении экспертизы. Кроме того, судебно-медицинское исследование освидетельствование может проводиться в качестве платной услуги на основе договоров с физическими и юридическими лицами, касается это, правда, только освидетельствования потерпевшего, обвиняемого или любого другого живого лица. Что касается судебно-медицинской экспертизы, то для ее проведения должно быть документальное основание — постановление суда, дознавателя или следователя в рамках возбужденного уголовного дела или определение суда в рамках гражданского или административного дела. И еще есть различия в документах, которые составляет судебно-медицинский эксперт после исследования…... Оформление экспертных документов является одной из важнейших функций в деятельности судебно-медицинского эксперта. Нет необходимости доказывать, что только по формальным оформительским свойствам, отражающим нарушение процессуальных норм, заключение эксперта может быть признано недопустимым доказательством. Поэтому данному вопросу в системе внутреннего контроля качества заключений мы придаем первостепенное значение, так как корректное исполнение документа создает благоприятное впечатление о культуре производства экспертной продукции в учреждении. В соответствии с действующим законодательством судебно-медицинские эксперты, как участники соответствующего судопроизводства, в качестве доказательств по делу должны оформлять следующие процессуально предусмотренные виды документов: в уголовном судопроизводстве, в рамках которого эксперты-танатологи в основном и работают, это заключение эксперта и заключение специалиста. Следует отметить, что это два разных документа так как, например, в публикациях прессы их часто путают. Заключение специалиста оформляется по результатам судебно-медицинского исследования, а заключение эксперта — по результатам судебно-медицинской экспертизы.
Несмотря на разные наименования указанных документов, исполняемых в зависимости от фактической потребности в определенных действиях, знаниях и умениях эксперта, возникающих в ходе расследования конкретного дела, их общая структура едина по существу отражаемых в них исходных данных, результатов проведенных исследований и выводов. Заключение специалиста наравне с заключением эксперта является допустимым доказательством и имеет с ним равную силу. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Однако, несмотря на внешнюю схожесть заключения специалиста и заключения эксперта, различие между судебно-медицинским исследованием и судебно-медицинской экспертизой все же существует и имеет огромное юридическое значение. Судебно-медицинское исследование — это просто одна из медицинских услуг, которая, как Вы справедливо отметили, может оказываться и на платной основе, а вот судебно-медицинская экспертиза — это процессуальное действие. Да, после получения постановления или определения о проведении экспертизы судебно-медицинский эксперт фактически становится участником судопроизводства, выступает в качестве государственного судебно-медицинского эксперта. У него появляются специфические права, например знакомиться с материалами уголовного дела, относящимися к предмету судебной экспертизы, и обязанности, например не вступать в личные контакты с участниками процесса, являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд и т. Судмедэксперт, который составил экспертное заключение и приобрел статус эксперта, за некоторые правонарушения может быть даже привлечен к уголовной ответственности, например за заведомо ложное экспертное заключение ст. Независимость эксперта не должна восприниматься как оправдание для небрежного проведения экспертизы...
Однако процессуальный статус эксперта дает и преимущества. Никто не может оказывать давление на эксперта. За угрозы в адрес эксперта или его принуждение к выдаче «нужного» заключения предусмотрена уголовная ответственность. Причем достаточно серьезная. Покушение на эксперта, связанное с его деятельностью, приравнивается к покушению на судью. Наказание может быть вплоть до пожизненного заключения. А угроза в отношении эксперта приравнивается к угрозе в отношении прокурора или следователя. Есть также и уголовная ответственность за принуждение эксперта к даче заключения путем незаконных действий. Совершенно верно, никто не имеет права вмешиваться в деятельность судебно-медицинского эксперта и указывать ему, каким должно быть заключение. В нашей практике такого ни разу еще не было, к счастью.
Даже я, как начальник бюро, имею только общие организационные полномочия. Я не имею права указывать экспертам, как и что именно писать в заключении, на что обращать большее внимание, а на что меньшее. Но для них обязательно выполнение требований к экспертизе, изложенных в Порядке организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации. Отмечу, что требования этого Порядка все-таки достаточно подробны. Они включают перечень того, что в обязательном порядке должно входить в заключение эксперта. А вот акты судебно-медицинских исследований могут составляться в более свободной форме. В конце концов, это не процессуальные документы. Тем не менее мы учитываем многие нормы Порядка производства судебно-медицинских экспертиз и при производстве судебно-медицинских исследований. В Порядке закреплены в целом исчерпывающий и неплохой перечень обстоятельств и фактов, на которые должен обращать внимание судебный медик, а также перечень необходимых лабораторных и специальных средств диагностики, необходимых к использованию в каждом конкретном случае. Но иногда необходимо учитывать еще и фактор времени.
При этом встает резонный вопрос: что важнее — качественно и в срок выполненная экспертиза или независимость эксперта?
Для этого проведём различие между патологоанатомической и судебно-медицинской службами: 1. Судебно-медицинская служба является отдельной независимой структурой в подчинении министерства здравоохранения РФ; 2. Патологоанатомическая служба является структурным подразделением ЛПУ может существовать как в составе ЛПУ, так и в отдельной централизованной форме ; 3. Врач-патологоанатом не несет личной уголовной ответственности, в отличии от врача-судмедэксперта; 4.
Врач-патологоанатом не исследует насильственную смерть; 5. Трупы, переданные на судебно-медицинскую экспертизу, всегда подвергаются вскрытию, и отказу не принимаются. Главной задачей в этой части, как по мне, является дать общее представление, а также пояснить основную разницу между, казалось бы, максимально похожими специальностями.
Почему судмедэксперты стараются не говорить незнакомцам, кем они работают? И бывает ли у судебных медицинских экспертов профдеформация? На эти и другие вопросы ответил доцент кафедры судебной медицины Российского национального исследовательского медицинского университета им.
Отличия судебно-медицинского исследования трупа от патологоанатомического вскрытия
Например, в Алматы с одним дежурным судмедэкспертом на весь мегаполис практически невозможно полноценно обеспечить все выезды на место происшествия, осуществляемые районными управлениями полиции. Следователям, прежде чем выехать по вызову, необходимо забрать эксперта, что приводит к задержкам и ожиданию этого же эксперта в других районах на протяжении нескольких часов. В связи с этим сегодня такая процедура используется далеко не так активно, как ранее. Так ли это на самом деле? Действительно, работать эксперту приходится в условиях с неприятными запахами, особенно когда дело доходит до разложившихся тел, где гнилостные запахи могут распространиться далеко за пределы помещения морга. Но мы же люди, кушать-то хочется, как и всем.
А так, чтобы за секционным столом жевать, такого, конечно же, нет. Соблюдение профессионального этикета и личной гигиены стоит на первом месте. А вообще, эмоциональный и слишком чувствительный человек просто не выберет такую профессию. На вскрытиях тел часто присутствуют студенты-медики, курсанты полиции и студенты юридических вузов. И нередко имеют место случаи, когда некоторые из них падают в обморок при виде трупов или их внутренностей.
И, конечно, такие молодые ребята дальше уже задумаются о выборе своей дальнейшей профессии. Но, с другой стороны, отсутствие страха от работы с трупом или его вскрытия не всегда является показателем какого-то бесстрашия. Я вот, например, от слова "вообще" не смотрю фильмы ужасов, просто до жути боюсь. Хотя моя работа и кажется куда более страшной и ужасной для многих. У меня спрашивают: "У тебя такая работа, как ты можешь бояться?
Что касается вклада судебно-медицинских экспертов в расследование преступлений, то здесь также царят стереотипы, навязанные кинематографом и СМИ. Многие ожидают от нас чудес, предполагая, что мы способны воссоздать картину преступления с невероятной точностью, прямо как очевидцы или свидетели преступления. Но на деле мы обычные врачи, исследующие только повреждения или их последствия, оставленные на теле жертвы. Наша задача - анализировать и интерпретировать эти следы, чтобы предоставить информацию в соответствии со своими специальными познаниями для дальнейшего расследования. Один из недавних случаев: человек был осужден и лишен свободы на достаточно большой срок из-за недочетов в первоначальной экспертизе.
Ему было назначено восемь лет лишения свободы, и он уже провел в заключении более года, прежде чем я вмешался как независимый эксперт по обращению его семьи и адвоката. Мое исследование выявило необоснованность выводов экспертизы. Было дано заключение о несоответствии степени тяжести обнаруженных у потерпевшего лица повреждений предъявленному обвинению. К счастью, мои заключения были приняты во внимание Верховным судом. Суть дела касалась тяжкого телесного повреждения, где пострадавший после удара упал и, получив черепно-мозговую травму, умер.
Однако между ударом и смертью не было прямой причинно-следственной связи: роковым стало падение на асфальт, а не удар. Это подчеркивает, как важно точное медицинское заключение в правосудии.
На стол патологоанатома попадают трупы людей, умерших в больнице. Им также передается история болезни пациента, а причина смерти предварительно известна. Судмедэксперты работают со случаями, где обстоятельства смерти предстоит выяснить. Они изучают тела самоубийц и пациентов, погибших в результате насильственной смерти.
Их исследования проходят рука об руку с действиями полиции. Заключение о смерти является основанием для вынесения судебных приговоров. Часто судмедэксперту приходится иметь дело с «несвежими», гниющими трупами, что значительно осложняет их работу. Однако вскрытие всегда проводится только по предписанию следственных органов, родственники не могут написать отказ. Перспективы и карьера Патологоанатомы работают в больницах, где есть морг. Существуют и другие места работы: отделения танатологии в клиниках; кафедра патологической анатомии в медицинских учебных учреждениях.
Но родные не верят в это, особенно если смерть произошла при свидетелях. Начинаются дополнительные экспертизы, нам мотают нервы. Есть расхожий миф о том, что можно легко вычислить, падал ли человек с изначально приданным ему ускорением или нет. Но это неправда.
Чётких и достоверных морфологических критериев для этого не существует. У меня, например, был такой случай. Молодая девушка выпала из окна. До этого она была в квартире вместе с подружкой.
Мать погибшей решила, что именно та сбросила её дочь. А я написала в заключении, что девушка просто упала, без уточнения — сама или с чьей-то помощью. Установить это должна полиция. Честно говоря, не знаю, чем закончилась история.
Судмедэксперты часто попадают в ситуации, когда не могут себя защитить. Если у обвиняемого есть хорошие адвокаты, ему будет легко подорвать доверие суда к заключениям. Например, по приказу я должна указывать цену деления градусника, которым измеряла температуру, цену деления линейки, которой пользовалась при проведении вскрытия, марку фотоаппарата, которым запечатлевала тело умершего. Если всего этого не будет написано, суд может засомневаться и в остальной информации, написанной в заключении.
В том числе — в диагнозе, причине смерти, выводах. Когда я начала в себе это замечать, то попыталась работать с этим. Сейчас я испытываю больше эмоций, и мне это мешает. Однако одновременно с этим я чувствую, что во мне становится больше человеческого.
Также я заметила, что отношусь ко вскрытому телу как к материалу исследования. Я сталкиваюсь с интересными, неинтересными, забавными случаями. Но иногда щёлкает: перед тобой всё же человек. Во время беременности у меня менялось восприятие запахов.
Поэтому, когда я начала проводить исследования гнилостно изменённых трупов, у меня появлялись приступы физической тошноты. Такого со мной обычно никогда не бывает! Но в «Скоропостижке» я описывала два случая, которые вызвали у меня ужас. В 2016 году в Сочи упал самолёт с ансамблем Александрова.
Вместо тел привезли их фрагменты. Я не могла представить себе, что есть такая сила, которая превращает живых людей в десятки тысяч кусочков. Если в Сочи самолёт упал в море и оттуда удалось выловить не так много, то в Раменском была возможность собрать останки с земли. На борту был 71 пассажир.
Привезли больше 10 000 фрагментов человеческих тел. Для работы с живыми храбрости нужно больше. Как именно, на твой взгляд, ты это делаешь? С другой — улучшает качество медицинского обслуживания.
Ведь именно благодаря статистике смертности планируется бюджет здравоохранения на следующие годы. Медицинская статистика — лукавая штука. Да и бюджетные деньги между отраслями не всегда распределяются справедливо. Детективные фильмы создали миф, что судмедэксперт — царь и бог, который расскажет тебе всё о преступлении.
Сила кинематографа настолько велика, что даже сотрудники органов следствия и дознания часто в это верят. Они приходят ко мне со словами: «Расскажите, при каких обстоятельствах произошло убийство». Ведь это наука, основанная на морфологии, то есть на том, что ты видишь: глазом, с помощью лупы или микроскопа. Если перед тобой колото-резаная рана, значит, есть раневой канал.
Его можно измерить, установить длину и ширину лезвия клинка, направление этого канала. Но если тебя спрашивают, где находился нападавший, ты понимаешь, что он мог быть и спереди, и сзади, и сбоку. Восстановить это только по тем данным, которые имеет судмедэксперт, невозможно. Отдав этой профессии столько лет, я понимаю, что встроена в систему, без которой человека в нашей стране никак не похоронить.
Это единственная помощь, которую я приношу людям. Такие мысли не могут служить утешением — это обидный минимум. Поэтому я планирую уходить с работы. У меня произошла большая переоценка того, что я делаю.
Кроме того, патологоанатом занимается выявлением патологии, послужившей причиной смерти, указывает ее в заключении о смерти пациента. Он проводит аутопсию исследование тканей трупа и исследование прижизненно взятых на биопсию клеток или послеоперационного материала. При расхождении клинического и патологоанатомического диагноза случай летального исхода подлежит детальному разбору на консилиуме врачей или врачебной конференции. Работа патологоанатома предполагает: Исследование триггеров болезни и механизма ее развития.
Выявление осложнений и характерных морфологических изменений. Прогнозирование возможного исхода заболевания. Описание закономерностей возникновения и течения патологии, что необходимо для студентов-медиков и практикующих врачей. Изучение проблем, возникших в результате неправильного лечения пациента, как медикаментами, так и оперативным путем, физиопроцедурами, ЛФК, медицинскими манипуляциями.
Прижизненную или посмертную гистологическую диагностику. Деятельность патологоанатомов позволяет министерству здравоохранения получить достоверные данные об уровне смертности от разных патологий и разработать меры профилактики для ее снижения. Следует отметить, что вскрытие трупов в медицинской организации проводится не всегда. Родственники имеют право отказаться от вскрытия по религиозным и иным соображениям.
Министерство здравоохранения РФ установило четкий перечень причин, которые дают возможность не вскрывать умершего.
Сразу представляется тёмный коридор, гнетущая атмосфера, холодные столы в морге, большие и страшные ножи для вскрытия. Ну и, наверное, к образу патолога можно добавить закрытость, мрачность, ненависть к людям — ведь очевидно, что мы терпеть не можем живых, раз решили работать с мёртвыми, — смеётся Татьяна Хитрова. Татьяна — первая в своей семье, кто решил стать врачом и поступить в медицинский.
Вплоть до последнего курса девушка сомневалась, каким именно специалистом она бы хотела работать. Пока не попала в лабораторию патологического отделения больницы… — Никогда не думала, что стану патологоанатомом, потому что и сама была в плену стереотипов об этой профессии. Даже в медицинском университете работа патологов окутана мифами и тайнами. Но на шестом курсе у нас появились предметы, показывающие, что быть патологом — это гораздо больше, чем вскрывать трупы.
Это интересная и по-настоящему научная профессия, — поделилась эксперт. В чём разница между этими двумя профессиями? На первый взгляд может показаться, что и те, и другие делают одно дело — устанавливают причину смерти человека. И это действительно так.
Вот только патологи диагностируют причины смерти, произошедшей в больнице, когда человек находился на лечении в стационарах, а судмедэксперты сотрудничают с правоохранительными органами, исследуют насильственные, неестественные, зачастую страшные смерти. В некоторых случаях это может быть человек, смерть которого наступила дома, но мы всегда наверняка знаем, кто он, как его звали, чем он занимался, кем работал и что делал. Нет никаких тайн. Или другая ситуация — внутриутробная смерть.
Или к нам может поступить младенец, умерший в перинатальном центре. Но тогда, опять же, мы знаем всю историю болезни его матери, — пояснила Татьяна. Это всё — к судмедэкспертам, которые помимо определения причин смерти ещё изучают характер ран, порезы и так далее. Морг или лаборатория?
В числе самых распространённых мифов о работе патологоанатома — представление о том, что эти специалисты трудятся исключительно в морге, а их основная задача — вскрытие трупов. Так, в своей практике Татьяна за неделю делает одно, максимум два вскрытия. А есть и такие специалисты, которые вообще никогда не производили аутопсии. Каждый, кто сейчас читает этот материал, уже хотя бы один раз был нашим пациентом, просто вы об этом не знаете, — уверена Татьяна.
Зачем это делают? Чтобы как можно оперативнее определить, нет ли у младенца каких-либо скрытых патологий — например, сосудистых аномалий. В случае обнаружения того или иного заболевания патологи сразу же передают всю информацию неонатологам, а те незамедлительно приступают к лечению. Таким образом, патологоанатомы, можно сказать, стоят на страже детского здоровья.
Очень часто именно патологи помогают поставить правильный диагноз и взрослым пациентам. В частности, непосредственно в их руки попадают кусочки тканей, взятые при различных операциях или с помощью биопсии. Изучив под микроскопом маленький кусочек этой опухоли, мы даём заключение, от которого и зависит вся последующая тактика лечения, — поделилась Татьяна Хитрова. Эксперт добавила, что под микроскопом у патологов бывают и результаты фиброгастродуоденоскопии ФГДС , и кусочки всех удалённых органов аппендикс, миндалины , препараты кожи и так далее.
Кстати, в моей практике был нестандартный случай: я ставила диагноз сама себе.
Влюбиться в «судебку»
- Когда место работы - морг: что больше всего шокирует судмедэкспертов
- Вскрытие покажет. Судмедэксперты назвали главные отличия их работы от кино | Аргументы и Факты
- «Патологоанатом» и «судмедэксперт» — различия
- Как становятся судмедэкспертами
- О разнице судмедэкспертов и патологоанатомов
Чем отличается судмедэксперт от патологоанатома
Екатерина Романова родилась и выросла в Ленинградской области, криминалистом быть не мечтала и никогда не играла в детстве в милицию. Но однажды прочитала роман Александры Марининой, в котором девушку очень впечатлила главная героиня — Каменская. Затем для школьной практики Екатерина выбрала юридическое направление и отправилась ее проходить в районное отделение полиции. Как-то раз юную школьницу взяли на место совершения квартирной кражи. Там-то девушка и увидела его — эксперта. У специалиста был с собой чемодан с кисточками, порошками, дактилоскопическими пленками и фотоаппарат "Зенит". С этой минуты вопрос будущей профессии для Кати Романовой был решен раз и навсегда.
Сейчас Екатерина служит в Санкт-Петербурге и сутками напролет помогает распутывать самые трудные и изощренные преступления. Она не смотрит круглосуточно на трупы, не проводит вскрытие и не ночует в проекторской. Первым делом криминалист считает нужным развенчать этот популярный миф и объяснить, чем же ее профессия отличается от судебной медицины.
Часто бывает такое, что происходит случайное падение с высоты или самоубийство. Но родные не верят в это, особенно если смерть произошла при свидетелях. Начинаются дополнительные экспертизы, нам мотают нервы. Есть расхожий миф о том, что можно легко вычислить, падал ли человек с изначально приданным ему ускорением или нет. Но это неправда.
Чётких и достоверных морфологических критериев для этого не существует. У меня, например, был такой случай. Молодая девушка выпала из окна. До этого она была в квартире вместе с подружкой. Мать погибшей решила, что именно та сбросила её дочь. А я написала в заключении, что девушка просто упала, без уточнения — сама или с чьей-то помощью. Установить это должна полиция. Честно говоря, не знаю, чем закончилась история.
Судмедэксперты часто попадают в ситуации, когда не могут себя защитить. Если у обвиняемого есть хорошие адвокаты, ему будет легко подорвать доверие суда к заключениям. Например, по приказу я должна указывать цену деления градусника , которым измеряла температуру, цену деления линейки, которой пользовалась при проведении вскрытия, марку фотоаппарата, которым запечатлевала тело умершего. Если всего этого не будет написано, суд может засомневаться и в остальной информации, написанной в заключении. В том числе — в диагнозе, причине смерти, выводах. Когда я начала в себе это замечать, то попыталась работать с этим. Сейчас я испытываю больше эмоций, и мне это мешает. Однако одновременно с этим я чувствую, что во мне становится больше человеческого.
Также я заметила, что отношусь ко вскрытому телу как к материалу исследования. Я сталкиваюсь с интересными, неинтересными, забавными случаями. Но иногда щёлкает: перед тобой всё же человек. Во время беременности у меня менялось восприятие запахов. Поэтому, когда я начала проводить исследования гнилостно изменённых трупов, у меня появлялись приступы физической тошноты. Такого со мной обычно никогда не бывает! Но в « Скоропостижке » я описывала два случая, которые вызвали у меня ужас. В 2016 году в Сочи упал самолёт с ансамблем Александрова.
Вместо тел привезли их фрагменты. Я не могла представить себе, что есть такая сила, которая превращает живых людей в десятки тысяч кусочков. Если в Сочи самолёт упал в море и оттуда удалось выловить не так много, то в Раменском была возможность собрать останки с земли. На борту был 71 пассажир. Привезли больше 10 000 фрагментов человеческих тел. Для работы с живыми храбрости нужно больше.
Сразу представляется тёмный коридор, гнетущая атмосфера, холодные столы в морге, большие и страшные ножи для вскрытия. Ну и, наверное, к образу патолога можно добавить закрытость, мрачность, ненависть к людям — ведь очевидно, что мы терпеть не можем живых, раз решили работать с мёртвыми, — смеётся Татьяна Хитрова. Татьяна — первая в своей семье, кто решил стать врачом и поступить в медицинский.
Вплоть до последнего курса девушка сомневалась, каким именно специалистом она бы хотела работать. Пока не попала в лабораторию патологического отделения больницы… — Никогда не думала, что стану патологоанатомом, потому что и сама была в плену стереотипов об этой профессии. Даже в медицинском университете работа патологов окутана мифами и тайнами. Но на шестом курсе у нас появились предметы, показывающие, что быть патологом — это гораздо больше, чем вскрывать трупы. Это интересная и по-настоящему научная профессия, — поделилась эксперт. В чём разница между этими двумя профессиями? На первый взгляд может показаться, что и те, и другие делают одно дело — устанавливают причину смерти человека. И это действительно так. Вот только патологи диагностируют причины смерти, произошедшей в больнице, когда человек находился на лечении в стационарах, а судмедэксперты сотрудничают с правоохранительными органами, исследуют насильственные, неестественные, зачастую страшные смерти.
В некоторых случаях это может быть человек, смерть которого наступила дома, но мы всегда наверняка знаем, кто он, как его звали, чем он занимался, кем работал и что делал. Нет никаких тайн. Или другая ситуация — внутриутробная смерть. Или к нам может поступить младенец, умерший в перинатальном центре. Но тогда, опять же, мы знаем всю историю болезни его матери, — пояснила Татьяна. Это всё — к судмедэкспертам, которые помимо определения причин смерти ещё изучают характер ран, порезы и так далее. Морг или лаборатория? В числе самых распространённых мифов о работе патологоанатома — представление о том, что эти специалисты трудятся исключительно в морге, а их основная задача — вскрытие трупов. Так, в своей практике Татьяна за неделю делает одно, максимум два вскрытия.
А есть и такие специалисты, которые вообще никогда не производили аутопсии. Каждый, кто сейчас читает этот материал, уже хотя бы один раз был нашим пациентом, просто вы об этом не знаете, — уверена Татьяна. Зачем это делают? Чтобы как можно оперативнее определить, нет ли у младенца каких-либо скрытых патологий — например, сосудистых аномалий. В случае обнаружения того или иного заболевания патологи сразу же передают всю информацию неонатологам, а те незамедлительно приступают к лечению. Таким образом, патологоанатомы, можно сказать, стоят на страже детского здоровья. Очень часто именно патологи помогают поставить правильный диагноз и взрослым пациентам. В частности, непосредственно в их руки попадают кусочки тканей, взятые при различных операциях или с помощью биопсии. Изучив под микроскопом маленький кусочек этой опухоли, мы даём заключение, от которого и зависит вся последующая тактика лечения, — поделилась Татьяна Хитрова.
Эксперт добавила, что под микроскопом у патологов бывают и результаты фиброгастродуоденоскопии ФГДС , и кусочки всех удалённых органов аппендикс, миндалины , препараты кожи и так далее. Кстати, в моей практике был нестандартный случай: я ставила диагноз сама себе.
О нем известно немного — он живет в Казахстане и работает в бюро судебно-медицинской экспертизы города N.
По долгу службы Док работает именно с телами умерших, отчего люди путают его с патологоанатомом. Собеседник «ВМ» рассказал, в чем сходство и различие этих профессий. По его словам, у этих двух направлений есть существенная разница: патологоанатом работает исключительно с ненасильственной смертью.
А ненасильственная смерть может быть только в трех случаях: во-первых, от заболеваний, например, инфаркт или инсульт, во-вторых, от старости, что сомнительно, так как в старости смерть наступает от болезни, и, в-третьих, из-за нежизнеспособности новорожденного, например, ввиду врожденных пороков развития. Судмедэксперт же работает с насильственной и ненасильственной смертью. Почему так?
Потому что часто люди умирают от заболевания вне медицинских учреждений, тогда всегда есть подозрения на насильственную смерть и тело отправляется к судмедэкспертам. Также многие думают, что патологоанатомы и судмедэксперты работают только с трупами. На самом деле нет.
Большая часть работы патологоанатома — анализ гистологического материала для постановки диагноза, то есть изучают тончайшие срезы тканей и органов под микроскопом. Гистологический материал может поступать и от живых пациентов, например, послеоперационный материал — опухоль или аппендикс. Патологоанатом назвала самые неожиданные процессы, которые происходят с телом после смерти Судмедэксперты тоже работают с живыми людьми.
Такие задачи называются экспертизой живых лиц, в простонародье «снятие побоев».
Профессия: судмедэксперт. «Мое основное место работы — морг»
Патологоанатом и судебно-медицинский эксперт. — Редко когда патологоанатом мечтает стать патологоанатомом. Патологоанатом рабртает в больниуе и вскрывает трупы умерших естественной смертью,от болезни или от старости. Факультет Медицинского Права. Тахир Армидинович, давайте сразу объясним, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома?
«Лучше перевскрыть, чем недовскрыть»: как судмедэксперты ищут причину смерти
Патологоанатом и судмедэксперт: сходства и отличия. Если во время вскрытия патологоанатом подозревает криминальный случай, то заканчивает вскрытие, пишет акт и перенаправляет в бюро судебно-медицинской экспертизы. Вы узнаете, чем патологоанатом отличается от судмедэксперта, зачем нужны вскрытия, существует ли трупный яд, какого цвета легкие у курильщиков, почему патологоанатом нужен живым людям и как такие врачи спасают жизни. это тоже паталогоанатом, но работающий в области судебной экспертизы - проводит исследования которые могут указывать на признаки преступления.
Это очень интересно, понимаете?
- Чем патологоанатом отличается от судмедэксперта
- Патологоанатом Киреев заявил, что в морге в Ростове-на-Дону мертвые двигаются
- Что можно узнать в ходе исследования тканей?
- Чем занимается судебный патологоанатом?
- «Во многих странах нет судмедэкспертов»
Чем отличаются судмедэксперты от патологоанатомов?
У нас есть специальная комната, где мы едим. Что делать, если порезался во время вскрытия На работе у нас есть сменная одежда и обувь. Когда идем в помещение, где вскрываются трупы надеваем бахилы, одноразовый хирургический халат, нарукавники, одноразовые респираторы, защитные перчатки и шапочки. Единственные риски — инфекции. Мы в группе риска по туберкулезу, гепатиту, ВИЧ — всему, что может предаться через порезы или капельные взвеси, которые образовываются при исследовании органов. От этого никуда не уйдешь — просто надо быть аккуратным.
Я резалась или у меня рвались перчатки только в начале работы — а потом навострилась. У нас есть памятки, где написано, что мы должны делать в таких случаях. Мы должны помыть перчатки, снять их, помыть руки, обработать рану. К тому же, в каждой секции есть аптечки со всем нужным и аптечка анти-спид. По сути, в ней лежат препараты, которые убивают вирус.
Если я вскрываю труп, в котором есть ВИЧ-инфекция, я сразу пользуюсь этой аптечкой, а потом еду в медцентр, где мне назначают курс лечения. Мы не знаем судеб тел, с которыми работаем. И, слава богу, в Москве нас полностью отрезали от родственников — мы с ними не встречаемся вообще. То есть ко мне не может подбежать бабушка и начать плакать о своем погибшем внуке. Поэтому мы не видим в них людей — мы видим материал, с которым работаем.
И не более того. Один странный случай был у коллеги. Суицид, мужчина. Было непонятно, что случилось, потому что он весь был обмотан катетерами и скотчем. Оказалось, суицид заключался в том, что он себе по венам пустил огромные дозы конского снотворного и зафиксировал все скотчем — и себя в том числе, чтобы потом не встать.
Думаю, любой эксперт знает, как можно убить человека так, чтобы это было невозможно доказать. Просто без этого знания мы не были бы профессионалами. Есть способы, которые можно обнаружить, но сложно или невозможно доказать, потому что достоверных подтверждений нет. Например, у каждого вещества есть свой срок обнаружения. Если труп исследуется по истечении этого времени, доказательно никогда не подтвердишь.
Хотя по каким-то сопутствующим мелким признакам я могу заподозрить, что что-то там было. Есть ряд механических воздействий, которые сложно найти. На мой взгляд, влияние на жизнь у моей профессии самое положительное. Ты понимаешь, что люди постоянно умирают и знаешь, почему. И осознаешь, что жизнь — это здорово, и тратить ее на злобу, неудовлетворенность, постоянное упускание шансов глупо.
Я лично не особо думаю о смерти — все равно это произойдет. Как любой другой человек, я не хочу умирать. Смерть незнакомых людей никогда не влечет особых раздумий или переживаний. Ты знаешь, что все умирают — о кей, и он тоже. Но когда умирает родной человек, это всегда трагедия, как бы я к смерти ни относилась.
Если произошел пожар, приходится пробираться до объекта по обломкам. Экспертиза потерпевших и подозреваемых входит в обязанности сотрудников другого отдела. Работа, видимо, накладывает свой отпечаток: с людьми общаться мне морально достаточно тяжело.
Особенно, в тяжелых ситуациях. Для меня это сложнее, чем работать с мертвыми. В последнее время девушки приходят.
Туберкулез, ВИЧ. Естественно, мы используем средства защиты. Но главное — формалин.
Он используется в больших количествах и вызывает аллергические реакции, которые могут развиться до бронхиальной астмы. Через два года работы у меня началась аллергия, я уже обследуюсь и лечусь. Например, что люди, которые работают в морге, могут спокойно есть рядом с телом.
Как на самом деле? Да, к работе своей мы относимся спокойно. Если принимать близко к сердцу любую ситуацию и сам факт смерти, то это, как минимум, помешает работе.
Во-вторых, долго не выдержишь. Если реагировать на каждый случай, то эмоционально выгоришь и получишь нервный срыв. Эмоции уходят на второй план, остается только работа.
Не каждый выберет себе такую специальность, не каждый захочет находиться в морге даже короткое время. Но сказать, что судмедэксперты бесчувственны, нельзя. Мои коллеги — очень позитивные, дружелюбные и отзывчивые люди.
Но если кто-то интересуется, отвечаю. Я этого не стесняюсь, у меня нет какого-то дискомфорта. Это достойная специальность, и таких специалистов мало.
Работа спокойная, чистая. Судмедэскперт работает с материалом, попадающим в той или иной степени в поле зрения правоохраниетелей: помимо чисто "криминальных" трупов сюда попадают люди, умершие на улице, дома -- в общем, вне больниц, найденные фрагменты и т. Так же проводится и экспертиза живых лиц -- оценка тяжести травм в результате криминала, ДТП. Порой работают с документами, а не с людьми.
Собеседник «ВМ» вспомнил свою студенческую историю, когда он впервые пришел на вскрытие. Тогда запах, наполнивший аудиторию, вызвал ассоциацию с сырым фаршем. Сами знаете, что там находится и как это пахнет. Большинству врачей безразлично то, как пахнет рвота или содержимое кишечника. Также и у танатологов… Да, при вскрытии кишечника пахнет не очень, да, встречаются кусочки непереваренной пищи, но в этом нет ничего ужасного, — поясняет судмедэксперт.
По словам Дока, по-настоящему плохо в бюро судебной медицины пахнут тела после эксгумации или которые изменились в результате естественных процессов гниения. Также плохо пахнут тела в состоянии жировоска, это когда тело превращается своеобразную жировую-восковидную желто-серую массу. Обычно это бывает, когда тело долго находится в воде или влажном помещении. Помимо этого в учреждениях есть множество средств для обработки и дезинфекции, а также все сотрудники после работы принимают душ. Это нормальное явление, дезрастворы так сильно бьют в нос, что создают ощущение, что пахнет от тебя. Если вы посещали морг, то вам это должно быть знакомо, — объяснил собеседник «ВМ». Летаргический сон Но посторонний человек без каких-то серьезных обстоятельств едва ли узнает, как пахнет в морге, так как живого человека туда не заберут. В этом Док уверен на все 100 процентов и рассказал все, что он знает о мифе про летаргический сон. Сердцебиение очень сильно ослабилось, дыхание стало почти незаметным.
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Чем патологоанатом отличается судмедэксперта. Судмедэксперт: «Никогда не путайте. Стоит различать обязанности судмедэксперта от похожих профессий патологоанатома и врача-криминалиста. После проведения вскрытия патологоанатом или судмедэксперт возвращает в тело все исследованные органы. Патологоанатом рабртает в больниуе и вскрывает трупы умерших естественной смертью,от болезни или от старости.