Значимость рассказов о любви в том, что автор утверждает: любовь – чувство высокое и прекрасное, и человек, способный любить, высоконравственен. Стихотворение «Встреча» о неутоленной любви Ивана Бунина стало ярким началом мероприятия. В этом рассказе о любви отчетливо прослеживается и его второй план – трагедия человека, потерявшего родину. Совершенная потеря любви и интереса к мужу, душевная увлечённость знаменитостью, личными качествами Бунина, желание служить ему. Интересно отметить тот факт, что в рассказах Бунина любовь и брак практически несовместимы: эмоции стремительны и ярки, они возникают и исчезают так же быстро, как всё в природе.
Комментарии
- Русская любовь в темных аллеях. (1937—1945. «Темные аллеи» И. Бунина)
- Любовь в произведениях Бунина. Сочинение № 4815804
- Лучшие книги Ивана Бунина: последний классик Серебряного века
- Лучшие книги Ивана Бунина: топ-10 по рейтингу
- THE THEME OF LOVE IN THE WORKS OF IVAN BUNIN
- THE THEME OF LOVE IN THE WORKS OF IVAN BUNIN
Рецензия на рассказ «Грамматика любви» Ивана Бунина
| Тема любви в рассказах Ивана Бунина | БУНИН О ЛЮБВИ: Любовь, как чувство вечное, всегда живое и юное, служило и будет служить неисчерпаемым материалом для поэзии; она вносит идеальное отношение и свет в будничную прозу жизни. |
| Любовь в произведениях Бунина. | Мнение Ивана Бунина о любви было совсем не таким, какое было у писателей XIX века. |
Тема любви в рассказах Ивана Бунина
«Темные аллеи» — самая известная книга Бунина, состоящая из рассказов о любви, этот сборник сам писатель считал своим лучшим творением. Рассказы Бунина о любви – это не только прекрасные истории о страсти и романтике, но и глубокие психологические и философские размышления о человеческих отношениях. В рассказах Бунина любви много, но зачастую несчастной, горькой, искаженной страданиями до того, что чистота и искренность это чувства становится никому не нужна. Особенность многочисленных бунинских рассказов о любви в том, что любовь двух героев по каким-то причинам не может больше продолжаться. Среди бедствий и обломков эпохи рождается знаменитый цикл рассказов Бунина о любви. Какое произведение Толстого БОЛЬШЕ всего похоже на рассказ Чехова "Казак"?
Любовь в понимании Бунина
| Рассказы И.А. Бунина о любви презентация, доклад | Видеоуроки являются идеальными помощниками при изучении новых тем, закреплении материала, для обычных и факультативных занятий, для групповой и индивидуально. |
| Любовь в рассказах Бунина, цикл «Темные аллеи» | В центре внимания И. А. Бунина во всех рассказах цикла «Темные аллеи» — любовь мужчины и женщины. |
Исследовательская работа "Поэтика любви в новеллах И.А.Бунина"
По утрам он был занят с мальчиком, она по хозяйству — весь дом был на ней. Обедали в час, и после обеда она уходила к себе в мезонин или, если не было дождя, в сад, где стоял под березой ее мольберт, и, отмахиваясь от комаров, писала с натуры. Потом стала выходить на балкон, где он после обеда сидел с книгой в косом камышовом кресле, стояла, заложив руки за спину, и посматривала на него с неопределенной усмешкой: — Можно узнать, какие премудрости вы изволите штудировать? Я и не знала, что у нас в доме оказался революционер! Убедилась в своей бездарности. Давайте развлекаться. Душегубка наша, правда, довольно гнилая и с дырявым дном, но мы с Петей все дыры забили кугой… День был жаркий, парило, прибрежные травы, испещренные желтыми цветочками куриной слепоты, были душно нагреты влажным теплом, и над ними низко вились несметные бледно-зеленые мотыльки. Он усвоил себе ее постоянный насмешливый тон и, подходя к лодке, сказал: — Наконец-то вы снизошли до меня! Он мельком увидал блестящую смуглость ее голых ног, схватил с носа весло, стукнул им извивавшегося по дну лодки ужа и, поддев его, далеко отбросил в воду.
Она была бледна какой-то индусской бледностью, родинки на ее лице стали темней, чернота волос и глаз как будто еще чернее. Она облегченно передохнула: — Ох, какая гадость! Недаром слово «ужас» происходит от ужа. Они у нас тут повсюду, и в саду, и под домом… И Петя, представьте, берет их в руки! Впервые заговорила она с ним просто, и впервые взглянули они друг другу в глаза прямо. Как вы его здорово стукнули! Она совсем пришла в себя, улыбнулась и, перебежав с носа на корму, весело села. В своем испуге она поразила его красотой, сейчас он с нежностью подумал: да она совсем еще девчонка!
Но, сделав равнодушный вид, озабоченно перешагнул в лодку и, упирая веслом в студенистое дно, повернул ее вперед носом и потянул по спутанной гуще подводных трав на зеленые щетки куги и цветущие кувшинки, все впереди покрывавшие сплошным слоем своей толстой, круглой листвы, вывел ее на воду и сел на лавочку посередине, гребя направо и налево. Она положила картуз к себе на колени. Она прижала картуз к груди: — Нет, я его буду беречь! У него опять нежно дрогнуло сердце, но он опять отвернулся и стал усиленно запускать весло в блестевшую среди куги и кувшинок воду. К лицу и рукам липли комары, кругом все слепило теплым серебром: парной воздух, зыбкий солнечный свет, курчавая белизна облаков, мягко сиявших в небе и в прогалинах воды среди островов из куги и кувшинок; везде было так мелко, что видно было дно с подводными травами, но оно как-то не мешало той бездонной глубине, в которую уходило отраженное небо с облаками. Вдруг она опять взвизгнула — и лодка повалилась набок: она сунула с кормы руку в воду и, поймав стебель кувшинки, так рванула его к себе, что завалилась вместе с лодкой — он едва успел вскочить и поймать ее под мышки. Она захохотала и, упав на корму спиной, брызнула с мокрой руки прямо ему в глаза. Тогда он опять схватил ее и, не понимая, что делает, поцеловал в хохочущие губы.
Она быстро обняла его за шею и неловко поцеловала в щеку… С тех пор они стали плавать по ночам. На другой день она вызвала его после обеда в сад и спросила: — Ты меня любишь? Он горячо ответил, помня вчерашние поцелуи в лодке: — С первого дня нашей встречи! Но, слава Богу, все это уже прошлое. Нынче вечером, как все улягутся, ступай опять туда и жди меня. Только выйди из дому как можно осторожнее — мама за каждым шагом моим следит, ревнива до безумия. Ночью она пришла на берег с пледом на руке. От радости он встретил ее растерянно, только спросил: — А плед зачем?
Нам же будет холодно. Ну, скорей садись и греби к тому берегу… Всю дорогу они молчали. Когда подплыли к лесу на той стороне, она сказала: — Ну вот. Теперь иди ко мне. Где плед? Ах, он подо мной. Прикрой меня, я озябла, и садись. Вот так… Нет, погоди, вчера мы целовались как-то бестолково, теперь я сначала сама поцелую тебя, только тихо, тихо.
А ты обними меня… везде… Под сарафаном у нее была только сорочка. Она нежно, едва касаясь, целовала его в края губ. Он, с помутившейся головой, кинул ее на корму. Она исступленно обняла его… Полежав в изнеможении, она приподнялась и с улыбкой счастливой усталости и еще не утихшей боли сказала: — Теперь мы муж с женой. Мама говорит, что она не переживет моего замужества, но я сейчас не хочу об этом думать… Знаешь, я хочу искупаться, страшно люблю по ночам… Через голову она разделась, забелела в сумраке всем своим долгим телом и стала обвязывать голову косой, подняв руки, показывая темные мышки и поднявшиеся груди, не стыдясь своей наготы и темного мыска под животом. Обвязав, быстро поцеловала его, вскочила на ноги, плашмя упала в воду, закинув голову назад, и шумно заколотила ногами. Потом он, спеша, помог ей одеться и закутаться в плед. В сумраке сказочно были видны ее черные глаза и черные волосы, обвязанные косой.
Он больше не смел касаться ее, только целовал ее руки и молчал от нестерпимого счастья. Все казалось, что кто-то есть в темноте прибрежного леса, молча тлеющего кое-где светляками, — стоит и слушает. Иногда там что-то осторожно шуршало. Она поднимала голову: — Постой, что это? Или еж в лесу… — А если козерог? Но ты только подумай: выходит из лесу какой-то козерог, стоит и смотрит… Мне так хорошо, мне хочется болтать страшные глупости! И он опять прижимал к губам ее руки, иногда как что-то священное целовал холодную грудь. Каким совсем новым существом стала она для него!
И стоял и не гас за чернотой низкого леса зеленоватый полусвет, слабо отражавшийся в плоско белеющей воде вдали, резко, сельдереем, пахли росистые прибрежные растения, таинственно, просительно ныли невидимые комары — и летали, летали с тихим треском над лодкой и дальше, над этой по-ночному светящейся водой, страшные, бессонные стрекозы. И все где-то что-то шуршало, ползло, пробиралось… Через неделю он был безобразно, с позором, ошеломленный ужасом совершенно внезапной разлуки, выгнан из дому. Как-то после обеда они сидели в гостиной и, касаясь головами, смотрели картинки в старых номерах «Нивы». Ужасно глупый! Вдруг послышались мягко бегущие шаги — и на пороге встала в черном шелковом истрепанном халате и истертых сафьяновых туфлях ее полоумная мать. Черные глаза ее трагически сверкали. Она вбежала, как на сцену, и крикнула: — Я все поняла! Я чувствовала, я следила!
Негодяй, ей не быть твоею! И, вскинув руку в длинном рукаве, оглушительно выстрелила из старинного пистолета, которым Петя пугал воробьев, заряжая его только порохом. Он, в дыму, бросился к ней, схватил ее цепкую руку. Она вырвалась, ударила его пистолетом в лоб, в кровь рассекла ему бровь, швырнула им в него и, слыша, что по дому бегут на крик и выстрел, стала кричать с пеной на сизых губах еще театральнее: — Только через мой труп перешагнет она к тебе! Если сбежит с тобой, в тот же день повешусь, брошусь с крыши! Негодяй, вон из моего дома! Марья Викторовна, выбирайте: мать или он! Она прошептала: — Вы, вы, мама… Он очнулся, открыл глаза — все так же неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты сине-лиловый глазок над дверью, и все с той же неуклонно рвущейся вперед быстротой несся, пружиня, качаясь, вагон.
Уже далеко, далеко остался тот печальный полустанок. И уж целых двадцать лет тому назад было все это — перелески, сороки, болота, кувшинки, ужи, журавли… Да, ведь были, еще журавли — как же он забыл о них! Все было странно в то удивительное лето, странна и пара каких-то журавлей, откуда-то прилетавших от времени до времени на прибрежье болота, и то, что они только ее одну подпускали к себе и, выгибая тонкие, длинные шеи, с очень строгим, но благосклонным любопытством смотрели на нее сверху, когда она, мягко и легко разбежавшись к ним в своих разноцветных чуньках, вдруг садилась перед ними на корточки, распустивши на влажной и теплой зелени прибрежья свой желтый сарафан, и с детским задором заглядывала в их прекрасные и грозные черные зрачки, узко схваченные кольцом темно-серого райка. Он смотрел на нее и на них издали, в бинокль, и четко видел их маленькие блестящие головки, — даже их костяные ноздри, скважины крепких, больших клювов, которыми они с одного удара убивали ужей. Кургузые туловища их с пушистыми пучками хвостов были туго покрыты стальным опереньем, чешуйчатые трости ног не в меру длинны и тонки — у одного совсем черные, у другого зеленоватые. Иногда они оба целыми часами стояли на одной ноге в непонятной неподвижности, иногда ни с того ни с сего подпрыгивали, раскрывая огромные крылья; а не то важно прогуливались, выступали медленно, мерно поднимали лапы, в комок сжимая три их пальца, а ставили разлато, раздвигая пальцы, как хищные когти, и все время качали головками… Впрочем, когда она подбегала к ним, он уже ни о чем не думал и ничего не видел — видел только ее распустившийся сарафан, смертной истомой содрогаясь при мысли о ее смуглом теле под ним, о темных родинках на нем. А в тот последний их день, в то последнее их свидание рядом в гостиной на диване, над томом старой «Нивы», она тоже держала в руках его картуз, прижимала его к груди, как тогда, в лодке, и говорила, блестя ему в глаза радостными черно-зеркальными глазами: — А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона! За Курском, в вагоне-ресторане, когда после завтрака он пил кофе с коньяком, жена сказала ему: — Что это ты столько пьешь?
Это уже, кажется, пятая рюмка. Все еще грустишь, вспоминаешь свою дачную девицу с костлявыми ступнями? Что это значит? Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице — и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? И вот вторая красавица спокойно возненавидела его семилетнего мальчика от первой, сделала вид, что совершенно не замечает его.
Тогда и отец, от страха перед ней, тоже притворился, будто у него нет и никогда не было сына. И мальчик, от природы живой, ласковый, стал в их присутствии бояться слово сказать, а там и совсем затаился, сделался как бы несуществующим в доме. Тотчас после свадьбы его перевели спать из отцовской спальни на диванчик в гостиную, небольшую комнату возле столовой, убранную синей бархатной мебелью. Но сон у него был беспокойный, он каждую ночь сбивал простыню и одеяло на пол. И вскоре красавица сказала горничной: — Это безобразие, он весь бархат на диване изотрет. Стелите ему, Настя, на полу, на том тюфячке, который я велела вам спрятать в большой сундук покойной барыни в коридоре. И мальчик, в своем круглом одиночестве на всем свете, зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, — неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголке гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту же книжечку с картинками, купленную еще при покойной маме, смотрит в окна… Спит он на полу между диваном и кадкой с пальмой. Он сам себе стелет постельку вечером и сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук.
Там спрятано и все остальное добришко его. Жил он с ней с тех пор все лето и прижил мальчика, который и стал расти при матери в кухне. Дьякон, дьяконица, сам батюшка и весь его дом, вся семья лавочника и урядник с женой, все знали, от кого этот мальчик, и семинарист, приезжая на каникулы, видеть не мог его от злобного стыда за свое прошлое: жил с дурочкой! Когда он кончил курс, — «блестяще! Гости тоже говорили о его блестящей будущности, пили чай, ели разные варенья, и счастливый дьякон завел среди их оживленной беседы зашипевший и потом громко закричавший граммофон. Все смолкли и с улыбками удовольствия стали слушать подмывающие звуки «По улице мостовой», как вдруг в комнату влетел и неловко, не в лад заплясал, затопал кухаркин мальчик, которому мать, думая всех умилить им, сдуру шепнула: «Беги попляши, деточка». Все растерялись от неожиданности, а дьяконов сын, побагровев, кинулся на него подобно тигру и с такой силой швырнул вон из комнаты, что мальчик кубарем покатился в прихожую. На другой день дьякон и дьяконица, по его требованию, кухарку прогнали.
Они были люди добрые и жалостливые, очень привыкли к ней, полюбили ее за ее безответность, послушание и всячески просили сына смилостивиться. Но он остался непреклонен, и его не посмели ослушаться. К вечеру кухарка, тихо плача и держа в одной руке свой узелок, а в другой ручку мальчика, ушла со двора. Все лето после того она ходила с ним по деревням и селам, побираясь Христа ради. Она обносилась, обтрепалась, спеклась на ветру и на солнце, исхудала до костей и кожи, но была неутомима. Она шла босая, с дерюжной сумой через плечо, подпираясь высокой палкой, и в деревнях и селах молча кланялась перед каждой избой. Мальчик шел за ней сзади, тоже с мешком через плечико, в старых башмаках ее, разбитых и затвердевших, как те опорки, что валяются где-нибудь в овраге. Он был урод.
У него было большое, плоское темя в кабаньей красной шерстке, носик расплющенный, с широкими ноздрями, глазки ореховые и очень блестящие. Но когда он улыбался, он был очень мил. Студент отбывал эту повинность каждое лето и теперь ехал с покорным спокойствием, не спеша читал в вагоне второго класса, положив молодую круглую ляжку на отвал дивана, новую книжку Аверченки, рассеянно смотрел в окно, как опускались и подымались телеграфные столбы с белыми фарфоровыми чашечками в виде ландышей. Он похож был на молоденького офицера — только белый картуз с голубым околышем был у него студенческий, все прочее на военный образец: белый китель, зеленоватые рейтузы, сапоги с лакированными голенищами, портсигар с зажигательным оранжевым жгутом. Дядя и тетя были богаты. Когда он приезжал из Москвы домой, за ним высылали на станцию тяжелый тарантас, пару рабочих лошадей и не кучера, а работника. А на станции дяди он всегда вступал на некоторое время в жизнь совсем иную, в удовольствие большого достатка, начинал чувствовать себя красивым, бодрым, манерным. Так было и теперь.
Он с невольным фатовством сел в легкую коляску на резиновом ходу, запряженную резвой караковой тройкой, которой правил молодой кучер в синей поддевке-безрукавке и шелковой желтой рубахе. Через четверть часа тройка влетела, мягко играя россыпью бубенчиков и шипя по песку вокруг цветника шинами, на круглый двор обширной усадьбы, к перрону просторного нового дома в два этажа. На перрон вышел взять вещи рослый слуга в полубачках, в красном с черными полосами жилете и штиблетах. Студент сделал ловкий и невероятно широкий прыжок из коляски: улыбаясь и раскачиваясь на ходу, на пороге вестибюля показалась тетя — широкий чесучовый балахон на большом дряблом теле, крупное обвисшее лицо, нос якорем и под коричневыми глазами желтые подпалины. Она родственно расцеловала его в щеки, он с притворной радостью припал к ее мягкой темной руке, быстро подумав: целых три дня врать вот так, а в свободное время не знать, что с собой делать! Притворно и поспешно отвечая на ее притворно-заботливые расспросы о маме, он вошел за ней в большой вестибюль, с веселой ненавистью взглянул на несколько сгорбленное чучело бурого медведя с блестящими стеклянными глазами, косолапо стоявшего во весь рост у входа на широкую лестницу в верхний этаж и услужливо державшего в когтистых передних лапах бронзовое блюдо для визитных карточек, и вдруг даже приостановился от отрадного удивления: кресло с полным, бледным, голубоглазым генералом ровно катила навстречу к нему высокая, статная красавица в сером холстинковом платье, в белом переднике и белой косынке, с большими серыми глазами, вся сияющая молодостью, крепостью, чистотой, блеском холеных рук, матовой белизной лица. Целуя руку дяди, он успел взглянуть на необыкновенную стройность ее платья, ног. Генерал пошутил: — А вот это моя Антигона, моя добрая путеводительница, хотя я и не слеп, как Эдип, и особенно на хорошеньких женщин.
Познакомьтесь, молодые люди. Она слегка улыбнулась, только поклоном ответила на поклон студента.
Ежедневная аудитория портала Стихи. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Молодость у всякого проходит, а любовь — другое дело». Бунинский герой не верит: «Ведь не могла же ты любить меня весь век! И Надежда «с недоброй улыбкой» укоряет своего возлюбленного: «Очень бессердечно вы меня бросили, сколько раз я хотела руки на себя наложить от обиды от одной, уж не говоря обо всем прочем», хотя и сознает, что «поздно теперь укорять».
Генерал как будто не испытывает раскаяния: «А! Все проходит. Но на самом деле Надежда права: «все проходит, да не все забывается». И Николай Алексеевич так и не смог забыть свою первую любовь. Напрасно молил он: «Уходи… Уходи, пожалуйста». И неожиданно проговаривается: «Лишь бы Бог меня простил. А ты, видно, простила». Выясняется, что не простила.
Надежда не простила его, она признается: «Как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было. Оттого-то и простить мне вас нельзя». И Николай Алексеевич вынужден как бы извиняться, оправдываться перед бывшей возлюбленной: «…Никогда я не был счастлив в жизни, не думай, пожалуйста. Извини, что, может быть, задеваю твое самолюбие, но скажу откровенно, — жену я без памяти любил. А изменила, бросила меня еще оскорбительней, чем я тебя. Сына обожал, пока рос, каких только надежд на него не возлагал! А вышел негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести… Впрочем, все это тоже самая обыкновенная пошлая история». Нам понятно, что старая любовь сохранилась, что герои рассказа по-прежнему любят друг друга.
Когда генерал уезжает, он признается сам себе: «Разве неправда, что она дала мне лучшие моменты жизни? Счастья в семейной жизни Николай Алексеевич так и не обрел. Он понимает, что упустил данный ему когда-то шанс. Когда кучер рассказывает генералу, что хозяйка постоялого двора дает деньги в рост и, хотя и справедлива, но «крута»! Не отдал вовремя — пеняй на себя, генерал проецирует эти слова на свою несложившуюся жизнь. И герой размышляет: «Да, пеняй на себя. Да, конечно, лучшие минуты… Но, Боже мой, что же было дальше?
Так что тот факт, что у него очень часто любовь несчастная, — еще одно очень классное замечание к тому, что Бунин готовит детей к жизни», — отмечает педагог. Нетипичное произведение Бунина с завораживающими кинематографичными описаниями.
Ты в мельчайших деталях представляешь в голове все написанное вплоть до того, какие у господина из Сан-Франциско запонки и какой у него запах изо рта. Прекрасный пример модернистской литературы без сюжета, только бесконечная ностальгия по детству, дворянству. История странной любви, в которой партнеры ищут друг в друге абсолютно разное. Лучший пример того, что любовь — это не всегда свидания, а нечто большее, чего главный герой долгое время не может понять. Произведение для внеклассного чтения исключительно старшеклассников. История девушки, которая в силу жизненных обстоятельств оказалась на панели, и молодого человека, который ее пожалел.
Тема любви в творчестве Бунина - сочинение
Сборник рассказов «Темные аллеи», написанный Иваном Буниным – это классика русской прозы о любви. 1905 г. «Истинная любовь не выбирает» — так Бунин раз и навсегда определил свое отношение к главной из «человеческих страстей». Новости и СМИ. Обучение.
Рассказы И.А. Бунина о любви
| Рассказы Бунина. | Все рассказы этой книги только о любви. |
| Философия любви в рассказах И.А.Бунина (11 класс) | «Темные аллеи» — самая известная книга Бунина, состоящая из рассказов о любви, этот сборник сам писатель считал своим лучшим творением. |
Тема любви, красоты и памяти в рассказах И. А. Бунина
Тема любви является одной из ключевых для понимания таланта и философии Ивана Бунина как выдающегося русского писателя. Романтическая любовь Концепция романтической любви занимает важное место в творчестве Ивана Бунина. Он исследует её прекрасные и сложные аспекты, передавая читателям нежность, страсть и мечты. В рассказе «Люди на берегу» Бунин описывает романтическую любовь главного героя к женщине, которая переворачивает его жизнь с ног на голову. Также в романе «Деревня» мы видим хрупкую романтику отношений главного героя с девушкой-сиротой, которые пронизываются тоской и непостижимой красотой. Бунин умел создавать образы возлюбленных, способных заставить сердце трепетать от радости или разбиваться от боли. Романтическая любовь — это одна из самых ярких тем его произведений. Патриархальная любовь Патриархальная любовь — ещё одна важная тема, которую Иван Бунин исследует в своих произведениях. Он описывает сложные отношения между супругами, основанные на уважении и преданности. Особенности любви в творчестве Бунина можно проследить и в рассказе «Темные аллеи», где он размышляет о патриархальной семейной жизни и нежности, которая сохраняется даже после многих лет брака. В романе «Жизнь Арсеньева» автор изображает героя, чья любовь к жене проникает через все испытания и трудности времени.
Бунин лишает своих героев вечного счастья, лишает потому, что к нему привыкают, а привычка приводит к потере любви. Любовь по привычке не может быть лучше, чем любовь молниеносная, но искренняя. Настоящая любовь — великое счастье, даже если она завершается разлукой, гибелью, трагедией. К такому выводу, пусть поздно, но приходят многие бунинские герои, потерявшие, проглядевшие или сами разрушившие свою любовь. Любовь - таинственная стихия, преображающая жизнь человека, придающая его судьбе неповторимость на фоне обыкновенных житейских историй, наполняющая особым смыслом его земное существование.
При такой красоте, которую ты имела? Что ты хочешь сказать? Знала, что давно вас нет прежнего, что для вас словно ничего и не было, а вот... Такая самозабвенная преданность кажется Николаю Алексеевичу почти неправдоподобной, даже в чём-то неестественной. Слово учителя. Однако стоит задуматься: любовь ли вела её по жизни? О былом увлечении она вспоминает почти с озлоблением. А какие слова находит для своего единственного мужчины после стольких лет разлуки? А вот Надежда желания спросить о чём-либо своего бывшего возлюбленного не испытывает. И факт этот — красноречивое свидетельство сосредоточенности исключительно на собственных переживаниях. Собственно поэтических строк Надежда, вероятно, не помнит. Да и хотела ли она их помнить? Понятно, что свет высокой любви давно померк в душе женщины. И внешне Надежда стала иной. И всё, говорят, богатеет. Однако, констатируя материальное благополучие героини, писатель акцентирует внимание на её душевной опустошённости. А почему не сложилась любовь? Разные сословия, любили по-разному, почти как в жизни бывает. И настрой рассказа грустный, задумчивый. Это подтверждает природа.
Тот пасторально описывает пару влюбленных. Изначально Бунин хотел озаглавить цикл «Шиповник», но символичное название «Темные аллеи» прижилось больше. Чего в русской литературе больше: любви или страданий? Получите готовое мнение от литературоведа на курсе « История русской литературы ». А по промокоду BLOG30 вас ждет бесплатный доступ ко всем саммари на целый месяц. Что в рассказах? Ровно 40 новелл цикла объединены темой любовных отношений. Действия происходят в дореволюционной России. Герои и сюжеты в них разные.
История создания и время написания
- Философия любви в рассказах И.А.Бунина (11 класс)
- Тема любви, красоты и памяти в рассказах И. А. Бунина - Литература и русский язык -
- Тёмные аллеи
- О чем бунинские «Темные аллеи»? - Вопросы литературы
Экранизация 🎥
- Содержание
- Читайте также
- Навигация по записям
- «Темные аллеи» анализ произведения Бунина – жанр, смысл, тема, проблемы рассказа
- Темные аллеи. Бунин Иван Алексеевич. Ivan Bunin.
- Тема любви в рассказах И. А. Бунина.
От первой любви до «брака втроём». Четыре женщины в жизни Ивана Бунина
Позже, в 1953 году, когда Иван Бунин добавил к своему сборнику два рассказа, писатель стал считать «Тёмные аллеи» своим лучшим произведением. Бунин, рассказ «Тёмные аллеи» из одноимённого цикла – Самые лучшие и интересные новости по теме: 9 класс школы, Иван Бунин, Россия на развлекательном портале Автор И.А. Бунин Сборник рассказов о любви «Тёмные аллеи» полностью для бесплатного чтения. Читать произведение полный текст книги бесплатно и без регистрации на сайте Classica Online. Какое произведение Толстого БОЛЬШЕ всего похоже на рассказ Чехова "Казак"? Почему в рассказах Бунина любовь и брак практически несовместимы, объяснила заслуженная артистка КР Галина Кетова.
Как читать «Тёмные аллеи» Бунина?
Ни капельки! Первая встреча будущих супругов состоялась на одном из литературных вечеров, где Бунин заприметил «очень красивую девушку с огромными, светло-прозрачными, как бы хрустальными глазами». Вера и Иван Алексеевич быстро сблизились: они оказалась удивительно близки друг другу в духовном плане. Но вот в качестве спутника жизни девушка его не рассматривала, говоря: «Я никогда не хотела связывать своей жизни с писателем.
В то время почти о всех писателях рассказывали, что у них вечные романы и у некоторых по несколько жен. А мне с юности казалось, что жизни мало и для одной любви». Но ослепленный любовью писатель и поэт взял всё в свои руки, предложив возлюбленной заняться переводами Вера в то время работала в области химии и вместе поехать в путешествие по Святой земле: «Я придумал, нужно заняться переводами, тогда будет приятно вместе и жить, и путешествовать, — у каждого своё дело, и нам не будет скучно, не будем мешать друг друг».
После долгих размышлений Вера Муромцева решила последовать зову сердца и согласилась на предложение Бунина. Как она сама позже напишет в своих воспоминаниях: «Когда близкие люди говорили мне, что я жертвую собой, решаясь жить с ним вне брака, я очень удивлялась». Любовь для нее была важнее всего.
Для всех своих знакомых и друзей они стали мужем и женой, хотя до официального венчания дело дошло только в 1922 году, спустя пятнадцать лет совместной жизни. Вера решила называть своего мужа Ян — во-первых, потому что еще ни одна женщина не называла его так. А во-вторых, это была своеобразная дань частично литовскому происхождению писателя, коим фактом тот очень гордился.
Совместная жизнь Веры и Ивана Алексеевича была наполнена любовью, пониманием, теплом и взаимным уважением. В супруге поэт нашел верную спутницу жизни, которая поддерживала его на творческом пути и всегда была готова подставить свое плечо. Сам он тоже безумно любил Веру и боготворил ее, но при этом не отказывал себе в удовольствии крутить легкие мимолетные романы, или, вернее будет сказать, интрижки с молоденькими девушками, польщенными вниманием известного писателя.
Помните рассказ «Натали», о котором я вспоминала в самом начале статьи? Теперь становится очевидным, откуда Иван Алексеевич знал так много о разнице между настоящей любовью и мимолетной влюбленностью. Вот еще одно доказательство, что Бунин писал в «Темных аллеях» о тех сторонах любви, которые были ему самому слишком хорошо знакомы.
Секретарь Бунина Андрей Седых вспоминает об отношениях супругов Буниных так: «У него были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью… ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. Без тебя я ничего не написал бы. Пропал бы!
Научил читать Евангелие. Это правда, длительных ссор у нас никогда не бывало». Но однажды, как раз незадолго до празднования 20-летней годовщины, Иван Алексеевич встретил молоденькую начинающую писательницу Галину Кузнецову, и их отношения грозили перерасти в нечто большее, чем обыкновенное мимолетное увлечение.
Бунин настолько погрузился в новый головокружительный роман, что будто пережил возвращение сумасбродной молодости. Он чувствовал себя настоящим Пигмалионом, который помогает своей возлюбленной реализовать творческий потенциал. Писатель до такой степени потерял голову, что пригласил Галину… пожить на их семейной вилле «Бельведер».
Да-да, вы всё правильно поняли — Бунин привел любовницу в свое семейное гнездышко. Нет, на людях-то всё было чин чином: якобы, Галина — ученица и личный помощник писателя. А с другой стороны, оттого что назвать любовницу ученицей, ничего особенно и не поменяется, особенно в глазах окружающих.
Веру все жалели, но нашлись и те, кто обдал ее волной презрения: ну ладно еще прощать бесконечные похождения, но закрыть глаза на такой откровенно вызывающий и оскорбительный поступок — значит не уважать себя самое. Но она, после долгих терзаний и мук разбитого сердца, всё-таки решила стерпеть и это. Пусть любит Галину...
В 1933 году Бунин получил Нобелевскую премию по литературе, и в Стокгольм он отправился вместе с двумя своими женщинами. Правда, на обратном пути Галина встретила оперную певицу Маргариту Степун, ради которой и оставила своего возлюбленного. Так что Бунин вновь познал муки разбитого сердца.
Если вы думаете, что на этом жизнь втроем закончилась, то глубоко заблуждаетесь. Теперь в доме Буниных жили четверо: Маргарита и Галина не имели финансовых возможностей снять для себя отдельное жилье. Любовный четырехугольник перерос в пятиугольник, когда в доме поселился писатель-эмигрант Леонид Зуров, воспылавший чувствами к супруге писателя Вере.
Он не стеснялся устраивать при Бунине сцены, умоляя Веру бросить мужа и уйти к нему. Стоит ли упоминать, что все его мольбы и угрозы остались тщетными? Представляете, какая напряженная атмосфера была в этом доме, где царили любовь, ненависть и ревность?
Такое положение сохранялось до 1942 года, когда Галина и Маргарита покинула дом Буниных. Именно в этот период и был написан сборник «Темные аллеи» — писатель нашел спасение в творчестве, выплескивая на бумаги все свои обиды и печали. Вера Муромцева-Бунина, не смотря ни на что, оставалась с писателем до конца его дней.
Она принимала участие в судьбе любого поэта, журналиста, да вообще знакомого, попавшего в беду, бежала в стужу, слякоть, темноту…» Вот такие вот «темные аллеи» проходили через жизнь Ивана Алексеевича Бунина. Очевидно, что именно этот опыт, иногда очень болезненный и драматичный, повлиял на развитие творческого потенциала писателя. Эти переживания помогли писателю настолько ярко, живо и выразительно запечатлеть на страницах «Темных аллей» свои чувства и переживания, что этот сборник рассказов до сих пор волнует и будоражит сердца читателей.
Сам Иван Алексеевич считал этот сборник лучшим в своей творческой карьере.
Однако стоит задуматься: любовь ли вела её по жизни? О былом увлечении она вспоминает почти с озлоблением. А какие слова находит для своего единственного мужчины после стольких лет разлуки? А вот Надежда желания спросить о чём-либо своего бывшего возлюбленного не испытывает. И факт этот — красноречивое свидетельство сосредоточенности исключительно на собственных переживаниях. Собственно поэтических строк Надежда, вероятно, не помнит.
Да и хотела ли она их помнить? Понятно, что свет высокой любви давно померк в душе женщины. И внешне Надежда стала иной. И всё, говорят, богатеет. Однако, констатируя материальное благополучие героини, писатель акцентирует внимание на её душевной опустошённости. А почему не сложилась любовь? Разные сословия, любили по-разному, почти как в жизни бывает.
И настрой рассказа грустный, задумчивый. Это подтверждает природа. Осень, грусть, ненастье, тоска. Любовь без продолжения. Что же наши герои? Несчастлив, жена изменила, сын — негодяй, мот, без совести. Все хорошо, работа, дома уют, хранит память, но незамужем.
Он сидит в оккупированной Франции и посреди Мировой войны пишет о жизни, которой он не видел двадцать лет и не увидит уже никогда: ее уже не существует в природе, она осталась только в его памяти, только там… «Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой мы все жили в то время, не вернется уже вовеки… Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой — или благословенной Богом — стране» «Косцы», 1921. Когда умру, им полный конец… Все живее становится для меня мое прошлое… Боже, как все вижу, чувствую! И он пытается успеть, рассказать. Но все равно эта мука становится его единственной радостью. Сочинив «Чистый понедельник», он взмолился: «Господи, продли мои силы для моей одинокой, бедной жизни в этой красоте и в работе! Непосредственная работа над ней шла девять лет.
Но выросла она на той почве, которая взрастила Бунина-писателя, связав тем самым концы и начала, сделавшись, может быть, в большей степени, чем «Жизнь Арсеньева» — книгой жизни. Я понял, что все пустяки. Есть несколько вещей неизменных, органических, с которыми ничего поделать нельзя: смерть, болезнь, любовь, а остальное — пустяки», — исповедуется Бунин Галине Кузнецовой 2 мая 1929 г. Уже в рассказах 1910-х годов он портретирует «Клашу» и «Аглаю». Тогда же он придумывает две формулы, которые могли бы стать заглавиями разделов в «Темных аллеях»: «Грамматика любви» 1915 и «Легкое дыхание» 1916. Но упражнения в «грамматике любви» у раннего Бунина не были систематическими.
Писателя отвлекали и привлекали то тайны национального характера «Захар Воробьев», «Иоанн Рыдалец», «Лирник Родион» , то социальная арифметика «Деревня», «Старуха» , то буддийская метафизика «Братья» , то мрачная логика притчи о «монстре нового типа, монстре пустоты», порождении современной цивилизации Ю. Мамлеев о «Господине из Сан-Франциско». Революция резко изменила не только его биографию, но и писательский путь. После ярости и исступления «Окаянных дней» Бунин осторожно, ощупью ищет опоры для своего резко сузившегося мира. Той страны, «нашего общего дома», который он любил странной и страстной любовью, больше нет. Она стала «элизием минувшего» в «Несрочной весне», 1923, перефразируется Тютчев: «Душа моя — Элизиум теней».
О дальних путешествиях тоже пришлось забыть, в 1920-е годы публикуются лишь старые дневники о поездке на Цейлон, из которых выросли «Братья», — «Воды многие». Заграница, прекрасная Франция, на тридцать с лишним лет станет для него местом жизни, но не источником творчества. Постепенно, через «Солнечный удар» и «Митину любовь», главной, в сущности, единственной его темой останется та, что была элегически отпета еще в «Антоновских яблоках», когда-то принесших ему первую славу. Только в мире и есть, что тенистый Дремлющих кленов шатер. Только в мире и есть, что лучистый Детски задумчивый взор. Только в мире и есть, что душистый Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый Влево бегущий пробор. В заглавном рассказе «Темных аллей» Бунин, впрочем, вспоминает не Фета, а Огарева. Фет появится позже, в «Холодной осени». Он щедро цитируется раньше, в «Жизни Арсеньева». Дело, однако, не в отдельных цитатах. Фет наиболее последовательно из русских писателей XIX века делает хронотоп усадьбы центром мироздания.
Та же картина мира, но в иной эмоциональной тональности, становится опорной для Бунина: старый дом, аллея темных лип, озеро или река, уходящая на станцию или в провинциальный городок размытая дорога, которая приведет то на постоялый двор, то на пароход, то в московский трактир, то на погибельный Кавказ, то в роскошный вагон идущего в Париж поезда. Имевший репутацию «чистого» реалиста, эмпирика, мало ценившего красоту фантазии, Бунин упрямо и настойчиво настаивал на выдуманности большинства сюжетов «Темных аллей». И опять, опять: никто не хочет верить, что в ней все от слова до слова выдумано, как и во всех почти моих рассказах, и прежних и теперешних. И кажется, что уж больше не смогу так выдумывать и писать». Вероятно, такая настойчивость была не просто продолжением бесконечного спора с модернистами еще с Чеховым Бунин соревновался в выдумывании сюжетов; и здесь: моя выдумка не хуже вашей. К счастью, позабыв и о царе, и о большевиках, и о миссии русской эмиграции, и о развращенных, позабывших «заветы» писателях-современниках им достанется позже, в «Воспоминаниях» Бунин не воспроизводил с натуры, даже не вспоминал и воссоздавал, а заново создавал свою Россию, которую уже невозможно было сверить с оригиналом.
Такое восстановление, правда, с некоторыми пробелами, возможно и по «Деревне», «Суходолу» и бунинским рассказам начала века. Но в «Темных аллеях» Бунина интересует уже не быт, а его знак, квинтэссенция, не проза, а поэзия, не сиюминутные подробности, а универсальные закономерности. Как раз то немногое, что остается у человека, когда он подводит горький итог. О, да. Только две-три строки» «Неизвестный друг», 1924. Тридцать восемь рассказов «Темных аллей» писались с 1939 по 1945 год отдельное издание — 1946.
Сборник сложился немудрено, принципиально старомодно. В отличие от распространенного с начала века конструирования стихотворных и прозаических книг ср. Отступления от хронологического порядка минимальны. Написанный последним в первом блоке рассказ «Темные аллеи» 20 октября 1938 начинает сборник и дает ему заглавие. В третьем разделе выносятся за пределы хронологии два первых «В одной знакомой улице», «Речной трактир» и два последних текста «Чистый понедельник», «Часовня» , маркируя, подчеркивая тем самым начало и конец — этого раздела и всей книги. Заглавие первому рассказу подсказало Бунину стихотворение Н.
Огарева «Обыкновенная повесть». Оно, видимо, помнилось с юности и цитируется еще в рассказе «Надписи» 1924. Его прозрачная символика объяснена в письме Тэффи 23 февраля 1944 г. Все рассказы этой книги только о любви… «Тургеневы разные бывают…» — говорит герой рассказа Н. Лейкина фраза нравилась Чехову. Тургенев, Гончаров, Толстой, Чехов — кто только не писал о любви… В «Темных аллеях» Бунин не только пишет «только о любви» на самом деле — не только , но о любви особой.
Солнце и светила его мира движет любовь-страсть, нерасчленимое единство духовного и плотского, чувство, не знающее о морали и обязанностях, о долге, о будущем, признающее лишь право на встречу, на схватку его и ее, на мучительно-сладостное взаимное истязание и наслаждение. А на самом деле вы моя первая любовь. Может быть, это и должно называться как-то иначе. В разных рассказах книги идет поиск и этого слова, и этого языка: сочиняется грамматика солнечных ударов. Чехов когда-то советовал: героев в рассказе не должно быть много — он и она вполне достаточны для сюжета. Большинство рассказов «Темных аллей» строятся по этой схеме, даже с использованием местоимений вместо имен и фамилий.
Но связи между персонажами асимметричны. Не раз отмечено, что бунинские повествователь и главный герой они то совпадают, то расходятся чаще всего не объективированы, психологически не проработаны. Он «герой» — это взгляд и слово, чувствующая и преломляющая призма. Она, «героиня» — предмет чувства, живописания и исследования. Он — художник, Пигмалион, она — модель, Галатея. Мнение о великом множестве, «веренице» женских типов в «Темных аллеях», о книге как «энциклопедии любви» кажется все же преувеличенным.
Брату Юлию он писал весною 1891 года: «Если бы ты знал, как мне тяжко! Я больше всего думаю о деньгах. У меня ни копейки, заработать, написать что-нибудь — не могу. Штаны у меня старые, штиблеты истрёпаны. И этакая дура хочет жениться, скажешь ты. Да, хочу! Сознаю многие скверности, препятствующие этому, и потому вдвойне — беда! В письме Варе он писал: «Драгоценная моя, деточка моя, голубёночек! Вся душа переполнена безграничной нежностью к тебе, весь живу тобою.
Нет, я хочу сейчас стать перед тобою на колени, чтобы ты сама видела всё, — чтобы даже в глазах светилась вся моя нежность и преданность тебе…» Варя была не только обаятельной девушкой, она мечтала учиться музыке, окончить консерваторию, стать актрисой. Её отец, состоятельный врач В. Пащенко, раньше державший в Харькове собственную оперу, видел в полунищем журналисте Бунине не ровню своей дочери. Поэтому свои отношения молодым людям приходилось долго скрывать. Варя работала в управлении Орловско-Витебской железной дороги. Бунин, оставив работу в «Орловском вестнике», переезжает в Полтаву, к брату Юлию, которого просит найти место и для Варвары Владимировны. В Полтаве Иван Алексеевич некоторое время работает библиотекарем, статистом в земском управлении, пишет для местной прессы статьи на сельскохозяйственную и другие темы. В августе 1892 года Варвара переезжает к Бунину в Полтаву, где работает в уездной управе. Родители её так и не дали согласия на семейный союз, жили они гражданским браком.
Далеко не безоблачной была их совместная жизнь. Она была полна не только радостями, но и огорчениями, взаимными упрёками, размолвками. Несмотря на взаимную симпатию, Бунин и Пащенко по своему характеру, духовным интересам были совсем разными людьми. Склонный к идеализации, Иван Алексеевич постепенно стал прозревать, видеть то, что его Варя не соответствует его идеалам. Воспитанную в достатке, её тяготила материальная неустроенность, ей были чужды его творческие планы. Но годы, проведённые с Варей, были наиболее важными в становлении его как личности, как литератора. Бунин как писатель родился из пламени пусть и короткой, мучительной, но яркой любви к Варе Пащенко. Расставались они долго и мучительно. В мае 1894 года Иван Алексеевич сообщает в письме брату: «С Варей мы расходимся окончательно.