Сергей Лойко (1953), журналист, переводчик. Работает в московском бюро газеты "Лос-Анджелес Таймс" (США), сотрудничает с "Новой газетой", радиостанцией "Эхо Москвы". На официальной странице генерального штаба вооруженных сил Украины в Facebook опубликовано видеообращение находящегося в Киеве 69-летнего журналиста Сергея Лойко, сообщившего о вступлении в силы территориальной обороны. Ведущий подкаста Евгений Додолев рассказывает, как журналисты в 80-е годы прошлого века, профессионально выполняя свою работу, не подозревали о том, что на самом деле играли в чужую игру, обслуживая интересы спецслужб. Европа» Кирилл Мартынов, журналист Сергей Медведев, писатель Сергей Лойко, экс-муниципальный депутат Москвы Юлия Галямина, Кирилл Федоров и ООО «Новости». Сергей Лойко. Новости 2 сентября 2022. Минюст признал иноагентами Андрея Макаревича* и Екатерину Гордееву*.
Содержание
- Журналист Сергей Лойко* объявлен в розыск
- МВД РФ объявило журналиста Сергея Лойко в розыск по уголовной статье
- Как на укро-«хероях» боярскую дачу заработать
- Свежие материалы
- Слова русского журналиста Сергея Лойко. Лично меня они очень тронули. | Пикабу
- Как Лойко выгнали со съемок прямого эфира?
МВД РФ объявило журналиста Сергея Лойко в розыск по уголовной статье
Лично меня они очень тронули. А вы много видели флагов своей страны, вывешенных из окон домов и машин? Много видели флагов России в руках молодых и всяких других людей? Мы скорее на заборе соседа слово из трех букв нарисуем, чем триколор на своей щеке. Вы видели в России хоть раз 100 тысяч человек или хотя бы 50 тысяч, хором поющих национальный гимн? Видели вообще у нас хоть одну любого размера группу людей за этим сакральным без смеха занятием? Ну разве что по телику раза четыре в год в исполнении государственного хора трех-четырех сотен жуликов и воров. Да и то половина из них слов не знает. А вы сами эти сталинско-михалковские латанные перелатанные вирши наизусть знаете?
Зонтик всегда был при нем, независимо от погоды. По заведенному ритуалу он следовал в парк, где и гулял ровно два часа. Бывало, встречая их на улице или в парке, незнакомец вновь улыбался, открывал неизменную жестяную баночку леденцов, угощал ими девочек и заговаривал с ними о деревьях, птицах, погоде — дожде, облаках и солнце. Благодаря Лизиным стараниям Танечка и Верочка уже вовсю щебетали по-английски. Настя уже могла сносно читать и писать, понимала, что говорят в новостях по Би-би-си, понимала мисс Призм и своего соседа и могла с ними кое-как болтать. Но, как ни старалась, она все еще не понимала ни слова из уст других встречающихся ей лондонцев, как, впрочем, и язык, вернее, говор героев идущих по телеку фильмов, шоу и других передач. Мисс Призм и просветила Настю, что ее импозантный сосед был не кем иным, как бывшим шпионом на службе Ее Величества, а ныне известным во всем мире писателем Джоном Ле Карре. Не знакомая с творчеством этого автора, Настя купила его книгу и взяла у него автограф, который он любезно дал ей со своей неизменной белозубой улыбкой и фразой: «Ah, never mind. It is really rubbish»[1]. Белиберда или нет, но Настя так и не смогла осилить ее и оставила на видном месте с закладкой на десятой странице — до лучших времен. Скоро девочки подрастут и прочитают, думала она. Сестренки и так между собой общались на английском и даже понимали диалект кокни, по-русски же говорили все более неохотно, только с ней. С появившимся и с каждым днем усиливавшимся акцентом. Сейчас, положив ноги на пуфик у кресла и откинувшись на спинку из мягкой кожи, она закрыла глаза и раскинула руки, касаясь девочек, которые устроились по обе стороны от нее и уткнулись в экраны. По ее просьбе стюард снял подлокотники между креслами, и они втроем легко уместились на двух. Настя никак не могла справиться с волнением, не покидавшим ее с самого взлета. Сидя в роскошном салоне первого класса авиарейса МА-71 Лондон — Бангкок, она не могла расслабиться. Все ее мысли были только о нем. О далеком Сереже, который через два дня в пятизвездочном бунгало на экзотическом острове Самуи вновь, после трехлетней разлуки, должен стать мужем и отцом — любимым, родным и близким. Настины пальцы, перебиравшие локоны увлеченных мультиками дочек, словно сами своими подушечками пытались вспомнить прикосновения к его волосам, щетине, шее, спине, губам. Но, как ни старалась, она так и не смогла увидеть его образ, почувствовать запах, услышать голос. На секунду ей показалось, что краешком сознания услышала его далекий смех, но и он растаял, испарился, «как сон, как утренний туман» — лондонский, уже привычный. Но я буду рядом. Квартира у тебя есть. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Денег тебе и девочкам хватит на три жизни. Все номера счетов у тебя есть. Я вас найду, когда пойму, что мы все можем дышать спокойно. Не могу сказать когда, но… Я всегда буду рядом. Сергей обнял девочек, коснулся губами ее лба. Отвернулся и, не оглядываясь, быстро пошел по направлению к другому терминалу, выкинув по пути завернутый в газету телефон в один мусорный контейнер, а SIM-карты в два других — чуть дальше. Сергей не оговорился. Тогда ее звали Леной. Еленой Алехиной. Но уже тогда, при первом пересечении границы, она стала Анастасией Ярмольник. У девочек имена остались прежние. А фамилию они, оказавшись в ином мире и окунувшись в новую жизнь, вскоре забыли сами. Когда она, тогда еще студентка-заочница МОПИ, жила у московской подруги и работала днем приемщицей в прачечной в Марьиной Роще. Кто мог представить тогда, какую роль в их жизни сыграет эта прачечная и выцветшая белая метка с едва различимым номерком на заляпанном вином или вареньем кусочке простыни. Со временем все родные и знакомые знали эту историю наизусть и твердили, что так бывает только в кино. Однажды в прачечную зашел симпатичный коротко стриженный молодой человек по фамилии Алехин имя она сразу не запомнила в помятом сером костюме, белой застиранной рубашке без галстука и показал ей красную книжицу-удостоверение. А затем и ту самую метку. Геолог Федя Суворов через знакомого сдал свою однокомнатную квартиру на летний сезон студенту из Махачкалы. Когда Суворов вернулся домой в сентябре, он нашел квартиру чисто убранной, а выданные квартиранту ключи были у соседки. Та сказала, что студент уехал еще в июле. Это было странно, ведь он собирался жить по август включительно и заплатил за все три месяца вперед. Странно, но ладно. Уехал и уехал. Утром следующего дня, когда Суворов вышел из квартиры, чтобы отправиться на работу, он сразу же получил увесистый удар по голове, очутился на бетонном полу, почувствовав, как в спину и ноги ему упираются чьи-то тяжелые колени, руки выламываются за спину и на запястьях застегиваются наручники. Суворов был доставлен в милицию, и руководивший операцией молодой опер Сергей Алехин, тот самый, что принес в прачечную метку, заявил Суворову, что для облегчения своей участи ему нужно немедленно признаться в совершении преступления с отягчающими обстоятельствами. Совершенно ошарашенному Феде признаваться было не в чем. И хотя его с оттяжкой и с удовольствием били всем отделением, он так и не признался.
Точно так же нравятся обнаженные дети престарелому американскому фотографу Джоку Стерджесу. Это не скроешь, это от души. Тогда я решил поехать и сделать проект именно об этих людях. Я задавал героям разные вопросы: кто они? На востоке Украины солдаты просили меня сфотографировать их на память. Я фотографировал и отправлял получившиеся снимки их детям, женам, друзьям. Мы каждый день видим разные фото «на память» в интернете. Вернувшись в Минск, я писал тем, кого снимал, спрашивал, как у них дела, как дела у других героев. Когда кто-то не отвечал и не заходил в соцсети долгое время, становилось понятно… Затем я отобрал фотографии, приехал в Киев и встретился с выжившими. Вместе мы отмечали погибших. Следующая подобная выставка в рамках проекта «Прямой взгляд» случилась под занавес сентября. Как известно, во время этой «творческой встречи» православный художник и отец четверых детей Антон Беликов залил краской несколько фрагментов экспозиции. Кроме того, мужчина заявил о своем презрении к этим работам. Если конкретней, Беликов сказал, что «застенчивые интеллигентные ребята приходят в мой город и под шумок пытаются протащить фото фашистов из украинских добробатов». Васюкович лукавит. Тут надо привести еще одну дословную цитату «московского вандала» Беликова: «Я ведь спросил перед всем этим — кто на фото? Армия или каратели? Я ведь понимаю, что можно жалеть обычных украинских подневольных пацанов, которых загрузили в вагон и отправили воевать. Такой знак использовался вермахтом с 1935 года. Сегодня это официальная эмблема батальона «Донбасс», созданного на деньги Игоря Коломойского для зачистки Донецкой народной республики. Следом за художником на «выставку убийц» в Сахаровский центр явились казаки, молодые активисты и депутаты-муниципалы. Вскоре снимки украинских военных были сняты. Ответ либералов: «на Центр документальной фотографии напали погромщики, направляемые властью, подонки, вата, рашистские штурмовики и подобострастные путинские вассалы». Стенания по «единственному островку свободы в злобной безумной стране» логично дополнялись горестным спичем директора Сахаровского центра г-на Лукашевского о том, что российское общество заражено-де ненавистью, потому публичный разговор о войне на Украине у нас невозможен. Видимо, директор действительно убежден, что вдохновенные образы бойцов Коломойского научат москвичей настоящей демократии. Интересно еще одно обстоятельство: проект «Прямой взгляд» осуществляется при финансовой поддержке Европейского союза и американской компании OAK Foundation, которая специализируется на выдаче грантов под «защиту прав человека». Увы, за свое майданное творчество белорусский фрилансер Александр Васюкович так и не заработал палат каменных. Редкие гонорары из «Нью-Йорк Таймс» и «Русского репортера» ушли песком сквозь пальцы. Четвертый год этот неприкаянный бородач — внештатный фотокор второразрядного оппозиционного портала TUT. Похоже, единственным по-настоящему светлым пятном в жизни творческой личности стала горящая соседка-Украина. Совсем иное дело — его партнер по нынешней московской выставке Сергей Лойко. На его странице в фейсбук написано, что «живет в Техасе». Это неправда.
По мнению российского журналиста, это просто ходячий фейк, которого никто на самом деле не выгонял из Москвы, и на которого никто не покушался в украинской столице, сообщает replyua. Сергей Лойко не понимает, почему столько шума поднялось из-за переезда в Эстонию или Израиль Аркадия Бабченко. Ведь этот «военный журналист», который на самом деле не был на войне ни одного дня, успел знатно «подоить лохов» в Украине. Этот человек — просто гениальный аферист, толком не работавший и одного дня.
Журналист Лойко объявлен в розыск по уголовной статье
Главные новости о персоне Сергей Лойко на Савеловский районный суд оштрафовал журналиста Сергея Лойко* за нарушение порядка деятельности иностранного агента. СЕРГЕЙ ЛОЙКО – журналист, писатель, фотокорреспондент, автор репортажей из "горячих точек", освещал события в Грузии, Абхазии, Нагорном Карабахе, Чечне, Афганистане и Ираке, а с 2014 года – и вооруженный конфликт на Донбассе. Проукраинский журналист и писатель Сергей Лойко озвучил единственный способ окончания конфликта на юго-востоке Украины.
Изгнанный из эфира НТВ эксперт попытался оправдать свое нацистское приветствие
| Сергей Лойко: всегда там, где горячо | Ведущий передачи Иван Трушкин выгнал из студии писателя Сергея Лойко за нацистское приветствие. |
| Донецкий аэропорт. ФОТО журналиста Сергей Лойко: yurayakunin — LiveJournal | Журналист Сергей Лойко* находится в розыске. Информация об этом следует из карточки в базе данных Министерства внутренних дел (МВД) России. |
| Как Лойко выгнали со съемок прямого эфира? | Ведущий передачи Иван Трушкин выгнал из студии писателя Сергея Лойко за нацистское приветствие. |
| Категория:Сергей Лойко — Викиновости | Журналист Сергей Лойко* находится в розыске. Информация об этом следует из карточки в базе данных Министерства внутренних дел (МВД) России. |
| На канале Порошенко возмущаются: В США и Израиле – слишком много «ватников» | Изгнанный из эфира ток-шоу «Место встречи» на НТВ журналист Сергей Лойко попытался объяснить, почему использовал нацистское приветствие. |
Журналиста Сергея Лойко объявили в розыск по уголовной статье
NYT сообщила о подозрении в причастности к убийству экс-президента Гаити его жены | Новости мира | Известия. Свидомый журналист Сергей Лойко неполживо открывает правду об освобожденном Славянске. Суд удовлетворил ходатайство следствия и избрал Лойко меру пресечения в виде заочного ареста на два месяца с момента ее задержания или экстрадиции в РФ, — заявили в суде. Сергей Лойко, российский либеральный журналист, автор пропагандистской книги об украинских «киборгах», в эфире украинского «5 канала» посетовал на большое число «ватников» в Израиле и США. Сергей был единственным иностранным корреспондентом, который побывал в Донецком аэропорту в октябре 2014 года и провел там четыре полных дня с киборгами.
Соведущий Норкина Трушкин приказал политологу Лойко покинуть студию «Места встречи»
Самый любимый в Украине журналист из России и один из самых ненавидимых — теперь уже бывший корреспондент газеты Los Angeles Times Сергей Лойко за два года успел примерить обе роли. Известный журналист Сергей Лойко, который начинал свою карьеру еще в 80-х, работая в московском бюро Associated Press, был приглашен на НТВ на политическое ток-шоу, которое ведет Андрей Норкин. «Первый канал» передумал звать корреспондента Los Angeles Times Сергея Лойко на программу «Политика», вышедшую в итоге в эфир 17 декабря.
В Кировском районе проходит мероприятие «Величие подвига ярче сверкает, чем дальше уходит война»
Этот вопрос журналиста имел большой резонанс в прессе. Сергей Лойко стал одним из журналистов, описывавших операцию « Шок и трепет ». Его багдадские репортажи кроме « Новой газеты » публиковались в « Лос-Анджелес Таймс », звучали в эфире «Эха Москвы», перепечатывались разными мировыми изданиями. В 2014 году освещал вооружённый конфликт на востоке Украины. По требованию Роскомнадзора , текст передачи был удалён из архива сайта радио, а главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов сообщил в Twitter , что собирается судиться с Роскомнадзором.. В декабре 2014 года министр информационной политики Украины Юрий Стець предложил Лойко принять украинское гражданство и стать его заместителем. Однако Лойко от данного предложения отказался сообщив, что живёт в Америке, имеет российское гражданство и его это устраивает 3 сентября 2015 года в Киеве состоялась презентация книги «Аэропорт».
Участникам передачи пришлось разнимать экспертов, чтобы это не переросло в настоящую драку. В итоге ведущий попросил писателя покинуть студию. Такого терпеть в этой студии мы не будем», - пояснил Трушкин. Он добавил, что телеканал НТВ намерен обратиться в прокуратуру с просьбой разобраться в случившемся.
Крупской по специальности учитель английского языка. Затем преподавал английский язык в средней школе. C 1991 по 2016 год работал переводчиком, корреспондентом и фотографом Los Angeles Times в Москве. В 1988 году работал вместе с Арнольдом Шварценеггером во время съёмок финального эпизода в фильме « Красная жара » в Москве. Ранее сообщалось, что 69-летний журналист отправился на Украину и вступил в ряды территориальной обороны ВСУ для участия в боевых действиях против российской армии [5]. Автор репортажей из районов военно-политических конфликтов в странах бывшего СССР и дальнего зарубежья в частности, Афганистан и Ирак. В 2012 году на пресс-конференции президента Путина Лойко задал ему вопрос: «Для Сергея Магнитского в 2009 году вполне себе наступил 37-й год. Этот вопрос журналиста имел большой резонанс в прессе [9] [10] [11] [12].
Я фотографировал и отправлял получившиеся снимки их детям, женам, друзьям. Мы каждый день видим разные фото «на память» в интернете. Вернувшись в Минск, я писал тем, кого снимал, спрашивал, как у них дела, как дела у других героев. Когда кто-то не отвечал и не заходил в соцсети долгое время, становилось понятно… Затем я отобрал фотографии, приехал в Киев и встретился с выжившими. Вместе мы отмечали погибших. Следующая подобная выставка в рамках проекта «Прямой взгляд» случилась под занавес сентября. Как известно, во время этой «творческой встречи» православный художник и отец четверых детей Антон Беликов залил краской несколько фрагментов экспозиции. Кроме того, мужчина заявил о своем презрении к этим работам. Если конкретней, Беликов сказал, что «застенчивые интеллигентные ребята приходят в мой город и под шумок пытаются протащить фото фашистов из украинских добробатов». Васюкович лукавит. Тут надо привести еще одну дословную цитату «московского вандала» Беликова: «Я ведь спросил перед всем этим — кто на фото? Армия или каратели? Я ведь понимаю, что можно жалеть обычных украинских подневольных пацанов, которых загрузили в вагон и отправили воевать. Такой знак использовался вермахтом с 1935 года. Сегодня это официальная эмблема батальона «Донбасс», созданного на деньги Игоря Коломойского для зачистки Донецкой народной республики. Следом за художником на «выставку убийц» в Сахаровский центр явились казаки, молодые активисты и депутаты-муниципалы. Вскоре снимки украинских военных были сняты. Ответ либералов: «на Центр документальной фотографии напали погромщики, направляемые властью, подонки, вата, рашистские штурмовики и подобострастные путинские вассалы». Стенания по «единственному островку свободы в злобной безумной стране» логично дополнялись горестным спичем директора Сахаровского центра г-на Лукашевского о том, что российское общество заражено-де ненавистью, потому публичный разговор о войне на Украине у нас невозможен. Видимо, директор действительно убежден, что вдохновенные образы бойцов Коломойского научат москвичей настоящей демократии. Интересно еще одно обстоятельство: проект «Прямой взгляд» осуществляется при финансовой поддержке Европейского союза и американской компании OAK Foundation, которая специализируется на выдаче грантов под «защиту прав человека». Увы, за свое майданное творчество белорусский фрилансер Александр Васюкович так и не заработал палат каменных. Редкие гонорары из «Нью-Йорк Таймс» и «Русского репортера» ушли песком сквозь пальцы. Четвертый год этот неприкаянный бородач — внештатный фотокор второразрядного оппозиционного портала TUT. Похоже, единственным по-настоящему светлым пятном в жизни творческой личности стала горящая соседка-Украина. Совсем иное дело — его партнер по нынешней московской выставке Сергей Лойко. На его странице в фейсбук написано, что «живет в Техасе». Это неправда. На самом деле, собственник шикарного жилья в самом центре Москвы. Квартира в евро-отремонтированном доме, плюс дача на подмосковной Истре. Долго и плодотворно г-н Лойко работал в московском бюро газеты «Лос-Анджелес Таймс». Из российских СМИ предпочитает «Новую газету». Восторженно описывал американскую операцию по свержению Саддама Хусейна.
Изгнанный из эфира НТВ Лойко попытался оправдать нацистское приветствие
Лойко готов вернуться В беседе с корреспондентом Федерального агентства новостей Лойко поделился своим видением ситуации. По его словам, эксперт Михаил Маркелов «начал орать, визжать» на него и несколько раз назвал «фашистом». Но он стоял и наблюдал, как стеснительная смущенная гимназистка, а не ведущий серьезного шоу», — заявил Лойко. По словам журналиста, он был готов «как следует вмазать» Маркелову. Это был сарказм с моей стороны», — попытался оправдаться Лойко за произнесенный им нацистский лозунг. По словам журналиста, возможно, не стоило так делать, но иначе с Маркеловым якобы было «говорить невозможно».
Источник Новостной сайт E-News.
Используя материалы, размещайте обратную ссылку. Оказать финансовую помощь сайту E-News.
По его словам, сейчас решается вопрос отказа Лойко от российского гражданства и принятия украинского.
Безрадостный звуковой фон за окном был внезапно нарушен — вплетаясь в заунывное пение и быстро заглушив его, в кабинет капитана Федотова ворвался рев десятков рокерских моторов. Соратники Султана, члены мотобанды «Белые волки», съезжались на панихиду со всей Москвы. Глава первая Белая метка бульдога Алехина Лондон.
Пять месяцев назад. Июль Она и девочки не видели его уже больше трех лет. Шестнадцать лет с ним и три — без него… Другая жизнь, вторая. Эта «вторая» жизнь по ощущениям получилась в разы длиннее первой. Сытая, спокойная, размеренная, устроенная, как в сказке. Но без него. Девочки, которым уже исполнилось шесть и семь лет, давно перестали спрашивать об отце.
Настя больше не показывала им его фотографии. Сергей строго приказал ей ни одной старой семейной фотографии не брать с собой. Свадебный альбом, все фото с ней и с детьми — шашлыки, рыбалка, Египет, Кипр — все осталось в Москве. В Москве, из которой они бежали, как наполеоновская армия, — так пошутил он во время их последней встречи. Прошлое было начисто стерто. Целый мир, целая жизнь. Словно выжженная земля.
Она тайком сохранила одно его фото из паспорта и еще одно, на котором они были вдвоем. Молодые, веселые, поддатые… И еще одно. Самое любимое и дорогое. Все вместе. С дочками — малютками. В новой жизни теперь была просторная квартира на втором этаже викторианского дома в Хэмпстед-Хите. Рядом — парк с дубами и кроликами, чуть подальше — озеро с утками и лебедями.
На улице, на лужайке соседнего дома целыми днями в разных уморительных позах валялись три упитанно-воспитанных рыжих кота, которые вели себя так, будто вся округа принадлежала им, то есть нагло дрыхли на газоне день и ночь — лапы врозь, соломинка в зубах. Так их однажды нарисовала Лиза, гувернантка, художница по призванию и образованию, проживающая на другом конце Лондона, в Илинге, и часто остающаяся у них ночевать. Девочки очень смеялись и попросили вставить рисунок в рамку. Так смешные коты в Лизином исполнении перекочевали на камин. Каждый день седой благообразный джентльмен лет восьмидесяти, если не больше, которого в силу его природной аристократической стати трудно было назвать престарелым, выходил из дома напротив ровно в десять утра, минута в минуту. И если Настя в этот момент смотрела в окно или поливала цветы в горшках на подоконнике, джентльмен всегда улыбался ей, поднимая, как тамбурмажор, над головой трость своего неизменного зонтика и вежливо наклоняя седую голову. Зонтик всегда был при нем, независимо от погоды.
По заведенному ритуалу он следовал в парк, где и гулял ровно два часа. Бывало, встречая их на улице или в парке, незнакомец вновь улыбался, открывал неизменную жестяную баночку леденцов, угощал ими девочек и заговаривал с ними о деревьях, птицах, погоде — дожде, облаках и солнце. Благодаря Лизиным стараниям Танечка и Верочка уже вовсю щебетали по-английски. Настя уже могла сносно читать и писать, понимала, что говорят в новостях по Би-би-си, понимала мисс Призм и своего соседа и могла с ними кое-как болтать. Но, как ни старалась, она все еще не понимала ни слова из уст других встречающихся ей лондонцев, как, впрочем, и язык, вернее, говор героев идущих по телеку фильмов, шоу и других передач. Мисс Призм и просветила Настю, что ее импозантный сосед был не кем иным, как бывшим шпионом на службе Ее Величества, а ныне известным во всем мире писателем Джоном Ле Карре. Не знакомая с творчеством этого автора, Настя купила его книгу и взяла у него автограф, который он любезно дал ей со своей неизменной белозубой улыбкой и фразой: «Ah, never mind.
It is really rubbish»[1]. Белиберда или нет, но Настя так и не смогла осилить ее и оставила на видном месте с закладкой на десятой странице — до лучших времен. Скоро девочки подрастут и прочитают, думала она. Сестренки и так между собой общались на английском и даже понимали диалект кокни, по-русски же говорили все более неохотно, только с ней. С появившимся и с каждым днем усиливавшимся акцентом. Сейчас, положив ноги на пуфик у кресла и откинувшись на спинку из мягкой кожи, она закрыла глаза и раскинула руки, касаясь девочек, которые устроились по обе стороны от нее и уткнулись в экраны. По ее просьбе стюард снял подлокотники между креслами, и они втроем легко уместились на двух.
Настя никак не могла справиться с волнением, не покидавшим ее с самого взлета. Сидя в роскошном салоне первого класса авиарейса МА-71 Лондон — Бангкок, она не могла расслабиться. Все ее мысли были только о нем. О далеком Сереже, который через два дня в пятизвездочном бунгало на экзотическом острове Самуи вновь, после трехлетней разлуки, должен стать мужем и отцом — любимым, родным и близким. Настины пальцы, перебиравшие локоны увлеченных мультиками дочек, словно сами своими подушечками пытались вспомнить прикосновения к его волосам, щетине, шее, спине, губам. Но, как ни старалась, она так и не смогла увидеть его образ, почувствовать запах, услышать голос. На секунду ей показалось, что краешком сознания услышала его далекий смех, но и он растаял, испарился, «как сон, как утренний туман» — лондонский, уже привычный.
Обсуждение (12)
- КОММЕНТАРИИ
- Популярное
- Вступившего в ВСУ 70-летнего журналиста Лойко объявили в розыск - МК
- Пропагандист “киборгов” сошел с ума на почве крымского референдума
- Провокация и ничего более
- Страницы в категории «Сергей Лойко»
Лойко готов вернуться
- Провокатор одноразового использования
- Провокация и ничего более
- Журналист Сергей Лойко* объявлен в розыск
- Суд в Москве заочно арестовал журналистку Лойко по делу об оправдании терроризма — РТ на русском
- Пропагандист “киборгов” сошел с ума на почве крымского референдума
- МВД РФ объявило журналиста Сергея Лойко в розыск по уголовной статье
МВД РФ объявило журналиста Сергея Лойко в розыск по уголовной статье
Сергей Лойко (1953), журналист, переводчик. Работает в московском бюро газеты "Лос-Анджелес Таймс" (США), сотрудничает с "Новой газетой", радиостанцией "Эхо Москвы". Но стиль “Лойко”, но группа “Лойко”, но Сергей Эрденко – это нечто совсем из другой оперы. Самый любимый в Украине журналист из России и один из самых ненавидимых — теперь уже бывший корреспондент газеты Los Angeles Times Сергей Лойко за два года успел примерить обе роли. Лойко Сергей Леонидович – журналист, писатель, переводчик, фотограф.
Россия потребовала отступить от политизации при оценке убийств журналистов
Глава первая Белая метка бульдога Алехина Лондон. Пять месяцев назад. Июль Она и девочки не видели его уже больше трех лет. Шестнадцать лет с ним и три — без него… Другая жизнь, вторая. Эта «вторая» жизнь по ощущениям получилась в разы длиннее первой. Сытая, спокойная, размеренная, устроенная, как в сказке. Но без него. Девочки, которым уже исполнилось шесть и семь лет, давно перестали спрашивать об отце. Настя больше не показывала им его фотографии. Сергей строго приказал ей ни одной старой семейной фотографии не брать с собой. Свадебный альбом, все фото с ней и с детьми — шашлыки, рыбалка, Египет, Кипр — все осталось в Москве.
В Москве, из которой они бежали, как наполеоновская армия, — так пошутил он во время их последней встречи. Прошлое было начисто стерто. Целый мир, целая жизнь. Словно выжженная земля. Она тайком сохранила одно его фото из паспорта и еще одно, на котором они были вдвоем. Молодые, веселые, поддатые… И еще одно. Самое любимое и дорогое. Все вместе. С дочками — малютками. В новой жизни теперь была просторная квартира на втором этаже викторианского дома в Хэмпстед-Хите.
Рядом — парк с дубами и кроликами, чуть подальше — озеро с утками и лебедями. На улице, на лужайке соседнего дома целыми днями в разных уморительных позах валялись три упитанно-воспитанных рыжих кота, которые вели себя так, будто вся округа принадлежала им, то есть нагло дрыхли на газоне день и ночь — лапы врозь, соломинка в зубах. Так их однажды нарисовала Лиза, гувернантка, художница по призванию и образованию, проживающая на другом конце Лондона, в Илинге, и часто остающаяся у них ночевать. Девочки очень смеялись и попросили вставить рисунок в рамку. Так смешные коты в Лизином исполнении перекочевали на камин. Каждый день седой благообразный джентльмен лет восьмидесяти, если не больше, которого в силу его природной аристократической стати трудно было назвать престарелым, выходил из дома напротив ровно в десять утра, минута в минуту. И если Настя в этот момент смотрела в окно или поливала цветы в горшках на подоконнике, джентльмен всегда улыбался ей, поднимая, как тамбурмажор, над головой трость своего неизменного зонтика и вежливо наклоняя седую голову. Зонтик всегда был при нем, независимо от погоды. По заведенному ритуалу он следовал в парк, где и гулял ровно два часа. Бывало, встречая их на улице или в парке, незнакомец вновь улыбался, открывал неизменную жестяную баночку леденцов, угощал ими девочек и заговаривал с ними о деревьях, птицах, погоде — дожде, облаках и солнце.
Благодаря Лизиным стараниям Танечка и Верочка уже вовсю щебетали по-английски. Настя уже могла сносно читать и писать, понимала, что говорят в новостях по Би-би-си, понимала мисс Призм и своего соседа и могла с ними кое-как болтать. Но, как ни старалась, она все еще не понимала ни слова из уст других встречающихся ей лондонцев, как, впрочем, и язык, вернее, говор героев идущих по телеку фильмов, шоу и других передач. Мисс Призм и просветила Настю, что ее импозантный сосед был не кем иным, как бывшим шпионом на службе Ее Величества, а ныне известным во всем мире писателем Джоном Ле Карре. Не знакомая с творчеством этого автора, Настя купила его книгу и взяла у него автограф, который он любезно дал ей со своей неизменной белозубой улыбкой и фразой: «Ah, never mind. It is really rubbish»[1]. Белиберда или нет, но Настя так и не смогла осилить ее и оставила на видном месте с закладкой на десятой странице — до лучших времен. Скоро девочки подрастут и прочитают, думала она. Сестренки и так между собой общались на английском и даже понимали диалект кокни, по-русски же говорили все более неохотно, только с ней. С появившимся и с каждым днем усиливавшимся акцентом.
Сейчас, положив ноги на пуфик у кресла и откинувшись на спинку из мягкой кожи, она закрыла глаза и раскинула руки, касаясь девочек, которые устроились по обе стороны от нее и уткнулись в экраны. По ее просьбе стюард снял подлокотники между креслами, и они втроем легко уместились на двух. Настя никак не могла справиться с волнением, не покидавшим ее с самого взлета. Сидя в роскошном салоне первого класса авиарейса МА-71 Лондон — Бангкок, она не могла расслабиться. Все ее мысли были только о нем. О далеком Сереже, который через два дня в пятизвездочном бунгало на экзотическом острове Самуи вновь, после трехлетней разлуки, должен стать мужем и отцом — любимым, родным и близким. Настины пальцы, перебиравшие локоны увлеченных мультиками дочек, словно сами своими подушечками пытались вспомнить прикосновения к его волосам, щетине, шее, спине, губам. Но, как ни старалась, она так и не смогла увидеть его образ, почувствовать запах, услышать голос. На секунду ей показалось, что краешком сознания услышала его далекий смех, но и он растаял, испарился, «как сон, как утренний туман» — лондонский, уже привычный. Но я буду рядом.
Квартира у тебя есть.
По словам журналиста, он был готов «как следует вмазать» Маркелову. Это был сарказм с моей стороны», — попытался оправдаться Лойко за произнесенный им нацистский лозунг. По словам журналиста, возможно, не стоило так делать, но иначе с Маркеловым якобы было «говорить невозможно». Лойко заметил, что не смог сдержаться, но подчеркнул, что совсем об этом не жалеет. Кроме того, Лойко отметил, что если НТВ снова пригласит его в эфир, то он обязательно вернется и попытается объяснить свою позицию. Любому нормальному человеку должно быть понятно, что с моей стороны это был сарказм. Мои взгляды ничего общего с фашизмом не имеют.
За все четыре дня на Майдане я не видел ни одного пьяного.
Не слышал ни одного матерного слова. Люди улыбаются друг другу как братья и сестры, они чувствуют связь, они близкие, родные друг другу люди. Где старики? На Майдане. Где дети и внуки? Где коммунисты? Где националисты? Где футбольные фанаты?
Марков сообщил на Facebook, что во время съемки программы «Место встречи», случилась крайне неприятная ситуация, которая повлекла за собой выдворение с площадки Сергея Лойко.
Дело в том, что последний позволил себе высказывания экстремистского уклона. Его словами были возмущены присутствующие на съемках люди, и скандал мог перерасти в драку.