Значение слова Комизм на это ская сторона чего-либо. ответ на этот и другие вопросы получите онлайн на сайте Это смешная ситуация, когда мы привыкли спать с телефоном под подушкой или в другом странном месте, и когда кто-то пытается нас разбудить, мы начинаем комично искать свой телефон в непонятных местах.
Что такое комичная ситуация и как ее понимать?
Некоторые общие синонимы иронии юмор, остроумие, сарказм, сатира и остроумие. Хотя все эти слова означают «способ выражения, предназначенный для того, чтобы вызвать веселье», ирония относится к способу выражения, в котором предполагаемое значение противоположно тому, что кажется выраженным. Каков пример словесной иронии? Вербальная ирония возникает, когда намерение говорящего противоположно тому, что он или она говорит.
Например, персонаж выходит в ураган и говорит: «Какая у нас хорошая погода! В чем разница между иронией и сарказмом? Словесная ирония — это фигура речи, которая сообщает противоположное тому, что сказано, а сарказм — это форма иронии, направленная на человека с целью критики.
Что такое литературная ирония? Проще говоря, ирония возникает в литературе И в жизни всякий раз, когда человек говорит или делает что-то, что отличается от того, что он или мы ожидаем, что он скажет или сделает. Точно так же, как существует бесчисленное множество способов непонимания мира [извините, дети], существует множество различных видов иронии.
Что такое ирония в уроке письмо к Богу? В уроке «Письмо к Богу» ирония заключается в том, что поле Ленчо уничтожено из-за града, а его семья осталась без еды до конца года. Потому что из-за своей безмерной веры в Бога он пишет письмо Богу, умоляя его, чтобы Бог послал ему сто песо, чтобы он мог снова засеять свою землю.
Что такое ирония и ее виды? Разбираем 3 типа иронии Использование слов для обозначения чего-то отличного от того, что они кажутся означающими. Ситуационная ирония.
Разница между тем, что ожидается, и тем, что происходит на самом деле. Драматическая ирония. Когда зрители больше осведомлены о происходящем, чем персонаж.
Что делает что-то ироничным? В общем, ирония относится к столкновению между ожиданиями и результатами. Как правило, результат противоположен тому, что кто-то хотел или на что надеялся.
Искусство активно использует комическое в самых разных своих видах, жанрах и направлениях. Можно сказать, что комическое универсально. Люди вообще любят смеяться, это одна из тех приятных вещей, которая примиряет нас с жизнью. Смех реально помогает жить и может вытащить нас из самых сложных ситуаций. Взяла в открытом источнике на Яндексе Взяла в открытом источнике на Яндексе В комическом можно выделить несколько аспектов: а оно всегда указывает на какую-то несоразмерность, нелепицу, противоречие, б оно всегда связано с критическим, оценочным отношением к объекту смеха, в оно всегда предполагает наличие эстетического идеала, по сравнению с которым объект смеха выглядит несоразмерным, то есть смешным, г оно всегда нарушает какой-то стереотип, установившийся порядок, показывает несоответствие ожидаемого с результатом. Взяла в открытом источнике на Яндексе Взяла в открытом источнике на Яндексе Природа комического интересовала философов с древности. Притом его понимание менялось. Его противопоставляли, как я уже упоминала, трагическому, а также возвышенному. В любом случае, если основой этой категории брать оппозицию "прекрасное - безобразное", то комическое можно выводить из безобразного.
Потому что эти обе категории основаны на дисгармонии, в то время, как прекрасное - на гармонии.
Совершенно ясно применение этого приема в «Женитьбе»; оно очевидно в «Игроках». Создание этой комедии, лишенной той социальной сатиры, которая придает такую глубину «Ревизору», можно объяснить тем, что она представляет собой классически, простой случай комедийного приема типа «обманутый обманщик». Профессиональный шулер оказывается обманутым еще более ловкими шулерами, чем он сам. Можно показать, что на принципе одурачивания основаны также многие комедии Островского.
Так, в комедии «Свои люди — сочтемся» благообразный плут, купец Самсон Силыч Большое, чтобы обмануть своих кредиторов, объявляет себя неплатежеспособным. Свое имущество он переводит на зятя. Но зять оказываемся еще большим плутом, чем Боль-шов, он допускает, что свекра сажают в тюрьму, и свободно пользуется его имуществом в свое удовольствие. Судьба Большова была бы трагична, если бы она не была вызвана его собственной виной. Большов — обманутый обманщик.
Здесь по собственной вине одураченным оказывается отрицательный герой. Но в такое же положение может попасть и положительный герой, оказываясь в среде людей, протит воположннх ему по характеру, нравам и убеждениям. В этом состоит интрига комедии «Горе от ума». Приехав в Москву с какими-то идеалами и с большой любовью в своем сердце, Чацкий терпит крушение всех иллюзий. Одураченным оказывается положительный персонаж, но вскрылись недостатки не его, а тех, в ком он обманулся.
Мы зашли бы слишком далеко, если бы захотели вдаваться в анализ интриг русских комедий. Одурачивание — не единственный, но основной типтаких интриг. Другая область, в которой одурачивание составляет главный сюжетный стержень, — это комедийный и повествовательный фольклор. Сюда относятся всякие народные анекдоты, фацеции, шванки, фабльо, а также сказки о животных и сатирические сказки. По формам и видам применения этого принципа можно было бы систематизировать сюжетный репертуар этих сказок, выделив их в особый разряд.
Такая систематика могла бы лечь в основу научного указателя сюжетов, но здесь заниматься этим не место. Необходимо только подчеркнуть, что в сказках всегда, без всяких исключений, морально оправдан хитрец и шутник, и все симпатии слушателя или читателя на его стороне, а не на стороне обманутого. Оставить в дураках — таков главнейший прием фольклорной сатиры. В сказках о животных у народов Европы главный герой — хитрая лиса. У других народов может иметься другое животное, но такое, которое непременно считается хитрым, — ворон, обезьяна, норка и др.
В русских сказках о лисе повествование сводится к тому, что лиса всех вокруг себя обманывает. Она крадет рыбу с воза мужика, притворившись мертвой. Волку она советует опустить хвост в прорубь, чтобы наловить рыбы. Хвост примерзает, мужики убивают волка. Попав в яму вместе с другими животными, она уговаривает медведя съесть свои собственные внутренности.
Медведь сам вспарывает себе брюхо и подйхает, а лиса его пожирает и спасается из ямы. Правда, есть сказки, в которых обманутой или наказанной оказывается сама лиса. Лиса зовет петуха исповедаться ей в главном его грехе — многоженстве. Петух спускается, лиса его хватает и уносит. Петух обещает лисе сделать ее просвирней и привести на архиерейский пир.
Лиса его отпускает, он взлетает на дерево и смеется над ней. Эта сказка, как мы уже упоминали, литературного, а не фольклорного происхождения и относится к XVII в. Но принцип одурачивания остается в силе, одурачивание здесь даже удвоено. В роли обманщика могут выступать не только лиса, но и другие животные, как кот, которого все пугаются, или петух, который ничего не боится и своим пением нагоняет страх на более сильных животных. Эти сказки, собственно, не являются смешными в узком смысле этого слова: они не вызывают громкого смеха.
Но они пронизаны очень определенным народным юмором. Слушатель на стороне обманщика не потому, что народ одобряет обман, а потому, что обманутый — глуп, недалек, недогадлив и заслуживает быть обманутым. На принципе одурачивания основаны сюжеты большого цикла сказок о ловких ворах. Сказочный вор отнюдь не изображается как уголовник. Это веселый артист своего дела.
Он умеет воровать яйца из-под птицы, но пользуется своим искусством только для того, чтобы оставить в дураках барина. Узнав о его искусстве, барин, чтобы его испытать, сам предлагает ему невыполнимые, по его мнению, задачи. Вор ночью крадет простыню из-под барина и его жены; крадет его любимого жеребца из конюшни; обманув всех сторожей, он крадет даже «керженского наставника», или священника, сажает его в мешок и вешает этот мешок на воротах. Есть воры и иного типа. Это солдаты, которые обворовывают старух-торговок.
Торговка везет на рынок масло. Солдат — двое. Один из них останавливает бабу, точит с ней балясы, а другой тем временем ворует с воза масло. Баба обнаруживает пропажу только после того, как приезжает на базар. Обманщики — солдаты, которые на царской службе годами терпят жестокие лишения, обманутой оказывается богатая и глупая баба, рыночная торговка.
Народ считает солдат правыми. Другая группа таких сказок — это сказки о шутах. Одна из них — сказка о шуте, который перешутил семерых шутов. Такой шут говорит, например, что у него есть плетка-живулька, которая оживляет мертвых. По сговору с женой он будто бы ссорится с ней, будто бы ударяет ее ножом, на самом же деле прокалывает заранее спрятанный пузырь с кровью, а потом ударяет ее плеткой, и она оживает.
Плетку он продает за большие деньги. Покупатель убивает свою жену и пробует оживить ее плеткой. Плут над ним смеется. Сказка состоит из цепи подобных же проделок. Его враги пытаются отомстить ему и уничтожить его, но это оказывается невозможным — он всегда выходит сухим из воды.
Такие сказки для современного человека представляют некоторую загадку. Смех представляется здесь циничным и как будто бессмысленным. Но в фольклоре имеются свои законы: слушатель не относит их к действительности; это сказка, а не быль. Победитель прав уже потому, что он побеждает, и сказка нисколько не жалеет тех доверчивых глупцов, которые делаются жертвой проделок шута. Такие сказки легко приобретают характер социальной сатиры.
Обманутыми оказываются поп или барин, а обманщиком — батрак. Батрак разоряет и даже убивает попа, калечит и разрубает на куски его детей, бесчестит его жену и дочь или сбрасывает попадью в пропасть — и все это без малейшего сожаления, так как народ в фольклоре никогда не испытывает ни малейшего сожаления к своим врагам, будь то татары в эпосе, французы в исторических песнях о Наполеоне или помещики и попы в сказках. В сказках типа пушкинского «Балды» работник обманывает не только попа, хозяина, но и самих чертей. Впрочем, попа он, строго говоря, не обманывает. Он нанят за три щелчка, и эти три щелчка поп получает.
Неожиданность состоит только в силе этих щелчков — поп наказан за свою жадность. В той форме, в какой одурачивание применяется в сказочном фольклоре, оно — не очень удачный прием сатиры. Применение его показывает отрицательное отношение рассказчика к одураченному, но о причинах такого отношения иногда приходится догадываться: рассказчик сам об этом не считает нужным распространяться. Причины эти ясны только в тех случаях, когда одураченный ненавистен народу уже по своему социальному положению. Но собственно сатиры в точном смысле слова здесь нет.
Иначе поступает Гоголь в тех случаях, когда он применяет этот прием в повествовательных произведениях. Он ясно, хотя и коротко, вскрывает отрицательный характер изображаемого типа. Представляя собой стержень комедии-интриги, этот прием в повествовательном искусстве Гоголя встречается реже, но и здесь он связан с фольклором. Можно указать на «Майскую ночь», где парубки издеваются над головой: они бросают в окно камень, поют под его окнами озорные, издевательские песни, а когда он хочет изловить зачинщика, подсовывают ему его собственную свояченицу. Эти шутки носят характер мести: голова ненавистен, потому что он злоупотребляет властью, налагает наряды на работы по своему произволу.
Есть за ним и другие грешки. Гоголь был прекрасный этнограф и хорошо знал, что некогда подобные выходки дозволялись в святки и что парни сводили счеты с тем, кого они недолюбливали, особенно с местными властями из лиц старшего поколения. Заваливали ворота так, что их нельзя было открыть, лили воду в печную трубу, с крыши или забивали ее сеном и льдом, так что печь начинала дымить и т. Обычай этот имеет очень большую древность, и, возможно, ему принадлежит некоторая роль в происхождении древней аттической комедии. Ритуальное происхождение имеют и некогда очень распространенные апрельские шутки, когда считали нужным непременно кого-нибудь обмануть в какой-нибудь мелочи и потом посмеяться над ним.
В этой связи необходимо коснуться шуток и проделок, иногда весьма жестоких, которые производятся над совершенно невинными, а иногда и очень хорошими людьми, но которые тем не менее вызывают смех. Очень характерный и выразительный пример этого — «Макс и Мориц» Вильгельма Буша, произведение, которое обошло весь мир. Макс и Мориц подпиливают мостик, через который должен пройти портной, и радуются, когда он падает в воду; они насыпают пороху в курительную трубку учителя, так что он жестоко опаляет себе лицо, и т. Злорадство, которое в других видах юмора едва просвечивает, здесь налицо в неприкрытом виде. Этим данный вид юмора непригляден; тем не менее он глубоко присущ человеческой натуре, которая вовсе не всегда стремится к добру.
Читатель невольно сочувствует Максу и Морицу во всех их проделках. Этому способствует и то, что те, над которыми производятся шутки, принадлежат к разряду самодовольных, тупых и ограниченных немецких буржуа, которые хотя и честно трудятся портной, булочник, учитель , но живут в душном и затхлом мире немецкого мелкого бюргерства, которое выведено проделками проказников из своего покоя, но потом, после наказания их, вновь обретает его. В английском языке такого рода проделки получили название «practical jokes» — «практические шутки». У нас они мало в ходу, но в американском быту они довольно широко приняты за неумением веселиться более умно. Канадский писатель Ликок в своих «Юмористических рассказах» говорит о таком шутнике, появившемся в пансионе, который «то положит дегтю в томатный суп, то натрет сиденья воском или воткнет в них булавки» и т.
Остроумным считалось также набить подушку колючками или спрятать в ботинке соседа живого ужа. Названный шутник «однажды вечером натянул веревку поперек коридора и ударил в гонг, созывая жильцов к обеду. Один старик второпях сломал себе ногу. Мы чуть не умерли со смеху» Ликок, 194. Из последней фразы видно, что Ликок глубоко осуждает подобный юмор.
Но тем не менее вывод, который он делает, что юмор может быть только добрым, несомненно ошибочен. Те, кто учился в казенных гимназиях, вероятно, могли бы многое рассказать о тех проделках, которые совершали ученики над некоторыми учителями. Впрочем, в таких выходках, по существу, были виноваты сами учителя, так как не умели себя поставить с детьми. К войне между учениками и учителями располагала вся школьная система тех лет. Такие проделки объяснимы как естественная реакция живости, резвости, презрения к тупости и несправедливости, к скуке и всяческому аморализму в педагогической среде, не ускользавшим от проницательных школьников.
Учителя, которых любили и уважали, никогда не становились жертвами подобных проделок. Наша современная моральная оценка подобных поступков не всегда совпадает с той, которую ей дают одураченные. В случаях, рассказанных Ликоком, шутники для нас отвратительны, так как одураченные терпят бедствия, ни в чем не будучи виноватыми. В тех случаях, однако, когда в жизни или литературе одурачиванию подвергаются люди или типы, нам неприятные, или вредные, или вообще отрицательные, мы склонны сочувствовать таким шутникам. Очень интересен в этом отношении рассказ Н.
Шевцова «Выигрыш» Шевцов. Муж в шутку говорит жене и теще, что он выиграл пять тысяч рублей. Сперва он жалеет об этой шутке, но вскоре жена, теща и другая родня обнаруживают такую алчность, что у него только теперь открываются глаза на характер своей родни. Глава 16. Алогизмы Наряду с посрамлением воли по внешним и внутренним причинам имеются случаи, когда посрамлению подвергается недостаток ума.
Глупость, неспособность элементарно правильно наблюдать, связывать причины и следствия вызывает смех. В литературно-художественных произведениях также, как и в жизни, алогизм бывает двоякий: люди или говорят несуразное, или совершают глупые поступки. Однако при ближайшем рассмотрении такое деление имеет только внешнее значение. Оба случая могут быть сведены к одному. В первом из них мы имеем неправильный ход мыслей, который вызывается словами, и эти слова вызывают смех.
Во втором — неправильное умозаключение словами не высказывается, но проявляет себя в поступках, которые и служат причиной смеха Алогизм бывает явный и скрытый. В первом случае алогизм комичен сам по себе для тех, кто видит или слышит его проявление. Во втором случае требуется разоблачение и смех наступит в момент этого разоблачения. Для действующего субъекта разоблачение обычно наступает только тогда, когда он испытывает последствия своей глупости на собственной шкуре. Для наблюдателя, зрителя, читателя разоблачение скрытого алогизма может совершиться в форме остроумной и неожиданной реплики собеседника, который своим ответом вскрывает несостоятельность суждения говорящего.
В жизни алогизм, — пожалуй, наиболее часто встречающийся вид комизма. Неумение связывать следствие и причины оказывается очень распространенным и встречается чаще, чем можно было бы думать. Здесь стоит вспомнить уже приведенные слова Чернышевского: «Глупость — главный предмет наших насмешек, главный источник комического» Чернышевский, II, 187. Есть и другие теоретики, которые подчеркивают значение глупости для определения сущности комизма. Кант считал, что во всем, что должно возбуждать громкий смех, «должно быть нечто, противное разуму» Кант, V, 352.
Жан Поль, наряду с другими объяснениями, определяет комическое как «чувственно воспринимаемое бесконечно неразумное» Жан Поль, 139. Добролюбов считал глупость действующих лиц основным признаком комедии. Если бы городничий и Хлестаков были умнее, комедии не было бы: «Комедия… выставляет на посрамление хлопоты человека для избежания затруднений, созданных и поддержанных его же глупостью» Добролюбов, 1, 392. Николаев считает, что Добролюбов здесь ошибается и что дело не в биологической глупости, а в том, что городничий — социально отрицательный тип»». Но глупость есть средство возбуждения смеха, а Гоголь писал комедию, а не трактат.
Затем дайте этому понятию словарное определение и составьте несколько осмысленных предложений с ним. Задача: найти 10-15 сходств между ними. Во время просмотра идентифицируйте приемы и шутки, используемые юмористами сравнение, анекдот, сарказм, двойной смысл и т. Возьмите любой журнал или откройте фотографии в интернете, и придумайте для 10-15 из них смешные подписи. Лучше всего, если описания будут отражать тематику, но расходиться с реальной картиной.
Слепая упала» и т. Если есть интересная суть, постройте на ней шутку. Также мы хотим еще раз повторить, что практиковаться нужно как можно больше и как можно чаще — это позволит вам научиться применять приемы комического грамотно и быстро. Учитывая то, что это в немалой степени зависит от мышления, внимания, креативности, умения находить ассоциации, мыслить логически и делать умозаключения, мы, помимо всего прочего, советуем вам обратить внимание на наш курс по когнитивистике и пройти его. И в качестве отличного дополнения, как мы и обещали, даем вам список полезной литературы, откуда вы сможете почерпнуть массу интересной и важной информации о многих тонкостях юмора и комического: Ю.
Борев «Комическое» В. Виноградов «Стилистика.
Что такое КОМИЧЕСКОЕ явление
Юмор предполагает добрый смех, он не преследует цель искоренения чего-либо, унижение кого-либо. Скорее, это мягкое указание на какой-то простительный недостаток или нелепую ситуацию. Сатира же связана со злым смехом, это жесткое высмеивание. Ее цель - убрать, уничтожить, унизить что-то, что мешает нормальной жизни. Метко сказано - бич сатиры. Взяла в открытом источнике на Яндексе Взяла в открытом источнике на Яндексе В юморе и сатире используются как разные формы комического, так и одни и те же, но с разной степенью жесткости. Например, сарказм относится скорее к сатире, как и насмешка, а ирония может использоваться как нем, так и в юморе.
Но в первом случае это будет так называемая злая ирония, а во втором - добродушная. Особое место занимает черный юмор, который смеется над вещами, обычно связанными с печалью, страхом, горем, смертью. Он связан с жанром трагикомедии.
В «Ревизоре» городничий оказывается в дураках, причем виноват он сам. Совершенно ясно применение этого приема в «Женитьбе»; оно очевидно в «Игроках».
Создание этой комедии, лишенной той социальной сатиры, которая придает такую глубину «Ревизору», можно объяснить тем, что она представляет собой классически, простой случай комедийного приема типа «обманутый обманщик». Профессиональный шулер оказывается обманутым еще более ловкими шулерами, чем он сам. Можно показать, что на принципе одурачивания основаны также многие комедии Островского. Так, в комедии «Свои люди — сочтемся» благообразный плут, купец Самсон Силыч Большое, чтобы обмануть своих кредиторов, объявляет себя неплатежеспособным. Свое имущество он переводит на зятя.
Но зять оказываемся еще большим плутом, чем Боль-шов, он допускает, что свекра сажают в тюрьму, и свободно пользуется его имуществом в свое удовольствие. Судьба Большова была бы трагична, если бы она не была вызвана его собственной виной. Большов — обманутый обманщик. Здесь по собственной вине одураченным оказывается отрицательный герой. Но в такое же положение может попасть и положительный герой, оказываясь в среде людей, протит воположннх ему по характеру, нравам и убеждениям.
В этом состоит интрига комедии «Горе от ума». Приехав в Москву с какими-то идеалами и с большой любовью в своем сердце, Чацкий терпит крушение всех иллюзий. Одураченным оказывается положительный персонаж, но вскрылись недостатки не его, а тех, в ком он обманулся. Мы зашли бы слишком далеко, если бы захотели вдаваться в анализ интриг русских комедий. Одурачивание — не единственный, но основной типтаких интриг.
Другая область, в которой одурачивание составляет главный сюжетный стержень, — это комедийный и повествовательный фольклор. Сюда относятся всякие народные анекдоты, фацеции, шванки, фабльо, а также сказки о животных и сатирические сказки. По формам и видам применения этого принципа можно было бы систематизировать сюжетный репертуар этих сказок, выделив их в особый разряд. Такая систематика могла бы лечь в основу научного указателя сюжетов, но здесь заниматься этим не место. Необходимо только подчеркнуть, что в сказках всегда, без всяких исключений, морально оправдан хитрец и шутник, и все симпатии слушателя или читателя на его стороне, а не на стороне обманутого.
Оставить в дураках — таков главнейший прием фольклорной сатиры. В сказках о животных у народов Европы главный герой — хитрая лиса. У других народов может иметься другое животное, но такое, которое непременно считается хитрым, — ворон, обезьяна, норка и др. В русских сказках о лисе повествование сводится к тому, что лиса всех вокруг себя обманывает. Она крадет рыбу с воза мужика, притворившись мертвой.
Волку она советует опустить хвост в прорубь, чтобы наловить рыбы. Хвост примерзает, мужики убивают волка. Попав в яму вместе с другими животными, она уговаривает медведя съесть свои собственные внутренности. Медведь сам вспарывает себе брюхо и подйхает, а лиса его пожирает и спасается из ямы. Правда, есть сказки, в которых обманутой или наказанной оказывается сама лиса.
Лиса зовет петуха исповедаться ей в главном его грехе — многоженстве. Петух спускается, лиса его хватает и уносит. Петух обещает лисе сделать ее просвирней и привести на архиерейский пир. Лиса его отпускает, он взлетает на дерево и смеется над ней. Эта сказка, как мы уже упоминали, литературного, а не фольклорного происхождения и относится к XVII в.
Но принцип одурачивания остается в силе, одурачивание здесь даже удвоено. В роли обманщика могут выступать не только лиса, но и другие животные, как кот, которого все пугаются, или петух, который ничего не боится и своим пением нагоняет страх на более сильных животных. Эти сказки, собственно, не являются смешными в узком смысле этого слова: они не вызывают громкого смеха. Но они пронизаны очень определенным народным юмором. Слушатель на стороне обманщика не потому, что народ одобряет обман, а потому, что обманутый — глуп, недалек, недогадлив и заслуживает быть обманутым.
На принципе одурачивания основаны сюжеты большого цикла сказок о ловких ворах. Сказочный вор отнюдь не изображается как уголовник. Это веселый артист своего дела. Он умеет воровать яйца из-под птицы, но пользуется своим искусством только для того, чтобы оставить в дураках барина. Узнав о его искусстве, барин, чтобы его испытать, сам предлагает ему невыполнимые, по его мнению, задачи.
Вор ночью крадет простыню из-под барина и его жены; крадет его любимого жеребца из конюшни; обманув всех сторожей, он крадет даже «керженского наставника», или священника, сажает его в мешок и вешает этот мешок на воротах. Есть воры и иного типа. Это солдаты, которые обворовывают старух-торговок. Торговка везет на рынок масло. Солдат — двое.
Один из них останавливает бабу, точит с ней балясы, а другой тем временем ворует с воза масло. Баба обнаруживает пропажу только после того, как приезжает на базар. Обманщики — солдаты, которые на царской службе годами терпят жестокие лишения, обманутой оказывается богатая и глупая баба, рыночная торговка. Народ считает солдат правыми. Другая группа таких сказок — это сказки о шутах.
Одна из них — сказка о шуте, который перешутил семерых шутов. Такой шут говорит, например, что у него есть плетка-живулька, которая оживляет мертвых. По сговору с женой он будто бы ссорится с ней, будто бы ударяет ее ножом, на самом же деле прокалывает заранее спрятанный пузырь с кровью, а потом ударяет ее плеткой, и она оживает. Плетку он продает за большие деньги. Покупатель убивает свою жену и пробует оживить ее плеткой.
Плут над ним смеется. Сказка состоит из цепи подобных же проделок. Его враги пытаются отомстить ему и уничтожить его, но это оказывается невозможным — он всегда выходит сухим из воды. Такие сказки для современного человека представляют некоторую загадку. Смех представляется здесь циничным и как будто бессмысленным.
Но в фольклоре имеются свои законы: слушатель не относит их к действительности; это сказка, а не быль. Победитель прав уже потому, что он побеждает, и сказка нисколько не жалеет тех доверчивых глупцов, которые делаются жертвой проделок шута. Такие сказки легко приобретают характер социальной сатиры. Обманутыми оказываются поп или барин, а обманщиком — батрак. Батрак разоряет и даже убивает попа, калечит и разрубает на куски его детей, бесчестит его жену и дочь или сбрасывает попадью в пропасть — и все это без малейшего сожаления, так как народ в фольклоре никогда не испытывает ни малейшего сожаления к своим врагам, будь то татары в эпосе, французы в исторических песнях о Наполеоне или помещики и попы в сказках.
В сказках типа пушкинского «Балды» работник обманывает не только попа, хозяина, но и самих чертей. Впрочем, попа он, строго говоря, не обманывает. Он нанят за три щелчка, и эти три щелчка поп получает. Неожиданность состоит только в силе этих щелчков — поп наказан за свою жадность. В той форме, в какой одурачивание применяется в сказочном фольклоре, оно — не очень удачный прием сатиры.
Применение его показывает отрицательное отношение рассказчика к одураченному, но о причинах такого отношения иногда приходится догадываться: рассказчик сам об этом не считает нужным распространяться. Причины эти ясны только в тех случаях, когда одураченный ненавистен народу уже по своему социальному положению. Но собственно сатиры в точном смысле слова здесь нет. Иначе поступает Гоголь в тех случаях, когда он применяет этот прием в повествовательных произведениях. Он ясно, хотя и коротко, вскрывает отрицательный характер изображаемого типа.
Представляя собой стержень комедии-интриги, этот прием в повествовательном искусстве Гоголя встречается реже, но и здесь он связан с фольклором. Можно указать на «Майскую ночь», где парубки издеваются над головой: они бросают в окно камень, поют под его окнами озорные, издевательские песни, а когда он хочет изловить зачинщика, подсовывают ему его собственную свояченицу. Эти шутки носят характер мести: голова ненавистен, потому что он злоупотребляет властью, налагает наряды на работы по своему произволу. Есть за ним и другие грешки. Гоголь был прекрасный этнограф и хорошо знал, что некогда подобные выходки дозволялись в святки и что парни сводили счеты с тем, кого они недолюбливали, особенно с местными властями из лиц старшего поколения.
Заваливали ворота так, что их нельзя было открыть, лили воду в печную трубу, с крыши или забивали ее сеном и льдом, так что печь начинала дымить и т. Обычай этот имеет очень большую древность, и, возможно, ему принадлежит некоторая роль в происхождении древней аттической комедии. Ритуальное происхождение имеют и некогда очень распространенные апрельские шутки, когда считали нужным непременно кого-нибудь обмануть в какой-нибудь мелочи и потом посмеяться над ним. В этой связи необходимо коснуться шуток и проделок, иногда весьма жестоких, которые производятся над совершенно невинными, а иногда и очень хорошими людьми, но которые тем не менее вызывают смех. Очень характерный и выразительный пример этого — «Макс и Мориц» Вильгельма Буша, произведение, которое обошло весь мир.
Макс и Мориц подпиливают мостик, через который должен пройти портной, и радуются, когда он падает в воду; они насыпают пороху в курительную трубку учителя, так что он жестоко опаляет себе лицо, и т. Злорадство, которое в других видах юмора едва просвечивает, здесь налицо в неприкрытом виде. Этим данный вид юмора непригляден; тем не менее он глубоко присущ человеческой натуре, которая вовсе не всегда стремится к добру. Читатель невольно сочувствует Максу и Морицу во всех их проделках. Этому способствует и то, что те, над которыми производятся шутки, принадлежат к разряду самодовольных, тупых и ограниченных немецких буржуа, которые хотя и честно трудятся портной, булочник, учитель , но живут в душном и затхлом мире немецкого мелкого бюргерства, которое выведено проделками проказников из своего покоя, но потом, после наказания их, вновь обретает его.
В английском языке такого рода проделки получили название «practical jokes» — «практические шутки». У нас они мало в ходу, но в американском быту они довольно широко приняты за неумением веселиться более умно. Канадский писатель Ликок в своих «Юмористических рассказах» говорит о таком шутнике, появившемся в пансионе, который «то положит дегтю в томатный суп, то натрет сиденья воском или воткнет в них булавки» и т. Остроумным считалось также набить подушку колючками или спрятать в ботинке соседа живого ужа. Названный шутник «однажды вечером натянул веревку поперек коридора и ударил в гонг, созывая жильцов к обеду.
Один старик второпях сломал себе ногу. Мы чуть не умерли со смеху» Ликок, 194. Из последней фразы видно, что Ликок глубоко осуждает подобный юмор. Но тем не менее вывод, который он делает, что юмор может быть только добрым, несомненно ошибочен. Те, кто учился в казенных гимназиях, вероятно, могли бы многое рассказать о тех проделках, которые совершали ученики над некоторыми учителями.
Впрочем, в таких выходках, по существу, были виноваты сами учителя, так как не умели себя поставить с детьми. К войне между учениками и учителями располагала вся школьная система тех лет. Такие проделки объяснимы как естественная реакция живости, резвости, презрения к тупости и несправедливости, к скуке и всяческому аморализму в педагогической среде, не ускользавшим от проницательных школьников. Учителя, которых любили и уважали, никогда не становились жертвами подобных проделок. Наша современная моральная оценка подобных поступков не всегда совпадает с той, которую ей дают одураченные.
В случаях, рассказанных Ликоком, шутники для нас отвратительны, так как одураченные терпят бедствия, ни в чем не будучи виноватыми. В тех случаях, однако, когда в жизни или литературе одурачиванию подвергаются люди или типы, нам неприятные, или вредные, или вообще отрицательные, мы склонны сочувствовать таким шутникам. Очень интересен в этом отношении рассказ Н. Шевцова «Выигрыш» Шевцов. Муж в шутку говорит жене и теще, что он выиграл пять тысяч рублей.
Сперва он жалеет об этой шутке, но вскоре жена, теща и другая родня обнаруживают такую алчность, что у него только теперь открываются глаза на характер своей родни. Глава 16. Алогизмы Наряду с посрамлением воли по внешним и внутренним причинам имеются случаи, когда посрамлению подвергается недостаток ума. Глупость, неспособность элементарно правильно наблюдать, связывать причины и следствия вызывает смех. В литературно-художественных произведениях также, как и в жизни, алогизм бывает двоякий: люди или говорят несуразное, или совершают глупые поступки.
Однако при ближайшем рассмотрении такое деление имеет только внешнее значение. Оба случая могут быть сведены к одному. В первом из них мы имеем неправильный ход мыслей, который вызывается словами, и эти слова вызывают смех. Во втором — неправильное умозаключение словами не высказывается, но проявляет себя в поступках, которые и служат причиной смеха Алогизм бывает явный и скрытый. В первом случае алогизм комичен сам по себе для тех, кто видит или слышит его проявление.
Во втором случае требуется разоблачение и смех наступит в момент этого разоблачения. Для действующего субъекта разоблачение обычно наступает только тогда, когда он испытывает последствия своей глупости на собственной шкуре. Для наблюдателя, зрителя, читателя разоблачение скрытого алогизма может совершиться в форме остроумной и неожиданной реплики собеседника, который своим ответом вскрывает несостоятельность суждения говорящего. В жизни алогизм, — пожалуй, наиболее часто встречающийся вид комизма. Неумение связывать следствие и причины оказывается очень распространенным и встречается чаще, чем можно было бы думать.
Здесь стоит вспомнить уже приведенные слова Чернышевского: «Глупость — главный предмет наших насмешек, главный источник комического» Чернышевский, II, 187. Есть и другие теоретики, которые подчеркивают значение глупости для определения сущности комизма. Кант считал, что во всем, что должно возбуждать громкий смех, «должно быть нечто, противное разуму» Кант, V, 352. Жан Поль, наряду с другими объяснениями, определяет комическое как «чувственно воспринимаемое бесконечно неразумное» Жан Поль, 139. Добролюбов считал глупость действующих лиц основным признаком комедии.
Если бы городничий и Хлестаков были умнее, комедии не было бы: «Комедия… выставляет на посрамление хлопоты человека для избежания затруднений, созданных и поддержанных его же глупостью» Добролюбов, 1, 392. Николаев считает, что Добролюбов здесь ошибается и что дело не в биологической глупости, а в том, что городничий — социально отрицательный тип»».
По мнению Д. Казаковой, «одним из самых продуктивных направлений современных теорий вербального юмора является когнитивное»[66]. Теория Кестлера-Раскина является, на наш взгляд, одной из самых продуктивных для исследования такого сложного и многоаспектного феномена, как комическая ситуация. Данная теория, как мы убедились, подготавливалась множеством других исследований, которые рассматривали тот же круг явлений, используя при описании другой терминологический аппарат. Исследования последних лет, научной основой которых являлся бы анализ комического с помощью теории бисоциации, крайне немногочисленны. Трудов, которые были бы посвящены проблеме изучения комической ситуации в рамках указанной теории, не существует вовсе. Однако если теория бисоциации претендует на роль универсальной модели интерпретации комического, с ее помощью возможно описать и языковые средства создания комического, и непосредственно комическую ситуацию. В научной литературе существует несколько вариантов объяснения теории, базирующейся на столкновении разных контекстов — двух полюсов восприятии текста — внутри одного.
Мы воспринимаем действительность в двух ассоциативных контекстах матрицах при резком переключении хода мыслей из одного в другой»[67], — указывает А. Уткина в работе «Обоснование когнитивного подхода к категории комического». Об умении соединять разнородные явления в едином понятии пишет З. Фрейд в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному»[68]: «Остроумие любили определять как ловкое умение находить сходство между несходными вещами, следовательно, находить скрытое сходство. Фишер возражает, что существуют остроты, при которых нет и речи о сравнении, а поэтому и о нахождении сходства. Подобное понимание комического как столкновения двух логик, двух контекстов восприятия легло в основу механизма анализа комической ситуации. Краснов пишет, что подобное столкновение логик лежит не только в основе создания комического эффекта, но и в основе катарсиса: «Катарсис в притче также вызывается столкновением двух логик: логики трансцендентального и профанной логики»[70]. Как уже упоминалось, творческий процесс, как и процесс познания вообще, согласно Кестлеру, основан на бисоциации bisociation идей. Под бисоциацией мы понимаем в данной работе формирование оригинальной связи между различными элементами двух ситуаций «ассоциативных контекстов» , которая образует новое значение и новый смысл. Черновол-Ткаченко в работе «Теория бисоциации как инструмент анализа вербального юмора», вслед за А.
Кестлером, схематически представляет понятие бисоциации «как модель, в основе которой лежит «восприятие ситуации или идеи, L, в двух самодостаточных, но обычно несовместимых фреймах референции, Ml и М2. Пока такая необычная в когнитивном плане ситуация продолжается, L не ассоциируется реципиентом с одним конкретным контекстом фреймом , а бисоциируется с обоими. При этом Кестлер утверждает, что бисоциация с двумя несовместимыми когнитивными матрицами вызывает моментальный перенос внимания от одной к другой, а порождаемое здравым смыслом напряжение находит выход в смехе»[71]. Аттардо, последователь А. Кестлера, также исходит из положения о бисоциативности структуры комического. По определению С. Аттардо, скрипт — это хранящаяся в нашем сознании структурированная информация о каком-либо объекте действительности. Любой скрипт имеет определенную структуру и состоит из следующих компонентов: участников, ролей, которые они выполняют, характерных признаков данных участников, отношений, которые сложились между участниками, действий, совершаемых участниками, места, в котором совершаются данные действия, и цели, ради которой совершаются действия»[72]. Объяснение С.
В частности, эстетик Ю. Борев утверждает: «Смешное шире комического. Комическое — прекрасная сестра смешного. Области смешного и комического имеют общий смысловой фон, но различаются в некоторых частностях. Их можно представить как два почти совмещенных друг с другом логических круга.
Как это работает. Комическое в литературе
Пьеса Недоросль. Комедия Недоросль краткое. Культурная жизнь в годы НЭПА. Повседневная жизнь в годы НЭПА. Эпитет метафора. Эпитет метафора олицетворение. Эпитет метафора олицетворение сравнение. Эпитет метафора сравнение.
Сочетание комического и драматического в пьесе вишневый сад. Комическое и драматическое в пьесе вишневый сад. Комическое и трагическое в пьесе вишневый сад. Трагическое в пьесе вишневый сад. Отметьте одну из особенностей композиции комедии.. Комические ситуации в комедии Ревизор. Отметить одну из особенностей композиции комедии Ревизор.
Две развязки в комедии Ревизор. Оптимизм карикатура. Интересные карикатуры. Безвыходная ситуация. Пороки в басне ларчик. Человеческие пороки в басне ларчик. Ларчик басня Крылова пороки.
Человеческие пороки в баснях Крылова. Чувство комического. Чувство комического в психологии. Речевой комизм это. Чувство комического фото. Сочетание трагического и комического. Трагическое и комическое в искусстве примеры.
Трагическое и комическое в литературе это. Категория комического и трагического в искусстве. Спарта Тэффи. Юмор в произведениях Тэффи. Юмористические приемы Тэффи. Виды комического в творчестве н Тэффи. Основные категории эстетики.
Основные эстетические категории. Комическое как эстетическая категория. Эстетические категории примеры. Средства создания комического. Приемы создания комического эффекта. Сатирические приемы в сказках Салтыкова Щедрина. Юмор это в литературе.
Сатирический и юмористический. Юмор определение. Сатирическая литература. Сатира в литературе примеры. Функции образования. Основные функции образования. Экономическая функция образования.
Функции современного образования. Средства создания комического эффекта. Средства создания комического в литературе. Средства создания комического в рассказе.
Поначалу глуповцы трясутся от страха, а читатель смеётся над абсурдностью ситуации: разве такого человека можно назначать руководителем? Но вскоре оказывается, что у Брудастого свои скелеты в шкафу — или, лучше сказать, опилки в голове.
Но не будем спойлерить. Иногда в ход идут и паронимы — слова, которые близки и по смыслу, и по написанию например, «ледяной» и «ледовый». Помните, роман М. Лермонтова «Герой нашего времени» начинается с того, что проезжий офицер решает «вытянуть» из нового знакомого, Максима Максимыча, какую-нибудь интересную историю? Это ему удаётся, и таким образом офицер узнаёт о трагедии черкешенки Бэлы. Однако персонажи внезапно «застревают» в гостинице, и таким образом у них появляется ещё какое-то время для общения.
Мне объявили, что я должен прожить тут ещё три дня, ибо «оказия» из Екатеринограда ещё не пришла и, следовательно, отправляться обратно не может. Что за оказия!.. Как будто заботясь о современном читателе, который наверняка не поймёт, что здесь смешного, офицер объясняет: А вы, может быть, не знаете, что такое «оказия»? Это прикрытие, состоящее из полроты пехоты и пушки, с которыми ходят обозы через Кабарду из Владыкавказа в Екатериноград. Здесь впору вспомнить рассказ Л. Толстого «Кавказский пленник» , где описано, что случалось со смельчаками, которые решали побродить по Кавказу без такой вот оказии спойлер: их могли убить или взять в плен.
Но ещё слово «оказия» в начале XIX века означало непредвиденное обстоятельство, которое мешает осуществлению каких-либо планов. Однако намного чаще каламбуры встречаются в произведениях для детей. Например, у Олега Григорьева есть стихотворение, которое так и называется — «Игра слов»: В реку рукой.
Гоббса, Канта, Г. Липпса, Н. Чернышевского, которые отличаются по трактовке видимости — будь то ничтожное, выдающее себя за высокое, низкое — за возвышенное, лишенное ценности — за ценное, механизм — за живое существо.
Фрейд видел сущность комического, и в частности остроумия, в намеке на запретную сексуальную тему. Комическое выводится Кантом из игры представлений: «Музыка и повод к смеху представляют собой два вида игры с эстетическими идеями или же с представлениями рассудка, посредством которых в конце концов ничего не мыслится и которые могут благодаря лишь одной своей смене и тем не менее живо доставлять удовольствие» Кант И. Он определяет смех как эффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто, когда душа не находит вызвавшей напряжение причины. На этом свойстве комического уничтожать объекты видимости строится его трактовка социальной функции — осмеяния. Гегель связывает комическое со случаем: случайность субъективности, раздутой до уровня субстанциальных целей, случайность или противоречивость целей, принимаемых субъектом всерьез, «использование внешнего случая, благодаря многообразным и удивительным хитросплетениям которого возникают ситуации, где цели и обстоятельства образуют комические контрасты, и приводят к столь же комическому разрешению» Гегель. Гегель считал, что определенному моменту истории соответствует тот или иной жанр в искусстве; напр.
Поэтому она и возникает в Риме. Русские мыслители связывали комическое с социальной критикой. Так, Н. Чернышевский определяет комическое через безобразное: «Неприятно в комическом нам безобразие; приятно то, что мы так проницательны, что постигаем, что безобразное — безобразно. Смеясь над ним, мы становимся выше его» Чернышевский Н. Белинский считал задачей комедии разоблачение социальной лжи, формирование общественной морали.
Герцен видел в комедии оружие борьбы против старых, отживших форм общественной жизни. В искусстве встречается большой набор комических техник, оттенков переживания комического по интенсивности и по качеству от безмятежной улыбки, вызванной восприятием приятного, до смеха, основывающегося на различных отрицательных чувствах, — смех и преодоленный страх, смех и высокомерие, гордость, смех и слезы, смех и отвращение, презрение. К технике комического относятся: несоразмерность, преувеличение, удвоение, переворачивание смысла, обманутое ожидание и т.
Бергсоном[79], как уже говорилось, действительно наблюдается в подобных анекдотах, но, разумеется, не омонимия является основой всех профессиональных анекдотов. В них, на наш взгляд, комизм рождается вследствие столкновения двух логик восприятия мира — логики обыденного сознания, профанной, бытовой — и «профессиональной» логики — привычных для представителей разных профессиональных групп реакций и понятий: «— Что такое ЦК КПСС? Так, данный «филологический» анекдот 70-х годов, очевидно, не базируется на омонимии, хотя эффект наблюдается сходный: логика интерпретации «ЦК КПСС» как партийного органа и как звукового сочетания сменяет, «опрокидывает» друг друга. Ошибочная интерпретация профессиональных анекдотов как следствия исключительно омонимии, очевидно, связана с тем, что переключение с одного контекста на другой происходит, как правило, в определенной точке — так, роль и функциональность разных лексем в тексте не одинакова. Руднев в «Словаре культуры ХХ века» называет такую точку пуантом: «Сердцевина анекдота, его пуант неожиданная развязка осуществляет разрядку напряженности»[80]. О так называемых «триггерах» [81] пишут ученые-лингвисты, ссылаясь на С. Аттардо и В.
Казакова указывает: «Переключение хода мыслей из одного ассоциативного контекста в другой, по Аттардо, происходит с помощью триггера — лексического сигнала, в результате которого возникает бисоциативный шок, что проявляется в смехе»[82]. Уткина поясняет: «Теория семантических сценариев В. Раскина является вариантом теории бисоциации А. Раскину, комическое состоит в комбинации двух семантических сценариев с помощью переключателя trigger. Переключатель trigger — это структурный элемент, который может быть эксплицитно выражен в тексте анекдота или шутки. Как отмечает В. Раскин, переключатель может быть как неоднозначным ambiguous , основанным на многозначности лексемы, что способствует непереводимости комического, или контрадикторным contradictory , основанным на противоречии одной ситуации другой. Механизм перехода от одной матрицы к другой «переключает» ход мыслей реципиента: в результате происходит нарушение стереотипной схемы восприятия комического текста. А любое нарушение лингвистическое и экстралингвистическое является пусковым механизмом комического эффекта[83]. Перед нами возникает ряд вопросов: что именно понимать под «точкой» бисоциации?
Является ли ею конкретный элемент текста — какое-то слово или словосочетание как, например, «приезжий» в рассказе А. Аверченко или «от поэта настоящего» у С. Довлатова или какое-либо развитие событий? С одной стороны, понимание «соли» анекдота действительно наступает в какой-то определенной точке, то есть в некий конкретный момент. С другой стороны, точкой бисоциации можно считать и сам смех. Необходимо иметь в виду и своеобразную точку в сознании читателя, в которой происходит перекрещивание двух смыслов. Вышеперечисленные вопросы говорят, прежде всего, не о несостоятельности теории, а о крайней неразработанности терминологического аппарата, необходимого для описания двух типов комизма: созданного языком и комической ситуации, связанной с поведением субъектов, ситуациями и действиями человека, воспринятыми как противоречивые по отношению к общепринятому. Каким образом ассоциативные контексты являют себя в комической ситуации? Рымарь в статье «Смех и поэтика экстатического» пишет: «Условием возникновения ситуации, порождающей смех, должно быть наличие устойчивого представления об определенном порядке, системе упорядоченностей, в которой возможны события только определенного характера — и соответствующей меры их реализации»[84]. Это неожиданное переключение, этот как бы "провал" из одного модуса существования в другой, абсурдно опровергающий первый, порождает переживание противоречия, реакцией на которое является смех»[85].
Вы точно человек?
В основе комического всегда лежит какое-то несоответствие, нарушение нормы. Это несоответствие может быть на языковом уровне (нелепицы, оговорки, имитация дефекта речи, акцента, не к месту звучащая иностранная речь), на уровне сюжетной ситуации. комическая ситуация — situation f comique. Основные виды комического В юморе – самом «позитивном» виде комического – одновременно соединяются смех над предметами или явлениями (комическая их трактовка) и внутренне серьезное к ним отношение со стороны смеющегося.
Комическое в романе Тургенева Отцы и дети
Значение слова Комизм на это ская сторона чего-либо. Значение слова «комично». Что такое комично в словарях русского языка? Наверное, нет в мире человека, который бы не попадал в странную, нелепую и смешную ситуацию. Хотя подобные случаи можно пересчитать по пальцам (мы очень надеемся), но вспоминать, а уж тем более рассказывать эти захватывающие истории, уж точно никому. Новости. Знакомства.
Значение «комическая ситуация»
Для рекламы, которая обрушивается на потребителя в огромных количествах, это имеет очень большое значение. Заставьте человека смеяться, и он не будет злиться, раздражаться, что в нашем деле очень и очень желательно. Сюжетный юмор. Хорошо подходит для теле- и радиорекламы, где есть пространство для развития сюжета. Вариации такие: неожиданная развязка «Деньги могут заморозить» — «БиЛайн» , «Ладно, не благодари» — «Тюнс» , «Ты где был?
Пиво пил» — «Толстяк» ; случайный, неожиданный эффект «С днем жестянщика! Персонажный юмор.
Одна из распространенных форм выявления комического несоответствия, предполагающая остроту ума, — противоположность между смыслом и формой выражения. В литературе, например, у Чехова в «Записных книжках»: немка — мой муж большой любовник ходить на охоту; дьячок в письме к жене в деревню — посылаю Вам фунт икры для удовлетворения Вашей физической потребности. Там же у Чехова: действующее лицо так неразвито, что не верится, что оно было в университете; маленький, крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр. Обратимся к модификациям комического, и, прежде всего, это модификации объектного характера: 1. Чистый или формальный комизм. Формальным возвышенное или трагическое быть не может. Прекрасное, как мы видели, может, форма прекрасного самоценна.
Формальный комизм, лишенный малейшего критического содержания — это игра слов, шутка, каламбур. Михалкова в стихах о рассеянном герое: «Вместо шапки на ходу он надел сковороду». Формальный комизм это парадокс в чистом виде, эстетическая игра ума, являющаяся «технологической» основой последующих форм комизма. В этом случае смеются не над чем-то, а вместе с чем-то. На этой основе возникает содержательный комизм. Юмор — одна из модификаций содержательного комического, а не просто чувство. Юмор — комизм, направленный на явление положительного в своей сути: явление настолько хорошо, что мы не стремимся уничтожить его смехом, но ничего не может быть идеальным, и некоторые несоответствия этого явления и вскрывает юмор. Юмор — смех мягкий, добрый, сочувствующий в своей основе. Он придает человечность явлению, и по отношению к друзьям возможен только юмор.
Старый анекдот из серии ответов Бога на претензии попавших после смерти не в рай, а в ад: на просьбу священника сельского прихода, который оказался в аду, вместо гуляки и пьяницы, водителя местного автобуса, оказавшегося в раю, исправить допущенную несправедливость: ответ — все справедливо, ибо, когда Вы читали молитву в храме, вся Ваша паства спала, когда этот пьяница и гуляка вел свой автобус — все его пассажиры молились Богу! Сатира — это дополнение юмора, но она направлена на явления, отрицательные по своей сущности. Сатира выражает отношение к явлению, в принципе не приемлемому для человека. Сатирический смех — это смех жесткий, злой, разоблачающий, уничтожающий. В искусстве сатира и юмор неразрывно связаны, одно незаметно переходит в другое — как в произведениях Ильфа и Петрова, Гофмана. Когда речь о кризисных и жестоких временах, эпохи юмора отходят, обостряются времена сатиры. Гротеск — комическое несоответствие в фантастической форме. У Гоголя нос уходит от хозяина. Масштабность порока, который рассматривается гротеском.
В основе гротеска — гипербола порока и доведение его до космических масштабов. У гротеска две стороны: сторона насмешническая, издевающаяся и сторона игровая. Не только ужас, но и восторг вызывают крайности жизни. Ирония и сарказм — еще две категории комического, субъектные модификации, обозначающие определенный тип позиций, особенностей комического отношения. Ирония — комизм, к которому субъект причастен, но смысл завуалирован самим субъектом.
В оппозиционной среде председателя ЦИКа многие стали называть «волшебником» за, по их мнению, некорректный подсчет голосов.
Причиной такого прозвища стало следующее событие: Читатель, увидевший на обложке рядом с В. Чуровым слово «волшебный», очень вероятно построит несложный логический ряд и, заинтригованный важной для него темой, приобретет журнал. В подписи к обложке «Кадры решают всё» используется игра слов: «кадры» в значении качественных фотоснимков, и «кадры», как обученный персонал. Само по себе это совпадение значений не создает комического эффекта, но в текущем контексте читатель «угадывает» и третий заложенный смысл. Возможно, именно «хорошие кадры» помогали «творить волшебство» на выборах в Государственную Думу. Прилагательным «волшебная», в свою очередь, снижается и иронически высмеивается образ самого В.
Чурова, чиновника первого ранга, у которого что ни возьми, всё волшебное. Одной из главных закономерностей применения комизма в качественной периодике является то, что во многих случаях комический контент скрыт и может быть выражен автором формально «серьезными» средствами. Журналист, никак напрямую не показывая свое отношение к описываемому, тем не менее, подбирает и выстраивает в материале факты, события и комментарии так, что они «как бы сами собой» порождают комичные ассоциации. Такой обезличенный способ выявления комического противоречия мы далее будем называть «комизмом факта». К числу форм реализации комизма факта в журналистском тексте, в частности, можно отнести использование различных видов и форм цитирования. Прибегая к этому приему, автор, с одной стороны, увеличивает вес собственных слов, а с другой стороны, ссылаясь на всеми признанный авторитет, в определенной степени защищает себя от возможных претензий в необъективности.
В качестве иллюстрации приведем цитату из публикации «Париж стоит фермы»: «Я никогда не видел петуха, — грустно сказал мой шестилетний сын. Журналист ничего не добавляет к его словам, так как они выразительны сами по себе. Если автор придерживается данного способа применения комического, он перестает быть ограничен стандартными жанровыми рамками, присущими сатирической публицистике. Формально журналистский текст остается сугубо информативным и деловым, поэтому документальный комизм может быть использован как в интервью, так и в репортаже или короткой информационной заметке. По этой причине юмор на политическую и социальную проблематику все чаще встречается в аполитичных жанрах и темах. Далее в этом же материале читаем: «Рядом с рингами — станции для макияжа, как на модных показах.
Коровам начесывают и лакируют хвосты, лошадям заплетают косички, у баранов своя завивка — никакой парикмахер не нужен, их просто вычесывают. Все готовятся к соревнованиям. Перебить интерес к животным пытаются политики». Несовместимость сравниваемых объектов животных и политиков порождает интерес, то, что политики конкурировать с животными только пытаются и это не всегда выходит, вызывает улыбку.
Возникает явное несоответствие: необходимость становится субъективной. Иначе говоря, субъект только претендует на роль необходимости, на положение, так сказать, вершителя судеб других лиц. Но так как вызывает он не страх, а противодействие, то его поведение становится комичным, вызывает смех. Возникает, как пишет Шеллинг, «чистое удовольствие по поводу этого несоответствия как такового, и это удовольствие и есть то, что вообще можно назвать комическим и что внешне выражается в свободной смене напряжения и ослабления»» стр. Все это становится ясным, когда мы встречаемся с конкретными примерами комических ситуаций, которые приводит Шеллинг. Простейший вид комического: «... Это — простое переворачивание принадлежит к низшей сфере комического. Форм и видов комического много, но Шеллинг ограничивается указанием на его простейшую форму, а затем характеризует то, что, по его понятиям, составляет наиболее важную форму комического. Иными словами Герой относительно внешних обстоятельств свободен, но сам этого не знает. Кроме этого Шеллинг отмечает «... Высшие проявления комедии нуждаются в специальных характерах; для достижения максимума наглядности в комедии должны быть представлены общественные характеры». Аникст по Гегелю: «Если основу трагедии составляет субстанциональное содержание, то есть изображение наиболее существенных конфликтов, в которых определяется жизнь и смерть героев, то в комедии главной почвой служит субъективность» стр. Гегель принципиально разделяет такие понятия как собственно комическое, сатирическое и смешное. Комическое Гегель выделяет особо. Точно так же, как трагическое раскрывает противоположность и борьбу важных нравственных принципов, так комедия обнаруживает противоречия, имеющие особый характер. Основой истинно комического является поэтому, с одной стороны, сознание и понимание природы вещей, какими они должны быть соответственно своему назначению и ценности, а с другой — проявления такого субъективного стремления, которое вступает в противоречие с действительно жизненными ценностями и понятиями» стр. С комическим в его доподлинном виде Гегель связывает особый вид смеха. Как он пишет: «... Косный рассудок наименее способен на это как раз там, где в своем поведении он наиболее смешон для других» стр. Смех, который вызывает сатира, сочетается с возмущением против определенных противоречий в жизни и несправедливости» стр. Гегель рассматривает, почему в частности скупость не является истинно комической. Но если индивид по своей субъективности серьезно сливается с подобным внутренне ложным содержанием как исключительным смыслом своего существования, так что когда эта почва уходит у него из-под ног, чем крепче держался он за нее, тем безутешнее чувствует себя в своем крушении, — то такому изображению не достает подлинного зерна комического, как и везде, где есть место с одной стороны, для тягостных обстоятельств, а с другой стороны, для простых насмешек и злорадства» стр. Смех могут вызвать всякого рода контрасты между сущностью явления и тем, как оно воплощается в некоем характере или действии. Несоответствие цели и средств также будет смешным. Вообще трудно найти что-либо более противоположное, чем вещи, над которыми смеются люди. Самые пошлые и плоские вещи могут вызвать у них смех, но часто они точно так же смеются и над значительнейшими и глубочайшими явлениями, если только в них объявится какая-нибудь совершенно несущественная сторона, противоречащая привычкам и повседневному созерцанию людей. Смех тогда есть лишь выражение самодовольного практического ума, знак того, что мы тоже достаточно умны, чтобы распознать контраст и почувствовать себя выше него. Точно так же бывает смех издевательский, смех от отчаяния и т. Первая форма комического. Такова одна форма комического. Итак, с одной стороны, ничтожность цели, а с другой — значительность применяемых для ее достижения средств» стр. Вторая форма комического. Как ситуации, так и характеры в комедии подчиняются тем же закономерностям. Контраст между целью и ее выполнением создает разнообразные комические ситуации, тогда как контраст между действительным характером и его претензиями на нечто иное и большее дает эффект в комедии характеров» стр. По мнению Гегеля, комедия нового времени в изображении характеров склоняется к карикатуре» стр. Комическое есть отчетливо выявленное возвышенное. Низменные вещи дают подножку возвышенному, и оно падает» стр. Смешное — смертельный враг возвышенного. Это смешное возникает не как насмешка извне, а содержится в лоне самого возвышенного» стр. Фишер одновременно соглашается с Зольгероми, цитирует его: «Комическое возникает из того же источника, что и трагическое. Он показывает нам лучшее, даже божественное в человеческой природе, как оно проявляется в этой жизни в своей разорванности, противоречиях, ничтожестве, и именно поэтому оно оздоровляет нас, и мы вполне доверяемся ему, ибо оно коренится в нашей жизни. Поэтому даже самое высшее и святое, проявляющееся в людях, может и должно быть предметом комедии, а комическое в свою очередь посредством иронии возвращает к серьезности, даже к суровости» стр. Фишер не останавливается перед примерами, которых эстетические трактаты избегают. Сохраняет ли возвышенный субъект свое достоинство в отхожем месте? Или, что представляет собой человек, объятый воодушевлением, когда у него лопаются подтяжки? Или, если в момент наивысшего воодушевления он почувствует необходимость естественных отправлений? Эти примеры, признает Фишер, справедливо могут показаться отвратительными, нелепыми, сумасбродными, но они помогают понять особенности комического. Смешно, когда возвышенное оборачивается чем-нибудь мелким, когда действие приводит к результату, противоположному тому, которого добивались; смех может вызвать даже просто неожиданное падение бегущего. Комично, когда играющий на бильярде, тщательно целится, но промахивается; когда патетический оратор вдруг запинается» стр. Возвышенное здесь выступает как внешнее и проявляется в природно-телесной форме. Низменность проявляется в том, что возвышенное попадает в ловушку посредством весьма грубых приемов. Тут играют большую роль телесные повреждения: комичным это может показаться, когда человек получает их из-за собственной неловкости. Мы смеемся над падением человека, когда видим, как внезапно нарушается гармония в действиях членов тела. Гансвурст потешал публику неловким хождением по канату. Этот низкий вид комизма захватывает всех и всегда вызывает смех» стр. Такой смех, высвобождающий от серьезности, дает людям здоровую разрядку.
Sorry, your request has been denied.
Скорее, это мягкое указание на какой-то простительный недостаток или нелепую ситуацию. Сатира же связана со злым смехом, это жесткое высмеивание. Ее цель - убрать, уничтожить, унизить что-то, что мешает нормальной жизни. Метко сказано - бич сатиры.
Взяла в открытом источнике на Яндексе Взяла в открытом источнике на Яндексе В юморе и сатире используются как разные формы комического, так и одни и те же, но с разной степенью жесткости. Например, сарказм относится скорее к сатире, как и насмешка, а ирония может использоваться как нем, так и в юморе. Но в первом случае это будет так называемая злая ирония, а во втором - добродушная.
Особое место занимает черный юмор, который смеется над вещами, обычно связанными с печалью, страхом, горем, смертью. Он связан с жанром трагикомедии. Взяла в открытом источнике на Яндексе Взяла в открытом источнике на Яндексе Чувство юмора у человека находится в прямой связи с его интеллектом.
Ильф, Е. И сарказм, и ирония относятся к литературным тропам — средствам художественной выразительности языка. Но все же между этими приемами есть заметная разница: Ирония оставляет место для симпатии и сочувствия к осмеянному. В сарказме гораздо меньше веселья и игры, а больше злобы и возмущения. С помощью сарказма не столько смеются над недостатками, сколько обличают. Сарказм подразумевает особенно сильный контраст между явным и скрытым смыслом слов.
Если ирония — форма иносказания, прозрачный намек, то сарказм — намерено ослабленное иносказание, очевидная критика. Гротеск — предельное преувеличение, основанное на фантастике, на причудливом сочетании фантастического и реального. Гротеск сочетает в фантастической форме ужасное и смешное, безобразное и возвышенное, а также сближает далёкое, сочетает несочетаемое, переплетает нереальное с реальным, настоящее с будущим, вскрывает противоречия действительности. Гротеск отличается тем, что в нём смешное и забавное неотделимы от страшного и зловещего; как правило, образы гротеска несут в себе трагический смысл.
Городничий расписывает мнимому ревизору, как он, заботится о порядках в городе. Кочкарев врет женихам про Агафью Тихоновну, а Агафье Тихоновне про женихов и, таким образом, всех их выживает и завоевывает поле сражения.
Во всех этих случаях лжец остается в глазах участников действия неразоблаченным. Это специфично для художественных произведений. Рассказчик или драматург изобличает лжеца перед зрителем в театре или читателем рассказа. Гоголь не знает выхода из тех противоречий, которые он раскрывает в своих произведениях, и потому его смех - это смех сквозь слезы. Но у него есть огромное моральное и эстетическое превосходство над изображаемым им миром фитюлек и держиморд. Вот почему из души художника и его читателей излетает светлый смех.
О положительных качествах комических персонажей Гоголь упоминает далеко не всегда и если упоминает, то только вскользь, мимоходом. Собакевич - прекрасный хозяин, и его мужики благоденствуют, обхождение Манилова не лишено приятности, Плюшкин когда-то был совсем другой. Коробочка представляет собой смесь различных черт характера, объединенных преимущественно, но не исключительно бестолковостью и скопидомством. Техника ее изображения несколько отличается от техники изображения других помещиков в "Мертвых душах". Такое несколько смягченное изображение отрицательных персонажей характерно не только для Гоголя. Фамусов, например, это тип московского русского барина начала XIX в.
В тех же случаях, когда потенциальных положительных качеств в изображении комических героев нет совсем, художественность и убедительность этих образов значительно ниже, чем у тех, которые обрисованы мягче. Таков, например, Скалозуб, представляющий собой, так сказать, химически чистый образец карикатуры. Таковы же многие из героев Салтыкова-Щедрина. Это очень яркие, но все же односторонние карикатуры. В комедиях Фонвизина же персонажи воспринимаются как показатель русского невежества, непросвещенности и неразвитости, отражавшихся во всех сферах жизни. Пьесы Фонвизина наполнены юмором, в них много веселых сцен, вызывающих здоровый смех.
Комедийность положений и характеров, созданных Фонвизиным, открыли дорогу для подлинно национальной комедии. Их влияние на русскую драматургию стало очевидным. Едва ли не в каждой комедии более позднего времени можно заметить перекличку с "Бригадиром" и еще в большей степени с "Недорослем" и на тематическом уровне, и в психологии персонажей, и в решении задач художественного плана. К примеру, в противопоставлении инфантильных и безнравственных дворянских сынков людям честным и деятельным намечается очевидное типологическое сходство драматургии Фонвизина и Островского. Однако, сюжеты комедий Фонвизина развиваются таким образом, что счастливая развязка неминуема - торжествует добродетель, глупость и жестокость наказываются, молодые люди обретают друг в друге достойного спутника жизни. Островский видит мир иначе.
В нем находится место для людей достойных и недостойных. Но есть и еще одно условие, еще одна возможность усилить комизм характера. В комедии все действующие лица всегда втянуты в некоторую интригу, и у больших художников интрига может служить средством обрисовки характера. У Гоголя Хлестаков не только герой комедии интриги, но и ярко выраженный, очень определенный характер или психологический тип, так же, как городничий и другие действующие лица. Совершенно очевидно это и для "Женитьбы", где действие держится на противоположности двух характеров: вялого, рыхлого, нерешительного Подколесина и предприимчивого и энергичного Кочкарева.
Карикатура, как мы уже знаем, состоит в том, что берется одна какая-нибудь частность, эта частность увеличивается и тем становится видимой для всех. В обрисовке комических характеров берется одно какое-нибудь отрицательное свойство характера, преувеличивается, и тем на него обращается основное внимание читателя или зрителя. Гегель определяет карикатуру на характер так: "В карикатуре определенный характер необычайно преувеличен и представляет собой как бы характерное, доведенное до излишества".
Именно таким путем созданы комические персонажи литературы XIX в, к примеру, Н. Манилов представляет собой воплощение слащавости, Собакевич - грубости, Ноздрев - распущенности, Плюшкин - скупости и т. Но преувеличение - не единственное условие комизма характера. Аристотель указал не только на то, что в комедии отрицательные свойства преувеличиваются, но и на то, что это преувеличение требует известных границ, известной меры. Отрицательные качества не должны доходить до порочности; они не должны вызывать в зрителе страданий, говорит он, и мы бы еще прибавили - не должны вызвать отвращения или омерзения. Комичны мелкие недостатки. Комичными могут оказаться трусы в быту но не на войне , хвастуны, подхалимы, карьеристы, мелкие плуты, педанты и формалисты всех видов, скопидомы и стяжатели, люди тщеславные и самонадеянные, молодящиеся старики и старухи, деспотические жены и мужья под башмаком и т. Если идти этим путем, то придется составить полный каталог человеческих недостатков и иллюстрировать их примерами из литературы.
Такие попытки, как уже указывалось, действительно были. Пороки, недостатки, доведенные до размеров гибельных страстей, составляют предмет не комедий, а трагедий. Впрочем, граница здесь не всегда соблюдается точно. Где граница между порочностью, составляющей узел трагедии, и недостатками, которые возможны в комедии, - это логически установить невозможно, это устанавливается талантом и тактом писателя. Одно и то же свойство, если оно преувеличено умеренно, может оказаться комическим, если же оно доведено до степени порока - трагическим. Это хорошо видно на сравнении, например, двух скупцов - Плюшкина в "Мертвых душах" Гоголя и барона в "Скупом рыцаре" Пушкина. Скупость барона достигает грандиозных размеров. У барона, кроме скупости, есть мрачная философия власти золота, есть сознание своей собственной потенциальной власти над миром.
У него есть своеобразное честолюбие. Кроме того, он - злодей. Его скупость - порок, связанный с ужаснейшими преступлениями. В противоположность барону Плюшкин мелочен. Гоголь не наделяет его никакими другими свойствами, кроме скупости. Это дань комическому преувеличению в изображении характера. У него нет никакой философии, нет ни властолюбия, ни честолюбия, он накапливает не золото, а продукты земледелия, и собирает он не драгоценности, а ненужные вещи. Из всех гоголевских персонажей фигура Плюшкина, может быть, наименее комическая и наиболее жалкая.
Но Гоголь всегда знает чувство меры. Еще немного - и эта фигура была бы уже не смешна. Интересно отметить, что Гоголь иногда смягчает нарисованную им карикатурную картину человеческих образов. Так, Петр Петрович Петух изображен как чревоугодник.
Что такое сарказм и как его отличить от иронии и оскорбления
В исследованиях комического это понятие трактуется более широко — как типизированная понятийная структура (объекта, ситуации, действия). Распознавание комических ситуаций поможет вам не только получать удовольствие от просмотра фильмов, сериалов и спектаклей, но и развивать чувство юмора, улучшать коммуникативные навыки и научиться лучше понимать других людей. Что ты узнаешь на вебинаре?— каков рецепт комедии и трагикомедии— почему пафос каждого произведения уникален— как различать виды комического— что такое гр.